8. Политическая система Македонии в 1945-1953 гг. (Взгляд из XXI века)
Светомир Шкарич
(Университет им. свв. Кирилла и Мефодия, Скопье)
1. Народная демократия
Термин «народная демократия» употреблялся после Второй мировой войны для обозначения политической системы в социалистических странах, кроме СССР. Этим термином обозначалась и политическая система Народной Республики Македонии в период с 1945 до 1953 гг. как одной из шести равноправных членов югославской федерации (Федеративной Народной Республики Югославии - ФНРЮ).
Для обозначения политической системы Советского Союза использовался термин «диктатура пролетариата» как более высокого уровня в развитии социализма. Согласно теории, созданной тогда в Кремле, страны народной демократии находились на пути строительства социализма, но все еще в фазе «переходного периода от капитализма к социализму». Только Советский Союз признавали социалистической страной, учитывая более длительный опыт строительства социализма и классовый характер Октябрьской революции 1917 г.
Термин «народная демократия» встречается и раньше, еще в XVI и XVII вв., в трудах Николо Макиавелли и Жана Бодена, но в ином значении. Макиавелли пишет о «1о stato» (состояние, в котором находится определенный народ), а Боден о «народном государстве» или о «народной демократии», как форме суверенитета, т.е. как виде власти народа, противоположном монархии и аристократии [1].
Советское «открытие» было делением (классификацией) на народную демократию, с одной стороны, и советское государство, с другой. Речь идет о классификации, основанной как на классовой основе, так и на достигнутой степени социалистического развития стран советского блока. В народной демократии не виден классовый субстрат, как и в lo stato Макиавелли. С другой стороны, СССР был уже сформировавшимся социалистическим государством в форме «революционной диктатуры пролетариата» в марксистском смысле [2].
1. Bodin J. De la Ripublique. Paris, 1949. P. 13.
2. Шкариќ С. Државата и диктатурата на пролетаријатот //
Комунист. Скопје, 1987.
92
Деление государственных форм в советском блоке на две группы имело больше политический, чем научный характер. Деление было мотивировано необходимостью СССР позиционировать себя на переднем плане, в качестве руководящей страны в деле строительства социализма, в качестве примера, которому необходимо следовать без критики ошибок и промахов.
После Второй мировой войны не обсуждался вопрос о новых государственных формах и новых путях строительства социализма. Эта большая «историческая тема» была открыта для обсуждения по необходимости, только после конфликта между Всесоюзной коммунистической партией (большевиков) - ВКП (б) и Коммунистической партией Югославии (КПЮ), т.е. после принятия первой резолюции Информационного бюро коммунистических партий (Информбюро) в июне 1948 г. «О положении в Коммунистической партии Югославии». В резолюции указанная партия была отлучена от коммунистического движения и провозглашена «еретической» и «ренегатской партией» [3].
Первая попытка обсуждения новых путей строительства социализма была предпринята сразу же после завершения Второй мировой войны, но дебаты продлились короткое время и не дали конкретных результатов. Обсуждение было быстро закрыто на том основании, что необходимо следовать советской модели и что достаточно провести лишь терминологическое различие между народной демократией и советской моделью.
После тех дебатов заметным стало имя Йожефа Реваи, венгерского интеллектуала и члена Политбюро Венгерской коммунистической партии. Он писал о народной демократии как о «государстве переходного типа» или как о гибриде буржуазных и социалистических элементов, государстве, находящемся на пути становления социалистическим государством, но таковым еще не являющимся. Чтобы стать социалистическим необходимы более глубокие изменения, такие, какие были сделаны в Советском Союзе в период между Октябрьской революцией и Второй мировой войной (национализация средств производства и коллективизация сельского хозяйства) [4].
Имя Йожефа Реваи встречается и в документах, относящихся ко времени суда над Ласло Райком (1909-1949), когда-то воевавшим
3. О положении в компартии Югославии см.: Marković D., Kržavac. S. Zavera Informbiroa. Beograd, 1987. S. 25-33.
4. Шкариќ С. Уставно право на СФРЈ. Прва книга Скопје, 1986. С. 53.
93
за республиканцев в Испании, министром иностранных дел Венгрии. Суд над ним состоялся в 1949 г. в Будапеште на основе предварительно составленного в Москве сценария. На момент судебного процесса Реваи был членом узкого партийного руководства и имел достаточно сильное влияние в сфере теоретической мысли. Райк был приговорен к расстрелу как «югославский фашистский заговорщик» и «агент империализма», а также за подготовку убийства венгерских государственных и партийных руководителей [5].
Долгое время советская модель копировалась в странах народной демократии в политической жизни, культуре, экономике и армии. Эта модель декларативно поддерживалась коммунистическими партиями западноевропейских стран. Эти компартии после Второй мировой войны насчитывали большое количество участников и имели значительное количество депутатских мест в национальных парламентах.
Речь идет о сознательной поддержке советской модели, без учета ее осуществимости или неосуществимости на практике. В то время grosso modo все коммунисты были сталинистами, включая и членов высшего руководства западных компартий, среди которых были и известные писатели, историки и ученые. Это были влиятельные партии, насчитывающие миллионы членов в своих рядах. Например, после Второй мировой войны компартия Италии насчитывала более двух миллионов человек, а Компартия Франции на парламентских выборах 1946 г. получила поддержку 5.473.933 избирателей, что позволило ее лидеру Морису Торезу сформировать правительство [6].
Ключевые вопросы об отношении граждан к государственной власти, положении труда и собственности, отношении компартий к другим партиям и движениям и межгосударственные отношения внутри советского блока были отложены в сторону, «до лучших времен». Другими словами, не поднимался вопрос ни о политической и социальной структуре общества, ни о реформировании институтов государства, ни о конституционных решениях, иных, чем в Конституции СССР 1936 г. («Сталинская конституция»), В основном, обсуждали согласование цен, инвестиции и технические новшества на производстве, результаты сбора урожая или другие вопросы повседневной жизни граждан. Этого нельзя сказать столь же однозначно в отношении КПЮ и Югославии, особенно после 1948 г.
5. Marković D., Kržavac S. Zavera Informbiroa. S. 259.
6. Там же. S. 501.
94
Джанкарло Пайетта, член руководства КПИ, после первого визита в Югославию в 1956 г. положение в советском блоке и в Югославии описывает в разговоре с одним югославским коммунистом, прибывшим встречать его в белградском аэропорту, в фигуральной форме: «Существенное различие между вами и другими соцстранами состоит в следующем: когда вы приезжаете туда, то вам сразу же говорят о том, какой урожай был и какой будет. Когда приезжаешь к вам, вы сразу же объясняете, что готовите новую конституцию» [7].
Более широкое обсуждение характера народной демократии не проходило и в странах Запада. Кроме Джона Пламенаца, профессора политической теории из Оксфорда, с черногорскими корнями, который более толерантно смотрел на народную демократию, другие теоретики выступали преимущественно с идеологических позиций, когда говорили о либеральной демократии в западных странах или о народной демократии в советском блоке. Для большинства из них было важно, кто говорит, а не что говорит: «Одно, когда Сталин утверждает, что Советский Союз - это демократическая страна, и совсем другое, когда Рузвельт скажет то же самое о Соединенных Штатах» [8].
Деление демократии в советском блоке на две степени не имеет твердых основ в марксистской теории, так как является слишком механистическим и эклектичным. Известно, что Маркс не писал достаточно обширно о демократии в переходный период от капитализма к коммунизму, но верил, что после краха капитализма будет дан толчок развитию демократии, так как равенство людей является более реальным в условиях общественной собственности на средства производства, чем в условиях частной собственности. Он отвергал парламентскую демократию, считая, что она является исключительно политической и защищает интересы крупного капитала. В ней нет места социальной демократии, нет места для равенства людей в экономической сфере.
Маркс говорил о «пролетарской демократии» в переходный период, принимая Парижскую коммуну 1871 г. за модель с делегатским принципом представления интересов в политической сфере. Он рассматривал демократию подобно Макиавелли и Бодену - как форму государства или форму политической системы. Позднее, в XX в., такое понимание демократии будут представлять Джон Пламенац и Джованни
7. Pajeta Đ. Kada smo svi bili staljinisti // Marković D., Kržavac S. Zavera Informbiroa. S. 550.
8. Plamenac Dž. Demokratija i iluzija. Podgorica, 2006. S. 213.
95
Сартори, а в начале XXI в. - и Слободан Мiлачич, профессор конституционного права на юридическом факультете в Бордо. С точки зрения верховенства закона они тесно связывают демократию с государством, поддерживая мнение, что есть государства без демократии, но нет демократии без государства [9].
Подобных взглядов придерживался и Ленин, выдвигая известный лозунг «Вся власть - Советам!», который был сформулирован накануне Октябрьской революции 1917 г. И Маркс, и Ленин верили в революционную энергию пролетариата, с той разницей, что последний слишком полагался на роль «пролетарского авангарда» в процессе преобразования старого общества в новое. У Ленина не было дилеммы, которую позднее, в 1997 г., сформулировал английский политолог Эндрю Хейвуд: «Кто будет сторожить стражей - Коммунистическую партию?» [10].
С точки зрения терминологии, понятие «народная демократия» стало развиваться еще в ходе антифашистской борьбы, с указаниями из Москвы, что эта борьба по своему содержанию не является социалистической, а только народно-демократической, т.е. эта борьба - дело всего народа, независимо от его деления на классы. По мнению Кремля, в годы Второй мировой войны было рано говорить о социализме, так как борьба против фашизма была важнее борьбы за социализм.
Для утверждения народно-демократического характера антифашистской борьбы существовало, в основном, две причины. Первая - маневр, уловка в отношении тех внутренних сил в восточноевропейских странах, которые были против смены «старого режима» (ancienne regime). Вторая причина была того же рода, но была предназначена на этот раз для внешнего фактора - для главных союзников СССР в борьбе против фашизма. Заботясь о геополитических интересах Советского Союза, Сталин не хотел ухудшения отношений с Великобританией и США перед лицом общего врага - фашистской Германии и Японии [11].
Тем не менее, в некоторых восточноевропейских странах под видом/покровом народно-освободительной велась и классовая борьба с целью установления нового послевоенного устройства, отличного от старого. Особо это касалось народно-освободительной борьбы в Югославии и Албании - в странах, где была создана сеть народно-освободительных комитетов, начиная с местного и до самого высокого уровня.
9. Skarić S. Džon Plamenac - pogled na demokratiju i na političke teorije (Politička misao Džona Plamenca). Podgorica, 2009. S. 2.
10. Hejvud E. Politika. Beograd, 2004. S. 151.
11. Pribičević B. Socijalizam - uspon i pad. Beograd, 1991. S. 155.
96
Такое положение дел существовало и в Македонии, где самыми первыми были сформированы народно-освободительные комитеты в крупных городах, а позднее и в селах. Уже летом 1941 г. и на протяжении 1942 г. возникали и существовали комитеты народной помощи в Скопье и Прилепе, а осенью 1941 г. в местности Азот вблизи Велеса было основано 17 сельских тайных комитетов. Тайные комитеты формировались с весны 1942 г. в скопском, прилепском и битольском округах. К середине 1944 г. в Македонии действовало около 1 000 сельских, общинных, городских и окружных народно-освободительных комитетов. В августе 1944 г. было сформировано Антифашистское собрание народного освобождения Македонии (АСНОМ) в качестве высшего государственного и законодательного органа македонского государства [12].
Классовый характер Народно-освободительной борьбы в Югославии лучше всего проявился в пролетарских бригадах, сформированных в 1941-1942 гг. как ядро новых вооруженных сил. Тито полагался на самую твердую поддержку именно этих бригад в ходе конфликта со Сталиным в 1948 г. 14 августа 1948 г., выступая перед младшим командным составом Первой пролетарской бригады, Тито сказал следующие слова:
«Товарищи! Ситуация сегодня очень тяжела. Но мы, благодаря единству народа нашей страны преодолеем эти трудности и докажем, что были обвинены несправедливо. Будем рассчитывать на собственные силы с уверенностью в том, что праведные труды не пропадут» [13].
Осенью 1949 г. после завершения военных маневров как первой проверки боеготовности Югославской армии отразить внешнюю агрессию, о которой говорили многие признаки, Тито обратился к солдатам и офицерам со словами, имевшими характер исповеди «еретика» и «ренегата» коммунистического движения:
Сегодня мне тяжелее, чем когда бы то ни было... Товарищи! Я мог выбрать и другой путь, путь подчинения Сталину и Информбюро. Если бы я это сделал, то сегодня был бы высоко ценим и получал бы похвалы. Мне бы лично было хорошо, я бы не был «ренегатом» и «продавшим душу», меня бы только прославляли. Но такой путь я выбрать не мог. Этим я бы опозорил всю жизнь, жизнь рабочего, не имевшего крыши над головой, жизнь пролетарского борца, человека, который знает, что значит подвергаться эксплуатации и зависеть от других, жизнь революционера и командира бойцов,
12. Шкариќ С. Уставно право на СФРЈ. Прва книга. С. 47.
13. Marković D., Kržavac S. Zavera Informbiroa. S. 257.
97
оставшихся на полях сражений и местах казней. Только тогда бы я на самом деле чувствовал себя продавшим душу [14].
Классовое измерение народной демократии в Македонии и Югославии стало еще более заметным после освобождения страны от фашистских оккупантов. Уже в 1946 г. была проведена широкая национализация и конфискация имущества. Первым шагом стала аграрная реформа и коллективизация села, затем - национализация промышленности и, наконец, создание мощного государственного аппарата, известного как «государство авангарда», с нейтралистским планированием и административным управлением экономикой. В то время под влиянием советского опыта считалось, что именно государственная власть, а не конкретные интересы людей, является ключевым фактором в строительстве социализма.
По примеру Советского Союза для защиты новой власти была установлена полицейско-репрессивная система с широкими полномочиями в области слежки за сомнительными лицами и ограничения их свобод согласно принципу «революционной законности», принципу, который не заботился о законности и независимости судебной системы. Революционное дело было сильнее закона и правовых норм. В области культуры, науки и искусства, как правило, были приняты решения о «социалистическом реализме», а в области внешней политики в расчет брался больше интернационализм, чем нация и национальные интересы [15].
После 1948 г. в Македонии и Югославии начался процесс крупных изменений, обозначенных как деэтатизация, децентрализация и дебюрократизация системы. Эти изменения имели целью более успешно защитить страну от сталинизма как внутри, так и извне. Советской модели было необходимо противопоставить иную систему. Иован Джорджевич, профессор конституционного права, выразил это следующими словами: «Только по-настоящему ликвидированный сталинизм может быть преодоленным и отвергнутым сталинизмом» [16].
КПЮ и Тито быстро поняли, что борьба против бюрократии не может вестись при усилении государственного аппарата, как это делал Сталин в СССР, что десталинизация в стране не может дать результат, если не начать процесс «отмирания государства», что политическая
14. Там же. S. 258-259.
15. Pribicević В. Socijalizam - uspon i pad. S. 158.
16. Krivokapić B. Jugoslavia i komunisti - adresa Jovana
Đordevića. Beograd, 1988. S. 30.
98
система не получит энергию для глубоких перемен, если она не откроется более широко к непосредственным производителям и интересам широких народных масс.
Поэтому в 1949 г. Съезд производителей был введен в структуру народных советов, а в 1950 г. был принят Закон о самоуправлении, с чего началось осуществление лозунга рабочего движения XIX в. - «Фабрики - рабочим!» Таким образом, Югославия стала первым в мире государством, определившимся в пользу рабочего самоуправления как альтернативы государственному социализму. С точки зрения XXI в. ясно видно, что самоуправление это больше цивилизационный, нежели классовый вопрос.
На шестом съезде КПЮ, состоявшемся в Загребе в 1952 г., было принято решение о преобразовании КПЮ в Союз коммунистов Югославии (СКЮ) с той целью, чтобы «авангард пролетариата» действовал как идейная сила, а не как фактор власти. Это изменение имело эпохальное значение, так как открывало проблему политической партии как узурпатора государственной власти. Это изменение выглядит как «штурм небес» даже с точки зрения XXI в.
В то же время, вместо государственной собственности на средства производства вводилась общественная собственность в области производства, которая не являлась собственностью в классическом смысле (jus utendi, jus fruendi и jus abutendi). Речь идет о новом общественном феномене, в котором было место только для права на использование средств (jus utendi) и для права распоряжения результатами труда (jus fruendi), но не было места для права на отчуждение средств производства (jus abutendi). Поэтому в девяностые годы XX в. общественная собственность в Республике Македония была разграблена «хищниками» за ночь [17].
В порядке этих изменений оставалось и централизованное государственное планирование и открывался простор для более широких действий на свободном рынке, для рыночных законов во внутреннем и международном плане. И это изменение имело историческое значение, недостаточно исследованное и по сей день, что лучше всего видно в нынешнем экономическом кризисе и «повторном рождении Карла Маркса» в октябре 2008 г. в центрах финансового капитала [18].
17. Македонска енциклопедија. Скопје, 2009. Т. 2. С. 1219.
18. Шкариќ С. Глобалната криза и социјализмот - социјалистичкото ехо во Македонија // Социјализмот во 21 век. Скопје, 2010. С. 35.
99
И до 1948 г. Югославия имела более высокую степень самостоятельности по сравнению с другими странами восточного блока. Не дожидаясь директив из Москвы, КПЮ подготовленной встретила оккупацию страны, самостоятельно решила поднять восстание югославянских народов против оккупантов и по своей инициативе создала собственные вооруженные силы. Поэтому Коминтерн со штаб-квартирой в Москве решил, что КПЮ будет лидером на Балканах, когда речь идет о борьбе против фашизма. Это и давало КПЮ право относиться к соседним странам патерналистски, подобно Советскому Союзу, когда дело касалось восточноевропейских стран после их освобождения от фашизма.
Немалое значение в деле осуществления перемен и сопротивления советскому диктату имела личность Иосипа Броз Тито. Его рабочее происхождение позволяло ему лучше понимать трудящихся и иметь к ним полное доверие, когда речь шла о передаче фабрик в их руки и введении самоуправления в производственной сфере. Он долгое время работал слесарем, был профсоюзным активистом, участвовал во множестве забастовок и на деле неоднократно доказал приверженность рабочему классу и производительному труду.
Тито пользовался широкой поддержкой всех народов Югославии, включая и македонцев. Он обладал личной харизмой, имел разносторонние интересы и не был подозрительным к своим соратникам, как Сталин. Он на протяжении четырех лет лично руководил партизанскими отрядами на просторах Югославии, заботился о раненых, сам был ранен в 1943 г. в битве на Сутеске. Симона де Бовуар, французская писательница и философ, утверждала, что Тито был тем, кто в 1943 г. дал надежду на то, что можно победить фашизм в Европе. К этой мысли она пришла, увидев фотографию Тито во французских газетах, на которой он руководил югославскими партизанами в горах Боснии.
Тито показал большую храбрость и в 1948 г., когда решил защищать самостоятельность собственной страны и пойти на самопожертвование во имя своих идеалов. Он обладал как развитым чувством справедливости, так и решительностью противостоять всемогущему Сталину, хотя и не был уверен, что он сам и его ближайшие соратники Эдвард Кардель (Бевц) и Коча Попович доживут до победы. Это видно из слов, которые он адресовал своим солдатам осенью 1949 г. после завершения маневров в Шумадии:
Может быть, я не доживу до победы истины. Может быть, не доживут ни Бевц, ни Коча, ни их поколение. Но я уверен, что доживет кто-то из вашего поколения, даже если бы было необходимо с оружием в руках защищать дорогой ценой добытую свободу.
100
Если мы, товарищи, не доживем до этого, я оставляю вам завещание - не позволяйте, чтобы вас что-то заставило сомневаться, продолжайте борьбу и не жалейте своих жизней. Я уверяю вас, что, в конце концов, победит только правда. Но даже если и вы не доживете до этого, то доживут те, кто придет после вас, и они не будут проклинать нас, потому что, несмотря ни на что, мы не предавали и не предадим будущее нашей страны [19].
2. Неограниченная власть авангарда и Информбюро
Отсутствие контроля над авангардом после смерти Ленина в 1924 г. проявилось как трагический момент во внутрипартийных столкновениях в ВКП (б) во время правления Сталина. В этих столкновениях было ликвидировано большое количество выдающихся личностей. Позднее чистки охватили еще большее число людей, приобретя в 1937 г. массовый характер, невиданный в истории коммунистического движения.
Из-за монопольного положения ВКП (б) в политической системе Советского Союза в период с 1937 по 1941 гг. большое распространение получил термин «расстрел», даже большее, чем слово «гильотина» во время французской революции. Так, только в период с 1 августа 1936 г. по октябрь 1938 г. в СССР было расстреляно и лишено свободы от 18 до 350.000 человек [20].
В личном дневнике, впервые опубликованном в Москве в 2011 г., Лаврентий Берия, правая рука Сталина в расстрелах, утверждает, что «Сталин слезам не верит». Берия был убежден, что лорд Актон не прав, утверждая, что «власть развращает» и, тем более, что она «коррумпирует». Он считал, что власть это не «яд», как полагает Александр Солженицын, что, напротив, она имеет только позитивное действие, если на нее смотреть как на обязанность и ответственность.
После Второй мировой войны Сталин, как победитель, чувствовал, что ему дозволено все, что он захочет, в том числе и расстрел ближайших соратников. Такое «головокружение» от могущества была результатом и того, что ему как Верховному главнокомандующему Красной Армией удалось первому сокрушить хребет фашистской Германии и 30 апреля 1945 г. поднять Знамя Победы над Рейхстагом в Берлине [21].
19. Marković D., Kržavac S. Zavera Informbiroa. S. 313.
20. Берия Л. Личный дневник 1937-1941. M., 2011. С. 64.
21. 65 лет Великой Победы, Имена победы - полководцы и военачальники Великой Отечественной войны 1941-1945. М., 2010. С. 20.
101
За Сталиным стояла огромная сила, это была Россия и русский народ. И сегодня выжившие немецкие солдаты и генералы Бундесвера с благоговением говорят о России и русских с твердым убеждением, что Германия никогда уже не нападет на Россию и не даст согласие на то, чтобы это сделало НАТО. В разговоре с немецким генералом Гансом Франком во время проведения в Берлине с 4 по 9 августа 2000 г. одной конференции о реформе Бундесвера как раз во время посещения Рейхстага я услышал от него следующие слова: «НАТО не должно расширяться до границ России» [22].
Страх в восприятии Сталина после Второй мировой войны происходил из государственной программы СССР по расширению советской мощи в Европе, на Балканах и Средиземном море. В этой программе были объединены «большевистский мессианизм» и «имперская политика» бывшей царской России. Под действием этих факторов Сталин чувствовал всемогущество, что видно и из его решимости сокрушить сопротивление Иосипа Броз Тито, которая проявилась в 1949 г. в его известном изречении: «Достаточно мне пальцем шевельнуть, и Тито больше не будет» [23].
Могущество Сталина и Советского Союза проистекало и из их поддержки компартиями западных стран. Эти партии были монолитны в поддержке советской модели и не допускали дебатов и отдельных мнений об альтернативных моделях строительства социализма. В критике особенно выделялся Пальмиро Тольятти, лидер КПП, подготовивший свой доклад в Будапеште в ноябре 1949 г., когда была принята резолюция Информбюро, носившая название «Югославская компартия в руках убийц и шпионов».
Незначительным было и число левоориентированных интеллектуалов Западной Европы, критиковавших политику Коминформа. Среди тех, кто поддерживал Тито и Югославию, активными были только Клара Марло, Жан Кассу, Жан Поль Сартр и Клод Бурде.
Жан Кассу, писатель, воевавший в прошлом в Испании, 29 июня 1948 г. прочитал в газетах Резолюцию Информбюро о том, что Югославия забыла свободолюбивые традиции и коммунистические идеалы. В связи с этим он записал следующее: «Когда я ее прочитал, то был
22. Skarić S. Law, Force and Peace - Macedonia and Kosovo. Skopje, 2002. S. 465.
23. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел: Югославия, СССР и
США в начальный период «холодной войны» (1945-1957). М., 2002. С. 165.
102
поражен как громом среди ясного неба. И я не был единственным. До этого Югославия во Франции и в мире представлялась Советами и их друзьями как страна, которая движется в правильном направлении и является примером для других. Я вообще не ожидал такого развития событий. Мы левоориентированные коммунисты, социалисты, радикалы, как и большое количество людей, не принадлежащих ни к одной партии, как я, были изумлены Резолюцией Информбюро. Было непонятно, что это должно означать. Что кроется за этим? Нужно подчеркнуть, что мы, французские и западноевропейские левые, не знали правды о Сталине. С одной стороны находилась реакционная печать, которой мы не верили, а официальные органы КПФ не публиковали ничего, что могло бы бросить хотя бы малейшую тень на ореол Сталина... Никто в тот момент не понял, что это начало конца монолитности сталинизма» [24].
Кассу был первым интеллектуалом, который понял историческое значение титовского «нет». Это «нет», которое пронеслось по всему миру и которое многие интеллектуалы и государственные деятели оценили как самоубийство Тито, Жан Кассу описывает следующими словами: «Титовское «нет» Сталину произвело на меня сильное впечатление. Маленькая Югославия, с одной стороны, и большой сталинский блок, с другой. Это всех нас, сумевших добраться до правды, заставило выбрать наших друзей. Мы выбрали тех, кто сказал «нет» Гитлеру, а потом, через несколько лет, повторили это «нет» Сталину» [25].
Кассу тесно связывает события 1848 и 1949 гг. как две значительные даты в истории рабочего движения и мировой истории. В марте 1950 г. в предисловии к своей книге «Сорок восьмой» он написал следующее: «Народы это не какое-то общее понятие. У них есть своя особая обусловленность, свое особое предназначение и свое особое бытие. Это огромная правда революционного человечества, о которой забыли так называемые стратеги и холодные аналитики Коминформа, когда задумали с югославскими народами поступить как с еще одной пешкой на шахматной доске. Эти народы сегодня в национальном и общественном отношении совершают величайшие дела в их истории и в мировой истории вообще» [26].
24. Kasu Ž. Niko nije odmah shvatio da je to kraj monolitnosti staljinizma // Marković D., Кržavac S. Zavera Informbiroa. S. 510.
25. Там же. S. 511.
26. Касу Ж. Чедердесетосма. Београд, 1950. С. 6.
103
Все же, это были одинокие голоса, не имевшие серьезного влияния на общественное мнение во Франции и Европе. Кроме давления на государственные границы ФНРЮ Сталину удалось организовать и несколько судебных процессов над видными коммунистическими деятелями в восточноевропейских странах. Сразу же после суда над Ласло Райком в Венгрии «сфабрикованные» процессы были проведены в Болгарии, Чехословакии и Албании. Судили Трайче Костова, Рудольфа Сланского и Кочи Додзе как сторонников политики Югославии.
Первый, кому была выписана черная метка в 1948 г., был Тито. Сталин считал, что Тито - первый, кто должен быть ликвидирован, затем - его сторонники везде, где бы они ни были. Но Тито, согласно Жану Кассу, кроме того, что был большим политиком, был еще и умным человеком, который быстро понял ситуацию и нашел выход из нее. Организовать процесс над Тито с последующей его ликвидацией не удалось. Тито сумел в течение короткого времени отстранить от власти приверженцев Сталина в своей стране и «освободиться» от них, создав свой Гулаг на острове Голи-Оток (Голый остров) в Адриатическом море, через который прошло приблизительно 31-32 тысячи заключенных («информбюровцы») [27].
Среди заключенных там лиц были и узники («информбюровцы») из Народной Республики Македонии. Их число точно не установлено и до сегодняшнего дня из-за недостаточности документации. Согласно одному из источников 1994 г., на Голом острове из НРМ находилось 820 лиц, осужденных на срок от 6 месяцев до десяти лет [28].
Согласно другому источнику, количество «информбюровцев» было большим, чем тех, кто содержался на острове. Так, согласно одному источнику от 1958 г., в НРМ был зарегистрирован 1651 «информбюровец» [29].
Среди заключенных находились как обычные граждане, так и высшие государственные и партийные функционеры, «илинденцы», «гемиджии» [30], участники гражданской войны в Испании, партизаны, члены АСНОМ, министры, писатели и студенты, в возрасте от 20 до 69 лет. Некоторые из них после 18-месячного заключения остались при
27. Krivokapić В. Jugoslavia i komunisti... S. 34.
28. Џиков С. Македонија во комунистичкиот триаголник. Скопје, 1994. С. 220-258.
29. Македонска енциклопедија. Скопје, 2009. Т. 1. С. 378.
30. «Илинденцы», «гемиджии» - участники македонских политических организаций (Примеч. пер.)
104
твердом убеждении, что титовское «нет» не имело такого значения, как утверждал Жан Кассу. По их мнению, «Голый остров - это система созданная для сохранения личной политической власти Тито» [31].
Другие заключенные, испытывавшие мучения Голого острова более длительное время, остались при убеждении, что на острове были заключены «самые святые сыновья и дочери югославянских народов», те, кто остался верен коммунистической идее и кто не хотел отрекаться от Сталина и ВКП (б). Они были там «из-за своих убеждений, из-за своей веры в Советский Союз» [32].
В столкновении с «информбюровцами» югославские власти использовали советский опыт времен чисток, опираясь, прежде всего, на Управление государственной безопасности (УДБ), подобие советского НКВД. Большая часть осужденных лиц получила два года тюрьмы в административном порядке с возможностью продления заключения еще на два года. Меньшее количество людей было осуждено гражданскими и военными судами в срочном порядке. Определенные лица были осуждены потому, что говорили, что в стране «нет демократии», другие из-за того, что считали недемократическим пятый съезд КПЮ, который был проведен через двадцать лет после четвертого съезда КПЮ, третьи из-за того, что учились в СССР, другие за публичное выражение симпатий к Сталину, ВКП (б) и Советскому Союзу.
Из-за страха советского вмешательства югославская дипломатия вынашивала идею предложить положение во Всеобщую декларацию прав человека ООН от 10 декабря 1948 г. о том, что любое государство имеет право в административном порядке лишать свободы всех граждан, угрожающих его независимости и пользующихся поддержкой какойлибо внешней силы.
Все-таки, после определенных консультаций министр иностранных дел ФНРЮ Эдвард Кардель от этой несчастной идеи отказался после того, как увидел, что не имеет смысла воздвигать на уровень общей нормы международного характера единичный случай. Так было остановлено распространение зла из одной маленькой страны в другие страны мира [33].
31. Арсовски Т. Семе на срамот. Скопје, 2008. С. 102.
32. Марковски В. Голи Оток - остров на смртта. Скопје, 2009. С. 227.
33. Krivokapić В. Jugoslavia i komunisti ... S. 24.
105
3. Македонский вопрос и конфликт
Македонский вопрос оказался в центре конфликта между ВКП (б) и КПЮ в период между 1941 и 1949 гг., когда ФНРЮ решила прекратить оказывать помощь партизанам в Эгейской Македонии. Македонский вопрос стал причиной того, что многие выдающиеся личности македонской истории в 1948 г. встали на сторону Резолюции Информбюро и поддержали Сталина и ВКП (б).
Первая причина, по которой македонский вопрос оказался в центре конфликта, крылась в точке зрения Коминтерна на роль КПЮ в оказании сопротивления фашистским оккупантам в Югославии. Коминтерн еще в марте 1941 г. дал инструкции КПЮ поднять югославянские народы на восстание и подготовиться к захвату власти после завершения войны. Будучи генеральным секретарем КПЮ за несколько дней до 27 марта 1941 г. Тито получил шифрованной телеграммой директиву Коминтерна о «занятии решительной позиции» против капитуляции Югославии, об организации «всенародного сопротивления» и развитии интенсивного сотрудничества с СССР [34].
Вторая причина была связана с народно-освободительной борьбой македонцев в трех частях этнической Македонии. Македонцы Вардарской Македонии подняли восстание в октябре 1941 г., македонцы Эгейской Македонии с 1942 г. по 1945 г. принимали массовое участие в действиях Греческой народно-освободительной армии (ЭЛАС), а позднее, с 1946 г. по 1949 г. - в действиях Демократической армии Греции (ДАТ), боровшейся против монархической системы. Позднее в антифашистскую борьбу включились македонцы из Пиринской Македонии. Македонцы из всех трех частей стремились к объединению и созданию единого македонского государства, основанного на принципе самоопределения, сформулированного в манифесте АСНОМ от 2 августа 1944 г. [35]
Третья причина была связана с решением Коминтерна, принятом после расширения восстания в Югославии, о том, чтобы КПЮ на время Второй мировой войны стала «военно-политическим центром балканских стран». Это решение подтолкнуло югославских коммунистов как к созданию большого государства, так и к формированию соответствующего отношения к соседям - отношения победителей во Второй
34. Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 17.
35. Шкариќ С. Споредбено и македонско уставно право. Скопје, 2004. С. 259.
106
мировой войне, отношения государства, заслужившего награду, когда речь шла о территориальных спорах со странами-соседями. Позднее, ближе к концу войны, Сталин критиковал КПЮ за проявление «гегемонистских амбиций на Балканах» [36].
В разгар антифашистской борьбы в Греции КПЮ в начале 1943 г. предприняла конкретные меры по укреплению своей лидирующей роли на Балканах. Согласно российским источникам, Светозар ВукмановичТемпо, член узкого руководства КПЮ в феврале 1943 г. прибыл в Македонию «с целью организовать сопротивление оккупантам», предлагая «встречу с офицерами Греческой народно-освободительной армии» и формирование «Балканского партизанского штаба, который дал бы возможность КПЮ координировать партизанское движение в Эгейской Македонии» [37].
Македонские источники подтверждают, что Светозар ВукмановичТемпо был принят македонскими партизанами, как и другими антифашистами, с энтузиазмом. Позднее, в разгар восстания в Вардарской Македонии в июле 1944 г. один из партизан с поэтическим пафосом сравнил Темпо с Гоце Делчевым:
Два светила вечни, два образа мили,
два врсника рамни по дух и сила,
ќе греат низ векој в народната град,
в две епохи славни израснале џиној,
за народ, за братство два пламена сина,
ќе бдеат низ векој над новиот пат [38].
Два светила вечных, два образа милых,
Ровня друг другу по духу и силе
Будут сиять в веках в народе,
В две эпохи славные выросли джинами,
За народ, за братство два пламенных сына
Будут бдеть веками над новым путем.
(Пер. Т. Ганенковой)
В связи с этими действиями Темпо летом 1943 г. Сталин резко укорял Тито, считая, что такое выступление югославских коммунистов
36. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 49.
37. Там же. С. 49.
38. Марковски В. От Гоце до Темпо (Гане Тодоровски. Книга за Венко Марковски). Скопје, 2009. С. 424.
39. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 49-50.
107
серьезно угрожает интересам Антигитлеровской коалиции (СССР, Великобритания и США). Тито вынужден был признать выступление «ошибкой» и проинструктировать своих соратников, чтобы они публично не интерпретировали решение Коминтерна о лидирующей роли КПЮ на Балканах.
В декабре 1943 г. в Москве представители КПЮ Велько Влахович и Божидар Масларич участвовали в работе Комиссии по послевоенному устройству Югославии, которой руководил М.М. Литвинов, заместитель министра иностранных дел СССР. В комиссии рассматривались «спорные территориальные вопросы» Югославии и ее соседей, в том числе вопрос об Эгейской и Пиринской Македонии. Комиссия заняла единодушную позицию о необходимости создания «единой Македонии», которая бы включала «всех македонцев с равными правами в составе югославянского федеративного или конфедеративного государства, опирающегося на поддержку СССР, в которое входила бы и Болгария» [39].
Влахович и Масларич были убеждены, что существуют условия для объединения трех частей Македонии в единое государство - в качестве равноправного члена будущей Балканской федерации. Они были твердо убеждены, что очень скоро «перед международной дипломатией встанет вопрос о греческой Македонии и о порте Салоники». Югославские делегаты считали, что создание большого югославского государства «необходимо с национальной, экономической и стратегической точек зрения» [40].
Вопрос о присоединении Эгейской Македонии и порта Салоники был поставлен в январе 1945 г. во время переговоров, которые вели Сталин и Молотов, с одной стороны, и югославская делегация во главе с Андрием Хебрангом, с другой. На переговорах обсуждались территориальные претензии Югославии, связанные с Триестом, Карантанией, областями Печ и Темишоара. Из этих требований видно, что КПЮ хотела улучшить геополитическое положение нового югославского государства путем присоединения Триеста и Салоник, считая, что она имеет на это право как главный организатор антифашистской борьбы и ее победитель.
В беседах со Сталиным и Молотовым югославские представители подчеркнули, что КПЮ раньше не ставила вопрос об Эгейской Македонии
39. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 50.
40. Там же. С. 50.
108
и Салониках, чтобы не ухудшать положение ЭЛАС в Греции, но что сейчас этот вопрос ставится открыто и решительно, так как настал благоприятный момент для этого. Молотов попросил, чтобы этот вопрос поставили сами македонцы, не зная, какова будет реакция на это Сталина.
По мнению Молотова, Сталин высказывал свое мнение, защищая геостратегические интересы СССР, подтвержденные на международных конференциях в Тегеране и Ялте. Обращаясь к югославским представителям, Сталин сказал следующее: «Сложилась новая ситуация, в которой вы создаете вражду по отношению к Румынии, Венгрии и Греции. Вы должны будете воевать со всем миром. Не имеет смысла создавать подобное положение дел» [41].
На переговорах со Сталиным вопрос о Пиринской Македонии не поднимался, потому что Георгий Димитров и Иосип Броз Тито еще осенью 1944 г. вели переговоры о создании одной общей федерации. Тогда Югославия сформулировала предложение о включении Болгарии в федерацию как седьмой республики, с целью ее «перевоспитания» в югославской федерации, так как в годы войны она была на стороне фашистов.
С другой стороны, Сталин считал, что нужно создать двойную федерацию, имея в виду государственную традицию Болгарии. План КПЮ несколько раз рассматривался Кремлем, но в пользу «советскоболгарского дуалистического варианта», что вызвало «раздражение» югославской стороны [42].
Югославия не отказалась от Пиринской Македонии и после завершения Второй мировой войны. В декабре 1946 г. Эдвард Кардель и Александар Ранкович, высшие функционеры ФНРЮ, сказали Вылко Червенкову, секретарю Болгарской рабочей партии (БКП), что «они не верят ЦК БКП», так как она проводит ошибочную политику в македонском вопросе. В марте 1948 г. Георгий Димитров заявил на пятом съезде БКП, что югославы хотят «превратить Пиринский край в автономную область с целью его присоединения к ФНРЮ» [43].
Югославия продолжила помогать Демократической армии Греции входе Гражданской войны 1946-1949 гг. (в рядах этой армии более 15 тыс. бойцов были македонцами из Эгейской Македонии), предоставляя возможность греческим партизанам использовать территорию Македонии для перегруппировки и восстановления сил. Партизаны свободно
41. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 50.
42. Там же. С. 51.
43. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 145.
109
переходили македонско-греческую границу и во время конфликта с Информбюро до тех пор, пока в октябре 1949 г. не окончилась Гражданская война в Греции.
Ради необходимой конспиративности по решению Тито вся помощь для ДАГ - отправка военных инструкторов и оружия, лечение раненых бойцов и обеспечение продовольствием и лекарствами - находилась в компетенции УДБ, которой руководил Александр Ранкович, министр внутренних дел ФНРЮ: «В апреле 1947 г. Захариадис и члены ЦК КПГ много дней находились в Белграде. Тогда был проведен пленум, на котором было решено, что социалистическим странам необходимо немедленно начать направлять военную помощь в Грецию. К этой просьбе в Югославии отнеслись очень серьезно и ответственно, сразу же была создана центральная оперативная группа под руководством Александра Ранковича» [44].
Тито последним отказался от поддержки греческих партизан во время Гражданской войны. Первое заявление о прекращении помощи датируется 10 июня 1949 г., когда на митинге в Пуле Тито заявил, что югославское правительство больше не может позволить «партизанам возвращаться в Грецию, чтобы продолжать борьбу, и не предоставит им какую бы то ни было иную помощь» [45].
До прекращения помощи, однако, дело дошло только в октябре 1949 г., когда ФНРЮ стала временным членом СБ ООН. С прекращением помощи Тито успешно манипулировал, чтобы взамен получить большую финансовую помощь и большее количество оружия от западных стран, в чем Югославия нуждалась во время конфликта с Коминформом, когда существовали заметные признаки того, что СССР готовится напасть на ФНРЮ и ввести военные подразделения на ее территорию.
На решение о прекращении помощи греческим партизанам со стороны ФНРЮ повлияло несколько факторов внешнего и внутреннего характера. К внешним факторам принадлежали конфликт с Информбюро и геополитические интересы Великобритании и США, которые хотели любой ценой удержать Грецию в сфере своего влияния. К внутренним факторам относилась необходимость для Югославии получить кредиты от западных стран и стать временным членом СБ ООН в 1949 г.
44. Гогов-Црноречки Р. Лекување на борци на ДАГ во Македонија. Скопје, 2010. С. 28.
45. Аникеев А.С. Как Тито от Сталина ушел ... С. 148.
110
СССР удалось заполучить греческую компартию на свою сторону в конфликте с КПЮ. Это произошло в конце января 1949 г., когда на заседании пятого пленума ЦК КПГ победила промосковская фракция под руководством Никоса Захариадиса, генерального секретаря КПГ. На том заседании генерал Маркое встал на сторону Тито и потому был сменен на посту командующего ДАГ [46].
Великобритания и США стремились удержать Грецию под своим контролем из-за стратегических интересов, которые они имели в Средиземном море и на Ближнем Востоке еще до Первой мировой войны. Они были заинтересованы в том, чтобы не менять монархическое устройство в Греции, и потому союзники требовали от СССР оказать давление на КПГ с тем, чтобы она отказалась от военных средств и согласилась на выборы как средство мирного завершения Гражданской войны.
С другой стороны, Югославия сильно нуждалась в экономической и военной помощи западных стран из-за блокады со стороны советского блока в 1948 г. И Великобритания, и США экономическую и военную помощь Югославии обусловили принятием ее руководством решения о прекращении поддержки греческих партизан. Это видно и из переговоров Тито, которые он вел в конце апреля 1949 г. в Белграде с Фицроем Маклином, бывшим ранее британским военным представителем при Верховном штабе народно-освободительной армии Югославии, а также из переговоров в июне 1949 г. между Эдвардом Карделем и американским послом в Белграде.
Условие этих двух стран было связано с поддержкой желания ФНРЮ стать временным членом СБ ООН. США обещали поддержку, но при условии прекращения помощи греческим партизанам. Гарантии прекращения поддержки дал югославский представитель в ООН на переговорах с генеральным секретарем ООН Трюгве Ли. Согласно этим гарантиям, ФНРЮ стала временным членом СБ ООН 19 октября 1949 г., получив в Генеральной Ассамблее ООН в два раза больше голосов (39), чем получила Чехословакия (19) в качестве кандидата от советского блока.
Как раз перед голосованием СССР провел первое испытание атомной бомбы. Все же СССР отставал от США по количеству атомных бомб и бомбардировщиков. Еще с 1948 г. США начали интенсивное строительство на границе СССР военных баз, с которых было можно
46. Там же. С. 149.
111
осуществлять бомбежки крупнейших городов СССР. Это утверждал Леонид Говоров, маршал Советского Союза, отвечавший за противовоздушную оборону СССР. Вероятно, это была одна из причин, по которой Сталин не решился на вмешательство в Югославию в 1948 и 1949 гг., а в 1950 г. должен был разместить войска на Дальнем Востоке из-за начала Корейской войны .
В самом начале конфликта Сталину удалось получить поддержку определенного числа видных деятелей из Македонии, когда на повестке дня стояли вопросы внутреннего положения в КПЮ и ее отношения к македонскому вопросу. Это видно из одного доверительного письма, датированного 1 октября 1948 г., отправленного в ВКП (б) через одного болгарского дипломата в белградском посольстве. Письмо было опубликовано в Софии лишь в 2005 г. [48]
В письме критикуются «агрессивные и националистические устремления ЦК КПЮ по отношению к соседним странам и политика ассимиляции в отношении македонского народа», когда речь идет о политике КПЮ по «объединению македонского народа» и о «присоединении всей Македонии к ФНРЮ». Как утверждают авторы письма, речь идет о политике, имеющей «все элементы националистического буржуазного мировоззрения» [49]
Исходя из оценки, что национализм КПЮ скрывался до появления Резолюции Коминформа, авторы письма обвиняют ЦК КПЮ в шовинизме, а ЦК КП Македонии в «национал-нигилизме», подтверждая свои оценки конкретными примерами. Больше всего замечаний авторы делают по следующим поводам: назначение «слепых и послушных» кадров на высокие государственные должности в Македонии, препятствование введению «чисто македонской азбуки», одинаково далекой от сербской и болгарской, захват части территории Македонии Сербией, доминирование сербской печати в Македонии и употребление сербского языка македонскими руководящими лицами, равнодушие к нации, как к чемуто уже отжившему, самовольные расстрелы македонских патриотов, заточение в тюрьмы политических заключенных на основании вымышленных дел, предварительное оформление приговоров, передаваемых
47. 65 лет Великой победы. С. 143.
48. Веселин Ангелов, Панко Брашнаров и Павел Шатев за обстановката вьв Вардарска Македония през 1944—1948 г. - изложение до ВКП (б). // Македонският вьпрос в бьлгаро-югославските отношения (1944-1952). София, 2005. С. 437-44.
49. Там же. С. 437.
112
судьям в «закрытых конвертах», и распространение «болгарофобской политики» в Македонии и среди македонской эмиграции. Авторы также утверждали, что «илинденцы всегда и везде ощущали себя как люди с болгарским самосознанием» [50].
Отправители письма были не против «сильной федерации - югославской или балканской», в которой Македония была бы объединяющим фактором балканских народов. Они были против того, чтобы «вся Македония была присоединена к ФНРЮ», опасаясь сербской ассимиляции и подтверждая ее определенными данными. С другой стороны, «надменное отношение» ЦК КПЮ к ЦК БРП было неприемлемо для них. Они были против «отдаления Болгарии» от Эгейского моря, против лишения ее «природных богатств Пиринского края», а также против того, чтобы она была экономически зависимой от ФНРЮ страной [51].
В письме не упоминалось имя Иосипа Броз Тито. Зато упоминались другие личности, одни в позитивном, другие в негативном контексте. В позитивном упоминались Лазар Соколов, Кирил Глигоров, Благой Хаджи Панзов, Венко Марковский, Коста Тасев и Димко Страчков, а в негативном - Видое Смилевский, Блаже Конеский, Лазар Колишевский, Никола Минчев, Киро Мильовский, Любчо Арсов и Вера Ацева. Самой тяжелой анафеме подвергся Ангел Динев (1891-1952), македонский культурно-национальный деятель, революционер и публицист. Динев оценивался как «бесхарактерный» человек, «слабоумный» и «профессиональный агент». Указанные оценки противоположны оценкам, данным в Македонской энциклопедии, изданной Македонской академией наук и искусств в 2009 г. [52]
Перевод М. Ямбаева
50. Там же. С. 441-442.
51. Там же. С. 438.
52. Македонска енциклопедија. Т. 1. С. 473-474.