В своих историко-лингвистических исследованиях А.М. Селищев широко привлекал топономический материал. Он хорошо понимал ценность топонимики, но одновременно ясно отдавал себе отчет в необходимости предварительного самого тщательного ее анализа, опирающегося не только на этимологию, но и на данные исторические, социальные и природные. Уже выше мы показали, как обращение Селишева к геолого-почвенным знаниям помогло ему решить спорный вопрос топонимов на -kaki. Селищев неоднократно указывал на опасность для топонимистов географических карт, которые совсем нередко содержат только официальное название географического пункта, а не его местное, народное название. Так, село Никольское Московского уезда по данным писцовой книги 1686 г. именовалось Собакино. И таких примеров очень много. Необходимо привлекать материал из старых памятников письменности, из писцовых книг, из грамот, обращать особое внимание на сбор топонимического материала во время диалектологических поездок. Нельзя все сводить лишь к географической номенклатуре. “Для необходимого всестороннего анализа топонимии той или иной местности требуется указатель не только поселений, но и отдельных частей села и всех мелких пунктов в его районе - полей, холмов, гор, пастбищ, лугов, долин, лесов, урочищ, дорог и проч. Из названий этих частей и пунктов нередко можно извлечь весьма ценные указания - более ценные, чем из названий многих сел” (Сборник 1933, 29).

В исследованиях по исторической географии часто тожество названий используется для установления колонизационных движений славянского населения. Так, тожество названий сел в Новгородской области и в Поволжье порой используется для утверждения, что Поволжье заселяли выходцы из Новгородской губернии. “Но предварительно не дано ответа на неизбежный вопрос: разве то или иное название в Поволжье, похожее на названия в Новгородских местностях, не могут быть даны тут, в Поволжье, независимо от названий в прежних местах жительства русских славян - даны в связи с местными обстоятельствами? Только после обследования местных обстоятельств можно будет с большим основанием утверджать или отрицать, занесены те или ины названия из других областей поселения” (Там же, 29).

Селищев неоднократно обращал внимание на низкий научный уровень топонимических описаний, на отсутствие хорошо обработанного материала. “Что касается Восточный Европы, то изучение ее топонимии находится в зачаточном состоянии. Не собраны и не разобраны давние местные названия, идущие от населения, предшествующего водворению славян в разных местностях северо-востока. Не произведено полной собирательной и аналитической работы и с названиями славянскими” (Там же, 45).

Различного рода соображения, связаные с топонимическим материалом, можно найти во многих трудах Селищева. Однако среди его работ имеется специальное топонимическое исследование - “Из старой и новой топонимии”, опубликованное первоначально в “Трудах Московского государственного института истории, философии и литературы” (т. V, 1939), позже переизданное в “Избранных трудах” ученого (М., 1968). В основе исследования лежит топонимика Московской области в составе прежних уездов Московской губернии. “В некоторых пунктах московской материал дополняем данными из других областел” (Селищев 1968, 45). Конечно автор широко привлекает современные данные. Однако новаторский характер исследования проявляется прежде всего в массовом привлечении данных писцовых книг XVI в., актов Московского государства, духивных и договорных грамот.

Много важного и существенного автор извлек из трудов Ю.В. Готье, С.Б. Веселовского и других исследователей исторической географии и древнего русского быта. Автор дает тонкий и убедительный социальный анализ топонимики. Так, характерными чертами феодальной топонимики являются названия от личных имен землевладельцев с суффиксами -во, -ва, -ино, -ина, -ья, названия от сосенок, липок, дубков, свидетельствующие об ограниченности мировосприятия крестьянина. “Окружающий ландшафт представляет особое важное значение для насельника того времени и служит одним из источников для наименования пункта поселения. Наименование обычно дано в форме именительного падежа, без осложнения другими суффиксами (Дуброво, Березки) или имеется приставка, указывающая на положение места поселения в отношении к основному предмету: Заборье, Заболотье, Подосинки, Поддубье” (Там же, 67-68). По наименованию в ряде случаев  можно установить принадлежность население села к помещичьим крестьянам, к крепостным. Это название сел от слов отвлеченного значения - Благодатное, Отрада, Радость, Утеха и под. Все эти пункты представляли собою помещичьи деревни. Нет ни одной “казенной” деревни с таким названием. Даны эти названия владельцами-помещиками, имевшими там свои усадьбы - “благодатные” и “отрадные” для них (Там же, 66). Приводится много примеров, когда местное крестьянское наименование села позже приобретает официальное по церкви. В дальнейшем соотношение двух наименований бывает различным. В одних случаях сохраняются оба наименования, одно в сфере официальных отношений, другое в крестьянском быту. Известны, однако, и другие случаи: побеждает официальное наименование, но оно приобретает народную окраску. Это достигается различными способами, ср.: Воскресенкое-Воскресенка, Спас Темный-Темня и под. Селищев отлично на многих примерах показывает борьбу языковых элементов той и другой социальный среды. “Много топонимических форм из источника черковного и официально-владельческого претерпевало в народной среде. Окончательный результат борьбы был неодинаков для всех форм и во всех местах: для исхода борьбы имели значение разные факторы, одним из которых была феодальная раздробленность населения” (Там же, 86). Удельный вес официальных церковно-славянских элементов в русской топонимике увеличивается со второй половины XVIII в. Специальный раздел исследования посвящен тем изменениям, которые претерпела топонимика после Октябрьской революции.

Анализируя топонимический материал, Селищев, кончено, не ограничился лишь социальным аспектом всей проблемы, хотя он занимает большое место. Всесторонне исследуется словообразовательная структура топонимов. Однако и в данном случае автор не упускает из виду социальной принадлежности суффиксов. Так, в народной среде возникли топонимы на -иха. Образования с этим суффиксом из области антропонимики (на -иха называли женщин по мужу или по отцу) перепли в топонимику, где получили широкое распространение.

Селищев обстоятельно анализирует все словообразовательные типы топонимов, степень их продуктивности (продуктивный, непродуктивный), конкуренцию суффиксов, приставки в топонимах, роль прилагательных в топонимах, топонимы из двух слов. Тонко выполнен анализ топонимов на -ище, -ища, -ищи. Обычно с этими топонимами связываются значение местонахождения в прошлом: развалины городов, поселений, место прежнего погоста или деревни и т.д. Селищев показывает, что некоторые топонимы на -ище, -ища, -ищи не содержат значения местонахождения. Так, село Малинищи произошло не от “малинища”, т.е. местонахождение малины, а от старого названия села Малино. Отсутствует значение местонахождения в топонимах на -ище, образованных из собственных имен. В собственных именах на -ище исконно содержалось уничижительное значение. Собранный и обследованный материал показал, что “главные средства оформления названий были направлены к достижению одного из двух основных целей: выразить принадлежность пункта тому или иному лицу и определить местоположение пункта” (Там же, 86).

Последние годы своей жизни Селищев работал над большой монографией “Очерков по русскому языку современной эпохи”. Статья “Из старой и новой топонимии” представляла собою главу из будущей монографии, которая не была, однако, завершена.

Самым значительным топонимическим исследованием Селищева является его труд “Славянское население в Албании”. В нем рассматривается целый комплекс вопорсов: славянские заимствования в албанском языке, славянская топонимика Албании, история славянской колонизации бассейнов рек Воюсы, Девола, Шкумби, история славянских групп Албании и другие частные вопросы балкановедения. Об этом труде речь будет идти в главе “Балкановедение”. Здесь лишь обратим внимание на IV главу “Славянские топографические названия в Албании” (Селищев 1931а, 201-276). Многочисленные местные пункты со славянскими именами находятся в современной Албании. В прежнее время таких пунктов было еще больше.

Автор проделал огромную работу по восстановлению утраченной славянской топонимики Албании. Подготовленая им карта “Славянская топографическая номенклатура Албании” в историю топонимических исследований представляет собой явление уникальное. Она показывает распределение славянского элемента среди албанцев за длительный исторический период. Данные топонимики свидетельствуют, что славяне селились по речным долинам или у ближайшего к реке холма. “В областях, где находились славяне и албанцы, последние занимали со своими стадами местности горные, а славяне водворялись внизу, в долинах у рек и по полянам” (Там же, 55). Для земледелия особенно были благоприятны долины Воюсы с ее притоком Сушицой, долины Семени и Девола и области Скадарского озера. Топонимия свидетельствует, что именно здесь и были основаны славянские поселения. Приморские области мало пригодны для земледелия, почти не представляют следов славянской топонимии. Славянских поселений почти не было в северной Албании, за исключением Скадарского района. Огромные пространства отделяют Скадарское озеро от обширных областей с густой славянской топонимией в средней и южной Албании и на востоке ее. Из различных источников шла колонизация этих двух районов.

Оценивая топонимические исследования Селищева нельзя пройти мимо блистательного анализа названий днепровских порогов, дошедших до нас в сочинении Константина Багрянородного “Об управлении государством” (первая половина X в.) “Критический дар А.М. Селищева ярко сказался в пересмотре традиционной лингвистической оценки данных, извлекаемых для истории русского языка из сочинения Константина Багрянородного “Об управлении государством” (De administrando imperio). Славянские и русско-скандинавские названия порогов в передаче Константина Порфирородного были подвергнуты А.М. Селищевым тонкой лингвистической критике, и их значение как источника для построения исторической фонетики русского языка древнейшего периода было несколько поколеблено” (Виноградов 1947, 36-37).

С топонимическими интересами Селищева были тесно связаны его штудии в области антропонимики. В ряде случае они имели самое непосредственное отношение к топонимике, когда речь шла о топонимах, образованных от собственных имен. Однако Селищеву принадлежат специальные исследования в области антропонимики. В этой области его интересовали две большие проблемы: происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ и история русских фамилий в послереволюционный период.

В статье “Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ” большое внимание уделено социальному аспекту. Автор показал себя здесь тонким знатоком истории социальной структуры русского общества, начиная с XVI в. Произведен всесторонниий анализ истории дворянских фамилий, фамилий, характерных для духовенства и других социальных групп. Большое место в исследовании занимает история отчеств. Материал извлечен из самых разнообразных источников. Всесторонне анализируется словообразовательная структура фамилий, их этимология, устанавливается территория для различного типа фамилий и пр. Статья при жизни не была полностью завершена. Ее подготовил к печати ученик Селищева В.К. Чичагов. Первый раз она была опубликована в “Трудах кафедры русского языка МГУ” в 1948 г., позже (в 1968 г.) вошла в состав “Избранных трудов”.

Большое внимание топонимике и антропонимике уделил Селищев в монографии “Македонские кодики XVI-XVIII вв.”. Всесторонне аналисируются личные имена, изучается этническая принадлежность их носителей, детально характеризуются культурные влияния, идущие со стороны соседей. Автор хорошо показываетм как местная patronymica на -ов (-ев) под сербским влиянием изменяется на -ови. Подобная смена наблюдается главным образом в среде книжной, торговой, в среде духовенства.

В течение длительного времени Селищев собирал материал, характеризующий процесс смены русских фамилий после Октябрьской революции. Первая публикация на эту тему была осуществлена в чешком журнале “Slavische Rundshau” (1934, vol. 6, No 1) под названием “Namenaenfassung einer sprachwissenschaftlichen Studie”. Наблюдения над сменой фамилий были органически связаны у Селищева с изучением неологизмов советского периода как в языке городский жителей, так и в языке крестьян.
 

[Back] [Next]

[Back to Selishtev Page]