За Балканскими фронтами Первой мировой войны

Глава VI. 1916 год — Балканы все в огне

БОЛГАРИЯ - МКЛАДШИЙ ПАРТНЕР В КОАЛИЦИИ ЦЕНТРА

М. А. Бирман

После пора жения Сербии и Черногории в конце 1915 - начале 1916 гг. на Балканском театре военных действий наступило затишье.

Германское руководство не было заинтересовано в решительном наступлении на относительно пока еще слабую Салоникскую армию Антанты, хотя оно и сулило превосходящим силам центральной коалиции быстрый успех. Начальник германского генштаба (позже, с августа 1916 г. - командующий 9 армии) Эрих фон Фалькенгайн откровенно объяснял в своих воспоминаниях: "Для общего хода войны оставалось выгоднее... скорее видеть прикованными в этом отдаленном районе от 200 000 до 300 000 врагов, чем прогнать их с Балканского полуострова и тем толкнуть их на французский театр войны... Можно было рассчитывать, что болгарские войска при защите священной для них почвы Македонии будут в дальнейшем хорошо драться" [101].

Германское командование явно опасалось прибытия французских войск из Салоник под Верден и охлаждения болгарских правящих кругов к войне после достижения их непосредственных целей. По этой причине германский генералитет выступил против наступательных инициатив болгарских генералов, и эта точка зрения взяла верх. Наступление болгарских войск на Салоникскую армию Антанты было приостановлено, а действовавшие на Балканах основные силы германских войск переброшены на запад [102].

В итоге в 1916 году и позже, до самого конца войны на всем протяжении нового и все более масштабного Салоникского фронта (в Болгарии его называли Македонским, а иногда - Южным) от Орфанского залива в Эгейском море до Албанских гор болгарские войска держали линию против постепенно и неуклонно нараставшей Салоникской армии Антанты.

Для характеристики отношений между державами Центрального блока, места и роли Болгарии в нем следует отметить и австро-болгарские противоречия. После разгрома Сербии и Черногории и занятия их территорий (а также части албанских земель) войсками Австро-Венгрии и Болгарии между правительствами двух держав возникли серьезные разногласия. Не было единодушия в самих правящих кругах Австро-Венгрии по вопросу о дальнейшей судьбе захваченного. Военные выступали за прямую аннексию некоторых важнейших районов Сербии. Министр иностранных дел О. Буриан предлагал план превращения Сербии и Черногории в вассальные Вене государства, лишенные к тому же ряда важнейших районов: так, Македонию предполагалось поделить между Болгарией и Грецией, а албанские земли - между Веной и Афинами.

Против плана Буриана решительно выступили в Берлине, Софии и Будапеште [103]. В итоге в австрийской зоне оккупации в январе 1916г. было создано генерал-губернаторство с центром в Белграде [104].

Вместе с тем руководящие круги Дунайской двуединой монархии были солидарны в стремлении к расширению своего прямого влияния на юго-запад в сторону Албании и на юг, через Македонию, в сторону Салоник на Эгейском побережья. На этих направлениях и столкнулись интересы господствующих кругов Вены и Софии.

На занятой болгарскими войсками территории Сербии к востоку от реки Моравы создавалось генерал-губернаторство Поморавьес центром в городе Ниш, а на базе земель Сербской или Вардарской Македонии было сформировано Македонское генерал-губернаторство [105].

Венскоеруководство, преследуя цель создания из Албании своего протектората, стремилось также, чтобы все земли, ранее входившие в пределы Сербии (исключая территории, непосредственно оговоренные в соглашениях об условиях вступления Болгарии в коалицию), были включены в сферу компетенции австрийской военной администрации [106].

В этой связи разгорелся острый спор из-за судьбы некоторых округов Косово и Метохии. Болгарское командование претендовало на районы Призрена и Приштины [107]. Венские же руководители не желали допустить установления там болгарской администрации. По поручению Буриана в феврале 1916 г. граф Тарновский потребовал вывода из названных районов болгарских войск [108]. В конце концов при посредничестве немецкого генерала Э. Фалькенгайна было найдено временно компромиссное решение, смягчившее австро-болгарский конфликт. 1 апреля 1916 г. между представителями Австро-Венгрии и Болгарии было подписано соглашение о временном разграничении оккупационных зон в Косово и Метохии; в болгарскую зону включались районы Приштины, Качаника, Урошеваца и Призрена; в австро-венгерскую зону - районы Косовской Митровицы, Печи и Джаковицы [109].

Трения возникали и в болгаро-турецких отношениях. Время от времени проявлялись свидетельства пантюркистской пропаганды среди мусульманского населения Вардарской Македонии, Западной Фракии и албанских земель [110].

Эта пропаганда отражала реваншистские настроения младотурецкого руководства Османской империи, его надежды на возвращение в пределы империи потерянных в ходе Балканских войск 1912-1913 гг. территории (Западной Фракии и др.).

В сложном клубке противоречий и интриг в лагере держав Центральной коалиции равнодействующая сил фактически почти всегда совпадала с позицией Германии. Столкновения интересов Болгарии и Германии и Австро-Венгрии оканчивались как правило либо прямыми уступками Болгарии, либо выгодным для больших партнеров компромиссом.

Стало ясно: в стремлении осуществить задачи национального объединения болгарского народа, в тайне соединявшиеся и переплетавшиеся с планами достижения гегемонии на Балканах, буржуазно-монархические круги втянули Болгарию в австро-германскую коалицию, в которой доминирующую роль играла Германия. В результате страна попала в сильную зависимость от Германии и превращалась в неполноправного партнера. Это подчиненное положение проявлялось во многих аспектах: хотя 5/6 численности войск коалиции, сосредоточенных в 1916 г. на Салоникском фронте, составляли болгарские дивизии, в командовании этими войсками ведущее положение по существу и по форме занимали германские генералы. Железнодорожные линии на занятой болгарскими войсками сербской территории (Ниш - Скопле, Ниш - София и др.) были поставлены под прямой контроль германского командования [111]. Правда, этот контроль распространялся и на железные дороги, проходившие по сербским землям в пределы австрийской зоны оккупации [112].

На сербских территориях, находившихся в подчинении болгарской военной администрации, офицеры и солдаты германских и отчасти австро-венгерских воинских подразделений порой вели себя по хозяйски - реквизировали или закупали за бесценок и вывозили на родину продовольствие и разного рода имущество, не считаясь с болгарской администрацией. Руководитель Македонской военно-инспекционной области ген. Рачо Петров сообщал в телеграмме от 31 мая 1916 г. в штаб армии, что "...другие являются господами на оккупированной нашей армией земле" [113].

Пока оккупанты грабили ("реквизировали"), политики продумывали концепции.

В пресловутом плане Срединной Европы и других программах установления гегемонии Германии в Европе, разрабатывавшихся немецкими публицистами накануне и по ходу войны, Болгарии (иногда, Балканам в целом) отводилось соответствующее место. К примеру, в документе, составленном основанным в Берлине в начале 1916 г. институтом экономических связей с Болгарией, последней отводилась роль связующего звена между Срединной Европой и Турцией, между Востоком и Западом [114]. Известный публицист Ф. Науманн выпустил в октябре 1916 г. вторым изданием свою нашумевшую книгу "Срединная Европа", дополнив ее главой о Болгарии [115], которая включалась в проектировавшееся Науманном таможенное объединение стран Западной, Центральной и Юго-Восточной Европы под германской эгидой [116].

Параллельно и в органической связи с усилением зависимого положения Болгарии происходило проникновение в экономику страны германских монополий. Некоторые важные горнорудные предприятия Болгарии были переданы в руки немецких монополий. В их число попали важнейшие болгарские разработки каменного угля в Пернике и Бобов доле, медные рудники "Плакалница" около поселка Елисейно [117].

Одной из форм экономического ограбления Болгарии был вывоз в Германию продовольствия и сырья, зерна, кожи, шерсти, причем за бумажные немецкие марки, и даже Болгарский Народный банк не имел реального представления о том, какое же количество этих терявших стоимость марок циркулирует в стране [118].

Находившимся в Болгарии офицерам и солдатам германских специальных подразделений разрешалось отправлять домой продовольственные посылки, а болгарским контролерам было запрещено проверять содержимое вагонов с немецких грузом [119].

Политика "Дранг нах Зюд-остен" продолжалась в условиях войны, причем преобладали ее грубоэкспансионистские аспекты. Вместе с тем среди политического руководства Германии были люди, понимавшие пагубность чисто силовых методов политики военщины. По их инициативе создавались германо-болгарские общества (в Берлине, Мюнхене, Дрездене, Гамбурге и других городах). В них вошли видные представители интеллигенции проф. Каснер, проф. Хох, известный лингвист и этнограф, болгарист и балканист проф. Г. Вайганд и др. Был учрежден институт экономических связей с Болгарией [120].

Оценивать деятельность названных объединений не следует однозначно. В их ряды вступили привлеченные идеями культурного и научного сотрудничества выдающиеся деятели культуры, к примеру, Рихард Штраус, Томас Манн, Герхард Гауптманн и др. В то же время необходимо учитывать, что ведущую роль в них играли представители делового мира - крупные предприниматели и банкиры, стремившиеся использовать общества для реализации идей Срединной Европы [121].

***

После разгрома Сербии и открытия осенью 1915 г. Салоникского фронта страны Антанты на долгие месяцы перешли в Юго-Восточной Европе фактически в глухую оборону, о чем говорилось выше. В штабах велись бесконечные споры о месте и роли войск ген. М. Саррайля в войне. В ходе совещания в Лондоне 9.VI. 1916 г. специально рассматривались перспективы Восточной армии, насчитывавшей к тому времени уже около 350 тысяч солдат. Английские лидеры полагали, что только хорошо подготовленное наступление против болгарской армии на Македонском фронте даст надлежащий эффект и окажет влияние на Грецию и Румынию. Французские же руководители, чрезвычайно обеспокоенные огромными потерями французской пехоты под Верденом, добивались систематической и решительной активности Салоникской армии [122].

Превосходящих сил в регионе для наступления на болгарскую армию в тот период руководство Антанты сконцентрировать не смогло. Совещание плодов не принесло тем более, что правительство Италии, преследуя свои цели, избегало координации своих усилий с союзниками на Балканах. К весне 1916 г. Консульта увеличила свой экспедиционный корпус в районе албанского порта Валона (Влера), доведя его до 4 дивизий. В то же время в состав Салоникской армии Антанты к лету 1916 г. была направлена лишь 1 итальянская дивизия [123].

В такой обстановке в некоторых кругах стран Антанты возникли идеи попытаться решить задачу отрыва Болгарии от Центральной коалиции политическими средствами [124]. Они выражали готовность закрепить за Болгарией значительную территорию в Македонии с более удобным выходом в Эгейское море при условии сепаратного с нею мира [125].

Весной 1916 г. в печати и в парламентах держав Антанты, а также в прессе нейтральных государств открыто обсуждался вопрос о возможности сепаратного мира с Болгарией. Дискуссии положило конец опровержение, с которым выступила в середине марта 1916 г. болгарская миссия в Швейцарии. В нем слухи о возможности сепаратных переговоров с Болгарией квалифицировались как "инсинуации", имеющие целью посеять недоверие между нею и ее союзниками [126].

Тем не менее во внешнеполитических ведомствах Англии и Франции продолжались поиски путей к соглашению с Болгарией. Один из подготовленных Форин оффисом проектов послевоенного переустройства Европы явился даже предметом обсуждения на заседании Военного Совета. Все участники обсуждения признали, что отрыв Болгарии от коалиции Центральных держав оказал бы значительное влияние на ход войны [127].

Разумеется, были среди политического руководства Англии и Франции лица (прежде всего из числа ориентировавшихся на приоритетные интересы Сербии или Греции), которые не считали возможным или целесообразным удовлетворение притязаний Болгарии и выступили против идеи сепаратного с нею договора [128].

В правящих кругах России был еще сильный и острый разнобой, сказывавшийся и в определении путей и способов решения балканских проблем. Некоторые либерально-буржуазные и умеренно-консервативные оппозиционные деятели из кадетов и октябристов (П.Н. Милюков, Е.П. Ковалевский и др.) открыто - в том числе в Думе - выряжали недовольство потерей Болгарии по причине "несогласованности действий союзников" и заявляли о желательности возвращения к идеям Балканского союза [129]. Отрыв Болгарии от Центрального блока путем сепаратного с нею соглашения считал целесообразным начальник генштаба русской армии ген. М.В. Алексеев [130].

Вынужденная сенсационная отставка 7 июля 1916 г. С.Д. Сазонова, которого заменил на посту министра иностранных дел 68-летний глава правительства Б.В. Штюрмер, зафиксировала победу ультраконсерваторов и царедворцев. Влияние придворной камарильи на формирование внешней политики резко усилилось [131]. В такой обстановке во внешнеполитических кругах Петрограда без энтузиазма встречали идеи сепаратного соглашения с Болгарией путем удовлетворения ее притязаний: там хорошо знали о личной неприязни императора Николая II к болгарскому царю и его нежелании укреплять позиции недруга на Балканах [132].

Существовали у части руководителей внешнеполитического ведомства России и иные соображения более глобального свойства, препятствовавшие принятию идеи сепаратного соглашения. Некоторые дипломаты и генералы выступали за захват Черноморских проливов.

В записке Н. Базили, директора дипломатической канцелярии при верховном главнокомандующем от 5.IХ (23. VIII) 1916 г. генералу Алексееву говорилось: "Предоставление Болгарии широких территориальных приращений и создание сильной Болгарии не отвечает нашим интересам. Наша будущая балканская политика должна иметь целью недопущение на Балканах чужого и вредного нам влияния, с одной стороны, и, с другой стороны, предотвращение образования на полуострове слишком сильных государств, которые бы стремились к гегемонии на Балканах. В особенности это относится к Болгарии, лежащей вблизи проливов" [133].

Он писал настойчиво, ибо знал, что сам генерал М.В. Алексеев придерживался иной точки зрения. Его предшественник на посту главного армейского дипломата, князь Кудашев 5 февраля 1916 г. так излагал мнение своего шефа: "Каковы бы ни были наши надежды и расчеты на использование вмешательства в войну Турции, чтобы вознаградить себя за ее счет при заключении мира, мы должны признать, что эти расчеты не оправдались, и едва ли могут оправдаться в течение нынешней войны. Чем дольше длится она, тем труднее для нас какие-либо новые, особые предприятия после ее окончания".

Сами планы овладения Проливами меланхолически именовались "прекрасной мечтой" и "чарующей иллюзией". Кудашев сопровождал высказывание генерала таким комментарием: "Придется объяснять общественному мнению, что всего сразу сделать нельзя: спасать Россию от германской гегемонии, завоевывать балтийское побережье и русские земли и одновременно приобретать Константинополь, приступать к сложнейшим задачам политическим, даже духовным, связанным с нашим завладением Царьграда..." [134]

Весной 1916 г. обсуждение роли болгарского фактора в руководящих кругах Антанты получило некоторый дополнительный импульс в связи с активизировавшимися переговорами дипломатов Антанты с правительством Румынии о ее вступлении в войну [135]. При этом в рассчетах некоторых стратегов фигурировал и такой аргумент в пользу привлечения Румынии к Антанте: давление румынской армии с севера в добавление к нажиму на Болгарию с юга (со стороны Салоникской армии) заставит правительство Болгарии быть сговорчивее. Следует отметить, что отдельные руководящие лица из лагеря Согласия (например, ген. М. Алексеев) питали летом 1916 г. необоснованные надежды, что Болгарию можно перетащить на свою сторону. Факты опровергали эти предположения: вслед за присоединением Румынии к Антанте и объявлением ею 27 (14) VIII. 1916 г. войны Австро-Венгрии последовало объявление Румынии войны со стороны всех союзников Германии (включая и Болгарию).
 

[Previous] [Next]
[Back to Index]


101. Фалькенгайн Э. Верховное командование 1914—1916 гг. в его важнейших решениях. М., 1923. С. 234-235. Подробнее см.: Корсун Н. Балканский фронт мировой войны 1914-1918 гг. М., 1939. С. 54-55, 61.

121. Там же. С. 175-176, 198.

122. Дамянов С. България... С. 471-472.

123. Корсун Н. Балканский фронт... С. 71.

124. Дамянов С. България... С. 481-485.

125. Илчев И. България и Антанта... С. 219-222 ; Дамянов С. България... С. 488-490.

126. Дипломатически документи... Т. 2. № 412, 476. Подробнее: Илчев И. България и Антантата... С. 222— 223; Дамянов С. България... С. 488-489.

127. Илчев И. България и Антантата... С. 224— 227; Дамянов С. България... С. 489-490.

128. Илчев И. България и Антантата... С. 225, 230-231.

129. Васюков В. С. Внешняя политика России... С. 65, 76-77.

130. Илчев И. България и Антантата... С. 228.

131. Васюков В. С. Внешняя политика России... С. 183—186, 207.

132. Красный архив. М.; Л., 1928. Т. 4(29). С. 3, 5; Илчев И. България и Антантата... С. 220-222, 225, 228-229.

133. Красный архив. М.; Л., 1928. Т. 4(29). С. 7.

134. Там же. Т. 28. С. 30-32.

135. Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны. М., 1969. С. 153-159; Илчев И. България и Антантата... С. 224-228; Корсун Н. Балканский фронт... С. 71-73.