За Балканскими фронтами Первой мировой войны

Глава V. 1915 год: Россия не вышла из строя; Сербия не капитулировала!

БОЛГАРИЯ

М.А. Бирман

В январе 1915 г. правительство В. Радославова, подвергавшееся осенью 1914 г. частым соблазняющим атакам дипломатов воюющих великих держав, решило ознакомиться из первых рук со взглядами на балканские проблемы правительств Италии и Франции. С этой целью в Рим и Париж направился с особой миссией (формально - на отдых) бывший министр иностранных дел Н. Геннадиев. В ходе откровенных разговоров в Риме Геннадиев выяснил, что руководители Италии готовы поддержать претензии Болгарии на сербскую часть Македонии; при этом просматривалась тенденция римского кабинета вытеснить на Балканах влияние Вены [51].

В конце января и начале февраля 1915 г. германские и австрийские банки согласились явно с подсказки правительств немедленно предоставить краткосрочные займы на 150 млн. марок на военные нужды [52]. Следует заметить, что царь Фердинанд, Радославов, министр финансов Тончев и военный министр Найденов получили возможность пополнить (под различными предлогами - например, для субсидирования печати в целях пропаганды и т.п.) свои собственные, личные счета [53]. Берлин и Вена стремились привязать Болгарию к своей коалиции денежной уздой. Софийское руководство официально по-прежнему подчеркивало нейтралитет Болгарии, но разными путями и способами проявляло благожелательное отношение к австро-германскому блоку. В феврале 1915 г. оно снова разрешило Берлину направить транзитом военные грузы в Турцию [54]. Перевозка военного снаряжения для Турции через "нейтральную" Болгарию продолжалась и позже [55].

В калькуляциях балканской и глобальной стратегии дипломатии держав Антанты на рубеже 1914-1915 гг. Болгария также занимала значительное место, на что оказывала влияние подготовка Дарданелльской операции. Нападение на Дарданеллы и Босфор, как выразился на заседании Высшего Военного Совета 28 января 1915 г. Э. Грей "...определит позицию Болгарии и всех балканских государств" [56]. Тщательно скрывались аргументы в пользу планируемой акции: руководители Англии и Франции, обещав правительству царской России Проливы, стремились оказаться в Константинополе раньше своего союзника [57].

Британские и французские стратеги проектировали, разумеется, небезвозмездное использование Дедеагача, болгарской гавани на Эгейском море. Русское же командование пыталось добиться согласия болгарского правительства на использование Бургаса [58]. Значение Болгарии нарастало.

В феврале и марте 1915 г. состоялись поездки в Софию ряда сановных и знатных визитеров из Парижа и Лондона. В их числе были французский аристократ герцог де Гиз (дальний родственник Фердинанда), английский генерал Пейджет, французский генерал По (ему царь так и не соизволил дать аудиенцию). Все они пытались (как оказалось - безуспешно) в беседах с царем убедить его в целесообразности союза Болгарии с Антантой [59].

Австрийская дипломатия в лице военного агента Лакса попыталась спровоцировать болгаро-сербский конфликт, субсидируя деятельность ВМРО в Сербской Македонии. В начале апреля 1915 г. - в районе сел Валандово и Струмица несколько вооруженных отрядов ВМРО при участии турецких чет совершили нападение на сербские подразделения, охранявшие железную дорогу. На некоторое время сообщение было прервано [60]. Нападение вызвало протесты со стороны дипломатических миссий Анташы в Софии. Правительство Радославова в ответе ссылалось, что это дело рук турецких четников [61].

Названная акция была фактически попыткой дипломатов Берлина и Вены подтолкнуть Болгарию к столкновению с Сербией. Однако она не достигла цели: правительство Радославова, учитывая неудачи австрийцев в Галиции, воздержалось от выступления.

Вместе с тем именно весной 1915 г. вопрос о вступлении Болгарии в войну стал активно обсуждаться в стране. Среди части лидеров политических партий, занимавших до того нейтральные позиции, нарастал процесс определения ориентации на стороне одной из воюющих коалиций [62]. Процесс этот проходил на фоне активной закулисной борьбы дипломатов великих держав.

Руководство Берлина и Вены не жалело средств на прямой подкуп влиятельных лиц - министров, генералов и старших офицеров; тесные экономические связи двух стран с Болгарией облегчали привлечение политических деятелей к прибыльным делам, раздачу комиссионных [63]. Германское и австрийское посольства оказывали прямую финансовую поддержку некоторым влиятельным софийским газетам - "Камбана", "Утро", "Дневник" [64].

Правительства держав Антанты проигрывали "соревнование" по этой линии [65]. На путь финансовых "вливаний" в общественные круги Болгарии они вступили с опозданием: лишь в начале 1915 г. вопрос о подкупе болгарских политических деятелей обсуждался на совещании министров финансов Англии, Франции и России [66]. Необходимые же кредиты были выделены позднее [67]. В результате финансовую поддержку российской миссии получили такие газеты, как "Заря", "Балканский сговор" и "Балканский курьер" [68].

Затяжные и кровопролитные бои в районе Дарданелл еще более усилили заинтересованность держав Антанты в выступлении Болгарии против Турции [69]. Правительство Радославова продолжало лавировать, проводя весной 1915 г. переговоры с воевавшими группировками. Хоть и велись они в строгой тайне, но дипломатическая переписка перехватывалась и расшифровывалась, и таким образом позиции участников обычно вскоре становились известны дипломатам другого воюющего блока [70].

Болгарское правительство стремилось выторговать как можно более выгодные условия за сохранение своего благожелательного нейтралитета. Совсем иного, максимального вознаграждения оно добивалось за вступление в войну. В этом случае оно домогалось получения гарантий присоединения к Болгарии определенных территорий. Некоторые исследователи, - к примеру, болгарский профессор Туше Влахов - полагают, что предложения Радославова в торге с дипломатами держав Антанты были "обманными увертками" в игре и что все было предопределено правительством заранее [71]. На наш взгляд, такая оценка политики болгарского руководства не может обьяснить всей ее противоречивости и зигзагов.

Предпочитая на данном этапе решать националъно-государственные и династические проблемы в рамках союза с Германией и Австро-Венгрией, Фердинанд и Радославов выжидали и взвешивали, на чью сторону перевесит чаша весов в ходе мировой войны. Часто меняющееся соотношение сил на театрах военных действий не приносило до поры убедительных аргументов в пользу окончательного выбора: русская армия терпела поражения; но утром 23 мая последовало вступление Италии в войну на стороне Антанты; Тройственное согласие превратилось в четверной союз.

Именно в этой связи весь период с конца мая до начала сентября занимали интенсивные переговоры дипломатов обеих воюющих коалиций с правительством Радославова ("болгарское лето") [72].

29 мая посланники четырех держав в Софии - Англии, Франции, России и только что присоединившейся к ним Италии - вручили главе правительства Радославову и секретарю царя Добровичу ноту. Она содержала следующие предложения: 1) В обмен на выступление Болгарии против Турции - согласие Антанты на немедленную оккупацию Болгарией Восточной Фракии (до линии Энез-Мидие); 2) Гарантирование перехода к Болгарии после войны части Вардарской Македонии (при условии получения Сербией компенсаций в Боснии и Герцеговине и на Адриатике); 3) Антанта обязывалась оказать влияние на Грецию с целью переуступки ею Болгарии района Каналы в обмен на компенсации Греции в Малой Азии; 4) Державы Антанты выражали готовность оказать содействие Болгарии в переговорах с Румынией по урегулированию вопроса о Добрудже; 5) Болгарии будет предоставлена финансовая помощь [73].

Открывая названной нотой новый тур переговоров с Болгарией, дипломаты четырех держав Антанты (чтобы обеспечить выполнение обещанной Болгарии программы территориальных вознаграждений) вступили также на путь предварительных переговоров с правительствами Сербии, Греции и Румынии, усыпанных терниями - ни одно из трех государств к уступчивости не склонялось [74].

Лишь 14 июня болгарское правительство дало ответ, попросив разъяснений к ноте от 29 мая, желая якобы иметь более четкие представления о границах обещанных территориальных вознаграждений за счет Сербии и Греции [75].

Выработка новой, уточняющей единой коллективной позиции держав четверного союза была архисложным делом - она требовала длительного времени и огромных усилий. Многоголовый синклит дипломатов стран Антанты, принимавших участие в переговорах, включал, как правило, следующих персон: министров иностранных дел (а иногда и премьеров) четырех великих держав, послов соответствующих союзных стран в Лондоне, Париже, Петрограде и Риме и посланников тех же держав в Софии. К обсуждению многих аспектов этих позиций и программ часто подключались также и посланники в Афинах, Белграде и Бухаресте. И все это проходило без единого руководства. Не случайно С.Д. Сазонов как-то заметил, что отсутствие согласованного плана действий дипломатов четверной коалиции являлось основным фактором, препятствовавшим успешному воздействию Антанты на Болгарию [76].

По существу же важнейшим тормозом в создании единой программы действий союзников в Болгарии оставались острые противоречия по балканско-ближневосточным проблемам между участниками Антанты и, в первую очередь, между Англией и Россией.

Британская политика в Болгарии и на Балканах в значительной мере определялась "русским фактором", т.е. будучи производной от англо-русского соперничества на Ближнем Востоке [77]. По этой причине предложения русской дипломатии, исходившей из того, что Болгария занимала ключевое положение на Балканах, и добивавшейся частичного удовлетворения ее территориальных притязаний к Сербии и Греции путем соглашения с двумя этими государствами и воссоздания в новом виде Балканского союза, отнюдь не всегда встречали в Лондоне одобрительный прием [78]. Ахиллесовой пятой проекта было явное нежелание Афин и Белграда уступать какую-либо часть полученных в 1913 г. земель.

Для Форин оффис наиболее желательным на Балканах союзником была Греция. Болгаро-сербского же союза там многие боялись, опасаясь, что он будет зависим от Петрограда [79]. По свидетельству Ллойд-Джорджа, Грей проявлял в вопросе о привлечении Болгарии на сторону Антанты колебания и нерешительность [80]. Иногда, впрочем, у него прослеживалось стремление использовать Болгарию (и ее претензии на Фракию) в качестве своеобразного барьера к продвижению России к Проливам [81]. Скептически, например, оценивал попытки привлечь Болгарию с помощью сербских территориальных уступок в Македонии постоянный заместитель министра Артур Никольсон, а он ведь по должности возглавлял весь аппарат Форин оффис. Соответствующие предложения на сей счет Сазонова поддерживали лишь канцлер казначейства Д. Ллойд Джордж и первый лорд Адмиралтейства У. Черчилль [82]. Непосредственный же исполнитель британской политики в Софии Бекс-Айронсайд придерживался просербской ориентации и считал нецелесообразным добиваться от Сербии уступок в пользу Болгарии [83].

Не было согласия в отношении Болгарии и между французскими руководителями. В то время как министр иностранных дел Делькассе и посланник в Софии Панафье разделяли в целом идеи Сазонова, президент Пуанкаре, испытывавший большую неприязнь к царю Фердинанду, расценивал идеи Сазонова как "иллюзии" [84]. Премьер-министр А. Бриан ставил выше интересы Греции. На Ке д'Орсэ не забывали, что вложения французских капиталов в Греции примерно в 5 раз превышали соответствующие капиталовложения в Болгарии [85]. Чаще всего также не склонны были оказывать последней предпочтение [86].

Итак, обсуждение и выработка согласованной позиции четверного союза по балканским проблемам проходила крайне медленно и туго, компромиссы возникали с большим опозданием. "Сазонов, Грей и Делькассе, - метко охарактеризовал это обстоятельство Ф.И. Нотович, -действовали наподобие лебедя, рака да щуки в известной басне Крылова" [87].

У дипломатии враждебной, германо-австрийской коалиции были преимущества. Да и между руководителями Вильгельмштрассе и Баллъхаузплатца возникали разногласия по балканским проблемам [88]. Но противоречия между ними были менее острые, и они сравнительно быстро добивались согласованной позиции. В связи с этим их действия были гораздо более оперативны. Существовало еще одно основополагающее преимущество: они могли соблазнять правительство Болгарии прямым и немедленным (в случае военного успеха) присоединением территории Вардарской Македонии (главного объекта болгарских вожделений), а не какой-то ее части, да еще с согласия Сербии.

По внушению дипломатов Берлина и Вены в конце мая - начале июня между болгарским и турецким правительствами произошел обмен нотами по вопросу о возможной уступке в пользу Болгарии части территории Восточной Фракии [89]. В Стамбуле полагали, что никаких уступок за нейтралитет болгарское правительство не должно получить. Тем не менее непрерывные успехи германо-австрийской армии на восточном фронте в мае-июне, продолжавшееся отступление русских войск были весомыми в глазах болгарского правительства аргументами в пользу возобновления торга об условиях отказа от позиции нейтралитета.

8 июля в Стамбуле начались официальные переговоры между уполномоченными Болгарии и Турции. Турецкие представители заявили, что они готовы отдать Болгарии некоторые районы правобережья реки Марицы при условии заключения ею союза с Германией и вступления в войну. За турецкими делегатами явно стояли дипломаты Берлина и Вены.

Болгарские представители все еще колебались и медлили с решением [90]. В этот момент дипломаты Вильгельмштрассе проявили инициативу, выступив посредником и рекомендуя правительству Радославова согласиться на предложения Турции [91].

Тем временем дипломаты четверного союза не оставляли попыток воздействовать на царя, правительство и общественное мнение страны (к тому же слухи об уступке Болгарии части турецкой Восточной Фракии распространились по Софии) [92].

3 августа посланники России, Франции, Англии и Италии передали Радославову ноту; в ней правительства четырех держав гарантировали Болгарии обладание "бесспорной зоной" в Македонии (с параллельной компенсацией Сербии), занятие Болгарией территории к западу от Энез-Мидие в случае выступления ее против Турции, обещали рекомендовать правительству Греции уступить Болгарии Кавалу [93]. Нота 3 августа была фактически несколько ослабленным вариантом названного заявления 4-х держав от 29 мая с потерей двух с лишним месяцев [94].

Примерно в этот же период американский посланник в Бухаресте, Софии и Белграде Ч. Вопичка в беседах с сербскими государственными деятелями поддержал попытку дипломатов держав Антанты убедить премьера Сербии Н. Пашича пойти на уступки Болгарии в обмен на компенсацию за счет югославянских земель Австро-Венгрии [95].

Несколько ранее, 21 июля в Софию прибыл с неофициальной миссией бывший французский министр Ж. Крюпи. Истинными мотивами его поездки была организация закупок на деньги России, Франции и Англии крупной партии болгарского продовольствия с целью оказать влияние на внешнеполитическую ориентацию Болгарии [96]. Этой операции суждено было войти в историю под именем "аферы де Клозьера".

С помощью многочисленных агентов, вступивших в контакты со связанными с оппозицией представителями делового мира, фирма де Клозьера организовала закупки сельскохозяйственных продуктов. Дело было поставлено на широкую ногу, и денег не жалели. Посредники получали немалое комиссионное вознаграждение, "...соответственно, - как выразился один из русских финансистов, - купленному количеству, а также своему политическому весу" [97]. Но масштабная операция держав Антанты, направленная по существу на подкуп болгарских политических деятелей, начала практически осуществляться с большим опозданием лишь во второй половине августа, то есть тогда, когда правительство Радославова уже решилось вступить на путь переговоров о подписании соглашений с Турцией и Германией. Уже после вступления Болгарии в войну обнаружились документы, раскрывавшие политический характер предпринятой акции ("аферы де Клозьера"), в связи с чем ее участники и посредники, получавшие комиссионные, были арестованы и преданы суду [98].

10 августа 1915 г. германское правительство специальной нотой известило болгарское правительство о предоставлении кредитов на сумму в 250 млн. левов при условии присоединения Болгарии к совместным военным акциям [99]. Важнейшим аргументом в пользу немцев служили успехи на Восточном фронте; наступление же войск держав четверного союза на Западном, Итальянском фронтах и в районе Галлиполи повсюду провалилось. Подкупленные германо-австрийскими дипломатами болгарские газеты превозносили мощь Центральной коалиции и предсказывали ей скорую победу [100].

В своих расчетах и действиях дипломаты Вильгельмштрассе и Балльплатца не забывали о личных имущественных интересах царя Фердинанда. Есть сведения, что находившийся в Софии в конце августа герцог Мекленбургский дал Фердинанду гарантии компенсации со стороны Берлина на случай потери им имущества в Англии [101].

3 сентября в Софии Радославов и турецкий уполномоченный Фетхи-бей парафировали болгаро-турецкое соглашение об исправлении фаницы (официально оно было подписано 6.IХ). Порта уступала Болгарии сравнительно небольшой район Димотика в Западной Фракии на правом берегу Марицы площадью около 2,5 кв. км и соглашалась отодвинуть границу с Болгарией на 2 км на восток от левого берега Марицы параллельно течению реки вплоть до впадения ее в Эгейское море. Таким образом все течение реки Марицы и железная дорога Свиленград-Дедеагач поступали полностью в распоряжение Болгарии [102]. Турецкие уступки были значительно меньше того, чего добивалось правительство Радославова. Но они имели в тот момент для правительства большое пропагандистское значение [103].

В тот же день, 6 сентября 1915 г. в глубокой тайне (об этом не знали даже многие члены правительства) были подписаны еще три документа, оформившие присоединение Болгарии к Центральной коалиции. По договору о дружбе и союзе между Германией и Болгарией (подписанному в Софии) Германия "гарантировала" территориальную целостность Болгарии; последняя же обязалась вступить в войну. Согласно дополнительно подписанному тайному соглашению о "компенсациях" Германия обещала Болгарии за ее выступление против Сербии включенную в состав последней Вардарскую Македонию и часть Поморавья. Германия соглашалась также, в случае выступления Греции и Румынии на стороне Антанты, поддержать возвращение Болгарии Южной Добруджи и греческой (Эгейской) Македонии с Кавалой. Вместе с Австро-Венгрией Германия обязалась предоставлять правительству Болгарии финансовую поддержку в 50 млн. франков ежемесячно в течение ближайших четырех месяцев войны с обещанием продлить эту помощь в случае, если война затянется. Подписанная в тот же день в Прессе уполномоченными Болгарии, Германии и Австро-Венгрии военная конвенция оформила присоединение Болгарии к коалиции - она обязывала Германию и Австро-Венгрию в месячный срок, а Болгарию - в 35-дневный срок начать военные действия против Сербии. Германия и Австро-Венгрия должны были помочь Болгарии в войне на Балканах людскими контингентами, вооружением и боеприпасами [104].

Заключение названных соглашений было большой победой германской и австрийской дипломатии. Следует в первую очередь выделить австрийского посланника в Софии А. Тарновского, сыгравшего активную роль в подготовке этих соглашений [105]. В результате тринадцатимесячной борьбы целенаправленный систематический напор германо-австрийской дипломатии, подкрепленный крупными финансовыми "вливаниями" и впечатляющими победами на фронте, дал результаты. Медлительная и громоздкая дипломатическая структура держав Антанты потерпела поражение.

Не подозревая о заключенных правительством Радославова тайных соглашениях, дипломаты Антанты 14.IХ еще пытались соблазнить Болгарию новыми предложениями [106]. Отрезвление наступило после объявления в Болгарии 22 сентября мобилизации.

Вскоре, 5-7 октября германские и австрийские войска под командованием Макензена предприняли с севера и запада новое наступление на Сербию. 10 дней спустя с востока на Сербию напала болгарская армия. Попытка переброшенных с большим опозданием в конце октября англо-французских войск из Галлиполи в Салоники придти на помощь Сербии оказалась безуспешной.

В начале ноября медленено продвигавшиеся на помощь сербской армии англо-французские части были остановлены и отброшены болгарскими войсками. Возник новый на Балканах, так называемый Салоникский (в Болгарии его называли - Македонским) фронт. Длительное время (почти три года) его предстояло держать в основном болгарской армии.

Поражение держав Четверного союза в Болгарии и неудача Дарданелльской экспедиции привели к обострению противоречий между Англией и Францией, с одной стороны, и Россией - с другой [107]. Усилились также разногласия в правящих кругах каждой из великих держав. Последовали серьезные перемены в составе правительства во Франции (отставка Дельскассэ в октябре 1915 г.) и в Англии (уход Черчилля из правительства в середине ноября) [108]. Пошатнулось и положение С.Д. Сазонова, подвергшегося острой критике в печати и в Государственной Думе [109].
 

[Previous] [Next]
[Back to Index]


51. МОЭИ. Сер. 3. Т. 6. Ч. 1. № 756, 758; Готлиб В. Тайная дипломатия... С. 464-465.

52. Готлиб У. България... С. 81-82, 94.

53. Обвинителен акт... С. 554-560; Влахов Т. Отношения между България...С. 191; Robbins К. British Diplomacy and Bulgaria. 1914-1915 // The Slavonic and East Europian Rewiew. V. XLIX. N. 117. Oct. 1971. P. 571; Готлиб У. България... С. 81-82, 94.

54. Лалков М. Балканската политика...С. 211-212.

55. Дипломатически документи... Т. 1. № 793, 937, 940, 943, 949, 952, 960; Влахов Т. Отношенията между България... С. 196.

56. Готлиб В. Тайная война... С. 120.

57. Лудшувейт Е. Ф. Турция в годы первой мировой войны. М., 1966. С. 126-127; Готлиб В. Тайная война... С. 101, 121-122.

58. Константинополь и Проливы. М., 1925. Т. 1. С. 372; Т. 11. 1926. С. 150-153.

59. Emin Ahmed. Turkey in the Wold War. New Haven, 1930; Karabekir, Kazim. Cihan harbine neder girdik. Istanbul, 1930.

60. МОЭИ. Сер. 3. Т. 7. Ч. 1. № 213, 224; Ч. 2. № 466, 472, 480, 502, 541, 618; Стоjанове П. Македониjа по времето на Балканските войни и првата светска воjна. Cкoпje, 1969. С. 245-261; Лалков М. Балканската политка... С. 259.

61. Радославов В. България и световната криза. С. 135.

62. Илчев И. Англия, България и Дарданелската операция (I-IV 1915). ГСУ. Т. 73. С. 1982. С. 44-47, 51.

63. Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 684.

64. МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 1. М 140; Savinsky A. Recollections... P. 216; Топенчаров В. Българската журналистика... С. 641—643; Илчев И. Англия, България и Дарданелската операция (V-X 1915). ГСУ. 74. 1983. С. 203.

65. Илчев И. Англия, България и Дарданелската операция. ГСУ. Т. 74. С. 209.

66. МОЭИ. Сер. 3. Т. 7. Ч. 1. № 155, 247.

67. МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 1. № 87, 140, 250; Дамянов С. България... С. 438, 453. Примеч. 197; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 684-685.

68. МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 2. С. 317; Ч. 2. С. 201; Топенчаров В. Българската журналистика... С. 637-640.

69. Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 548, 551.

70. Готлиб У. България... С. 24—26; Нотович Ф. Я. Дипломатическая борьба... С. 542; Лалков М. Балканската политика... С. 27-46.

71. Влахов Т. Отношенията между България... С. 194.

72. Dunan М. L'ete bulgare. Paris, 1917; Лалков М. Балканската политика... С. 215-276; Дамянов М. България... С. 413; Илчев И. Англия, България и Дарданелската операция... Т. 74. С. 196.

73. Дипломатически документа. Т. 1. № 879; МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 1. № 38.

74. Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба. С. 469-598.

75. Готлиб У. Болгария... С. 98; Лалков М. Балканската политика... С. 279; Влахов Т. Отношенията между България... С. 198; Нотович Ф. Я. Дипломатическая борьба...С. 596.

76. Сазонов С. Д. Воспоминания. С. 285.

77. Пантев А. Англия и външно-политическите проблеми на България // България и света от древността до наши дни. С., 1979. Т. 2. С. 33; Potts J. The Loss of Bulgaria // Russian Diplomacy and Eastern Europe. 1914-1917. N. Y., 1963. P. 213.

78. МОЭИ. Сер. 3. Т. 7. Ч. 2. № 733, 735, 742, 744; Голованов Н. И. Балканската политика на държавите от Антантата и влизането на България в Първата световна война. "ВИС", 1957. № 2. С. 76-88; Лалков М. Балканската политика... С. 112; Дамянов С. България... С. 417-423.

79. Илчев И. Братя Бъкстон. Балканите и "голямата" война... С. 13-15; Дамянов С. България... С. 422-423.

80. Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 19??. Т. 1. С. 24, 90, 334, 342, 350.

81. Robbins K. British Diplomacy... P. 573; Potts J. The Loss of Bulgaria... P. 213; Пантев А. Англия и външнополитическите проблеми на България...С. 32—33.

82. Дамянов С. България... С. 422-425.

83. Там же. С. 415-419.

84. Там же. С. 426.

85. Там же. С. 110.

86. Емец В. А. Очерки внешней политики России. С. 111; Дамянов С. България...С. 419, 422-423.

87. Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 683.

88. Готлиб У. България... С. 96-98; Лалков М. Балканската политика... С. 103, 179, 208.

89. Влахов Т. Отношенията между България... С. 208—212; Лалков М. Балканската политика...С. 278.

90. Дипломатически документи... Т. 1. № 19, 21, 22. С. 719—723; Влахов Т. Отношенията между България... С. 213-214; Лалков М. Балканската политика... С. 289.

91. Влахов Т. Отношенията между България... С. 214.

92. МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 1. С. 292; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 618-619.

93.

94. Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 611.

95. Vopicka Ch. Secrets of the Balkans. Chicago, 1921. P. 49-50.

96. Дамянов С. България... С. 434.

97. МОЭИ. Сер. 3. Т. 8. Ч. 2. № 439.

98. Дамянов С. България... С. 432-442; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 684-688; Влахов Т. Отношенията между България...С. 220-221.

99. Обвинителен акт... С. 474.

100. Лалков М. Балканската политика... С. 474.

101. Там же. С. 298; "Векове", 1979. № 3. С. 5-6; Исторически преглед. 1968. № 6. С. 24-33.

102. Кесяков Б. Д. Принос към дипломатическата история на България. С, 1926. Т. 2. С. 74-76.

103. Влахов Т. Отношенията между България... С. 215.

104. Дипломатически документа... Т. 1. С. 684-691; Кесяков Б. Д. Принос... Ст. 2. С. 71-74; Влахов Т. Отношенията между България... С. 218-219.

105. Лалков М. Балканската политика... С. 300.

106. Влахов Т. Отношенията между България... С. 224; Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба... С. 663-664.

107. Готлиб В. Тайная дипломатия... С. 180-185.

108. Там же. С. 181,184.

109. "Исторический вестник". 1915. Т. 142. С. 918; Сазонов С. Д. Воспоминания. С. 285; Васюков В. С. Внешняя политика России накануне Февральской революции. 1916— февраль 1917. М., 1989. С. 70-77.