Старая Сербия (XIX—XX вв.). Драма одной европейской цивилизации

Славенко Терзич

 

Глава XXI. ЕВРОПЕЙСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ И ДИПЛОМАТЫ ОБ ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ В СТАРОЙ СЕРБИИ

 

- Сербские исследования проблемы Старой Сербии

 

Ценные свидетельства об этнических и демографических процессах в Старой Сербии оставили в XIX веке исследователи и авторы путевых заметок, такие как Ф. Пуквиль, Ами Буе [1], Йозеф Мюллер [2], Йохан Георг фон Хан [3], Александр Ф. Гильфердинг, Иван Степанович Ястребов [4], Мэри Дарам и многие другие. Они как непосредственные свидетели объясняют этническую и религиозную ситуацию, процесс исламизации сербов и, в частности, множество различных видов насилия и террора по отношению к православным сербам. Интересны, к примеру, данные Йозефа Мюллера 1838 года о населении Печского, Джаковицкого и Призренского округов в Метохии. В городах Печь, Джаковица и Призрен проживало 31 650 православных сербов и мусульман и 23 650 албанцев-мусульман и католиков. Православные сербы в Призрене имели абсолютное большинство (16 800, по сравнению с 6150 албанцев католиков и мусульман), в Печи также православные сербы и мусульмане имели абсолютное большинство, по сравнению с албанцами католиками и мусульманами (11 050 по сравнению с 500), тогда как в Джаковице абсолютное большинство составляли албанцы, по большей части мусульмане (17 000 по сравнению с 3800) [5]. В религиозной структуре сельского населения в этих трех округах мусульмане составляли большинство — 80 150 по сравнению с 56 250 христиан.

 

 

1. Ami Boue. Recueil d’itineraires dans la Turquie, d’Europe. Details géographiques, topographiques et statistiques sur cette Empire, I, II. Vienne, 1854. S. 180-200, 315-321, 111-117; Там же. La Turquie d’Europe, I—IV. Paris, 1840.

 

2. Dr Joseph Müller. Albanien, Rumelien und die osterreichisch-montenegrinische Gränze. Prag, 1844.

 

3.

Dr Johann Georg von Hahn. Albanesische Studien (Erster Heft). Wien, 1853;

J.G. von Hahn. Reise von Belgrad nach Salonik. Wien, 1862 (в особенности главы XVI-XXII);

J. G. von Hahn. Reisedurch Gebietedes Drins und Wardar. Wien, 1867.

 

4. Иван С. Ястребов. Стара Сербия и Албания. Путевыя записки. Споменик СКА, XLI. Београд, 1904.

 

5.

Joseph Müller. Указ. соч. С. 12, 77—78, 82—83;

Владимир Стојанчевић. Етничке, конфесионалне и демографске прилике у Метохији 1830 их година, Зборник округлог стола о научном истраживању Косова. САНУ. Београд, 1988. С. 102-105.

См.: Душан Т. Батаковић. Французи о Старој Србији, Косово и Метохија у српскоарбанашким односима. Приштина - Горњи Милановац, 1991. С. 66-80.

 

334

 

 

В первые десятилетия XIX века все еще продолжался процесс исламизации сербов в Старой Сербии, особенно в Метохии.

 

Историк Владимир Стоянчевич утверждает, опираясь на свидетельства Мюллера, Буе, Хана и Ястребова, что среди мусульманского сельского населения в Метохии было «относительно много новообращенных, особенно среди метохийских сербов, ввиду событий, вызванных Первым и Вторым сербским восстанием, греческой революцией 1821—1827 годов, а также Русско-турецкой войной 1828—1829 годов, особенно из-за распространения анархии в западных частях Румелии в 1831—1832 годы» и жестоких столкновений между сторонниками и противниками реформы Порты [1]. Архимандрит монастыря Дечаны Хаджи Серафим Ристич свою книгу о преступлениях над сербами («Плач Старе Србие») посвятил Вильяму Дентону, «другу и защитнику народа сербского» [2].

 

Согласно представлению демографической и этнографической ситуации Петера Кукуля, в Призренском мутесарифлуке (то есть Метохии и Косово) по национальности было 318 000 сербов, албанцев (арнаутов) —161 000 и немного меньше турок, влахов, цыган и черкесов. По религиозной принадлежности православных было (сербы и гоги) — 250 000, а мусульман (албанцы, сербы, цыгане, черкесы, турки) — 239 000. Католиков (албанцев и сербов) было 11 000 [3].

 

Акты насилия в отношении сербов и их изгнание из этих областей еще больше усилились после Берлинского конгресса (1878 г.), в конце XIX века, о чем тогдашнее Правительство Королевства Сербия опубликовало упомянутую книгу документов на сербском и французском языках в 1899 году [4].

 

Книга, как уже указано, была подготовлена для крупной международной конференции в Гааге.

 

Отдельно и поименно указаны данные об убийствах сербов, ограблении церквей, изнасилованиях и похищениях, обращению в ислам, грабежах и разбоях, поджогах, а также данные о лицах, сбежавших в Королевство Сербия. Еще во время депутатского мандата в Константинополе в 1886—1891 годах Стоян Новакович и сербское правительство просто засыпали Порту нотами о вторжениях албанцев в Королевство Сербия и преступлениях над сербами в Старой Сербии. В середине марта 1887 года Новакович передал ноту турецкому министру иностранных дел Саид-паше об албанских вторжениях в Сербию. «Старая Сербия, — пишет Новакович, — стала областью, в которой власть больше не имеет никакого влияния, и она

 

 

1. В. Стојанчевић. Там же. С. 106.

 

2. Плач Старе Србие, написал и издал Архимандрит Високих Дечана, Хаци Серафим Ристић, у Земуну 1864.

 

3. Das Fürstentum Serbien und Türkisch Serbien (Stara Serbia Alt Serbien), Eine militärischgeographische Skizze von Peter Kukulj, Majorimk. k. Genelastabe. Wien, 1871. S. 148—149.

 

4. Преписка о арбанаским насељима у Старој Србији 1898—1899;

Dokumets diplomatiques, corresponddance concernant les actes de violence et de brigandage des Albanais dans la Vieille Serbie (Vilayet de Kosovo) 1898-1899, Ministère des affaires étrangères, Belgrade, MDCCCXCIX, 1-145.

О ситуации в Старой Сербии 1878—1882 см.: Јован Хаци-Васиљевић. Арбанаска лига — Арнаутска конгра и српски народ у Турском царству (1878—1882). Београд, 1909. С. 127.

 

335

 

 

работает лишь для вида, а влияния у нее столько, насколько это позволяет самовольное местное самоуправление распоясавшихся элементов» [1]. Перечень албанских вторжений сербское правительство передало и турецкому посланнику в Белграде Зия-бею. Новакович посетил и военного министра Али Саиб-пашу и первого секретаря султана Сурея-пашу. В конце концов 8 декабря 1887 года он сообщил Йовану Ристичу, что вышел письменный указ султана, на основании которого назначаются турецкие представители (один военный и одно гражданское лицо) в смешанной сербско-турецкой комиссии по расследованию вторжений албанцев в Сербию.

 

Французский исследователь Виктор Берар, переводчик классической литературы и историк, был свидетелем сербских страданий и гонений в конце XIX века, о которых записал: «Если эта анархия продлится еще десять лет, если даже серб сможет открыть какие захочет школы в Старой Сербии, послать владык и священников во все города и веси, то священники больше не смогут найти ни одного христианина, который бы учил Закон Божий, в школах больше не будет ни одного славянина, который бы учился в них. При встрече с албанцами славянин вынужден бежать, или он умрет, его исчезновение во всей стране — вопрос нескольких лет» [2]. Берар, как и многие другие иностранцы, заметил благосклонное отношение султана к анархии и преступлениям албанцев в Старой Сербии, при этом увидел в них средство подавления сербского освободительного движения.

 

«Ни султан, ни Порта, — пишет Берар, — никогда не пойдут против албанцев и не наведут порядок в Косовском вилайете. Албанцы в этой славянской стране играют и будут играть ту же самую роль, что и курды в армянских краях» [3].

 

С тревогой он предупреждал об опасности полного исчезновения сербов из Старой Сербии, если албанцы продолжат убивать, насиловать и грабить. Другой француз, публицист Жорж Голис, так же, как и Берар, видел ситуацию в Старой Сербии:

 

«Часть Старой Сербии в районе Призрена вместе с Арменией — самая несчастная страна в мире [...] Убийства, похищения, запугивания — это повседневность Старой Сербии [...] Албанская резня обладает особым смыслом, который заключается в том, что турки хотят очистить равнину от ее христианского населения» [4].

 

Французский профессор Альбер Мале, преподаватель истории дипломатии у несовершеннолетнего короля Александра Обреновича (в 1892—1894 гг.), объездил Старую Сербию и Македонию в 1902 году. В рекомендации французского Министерства просвещения было написано, что он «намерен провести этнографические исследования, изучить движение

 

 

1. АС, ПО, пов. бр. 65, Стојан Новаковић-Јовану Ристићу. Цариград 24. октобра 1887. године.

 

2. V. Berard. La Macedoine, Paris. 1897. P. 139. О страданих сербов и влиянии австро-венгерской политики на действия арбанасов говорится и в книге Берара La Turquie Et l'hellénisme contemporain. Paris, 1893. C. 291-292.

 

3. Цит.: Д.Т. Батаковић. Французи о Старој Србији. С. 71—72.

 

4. Там же. С. 73—74.

 

336

 

 

албанского прорыва в области Вардар»1. Его общее впечатление после увиденного было следующим:

 

«В Старой Сербии, в албанском аду, в Приштине и Призрене. Здесь ежегодно тысячи несчастных сербских крестьян исчезают, одни вынуждены эмигрировать, другие убиты. Здесь и в самом деле христианин чувствует, что смерть следует за ним по пятам. Это как какой-то уголок конголийского леса или кусок Средневековья, перенесенный в нашу Европу и забытый в нашем двадцатом веке» [2].

 

В Старой Сербии, пишет он, «слышал вопль одного народа в предсмертном хрипе». В более поздней полемике с известным Хил ми-пашой, обвинившем его в преувеличении описываемой ситуации в Старой Сербии и Македонии, Мале, указывая на уничтожение 33 сел в Ибарском Колашине в 1901 году, добавил

 

 «Я еще раз могу подтвердить, что уже двадцать лет во всем крае от Скопья до Нови-Пазара и от Приштины до Призрена албанцы организуют настоящую охоту на христиан, а турецкое правительство вплоть до последнего времени не сделало ничего, чтобы защитить сербов» [3].

 

Из французских исследователей фундаментальное научное объяснение этого феномена дал французский антропогеограф Гастон Гравье в исследовании «Старая Сербия и Албанцы», написанном на основе его путешествий и изысканий в 1910—1911 годах [4] и опубликованном в Париже в 1911 году [5].

 

Выживание сербского населения в Косово объясняется культом прошлого, светом воспоминаний, пишет Гравье.

 

«Нигде больше нет такого числа старых сербских церквей, таких красивых; нигде преданность земле и религии не выражается в таких трогательных формах. Сербы в Косово понимают, что охраняют Святые Места, на которые из Сербии приезжают паломники» [6].

 

Над сербом, отмечает Гравье, нависла опасность «изгнания с этой земли, из колыбели и надежды своего рода, чью величественную эпопею оживил именно Мештрович, великий национальный скульптор на выставке в Риме». Речь идет о фрагментах монументального Видовданского храма, выставленного Иваном Мештровичем в 1911 году в сербском павильоне на Международной выставке в Риме. Исследования Гастона Гравье дают ценные свидетельства в освещении недостаточно известного феномена исламизации сербов в Косово и Метохии, а затем их албанизации во время последних двух веков турецкой власти. Об этих процессах, особенно в новой зарубежной историографии и этнографии, как правило, умалчивается. Типичен в этом отношении регион Дреницы. Гравье в качестве

 

 

1. Албер Мале. Дневник са српског двора, подготовила и перевела Лиляна Маркович. Београд, 1999. С. 48.

 

2. Там же. С. 49.            3. Там же. С. 50.

 

4. Гастон Гравје. Стара Србија и Албании; пер. с французского Радмила Обрадович. Приштина, 1995.

 

5. Gaston Gravier. La vieille Serbie et les Albanais, extrait de la Revue de Parisdu 1 novembre 1911. Paris, 1911.

 

6. Там же. С. 35.

 

337

 

 

примера указал городок Ораховац в Метохии и прилегающую область:

 

«Почти все мусульмане в этом регионе — сербы, недавно перешедшие в ислам. Видимо, большинство обращений в другую веру происходило с начала XIX века. В некоторых семьях речь идет не более чем о 25 годах, прошедших со времени обращения. Многие семьи разделены на православные и мусульманские дома».

 

В самом Ораховце, согласно Гравье, в начале XX века было 141 православный и 416 мусульманских домов, тогда как религиозная и этническая структура 1310 домов в 17 прилегающих селах выглядела следующим образом: 644 дома — сербы мусульманского вероисповедания; 516 — сербы православного вероисповедания; 53 — албанцы, исповедующие ислам; 24 — албанцы-католики; 5 — сербы-католики; 6 домов — турки; 52 дома цыган православной веры и 10 -цыган-католиков [1].

 

Похожее понимание Косово и Метохии как части Сербии и сербской истории было и у многих других зарубежных писателей. В своей «Истории Сербии», опубликованной в Лондоне в 1917 году, известный историк Гарольд Темперлей следующими словами отметил роль Косово в сербской истории:

 

«Для сербов Косово значит больше, чем для шотландцев Флоден, поражение, в результате которого они потеряли армию и правителя, больше, чем для англичан Гастинг, поражение, в результате которого народ-победитель смог навязать свою волю побежденным» [2].

 

Темперлей был профессором в Гарвардском и Кембриджском университетах, а в 1921 году британским представителем в комиссии по албанским границам.

 

Русский славяновед и историк Александр Федорович Гильфердинг, член Российской академии наук и первый русский консул в Сараево, опубликовал в 1859 году в Санкт-Петербурге объемные путевые заметки под названием «Поездка по Герцеговине, Боснии и Старой Сербии». Гильфердинг в 1857 году объездил все значимые города Косово и Метохии, посетил все крупные монастыри и оставил множество ценных данных об истории и культуре этой территории. Он критически относился к великому переселению сербов при патриархе Арсении III Чарноевиче, утверждая при этом, что он

 

«должен был предусмотреть, что произойдет с землей, оставленной им [...] Весь этот чудесный край, сердце Старой Сербии заняли албанцы, спустившиеся с бедных и холодных гор Дукаджина и Малесии в урожайные и теплые равнины, оставленные славянами» [3].

 

Высокие Дечаны, по словам Гильфердинга, «одно из самых совершенных творений византийской сакральной архитектуры. Когда вы входите в эту церковь, вас охватывает какое-то чувство радостного наслаждения. Вы здесь беззаботны, спокойны и веселы, и в вас проникает возвышенная радость». В народной песне, записанной Гильфердингом в Дечанах, Призрен назван «сербским Константинополем», это название говорит о том, что это «не гипербола,

 

 

1. Gaston Gravier. La vieille Serbie et les Albanais, extrait de la Revue de Parisdu 1 novembre 1911. Paris, 1911. P. 27-28.

 

2. H. W. V. Temperley. History of Serbia. London, 1917. P. 102.

 

3. Александар Ф. Гиљфердинг. Путовање по Херцеговини, Босни и Старој Србији; пер. с русс. Бранко Чулич. Сараево, 1972. С. 163-164.

 

338

 

 

которой случайно воспользовался народный певец-гусляр». Указывая на множество данных о когда-то мощной демографической и культурной силе сербов, Гильфердинг отмечает, что только в селе Любижди у Призрена в древние времена было семь церквей, «фундаменты некоторых из них еще видны» [1].

 

По прошествии шести лет после поездки Гильфердинга англичанки Маккензи и Ирби записали в своей книге «Путешествие по славянским странам Турции в Европе» множество данных о Старой Сербии и сербском наследии в Косово и Метохии. Они постоянно используют термин «Старая Сербия». В одном месте они указывают: «За дунайской Сербией [...] возникает Старая Сербия». Согласно старым хроникам, пишут они,

 

«как в те времена, когда турки впервые вошли в Косово, этот край был хорошо возделан и заселен; за дорогами и мостами правитель следил особо; Сербский собор обычно проводился где-то поблизости, а в соседних городах — Скопье, Ново-Брдо и Призрен — ежегодно проходили ярмарки, на которые собирались зарубежные торговцы. Да, в те дни Косово принадлежало Европе — обществу, конечно, еще несовершенному, но трудолюбивому и прогрессивному; но в такой же дождливый день пятьсот лет назад его завоевали турки, чтобы по нему паслись их кони».

 

Раздел заканчивается словами: «Так откололи Косово от Европы» [2]. Монастырь Грачаница своей архитектурой напоминал некоторые церкви в Северной Италии. Подтверждения итальянского влияния, отмечают они, «несомненно, можно бы было найти и на фресках внутри церкви». Маккензи и Ирби очень хорошо понимают понятие «Старая Сербия», его возникновение и соотношение новообразованного Княжества и Старой Сербии:

 

«Старые карты европейской Турции, выполненные, пока еще вся Сербия была под турками, этой стране дают ее настоящее имя; но сейчас, когда та часть, расположенная ближе всего к Дунаю, освободилась от владычества магометанства, вторая часть, ближе к Македонии, еще в рабстве. Авторы географических карт называют Сербией свободные земли, а остальную часть местный народ называет Старой Сербией» [3].

 

На юго-западном краю Старой Сербии, отмечают они, находится Призрен — «сербский Константинополь». Они объясняют причины изменения этнической структуры Косово и Метохии, аналогично Гильфердингу:

 

«Землю, оставшуюся пустой, когда беглецы во время первого переселения и после оставили, заняли люди, сошедшие с соседних гор, шкипетары или албанесцы, или, как их называют турки — арнауты» [4].

 

Но в отличие от албанцев-мусульман, потерявших и свободу, и свою старую веру, и пришедших на чужую территорию, христиане на свои праздники собираются

 

«под стенами своих больших древних церквей, в их преданиях — старое царство и цивилизация, отличавшая Старую Сербию,

 

 

1. Александар Ф. Гиљфердинг. Путовање по Херцеговини... С. 168, 194.

 

2. Мјур Мекензи и А. П. Ирби. Путовање по словенским земљама Турске и Европи; пер. с англ. Ч. Мијатовић. Београд, 1868. С. 161.

 

3. Там же. С. 180.            4. Там же. С. 181.

 

339

 

 

пока та была частью христианской Европы. Если прошлое было их, то они должны постараться, чтобы их было и будущее, чтобы раньше или позже снова стать частью христианской Европы» [1].

 

Иван Степанович Ястребов (1839—1894) занимал должность консула на протяжении многих лет в Скадре, Призрене, Янине и Солуне. Он относится к тем выдающимся и на редкость талантливым дипломатам, которые, помимо консульских дел, занимались историко-географическими, этнографическими и литературно-историческими исследованиями и проводили необычайно нужную работу по сбору древностей. Вершиной его исследований во время пребывания в Шкодере и Призрене (с небольшими перерывами) с 1867 по 1886 год стали три значимых произведения: Податци за историју српске цркве. Из путничког записника (Београд, 1879); Обычаи и пѣсни турецкихь Сербовь (СПб., 1886; второе издание —1889 г.) и Стара Сербія и Албанія. Путевыя записки (незаконченная рукопись, опубликованная в Белграде в 1904 г., в Сборнике Сербской королевской академии). Ястребов оказался на Балканах в то время, которое во многом стало поворотным в решении сербского вопроса. Западные силы после Крымской войны предприняли мощное наступление на Балканах и Ближнем Востоке. С 1863 года в Константинополе действовал американский «Роберт Колледж», в котором училось много молодежи с Балкан и Ближнего Востока. В 1871 году в турецкой столице был открыт Американский колледж для девушек. Россия в течение пятидесяти лет после Крымской войны расширила сеть своих консульских представительств в Балканском регионе: к открытым ранее консульским представительствам в Салониках, Адрианополе, Белграде и других местах Влахии, Молдавии и Болгарии добавились консульства в Шкодере, Скопье, Призрене, Битоли, Янине, Цетине, Сараево, Дубровнике, Мостаре, Риеке, Косовской Митровице и Нише. В истории дипломатии, и российской дипломатии, тоже очень редко встречаются люди, которые профессионально подготовлены и для дипломатической, и для исследовательской работы. Одним из таких людей был Ястребов. Уже во время своего основного обучения он выучил не только современные европейские языки, но и классические — латинский, греческий и старославянский. Знание классических языков пригодилось ему во время исследований на балканской территории. В 1864 году он поступил на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел, в Отдел восточных языков, где, помимо обычных дипломатических знаний и навыков, отлично выучил турецкий, арабский и персидский языки. Знание этих языков, особенно турецкого, помогло ему намного успешнее и проще осуществлять свою дипломатическую миссию на Балканах. Во время пребывания в Шкодере он выучил и албанский язык. Российское консульство в Призрене было открыто в мае 1866 года, а Иван Степанович Ястребов

 

 

1. Mjyp Мекензи и А. П. Ирби. Путовање по словенским земљама Турске и Европи; пер. с англ. Ч. Мијатовић. Београд, 1868. С. 181.

 

340

 

 

приехал в «сербский Константинополь» 1 апреля 1870 года. До Ястребова в должности вице-консула состоял Евгений Тимаев. Ястребов оставался в Призрене (с небольшим перерывом в целях управления консульством в Шкодере) до августа 1874 года, когда его заменил вице-консул Лисевич. В Призрен он снова вернулся в июле 1879 года (непродолжительное время был консулом в Янине) и остался там до 1886 года. С 1886 года до смерти в начале 1894 года возглавлял генеральное консульство России в Салониках. Похоронен на православном кладбище в Салониках, так как полагал, что человек должен быть похоронен там, где закончилась его земная жизнь. Его семья, супруга Нина (дочь сенатора Александра Ф. Тюрина), сын Ростислав и дочь Людмила все его движимое имущество (мебель, библиотеку и т.д. подарили сербской школе в Салониках). Один из его современников описал его как человека «атлетически сложенного», всегда «собранного и решительного», «саркастичного», с вечной усмешкой на губах.

 

В состав первой, самой значимой книги Ястребова «Данные по истории Сербской церкви» вошли работы, в основном уже опубликованные в Вестнике Сербского научного общества. Помимо ценных источников, в первую очередь турецких, по истории Сербской церкви и сербского народа более раннего периода, по большей части второй половины XVIII — первой половины XIX века, Ястребов записывал и более поздние данные. Исключительность этой работы заключается в переводе с османско-турецкого языка фирманов и грамот, связанных в основном с историей Сербской церкви и Рашско-Призрене кой митрополии. Из 17 грамот и фирманов, переведенных им полностью или пересказанных, большинство он нашел в Дечанской лавре, немного меньше — в Печской патриархии и в других местах. Он полностью перевел фирман, на основании которого была упразднена Печская патриархия в 1766 году [1]. Помимо других он представил и краткое содержание фирманов, в которых указываются данные о рашско-призренском митрополите Яничии, сербе (умер в Призрене в 1818 г.). Исследования, опубликованные Ястребовым, представляют собой также неоценимый вклад в историю Дечанского монастыря за последние несколько веков. Дечанский монастырь во времена Ястребова — сердце Старой Сербии, «задававший направление как ее моральной, так и всей церковно-исторической жизни» [2]. На основании монастырских протоколов видно, пишет Ястребов, что в 1846—1847 годах «злодеи арнауты силой отобрали у монастыря 1576 грошей наличными, а с 1850 по 1866 год украли у монастыря 18 798 грошей и 30 пар». Арнауты, продолжает он, постоянно нападали на монастырь, грабили его, силой отнимали монастырский скот и часто поджигали монастырские корпуса. В 1865 году они воспрепятствовали возведению стены вокруг монастыря, а судья из Джаковицы постановил,

 

 

1. И.С. Јастребов. Податци за историју Српске цркве. Из путничког записника. Београд, 1879. С. 2-18.

 

2. Там же. С. 36.

 

341

 

 

чтобы начатая стена была снесена [1]. Ястребов в своей книге оставил большое число надписей и заметок, а также одну запись об известном монастыре Грачаница (приштинский Яшар-паша, «чтобы покрыть мечеть в Приштине, снял все олово, которым была покрыта Грачаница»), а также ряд бесценных надписей из других церквей, надписей с церковных колоколов, каменных плит, церковных книг и других предметов [2]. В книге имеется достаточно много данных о Призрене, об известном монастыре Богородицы Левишской, который в середине XVIII века приспособили под мечеть — Джума-джами (соборная мечеть). Рядом с мечетью, пишет Ястребов, видны развалины бывшего здания Рашско-Призренской митрополии («эти развалины находятся сейчас в турецком дворе», крыша еще цела, «на месте купола, под которым, возможно, была комната для молитв или домовая церковь митрополита», турки из досок построили часовую башню) [3].

 

Очень документально, непосредственно на месте, Ястребов исследовал процесс исламизации православных сербов, а затем их постоянного превращения в албанцев. Процесс, который убедительным способом рисует картину глубокой этнической и духовной драмы сербского народа, остается почти в стороне от глубоких научных исследований, за исключением, конечно, работ Йована Цвийича и еще нескольких сербских ученых, зарубежных исследователей и Гастона Гравье. На примере Ополья и Горы вблизи Призрена Ястребов показывает, каким образом они были исламизированы. В Ополье сербы, ставшие албанцами, хранят следы своей ранней духовной и культурной идентичности, они празднуют Святого Георгия и Святого Димитрия, почитают их как свои праздники, празднуют не по латинскому, а по православному календарю [4]. В Призрене мусульмане особо почитают святого Георгия, отмечают праздник с большим размахом и стрельбой («в тот день они ничего не делали и не сидели в своих лавках»). В Ополье в начале XIX века еще были пожилые люди, говорившие только на сербском языке, тогда как небольшое число жителей говорило поалбански. Однако после смерти этих стариков отпала необходимость в использовании сербского языка. Ястребов приводит пример Люмы, области, расположенной на дороге из Призрена в Среднюю Албанию. Еще в 1820 г. в Люме многие пользовались сербским языком, а Ястребов пишет:

 

«Мы знаем и сейчас некоторых люмчан, которые рассказывали нам о том, что их отцы, а это было примерно 50 лет назад, еще говорили по-сербски» [5].

 

По словам Ястребова, сербское происхождение жителей Люмы и Ополья подтверждают и сербские названия их сел.

 

Иван Степанович Ястребов этих исламизированных сербов, которые впоследствии стали албанцами, называл арнауташами (новыми арнаутами),

 

 

1. И.С. Јастребов. Податци за историју Српске цркве. Из путничког записника. Београд, 1879. С. 56-57.

 

2. Там же. С. 58-64.            3. Там же. С. 71-72.            4. Там же. С. 127-128.            5. Там же. С. 128-129.

 

342

 

 

различая среди них и настоящих пришлых арнаутов, как это делал после него и Йован Цвийич. Он углубляется в этнопсихологический анализ, в анализ свойственной этому миру ментальности. Новых арнаутов он характеризует как проблемных, в отличие от настоящих, пришлых арнаутов. Ястребов пишет:

 

«Новый арнаут почти не знает, что такое честь: он лжив, не держит свое слово. Настоящий арнаут такого не сделает: он держит слово и никого не выдаст, он знает, что такое порядочность. Новый арнаут заискивает перед каждым, его намерения и поведение перед властями подлое, притворное и лицемерное. Арнаут ведет себя в таких случаях с достоинством, благородно» [1].

 

Новый арнаут дерзок только с христианами и больше ослеплен фанатизмом, чем пришлый арнаут. Исследователи этого феномена более позднего периода, такие как Йован Цвийич и Владимир Дворникович, отмечали, что этот радикализм возникает по причине необходимости подтверждения новой идентичности. Еще более интересен осуществленный Ястребовым анализ различных видов мимикрии, ввиду повседневного насилия со стороны албанцев, которое со временем приводит к исламизации, а потом и превращению сербов в албанцев. Христиане, проживающие в контакте с арнаутами, пишет Ястребов, в большей или меньшей степени сохраняют свой язык, пока не примут ислам, а затем, «с этого момента, здешний серб считает позором пользоваться родным языком. Он перешел в ислам; он уже ненавидит сербский язык» [2]. Еще интереснее пример православных сербов, которые говорят на албанском языке. В Дебарской области, в жупании Река, восточнее от Кораба на склонах Шар-Планины, по словам Ястребова, имеется примерно 30 сел, в которых живут православные и которые все еще называются по-сербски. Они все говорят по-арнаутски, пишет Ястребов, кроме «жителей села Скурдина, которые еще говорят на славяносербском языке, также здесь проживают и мусульмане».

 

 

Произведение Ивана Степановича Ястребова «Обычаи и песни турецких Сербов» сразу после издания в Петрограде в 1886 году привлекло к себе повышенное внимание, в первую очередь в кругах славистов. По инициативе профессора Ватрослава Ягича, высказанной в рецензии на книгу в «Архиве славянской филологии», Ястребов опубликовал второе издание также в Петрограде в 1889 году и дополнил его, как он сам их назвал, «письмами турецких сербов» [3]. В предисловии ко второму изданию Ястребов обратил внимание на критику книги болгарами, в первую очередь Марином Дриновым, и указал на факт этнической ситуации в Македонии и на обстоятельства, которые побудили графа Игнатьева выступить с проектом Сан-Стефанской Болгарии. Он тогда раскритиковал сочинения некоторых

 

 

1. И.С. Јастребов. Податци за историју Српске цркве. Из путничког записника. Београд, 1879. С. 232.

 

2. Там же. С. 133.

 

3. И.С. Ястребов. Обычаи и песни турецких сербовъ. Второе издание, дополненное прозой сербов. СПб., 1889. С. 626.

 

343

 

 

российских авторов. И второе издание книги Ястребова богато данными об этнографической ситуации и народной жизни сербов в Старой Сербии. В первую очередь он подробно описал обычай сербской Славы, или крестного имени в Старой Сербии как «религиозное и мирское воплощение замечательного обычая». Он описал празднование Славы в Призренской области, косовском Поморавле и Дебарском крае. В Призрене больше всего празднуют Святого Николая и Святого Георгия, в Гнилянском крае — Святого Архангела и Святого Николая, а в Дебарском округе — Святого Димитрия. В Дебарском крае праздничный каравай называется еще и «святым хлебом». Он собрал и праздничные песни, которые поют на Славу, а в Гниляне в 1871 году с одной рукописи переписал запись, связанную с празднованием Славы. Помимо Славы Ястребов описал еще и обычай «преславы», отметив, что это «сербы, принявшие ислам», из села Брод в Горе ранее праздновали как преславу Святого Пантелеймона, а сейчас в этот день празднуют «все свадьбы, даже если их количество достигает сотни» [1]. Иван Степанович Ястребов описывает обычай колядования, в частности особо подробно описывает празднование Рождества Христова. Сочельник в Дебарском крае рядом с Мияком называется Бодник, а на Рождество жители Дебарского края после обеда приходят в определенное место и все, стар и млад, танцуют и поют песни. Ястребов записал и другие эпические народные песни так, как их поют и произносят на местном диалекте. Он подробно описал и другие праздники, в частности Малое Рождество, или Василица, Богоявление и все другие сербские народные праздники, отмечаемые в течение года. Пасху во всей Старой Сербии и Македонии, пишет Ястребов, называют Великим днем, или Велик днем. День Святого Георгия во всей Старой Сербии и Македонии считается самым важным праздником не только у православных, но и среди сербов мусульманского вероисповедания [2].

 

Описывая свадебные обычаи и песни в Призрене, Ястребов отмечает, что во всей Старой Сербии, а особенно в Приштине, Джаковице, Печи и Призрене, нет никаких обоюдных интересов и общей жизни. Христиане и мусульмане ведут «скрытный образ жизни», особенно женщины. Образ жизни сербских христианок существенно не отличается от жизни мусульманок. В книге имеется множество ценнейших данных о свадебных обычаях и в других частях Старой Сербии, а также о похоронных и других традициях. В последней части этой книги Ястребов поместил ценные документы, в первую очередь с языковой точки зрения, под названием «Письма турецких Сербов» [3]. Вначале он дает несколько выдержек из писем сербских королей XIII—XIV веков, чтобы читатель смог увидеть, насколько написание похоже на наше с языковой точки зрения, по орфографии и конструкции слов. Письма XIX века, начиная с 1840 года и позже, написаны

 

 

1. И.С. Јастребов. Податци за историју Српске цркве. Из путничког записника. Београд, 1879. С. 25.

 

2. Там же. С. 150.            3. Там же. С. 486-582.

 

344

 

 

жителями Шкодера, Призрена, Джаковицы, Тетово, Печи, Дебра, Скопье, Кривой Паланки, Велеса, Куманово. Большое количество писем с обширных территорий тогдашней Турции: Салоники, Кукуш, Серез, Самоково, Охрид, Неготино на Вардаре, Джевджелия, Прилеп, Битола, Бело-Поле, Дойран, Кавала, Штип и другие места.

 

 

Произведение Ивана Степановича Ястребова «Стара Сербія и Албанія» было опубликовано в Сборнике Сербской королевской академии в 1904 году и представляет собой свод его исследований в этой части Балкан [1]. Под Старой Сербией Ястребов подразумевает Джаковицкий, Призренский, Дебарский и Шкодерский округа, а также Тетово и Гостивар. Часть книги посвящена Албании, и в ней рассматриваются Дукаджин, Дони Пилот, Малесия, Люмский округ, Дебарска Малесия, область Мат и Кроя с Тираной и Драчем. На основании своих полевых исследований Ястребов описал большое количество мест, где находились церкви Старой Сербии и их дальнейшую судьбу. Так, например, в селе Джонай мечеть, пишет Ястребов, построена на месте развалин церкви Святого Иоанна. Больше, чем в предыдущих книгах, Ястребов в этой части занимался этнической и демографической ситуацией в Старой Сербии, процессом исламизации и переселением албанцев из Албании на территорию Старой Сербии. Среди множества данных приведем следующие: село Кабаш у Призрена, предыдущее название — Святой Петр в честь святого Петра Коришского, заселено из Албании, с горы Кабаш и племенем Кабаш из округа Пука, после Второго великого переселения сербов 1737—1739 годов [2]. В жупании Ополье небольшое количество настоящих албанцев переселилось из области Мат и Дукаджин в Албании, тогда как большинство населения составляют сербы, ставшие албанцами. Ещё тридцать лет назад, пишет Ястребов, сохранялся сербский обычай бадняк (сжигание дубовых веток в Сочельник. — Примеч. пер.) в Ополье [3]. В селе Брод в Горе когда-то было три церкви: старожилы рассказывали Ястребову, что в детстве ходили в церковь Святого Николая и помнили, как их родители, особенно матери, зажигали свечи на могилах предков и раздавали хлеб в память об усопших. Можно составить очень интересную статистику относительно количества разрушенных церквей в отдельных селах Метохии, которые уже во времена Ястребова все чаще заселяли албанцы. Рядом с красивейшим монастырем Богородицы Левишской, который в то время уже стал мечетью Джума, как пишет Ястребов, в старые времена жила сербская аристократия. Дворец Душана, летняя резиденция, находилась вблизи Призрена, в Рыбнике, на левом берегу Дрина. В селе Любижда вблизи Призрена когда-то было пять церквей. В селе Кориша, также поблизости, было пять церквей.

 

 

1. И.С. Ястребов. Стара Cepöia и Албашя. Путевыя записки. Споменик СКА XLI, други разред. Београд, 1904. С. 267.

 

2. Там же. С. 62-63.

 

3. Там же. С. 89. Арбанасы и сейчас, пишет Ястребов, бадняк называют по-сербски - Палибожич.

 

345

 

 

В Средачской (Средской) жупании было девять церквей. После большого Восточного кризиса в Средской жупании были построены четыре мечети — в Речанах, Мушникове, Небрегоштах и Планянах. Очень интересны описания Ястребовым социальной и этнической мимикрии у православных христиан в Старой Сербии. Есть христиане, пишет Ястребов, у которых по два имени — христианское и мусульманское. Чтобы обеспечить себе защиту от насилия, некоторые христиане стали относить себя к некоторым албанским племенам или становились побратимами с арнаутами и сербами, ставшими арнаутами. Этот вид мимикрии привел к тому, что христиане постепенно становились арнаутами и принимали ислам. Ястребов указал на многочисленные примеры этого процесса. Он также представил статистические данные о резком уменьшении числа православных сербов, в первую очередь в Метохии. Так, например, в группе сел вокруг Дечан количество православных домов за двадцать лет уменьшилось со 165 до 50. Как и в предыдущих двух книгах, Ястребов особое внимание уделил описанию и несчастной судьбе монастыря Дечаны. «Лишь благодаря чуду, — пишет Ястребов, — Дечаны остались христианским храмом и не стали мечетью». Было время, когда монастырь был совершенно пуст. Албанцы в 1788 году убили дечанского архимандрита Моисея Петровича. Архимандрит Дечан Кирилл находился в России в 1858 году, а в 60-х годах XIX века из России в Дечаны привезли пять колоколов [1].

 

Весь опыт Ивана Степановича Ястребова, полученный в Старой Сербии, все его знания об этой сербской земле можно выразить одной мыслью, озвученной в 1873 году, когда он был на Громовнике и с него смотрел на ровное Косово: «В Косово сербы потеряли царство, в Косово судьбоносный бой решит будущее Балканского полуострова и будущее сербского народа». Время покажет, произошла ли уже эта битва, или она только предстоит [2].

 

В 1904 году англичанка Мери Дарам, публицист и антрополог, выпустила в Лондоне книгу «По сербским землям» [3]. В отличие от своих поздних произведений, в которых она встала на албанскую сторону, Дарам в этой книге объективно повествует о сербском наследии в Метохии. Она,

 

 

1. И.С. Ястребов. Стара Сербія и Албанія. Путевыя записки. Споменик СКА XLI, други разред. Београд, 1904. С. 20-36.

 

2. Бесценную книгу о Ястребове опубликовал Владимир Бован: Јастребов у Призрену. Приштина, 1983.

В Призрене 31 октября - 1 ноября 1996 г. состоялась научная конференция «Иван Степанович Ястребов». Конференция организована Историческим институтом САНУ, Призренским округом и муниципалитетом Призрен. В следующем году был опубликован сборник работ: «Иван Степанович Јастребов» (Призрен, 1997. С. 131). Во время проведения научной конференции в Призрене открыт памятник И.С. Ястребову на месте, где располагалось здание российского консульства. Бюст - работа известного скульптора Дринки Радованович из Белграда. В 1999 г. после входа АОК вместе с немецкими бригадами бюст был уничтожен или где-то спрятан. Я бы хотел и здесь выразить глубокую признательность госпоже Браниславе Фурьянович, начальнице Призренского округа, которая стала инициатором и организатором научных исследований Призренского края и конференции «Призренский симпозиум».

 

3. Мери Е. Дарам. Кроз српске земље (1900-1903); перевел и написал послесловие Вуядин Миланович. Београд, 1997.

 

346

 

 

как и Гильфердинг, была восхищена Дечанами, которые могли бы украсить любую точку мира.

 

«Здесь, — пишет Дарам, — единственный образец для подражания на этих землях почти полностью утонул в варварстве, на него смотрят, как на что-то чуть ли не сверхъестественное, его почитают с обожанием, что невероятно повлияло на суеверные души албанцев — благодаря этому он был спасен от разорения. Для серба — это внешний и видимый знак того, что это его земля. Несмотря на то что он принадлежал туркам пятьсот лет, он и не оставил на нем никакого следа. Грубо говоря, он и потратил эти пятьсот лет, временно расставив свою лагерную палатку на нем, как войско оккупанта!» [1]

 

Мери Дарам в этой книге, в отличие от своих более поздних сочинений, очень ясно и основательно рассматривает проблему Старой Сербии. Ее книга охватывает относительно короткий срок пребывания Дарам в этой части Сербии в 1903 году. Интересны и проницательны описания Дечан и Печи и этой части Метохии. Дарам пишет:

 

«Рассказ о Старой Сербии — незатухающая боль. Страдание христианских народов на Балканах не ново. Оно началось с приходом турок и продлится, пока они будут здесь. Еще в далеком 1690 г. невыносимая судьба сербов Старой Сербии привела к переселению в Венгрию не менее 37 000 общин (семейных групп, куда входят и дядья, и их дети). Албанцы потом заняли пустые имения, с этого момента и навсегда им было разрешено безнаказанно разорять их» [2].

 

Албанское национальное движение во время Великого Восточного кризиса, особенно после 1878 года, было превращено крупнейшими мировыми силами, в первую очередь Австро-Венгрией и Великобританией, в их инструмент. Это движение стало средством борьбы за доминирование этих государств в этой части Балкан [3].

 

Британский генеральный консул в Северной Албании Кирби-Грин в 1880 году считал Албанскую лигу в Призрене организацией «самых фанатичных мусульман в стране. Эти люди сейчас охвачены крайним религиозным фанатизмом и ненавистью к христианам. Призрен, за исключением, может быть, Мекки — самое опасное место для христианина во всех мусульманских странах» [4].

 

Вопреки длительному вытеснению из Старой Сербии, сербы (православные и мусульмане) в конце XIX века все еще составляли почти половину населения Косово и Метохии. Из зарубежных ученых австро-венгерские исследователи занимались Старой Сербией наиболее организованно и систематически. Они, как и многие другие, отличают этническую принадлежность от религиозной как у сербов, так и у албанцев. Согласно этим данным, соотношение сербов и албанцев на территории тогдашнего Косово и Метохии было почти одинаково, с незначительным большинством

 

 

1. Мери Е. Дарам. Кроз српске земље... С. 250.

 

2. Там же. С. 243-244.

 

3. Славенко Терзић. Аустроугарско обликовање албанског национал ног покрета (1878—1912). Европа и Источно питање (1878—1923). Зборник радова. Београд, 2001. С. 247-261.

 

4. М. Vickers. Between Serbs and Albanian. A History of Kosovo. London, 1998. R 47.

 

347

 

 

албанцев. Согласно австро-венгерским отчетам 1903 года, количество албанцев увеличилось по сравнению с концом предыдущего века.

 

Сербов, согласно этому отчету, было 186 600, а албанцев — 230 000 [1]. Структура была следующей:

 

 

 

Накануне освобождения Косово и Метохии в 1912 году в Вене появилось четвертое издание большой карты Карла Пойкера под названием «Македония, Старая Сербия и Албания». Вся территория от Мокрой Горы над Печью через Джаковицу и Призрен до Скопья и Овчеполя обозначена понятием «Старая Сербия». Пойкер констатирует славянское большинство в тогдашнем Косовском вилайете, или Старой Сербии («сербы и болгары»). Из 980 000 жителей славян, согласно Пойкеру, было 447 000: 430 000 православных и 17 000 мусульман, 430 000 — албанцы-мусульмане (420 000) и незначительная часть христиан римо-католиков (10 000). Затем следуют турки — 90 000, цыгане-мусульмане —10 000, евреи — 2000 и др. [2] Фактом остается то, что в качестве места заседания Албанской лиги в 1878 году был выбран Призрен, город в Старой Сербии, на периферии албанской этнической территории, что, без сомнения, говорит о выраженных максималистских целях албанцев. Именно здесь требовалось создать мощное препятствие дальнейшему усилению сербского освободительного движения в Старой Сербии. И не случайно, что

 

 

1. W. Petrisch — К. Kaser — R. Pichler, Kosovo — Kosova, 35. Согласно одному из документов приштинского консульства 1905 г., в трех упомянутых санджаках проживало 206 920 сербов: Branko Peruničić, Svedočanstvo о Kosovu 1901-1913. Beograd, 1988. С. 19.

 

2. Karte von Makedonien, Altserbien und Albanien 1:864.000, Bearbeitet von Dr. Karl Peucker, IV. Auflage, Wien, 1912.

 

348

 

 

заседание Албанской лиги не состоялось в Албании, скажем в Драче, Валоне, Тиране или каком-либо другом месте. Области по соседству с Албанией: Косово, Метохия, сегодняшняя западнославянская Македония и Северный Эпир, массово заселенные албанцами в основном в XVIII— XIX веках, начали называть «албанскими землями» со времен Великого Восточного кризиса (1875—1878). Так и Албанская лига, учрежденная на базе панисламизма, накануне Берлинского конгресса, для осуществления далекоидущих стратегических планов Турции, Австро-Венгрии и Великобритании. Она поставила себе задачу предотвратить занятие «албанских земель» соседними народами [1]. На этих же идейных основаниях базируются программы так называемой Печской лиги 1899 года, а также Второй Призренской лиги 1943 года. Понятно, что программные цели после вытеснения турок из Европы в 1912 году и после формирования автономного Албанского государства приводятся в соответствие с новыми политическими обстоятельствами и новыми силами-защитниками. Для идеологической программы Великой Албании характерно настаивание на полностью этнически чистом Албанском государстве, а также отказ от любого мультиэтнического общества.

 

В соответствии с такой программой после Берлинского конгресса начата организованная этническая чистка неалбанского населения из областей, провозглашенных «албанскими территориями». Лишь из Старой Сербии, то есть тогдашнего Косовского вилайета, было вынуждено переселиться с 1876 по 1912 год примерно 150 000 православных сербов [2]. Похожие идеи мы находим и у Исмаила Кемали Бея Влора, председателя первого Временного албанского правительства. В качестве председателя он требовал от ведущих мировых сил очистить «албанскую землю» от славян и греков [3]. Первое правительство автономной Албании учреждено 4 декабря 1912 года. Исмаил Кемали хвалил албанцев за то, что своими ружьями и насильственными действиями они выгнали «христианских славян».

 

 

СЕРБСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ СТАРОЙ СЕРБИИ

 

Сербская историческая наука недостаточно систематично и организованно исследовала проблему Старой Сербии и проблему изгнания и этнической чистки сербов в этом регионе. Больше всего внимания посвящено ее центральной части — Косово и Метохии. До Первой мировой войны, если исключить действительно фундаментальные исследования Йована Цвийича, историко-политические исследования Стояна

 

 

1. Bernard Stulli. Указ. соч. С. 323.

 

2. К. Gersin. Altserbien und die albanische Frage. Wien, 1912. S. 29.

 

3. Ekrem Bey Vlora. Lebenserinnerungen, Band 1, (1885. bis 1912). München, 1968. S. 275. Экрем-бей Влора получил образование в Терезиануме в Вене в 1899—1903 гг., а затем продолжил изучать право в Константинополе.

 

349

 

 

Новаковича и работы Йована Хаджи-Васильевича, в которых речь идет о Куманово и Скопско-Тетовской области, были опубликованы преимущественно небольшие свидетельства об актах насилия и преступлениях албанцев и мусульман. Между двумя мировыми войнами, кроме многочисленных небольших рецензий и статей, в первую очередь в «Вестнике научного общества Скопья», выделяется монументальный обобщающий труд «В честь двадцатилетия освобождения Южной Сербии 1912—1937гг.». Значимым было произведение Владимира Чоровича «Отношения между Сербией и Австро-Венгрией в XX веке» (1936), в котором по большей части рассматривается Старая Сербия. Для истории сербов в Старой Сербии, особенно в Призрене и окрестностях, особенно ценными являются три в определенной степени автобиографических произведения Петра Кочича: «Книга, изданная в честь пятидесятилетия работы Богословско-педагогической школы в Призрене», «Церковная жизнь православных сербов в Призрене и его окрестностях в XIX веке», «Просветительско-культурная жизнь православных сербов в Призрене и его окрестностях в XIX и начале XX века».

 

После Второй мировой войны на протяжении многих лет история Старой Сербии в XIX—XX веках была на втором плане после работ о КПЮ и НОД. Исключение — работы Владимира Стоянчевича, публиковавшиеся с 1961 года в журналах и сборниках, изданные впоследствии в книге «Сербы и албанцы 1804—1912 гг.». Его интересы, связанные со Старой Сербией и Македонией, унаследовал Михаило Войводич, опубликовавший большое количество сочинений научного характера, исследований и книг с документами. Большое число работ Богумила Храбака посвящено Старой Сербии. Исследование этой территории продолжили Джордже Микич, Драги Маликович, из молодых исследователей — Душан Батакович, в новейшее время — Милош Ягодич. Изучение Рашской области было на втором плане после исследований Косово и Метохии. Можно отметить почти единственного в ранние годы Вукомана Шалипуровича, опубликовавшего несколько своих книг по истории этой области во второй половине XIX - начале XX века. Югославский аспект вопроса изучали в определенной степени Любодраг Димич и Джордже Борозан в рамках своих албанологических исследований. Значимая работа проведена по публикации исторических документов о Старой Сербии. Пионером стал Владимир Чорович, который начал работать над серией «Дипломатическая переписка Королевства Сербии» между двумя войнами. Продолжил работу над серией «“Андрия Раденич ”. Австро-Венгрия и Сербия 1903—1918 гг.». Документы из венских архивов увидели свет в издании Исторического института САНУ в основательной серии «Документы о внешней политике Королевства Сербии 1903—1914», Сербская академия наук и искусств (Владимир Дедиер, Живота Анич, Душан Лукач, Климент Джамбазовский, Михаило Войводич, Лиляна Алексия-Пейкович, Андрия Раденич). Андрей Митрович подготовил переписку Милана Ракича под заглавием «Консульские письма 19051911 гг.» (1985), а Бранко Перуничич подготовил три объемных тома важных

 

350

 

 

документов о Старой Сербии: «Письма сербских консулов из Приштины 1890—1900» (1985), «Свидетельство о Косове 1901—1913» (1988), «Зулуми ага и беки в Косовском вилайете 1878—1913» (1989). К сериям документов или отдельным частям, которые в большей или меньшей степени касаются Старой Сербии, можно отнести и две книги документов о Рашской области, подготовленные Миличем Ф. Петровичем «Документы о Рашской области 1900—1912» (1995) и «Документы о Рашской области 1890—1899» (1997).

 

За последние годы опубликованы две новые значимые монографии о Старой Сербии в конце XIX—XX веках. Они основаны отчасти на ранее опубликованных исследованиях и сборниках документов, а также на новых архивных и полевых работах. Милош Ягодич опубликовал монографию «Сербско-албанские отношения в Косовском вилайете (1878—1912)», в которой представлена полная картина политических, экономических, социальных, культурных, религиозных и в целом повседневных обстоятельств в Старой Сербии. Заслуживает внимания вывод Ягодина о том, что «албанская идентичность в Косовском вилайете практически отсутствовала» [1]. Часто повторялось, согласно Цвийичу, число выселенных сербов из Косовского вилайета —150 000 с 1878 до 1912 года. Ягодич на основании своих расчетов уменьшил эту цифру до 135 000. Историк Радош Люшич недавно опубликовал краткое исследование с литературным названием «Дядины двери», в котором представлена точная картина общества и человека метохийского Подгора и села Исток в конце XIX — начале XX века [2]. Географ Милован Радованович обобщил свои почти пятидесятилетние антропогеографические, демографические и этнографические исследования Косово и Метохии в одной большой исчерпывающей монографии под названием «Этнические и демографические процессы в Косове и Метохии». Всю большую исследовательскую проблему Радованович видит как процесс длительного действия и отслеживает через критические пересмотры, начиная со Средних веков и заканчивая нашими днями. Один из выводов Радовановича, когда речь идет о выселении сербов после Второй мировой войны, гласит: из Косово и Метохии «выселилось более 250 000 сербов и черногорцев, что по сравнению с их общим количеством, согласно переписям населения 1948, 1953, 1961, 1971 и 1981 годов, представляет собой катастрофическую демографическую потерю, вызванную коренными этнонациональными изменениями» [3]. Радованович обоснованно выявил губительную деструктивную вертикаль югославской политики по отношению к Сербии и сербам, когда речь идет о Косово и Метохии. В период Второй мировой войны, во время немецко-фашистской

 

 

1. Милош Јагодић. Српско-албански односи у Косовском вилајету (1878-1912). Београд, 2009. С. 249.

 

2. Радош Љушић. Вујкина врата. Хроника подгорског села Исток, први део. Београд, 2011. С. 182.

 

3. Милован Радовановић. Етнички и демографски пронеси на Косову и Метохији. Београд, 2004. С. 383.

 

351

 

 

оккупации, из Албании в Сербию и Югославию вернулось 20 000 антисербски и антиюгославски настроенных «разбойников» и их детей, переселившихся в Албанию между двумя мировыми войнами. По словам Радовановича, с ними вернулись «и другие албанцы по линии традиционных родовых связей».

 

Оценка числа лиц, поселившихся в этих местах во время оккупации 1941—1944 годов, варьируется, но чаще всего упоминается цифра в 100 000 военных колонистов. Граница с Албанией была практически открыта и после 1945 года. А массу так называемых беженцев после 1948 года, которая беспрерывно переливалась из Албании в Косово и Метохию, «краевая, то есть югославская, власть принимала, заселяла и обеспечивала им все необходимые условия для существования, тратя при этом значительные средства в их интеграцию в учреждения системы, с выкупом сербских имений и домов, оказывала социальную, экономическую и медицинскую поддержку и т.д.». [1]

 

 

1. Милован Радовановић. Етнички и демографски процеси на Косову и Метохији. Београд, 2004. С. 389.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]