Старая Сербия (XIX—XX вв.). Драма одной европейской цивилизации

Славенко Терзич

 

Глава XX. ЭТНИЧЕСКАЯ И ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В КОСОВО И МЕТОХИИ

 

 

Европейской науке хорошо известно, что исконные области албанского народа — это области современной средней Албании. Известный немецкий албанолог Георг Штадтмиллер упоминает, что традиционная область албанцев охватывает долину реки Шкумбини, оба берега рек Мат и Кроя и некоторые прилегающие к ним области [1]. История албанцев и албанского общества намного сложнее, чем это кажется. И не только на территории современной Албании, но и на территориях соседних государств, в местах проживания албанцев в качестве национального меньшинства. Их религиозная разнородность и выраженная племенная идентичность были и останутся постоянным источником внутренних стычек, дающим этому государству нестабильное положение. Это «болезненное» состояние молодого государства прежде всего представляет угрозу для неалбанских народов, проживающих в Албании и соседних странах. Нельзя забывать тот факт, что в течение столетий на территории современной Албании существовали крупные славянские поселения и что славянская топонимика сохранилась в определенной мере по сей день [2]. С момента формирования первого албанского государства в 1912 году и особенно во время правления албанского коммунистического диктатора Энвера Ходжи большая часть неалбанского населения, исключая греков, была «албанизирована» с помощью насильственных средств государственных репрессий [3].

 

Политический проект этнически чистой Великой Албании прямо связан с последствиями турецких завоеваний в Юго-Восточной Европе, особенно с войнами европейских христианских сил против Турции в конце XVII века. В определенной мере это сейчас представляет продолжение османского наследия в Европе, в качестве проводника того образа жизни, обычаев и нравов, которые были присущи на территории Юго-Восточной Европы во время османского владычества. Христианское население Европейской

 

 

1. Georg Stadtmüller. Forschungen zur albanischen Frühgeschichte, zweite erweiterte Auflage, Albanische Forschungen 2. Wiesbaden, 1966. S. 167, 173.

 

2. Gunnar Svane. Slavische Lehnwörter im Albanischen. Acta Juthandica LXVIII. Aarhus University Press, 1992. S. 346.

 

3. Јован Бојовић. Избеглице из Албаније у Црну Гору 1991. године, Историјски институт Црне Горе. Титоград, 1991.

 

321

 

 

Турции, в первую очередь Старой Сербии и северной части Македонии, массово присоединилось к борьбе европейских сил после осады Вены (1683) по вытеснению турок из Европы. В знак мести после поражения европейцев (1690) это население было подвергнуто массовому угнетению и, по сути, этническим чисткам. Турецкие разрушительные военные кампании способствовали вливанию албанского народа из своих подлинных областей в земли своих соседей, как славян, так и греков. Лишь в конце XVIII века массы албанских скотоводов начинают спускаться в плодородные края Косово и Метохии, в основном населенных православными сербами, а также на территории современной Западной Македонии, от Скопья до Битоли, населенных, кроме сербских, и македонскими славянскими жителями. Они продвигаются и далее в направлении Центральной Сербии — к Топлице и областям к югу от Топлицы.

 

 

Процесс завоевания Старой Сербии изобилует наряду с массовыми и постоянными преступлениями рядом других методов дробления компактного сербского этнического корпуса — насильственная исламизация, разные виды грабежа, разрушение храмов и другие виды террора. Об этом свидетельствуют многие путешественники, особенно римские миссионеры. Среди многочисленных ватиканских источников об этих процессах свидетельствует и отчет архиепископа из Скопья Матии Масарека (родился в Янево), подготовленный в 1764 году после епископского посещения. Масарек обучался в Урбанианской коллегии в Риме. В окрестностях Джаковицы архиепископ отмечает «свежие колонии арбанасов, которые из-за голода оставили свои скалы и поселились в плодородной Метохии». Сербия — плодородная страна, и поэтому ее «постоянно населяют многие католические семьи арбанасов из горных областей». Эти арбанасы-пришельцы в Сербии, говорит архиепископ Масарек, не слушают поучения Евангелия, но принимают ислам, вытесняя православных и католиков из их деревень и занимая их имения («maledett i Albanesi, i quail per forza si sono impadroniti di quasi tutti literreni scismatici e cattolici serviani») [1]. Албанцы, согласно Масареку, сеют вокруг себя убийства, грабежи католиков и православных. «У него сердце сжимается, — представляет И. Радонич отчет Масарека, — когда он в рощах видит гробы православных и других убитых от рук албанцев» [2]. Арбанасы-мусульмане считают себя турками и «думают, что им все можно». Женщины непреклоннее в сохранении католической веры. В одном письме, датированном 1767 годом, Масарек утверждает, что Сербия за последние двадцать лет полностью изменилась. Раньше во всех ее городах было «мало турок, которые были приятны в обращении, а в деревнях проживали и православные, и католики». Сейчас города и деревни переполнили арбанасы-мусульмане, которых и турки побаиваются, потому что «они никого не щадят» [3].

 

 

1. Јован Радонић. Римска курија и јужнословенске земље. С. 654.

 

2. Там же.            3. Там же. С. 658.

 

322

 

 

Похожие процессы развивались и в греко-албанских пограничных областях. Албанские эмиграции во время турецких завоеваний шли в направлении греческих земель, особенно в направлении Эпира. Параллельно с укреплением греческого освободительного движения Турция использовала албанцев-мусульман, чтобы с их помощью обеспечить владычество на территории Эпира и Фесалии. Великоалбанская идеология объясняла это следующим образом:

 

«От берегов реки Бояны до самой Янины проживает единственный и однородный народ. От Янины до Амбрасии — территория, которую греческая религиозная и прочая пропаганда оспаривают у албанцев, представляющих здесь большинство, если не численно, то по силе своей и способности сопротивления» [1].

 

То, что Косово и Метохия, о которых албанские писатели часто говорят как об «албанской земле», были, бесспорно, ареалом сербского народа, подтверждает факт, что здесь находятся самые знаменитые памятники сербской архитектуры и духовности. Самые крупные изменения в этнической структуре населения этой части Старой Сербии происходили с середины XVIII до первой половины XIX века и со времени Берлинского конгресса 1878 года до освобождения этих областей от турецкого владычества в 1912 году. Они, по сути, являлись последствием столкновения исламской османско-феодальной концепции с европейской христианской. Сэмюэл Хантингтон такие процессы называет «столкновением цивилизаций». Косово и Метохия сегодня являют собой самый убедительный пример такого столкновения, но признаки радикального исламизма албанского сепаратистско-террористического движения умело камуфлируются европейской фразеологией и европейской символикой.

 

Сербы поселяются в области современных Косово и Метохии в период VI—VII веков во время переселения славян в Юго-Восточную Европу. С XII века области Косово и Метохии входят в состав средневекового Сербского государства и по сей день в европейской науке известны как исторические области Сербии. В период Средневековья, до турецких завоеваний, эти области представляли собой самую крепкую культурную силу Сербского государства. Об этом говорят и всё еще неполные данные о приблизительно 1300 монастырях, церквах, местах, где ранее находились церкви и другие монументальные памятники культуры, найденные вблизи 1100 поселений в Косово и Метохии (остались необработанными приблизительно 350 поселений) [2].

 

Ранее было сказано, что албанцы вплоть до недавнего времени не составляли большинство населения Косово и Метохии. В византийских источниках арбанасы на современной сербской, то есть византийской, территории не упоминаются. Первые турецкие переписи населения (дефтеры) 1455 и 1485 годов, проводившиеся после завоевания этой части

 

 

1. Bernard Stulli. Albansko pitanje (1875—1882). Rad Jugoslavenske akademije znanosti i umjetnosti. Knj. 318. Zagreb, 1959. C. 325.

 

2. Олга Зиројевић. Први векови туђинске власти, Косово и Метохија у српској историји. Београд, 1989. С. 101.

 

323

 

 

Сербии в середине XV века и опубликованные в Сараево и Тиране, обнаруживают жителей со староарбанасскими именами собственными лишь на периферии Метохии с более высокой концентрацией в области Джаковицы. Практически вся топонимия на этих территориях — сербского, то есть славянского, происхождения. Из 280 населенных мест в Метохии и Алтине (охватывает и часть современной Албании), только 30 поселений имеют староарбанасский ономастикой, 8 поселений — смешанного типа, а во всех остальных поселениях наблюдается старосербский ономастикой. В области сербского властелина Вука Бранковича, в которой турки проводили перепись в 1455 году, сразу после завоевания, которая охватывала большую часть Косово, прилегающие районы и часть Метохии, нет ни одного поселения, где наблюдается староарбанасский ономастикой1. Эти источники показывают, что в первые десятилетия турецкого владычества в этой части Сербии в большинстве проживали православные сербы, и такая ситуация продолжалась вплоть до конца XVII века [2].

 

О ситуации в этой части Сербии под турецким владычеством, особенно в XVII веке, говорят отчеты римских миссионеров, хранящиеся в ватиканских архивах. Например, архиепископ Бара Петар Масарек, до того бывший епископом Призренским, албанец из Призрена, пишет о населении Призрена и Приштины в 1623—1624 годах, подчеркивая, что там много сербов, которые говорят на «иллирийском языке», у которых есть «Патриарх печский, также серб, рожденный в Янево». В Призрене, пишет Масарек, можно увидеть «многие церкви и красивые постройки сербов более раннего периода. Турки две церкви превратили в мечети, и сделали это и в других населенных местах». Говоря о Приштине, апостольский посланец замечает, что «кроме турок, в Приштине живут многие сербы» [3]. В отчетах римских миссионеров Призрен упоминается в качестве «главного города Сербии» и «самого красивого места в Сербии». О распространенности сербов и их языке говорит П. Масарек в своем отчете 1633 года, подчеркивая, что много сербов проживает в епархиях Шкодер, Лече и Задрим в Албании [4]. В отчете миссионера фра Бонавентуры Палацуолы от 1637 года говорится о Джаковице и монастыре Дечаны; упоминается, что в Джаковице проживает много сербов, но «чуть выше Джаковицы живут сербы и там находятся три католических дома, а затем опять идут сербские деревни» [5].

 

Самый крупный поворот в изменении этнической структуры населения в период турецкого владычества произошел в конце XVII века, когда сербы активно участвовали на стороне христианской Европы в борьбе против Османской империи, а затем, опасаясь мести, были вынуждены во

 

 

1. Митар Пешикан. О историјској ономастици Косова. Зборник округлог стола о научном истраживању Косова. САНУ. Београд, 1988. С. 81.

 

2. Насеља и становништв  ооблати Бранковића 1455. године, Београд, 2001. С. 451—452.

 

3. Задужбине Косова - споменици и знамења српског народа. Призрен-Београд, 1987. С. 607-609.

 

4. Задужбине Косова... С. 607.

 

5. Задужбине Косова... С. 607-609.

 

324

 

 

главе с Патриархом Арсением III Чарноевичем в 1690 году уйти в Габсбургскую монархию (престол сербского патриарха в течение веков находился в Печи, а Призрен был королевской столицей).

 

Европейские записи того времени говорят о страшных преступлениях, совершаемых над сербами в Старой Сербии. Говоря современным языком, можно сказать, что уже тогда начался процесс этнической чистки в этой части Сербии. Наряду с другими писателями Симплициано Бизозерри в своей книге «La Sacra Lega Contro La Potenza Ottomana», опубликованной в Милане в 1700 году, отмечает массовые преступления турецкой армии и отрядов арбанасов над сербами:

 

«На подмостках несчастий варвары, появившиеся здесь, были немилосердны к этим невинным жителям и всех их, несмотря на возраст и пол, рубили саблями; в объятиях смерти оказались и те, которые, ведомые обещаниями, оставили свои убежища в лесах, где спасали свои жизни. После того как все жители были убиты, сожжены и превращены были их жалкие хижины в пепел, от огня сохранились только города Приштина, Печ и Призрен, так как в них разместились арнауты для зимовки» [1].

 

О массовых преступлениях над сербами в Косово и Метохии в первые месяцы 1690 года говорят и многие отчеты нунция папы римского, который в письме, написанном 25 февраля 1690 года, пишет:

 

«Месть над неверным народом продолжалась три месяца без какого-либо вмешательства Порты, до тех пор, пока пострадавшими районами полностью не овладели» [2].

 

Процесс вытеснения православных сербов из Косово и Метохии арбанасами-мусульманами под эгидой турецких властей продолжался в XVIII —XIX веках. С начала XVIII столетия плодородные территории Старой Сербии населяли арбанасы, спускаясь из Малесии и других горных областей Албании, где они до этого проживали. Глубокий кризис Османской империи вылился здесь в насилие и анархию, носителями которых были пришедшие арбанасы, до крайности нетерпимые к коренному сербскому населению. Некоторые сербы нашли выход в принятии ислама, а это в существующей обстановке политического и социального преобладания арбанасов-мусульман вело к их постепенной «арбанизации».

 

Путевые записки первых сербских консулов в Старой Сербии, таких как Тодор Станкович и Бранислав Нушич, а особенно научные исследования Йована Цвийича и его соратников и последователей, пролили новый свет на этническую и демографическую ситуацию в Старой Сербии. До этого представления о ситуации в сербском обществе были туманны. Цвийич, обследуя местность, обнаружил несколько явлений: кроме переселения арбанасов, сюда переезжало и сербское население, занимая места

 

 

1. Задужбине Косова... С. 608.

 

2. О преступлениях над сербами говорится в письмах от 26 февраля и 12 марта 1690 года. Ценные документы о положении христиан в Османской империи в середине XVII века содержатся в книге: Marko Jacov. Le missionи cattoliche nei Balcani durante la guerra di Candia (1645—1669), I—II, Cittadel Vaticano. Biblioteca Apostolica Vaticana, 1992.

 

325

 

 

выселенных сербов; переход в ислам представлял начальную фазу в дальнейшей «арбанизации» сербов. Согласно Цвийичу, численность сербов была больше, чем это могло показаться на первый взгляд таким дипломатам и исследователям, как Александр Гильфердинг и Теодор Ипен. Такое впечатление может сложиться, пишет Цвийич, если обратить внимание на старину, особенно «на руины церквей». Причиной тому является тот факт, что «сербы в этих областях носят арбанасское традиционное платье, и путешественник, не задерживающийся в дороге, не может узнать в них сербов; к тому же большинство сербов перед турецкими властями и иностранцами разговаривают на арбанасском языке» [1].

 

Цвийич заметил и еще один важный, менее известный факт: так же, как и в случае Пореча и Тетовского котлована, в случае Косово и Метохии сербские православные переселенцы присутствовали на территории от Шкодера до Малесии, эти люди проживали здесь еще со времен Неманичей «до Шкодера и Адриатического моря». Первая скопская школа в Шкодере была открыта в 1828 году и обозначила национальное пробуждение проживавших там сербов. Церковно-школьная община в Шкодере являлась инициатором восстановления разрушенных церквей. В Шкодер в качестве учителя приехал Никола Мусолин, родом из Гомирия, вблизи Дубровника, окончивший семинарию в Сремских Карловцах [2]. Сербы из Шкодера в 1860 году выступили с предложением открыть семинарию в Шкодере, но им в этом начинании помешала австрийская пропаганда. Австрийский консульский отдел был открыт в 1839 году, а французский — в 1850 году. Австрийское влияние среди католических албанцев усилилось после Крымской войны. Иезуитский колледж Seminario был открыт в Шкодере в 1858 году. У иезуитов кроме колледжа были и начальные школы и торгово-экономический техникум в Шкодере [3].

 

Этнографические исследования Цвийича и его современников-этнологов и антропогеографов обнаруживают интересные этнические и культурные симбиозы в точках соприкосновения между сербами и арбанасами. Было много сигналов того, что малисорские (горские) племена имели смешанное арбанасско-сербское происхождение. «О хотах известно, — пишет Цвийич, — что они сербского происхождения, причем из переселенных Пиперов и Чевлян. Беричи в основном ведут свое происхождение из Куча. Скорее всего, смешанное сербско-арбанасское происхождение имеют и Клименты, Шали и Гаши, состоящие в родстве с соседними черногорскими племенами» [4]. Но всё-таки, считает Цвийич, сербское население между Джаковицей и Шкодером встречалось «редко». Похожие этнические процессы наблюдались в Косово и Метохии. Среди арбанасского населения

 

 

1. J. Цвијић. Основе за географију и геологију Македоније и Старе Србије. С. 418.

 

2. Ђорђе Микић. Скадарски Срби у XIX веку Историјски зборник Института за историју у Бањалуци, бр. 7. Бањалука, 1986. С. 121—124.

 

3. Ђ. Микић. Скадарски Срби у XIX веку С. 130—131.

 

4. Ј. Цвијић. Основе за географију и геологију Македоније и Старе Србије. С. 419-420.

 

326

 

 

Цвийич различает две группы: настоящих арбанасов, переселенных из Албании (Малесии, Миридита, Люмы, Дукаджина), и исламизированных и «арбанизированных» сербов или «арнауташей» — так их называли сербы в этих областях. Исламизация сербов протекала интенсивно в предыдущие века, но проявлялась и на рубеже XIX—XX веков. Из исламизированных сербов, пишет Цвийич, «создается, прежде всего, колеблющаяся народная масса, которая, потеряв сербское народное сознание, всё ещё не приобрела арбанасское». Эту колеблющуюся массу укрепили подоспевшие мусульманские мухаджиры из Боснии и Герцеговины, также не имевшие определенного национального сознания, но с течением времени «под влиянием веры и среды, преимущественно арбанасской, и те и другие в процессе ассимиляции становятся арбанасами. Исламизированные сербы женятся на девушках из арбанасских фисов (племен), становясь таким образом членами фиса, постепенно учат язык и становятся арбанасами. «Сербы их зовут “арнауташами”, пока не забудется их происхождение». В области Гнилана такими деревнями в конце XIX века были деревни Кончуль или Жегра, в которых «арнауташи» в то время всё еще носили сербские фамилии. Несколько поколений наряду с албанским знали и сербский язык.

 

С точки зрения этнографии для Цвийича и других исследователей особенно интересным был феномен Дреницы. В начале XX века в Дренице всё еще были православные сербы в Лауше, Лудовиче, Которе, Радищеве и Кучици, а все географические названия были сербские. Доказано, что в четырех деревнях вблизи Дреницы — Лауч, Резало, Лудовичи и Мокромаль — жители были переселенцами из Малесии, Албании и что приехали они сюда католиками и уже в Дренице приняли ислам. В Лауше упоминаются и две семьи арбанасов, «давно переехавшие из Васоевичей», и они, вне всякого сомнения, «арбанизированные» сербы. Тодор П. Станкович записал, что многие арбанасы в Дренице в начале XX века все еще имели сербские фамилии и что в Дренице не было ни одной арбанасской деревни «без разрушенной православной церкви и православного кладбища с каменными крестами, которые они посещают и говорят, что там лежат их деды и прадеды» [1]. Опираясь на записи Станковича, Йован Цвийич пишет, что «арбанасский барьяктар из Дреницы Рам Лютан, из Фиса Бериша, был сербского происхождения и праздновал День Святого Николая. У другого видного арнаута, Феки из Лауши, фамилия — Марушич и он почитает Параскеву Сербскую» [2].

 

Исследования Цвийича и других ученых на рубеже XIX—XX веков подтверждают исследования Комитета по изучению Метохии Философского факультета в Белграде, в работе которого участвовали и сотрудники Исторического института САНУ. Изучение Метохии, начатое в 1965 году, продолжалось, судя по всему, и в последующие несколько лет. Уже в 1969 году

 

 

1. Тодор П. Станковић. Путне белешке по Старој Србији. Београд, 1910. С. 128; Ј. Цвијић. Основе за географију и геологију Македоније и Старе Србије. С. 453.

 

2. Там же.

 

327

 

 

средства из Республиканского фонда, выделяемые для научной работы, были уменьшены. Планировалось составление монографии о Метохии. Группа ученых, в которую входили Гавро Шкриванич, Божидар Ферьянич, Милош Благоевич, а позже Реля Новакович и Душан Синдик, задалась целью изучить ситуацию, описываемую в средневековых источниках, и сравнить с ситуацией на местах: поселения, жупы (административные области), топонимии, состав населения, культы. Из большого объема ценных материалов выделим лишь несколько показательных фрагментов по исторической демографии, географии и этнографии Метохии: Лоджаны — наряду с албанцами, здесь проживают и сербы-старожилы, есть сербское кладбище и руины церквушки, говорят, посвященной святому Николе; «часть албанцев носит фамилию Стойковичи. По преданию, сохранившемуся у них, они когда-то были сербами»; Нижний Ратиш вблизи Джаковицы — обнаружены археологические раскопки «сербского кладбища», деревня Батуша — раскопки «Фуша е Кишес» (Церковное поле), по преданию, здесь когда-то находилась церковь; Верхняя Морина — раскопки «Ливадет е Кишес» (Церковные поляны); Истинич вблизи Дечан — «в деревне сохранились два фиса — Шаля и Тачи. Шале прибыли сюда из Малесии и были католиками, а Тачи — православные старожилы». Тачи первые приняли ислам [1].

 

Албанцы, как известно, в XVIII веке, пользуясь покровительством турецких властей и являясь инструментом османской политики, продвигались в глубь плодородных земель Топлицы и окрестностей к южному Поморавью. Этот процесс остановился, когда начались сербские восстания, в начале XIX века, и албанцы начали возвращаться назад в рамках масштабного процесса отступления Османской империи из автономной Сербии. Согласно положениям Второго хатг-и-шерифа (1830), пишет Радош Люшич, «турки были обязаны уехать из этих областей, распродав до того все свое имущество» [2].

 

После вхождения сербской армии в шесть неприсоединенных нахий в 1833 году, мусульмане, «в основном албанского происхождения», спрятались в Крушевце, Алексинце, Парачине, Чуприи, а в следующем году ушли на юг, к Нишу, Топлице, Косово и Нови Пазару3. В последующие несколько десятилетий они подвергали православных сербов в этих районах разным видам насилия, о чем, кроме прочего, свидетельствуют и жалобы сербов, проживавших там, направленных в российский консульский отдел в Белграде.

 

О насилиях арбанасов над православными сербами в областях Ниша, Пирота, Лесковца и Прокупья в 1840—1841 годах, причем сразу после издания

 

 

1. Отчеты исследований (их копии) находятся в архиве Историко-географической секции Исторического института Сербской академии наук и искусств (САНУ), которую в течение многих лет вел Гавро Шкриванич. Отчеты я получил для просмотра от Горданы Томович и хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить ее за это.

 

2. Радош Љушић. Кнежевина Србија (1830—1839). Београд, 1986. С. 316.

 

3. Там же. С. 318-319.

 

328

 

 

хатт-и-шерифа из Тилханы (1839), свидетельствует и жалоба российскому генеральному консулу в Белграде Герасиму Вашенко. От имени жителей Пирота, Ниша, Лесковца и Прокупья жалобу подписали Никола Цветкович из Лесковца и Стоян Маринкович из Матеевца из нишской нахии. От имени своих «скорбящих и несчастных братьев» из четырех упомянутых нахий они просят российского консула о защите, описывая свое «плачевное положение». Из-за тяжелых поборов (зулюмов) они оказались на границе Княжества Сербия («находясь под стеной сербской»), которая не пускает их, а они не смеют возвращаться в свои дома. И поэтому, пишут они, «должны все или от голода помереть, или кто останется в живых от меча и ружей завоевателей, в плену оказаться». Хатт-и-шериф «доброго Царя нашего» ждали мы «как ясна солнышка», но новый паша в Нише новый налог (побор) установил: они дали десяток, но нови паша требует по 8 грошей и 12 (центов) за «мал» (скотину), налог на вина и ракию («за каждую оку (280 гр) — по 4 пары а за ракию — по 8»). Паша 9 самых видных «чорбаджи» «представителей сельской верхушки бросил в тюрьму со связанными руками и веригами на шее и выслал их в Софию, откуда они через два месяца послали выкуп». Однажды паша появился в Матеевце на ужине, и его «подпевали всем, что у них было». Паша выпивал до полуночи, а затем потребовал, чтобы привели девушек и чтобы они «пели и плясали». Ему в этом отказали. Затем он вернулся в Ниш и отправил субаше (надзирателей) насиловать женщин. Если бы кто-нибудь попытался защищать их, турки бы его

 

«схватили и погнали бы в город, на грудь его положили бы дерево и распятого водили бы по городу, чтобы другим неповадно было защищать жену, сестру или дочь свою. Чтобы всем было понятно, что турок может делать, что ему вздумается» [1].

 

В обширной жалобе чередуются разные виды насилия и преступлений.

 

«Наши турки, а особенно арнауты, видя, как ведет себя паша, собираются в группы по 100 человек и идут поджигать деревни — недавно они в деревне Страшика сожгли 28 домов со всем имуществом».

 

Упоминаются многочисленные примеры похищения женщин и девушек, изнасилований женщин и мужчин, грабежей, убийств, похищений скота, а посреди рынка похитили жену у мужа и увели «обращать ее в ислам». Два брата арнаута пришли в деревню Дражевце, схватили одну девушку и увели ее «в арнаутлук обратить в ислам», еще двух девушек из Запланья на силу увели и обратили в ислам; когда их мать попыталась защитить их, они ее «на куски разрезали». В Бугаровце зарубили топором молодого человека, попытавшегося защитить сестру, которую затем изнасиловали; шесть арнаутов изнасиловали 14-летнюю девочку, которая пошла с отцом собирать виноград; насилуют замужних женщин и девушек, «взрослых и малых», «а сейчас начали насиловать и людей, как это было в святой церкви в Прокупье,

 

 

1. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ) — Москва, Посольство в Константинополе, оп. 517/1, 1841, 9.2685, 1.46, 50, 50—6. Његовомь Высокоблогородію Господину Герасиму Ващенку, генералному за Сербію Русском Консулу. Београд, 23. Апріиліа [1]841.

 

329

 

 

в которую втащили трех человек и изнасиловали их», врываются ночью в дома, грабят, а если находят мужчину — убивают его — свыше 20 человек за короткое время было убито, «а их головы по реке Мораве мимо Алексинца проплывали». Упоминаются и десятки других актов насилия и преступлений. Жалобу подали, говорится в конце, Чамил-паше и князю Михаилу.

 

В течение Второй турецко-сербской войны 1877—1878 годах из Топлицы, Ябланицы и окрестностей (Прокупье, Куршумлийский уезд и Пуста река) выехало 30 000 албанцев, которые в основном поселились в Приштинской, Гниланской, Вучитрнской и Прешевской казах, а некоторые переехали еще дальше — до Призрена, Джаковицы и Прилепа [1]. Один из авторов этот процесс обозначил как «обратную миграцию арбанасов». Албанцы массово участвовали в войнах против Сербии в 1876 и 1877—1878 годах в составе турецких войск. Группа албанцев численностью в 3000 человек из Люмы в начале июля 1876 года по дороге к границе ограбила сербскую торговую часть города Призрена. Из-за занятости турецких войск войной против России албанцы в 1877—1878 годах «представляли главную силу против сербов», а в боях за Прокупье и Куршумлию оказывали сербам яростное сопротивление [2]. Под давлением европейской дипломатии, прежде всего российского и британского правительств, Сербия приняла решение разрешить возвращение ранее изгнанных албанцев, а в августе 1879 года даже организовала встречу с албанскими лидерами. С сербской стороны участвовали майор Драгутин Франасович и лейтенант (поручник) Светозар Станкович. Старейшины албанских племен отклонили это предложение, утверждая, что Сербия их в 1878 году обманула и что она не соблюдала данные тогда обещания [3].

 

Выселенные албанцы стали осуществлять еще более масштабное насилие и преступления над сербами в Косово и Метохии и спровоцировали еще одну волну переселения сербов в Центральную Сербию. Это уже был один из элементов политического проекта Великой Албании. Согласно данным российского консула в Призрене И.С. Ястребова, только из Печского края с времени войны в 1876—1877/78 годов до 1883 года выехало 1500 сербских семей [4]. Дополнительное чувство тревоги православных сербов возникло после основания турецкого военного трибунала в Приштине в 1882 году, после мнимого доноса о том, что местные сербы готовят восстание. По некоторым данным, за пять лет работы трибунала было убито около 7000 сербов, а 300 отправлено в тюрьму сроком от 1 до 101 года [5]. Ситуацию в Старой Сербии в течение последующих двадцати лет освещают заголовки нескольких книг, написанных сербскими авторами. В их числе:

 

 

1. J. X. Васиљевић. Албанска лига, 19;

Д. Богдановић. Књига о Косову. С. 170;

Ђ. Слијепчевић. Српско арбанашки односи. С. 152-153.

Слиепчевич пишет, что «было их примерно 30 000, но, возможно, что их было больше». .

 

2. Косово и Метохија у српској историји. С. 212—213.

 

3. Там же. С. 18—19.

 

4. Косово и Метохија у српској историји. С. 927.

 

5. Там же.

 

330

 

 

«Саданье несретно стање нашег народа у Старој Србији и Македонији» («Современная тягостная ситуация в Старой Сербии и Македонии»), автор Сима Андреевич Игуманов, опубликована в Белграде в 1882 году (Игуманов похоронен в монастыре Святого Марка, чуть выше Кориша, вблизи Призрена, а его гроб в XX веке был по крайней мере четыре раза осквернен и разбит); «Може ли се помоћи нашем народу у Старој Србији» («Возможно ли помочь нашему народу в Старой Сербии»), опубликована в Белграде в 1891 году, автор Манойл Джорджевич Призренца; «Из најцрње Европе» («Из самой мрачной Европы. Убийства, грабежи, похищения и тирания в Старой Сербии, Арнаутлуке, Дебре и Македонии»), опубликована в Белграде в 1896 году под псевдонимом Србин Србинович, настоящее имя автора — Иван Иванич. Два года спустя появилась уже упомянутая нами книга «Преписка о арбанаским насиљима у Старој Србији 1898—1899» («Переписка о насилиях арбанасов в Старой Сербии в 1898—1899 гг.»). Эта книга отражала идею Стояна Новаковича, с которой согласилось и правительство Владана Джорджевича. Предполагалось использовать Мирную конференцию в Гааге, чтобы ознакомить мировые державы с материалами о преступлениях албанцев в Косовском вилайете [1]. Собранные важнейшие источники, включая опубликованные документы и неопубликованные архивные материалы, включая и списки убитых сербов в областях Косово и Метохии, вошли в монументальную работу «Задужбине Косова» [2].

 

Встречаются мнения, что насилие и преступления над сербами в Старой Сербии после 1878 года последовали за вытеснением албанцев из Топлицы, Ябланицы и окрестностей. Бесспорно, выселенные албанцы особенно активно участвуют в преступлениях против сербов, но разгромы, преступления и разные виды насилия имели место и ранее — в течение XVIII— XIX веков [3]. В письме князю Милошу в июне 1836 года братия монастыря Дечан просит сербского князя о помощи и уведомляет его, что землю монастырскую «узурпировали арнауты», не признающие старые «фирманы» (указы). Призренские священники с группой сербских лидеров из Призрена 21 декабря 1844 года обратились к русскому царю Николаю I с просьбой. Они пишут, что не могут более выносить «тиранию в этом Арнаутлуке», что не знают, как дальше жить, «так как невозможно более терпеть зулюм, все погибнем, но терпеть это больше не будем». Товары из лавок силой забирают, накладывают штрафы и бьют, «мучали братьев наших, убивали и обращали в ислам, дочерей наших бесчестили», мы мертвы, «в рабстве погрязли, не смеем о бедах наших говорить, иначе жизнь потеряем». Жители Призрена говорят, что убиты их братья в деревне Любиджа, побиты Станко, Марко, Милосав, еще один Станко, «погибли Радосав и Петр, в каждой деревне по 10 человек погибло». Просят русского царя защитить их — «не дозвольте, чтобы погибали мы и чтобы нас

 

 

1. Mihailo Vojvodić. «Plava knjiga» о stradanjima Srba u Staroj Srbiji, JIČ 1—2 (1999). Beograd, 1999. C. 63.

 

2. Задужбине Косова. С. 627—744.

 

3. Задужбине Косова. С. 608-622.

 

331

 

 

обращали в ислам». Письмо подписали призренский протоиерей Стефан Неделькович, поп Коча Неделькович, Йосиф Михаилович, Василь Йованович, Спаса Стайич, «селянин из Очи Васил Йоцич», поп деревенский Мойса и Станко Симич, Коста Милич из Призрена [1]. Десятки таких писем и просьб будет направлено в последующие несколько десятков лет митрополитам Сербии Петру и Михаилу и правительству Сербии. В 1864 году сербы из окрестностей Печи направили жалобу султану Абдулле Азису, в которой упоминаются многие примеры преступлений и насилия (место совершения преступления, имена жертв и преступников), в которых обвиняются «арнауты, злейшие неприятели веры Христовой», — из деревень Укча, Истиничи, Дечаны, Црвени брег и Вокша [2].

 

Геодон Юришич в своей книге «Дечански првенац» (Нови Сад, 1852) дал ценные описания сокровищницы в Дечанах и другие редкие свидетельства сербской истории. Он пишет об албанцах в Малесии и Метохии, в Косово и об их отношении к сербам. Больше всего хайдутов (вооруженных повстанцев) — в Малесии, пишет он, и они «с арнаутами Джаковикской, Печской, Новопазарской и Вучитрнской нахий открыто разбойничеством занимаются и сербскому народу насилия причиняют, особенно в настоящее время больше всего злодеяний совершают» [3].

 

Дечанский архимандрит Серафим Ристич 27 января 1859 года направил письмо русскому царю Александру II, в котором «со слезами на глазах» от имени братии Дечан просит русского царя «о защите от диких и свирепых арнаутов, которые Бога не боятся и царские турецкие приказания не слушают». Окруженные со всех сторон «непокорным племенем», они как будто находятся в «пасти у льва». Вокруг монастыря не осталось и 10 домов православных сербов, которые не только не дают никаких доходов монастырю, но и «не могут сами прокормиться и себя содержать, не с чем им отметить праздник Воскресения Христова, и надеются они только на скорейшую помощь, которую им обещало братство Дечанское» [4]. Монастырю Дечаны, пишет архимандрит Ристич, «до недавнего времени принадлежал каштановый лес и несколько полей, но всё это арнауты отняли, и если кто из братии вспомнит право свое на это добро, арнауты ружьями угрожают». Одним из источников доходов монастыря являются паломники, приходящие поклониться мощам Святого короля, но из-за «плохих и небезопасных дорог, паломников каждый год всё меньше бывает». Обстановку, в которой жила братия монастыря Дечаны (и сегодня они живут так же), лучше всего характеризуют следующие строки, написанные Ристичем:

 

«К несчастью, чем доходы меньше, тем арнауты больше требуют, братия должна, чтобы священные останки сохранить, давать взятки самому сильному племени. Чтобы охраняло оно монастырь, и только так можно хоть на какую-то безопасность рассчитывать, за эту услугу фису (племени)

 

 

1. Задужбине Косова... С. 611—613.

 

2. С. Ристић. Плач Старе Србије. С. 6—44.

 

3. Геодон Јосиф Јуришич. Дечански првенац. С. 87.

 

4. Серафим Ристић. Дечански споменици. Београд, 1864. С. 77.

 

332

 

 

нужно в год большую сумму платить, другим старейшинам нужно преподносить подарки в деньгах, одеяниях, оружии и других вещах, к тому же каждый день нужно в монастыре угощать по 40—50 арнаутов и постоянно опасаться, что вместо благодарности получишь пулю, зулюм этот особенно усилился с этой зимы, несколько раз они уже нападали на монастырь с оружием, и в прошедшую зиму братия каждую ночь с ружьями сторожила и силу силой должна была встречать. С одной стороны — тирания, а с другой — нехватка денег вынуждает братию, страшно и подумать об этом, уйти из этого дивного памятника православных времен сербского народа, оставить единственную опору православия в этом районе, единственное утешение порабощенных» [1].

 

Ристич в заключение подчеркивает, что опасность угрожает и «со стороны римской пропаганды, а для нее была бы достаточна моральная победа», так как за время «прошлых войн» (Крымской войны, войны Европы и Турции против России, 1853—1856) в Дечаны прибыл официальный агент французского правительства и предложил братии в Дечанах покровительство, а именно — унию. Он говорил, что «это никак не связано с отклонением от веры», ничего не требовал менять в службе Божией, а если они согласятся, им будет назначена «пенсия и будет определен человек, который будет нас перед турками представлять» [2]. Известно, что Франция получила право от Римской курии защищать римо-католиков в Османской империи. С 1837 года право на защиту албанских католиков передано Австрии, и с тех пор начинает увеличиваться влияние Габсбургской монархии среди албанцев. Иезуиты в 1858 году основали Албанскую коллегию в Риме, а шкодерская епархия в 1867 году была поднята до ранга архиепархии [3].

 

 

1. Серафим Ристић. Дечански споменици. Београд. С. 78—79.

 

2. Там же. С. 79-80.

 

3. Ј. Радонић. Римска курија и јужнословенске земље. С. 686.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]