Россия (СССР) и Македония: история, политика, культура 1944-1991 гг.

К.В. Никифоров (отв. ред.)

 

2. Македонцы и этнографическое знание в СССР (России)

 

P.H. Игнатьев

(Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, Москва)

 

 

Как справедливо полагают, научную основу российской македонистики заложил П.Д. Драганов (1857-1928), выступавший с тезисом о самостоятельной позиции языка славянского населения в Македонии [1].

 

После революционных событий 1917 г. начинается становление Советского государства. При этом в отношении советских ученых к македонской теме наблюдаются следующие этапы:

 

 

1. Продолжение дореволюционной традиции исследования Македонии в Советской России (1917 г. - первая половина 1930-х гг.)

 

Лучшие черты этой традиции - аполитичность и научная беспристрастность - связаны с именем A.M. Селищева (1886-1942), интересовавшегося преимущественно македонской диалектологией: «Очерки по македонской диалектологии» (Казань, 1918). К сожалению, Селищев побывал в Македонии всего однажды - летом 1914 г., а планируемая им на 1915 г. экспедиция не состоялась (в связи с началом Первой мировой войны) [2]. Селищев вел споры с А. Беличем и его учениками, защищавшими сербские позиции в вопросе о македонском языке, однако при этом последовательно дистанцировался от политики. По воспоминаниям С.Б. Бернштейна, Селищев признавал, что формирование национального сознания - сложный процесс, в котором участвуют многие факторы: «...учесть их в Москве невозможно. Это дело политиков, а не ученых» [3]. Ученый неоднократно обвинялся в немарксистских позициях.

 

Следует отметить вкус Селищева к этнографическим наблюдениям. Особенно этнографична книга «Полог и его болгарское население» (София, 1929). Но и его «Македонские кодики XVI-XVIII веков» имеют

 

 

1. Подробнее см.: Ристовски Б. Македонистот Петар Драганов (1857-1928). Скопје, 2007.

 

2. Подробнее см.: Бернштейн С.Б. A.M. Селищев - славист-балканист. М., 1987.

 

3. Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. Воспоминая. Дневниковые записи. М., 2002. С. 228.

 

 

18

 

 подзаголовок «Очерки по исторической этнографии и диалектологии Македонии» (1933). Назовем еще статью «Семейная «служба» (курбан) в Болгарии и Македонии и сербская «слава»» (Македонски преглед. V. Кн. 2. 1929. С. 33-77) и др.

 

A.M. Селищев был знаком с работами Й. Цвиича и, вероятно, взял лучшее из них: комплексный анализ человеческого коллектива и окружающей среды. Позиция сербского ученого по македонской проблеме хорошо известна. На с. 10 русского издания брошюры Цвиича «Македонские славяне. Этнографические исследования» (Петроград, 1906) имеется следующее определение этих славян: «колеблющаяся народная масса, которая имеет этническое предрасположение стать сербами или болгарами». Знаменитый тезис, повторенный на нескольких европейских языках. Однако подчеркнем, что И. Цвиич, вероятно, в силу сложности изучаемых им процессов и нехватки времени:

 

1) в полной мере не развил применительно к Македонии свою концепцию метанастасиса (миграционных движений балканского населения с XIV в.), что заставило бы его учесть колоссальное интеллектуальное влияние македонской диаспоры, совершенно не принятое им в расчет;

 

2) фактически перенес доступные ему наблюдения в отношении своеобразной «мимикрии» македонских мигрантов в Сербии на всех славянских жителей Македонии, хотя даваемое им же описание «психического типа» македонцев заставляет думать об устойчивости этих характеристик. Потому не выглядит убедительным мнение Цвиича о том, что «столь легкая восприимчивость, несомненно, приведет к быстрому изменению характера центрального типа» [4].

 

 

2. Парадигма советской науки (вторая половина 1930-х гг.)

 

Российская революция 1917 г. принесла с собой определенную дезорганизацию нормальной работы дореволюционных учреждений и дух экспериментирования, в частности, в области высшего образования и науки. Так случилось, что три важных для нашей темы человека почти в одно и то же время учились на историко-этнологическом факультете Московского университета: этнограф С.А. Токарев (1899-1985) окончил его в 1925 г., будущий директор Института этнографии АН СССР, этноархеолог С.П. Толстов (1907-1976) в 1930 г. и, наконец, славист С.Б. Бернштейн (1911-1997)-в 1931 г.

 

 

4. Цвијић Ј. Балканско полуострво // Сабрана дела. Књ.2. Београд, 1987. С. 414.

 

 

19

 

Наставником получившего этнографическую подготовку Бернштейна стал Селищев. На протяжении всей жизни Бернштейн интересуется этнографическими сюжетами, всегда готовый к полемике: так, после прочтения в «Советской этнографии» статьи С.А. Токарева «К постановке проблем этногенеза» он собирается написать ответную статью: «Этногенез или глоттогенез?» [5].

 

Научный подход, а не догматизм какого бы то ни было толка, делает Бернштейна в какой-то степени продолжателем названной нами дореволюционной традиции, но в изменившихся условиях. На творческое осмысление Бернштейном вклада Селищева в разработку македонской диалектологии, на эволюцию позиции самого Селищева оказывают несомненное влияние беспокойные 1930-е гг. - как внутри, так и вне страны. Следовало сделать очень важный, качественный шаг в интерпретации сложившейся в Вардарской Македонии обстановки. В 1934—1938 гг. Бернштейн заведует кафедрой болгарского языка и литературы в педагогическом институте в Одессе. Здесь им обнаружена корректура журнала «Вардар» Крсте Мисиркова. Здесь он находится в тесном контакте с болгарскими политэмигрантами. Позиция части их по македонскому вопросу совпадает с официальной позицией БКП: македонцы - самостоятельная нация [6]. По воспоминаниям Бернштейна, в 1938 г. вернувшийся из ссылки Селищев на своих лекциях в Институте философии, литературы и истории в списке южнославянских языков называет вслед за болгарским македонский язык [7]. В том же 1938 г. опубликована статья 27-летнего Бернштейна «Македонский язык» (Большая советская энциклопедия. 37 т.), прочитанная и одобренная Селищевым. В ней македонские славяне, говорящие на македонском языке, названы македонцами. В списке литературы немецкоязычные авторы, работы Селищева не указаны, хотя он уже был на свободе... Как вспоминал Бернштейн, редакция Большой советской энциклопедии заказала ему статью по рекомендации В. Коларова, деятеля Коминтерна, директора Международного аграрного института в Москве [8].

 

 

5. Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. С. 142.

 

6. Там же. С. 185.

 

7. Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. С. 228.

 

8. Там же. С. 185.

 

 

20

 

 

3. Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

 

Как миллионы советских людей, С. Б. Бернштейн с энтузиазмом работает на победу страны, вдохновляясь, вероятно, помимо прочего, идеей поспособствовать исторической миссии России на Балканах.

 

В марте 1944 г. в Славянской комиссии АН СССР звучит доклад Д. Влахова «Македонский вопрос» («Македония для македонцев!»); Бернштейн берет слово о македонском литературном языке [9]. В начале сентября 1944 г. на докладе В. Коларова в Доме Союзов Д. Влахов просит Бернштейна изложить письменно все соображения о македонском литературном языке. Через неделю ученый передает ему «Несколько замечаний о македонском литературном языке», в которых подчеркивает, что «новый литературный язык должен существенно отличаться как от болгарского языка, так и от сербского» [10]. В начале октября 1944 г. Влахов уже в Македонии. В ноябре 1945 г. Бернштейн упоминает об обещании, данном Влахову: написать грамматику македонского языка [11].

 

В конце 1942 г. в Москве создается Институт этнографии, его директором становится С.П. Толстов (1942-1966), в Институт приходит работать С.А. Токарев. В период 1943-1945 гг. по заданию второго отдела Генштаба РККА идет подготовка этнографических карт и статистических данных в отношении стран, «интересных» с военной точки зрения. Были созданы три бригады: «германская» (М.О. Косвен), «дунайская» (С.А. Токарев), «турецкая» (С.П. Толстов). Подготавливаемые справки не подлежали печати. Особый интерес заказчика вызывали границы расселения народов. Так сложилась лаборатория этнической статистики и картографии Института этнографии АН СССР. В 1945 г. появился коллективный труд «Исследование этнического состава Центральной и Юго-Восточной Европы» (с крупномасштабными картами). Он не был опубликован, местонахождение его неизвестно. Работа имела две части: 1. Западные пределы СССР; 2. Народы Югославии (исполнители С.А. Токарев, И.Ф. Симоненко и др.), Чехии (С.А. Токарев), этнографический состав Германии (Н.Н. Чебоксаров), польско-чешское размежевание [12]. Тогда Толстовым, Токаревым и др. была заложена основа

 

 

9. Там же. С. 40.

 

10. Там же. С. 54.

 

11. Там же. С. 73.

 

12. Алымов С.С. П.И. Кушнер и развитие советской этнографии в 1920-1950-е годы. М., 2006, С. 42–43, 139–140.

 

 

21

 

этнической статистики, оказавшейся в дальнейшем вне политической конъюнктуры именно в силу своего значения для интересов государства и очевидной объективности. Отсюда берет начало 18-томная серия «Народы мира», изданная Институтом этнографии АН СССР в 1954—1966 гг.

 

 

4. Период нормализации македонской этничности в СССР (1945 г. – конец 60-х гг.)

 

Этот период насыщен событиями, отражавшими борьбу СССР за влияние на Балканах. В 1946 г. Московский университет рекомендует С.Б. Бернштейна в международную комиссию по Балканам для уточнения границ, но его кандидатуру отклоняют. Вместо него едет С.А. Токарев. Бернштейн удивлен: Токарев никогда Балканами не занимался! [13] Однако Токарев принимает участие в работе Комиссии по подготовке мирных договоров и послевоенному устройству. Зарубежные академические командировки начинаются позже. Так, С.Б. Бернштейн впервые посещает Болгарию в 1955 г. Этнографы, специализировавшиеся по европейским социалистическим странам, выезжают с того же времени.

 

К концу 1947 г. Бернштейн заканчивает книгу по грамматике македонского языка [14], а в марте следующего года читает ее корректуру. После конфликта с Югославией набор рассыпают. Приоритет получает X. Лант с его «Грамматикой македонского литературного языка», изданной в 1952 г. Свет увидела лишь статья Бернштейна «К вопросу о форме 3-го л. ед. ч. настоящего времени в македонском литературном языке» (Вестник Московского университета. 1948. № 2). Следует согласиться с Р.П. Усиковой: «Приходится лишь сожалеть о том, что некоторые современные исследователи истории славянских культур на Балканах не знают или не хотят знать того, о чем писал в этой статье С.Б. Бернштейн и что было известно уже в сороковые годы нашего века» [15].

 

В статье «Македонцы» во втором издании Большой советской энциклопедии (т. 26, 1954) прослеживается еще традиция Селищева: в литературе к статье названы его работы «Полог» и «Македонские кодики», брошюра Цвиича «Македонские славяне» на русском языке и его же «Балканский полуостров» на французском.

 

 

13. Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. С. 245.

 

14. Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. С. 115.

 

15. Усикова Р.П. К пятидесятилетию выхода в свет первой научной статьи о македонском литературном языке // Македония. Проблемы истории и культуры. М., 1999. С. 323.

 

 

22

 

В 1964-1965 гг. Институт этнографии АН СССР в рамках большого проекта «Народы мира» выпускает 2 тома, посвященных народам зарубежной Европы. Обработка данных в отношении стран социализма, составивших первый том, проходит совместно с зарубежными коллегами. О македонцах пишут М.С. Кашуба, С.А. Токарев (этническая история), Н.Н. Велецкая (духовная культура), Л.B. Маркова (материальная культура) [16]. Данная публикация чрезвычайно авторитетна: так, в статье «Македонцы» в Советской исторической энциклопедии (т. 8, 1965) присутствует одна ссылка на «Народы зарубежной Европы», без указания другой литературы. Назовем также «Атлас народов мира», изданный в 1964 г. под редакцией С.И. Брука, в котором упомянуты македонцы.

 

В этот период наряду с нормализацией македонской этничности в СССР происходит дифференциация прежде единого историко-филологического подхода к македонской проблеме, что косвенным образом подтверждает отсутствие упоминания трудов Селищева по Македонии в «Народах зарубежной Европы». И если слависты-лингвисты и особенно диалектологи относительно беспрепятственно сосредоточиваются на жизни изучаемого языка, то этнографы-«зарубежники» нередко попадают в заложники политической ситуации, а их работы без интенсивной полевой практики тяготеют к компилятивности. Так, С.А. Токарев, возглавлявший сектор зарубежной Европы Института этнографии АН СССР, в трех своих статьях и одном учебном пособии без какой-либо внятной критики подчеркивает значение трудов Цвиича для дисциплины. Здесь возникает проблема — апология Цвиича заслуженная, но обойдены вниманием, в частности, его построения в отношении Македонии. Селищев, как мы помним, выступал здесь более энергично.

 

 

5. Период умалчивания (1970-1980-е гг.)

 

Принимая во внимание логику «холодной войны», СССР не может не учитывать официальную с 1968 г. позицию Болгарии по македонскому вопросу. Академическая наука реагирует по-разному, но в работах Института этнографии АН СССР македонцы представлены: статьи М.С. Кашубы в серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы» (1973, 1977, 1978), ее совместная с Ю.В. Бромлеем книга «Брак и семья у народов Югославии» (1982), ее же тексты в коллективных монографиях «Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы» (1988)

 

 

16. Народы зарубежной Европы. Т. 1. М., 1964. С. 389–391, 466–480.

 

 

23

 

и «Дети в обычаях и обрядах народов зарубежной Европы» (1995). В этностатистическом отношении «поддержку» македонцам оказывает работа С.И. Брука «Население мира. Этнодемографический справочник» (1981).

 

В 1975/1976 гг. на кафедре славянской филологии Московского университета открывается специализация по македонистике, связанная с именем Р.П. Усиковой. В университетском преподавании македонцы присутствуют в учебных пособиях: «Основы этнографии» (1968) под редакцией С.А. Токарева (он же автор текста по зарубежной Европе), «Этнография» (1982) под редакцией Ю.В. Бромлея и Г.Е. Маркова и «Этнология» (1994) под редакцией Г.Е. Маркова и В.В. Пименова.

 

 

6. Независимая Македония (с 1990-х гг.)

 

Уже материалы советско-югославского совещания в Охриде 1-3 октября 1990 г., изданные в 1992 г. в Москве под названием «Современные этнические процессы в СССР и СФРЮ», показывают интерес к сюжетам политической антропологии. В отношении Македонии этот интерес получает развитие в изданиях Института этнологии и антропологии РАН: «Новая этнополитическая карта Балкан» (1995) М.С. Кашубы и М.Ю. Мартыновой, «Балканский кризис: народы и политика» (1998) М.Ю. Мартыновой и др.

 

Настоящий период открывает перед нами принципиально новые возможности. Нельзя не упомянуть здесь о том, что, помимо политических причин, плодотворной совместной работе македонских и советских этнографов мешала острая нехватка кадров по специальности этнография/этнология в Республике Македония с 1950-х по начало 1980-х гг. Известно, что в 1946 г. на философском факультете в Скопье открылась группа (отделение) этнологии. Единственным преподавателем был Б. Русич. Этнографические изыскания в Македонии проводил также Й. Трифуноский (продолжатель традиции Цвиича). Группа просуществовала до 1949 г. или 1953 г., затем Б. Русич преподавал этнологию географам в качестве факультатива. В 1984 г. специализация по этнологии была восстановлена. А в 2005 г. на базе университета в Скопье возник Институт этнологии и антропологии.

 

Рубеж 1990-х - 2000-х гг. - новый импульс в развитии македонской и балканской этнографии/антропологии в целом. Мы надеемся, в России они найдут свой отклик.

 

 

24

 

 

Литература

 

Алымов С.С. П.И. Кушнер и развитие советской этнографии в 1920-1950-е годы. М., 2006.

 

Бернштейн С.Б. А. М. Селищев - славист-балканист. М., 1987.

 

Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. М., 2002.

 

Народы зарубежной Европы. Т. 1. М., 1964.

 

Усикова Р.П. К пятидесятилетию выхода в свет первой научной статьи о македонском литературном языке // Македония. Проблемы истории и культуры. М., 1999. С. 322-326.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]