ПРИЛОЖЕНІЯ
№ 30. Письмо Георгія Протича къ Стояну Симичу отъ 2-го февраля 1846 года (617—641)
№ 30. Письмо Георгія Протича къ Стояну Симичу.
Любезный побратимъ!
Получивъ ваше письмо отъ 23 декабря прошлаго года, нижу какъ вы въ немъ меня отчасти укоряете, чините мнѣ упреки и сваливаете на меня всю вину какъ за то, что вы и ваши друзья претерпѣли нѣкогда въ гоненіи, такъ и за то, чтò теперь мы многіе терпимъ; и какъ въ тоже время предлагаете мнѣ вашу дружбу, совѣты и обѣщаніе вашей дѣйствительной помощи въ предметахъ, касающихся моихъ частныхъ нуждъ.
618
Что касается содержанія первой части вашего письма, то я вкратцѣ могъ бы вамъ сказать, что ваши укоры не имѣють ни малѣйшаго основанія и что все это происходитъ или изъ того, что вы невѣрно извѣщены о дѣлѣ, или что не хотите знать о дѣлѣ такъ, какъ оно было, или наконецъ рады, что по вашему мнѣнію не все такъ было, какъ на самомъ дѣлѣ было; а можетъ быть вы сами себя обманываете, но вамъ можно доказать, что это было иначе, нежели вы думаете, а обманываетесь для того, чтобы все, приписываемое вами мнѣ, не пало на васъ и вашихъ единомышленниковъ. Таковое мнѣніе мое о васъ не безъ основанія, ибо вы, если только истина близка вашему сердцу, имѣете удобный случай получить обстоятельное и вѣрное извѣстіе о всѣхъ прежнихъ дѣлахъ, и когда бы, имѣя способность разсуждать, потрудились сравнить все случившееся со всѣми обстоятельствамн и другими прикосновенными тому причинами, тогда конечно нашли бы, что всѣ помянутые ваши укоры, обвиненія и упреки нисколько на меня не падаютъ. Но такъ какъ вы пренебрегли этимъ, то я хочу вамъ, ибо вы дали мнѣ поводъ къ тому своимъ письмомъ, безъ чего я и не подумалъ бы оправдываться передъ вами, припомнить нѣкоторыя обстоятельства, изъ коихъ можете увидѣть, если только примите ихъ съ безпристрастнымъ вниманіемъ, что я не заслужилъ ни одного изъ всѣхъ вашихъ укоровъ и упрековъ. Изъ содержанія помянутаго письма вашего, я вижу, что вы отправляетесь отъ той мысли, будто я, какъ вы мнѣ говорили еще въ Землинѣ, былъ виновникомъ того народнаго волненія, вслѣдствіе котораго вы и ваши друзья должны были удалиться изъ отечества, и теперь еще держитесь той мысли, что я могъ бы, но не хотѣлъ отвратить это волненіе и его послѣдствія, и что вслѣдствіе того за все зло, которое оттуда произошло, наибольшая отвѣтственность падаетъ на меня. Угадалъ ли я ваши мысли или нѣтъ, то вы можете лучше знать; и если угадалъ, то сама по себѣ падаетъ большая половина того, чтò до сихъ поръ говорено было обо мнѣ вами и вашими друзьями; а если нѣтъ, то я въ томъ не виноватъ, что вы можете, но не хотите освѣдомиться о настоящемъ ходѣ дѣла и больше осуждаете, чѣмъ разсуждаете. Считаю не излишнимъ указать вамъ и тѣ средства, которыя находятся у васъ подъ руками, для открытія истины: прежде всего очевидцы, которые были со мной при томъ, когда я являлся къ взволнованному народу съ княземъ и безъ него и бесѣдовалъ съ нимъ, а потомъ люди, которые были вождями того же народа. Между первыми были: гг. Голубъ Петровичь и Павелъ Шарчевичь, которые были со мною въ Колубарѣ у Лесковацкой церкви, г. Рѣсавацъ (Милосавъ Здравковичь), который вмѣстѣ
619
со мною ѣхалъ изъ Бѣлграда до Крагуевца и г. Батя (Паунъ Янковичь), который билъ при мнѣ, какъ директоръ княжеской канцеляріи; а другіе же также извѣстны вамъ, какъ и мнѣ, а потому было бы излишне называть ихъ здѣсь вамъ по порядку. Первые могутъ вамъ показать чтò я, говорилъ народу и чт ò я самъ потерпѣлъ отъ него, а особенно г. Рѣсавацъ, который однажды со мною въ Крагуевцѣ едва скрылся въ княжескій дворецъ; а другіе могутъ сказать съ кѣмъ они составляли планъ смуты, кто ихъ подговорилъ и кто ими руководилъ. Вотъ вамъ случай узнать все, а и кромѣ того есть еще много другихъ средствъ, которыя находятся въ вашихъ рукахъ, узнать объ истинномъ положеніи дѣла; и если вамъ угодно, то вы извольте освѣдомиться о томъ, а если нѣтъ, то будь по вашей волѣ, какъ шекцу постъ. Но тогда бы это значило, что вы хотите лучше жмуриться среди бѣлаго дня, чѣмъ глядѣть въ очи истинѣ, и держаться мысли, которая васъ забавляетъ, что я главный виновникъ всего зла; ибо въ противномъ случаѣ по крайней мѣрѣ одна часть тѣхъ ошибокъ, которыя вы приписываете мнѣ, пала бы на вашу долю, чего конечно не можете допустить; ибо ваше славолюбіе желаетъ, чтобы за вами оставалось все доброе и похвальное, а за другими дурное и достойное порицанія, а особенно за тѣмъ, кому бы вы рады были приписать сіе, т. е. при нынѣшнихъ отношеніяхъ нашихъ, за мною.
Все, сказанное до сихъ поръ, написано лишь на тотъ случай, если вы все еще думаете, какъ дѣйствительно думаютъ многіе изъ вашихъ, что то народное волненіе, о которомъ говорилось выше, было мое дѣло, а въ иномъ смыслѣ я и не писалъ бы сего.
Далѣе слѣдуетъ отвѣтъ мой на вашъ упрекъ, что я могъ, но не хотѣлъ остановить волненія. Но такъ какъ мой отвѣтъ безъ достаточнаго объясненія не имѣлъ бы значенія и такъ какъ вы сами дали мнѣ поводъ говорить о томъ, то я рѣшился обстоятельнѣе объясниться съ вами, изъ чего вы могли бы яснѣе видѣть или по крайнѣй мѣрѣ обстоятельнѣе заключить, что помянутыя произшествія и ихъ слѣдствія нельзя приписывать мнѣ. Такъ какъ тѣ произшествія, за которыя вы меня укоряете, слѣдовали за другими, то намъ и нужно прежде разсмотрѣть надлежашимъ образомъ все предшествовавшее и разобрать, а потомъ сравнить прежнія и новыя обстоятельства между собою, вывести изъ нихъ заключенія и послѣ всего изрѣчь безпристрастный приговоръ скольку и на кого падаетъ вина.
А все это было кажется мнѣ такимъ образомъ. Въ то время, какъ другіе наслаждались благодѣяніями князя Милоша, и, не думая о большей справедливости, чѣмъ та, которая тогда господствовала, считали
620
счастливые для себя дни, нашлось насъ нѣсколько друзей, которые имѣлин иное понятіе о свободѣ и, ревнуя о справедливости и законномъ порядкѣ, разгорячились до того, что все и самую жизнь нашу рѣшились пожертвовать изъ любви къ свободѣ и ко благу отечества нашего, между тѣмъ какъ другіе братья наши, изъ коихъ многіе теперь дѣлятъ плоды трудовъ нашихъ вмѣстѣ съ вами, но безъ меня, а также нѣкоторые изъ участвовавшихъ въ томъ дѣлѣ, считали насъ бунтовщиками за такую нашу ревность и были готовы по первому мановенно князя Милоша отсѣчь намъ руки и языки и предать насъ разнымъ мукамъ, споря между собою, кто окажется болѣе ревностнымъ въ томъ и гордясь таковою приверженностію своею въ князю Милошу, только бы онъ потребовалъ отъ нихъ того. Но среди величайшихъ опасностей ревность наша не ослабѣла, когда наконецъ получили желанный уставъ и съ нимъ безопасность личности и имущества всякому Сербу, а князя ограничили. Я не хочу хвалиться, что былъ первымъ въ этомъ дѣлѣ, но уже конечно не былъ и послѣднимъ, и если возьму четырехъ или пять человѣкъ, изъ которыхъ однимъ даю мѣсто предъ собою, а другимъ подлѣ себя, то остальные всѣ будутъ за мною. А что я за все это отъ своихъ пріятелей былъ сильно гонимъ и пострадалъ въ томъ гоненіи, и все, чтò самъ собралъ потерялъ кромѣ чести, то общеизвѣстно, а особенно вамъ должны быть подробно знакомы всѣ мои обстоятельства. Суровость такой судьбины моей быть можетъ я испыталъ и потому, что стыдился свалить свое дѣло на кого другаго и объявить, что меня тотъ или этотъ подговаривалъ на то, какъ нѣкоторые изъ нашего общества, не стыдясь своихъ сѣдинъ, сваливали съ себя, выдавая другихъ, показывая что были подговорены ими. Но такъ то было и бываетъ, что подлые люди при хорошемъ успѣхѣ подобное дѣло присвоиваютъ только себѣ, а при неуспѣхѣ отстраняютъ его отъ себя и осуждаютъ его, чего человѣкъ съ характеромъ никакъ себѣ дозволить не можетъ, какъ бы ни страдалъ за то, еслибъ даже поплатился и самою жизнію. Я знаю людей, побратимъ, которые, чтобы только угодить князю Милошу и войти въ его милость, старались обвинить меня праваго, и чтобы только осудить меня какъ преступника, готовы были искать помощи у діавола. Теперь эти самые люди у васъ въ большомъ почтеніи, а напротивъ я для васъ предметъ омерзенія и гоненія; но это не касается Симича, если онъ еще таковъ, какимъ я зналъ его: если считаетъ себя послѣдовательнымъ, какъ пишетъ ко мнѣ, то долженъ уважать характеръ и въ непріятелѣ, а подлость презирать и въ самомъ пріятелѣ. Оставі въ сторонѣ
621
обстоятельства, которыя не относятся къ спорному дѣлу, займемся обозрѣніемъ того, что касается его, съ той самой минуты, какъ уставъ Сербіи присланъ отъ блистательной Порты и обнародованъ, какъ на основаніи его организовано новое сербское управленіе. Посмотримъ, кто каковъ былъ тогда.
Мнѣ тогда выпало на долю попечительство внутреннихъ дѣлъ, а вамъ, какъ мнѣ кажется, вицепредсѣдательство въ Совѣтѣ, или если это позднѣе было, то все таки вы уже тогда играли въ Совѣтѣ первую роль послѣ президента. По тогдашнему положенію нашему, да и всегда слѣдовало бы, судя разумно и строго, власть, которой ввѣрено вѣдомство внутреннихъ дѣлъ, съ которымъ у насъ соединяется и военная часть, сдѣлать крѣпкою и тогда ожидать отъ нея по справедливости внутренняго мира и порядка. Но къ сожалѣнію еще тогда, съ самаго начала стали поступать совершенно напротивъ: вы, побратимъ, г. Ефремъ и г. Вучичь, не знаю какими мыслями руководясь, — если не позавидовали, то по крайней мѣрѣ подумали, что мнѣ одному дано много власти, и начали первые закономъ данную мнѣ власть и силу ослаблять. Начало чему положено было тѣмъ, что вы отторгли изъ подъ моей власти начальника регулярнаго войска г. Гарашанина, который лишь повидимому остался подъ властію попечителя внутреннихъ дѣлъ, на самомъ же дѣлѣ слѣдовалъ вашимъ особеннымъ и уставу и закону противнымъ приказаніямъ, или лучше сказать, ему предстоялъ выборъ повиноваться кому хочетъ или оставаться самому по себѣ. Таково было первое начало разслабленія того вѣдомства, которое слѣдовало бы укрѣплять, и вскорѣ мы вкусили произшедшіе изъ того плоды. Такъ бываетъ, что неповиновеніе какого либо чиновника или какого вѣдомства, относительно своей законной власти, подаетъ примѣръ и поводъ отказывать въ надлежащемъ повиновеніи, отъ чего происходятъ беззаконія, а за тѣмъ бунты и волненія, какъ скоро оказалось и у насъ вѣ регулярномъ войскѣ.
Первый знакъ явнаго неповиновенія помянутаго, бывшаго тогда начальника регулярнаго войска испыталъ я самъ, когда князь Милошъ, такъ сказать въ послѣдній разъ въ сопровожденіи членовъ Совѣта, отправился изъ Крагуевца въ Бѣлградъ, ибо этотъ начальникъ, придя ко мнѣ и не спрашивая отъ меня, какъ отъ предпоставленной ему власти дозволенія на отъѣздъ, объявилъ мнѣ, что на другой день отправляется въ Бѣлградъ и пришелъ ко мнѣ, чтобы проститься. А когда я, по причинѣ отъѣзда князя Милоша въ Землинъ, высказавшаго желаніе остаться тамъ, боясь, чтобы гдѣ не появился мятежъ, велѣлъ позвать
622
на сей случай кавалерію изъ Тюпріи въ Крагуевацъ, чтобы съ нею могъ утишить плама имѣющаго появитьса бунта; тогда непослушаніе помянутаго господина перешло уже въ сопротивленіе, ибо онъ, вопреки моего распоряженія, издалъ съ своей стороны приказъ этой кавалеріи, чтобы она воротилась назадъ изъ Крагуевца въ Тюпрію. Я тогда же жаловался вамъ, побратимъ, на то, но получилъ отъ васъ такой отвѣтъ, которымъ вышереченный господинъ былъ оправданъ, но не по разумнымъ основаніямъ, а по софизмамъ, ибо вы оправдывали его тѣмъ, что я долженъ издавать приказы войску чрезъ него, а не непосредственно, что не могло имѣть мѣста, когда онъ свое оставилъ, хотя дѣло и не терпѣло отлагательства. Но зная слабую сторону моего противника толковать законный порядокъ и всякое дѣло не по государственнымъ основаніямъ и предписаніямъ устава, но по своимъ желаніямъ, я долженъ былъ, чтобы избѣжать въ то время бòльшихъ несогласій, которыя могли бы сильно повредить общему дѣлу, все то оставить безъ вниманія. Вотъ какъ тѣ самые люди, которые кричали противъ чужихъ проступковъ, позволяли себѣ оные и тѣмъ многимъ, а въ томъ числѣ и самимъ себѣ, приготовляли неволю. Вамъ хорошо извѣстно, какъ въ то тремя, когда князь Милошъ отрекся въ пользу своего сына и оставилъ Сербію, одинъ изъ нашихъ братій въ первый же день хотѣлъ сдѣлать то, чтò было противно земскому уставу и противъ чего кричали мы всѣ, искавшіе законнаго порядка. При втомъ случаѣ было много всякихъ мнѣній; одни противились намѣреніямъ этого лица, другіе одобряли его, намѣренія, а третьи принимали на себя роль посредниковъ въ томъ. Что я былъ между первыми первый, то вамъ также извѣстно, и я думаю, что я исполнялъ тѣмъ наисвященнѣйшую обязанность. Къ этому еще присоединаю вамъ, что еслибы хотѣлъ терпѣть чье либо самовольство, то прежде бы всего сталъ терпѣть его въ князѣ Милошѣ; а такъ какъ и въ немъ я не терпѣлъ, то еще менѣе могъ сносить въ комъ другомъ, да еще въ нашемъ другѣ, чѣмъ доказывается, что я жаловался не на князя Милоша, а на его дѣла; тѣ же, которые готовы были терпѣть въ другомъ то, чтò осуждали въ князѣ Милошѣ, доказали, что дѣла князя Милоша оправдали, и только противъ него кричали конечно потому, что князь Милошъ не желалъ сдѣлать ихъ участникаии въ томъ. Кто изъ насъ былъ болѣе правъ, судите каждаго по его заслугамъ , но во всякомъ случаѣ безпристрастно.
Съ этого дня все пошло хуже, но пока еще живъ былъ князь Миланъ, то было всего, и чернаго и бѣлаго, а послѣ его смерти, когда князь Михаилъ, общимъ согласіемъ и по праву наслѣдства, признанъ
623
за Сербскаго князя отъ обоихъ дворовъ, тогда вы и ваши друзья, руководимые корыстолюбіемъ, развили дѣятельность вашихъ интригъ, слѣдствіемъ чего было, что во всѣхъ частяхъ правленія и прежде всего въ Намѣстничествѣ княжескаго достоинства, въ Совѣтѣ и попечительствахъ, а послѣ и въ низшихъ вѣдомствахъ обнаружились партіи, откуда наконецъ эта болѣзнь распространилась и по цѣлому народу.
Между тѣмъ бывшій тогда г. попечитель правосудія и просвѣщенія, отчасти не зная круга своей дѣятельности, а еще болѣе изъ преданности вашему обществу и одной цѣли съ вами, сталъ вмѣшиваться въ дѣла, принадлежащія внутреннему попечительству, то вербуя въ свою партію чиновниковъ, стоявшихъ пидъ властію попечителя внутреннихъ дѣлъ, и посылая имъ свои приказы, то позволяя то же самое судьямъ и приказывая имъ вмѣшиваться въ полицейскія и другія дѣла, ввѣренныя окружнымъ начальствамъ, стали съ неутомимою ревностію расшатывать силу и крѣпость внутренняго попечительства, которое слѣдовало бы подкрѣплять для общей пользы. Всѣ мои жалобы, которыя я тогда противъ помянутаго сановника поддвалъ Совѣту, оставались безплодными, ибо вы, побратимъ, держали его сторону, и какъ вице-президентъ Совѣта нѣсколько разъ бросали въ архивъ мои бумаги, не предложивъ ихъ на разсмотрѣніе Совѣта. Въ одномъ отдѣлѣ внутренняго попечительства въ военной части, именно въ регулярномъ воинствѣ еще ранѣе начались несогласія и неустройства, ибо воинство, слѣдуя можетъ быть примѣру своето начальника, который первый отказалъ въ своемъ повиновеніи поставленной надъ собою власти, отказало въ повиновеніи своимъ офицерамъ, и сперва одни, въ Крагуевцѣ и Тюпріи, связали своихъ офицеровъ и устремились на свое правительство, а позднѣе другіе въ Бѣлградѣ, оставя казармы, разошлись по своимъ домамъ. Такъ всегда и бываетъ: рыба начинаетъ смердѣть съ головы.
Что же касается окружныхъ начальствъ и срезскихъ начальниковъ, то здѣсь, какъ уже сказано выше, портилъ и разслаблялъ г. попечитель правосудія и просвѣщенія, а чего еще не успѣлъ разслабить и испортить онъ, то довершала высланная по вашему плану уставотолковательная коммиссія, а наконецъ и въ цѣломъ правленіи сдѣлалась такая смѣсь, что всѣ чиновники всѣхъ вѣдомствъ сами выбирали по своей волѣ, кого держаться какъ начальника и чьи повелѣнія исполнять; съ тѣхъ поръ служебння отношенія были пустою формою, а дѣйствовали только приватные, чѣмъ прекратился законный порядомъ, а на мѣсто его воцарился крайній безпорядокъ. Я не могу
624
сказать, чтобы никто изъ моихъ пріятелей не упражнялся въ томъ, но начало было ваше и вы играли въ немъ первенствующую родь, а что касается меня одного, то могу сказать свободно, что, кромѣ моихъ служебныхъ приказовъ, которые чисты отъ всякихъ сплетень и основаны на законныхъ постановленіяхъ, не найдете никакихъ постороннихъ замысловъ; между тѣмъ какъ вы такимъ образомъ открыли противозаконностямъ доступъ въ Сербію, распространяли между старѣйшинами и народомъ только раздоры, несогласія и духъ партій, дѣятельно развивали ваши интриги и въ Цареградѣ, и все это на пагубу позваннаго въ Сербію князя и его друзей, противъ которыхъ вы изощряли ваши непріятельскія стрѣлы и на жизнь которыхъ вы ковали замыслы. А чтобы достичь своихъ властолюбивыхъ цѣлей, вы не пощадили народныхъ правъ, но и ими жертвовали своимъ намѣреніямъ, исходатайствовавъ отъ блистательной Порты, чтобы она включила въ княжескій бератъ выраженіе, что онъ назначенъ княземъ Сербіи по избранію и стало бы не по наслѣдству, чтобы она установила званіе княжескихъ совѣтниковъ и даровала ихъ тѣмъ лицамъ, на которыхъ вы ей указали; между тѣмъ какъ князь никогда не былъ избираемъ народомъ, но приглашенъ на вдадѣніе только по праву наслѣдства, и между тѣмъ какъ, по существующимъ народнымъ правиламъ, установленіе новыхъ званій и назначеніе чиновниковъ въ эти званія принадлежитъ князю и Совѣту.
Такими засталъ насъ князь Михаилъ, прибывши въ Сербію и принявши кормило правленія, и отъ его прибытія интриги не только не прекратились, но еще болѣе развились. На скупщинѣ, которая созвана была въ Бѣлградъ для встрѣчи князя, было болѣе депутатовъ, которые собрались по частнымъ приказаніямъ, чѣмъ тѣхъ, которые пришли по народному избранію. Тутъ-то стади повсюду шнырять агенты партій, хвалясь другъ передъ другомъ, кто навербуетъ болѣе приверженцевъ между депутатами, и чрезъ то все, что еще оставалось неизвѣстнымъ народу, изъ интригъ старѣйшинъ открылось цѣлой странѣ. То собраніе, которое г. Вучичь держалъ ночью въ своемъ домѣ съ явнымъ нарушеніемъ устава и основанныхъ на немъ законныхъ постановленій, и то чтò можно было видѣть и слышать по поводу народной скупщины, не могъ народъ иначе толковать, какъ что изъ двухъ боровшихся партій одна стоитъ за князя, а другая противъ него, какъ это и было на самомъ дѣлѣ. Всего этого уже достаточно было для произведенія мятежа, ибо самое малѣйшее подстрекательство могло подвигнуть къ возстанію народъ, среди котораго было много недовольныхъ еще за изгнаніе князя Милоша изъ отечества.
625
Но какъ въ это время еще находила своя выгоды въ мятежѣ княгиня Любица, которая имѣла цѣлью, какъ это стало потомъ извѣстно, не только удалить нѣкоторыя лица отъ князя Михаила, но и возвратить князю Милошу власть въ Сербіи, то ей и удаюсь уже приготовленный къ мятежу народъ взволновать.
На кого же падаетъ наибольшая отвѣтственность и за это, какъ не на васъ и вашихъ друзей? Развѣ не общеизвѣстно, что вы вездѣ заявляли, что не потерпите въ Сербіи ни щенятъ, ни котятъ отъ Обреновича? А развѣ вы не дали ей права точно также противиться вамъ за то, чтò вы приготовляли ей и ея семейству? Или думаете, что вы имѣли привиллегію гнать каждаго кого хотѣли, и что никто не могъ вамъ сказать, что у васъ въ глазахъ черно? И развѣ не вы были виновны въ томъ, что старѣйшины и народъ раздѣлились на партіи, изъ чего никогда не могутъ произойти добрыя слѣдствія?
Что же касается меня, то вы должны признать, еслибъ только думали и говорили справедливо, что я относительно васъ былъ болѣе чѣмъ умѣренъ. И тогда какъ вы уговорились между собой, что одна партія должна пасть — вы конечно думали о другой, а о не своей партіи, — не хотѣлъ я, хотя вы и дали мнѣ право на то, и хотя я по тогдашнему своему положенію могъ это сдѣлать, обратить на вашу голову то, чтò вы приготовляли нашей партіи, но предпочелъ устроить примиреніе между обѣими партіями, на что вы и должны были склониться; а какъ я держался относительно васъ всѣхъ и послѣ того, можно видѣть изъ дальнѣйшаго объясненія моего. Но княгиня Любица не хотѣла относиться къ вамъ такъ, какъ относился я; а имѣла ли она какое право на то, о томъ я не хочу говорить но оставляю вамъ самимъ на разсужденіе.
Теперь мы уже дошли, побратимъ, до той минуты, съ кокорой, выйдя на просторъ, можемъ бросить взглядъ нашъ на послѣдующія событія, можемъ разсмотрѣть ихъ, изслѣдовать ихъ искренность, сличить съ обстоятельствами, и потомъ поглядѣть, имѣете ли вы какое право укорять меня, что я могъ, но не хотѣлъ предупредить помянутый мятежъ и его послѣдствія, и виновенъ ли я болѣе всего въ тѣхъ бѣдствіяхъ, которыя вы претерпѣли, а я и многіе другіе еще и теперь терпятъ. Когда пронеслась первая вѣсть объ этомъ мятежѣ, чтò при такомъ разслабіенномъ, какъ я уже показалъ на своемъ мѣстѣ, правленіи было разумнѣе и умѣстнѣе, какъ тушить мятежъ наиболѣе удобнымъ способомъ? Недвусмысленная увѣренность, что князь раздѣлястъ съ нами въ равной мѣрѣ это желаніе усмирить мятежъ, ручалась мнѣ за добрый успѣхъ, и вотъ я безъ малѣйшаго
626
сомнѣнія съ двумя чиновниками изъ того же бѣлградскаго округа, въ которомъ поднялась смута, совѣтникомъ Голубомъ Петровичемъ и окружнымъ начальникомъ Павломъ Шарчевичемъ, отправился къ мѣсту, гдѣ, по моимъ извѣстіямъ, должны были собраться бунтовщики, въ той надеждѣ, что лишь только объявииъ народу княжескую волю и покажемъ княжеское письмо къ нему, то онъ и отстанетъ отъ задуманнаго имъ намѣренія, но я обманулся въ такой надеждѣ, ибо не только не могъ успокоить народъ, но и самъ и прибывшіе со мною были взяты народомъ подъ стражу. Видя же намѣреніе этого народа идти немедленно на другой день къ Бѣлграду, я едва успѣлъ извѣстить о томъ князя съ разсыльнымъ и посовѣтовать ему выдти на встрѣчу взволнованному народу и тѣмъ предупредить внезапный приходъ его къ Бѣлграду, гдѣ онъ могъ учинить какія либо изступіенія или схватиться съ Турками, которые можетъ быть захотѣли бы воспрепятствовать его вступленію въ городъ.
Мнѣ кажется, побратимъ, что вы тогда на время моего отсутствія взяли на себя временно должность попечителя внутреннихъ дѣлъ, и такъ какъ я тогда, находясь подъ стражей взволнованной толпы народа, не могъ ничего дѣлать, то конечно вашею обязанностію было употребить тѣ мѣры, которыя вы считали приличными, и если могли чтò сдѣлать, но не сдѣлали, то на васъ, а не на меня падаетъ вина, которую мнѣ приписываете, говоря, что я могъ, но не хотѣлъ предупредить мятежъ и его послѣдствія. Далѣе, побратимъ, надо знать, что физическая сила — воинство, начальникъ котораго былъ вашъ другъ и единомышленникъ, а вы въ то время пользовались властью попечителя внутреннихъ дѣлъ; то и это средство дѣйствія было болѣе въ вашихъ рукахъ, чѣмъ въ моихъ, и если вы видѣли, что при его помощи можно было исправить дѣло, зачемъ вы пропустили такой случай? А если пропустили, то зачѣмъ обвиняете и укоряете меня за то, въ чемъ сами виновны? И такъ изъ всего этого видно, что обвиненіе, возлагаемое вами на меня, должно падать единственно на васъ и г. начальника регулярнаго воинства, ибо вы оба оказались невѣрными своимъ обязанностямъ, потому что, пока я былъ подъ стражею у возставшаго народа, вы бросили попечительство, а онъ воинство и перестали дѣйствовать. Я знаю, что въ разстроенномъ воинствѣ, какъ и въ общественной власти, а равно и въ находившемся подъ нею народѣ, въ то время не было никакого довѣрія къ правительству, но это было слѣдствіемъ того, что вы не хотѣли допустить, чтобы господствовалъ законный порядокъ, но хотѣли, какъ кто дѣйствительно и было, чтобы вмѣсто его владѣли ваши желанія.
627
Такъ вотъ въ какомъ положеніи мы находились оба, побратимъ, когда въ 1840 г. началось народное движеніе, а послѣ, пока оно продолжалось, вы и ваши друзья старались только о томъ, какъ бы поставить себя въ безопасность; я же, освобожденный благодаря князю изъ подъ стражи народа, подвергался новымъ и не малымъ опасностямъ, помогая князю успокоивать народъ, который со всѣхъ сторонъ стремился къ нему толпами сперва въ Топчидеръ, а потомъ въ Крагуевацъ. Это народное движскіе не было направлено противъ князя, не было вызвано неудовольствіемъ въ чемъ либо противъ правительства, но доказывало лишь, что народъ считалъ опасными для новаго князя нѣкоторыя лица. А потому характеръ этого народнаго движенія опредѣлять мнѣ не приходится, и оставляя этотъ вопросъ въ сторонѣ, я ограничусь только тѣмъ, чтò можетъ служить доказательствомъ на сколько умѣстны ваши упреки. Имѣя такую задачу предъ собою, я долженъ прибавить, что по причинамъ, вызвавшимъ это народное движеніе, мое положеніе относительно его было двояко и мое вліяніе перемѣнчиво: какъ виновникъ удаленія князя Милоша изъ Сербіи, былъ я съ вами въ одной и той же категоріи, изъ-за чего не рѣдко моя жизнь находилась въ опасности; а съ другой стороны, какъ приверженецъ молодаго князя, я пользовался и нѣкоторымъ уваженіемъ, смотря по направленію приходившаго народа или отдѣльныхъ лицъ, т. е. по скольку какая толпа или въ ней отдѣльныя лица стояли за стараго или за молодаго князя, или смотря по тому кто изъ народа слѣдовалъ болѣе внушеніямъ князя Михаила или княгини Любицы.
Хотя князь Михаилъ и имѣлъ достаточныя причины не только терпѣть угрожающую вамъ со стороны взволнованнаго народа опасность, но еще и подкрѣплять его, но онъ до тѣхъ поръ, пока не увѣрился вполнѣ въ вашей непримиримой враждъ, не только желалъ, но и сильно настаивалъ на томъ, чтобы отклонить отъ васъ эту опасность изъ чего ясно видно благородство его души и сердца. Но княгиня Любица, которая была непримиримымъ врагомъ не только вамъ и вашей партіи, но и мнѣ и еще нѣкоторымъ изъ моихъ товарищей, и которая, не смѣя явно, дѣйствовала въ тайнѣ и противъ воли и намѣренія князя уничтожала всѣ труды, и княжескіе и мои, тѣмъ, что внушала народнымъ толпамъ чрезъ ихъ предводителей, что князь и самъ хочетъ и желаетъ того же, чего и она, но опасаясь окружающихъ его не смѣетъ высказать того народу. При этомъ она такъ мастерски умѣла дѣйствовать, что народъ вполнѣ вѣрилъ ей, противился княжеской волѣ, а меня и гналъ. Вотъ вамъ, побратимъ,
628
доказательство тому, что упрекъ вашъ, будто я могъ, но не хотѣлъ предупредить смуту, не имѣетъ ни малѣйшаго основанія.
Далѣе вы сравниваете эти первыя обстоятельства съ послѣдующими, Пекетиными, и спрашиваете, какъ я могъ получить успѣхъ противъ него, а противъ первыхъ не могъ? Къ тому, чтò уже сказано было мною, что въ тѣ времена у васъ, а не у меня въ рукахъ были средства, я долженъ еще прибавить, что вы, имѣя способный въ разсужденію разумъ, насильно втискиваетесь въ число тѣхъ, которые говорятъ безъ разсужденія, и у которыхъ языкъ не слушается памяти. А памятливымъ людямъ хорошо извѣстно, а слѣдовательно и вамъ не можетъ быть невѣдомо, что не всѣ случаи одинаковы и не приходятся на одну мѣрку, что счастіе измѣнчиво и не вездѣ одинаково помогаетъ; а потому всякій, кто бы желалъ доказать, что если успѣлъ въ одномъ дѣлѣ, то можетъ успѣть и въ другомъ, или не имѣетъ здраваго смысла, или ему нужно такъ говорить; первое не можетъ къ вамъ относиться, стало быть справедливо второе.
Вообще, побратимъ, вы взяли за доказательство то, что никакъ не можетъ служить доказательствомъ. Успѣхъ же въ Пекетиномъ дѣлѣ произошелъ потому, что князь тогда стоялъ во главѣ регулярнаго вѣрнаго ему воинства и не малаго вооруженнаго народа, съ которыми и могъ выдти на встрѣчу Пекетѣ, и кромѣ того и самый народъ, приведенный Пекетой обманомъ, будто князь въ опасности и надо придти ему на помощь, позналъ обманъ тотчасъ же, какъ увидалъ князя, вышедшаго противъ Пекеты съ вооруженнымъ людомъ, и нѣкоторыхъ изъ своихъ вождей самъ похваталъ и предалъ ихъ князю. «Джинъ башка» — турецкая пословица, но здѣсь на своемъ мѣстѣ.
До сихъ поръ, побратимъ, слѣдовалъ отвѣтъ мой на вашъ упрекъ, я что могъ, но не хотѣлъ предупредить зло, по скольку это относится къ мятежу; касательно же васъ, вашихъ товарищей и того, что вы въ слѣдствіе смуты искали прибѣжища въ крѣпости, а потомъ должны были выселиться изъ земли, равнымъ образомъ относительно того, что я не разъ укоряемъ былъ въ глаза и за глаза за то, что отдѣлился отъ товарищей и предалъ ихъ, на то представляю нижеслѣдующее.
Прежде всего долженъ говорить здѣсь объ отдѣленіи, ибо оно предшествовало, а то уже слѣдовало за нимъ. Признаваясь стало быть, что я отдѣлился отъ васъ и вашего общества, ставлю слѣдующій вопросъ: кто причиною того отдѣленія—я, или вы и ваше общество? Чтобы мы могли судить объ этомъ, прежде всего намъ нужно обстоятельно разсмотрѣть самый союзъ нашъ и цѣль его, а потомъ причины
629
и побужденія нашего раздвоенія, тогда мы въ состояніи будемъ судить, кто виноватъ въ этомъ раздвоеніи, и о слѣдствіяхъ, которыя произошли отъ него.
Вы сами признаете, что въ той цѣли, съ которою мы составили общество, т. е. въ ограниченіи князя и пріобрѣтеніи личной и имуществеиной безопасности для всякаго Серба, не только я не выдалъ васъ, но и съ опасностію жизни и съ потерею своего имущества помогалъ нашей цѣли ревностно и насколько позволяли мнѣ мои силы, и что я оставался непоколебимо въ этомъ союзѣ, пока не была достигнута цѣль. Послѣ же того, когда вы и нынѣшнее общество ваше не только помимо общаго уговора, но и противъ общаго заключенія, на гибель справедливости и народныхъ интересовъ, заиграли новыя роли, я уже не обязанъ былъ добровольно вступать на перекоръ собственнымъ своимъ убѣжденіямъ въ это новое общество; и вы не можете укорять меня въ томъ тѣмъ болѣе, что я не хитря, но категорически, отказалъ вамъ въ моемъ участіи. Эта ваша новая роль состояла въ томъ, что вы тотчасъ же по достиженіи цѣли, когда бы по моему мнѣнію слѣдовало поиграть, да и заткнуть за поясъ, прежде всего стали гнать одно лицо изъ нашего общества, которое въ достиженіи желанной цѣли принесло много пользы, безъ всякаго повода съ его стороны; а потомъ возстали и противъ цѣлой династіи. Такъ какъ это лицо не только ничѣмъ не обязало меня, чтобы я могъ защищать его по этой причинѣ, но даже напротивъ прежде чѣмъ вступило въ ваше общество сильно обидѣло, такъ что все страданіе мое, которое вамъ обстоятельно извѣстно, могу приписать исключительно ему, чего вы отрицать не можете; то изъ всего этого слѣдуетъ, что помощь, которую я оказалъ ему въ семъ обстоятельствѣ, не происходила отъ того, что я имѣлъ къ нему бòльшую любовь, чѣмъ къ остальнымъ товарищамъ, но изъ того, что я считалъ за священную обязанность всегда и во всякомъ случаѣ защищать правое дѣло, на сколько мнѣ позволяютъ то мои силы. Что же касается династіи, то вамъ, побратимъ, и цѣлому обществу, и почти всей Сербіи извѣстно, что никого изъ нашего общества князь Милошъ не оскорбилъ такъ какъ меня, и еслибъ я руководился местью, то имѣлъ бы достаточный поводъ къ ней; но я презрѣлъ всѣ мои личныя оскорбленія и своекорыстныя цѣли и, имѣя предъ своими глазами только общенародную пользу, принялъ подъ свою защиту и того и другаго сына князя Милоша, съ одной стороны потому, что они нисколько не виновны въ обидахъ, которыя я потерпѣлъ отъ ихъ отца, а съ другой потому что только въ постоянной династіи предвижу счастіе и возвышеніе
630
моего отечества, которое я ставлю выше не только общества своихъ пріятелей, но и самого себя, — въ постоянной династіи, говорю я, которая, согласно политическому состоянію Сербіи, могла сохраниться и удержаться въ той линіи, которой даровано такое право и преимущество царскимъ гатти-шерифомъ. Какими же побужденіями вы, побратимъ, и ваше общество руководились, когда предпочитали избирательное право княжескаго достоинства наслѣдственному и ополчались противъ князя Михаила, еще не прибывшаго въ Сербію, и стало быть еще не имѣвшаго возможности оскорбить васъ, то я не могъ этого знать ни тогда, какъ былъ еще съ вами въ одномъ обществѣ, ни теперь не знаю; а потому и думаю, что если вы хранили ихъ въ тайнѣ между собою, то они не были согласны съ общенародною пользою, но единственно съ вашими интересами. При томъ я не знаю, какимъ бы образомъ предпочтенное вами было выгоднѣе для общенародной пользы, чѣмъ первое, когда и по теоріи и по практикѣ всѣмъ извѣстно и не подлежитъ никакому сомнѣнію, что крѣпчайшій столбъ въ государствѣ постоянная династія. Здѣсь бы можно было привести много примѣровъ, которые намъ сохранила исторія; но намъ не за чѣмъ въ этомъ случаѣ идти далѣе нашей Сербіи: пока династія постоянно сохранялась въ домѣ Неманичей, до тѣхъ поръ росло и развивалось Сербское царство, а когда она стала клониться къ паденію, то подъ другимъ царемъ погибло и парство. Такимъ же образомъ и по тѣмъ же причинамъ пали Польша и Венгрія и даже гордое Римское парство, которое владѣло почти цѣлымъ извѣстнымъ тогда свѣтомъ, распалось по той же причинѣ и изчезло, какъ будто его никогда не бываю. Напротивъ того существованіе разслабленнаго Турецкаго царства и сохраненіе его, люди, знакомые съ политикой, приписываютъ единственно постоянной династіи.
Судя по всѣмъ этимъ обстоятельствамъ, побратимъ, вами руководили только личные интересы, заставившіе васъ предпочесть второе первому и промѣнять золото на серебро; можетъ быть вы ласкаетесь надеждой, а также каждый изъ васъ въ особенности, что и на вашу долю можетъ выпасть счастіе, что вы или вашъ потомокъ сдѣлаетесь княземъ, но не надо забывать, что всякая такая перемѣна соединена съ великими бѣдствіями и съ неизбѣжнымъ вредомъ для народа: интриги партій, раздвоеніе, несогласіе, а часто и междоусобная брань и вмѣсто успѣха паденіе бываютъ всегда плодомъ такихъ событій. Кто имѣетъ жадные глаза, тотъ готовъ пожертвовать самыми драгоцѣнными народными интересами, лишь бы только достигнуть до княжескаго престола и до двухъ милліоновъ піастровъ. Но и тогда, если
631
кто успѣеть въ такомъ своемъ намѣреніи, Богъ знаетъ съ какими пожертвованіями, какихъ непріятелей пріобрѣтетъ для себя и для своей фамиліи; ибо одинъ изъ равныхъ между собою, добившись княжескаго достоинства, привлечетъ на себя зависть всѣхъ остальныхъ, а часто или самъ ниспадаетъ съ такой высокой доли, или его соперники платятся головами. При постоянной династіи этого не бываетъ, ибо тогда существуетъ правило, кому именно въ случаѣ смерти князя слѣдуетъ занять его мѣсто. Тогда и малыми шагами можно идти впередъ; въ противномъ же случаѣ придется отступать назадъ.
Ужь не влюбились ли вы, побратимъ, проживши столько лѣтъ въ Валахіи, въ систему тамошняго правленія? и не проистекаетъ ли ваше намѣреніе изъ вашихъ связей съ нѣкоторыми фамиліями тамошними, съ цѣлію поднять аристократію? Еслибъ я въ точности зналъ въ чемъ состоитъ ваше намѣреніе, тогда бы представилъ вамъ множество доказательствъ, что это было бы гибельно для нашего отечества, и что такое намѣреніе не могло бы имѣть успѣха, но вызвало бы народное омерзѣніе и заставило бы его единодушно возстать я громко крикнуть: «блаженъ иже иметъ и разбіетъ младенцы ваша о камень»; но такъ какъ мнѣ ничего не извѣстно о таковомъ вашемъ намѣреніи, то я и ограничнваюсь сдѣланнымъ вамъ намекомъ, не присоединяя никакихъ другихъ замѣчаній на сей случай. Не говорю ни слова о дальнѣйшихъ намѣреніяхъ вашихъ, но брошу только взглядъ на ваше дѣло и разсмотрю: принесло ли оно добро или зло для Сербовъ и Сербіи? Оставлю и то, чтò само собой ясно и кидается въ глаза; не буду говорить о томъ, какое сѣмя посѣяно этимъ для будущности: ибо если говорить объ этомъ и кратко, то изъ этого должна бы выйдти цѣлая книга. Ограничусь только тѣмъ, что видятъ и знаютъ и простые люди, по скольку это простирается на нынѣшнія отношенія. И съ этой точки зрѣнія въ цѣломъ вашемъ дѣлѣ нѣтъ ничего добраго для Сербовъ и Сербіи, но для тѣхъ, которые служили вашимъ интересамъ и за то награждены званіями и чинами въ ущербъ людямъ, заслуженнымъ и пользовавшимся законнымъ образомъ своими званіями. О злѣ же, принесенномъ етимъ дѣломъ, нечего и говорить: ибо оно достаточно видно изъ могилъ, гдѣ погребены убитые вами, изъ умершихъ въ заключеніи сыновъ сербскихъ, изъ тюремъ, наполненныхъ узниками, изъ могильныхъ крестовъ по дорогамъ, вершинамъ горъ и равнинамъ, изъ вдовицъ при живыхъ мужьяхъ и изъ многихъ другихъ бѣдствій. Все это несчастіе, которое теперь находится лишь въ самомъ началѣ, и которое можетъ со временемъ принести еще большее горе и бѣдствіе Сербамъ, навлекли
632
вашъ способъ правленія и ваши многочисленные пагубные и противозаконные поступки, какъ то: вражда противъ законной династіи за гибель народныхъ интересовъ и крѣпчайшаго ручательства за общее спокойствіе и благосостояніе, гоненіе отдѣльныхъ лицъ вопреки правды и справедливости, исходатайствованіе отъ блистательной Порты статьи въ княжескомъ бератѣ объ избраніи князя, въ ущербъ одного изъ лучшихъ народныхъ преимуществъ, приглашеніе ея, чтобы она сама непосредственно утверждала въ Сербіи званія и назначала на оныя людей, вопреки народному праву, и многія другія дѣла ваши, изъ которыхъ обнаружились только ваши корыстолюбивыя и эгоистическія намѣренія, враждебныя народному благосостоянію. Все это вмѣстѣ, по моему убѣжденію, должно было причинить невыразимыя бѣдствія для моего отечества, и я предвидѣлъ несчастія, которыя произошли изъ сего и еще могутъ произойти, если не въ цѣломъ объемѣ ихъ, то отчасти; а потому долженъ былъ отдѣлиться отъ васъ, чѣмъ быть вмѣстѣ съ вами виновникомъ того, за что совѣсть рано или поздно стала бы укорять меня. Вотъ, побратимъ, мои объясненія по поводу моего отдѣленія отъ васъ, а относительно вашихъ упрековъ за то, что вы и ваше общество искали убѣжища въ крѣпости, а послѣ должны были выселиться изъ отечества, при чемъ вы говорите, что все это случилось во время моего попечительства, и опять далѣе, что еслибъ я захотѣлъ, то этого ничего не было бы и что стало быть на меня падаетъ наибольшая вина въ томъ, на то вамъ отвѣчаю, что такое обвиненіе ваше можетъ служить образцомъ вашихъ несправедливыхъ и неосновательныхъ мыслей. Всѣмъ извѣстно, а вамъ болѣе другихъ, что представникъ не имѣетъ неограниченной власти рѣшать всякое дѣло безъ различія, какъ ему заблагоразсудится, но имѣетъ еще предъ собою князя и Совѣтъ, безъ которыхъ онъ не можетъ рѣшать по своему усмотрѣнію даже меньшихъ вопросовъ, чѣмъ тѣ, которые васъ касались, и для которыхъ присланъ былъ царскій коммиссаръ изъ Цареграда и созвана была народная скупщина. А по всей вѣроятности вамъ и то извѣстно, что я за цѣлое время, когда тянулись переговоры о васъ съ царскимъ коммиссаромъ, по два, а иногда и по три раза на день, долженъ былъ ѣздить изъ Топчидера къ коммиссару и обратно, чего бы конечно не было, еслибъ отъ меня зависѣло окончить дѣло съ помянутымъ высокимъ сановникомъ такъ, какъ хотѣлось мнѣ. Правда, что я въ это время имѣлъ большое вліяніе на князя и пользовался его довѣренностію и потому могъ легко склонить его къ тому, чтò казалось мнѣ приличнымъ; но я кромѣ князя имѣлъ въ этомъ случаѣ
633
дѣло еще съ Совѣтомъ и Скупщиною, съ которыми мнѣ было гораздо труднѣе, чѣмъ съ княземъ. Въ Совѣтѣ были такіе зложелательные люди, которымъ нельзя было угодить никакимъ предложеніемъ; тѣ же, которые были поразсудительнѣе и между коими нѣкоторые составляютъ теперь ваше общество, не были сговорчивѣе первыхъ, а иногда еще и упорнѣе, желая тѣмъ самымъ показать, что и они на княжеской сторонѣ, и вамъ противны, какъ я и сказалъ въ моемъ прошеніи высокославному Совѣту. Г. Марковичь первый между всѣми совѣтниками былъ противъ того, чтобы вамъ дана была пенсія, о чемъ я сдѣлалъ представленіе Совѣту. Въ скупщинѣ же имѣла перевѣсъ княгиня Любица, у которой были свои особенные планы, и которая приготовляла мнѣ ту же самую долю, да еще нѣсколько худшую, ибо вы, находясь въ крѣпости были внѣ опасности, а у меня во многихъ случаяхъ держалась голова на ниточкѣ.
Изъ этого, побратимъ, ясно можете видѣть, если только будете безпристрастно судить о томъ, что ваши и вашего общества упреки мнѣ, будто я могъ, но не хотѣлъ отклонить бѣду, не имѣютъ ни малѣйшаго основанія; ибо изъ всѣхъ обстоятельствъ видно, что не въ моей власти состояло то, чтò мнѣ казалось сходнымъ съ дѣломъ. А еслибы это зависѣло отъ меня, то я бы, не изъ какого дурнаго побужденія, а даже изъ моего личнаго интереса, удовлетворилъ бы на сколько возможно требованія царскаго коммиссара, еслибъ даже во мнѣ и совершенно охладѣло къ вамъ чувство человѣчности, которое никогда и ни въ какомъ случаѣ я не упускалъ изъ виду; напротивъ я желалъ показаться человѣчнымъ и относительно васъ, но на пути къ этому встрѣтилъ такія препятствія, которыя не въ состояніи былъ отклонить.
Итакъ стало быть остается еще одна ваша жалоба, что я не отправился вмѣстѣ съ вами въ крѣпость и оттуда внизъ по Дунаю; но могли ли вы по справедливости требовать отъ меня такой жертвы, когда ни одинъ изъ васъ не заступился за меня и не оставилъ своего мѣста въ 1836 году, когда я страдалъ и шатался одинъ по свѣту со своимъ семействомъ. На ваше изъясненіе, что одинъ Богъ какъ сердцевѣдецъ можетъ знать, какимъ кто противъ кого былъ, отвѣчаю: далеко хватаете, призывая въ свидѣтели Того, Кто проникаетъ въ самыя сердца, когда есть ближайшее свидѣтельство и яснѣйшее доказательство, при которыхъ все можно видѣть и простыми глазами, и за тѣмъ только дѣло стало, чтобы судить о дѣлѣ безпристрастно, какъ объ отцѣ, такъ и о шокцѣ.
634
Скажу вамъ прямо, что я не только не виновенъ въ вашихъ страданіяхъ, какъ вы стараетесь это доказать, но и мои дѣйствія относительно васъ были во всякомъ случаѣ человѣчны, ваши же относительно меня нисколько не человѣчны, ибо:
а) Вы, хотя и гоннимые народомъ, который однакожь не былъ руководимъ ни мною, ни моими единомышленниками, и уклоняясь отъ его ярости не имѣли повода бояться ни князя, ни меня, ни моихъ единомышленниковъ, и даже свободно приходили на дворъ къ князю, гдѣ мы сходились и видѣлись и, какъ это у насъ въ обычаѣ, даже шутили, а когда вы въ первый разъ возимѣли намѣреніе удалиться изъ Сербіи, то были снабжены и сербскимъ паспортомъ (и касательно этого паспорта жаловались мнѣ, что я не приказаль обозначить въ немъ вашъ чинъ, хотя я не сидѣлъ въ канцеляріи и не диктовалъ вашего паспорта и не могло быть сдѣлано по моей волѣ и настоянію, ибо писалъ писарь, а я только подписалъ), такъ что вы и въ чужой странѣ вездѣ могли жить, какъ Сербъ, и ни тогда ни послѣ вамъ не запрещено было идти изъ Сербіи и жить гдѣ либо на сторонѣ. Напротивъ, я съ княземъ и нашими единомышленниками отъ того же общества вашего, подвигнувшаго народъ на оружіе и предводительствовавшаго имъ, былъ гонимъ и долженъ былъ бѣжать отъ его ярости; если бы я попалъ въ его руки, то со мной случилось бы тоже самое, что и съ другими, попавшими къ вамъ и потерпѣвшими отъ васъ. О паспортѣ, который я давалъ вамъ и вашему брату, моему младшему побратиму, г. Алексѣ, не было и помина, но вы не довольствуясь тѣмъ, что я внѣ отечества, сперва изъ Землина въ Новый Садъ, а потомъ и сюда прогнали меня подъ предлогомъ, что я для васъ опасенъ, и тѣмъ явно сознались, о чемъ вамъ и поминать было бы стыдно, будто бы боитесь меня, между тѣмъ какъ вамъ хотѣлось только, чтобы я былъ подольше мучимъ и гонимъ. Въ этомъ случаѣ, побратимъ, а и во многихъ другихъ предметахъ, вы оказались гораздо хуже князя Милоша, котораго называли тираномъ, ибо онъ столько времени, когда я побѣжалъ отъ его гоненія, терпѣлъ меня въ Землинѣ, и потомъ оттѣснилъ меня только до Новаго Сада, а вы мнѣ и въ Новомъ Садѣ не дали покоя. Если онъ, поступавшій такъ со мною, заслужилъ имя тирана, то какого имени заслуживаете теперь вы, такъ поступая со мною.
б) По отъѣздѣ вашемъ изъ отечества семейства ваши ни въ чемъ не были обезпокоиваемы и никогда никто не смѣлъ коснуться вашихъ имуществъ: ваши родственники и пріятели пользовались такою же свободою, какъ и остальные Сербы, и даже тѣ, которые находились
635
въ службѣ, но извѣстны бьми какъ ваши благопріятели остались неприкосновенны въ своемъ званіи, хотя и было доказано о нѣкоторыхъ, что предпринимали нѣчто противъ правительства; однимъ словомъ и вы и всѣ ваши были щадимы со стороны нашего правительства. Отъ васъ же и я и всѣ принадлежавшіе къ моему обществу, испытали противное тому; мои дѣти тотчасъ же, лишь только ваша партія овладѣла дѣлами, были выгнаны изъ дома, въ которомъ я жилъ, а послѣ прогнаны и на эту сторону; вещи же мои выброшены изъ дома въ поле и предоставлены грабежу, изъ коихъ почти все, чего я не успѣлъ перенести на эту сторону, разграблено и унесено. Брата моего, который получилъ службу еще при князѣ Милошѣ, безъ всякой вины, но единственно за то, что онъ мой братъ, лишили службы, а племянникъ мой и до сихъ поръ еще страдаетъ въ тяжкомъ заключеніи опять таки больше потому, что онъ мой племянникъ, а не за доказанную вину свою. Пока еще я былъ на гранипѣ, и хотѣлъ распорядиться моими землями на Дринѣ, само правительство воспрепятствовало мнѣ въ томъ, присвоивъ себѣ одну часть; когда же я, по требованію его, долженъ былъ удалиться отъ границы и поставленъ въ невозможность управлять землями, тогда правительство не склонилось на мое прошеніе о принятіи ихъ въ свое правленіе и о выдачѣ мнѣ пристойныхъ доходовъ за нихъ, и чрезъ то они пропадаютъ для меня, а я долженъ оставаться въ нуждѣ. Объ убыткахъ, учиненныхъ вами другимъ изъ моего общества, я не хочу и вспоминать. Удалены были изъ отечества, хотя и позднѣе, и вы и всѣ тѣ, которые принуждены были оставить его, но при этомъ снабжены пристойными пенсіями, особенно тѣ, которые удалены были на долгое время, въ числѣ коихъ были и вы. Касательно сего вы дѣлаете мнѣ одинъ упрекъ, что вамъ тогда назначена была пенсія, несоразмѣрная съ другими, и это съ одной стороны справедливо, но надо и то знать, что вы имѣли отъ правительства одинъ щедрый заемъ, который вознаградилъ вамъ съ лихвою, что уменьшено въ пенсіи, и что при назначеніи вамъ и вашимъ друзьямъ пенсіи Совѣтъ принялъ сіе во вниманіе. Напротивъ того мнѣ, оставившему отечество не по свой волѣ, а по принужденію, и оказавшему гораздо болѣе услугъ ему, чѣмъ многіе изъ тѣхъ, которымъ вы назначили пенсію, вы отказали въ ней, и вы мнѣ сами, побратимъ, когда я напомнилъ вамъ о томъ въ Шпирчиномъ домѣ, отвѣчали мнѣ какимъ-то монашески-поповскимъ изрѣченіемъ: служай алтарю, отъ того да питается, чѣмъ показали, насколько вы способны замѣнить уставъ вашимъ произволомъ, и насколько онъ бѣдный остался въ силѣ и уваженіи у тѣхъ самыхъ
636
людей, которые хвастливо называли себя его «бранителями»; ибо если бы онъ имѣлъ хотя малѣйшее значеніе, вы не дали бы такого отвѣта, ибо есть уставъ о пенсіяхъ, по которому они не могутъ выдаваться только тому, кто пользуется вашимъ благоволеніемъ, но всякому Сербу безъ различія, состоитъ ли онъ въ вашей милости или нѣтъ, если только имѣетъ право на оное за службу отечеству. Таковы, побратимъ, неоспоримыя доказательства, каковъ я былъ нѣкогда относительно васъ и вашего общества, и каковы теперь вы и ваши друзья относительно меня, и это извѣстно не только Сердцевѣдцу, но не тайна и для обыкновеннаго ума.
Прежде нежели отвѣчать на другой поставлеиный вами вопросъ, дѣйствительно ли я такой защитникъ справедливости для каждаго Сербя, какъ былъ въ то время, когда и я съ остальными былъ гонимъ отъ князя Милоша, и въ согласіи съ ними ревностно старался обезопасить каждаго Серба не только отъ гоненія и тиранства князя Милоша, но и отъ всякаго князя и владѣтеля, котораго бы Сербія могла имѣть со временемъ, — и на присоединенное къ этому вопросу примѣчаніе ваше, что искусство и поступки мои при вашемъ гоненіи доказали противное, — попробую и я напередъ спросить васъ, побратимъ: какое вы имѣете понятіе о справедливости и свободѣ? и увѣрены ли вы, предлагая мнѣ свой вопросъ, что вы сами совѣстливо исполняете все то, чего я по вашему мнѣнію не сдѣлалъ? Соблюденіемъ земскаго Устава, на которомъ въ Сербіи основываются эти два священные предмета, правда и свобода, легче всего разрѣшить вышеприведенный вопросъ; а какъ вы соблюдаете его, это ясно видно изъ нижеслѣдующаго.
Пока вы и ваши друзья, въ равной мѣрѣ со мною и еще многими, противъ самовольства и злоупотребленій князя Милоша видѣли свою свободу и справедливость въ защитѣ ихъ уставомъ, то трудились, или лучше сказать, мы трудились и напрягали всѣ силы наши, чтобы дать уставу власть и господство, и положить посредствомъ его предѣлъ самовольству; теперь же, когда вы сдѣлались тѣмъ, чѣмъ былъ тогда князь Милошъ, и когда бы по справедливости слѣдовало, чтобы и ваше самовольство ограничено было уставомъ, вы отняли отъ него всю власть и сдѣлали его слугою вашихъ пристрастій. Это, побратимъ, не одни голыя слова, но неоспоримая истина, которую подтверждаютъ въ полной мѣрѣ ваши нынѣшніе поступки; ибо теперь ни при какомъ случаѣ не спрашивается, чтò предписываетъ уставъ, но въ чемъ состоитъ воля тѣхъ лицъ, которые находятся при кормилѣ правленія; это подтверждаетъ и вашъ отвѣтъ, который
637
вы дали мнѣ въ Землинѣ, по вопросу о пенсіи: «служай алтарю, отъ алтаря да питается», въ то самое время, когда это не служитъ общимъ правиломъ, а многіе пользуются уставомъ о пенсіи, иные болѣе, иные менѣе, смотря по тому болѣе или менѣе пользуются вашею благосклонностію. Что сказано было о справедливости, то можно сказать и о свободѣ, по скольку это касается всѣхъ Сербовъ вообще: только вы одни съ вашими друзьями составляете исключеніе въ томъ, ибо вы можете дѣлать все чтò угодно вашей волѣ и капризу, но это лишь ваша, а не каждаго Серба свобода.
Вотъ, побратимъ, какой вы заступникъ правды и свободы! Но теперь посмотримъ на мои поступки и на основаніи ихъ посудимъ, каковъ былъ я въ томъ. Вы говорите, что я былъ ревностенъ въ томъ лишь тогда, когда и я съ остальными былъ гонимъ отъ князя Милоша; но если припомнить, что только я защищалъ гг. Радичевича и Николича противъ самовольства Вучича и потомъ отъ г. Ефрема Обреновича и его друзей, хотя это гоненіе нисколько не касалось меня, тогда станетъ ясно, что ваше обвиненіе не основано на истинѣ. Касательно же того случая, когда были гонимы вы и ваши друзья, вы должны признать, что сперва ваше общество подняло знамя гоненія не тогда лишь, какъ преслѣдовало только что упомянутыя три лица и когда объявляло, что не потерпитъ въ Сербіи ни щенятъ, ни поросятъ отъ Обреновичей, но и послѣ того какъ въ домѣ Вучича было постановлено, что одна партія должна пасть; тогда моя оппозиція противъ всего этого не могла имѣть другаго характера, какъ защитника правды и свободы. Если же въ остальномъ, какъ напримѣръ въ воздвигнутомъ противъ васъ гоненіи, чему вы дали сами поводъ, чѣмъ либо и преступлены границы, то опять таки нельзя меня упрекать за то, что я въ этомъ случаѣ не защищалъ правды и свободы; ибо нежеланіе защищать и невозможность защищать не одно и тоже, а чтò мнѣ изъ сихъ двухъ обстоятельствъ выпало на долю, рѣшить не трудно, если всѣ тогдашнія отношенія, какъ я показалъ на своемъ мѣстѣ, разсмотрѣть надлежащийъ образомъ и обсудить безпристрастно. Далѣе, побратимъ, я долженъ вамъ замѣтить, что вы, судя по содержанію вашего письма, сильно проникнуты самолюбіемъ и эгоизмомъ, ибо вы лишь то считаете неправдою и гоненіемъ, что когда нибудь съ чьей либо стороны было предпринято противъ васъ, и нисколько не хотите посмотрѣть за собою. Тогда бы увидали, что и вы многое предпринимали противъ другихъ и теперь еще предпринимаете, считая это какъ бы справедливостію; но лишь только задѣнутъ васъ, тогда въ корень погибла вся правда и свобода, а когда вы нападаете
638
на кого, тогда все въ своемъ порядкѣ я на своемъ мѣстѣ. Касательно же того, что вы безпрестанно напоминаете о вашихъ стараніяхъ обезпечить каждаго Серба отъ гоненій и тиранства князя Милоша и вообще всякаго князя и владѣтеля, которыхъ Сербія можетъ имѣть со временемъ, то наконецъ надо же и то знать, что если необходимо ограничить князя остальными властями, то точно также необходимо ограничить и эти власти княземъ, такъ чтобы онѣ ничего не предпринимали ни противъ его достоинства, ни противъ его законной власти. А въ этомъ отношеніи, я долженъ вамъ замѣтить, что и вы и ваши друзья грѣшили и много провинились предъ княземъ Михаиломъ, и что въ этомъ-то и заключалась истинная причина всѣхъ тѣхъ бѣдствій, въ которыхъ вы меня обвиняете.
Къ вопросу о томъ, какъ мы вели себя относительно другъ друга принадлежитъ еще и то, что я никогда и ни въ какомъ случаѣ не нападалъ на вашу честь, ибо полагалъ, что наши личности должны стоять внѣ нашей политической борьбы; напротивъ я не былъ пощаженъ вами и въ этомъ отношеніи, ибо вы при всякомъ случаѣ нападали на мою частную жизнь, которая нисколько не связана была съ нашими политическими несогласіями, и описывали ее самыми черными красками, чрезъ что сами выдали себя непримиримымъ врагомъ и непріятелемъ моимъ и человѣкомъ до крайности злобнымъ. Кромѣ этихъ обычныхъ вашихъ нападеній на мою честь, я имѣлъ еще случай читать, какъ одинъ вашъ пріятель или наемникъ въ одной книгѣ, изданной въ Лейпцигѣ для вашей похвалы, между разными клеветами напечаталъ еще слѣдующую: будто бы я однажды въ вашемъ обществѣ посылалъ къ себѣ домой кого-то изъ своихъ друзей, чтобы онъ занялъ мое мѣсто подлѣ моей жены. Эта клевета хуже всякой цыганской выдумки и вполнѣ опредѣляетъ какъ самого писателя, такъ и того, кто ее сообщилъ ему. Изъ этого можете видѣть какимъ подлымъ оружіемъ сражаются ваши друзья противъ меня. Знайте, что и мнѣ не отъѣла корова языка, что и у меня есть много матеріаловъ, чтобы поносить васъ всѣхъ вмѣстѣ и каждаго въ особенности, еслибы только я захотѣлъ это сдѣлать. Но я полагаю, что это непристойно для порядочнаго человѣка и лишь это удерживаетъ меня отъ подражанія вамъ....
Еще одно слово на ваши упреки. Вы изумляетесь, какъ я могъ сомнѣваться въ искренности вашего поздравленія и присылки ко мнѣ нѣсколькихъ грушъ; по надо знать, что я имѣлъ достаточныя причины сомнѣваться въ томъ, ибо имѣлъ случай извѣститься, что вы въ одномъ обществѣ такъ выразились обо мнѣ: «я еще недовольно отомстилъ
639
моему побратиму; я хотѣлъ довести его до того, чтобы у него не было и хлѣба; но мое желаніе не исполнилось, ибо онъ получаетъ пенсію отъ вѣнскаго двора, да имѣетъ еще въ Бѣлградѣ домъ, стало быть можетъ кормиться». Искренно скажу вамъ, побратимъ, что, услыхавъ объ этомъ, я пришелъ къ мысли, что вы или отъ природы имѣете столь пакестное сердце, но умѣли прикрывать лукавствомъ пакость вашу, а теперь показались такимъ, какимъ вы есть, или же къ вамъ идетъ изрѣченіе, которое я читалъ когда-то и гдѣ-то, кажется въ псалтырѣ: «со беззаконными беззаконенъ будеши, и со строптивымъ развратишися». Теперь скажите мнѣ, побратимъ, не имѣлъ ли я послѣ такого извѣстія достаточныхъ причинъ не только усомниться въ искренности вашего поздравленія, но и возымѣть о васъ только что приведенное мнѣніе? ибо можетъ ли злоба достигнуть высшей степени, чѣмъ та, какую вы показали, пожелавъ, чтобъ я въ такомъ положеніи, да еще и хлѣба не имълъ? а если взять во вниманіе, что съ моею судьбою связана судьба жены и шестерыхъ дѣтей нашихъ, которыя конечно васъ не обидѣли, то не слѣдуетъ ли изъ этого, что такая злоба ваша простирается и на нихъ?
Отъ разсмотрѣнныхъ до сихъ поръ предметовъ перехожу теперь къ такому предмету, который совершенно отличенъ отъ прежнихъ и пріятенъ, и который при всемъ томъ, что было сказано о васъ дурнаго, свидѣтельствуетъ о доброй и благородной сторонѣ вашей. Я, побратиме, весьма радуюсь такой перемѣнѣ, не столько потому, что она подаетъ мнѣ нѣкоторую надежду въ моихъ интересахъ, сколько потому что мнѣ представляется случай опять получить о васъ такое же мнѣніе, какое имѣлъ въ прежнія времена, и при которомъ можетъ быть остался бы навсегда, еслибъ оно не было уничтожено тѣми обстоятельствами, о которыхъ я говорилъ выше. Еслибы мы имѣли такое счастіе, что выше наведенныя обстоятельства не принесли намъ съ собой столькихъ непріятностей, тогда бы и до сихъ поръ, а быть можетъ и навсегда, мы остались въ такихъ отношеніяхъ другъ къ другу, какъ были нѣкогда, что конечно бы принесло бы вамъ болѣе чести, нежели нынѣшнія отношенія. Но что уже сдѣлано однажды, не можетъ быть перемѣнено; а можетъ ли все это послѣ столькихъ неурядицъ опять выдти на истинный путь, то можетъ знать и совершить лишь Тотъ, Кто посылаетъ погоду и облака, Кто можетъ и способенъ сдѣлать это.
Тотъ пріятный предметъ, о которомъ я говорилъ и который возбуждаетъ во мнѣ другія чувства, есть то мѣсто, въ вашемъ письмѣ,
640
гдѣ вы говорвте, что не отвазади бы не только въ правительственныхъ, но и въ собственныхъ средствахъ, дхя обезпеченія моей семейной жизни и состоянія. Основываясь на такомъ увѣреніи вашемъ, будто бы вы расположены ко мнѣ, прошу васъ, чтобъ вы были такъ добры, какъ и слѣдуетъ побратиму, приняли на себя обязанниость посредника моего передъ сербскимъ правительствомъ и, имѣя въ виду данныя мнѣ увѣренія ваши, настаивали согласно съ нимъ, чтобы мнѣ не отказано было правительствомъ въ возможныхъ средствахъ для облегченія моей семейной жизни, за что я буду обязанъ какъ правительству такъ и вамъ. Въ полной надеждѣ, что вы примете мою просьбу, прошу васъ, побратимъ, и чрезъ васъ правительство: а) такъ какъ ему нисколько не противно, что столько Сербовъ, перешедшихъ на эту сторону, живутъ въ Новомъ Садѣ и около него, то и мнѣ бъ позволено было жить въ Новомъ Садѣ, если не въ Землинѣ поближе къ границамъ, гдѣ было бы всего удобнѣе. Это не можетъ причинить ущерба сербскому правительству, а мнѣ сдѣлано будетъ великое облегченіе, особенно въ томъ, что касается воспитанія дѣтей моихъ, управленія моими имѣніями, находящимися въ отечествѣ, и собиранія моихъ долговъ; б) чтобы мнѣ какъ Сербу посланъ былъ правительственный паспортъ, дабы съ нимъ и на здѣшней сторонѣ я могъ жить какъ Сербъ, принадлежащій Сербіи, ибо несправедливо лишать паспорта меня, урожденнаго сына Сербіи, когда даже иностранцы, привлеченные въ Сербію единственно звуками сербскихъ талеровъ, пользуются этимъ правомъ, какъ въ Сербіи, такъ и внѣ ея; это не можетъ причинить никакого ущерба нынѣшнему сербскому правительству, точно также какъ прежде не произошло никакого ущерба изъ того, что вы и побратимъ Алекса снабжены были сербскими паспортами; в) чтобы правительство уважило мою просьбу на имя Совѣта, касающуюся моихъ имѣній въ Сербіи, и давало бы мнѣ за оныя хоть по 50 дукатовъ въ годъ, ибо мнѣ никакъ нельзя, согласно вашему предложенію, найти уполномоченнаго для нихъ, точно также какъ нельзя здѣсь, гдѣ никто не знаетъ турецкаго языка снять копію съ крѣпостныхъ записей за мои земли, писанныхъ на турецкомъ языкѣ, и послать эти копіи туда, чтобы на основаніи ихъ, какъ вы предлагаете, разграничить мои земли; и такъ какъ всѣ средства, которыя вы мнѣ предлагаете, неосуществимы, то слѣдуеть прибѣгнуть къ болѣе возможнымъ, но между послѣдними нѣтъ иныхъ кромѣ тѣхъ, о коихъ я писалъ Совѣту, и безъ коихъ мои законные доходы должны пропадать безъ моей вины, или лучше сказать по винѣ правительства,
641
или еще вѣрнѣе: по винѣ лицъ составляющихъ правительство. Это, побратимъ, такая потеря для меня, къ которой я не могу быть равнодушнымъ; а если ни моя просьба къ Совѣту, ни просьба чрезъ васъ не помогутъ, то по неволѣ долженъ терпѣть оную, при чемъ однакожь удерживаю за собою право искать вознагражденія отъ виновныхъ въ томъ въ болѣе удобное время.
Кромѣ вышеизложенной просьбы моей, я могъ бы просить еще о двухъ предметахъ: а) о моемъ правѣ на то, что слѣдуетъ за мою долговременную службу на основаніи законныхъ постановленій, о которомъ я не говорилъ здѣсь потому, что думаю, что вопросъ объ этомъ самъ долженъ придти на умъ правительству и безъ моей просьбы и вызвать распоряженіе, согласно съ законами и правами; б) касательно моего дома въ Бѣлградѣ, о которомъ я напишу къ вамъ особенное письмо.
Заключая мое, такъ растянувшееся письмо, касающееся двухъ различныхъ предметовъ, вашихъ упрековъ мнѣ и вашихъ увѣреній въ добромъ расположеніи ко мнѣ, умоляю васъ, побратимъ, въ заключеніе не мѣшать эти оба предмета одинъ съ другимъ, не презирать моею просьбою, здѣсь изложенною, изъ за первой части, но дать и тому и другому предмету такое мѣсто у себя, какое которому изъ нихъ принадлежитъ.
Теперь съ Богомъ, побратимъ; примите отъ меня увѣреніе въ моей побратимской нелицемѣрности и любви, а вмѣстѣ съ тѣмъ и поздравленіе отъ меня и цѣлаго моего семейства, какъ вы, такъ и сноха ваша и дѣти ваши, и не забывайте вашего искренняго побратима
Георгія Протича.
Въ Вайѣ, въ Венгріи,
на Срѣтеніе 1846 г.
642
№ 31. Обвинительная статья правительственной газеты по поводу заговора противъ Кара-Георгіевича въ 1857 году.
Бѣлградъ, 16 октября. Мы уже извѣстили въ прошломъ номерѣ, что дѣло объ открытомъ заговорѣ, цѣлію котораго было убить владѣтельнаго князя нашего и тѣмъ ниспровергнуть порядокъ, существующій въ нашемъ отечествѣ, — находится уже въ судѣ для изслѣдованія. Вчера это дѣло поступило на разсмотрѣніе, — сегодня мы уже въ состояніи сообщить публикѣ обвинительный актъ, которымъ полиція передала заговорщиковъ суду. Актъ этотъ отъ 12 октября, за № 7565:
«Недавно открытъ заговоръ не только ня жизнь милостивѣйшаго государя нашего и князя, но и на гибель нашего отечества.
«Главные заговорщики суть — гг. президентъ Совѣта, генералъ маіоръ и кавалеръ Стефанъ Стефановичь; члены Совѣта, полковники и кавалеры: Паунъ Янковичь, Радованъ Дамьяновичь; Павелъ Станишичь и президентъ кассаціоннаго суда Цвѣтко Раевичь. Объ остальныхъ участникахъ въ заговорѣ будетъ помянуто въ своемъ мѣстѣ. Всѣ они при допросѣ сознались въ томъ, что были одного мнѣнія въ негодности нынѣшняго князя быть владѣтелемъ. Хотя г. Станишичь и не сознается въ этомъ, но это видно изъ шестаго отвѣта, гдѣ онъ признается что и самъ говорилъ: «мы не имѣемъ князя«. По этому они разсуждали о средствахъ, какъ бы настоящаго князя удалить.
«Всѣ способы, на которые они обращали вниманіе, казались имъ опасными. Они желали найти такой, который бы вполнѣ былъ полезенъ имъ самимъ и ихъ личнымъ интересамъ.
«Постоянные въ злоумышленіи и ослѣпленные своекорыстіемъ, гг. Стефанъ Стефановичь, Паунъ Янковичь, Радованъ Дамьяновичь единогласно рѣшили: «убить владѣтельнаго государя и князя нашего».
«При допросѣ: кого думали выбрать за князя, показали, что на иностраннаго какого либо принца не надѣялись, фамилію Кара-Георгіевича исключили, а Обреновичей не желали.
«Подобные разговоры они вели между собою съ цѣлію подробнѣе узнать мысли одинъ другаго, и когда увѣрились, что ни одинъ изъ
643
нихъ не преданъ къ упомянутымъ фамиліямъ, то не назначивъ лица, которое желали бы имѣть за князя, сдѣлали то страшное заключеніе: «убить владѣтельнаго государя и князя нашего».
«Обративъ вннманіе, что заговорщики не хотѣли означить лица, которое бы выбрать за князя, а имѣли намѣреніе убить нынѣ царствуюшаго, и взявъ въ расчетъ то обстоятельство, что Петръ Лекичь (изъ Забойницы Крагуев. округа) сознался, что передъ нимъ Стефанъ Стефановичь говорилъ: «и безъ князя можно обойтись, — ясно представляется, что заговорщики хотѣли себя провозгласить владѣтелями.
«Но заговорщикамъ, какъ людямъ занимающимъ высокія должности, чтобы казаться патріотами, нужно было, чтобы злой ихъ умыселъ оставался въ тайнѣ, чтобы неизвѣстно было, что они сдѣлали убійство, и тѣмъ обагрили руки кровью своего владѣтеля.
«Пусть народъ будетъ признанъ убійцею своего князя, — были ужасная мысль сихъ злодѣевъ; и потому они рѣшили: «найти человѣка чтобы, когда Его Св-сть поѣдетъ на минеральныя воды въ Брестовацъ, — послать его туда для совершенія кроваваго дѣла, и чтобы такимъ образомъ разнесся слухъ что недовольный народъ убилъ князя.
«Но прежде, чѣмъ можно было найти такого человѣка, нужны были средства, — деньги, чтобы нанять его, а также чтобы имѣть на своей сторонѣ людей, которые бы распускали слухъ согласный съ ихъ желаніемъ.
«Какъ эгоисты и своекорыстные, они не хотѣли на это жертвовать собственныхъ денегъ, — и поэтому придумали сдѣлать обманъ.
«Г. президентъ Совѣта, Стефанъ Стефановичь, вступилъ въ тайныя сношенія съ княземъ Милошемъ, которому давалъ надежду, что по низверженіи нынѣшняго князя, его пригласятъ за князя. — Но для этого нужны деньги.
«Это признаетъ и самъ Стефанъ Стефановичь, говоря, что, какъ письменно, онъ давалъ знать князю Милошу чрезъ другихъ, такъ и самъ, когда былъ въ Пештѣ, разговаривалъ объ этомъ съ княземъ.— Но они не имѣли цѣли приглашать Милоша потому, что онъ теперь хуже ребенка, а слѣдственно негоденъ быть княземъ.
«Князь Милошъ повѣрилъ легкомысленно лукавому заговорщику, и послалъ ему 5000 т. червонцевъ, чрезъ доктора Пацека, повѣреннаго своего въ Бѣлградѣ. Пацекъ, удержавъ себѣ 250 червонцевъ,— остальные передалъ Цвѣтку Раевичу, президенту кассаціоннаго суда, который, вмѣстѣ съ письмомъ отъ князя Милоша, вручилъ ихъ Стефану Стефановичу.
644
«Заговорщикъ, получивши безсчетнымъ образомъ деанги, раздѣлилъ ихъ между своими соумышленниками: 850 червонцевъ оставилъ себѣ, 1000 далъ Пауну Янковичу; 1000 Радовану Дамьяновичу, 1000 Павлу Станишичу и 1000 Цвѣтку Раевичу, съ тѣмъ, чтобы употребить ихъ для низложенія нынѣшняго князя.
«Имѣя въ рукахъ деньги, они рѣшили убить князя, оставалось только отыскать человѣка, — это взялъ на себя Радованъ Даміяновичъ.
«Онъ обратился къ Милошу Мерцайлову, временному таможенному чиновнику въ Топчидерѣ, которому открылъ заговоръ, пригласилъ вступить въ число заговорщиковъ и просилъ найти человѣка, который бы принялъ на себя совершить кровавое дѣло.
«Мерцайловъ тотчасъ согласился: нѣкто Милосавъ Петровичь (изъ Голочела, Крагуев. округа), убившій, назадъ тому нѣсколько лѣтъ, человѣка, бродилъ изъ одного мѣста въ другое, чтобы не попасться въ руки властямъ. Весной Милосавъ обратился къ своему дядѣ Николаю Милошевичу Бѣлому (изъ Княжевца, Рудницкаго окр.) съ просьбою, чтобы тотъ, чрезъ своихъ пріятелей, исходатайствовалъ у князя прощеніе и позволеніе возвратиться на родину. Николай Милошевичь Бѣлый былъ знакомъ съ Милошемъ Мерцайловымъ, и потому послалъ Милосава къ нему на мельницу, чтобы тамъ скрываться нѣкоторое время.
«Мерцайловъ, имѣя этого человѣна при себѣ и вступивъ въ число заговорщиковъ, придумалъ употребить его въ дѣло, полагая что убійца простаго гражданина легко можетъ быть и убійцею владѣтеля.
«Мерцайловъ, прежде всего началъ увѣрять разбойника Милосава, который перемѣнилъ имя свое на Михаила, что онъ не можетъ получить прощенія за сдѣланное имъ злодѣйство, какъ только съ перемѣною князя. Когда же узналъ его лучше, то открылъ ему о заговорѣ и о его цѣли, приглашая взять на себя исполненіе убійства князя, чѣмъ Милосавъ можетъ упрочить свое счастіе.
«Милосавъ, уже обагрившій разъ руки свои человѣческою кровью, и обольщенный ласковыми обѣщаніями, согласился убить князя.
«Г. Радованъ Дамьяновичь, извѣщенный Мерцайловымъ, пріѣхалъ на мельницу и разговаривая лично съ разбойникомъ убѣдился, что онъ принялъ на себя совершить убійство князя, увѣдомилъ о томъ остальныхъ соумышленниковъ, Стефана Стефановича и Пауна Янковича, которые рѣшили: достать ружье разбойнику и паспортъ.
«Это все исполнилъ Радованъ Дамьяновичь: онъ купилъ ружье а изъ полиціи взялъ паспортъ будто бы для своего человѣка на одинъ
645
мѣсяцъ въ Крагуевацъ, потомъ все передалъ разбойнику Милосаву чрезъ Мерцайлова.
«Его свѣтлость былъ тогда еще въ Бѣлградѣ, поэтому Милосавъ оставался на мельницѣ Мерцайлова.
«Между тѣмъ, около 6 іюля Стефанъ Стефеновичь и Радованъ Дамьяновичь отправились на минеральныя воды и оставили Пауну Янковичу кончить начатое дѣло.
«Въ это время былъ здѣсь Николай Милошевичь Бѣлый, дядя убійцы Милосава. Онъ зналъ про этотъ заговоръ, но хранилъ въ тайнѣ. Чрезъ Николая Милошевича Бѣлаго и Мерцайлова, Паунъ Янковичь позвалъ къ себѣ убійцу Милосава; увѣрившись, что онъ берется убить князя, далъ ему 40 червонцевъ и клочекъ красной ленты, велѣлъ ему ѣхать въ Болѣвцы (близъ Брестовацкой Бани), гдѣ онъ долженъ явиться къ Милошу Н., который ему укажетъ мѣсто, гдѣ можно подстеречь и убить князя. Причемъ Паунъ Янковичь сказалъ: онъ знаетъ, что ты будешь у него, только покажи клочекъ ленты. Послѣ этого Мерцайловичь нанялъ повозку, — и Милосавъ поѣхалъ въ Болѣвцы.
«Не нашедши тамъ Милоша Н., который куда-то уѣхалъ, Милосавъ возвращался назадъ. Но на дорогѣ, у постоялаго двора Стража, онъ встрѣтилъ Милоша Н., которому показалъ знакъ; но Милошъ Н., не согласился, — и Милосавъ вернулся опять на мельницу Мерцайлова, не совершивъ убійства.
«Между тѣмъ возвратились оба заговорщика: Стефанъ Стефановичь и Радованъ Дамьяновичь. Мерцайловъ узнавъ, что Милосавъ ничего не сдѣлалъ, пошелъ къ Пауну Янковичу, гдѣ засталъ и Стефана, Стефановича, и объявилъ имъ о причинѣ возвращенія Милосава. Стефанъ Стефановичь при этомъ замѣтилъ: лучше бы всего Милосаву поджидать его свѣтлость у Св. Пятки.
«Но Милосавъ не захотѣлъ ѣхать туда, а отправился въ свое село, (Крагуевац. округа), ибо между тѣмъ свѣтлый князь возвратился изъ Бани въ Крагуевацъ.
«Когда прошло уже нѣсколько времени и Милосавъ не кончилъ предпринятого имъ дѣла, то придумалъ другое: сообщивъ обо всемъ своему родственнику Гавріилу Іоанновичу изъ Вучковицы и передавъ ему клочекъ красной ленты, полученный отъ Пауна Янковича какъ условный знакъ, послалъ его въ Бѣлградъ вытребовать отъ Пауна Янковича 1000 червовцевъ, въ которыхъ онъ имѣлъ надобность.
«Гавріилъ пріѣхалъ въ Бѣлградъ, явился къ Янковичу, который вытребовалъ 400 черв. у Стефана Стефановича, 500 отъ Цвѣтка Раевича
646
чрезъ Павла Станишича и добавивъ 100 своихъ, что составило 1000 черв., вручилъ ихъ Гавріилу, а этотъ передалъ Милосаву.
«Послъ этого Гавріилъ разсказалъ все дѣло Марку Николичу изъ Свѣтлача, живущему нынѣ въ Крагуевцѣ, который донесъ полиція.
«Такимъ образомъ открытъ заговоръ. Милосавъ отдался самъ, а остальные заговорщики, исключая Милоша изъ Болѣвца, схвачены и содержатся подъ арестомъ.
«Все сказанное, насколько относится къ каждому изъ лицъ участвовавшихъ въ заговорѣ убійства князя, признано самими ими.
«Что же касается Раевича и Станишича, то изъ допросовъ ихъ хотя и нельзя видѣть, чтобы они принимали участіе въ заговорѣ убійства князя, однако же они согласны были на то, чтобы, уклонивъ князя, произвести переворотъ въ отечествѣ. Въ этомъ созвалса Раевичь самъ, именно: что онъ принялъ 1000 черв. съ этою цѣлію, и 500 передалъ Станишичу для того же.
«Одинъ Станишичь отвергаетъ все: онъ не сознается ни въ томъ, что получилъ 1000 черв. отъ князя Милоша, ни въ томъ, что требовалъ отъ Цвѣтка Раевича 500. Но это нисколько ему не помогаетѣ, особенно когда возмемъ во вниманіе сознаніе Стефана Стефановича, что онъ удержалъ себѣ 850 черв. и 1000 отдалъ Станишичу; далѣе сознаніе Пауна Янковича, что онъ требовалъ 500 черв. у Станишича, изъ денегъ полученныхъ имъ отъ князя Милоша, и также сознаніе Цвѣтка Раевича, что онъ эту сумму передалъ П. Станишичу, для врученія Пауну Янковичу, и наконецъ показаніе остальныхъ соучастниковъ въ заговорѣ, — что Станишичь учавствуя въ разговорахъ показывалъ наклонность удалить настоящаго князя, — то несомнѣнно что и онъ получилъ 1000 черв., и удержалъ ихъ у себя какъ средство сдѣлать переворотъ въ отечествѣ.
«Что у Станишича было это намѣреніе, ясно видно изъ 6-го его отвѣта, гдѣ онъ говоритъ: у насъ безначаліе и князя нѣтъ; между тѣмъ какъ это не имѣетъ никакого основанія, потому что мы имѣемъ закономъ опредѣленныя власти и владѣющаго князя, — этимъ же онъ распространялъ въ обществѣ невыгодное мнѣніе о законныхъ властяхъ и негодованіе противъ владѣющаго князя.
«Взявъ во вниманіе и обсудивъ со всѣхъ сторонъ дѣйствія, намѣренія и окончательныя заключенія вышесказанныхъ заговорщиковъ, видно, что они настоящіе измѣнники отечества, ибо убійствомъ владѣющаго князя, и вообще переворотомъ, они хотѣли лишить страну верховной главы, уничтожить законныя власти, возжечь междоусобную борьбу, и въ общемъ смятеніи исполнить свои эгоистическія
647
и корыстолюбивыя намѣренія, которыя заключались въ домогательствѣ верховной власти, и этимъ попрать окончательно благосостояніе страны и уничтожить права народа.
«Вслѣдствіе такой ужасной измѣны, по мнѣнію полиціи, всѣ они, кромѣ Гавріила Іоанновича, должны подвергнуться наказанію, опредѣленному въ § 1 высочайшаго постановленія отъ 22 октября за № В. 1107 / С. 1163. Гавріилъ Іоанновичь, знавшій объ этомъ дѣлѣ, но, вмѣсто того чтобы донести, ходившій получать 1000 червонцевъ — чѣмъ продлилъ время, въ которое Милосавъ могъ бы совершить убійство, — по мнѣнію полиціи, долженъ подвергнуться наказанію, сказанному въ § 4 того же постановленія; ибо ничто не подтверждаетъ, чтобы онъ убѣдилъ Марку изъ Свѣтлача открыть начальству о заговорѣ».
«Такъ какъ злодѣи за вышеизложенные поступки подвергаются изслѣдованію и рѣшенію Городскаго Суда, то полиція имѣеть честь при семъ актѣ препроводить все относящееся до сего дѣла сказанному суду и передать всѣхъ преступниковъ, кромѣ Милоша Н., который. скрылся за границу. При семъ препровождается также и ружье — мускетъ, назначенное для совершенія убійства».
Наконецъ какъ деньги полученныя отъ князя Милоша для произведенія переворота не должны оставаться въ рукахъ злоумышленниковъ, — то полиція проситъ чтобы Городской Судъ отобравъ ихъ отъ подсудимыхъ конфисковалъ ихъ имѣніе.
(Новине Србске за 1857 годъ, № 118).
№ 32. Обвиненіе Александра Кара-Георгіевича, сообщенное чрезъ попечительство нностранныхъ дѣлъ иностраннымъ агентамъ.
Критическое состояніе, въ которомъ находится Сербія и шаткое положеніе правительства уже всѣмъ извѣстны. Причина всему этому злу состоитъ въ нарушеніи законовъ самимъ княземъ, который во всѣхъ отношеніяхъ оказалъ себя виновнымъ предъ народомъ:
648
1) Въ 1848 году, предписаніемъ отъ 21 августа, за № 1167, онъ повредилъ законами и уставами постановленныя опредѣленія, назначивъ Стефана Стефановича президентомъ совѣта, а въ 1856 году назначеніемъ Александра Ненадовича членомъ Совѣта, — обоихъ безъ представленія и предварительнаго одобренія со стороны Совѣта; а по § 8 устава необходимо для назначенія членовъ и предсѣдателя Совѣта общее одобреніе; на основаніи сего постановлено въ § 3-мъ устроенія Совѣта отъ 27 апрѣля, 1839 года: «для назначенія членовъ и президента необходимо предварительное мнѣніе и одобреніе Совѣта». Изъ этого возникла протестація со стороны Совѣта и большая переписка между имъ и княземъ.
2) Кромѣ этого, въ 1855 году князь назначилъ Александра Ненадовича попечителемъ финансовъ, а 15 сентября 1856 года, зятя своего, Николаевича попечителемъ внутреннихъ дѣлъ и Мариновича попечителемъ финансовъ, которые всѣ трое не были никогда совѣтниками. Хотя § 4 устава даетъ право князю избирать попечителей, но въ § 8 устроенія Совѣта и въ параграфахъ касающихся устроенія центральнаго управленія (29 марта 1839 года) сказано, что подобный выборъ не иначе долженъ быть, какъ только изъ членовъ Совѣта. Эти нарушенія были поводомъ извѣстнаго пренія словесно и письменно между Совѣтомъ и княземъ.
3) Александра Ненадовича, родного брата своего тестя, разъ князь назначилъ управлять попечительствомъ внутреннихъ дѣлъ, а другой разъ попечительствомъ финансовъ. Ненадовичь тогда не былъ совѣтникомъ; а въ §§ 7 и 8. устроенія совѣта буквально изъяснено, что въ случаѣ упраздненія какого либо попечительства, для управленія онымъ долженъ быть назначенъ одинъ изъ членовъ совѣта. За нарушеніе сего постановленія совѣтъ подавалъ князю протестацію.
4) Онъ нарушилъ народное право собирать скупщтины, которыя, по старинному обычаю и по рѣшенію Совѣтя вмѣстѣ съ княземъ 26 сентября 1848 года, должны были собираться въ опредѣленное время. Но князь, вопреки объявленія сего постановленія народу, не хотѣлъ съ тѣхъ поръ созывать скупщины, хотя совѣть ему напоминалъ объ этомъ.
5) Онъ нарушилъ уставныя и законныя опредѣленія по управленію властей въ Сербіи: ибо § 54 устава хота и даетъ право князю назначать чиновниковъ, но въ §§ 41 и 56 устава же сказано: что судьями не могутъ быть назначаемы лица, которыя прежде не служили въ судахъ. Князь же, вопреки сихъ постановленій, назначилъ предсѣдателемъ Гургусовацкаго суда Александра Джурича, 2-го секретаря
649
Совѣта, и членами апеляціоннаго суда — чиновника бѣлградской таможни Милоя Божича и окружнаго начальника Афанасія Вукачевича. Даже въ самомъ верховномъ кассаціонномъ судѣ поставилъ членами: начальника административнаго отдѣленія Тимофея Княжевича и правителя бѣлградской полиціи Константина Магазиновича. Кромѣ сего, есть еще много другихъ членовъ въ окружныхъ судахъ, которые никогда прежде не служили по судейской части.
Нарушеніе сихъ постановленій устава есть одна изъ главныхъ причинъ неточости и запутаности судопроизводства, которое находится въ такомъ запущеніи. Въ § 54 устава сказано: «князь имѣетъ право распредѣлять мѣстами, съ условіемъ, что каждый чиновникъ долженъ начать служеніе свое съ самыхъ низшихъ степеней и, постепенно пріобрѣтая опытность, будетъ перемѣшаемъ на высшія должности». Но князь часто назначалъ чиновниковъ въ противность смысла сего параграфа.
6) Въ § 66 устава сказано, что службу и чинъ всякаго чиновника слѣдуетъ уважать, и что никого нельзя преслѣдовать ни явнымъ, ни тайнымъ образомъ, но князь, кромѣ многихъ примѣровъ, которыхъ невозможно всѣхъ вычислить, только изъ одного Тюпрійскаго округа, болѣе 40 человѣкъ перемѣстилъ въ разныя времена въ другіе округи изъ одной личной къ нимъ ненавнсти. Но какъ эти незаслуженныя перемѣщенія были тягостны, не только для казны народной, но и вредны по службѣ, то Совѣтъ рѣшился подать протестъ князю, но безъ всякаго успѣха.
7) Въ § 12 устава, подъ лит. б. предоставлено Совѣту право опредѣлять жалованіе и награждать всѣхъ чиновниковъ, но князь не перестаетъ давать чиновникамъ полицейскимъ военные чины, предоставляя имъ право пользоваться жалованіемъ, превышающимъ опредѣленную сумму по занимаемой ими должности. Это было причиною большихъ, но безуспѣшныхъ преній между княземъ и Совѣтомъ.
8) Князь нарушилъ § 11 устава, который говоритъ, что никакой налогъ нельзя собирать съ народа безъ предварительнаго одобренія сената; но зять князя, попечитель внутреннихъ дѣлъ, Николаевичь, оффиціально распорядился, съ согласія его св—ти, секретнымъ циркуляромъ къ начальникамъ округовъ, чтобы исполнительныя власти собирали съ народа деньги на монументъ Кара-Георгію, чтò и было исполнено съ ропотомъ со стороны народа; Совѣтъ и противъ сего протестовалъ, но и въ этотъ разъ протестъ остался безъ всякаго вниманія со стороны князя.
650
9) Князь нарушилъ опредѣленія о судейской власти въ Сербіи, уставами и законами постановленныя. § 44 устава говоритъ, что никакая власть не имѣетъ права вмѣшиваться въ дѣлопроизводство. Но князь, чрезъ своего попечителя правосудія, принудилъ верховный кассаціонный судъ, въ августѣ 1857 года, измѣнить свое рѣшеяіе, которымъ было предоставлено право нѣкоему Видою Ивковичу вести на свободѣ свое тяжебное дѣло съ окружнымъ начальникомъ Трифковичемъ, и заставилъ упомянутый судъ сдѣлать другое опредѣленіе, по которому Видое Ивковичь долженъ былъ ожидать рѣшеніе своей тяжбы подъ арестомъ въ оковахъ, съ цѣлію лишить его возможности защищать себя на свободѣ противъ окружнаго начальника Трифковича, родственника князя.
10) Одна женщина, обвиненная въ отравѣ своего мужа, была судомъ арестована, но князь, чрезъ попечителя правосудія, приказалъ суду выпустить ее до оправданія на свободу.
11) Рудницкій 1-й инстаціи судъ оправдалъ одного чиновника, котораго князь желалъ обвинить, — за это Его Св-сть приказалъ всѣхъ членовъ отдать подъ судъ, и всѣ они потеряли свои мѣста.
12) Однажды князь отдалъ подъ судъ всѣхъ членовъ апелляціонаго суда за то, что они осмѣлились одинъ параграфъ закона понимать иначе, нежели какъ это было угодно Его Св-сти, и всѣ члены суда были осуждены, хотя въ послѣдующихъ тяжбахъ тотъ же параграфъ самъ князь понималъ въ томъ смыслѣ, за который прежде отдалъ подъ судъ упомянутыхъ членовъ.
13) Князь часто останавливалъ дѣлопроизводство надъ преступниками и освобождалъ ихъ, такъ что дѣло прекращалось безъ изслѣдованія и окончательнаго рѣшенія.
14) Въ дѣлѣ о заговорѣ противъ его жизни, князь нарушилъ § 65-й устава, по которому полицейская власть не имѣетъ права никого держать подъ арестомъ болѣе 24 часовъ, — заговорщиковъ же содержали болѣе 24 дней, и вмѣсто того, чтобы ихъ передать суду, — какъ этого требуютъ законы, — къ нимъ были отряжены въ тюрьму только два члена, и тамъ производили судейскіе допросы, гдѣ и судьи и преступники вмѣстѣ находились подъ военнымь карауломъ. Такимъ образомъ подсудимые не коснулись даже порога присутственнаго мѣста, но члены, отряженные для допроса, должны были ежеминутно отправляться во дворецъ княжескій для полученія отъ Его Св-сти наставленій по сему дѣлу, оставшемуся до сихъ поръ темнымъ для каждаго.
651
15) Онъ нарушилъ уставныя и законныя опредѣленія о личной свободѣ и безопасности гражданъ тѣмъ, что защищалъ злыхъ и преслѣдовалъ праведныхъ. Такимъ образомъ онъ настоялъ, чтобы одинъ священникъ былѣ осужденъ на 12 лѣтъ въ заточеніе за то, что въ жалобѣ, на имя князя, на уменьшеніе у него прихода священникъ этотъ непристойно выразился; а въ тоже самое время, Его Св-сть освободилъ одного офицера Чирковича, который военнымъ судомъ былъ осужденъ на смерть. Сначала князь замѣнилъ смертную казнь 6-ти-лѣтнимъ заточеньемъ, потомъ 6-ти недѣльнымъ арестомъ, — и наконецъ Чирковичь получилъ полную свободу. Тогда какъ этотъ офицеръ, среди дня, встрѣтивъ на улицѣ 11-ти лѣтнюю дѣвочку, заманилъ ее въ одинъ садъ и изнасиловалъ, вслѣдствіе чего она умерла въ тотъ же день, Священникъ за дерзкое выраженіе остается въ тюрьмѣ на 12 лѣтъ, а офицеръ за звѣрское умерщвленіе невинности пользуется безнаказанно свободою. Разительное правосудіе!
16) Окружнаго начальника Ракицу, осужденнаго всѣми инстанціями къ лишенію званія за злоупотребленія во ввѣреннемъ ему округѣ, князь простилъ и оставилъ, какъ человѣка преданнаго ему, на прежнемь мѣстѣ, а обвинителей его отдалъ подъ судъ за то, что будто бы они, въ своихъ прошеніяхъ противъ Ракицы, коснулись достоинства самого князя. Судъ принужденъ былъ осудить ихъ на три года въ рабочій домъ. Такимъ образомъ главный преступникъ Ракица, который былъ осужденъ всѣми инстанціями, не только пользуется свободою, но и остался на своемъ мѣстѣ окружнымъ начальникомъ, а обвинители за свою справедливую жалобу находятся и по нынѣ въ рабочемъ домѣ.
17) Послѣ неоднократныхъ жалобъ со стороны народа и представленій Совѣта, князь наконецъ вынужденъ былъ отдать подъ судъ своего родственника Трифковича, Чернорѣческаго окружнаго начальника: но прежде чѣмъ произнесенъ былъ надъ нимъ приговоръ, вопреки общественному мнѣнію и законному ходу судопроизводства, вслѣдствіе обратной жалобы помянутого Трнфковича, князь приказалъ обвинителей его, однихъ, заковавъ въ желѣза, арестовать, а другихъ подвергнуть тѣлесному наказанію, какъ клеветниковъ и нарушителей порядка [*].
*. Видое Ивановичь, не смотря на сильное настояніе князя сдѣлать его виновнымъ, како это видно изъ 9-го параграфа, оправднаъ высшей инстанціи, находится на свободѣ и принятъ былъ съ восторгомъ на родинѣ, гдѣ всѣ полагали его уже погибшимъ.
652
18) Одинъ княжескій служитель былъ осужденъ за поддѣльную облигацію и отправленъ въ рабочій домъ; но князь, простивъ его, взялъ изъ рабочаго дома опять къ себѣ въ услуженіе.
19) Нѣкто Филиппъ и Арсичь были въ одно и тоже время осуждены за поддѣлку облигацій, но князь не только что освободилъ послѣдняго изъ подъ ареста во время изсдѣдованія, тогда какъ другой подъ арестомъ оставался, но когда нужно было привести въ исполненіе приговоръ суда, то въ отношеніи одного осужденнаго, князь оставилъ приговору полную силу, а, въ отношеніи другаго преступника, затруднялъ ходъ правосудія, измѣняя и уничтожая приговоръ судейскій и, наконецъ, оставилъ его на свободѣ, въ противность судьямъ, закону и къ соблазну честныхъ гражданъ.
20) Онъ нарушилъ уставъ и законы о неприкосновенности собственности. Такимъ образомъ, пользуясь вліяніемъ и вѣсомъ, которые ему даетъ его высокое положеніе, князь отнялъ много земли у топольской общины; а въ селѣ Рупіо срубилъ болѣе 6-ти тысячь дубовъ, причинивъ тѣмъ огромный убытокъ, за который не хотѣлъ внести ни въ земскую, ни въ общинную кассу никакого вознагражденія.
21) Въ 1855 году, князь построилъ зданіе въ Брестовацкой Банѣ на правительственной землѣ, желая этимъ образомъ присвоить себѣ землю, чтò подало поводъ къ большему пренію съ Совѣтомъ.
22) Князь, какъ самъ присвоивалъ не принадлежашее ему, такъ и другимъ не препятствовалъ въ этомъ: 1855 года онъ позволилъ своему родственнпку Трифковичу сдѣлать постройки въ Брестовацкой Банѣ на правительственной землѣ, а у нѣкоторыхъ общинъ Валѣвскаго округа отнялъ много лѣсу, который далъ въ награду одному изъ своихъ служителей Ильчановичу, противъ чего общины жаловались, но безъ всякаго успѣха.
Начальники: тюпрійскій Богданъ, и подринскій Чворичь отняли и присвоили себѣ много общинныхъ земель; но князь, не смотра на жалобы общинъ, не далъ никакого удовлетворенія.
23) Княжескій родственникъ Трифковичь, Заечарскій начальникъ, въ противность § 49-го устава, по которому навсегда уничтожены безплатныя работы (куллукъ), заставляетъ народъ міромъ привозить ему въ Баню матеріялы для построекъ; употребляетъ насиліе, беретъ взятки и дѣлаетъ всякаго рода истязанія съ народомъ ввѣреннаго ему округа. Князю все это извѣстно, но, вмѣсто того чтобы прекратить подобное зло, онъ хвалитъ Трифковича какъ единственнаго и примернаго начальника, а преслѣдуетъ людей, которые жалуются на его неистовства.
653
24) Послѣ подобныхъ нарушеній законовъ самимъ правителемъ страны, нѣтъ ничего удивительного, что, по примѣру любимцевъ княжескихъ, и остальные чиновники начали дѣлать всякого рода зюупотребленія, которыя до такой степени увеличились, что, при нынѣшнемъ положеніи дѣлъ, нѣтъ возможности ихъ остановить. Такимъ образомъ, народъ Сербскій, при наилучшемъ уставѣ и законахъ своихъ, терпитъ величайшія беззаконія; законы, вмѣсто того, чтобы служить прибѣжишемъ невинныхъ, сдѣлались защитою чиновниковъ, погрязшихъ въ преступленіяхъ. Взятки и корысть, до такой степени взяли верхъ у всѣхъ властей, что только тѣ получаютъ удовлетвореніе въ правосудіи, которые болѣе платятъ. а не тѣ, которые по закону имѣютъ на это право. То же самое можно сказать о всей администраціи страны, которая впала въ такое разстройство, что народъ, угнетенный тяжкимъ бременемъ беззаконія отъ старшинъ своихъ, теряетъ всякое уваженіе къ властямъ, начинаетъ роптать и падать духомъ, чтò заставляетъ опасаться за его спокойствіе и въ особенности за его будущность.
№ 33. Проектъ закона о Народной скупщинѣ, принятый въ четвертомъ засѣданіи Святоандреевской скупщины, 8-го декабря 1858 года.
Сербскій народъ чрезъ свою свято-андреевскую скупщину, собранную въ Бѣлградѣ 1858 года, предлагаетъ
Законъ о народной скупщинѣ.
§ 1. Народная скупщина есть одно изъ наистарѣйшихъ и наисвятѣйшихъ установленій въ Сербскомъ княжествѣ. Она есть законная воля всего Сербскаго народа.
§ 2. Кто противится существованію и законнымъ свободнымъ дѣйствіямъ народной скупщины, тотъ измѣнникъ народу.
§ 3. Народную скупщину никто не можетъ ни уничтожить, ни ограничить въ ея правахъ.
§ 4. Народная скупщина заботится обо всемъ, чего требуютъ земскія выгоды.
654
§ 5. Никакіе законы о князѣ, Совѣтѣ, попечителяхъ и народной скупщинѣ не могутъ быть изданы или измѣнены безъ предварительнаго соглашенія съ народною скупщиной.
§ 6. Народная скупщина имѣетъ власть требовать отъ имени народа, чтобы всякій несоотвѣтствующій цѣли законъ и всякое административное, противное народнымъ интересамъ распоряженіе были отмѣняемы.
§ 7. Сербія не можетъ ни сдѣлать долга, ни принять какого либо обязательства, пока не согласится на то народная скупщина.
§ 8. Никакой доходъ въ пользу государственной кассы, который бы посредственно или непосредственно послужилъ къ отягощенію народа, не можетъ быть установленъ, и никакая выдача изъ народной казны не можетъ быть учинена, пока прежде не будетъ доказана необходимость того предъ народной скупщиной, или особо, или при обсужденіи годичнаго бюджета.
§ 9. Народная скупщина можетъ пересматривать всѣ государственныя дѣла и высказать о нихъ мнѣніе свое.
§ 10. Народная скупщина можетъ отъ имени народа обжаловать предъ судомъ попечителей, чиновниковъ и служебныя лица безъ различія званія и вѣдомства за ихъ противозаконныя доказанныя дѣла, и судъ долженъ принять жалобу для изслѣдованія и произнесенія приговора.
§ 11. Народняя скупщина составляется изъ лицъ, которыя избираетъ народъ.
§ 12. Народная скупщина созывается каждый годъ въ престольномъ городѣ Сербіи около Рождества Богородицы (8-го сентября).
§ 13. Правительство должно распорядиться, чтобы избраніе депутатовъ было совершено до Успенія Богородицы (15-го августа).
§ 14. Если новые депутаты не будутъ избраны до Успенія Богородицы, тогда депутаты послѣдней скупщины считаются какъ бы вновь избранными, и должны, не ожидая приглашенія со стороны властей, сами явиться въ назначенное мѣсто и открыть скупщину въ день Рождества Богородицы.
§ 15. Попечители, при коихъ будетъ пропущенъ срокъ, назначенный для созванія и открытія скупщины, должны быть считаемы и наказаны какъ величайшіе преступники закона.
§ 16. Всякій полнолѣтній гражданинъ сербскій, какого бы ни былъ онъ состоянія, чина или званія и занятій, не осужденный за преступленіе, учиненное изъ алчности или корыстолюбія, можетъ избирать
655
депутатовъ отъ той мѣстности, гдѣ онъ пребываетъ, или гдѣ имѣетъ недвижимыя имущества или средства къ существованію.
§ 17. Кто можетъ избирать депутататовъ, тотъ можетъ быть вездѣ избранъ въ депутаты, если имѣетъ 30 лѣтъ, не взирая на то, находится ли онъ въ той мѣстности, гдѣ его избираютъ.
§ 18. Избраніе депутатовъ для народной скупщины должно быть совершенно свободно отъ всякаго вмѣшательства властей.
§ 19. Кто бы угрозами, подарками, или какимъ инымъ недозволеннымъ образомъ старался объ избраніи себя или кого другаго въ народные депутаты, тотъ долженъ быть наказанъ по суду заключеніемъ отъ одного мѣсяца до года.
§ 20. Каждый срезъ и каждый окружной городъ избираетъ депутатовъ отъ себя, также и всякій городъ въ срезѣ, имѣющій 100 податныхъ душъ, избираетъ отъ себя депутата.
§ 21. Въ срезахъ выбираетъ избирательная скупщипа, которую составляютъ избиратели изъ всякаго села или города въ срезѣ. Всякое селеніе, которое не избираетъ отъ себя, если имѣетъ менѣе 50 податныхъ душъ, избираетъ на сельской сходкѣ двухъ человѣкъ; а села, имѣющія болѣе 50 податныхъ душъ, избираютъ по два человѣка на каждыхъ 50 таковыхъ обывателей. Эти избранные люди должны собраться въ опредѣленный день въ назначенномъ мѣстѣ на срезскую скупщину, которая изберетъ депутатовъ для народной скупщины.
§ 22. Въ окружныхъ городахъ, въ Бѣлградѣ, а также въ городахъ хотя не окружныхъ, но могущихъ по § 21-му избрать отъ себя депутатовъ, выбираетъ ихъ избирательная скупщина, которую составляютъ всѣ имѣющіе таковое право.
§ 23. На избирательной скупщинѣ предсѣдательствуетъ предсѣдатель примирительнаго суда, гдѣ сходится и самая скупщина. Кто имѣетъ наиболѣе голосовъ, тотъ и признается депутатомъ.
§ 24. Каждый срезъ и каждый окружной городъ, а также городъ, находящійся въ срезѣ, но избирающій отъ себя по § 21-му, избираютъ на каждыя 500 подданныхъ душъ одного депутата, и тѣ окружные города, которые имѣютъ менѣе 500 податныхъ душъ, избираютъ одного депутата. Если число обывателей, остающееся въ какомъ либо срезѣ или городѣ свыше 500 податныхъ душъ, превзойдетъ 250 таковыхъ душъ, то тамъ долженъ быть избранъ еще одинъ депутатъ; если же сей остатокъ не превышаетъ 250 душъ, то онъ не идетъ въ счетъ. Попечительство внутреннихъ дѣлъ должно обнародовать таблицу, въ которой было бы обозначено, сколько какой
656
окружной городъ, срезъ или городъ не окружной, имѣющій право избрать депутата, имѣетъ податныхъ обывателей и сколькихъ депутатовъ должны избирать.
§ 25. Народная скупщина, подъ управленіемъ старѣйшаго по лѣтамъ между депутатами, должна избрать себѣ изъ своей среды предсѣдателя, подпредсѣдателя и двухъ секретарей. Но секретарей скупщина можетъ избрать и внѣ себя.
§ 26. Полномочія депутатовъ, которыя должны быть снабжены печатью общины и подписаны предсѣдателемъ и производителемъ дѣлъ избирательной скупщины, а въ городахъ и отъ членовъ общины, въ срезѣ же подписями одного избирателя изъ каждаго села, принимаетъ и разсматриваетъ коммиссія народной скупщины, составленная изъ 18-ти депутатовъ, а скупщина сама рѣшаетъ, законно ли полномочіе и выборы.
§ 27. По избраніи должностныхъ лицъ народной скупщины и по пересмотрѣ скупщиною полномочій, послѣдняя извѣщаетъ Совѣтъ, а сей князя, который или самъ лично или чрезъ своего представника открыватъ скупщину. Скупщина продолжается не болѣе мѣсяца: но въ случаѣ чрезвычайной надобности можетъ пррдолжаться и долѣе.
§ 29. Засѣданія скупщины могутъ начаться, когда присутствуютъ двѣ трети депутатовъ.
§ 30. Всякое заключеніе скупщины становится законнымъ, когда за него поданы голоса половиною депутатовъ, находящихся въ засѣданіи, и сверхъ того еще одинъ голосъ.
§ 31. Заключеніе народной скупщины подписываютъ предсѣдатель, по одному депутату изъ каждаго округа и секретари.
§ 32. Свои предложенія объ изданіи какого либо закона скупщина представляетъ Совѣту.
§ 33. На представленное заключеніе скупщина имѣетъ получить благовременный отвѣтъ.
§ 34. Протоколы засѣданій народной скупщины печатаются въ правительственныхъ и другихъ газетахъ.
§ 35. Въ случаѣ какой либо важной надобности князь въ согласіи съ Совѣтомъ можетъ созвать и чрезвычайную скупщину въ такомъ же числѣ, какъ и обыкновенная; но такое созваніе чрезвычайной скупщины не должно ни въ чемъ мѣшать созванію и дѣйствіямъ обыкновенной народной скупщины.
§ 36. Народные депутаты не должны никому и никогда отвѣчать за то, что говорили на скупщинѣ.
657
§ 37. Народный депутатъ не можетъ во врема скупщины быть заключенъ за что бы то ни было, пока не согласится на то скупщина. Но если власть схватила его на самомъ исполненіи преступленія, то можетъ арестовать его, но должна тотчасъ же испросить одобренія скупщины на дальнѣйшее заключеніе.
§ 38. На печати народной скупщнны долженъ стоять сербскій гербъ съ надписью вокругъ: «сербская народная скупщина».
§ 39. Подъ надзоромъ предсѣдателя и секретарей скупщины должно быть ведено достаточное изложеніе всѣхъ дѣлъ скупщины, которое при концѣ послѣдняго засѣданія снабжается обычною подписью скупщины (§ 31) и отдается въ печать, такъ что каждому депутату дается по одному экземпляру его, и кромѣ того доставляется всѣмъ земскимъ властямъ и общинамъ. Срезскія окружныя власти созываютъ срезскія и городскія скупщины и читаютъ имъ это изложеніе дѣйствій народной скупщины, такъ что весь народъ получаетъ вѣрное и точное извѣстіе обо всемъ, что дѣлано на скупщинѣ.
§ 40. По выслушаніи предложеній, коими занималась народная скупщина, князь въ согласіи съ Совѣтомъ, выслушавъ предварительно о томъ мнѣніе скупщины, издаетъ указъ о прекращеніи дѣйствій скупщины. Указъ сей Совѣтъ доставляетъ скупщинѣ и потомъ князь или самъ или чрезъ своего представника закрываетъ скупщину бесѣдою.
Такъ утверждено и провозглашено на народной скупщинѣ 8-го декабря 1858 года въ Бѣлградѣ.