О ТРОЦКОМ, ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
"...личность характеризуется не только тем,
что она делает, но и тем, как она это делает ".
(Ф. Энгельс. 29 марта 1859 г.) [i]
В своей автобиографии Лев Троцкий писал: "Свою личную судьбу я не только объективно оцениваю, но и субъективно переживаю в неразрывной связи с ходам общественного развития" [ii]. Либеральный взгляд ошибочно считает, что в таком подходе стирается различие между личным и общественным. Для марксизма же - одним из выдающихся представителей которого был Троцкий - речь идёт лишь о том, что не существует какой-то абстрактной "неисторической личности" [iii], а "материальные отношения суть лишь необходимые формы, в которых осуществляется [...] материальная и индивидуальная деятельность" [iv] людей.
Жизнь и деятельность Троцкого проходили в великую, напряжённую и драматичную эпоху, по отношению к которой он, несомненно, являлся протагонистом. Без учёта особенностей того времени, тех колоссальных исторических изменений - перехода к империалистической стадии капитализма и начала периода пролетарских революций - невозможно понять и этой многогранной и великой личности, её напряжённой деятельности, её драматической судьбы.
Как написано в предисловии к итальянскому изданию этой книги: "Здесь не место возвращаться к оценке стратегических недостатков Троцкого - они уже являются предметам подробного рассмотрения в других наших изданиях". Поэтому мы ограничимся беглым взглядом на биографию этого великого революционера, сделав особый акцент на ключевых моментах.
Бронштейн Лев Давидович (псевдоним Троцкий) родился 25 октября (7 ноября) в день Октябрьской революции. Он был пятым ребёнком в семье зажиточных землевладельцев из числа еврейских колонистов земледельческого хутора неподалёку от села Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии (ныне село Береславка Бобринецкого района Кировоградской области, Украина).
"Моё детство не было детством голода и холода. Ко времени моего рождения родительская семья уже знала достаток. Но это был суровый достаток людей, поднимающихся из нужды вверх и не желающих останавливаться на полдороге. Все мускулы были напряжены, все помыслы направлены на труд и накопление. [...] Духовная атмосфера, окружавшая мои ранние годы, и та, в которой прошла моя дальнейшая сознательная жизнь, - это два разных мира, отделённые друг от друга не только десятилетиями и странами, но и горными хребтами великих событий, и менее заметными, но для отдельного человека не менее значительными внутренними обвалами " [v].
В начале жизни Троцкого окружали "инстинкты приобретательства, мелкобуржуазный жизненный уклад и кругозор" [vi]. Переломным
X
стал 1896 год, когда он учился в реальном училище в Николаеве. Летом того же самого гада член петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса Крупская "едет в Киев, с целью столковаться о съезде с киевскими соц.-демократами", но "дальнейшие аресты помешали петербургским соц.-демократам проявить инициативу в деле созыва съезда". "Мысль о съезде занимала не только петербургских соц.демократов. В Москве она была тоже актуальной мыслью довольно мощной организации, работавшей как раз в это время. Мы разумеем «Московский Рабочий Союз»" [vii].
Годом ранее умер Фридрих Энгельс. "В разных городах России Энгельсу были посвящены тайные доклады на студенческих и ученических кружках. [...] Но я не знал самого имени Энгельса и вряд ли мог сказать что-либо определённое о Марксе; пожалуй, вообще ещё ничего не знал о нём" [viii] - так, на собственном примере, Троцкий демонстрирует то, как по воле случая, человек может быть в стороне от великих событий своей эпохи, и это несмотря на то, что "... к концу 90-х годов соц.-демократические ячейки существуют во всех крупнейших центрах юга: Киев, Одесса, Екатеринослав, Харьков, Ростов-на-Дону, Николаев, Елисаветград и т.д." [ix]
Но время рано или поздно, в той или иной форме даёт о себе знать и втягивает личность в свой круговорот. Произошло это и с Троцким, толчком стало знакомство с садовником-чехом Францем Швиговским, выписывавшим газету, внимательно следившим за политикой, читавшим массу литературы. Вступление в "коммуну" Швиговскопо, в которой много, но беспорядочно читали, спорной, распространяли книги и даже пытались защищать интересы рабочих, стало "резким толчкам", после которого он "на всю жизнь" [x] отчалил от мелкобуржуазного уклада и кругозора своей семьи.
Начался период поиска. "Чего? Главным образом, себя. Я заводил случайные знакомства с рабочими, доставай нелегальную литературу, давал уроки, читал тайные лекции старшим ученикам ремесленного училища, вёл споры с марксистами" [xi].
Когда Троцкому было 17 лет - в то время его взгляды были ещё весьма далеки от марксистских — рост в 1897 году рабочего движения по всей России подтолкнул его к поиску связей с этой движущей силой происходящих в обществе изменений. Это "... движение [...] отличалось такой силой, что даже правительство вынуждено было на весь мир сознаться в существовании в России рабочего движения и нелегальной организации, руководящей этим движением. [...] под непосредственным давлением рабочих, правительство и капиталисты вынуждены были пойти на уступки, и [...] в спешном порядке, 3-го июня 1897 г. был издан закон о сокращении рабочего дня до 11 1/2 часов" [xii].
К концу XIX века, во многом в связи с близостью к портам Чёрного моря, динамичное капиталистическое развитие Юга России оттеснило старый промышленный центр, Урал. Если в 1880 г. там выплавлялось 5% российского чугуна, то в 90-е годы - свыше 40%, в это же время Донбасс давал 70% российского угля. В этих условиях в Николаеве, где в 1897 году было два завода, насчитывалось около 8000 заводских
XI
рабочих и около 2000 ремесленных, возникла организация, которую по предложению Троцкого назвали "Южнорусским рабочим союзом". Ситуация кардинально отличалась от нынешней. "Рабочие шли к нам самотёком [...] Не мы искали рабочих, а они нас [...] Стачками эти рабочие не интересовались (заработки у них были сравнительно высоки), они искали правды социальных отношений" [xiii]. Организация начала печатать прокламации, а затем и газету "Наше Дело" тиражом в 200-300 экземпляров. Автором большинства материалов был Троцкий, в тот же период, на маёвке, он впервые попробовал себя и в качестве оратора.
Практическая революционная деятельность захватила его, как и многих других молодых людей той эпохи, ещё до того, как он начал постигать азбуку марксизма. Лишь в начале 1898 г., после массовых арестов, начались его "тюремные университеты". Он "с восторгом читал в своей камере два известных очерка старого итальянского гегелианца-марксиста Антонио Лабриолы". [xiv] В течение двух лет, проведённых в одесской тюрьме, под влиянием сидевших там рабочих, он всё более и более проникался наукой об освобождении пролетариата; марксизм становился основой его мировоззрения. Троцкий "изучал Маркса, сгоняя тараканов с его страниц" [xv].
Потом была ссылка, откуда он в августе 1902 г. совершил побег; помощь оказали товарищи, достав фальшивый паспорт на имя Николая Троцкого, отсюда и псевдоним, приклеившийся к нему на всю жизнь. После побега он остановился в Самаре, где в то время размещался российский штаб "Искры", руководимый Кржижановским, давшим ему псевдоним "Перо". "Это была дань моим сибирским успехам журналиста" [xvi]. Там Троцкий получил приглашение Ленина приехать в Лондон.
Начинался путь профессионального революционера. "Я принялся с жадностью поглощать вышедшие номера "Искры" и книжки "Зари" [...] влюбился в "Искру", стыдился своего невежества и изо всех сил стремился как можно скорее преодолеть его". [xvii] С ноября 1902 года по март 1905-го он опубликовал 31 статью в этой газете.
2 марта 1903 года Ленин пишет Плеханову: “... предлагаю всем членам редакции кооптировать «Перо» на всех равных правах в члены редакции. [...] «Перо» пишет уже не один месяц в каждом номере. Вообще работает для «Искры» самым энергичным образом, читает рефераты (пользуясь при этом громадным успехом) [...] Человек, несомненно, с недюжинными способностями, убеждённый, энергичный, который пойдёт ещё вперёд. [... ] Нам надо привлекать молодые силы: это поощрит их и заставит смотреть на себя, как на профессионапьных литераторов". [xviii] Предложение из-за противостояния в редакции "Искры" не прошло, Плеханов увидел в Троцком сторонника Ленина. Но тогда это было ещё не так.
17 июля 1903 г. в Брюсселе начал работу II съезд РСДРП, где Троцкий поддержал линию "Искры" по многим вопросам, например, о месте Бунда в РСДРП, но разошёлся с Лениным и Плехановым при обсуждении первого параграфа Устава, принципиального пункта, отделявшего партию нового типа от оппортунизма по организационным вопросам.
XII
"Я наотрез отказался следовать за ними" [xix] - напишет Троцкий в воспоминаниях о своей жизни и продолжит: "Охватывая теперь прошлое в целом, я не жалею об этом. Я вторично пришёл к Ленину позже многих других, но пришёл собственными путями, проделав и продумав опыт революции" [xx].
17 октября 1905 года, в самый разгар октябрьской стачки, на инке первой русской революции, когда под царизмом зашатался трон, а буржуазия уже была готова его подпереть, Троцкий приехал в Россию, его избрали председателем Петербургского Совета рабочих депутатов. "Пятьдесят два дня существования первого Совета были насыщены работой до отказа: Совет, Исполнительный Комитет, непрерывные митинги и три газеты [он писал передовицы в ленинской газете "Начало" и в "Известиях", организовал выпуск "Рабочей газеты"]. Как мы в этом водовороте жили, мне самому неясно" [xxi].
Но уже 3 декабря, прямо на заседании, весь исполком Совета во главе с председателем был арестован. "В жизни России революция 1905 г. была генеральной репетицией революции 1917 г. Такое же значение имела она и в моей личной жизни. В события 1917 г. я вошёл с полной решимостью и уверенностью, потому что они бьши для меня лишь продолжением и развитием той революционной работы, которую оборвал арест Петроградского Совета 3 декабря 1905 г." [xxii], - писал Троцкий в своих воспоминаниях, но между 1905 и 1917 годом лежали 12 драматических лет, насыщенных событиями мировой истории, истории партии большевиков и его личной истории.
В годы эмиграции после первой русской революции Троцкий хотя и стоял на революционных интернационалистских позициях - примером является его меткая критика оппортунизма австрийской и немецкой социал-демократии, с которыми он познакомился вплотную - тем не менее, он вращался в меньшевистской орбите и серьёзно расходился с большевиками, между ним и Лениным идёт ожесточённая, зачастую резкая, переходящая на личности полемика; но если сам Ленин в последние годы своей жизни считал, что те разногласия давно ушли в прошлое, то политические противники Троцкого именно их использовали но внутрипартийной борьбе 20-х и 30-х годов.
В сентябре 1912 года Троцкий уезжает корреспондентом от "Киевской мысли" на Балканы, где шла война; в следующем году он пишет оттуда статьи для "Одесских новостей", "Голоса", "Дня", меньшевистского "Луча". Именно они и легли в основу данной книги, повторная публикация которой 85 лет спустя после её первого выхода в свет имеет не только историческое значение, являясь разоблачением политики русского царизма на Балканах и лицемерия отечественных либералов, которые под разговоры о помощи "братьям-славянам" лелеяли надежды на реализацию своих империалистических интересов; подобный метод не потерял свою актуальность и сегодня. Нельзя забывать и о том, что Балканские войны, начавшиеся почти столетие назад, стали прологом к первой мировой войне, произошедшей в том числе из-за противоречий
XIII
империалистических держав в этом "пороховом погребе" Европы; сегодня, когда империалистические державы имеют континентальные масштабы, а между ними зреют и накапливаются новые и новые противоречия, нужно оглянуться в прошлое и извлечь уроки из двух мировых войн: почему первая из них стала высшей точкой пролетарского интернационализма, родив Октябрь и Коминтерн, а итогом второй была Ялта, низшая точка интернационализма?
В начале первой мировой войны Троцкий вошёл в редакцию социалистической газеты "Голос", стоявшей на интернационалистических позициях, а после её закрытия был в числе учредителей и редакторов другого органа левых социал-демократов - газеты "Наше слово". Осенью 1915 года он принял участие в международной конференции в Циммервальде; состав участников не был однородным, но Троцкий принадлежал революционному крылу, во главе которого стоял Ленин.
В сентябре 1916 года закрылось "Наше слово", Троцкому предъявили ордер на высылку из Франции за антивоенную деятельность и вывезли в Испанию, где 9 ноября он был арестован и посажен в тюрьму. 25 декабря Троцкий с семьёй покинул Испанию и отплыл к берегам Нового Света, там он наладил связь с Бухариным, Коллонтай, поддерживал контакты с газетами "The Forward" и "Call", вёл активную деятельность в редакции "Нового мира".
27 марта 1917 года, после сообщения о Февральской революции, Троцкий занялся оформлением всех необходимых документов в российском консульстве и, получив их, отбыл из Нью-Йорка на норвежском пароходе в Россию. Дорога оказалась более долгой, чем ожидалась, он и другие пассажиры корабля были арестованы британскими властями в Галифаксе. Лишь 29 апреля, уже на датском пароходе, Троцкий продолжил путь через Швецию, Финляндию в Петроград. Туда он и его спутники прибыли 4 (17) мая. В Белоострове его встречала весьма представительная делегация Межрайонной организации РСДРП во главе с Урицким, делегацию большевистского ЦК возглавлял Фёдоров. Была и встреча на Финляндском вокзале.
Петроград бурлил, Троцкий чувствовал себя в своей стихии. "Митинги шли на заводах, в учебных заведениях, в театрах, в цирках, на улицах и площадях. Я возвращайся обессиленный за полночь, открывал в тревожном полусне самые лучшие доводы против политических противников, а часов в семь утра, иногда раньше, меня вырывал из сна ненавистный, невыносимый стук в дверь: меня вызывали на митинг в Петергоф или кронштадтцы присылали за мной катер. Каждый раз казалось, что этого нового митинга мне уже не поднять. Но открывался какой-то нервный резерв, я говорил час, иногда два, а во время речи меня уже окружало плотное кольцо делегаций с других заводов или районов. Оказываюсь, что в трёх или пяти местах ждут тысячи рабочих, ждут час, два, три. Как терпеливо ждала в те дни нового слова пробуждённая масса" [xxiii].
На первом Всероссийском съезде Советов Троцкий блокировался с большевиками. В июльские дни, вместе с Лениным и другими лидерами
XIV
РСДРП(б), он предостерегал рабочие и солдатские массы от преждевременности лозунгов о низвержении временного правительства. Когда российская буржуазия развернула травлю Ленина как "немецкого шпиона"-приказ об аресте Ленина по этому надуманному предлогу был подписан никем иным, как будущим сталинским прокурором, уничтожавшим ленинскую гвардию на процессах 30-х годов, а тогда меньшевиком, Вышинским - Троцкий вёл решительную борьбу против этой инсинуации. Когда после событий 3-4 июля временное правительство бросило в тюрьмы вождей большевиков, а Ленин и Зиновьев ушли в подполье, Троцкий потребовал собственного ареста. В открытом письме он заявлял: "Граждане министры! Я знаю, что вы решили арестовать товарищей Ленина, Зиновьева и Каменева. Но ордер на арест не выдаётся на меня. Поэтому я считаю необходимым обратить ваше внимание на следующие факты. Я в принципе разделяю позицию Ленина, Зиновьева и Каменева и отстаивал её во всех моих публичных выступлениях". Вскоре он был арестован и пробыл в "Крестах" более 40 дней. Его популярность росла, он печатался в большевистском "Рабочем и солдате", журнале "Вперёд" и других изданиях. В тюрьме Троцкий написал две работы: "Что же дальше? (итоги и перспективы)" и "Когда же конец проклятой бойне?", обе вышли в издательстве большевиков "Прибой".
На VI августовском съезде большевики не только приняли его в партию, но и избрали в ЦК. 25 сентября (8 октября) произошли перевыборы членов Исполкома Петроградского Совета, куда вошли 13 большевиков, Троцкий был в их числе. По предложению большевистской фракции он был избран председателем Совета, Его фамилия вносится также в список 40 кандидатов от РСДРП на выборы в Учредительное собрание.
В период 21-23 октября большевики проводят серию митингов среди солдат. Ораторское искусство Троцкого сильно помогло большевикам склонить на свою сторону колеблющиеся части гарнизона. Очевидец тех событий меньшевик Суханов в своей работе «Записки о революции» описывает выступление Троцкого: «Советская власть не только призвана уничтожить окопную страду. Она даст землю и уврачует внутреннюю разруху. [...] Советская власть отдаст всё, что есть в стране, бедноте и окопникам, У тебя буржуй две шубы - отдай одну солдату. У тебя есть тёплые сапоги? Посиди дома. Твои сапоги нужны рабочему...
Это были очень хорошие и справедливые мысли. Они не могли не возбуждать энтузиазма толпы, которую воспитала царская нагайка [...]
Вокруг меня было настроение близкое к экстазу. [...] Троцкий [...] провозгласил какую-то общую формулу, вроде того, что "будем стоять за рабоче-крестьянское дело до последней капли крови"
Кто - за?.. Тысячная толпа, как один человек, подняла руки" [xxiv].
Начинается подготовка к Октябрьскому перевороту. "В течение последней недели я уже почти не покидал Смольного, ночевал, не раздеваясь. на кожанам диване, спал урывками, пробуждаемый курьерами, разведчиками, самокатчиками, телеграфистами и непрерывными телефонными звонками. Надвигалась решительная минута. Было ясно, что назад
XV
возврата нет". [xxv] И вот эта минута наступила: "... без хаоса, без уличных столкновений, почти без стрельбы и кровопролития одно учреждение за другим захватывалось отрядами солдат, матросов и красногвардейцев по распоряжениям, исходящим из Смольного института" [xxvi].
Какова была роль Троцкого в этих событиях? Вот что писал об этом в день первой годовщины Октябрьской революции в "Правде" Сталин: "Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходам гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военнореволюционного комитета партия обязана прежде всего и главным образам т. Троцкому" [xxvii].
Второй съезд Советов закрепил переход власти к большевикам, принял декреты о мире и о земле, утвердил по докладу Троцкого первое советское правительство - Совет Народных Комиссаров. Он становится наркомом иностранных дел, оставаясь им на протяжении четверти года. Тогда были опубликованы тайные договоры царского правительства, разоблачавшие грабительский и захватнический характер первой мировой войны.
Октябрь ещё больше сблизил Троцкого и Ленина.
При наступлении на Петроград войск генерала Краснова в ноябре 1917 г. Троцкий организовывал оборону города. Он лично прибыл на Пулковские высоты, где состоялось решающее столкновение между революционными силами и казаками Краснова.
Потом была эпопея Брестского мира. Троцкий пишет: "Невозможность продолжения войны была очевидна"; "окопы были почти пусты. Никто не отваживался [...] говорить даже условно о продолжении войны. Мир, мир во что бы то ни стало!.." [xxviii]. Но тут возникли разногласия. "Выявились три точки зрения. Ленин стояч за то, чтобы попытаться ещё затянуть переговоры, но. в случае ультиматума, немедленно капитулировать. Я считал необходимым довести переговоры до разрыва, даже с опасностью нового наступления Германии, чтобы капитулировать пришлось - если вообще придётся - уже перед очевидным применением силы. Бухарин требовал войны для расширения арены революции" [xxix].
3 марта 1918 года во время немецкого наступления Советское правительство экстренно объявляет перемирие и "не читая" подписывает Брестский мир. В обмен на территориальные уступки и громадную контрибуцию, по мнению Троцкого - которое было высказано им на VII съезде партии в марте 1918 года - удалось сохранить "симпатии мирового пролетариата или значительной части его. [...] С течением времени все убедятся, что другого выхода у нас нет" [xxx].
Подав в отставку с поста наркоминдела, Троцкий был назначен наркомом по военным и морским делам. Существовавшая в то время 150-тысячная добровольческая Красная Армия уже не могла решать стратегические задачи революции. Аванпост мировой революции всё более превращался в осаждённую крепость, которой приходилось бороться не только с армиями Деникина, Колчака, Юденича и других белых генералов,
XVI
опиравшихся на поддержку различных империалистических государств, но и против интервенции этих самых держав - Англии, Франции, Германии, Японии и т.д. Необходима была реорганизация, совершенствование, усиление её боевой мощи. В апреле - мае 1918 года ВЦИК и Совнарком приняли ряд декретов, главным из которых был декрет об обязательном обучении воинскому искусству трудящихся в возрасте от 18 до 40 лет; обучение проходило без отрыва от работы в течение 8 недель, прошедшие курс в любое время могли быть призваны в армию. Немалый вклад внёс Троцкий и в дело привлечения в Красную Армию бывших царских офицеров и военных специалистов. Завершающим этапом стала реорганизация системы управления войсками на принципах централизации и дисциплины. 19 августа, после обсуждения предложенного Троцким проекта, Совнарком принял Декрет "Об объединении всех Вооружённых Сил республики в ведение Народного Комиссариата по военным делам". В сентябре был создан Революционный Военный Совет Республики (РВСР), Троцкий стал его председателем.
В боевые действия Троцкий вступил в августе 1918 года. Прибыв в Свияжск (город под Казанью), он ощутил в находящейся там армии пораженческие настроения: "Каждый отряд жил своей жизнью. Общей всем им была только склонность к отступлению. [...] Сама почва была заражена паникой. Свежие красные отряды, приезжавшие в бодром настроении, немедленно же захватывались инерцией отступления. [...] Всё осыпалось, не за что было зацепиться, положение казалось непоправимым" [xxxi]. Но через несколько дней ситуация меняется, армия начинает одерживать первые победы. "Что понадобилось для этого? - спрашивает Троцкий. - Немногое: нужно было, чтобы передовой слой массы понял смертельную опасность. Главным условием успеха было: ничего не скрывать, и прежде всего - свою слабость, не хитрить с массой, называть всё открыто по имени" [xxxii].
"Враг брал тем, чего не хватало нам: военной организацией" [xxxiii], - понять это, означало найти ключ к решению проблемы. "Из партизанских отрядов, из беженцев, уходивших от белых, из мобилизованных в ближайших уездах крестьян, из рабочих отрядов, посыпавшихся промышленными центрами, из групп коммунистов и профессионалистов тут же, на фронте, формировались роты, батальоны, свежие полки, иногда целые дивизии. После поражений и отступлений рыхлая, панически настроенная масса превращалась в две-три недели в боеспособные части. Что для этого нужно было? И много, и мало. Дать хороших командиров, несколько десятков опытных бойцов, десяток самоотверженных коммунистов. добыть босым сапоги, устроить баню, провести энергичную агитационную кампанию, накормить, дать белья, табаку и спичек" [xxxiv].
Решение многих проблем давалось посредством многократного и настойчивого повторения просьб, а иногда и требований, зачастую приходилось прибегать к импровизации и хитрости. "Педант скажет, что в снабжении, как и во всём вообще военном деле, важнее всего система. Это правильно. [...] Но дело в том, что мы не хотели погибнуть прежде,
XVII
чем нам удастся создать стройную систему. Вот почему мы вынуждены были, особенно в первый период, заменять систему импровизациями, чтобы на них можно было в дальнейшем опереть систему". [xxxv] Не обходилось и без репрессий. "Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади" [xxxvi]. Именно репрессии привлекают внимание многих заинтересованных историков, которые при этом забывают, что "армии всё же не создаются страхом. Царская армия распалась не из-за недостатка репрессий. Пытаясь спасти её восстановлением смертной казни, Керенский только добил её. На пепелище веткой войны большевики создали новую армию. [...] Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции" [xxxvii].
Личным вкладом Троцкого в боевые действия Гражданской войны стала оборона Петрограда 1919 года. Несмотря на то, что оборонявшая город красная 7-я армия обладала почти пятикратным преимуществом в живой силе перед Северо-Западной армией Юденича, Петроград был охвачен паникой. Зиновьев и Ленин всерьёз рассматривали перспективу сдачи города. Троцкий убедил лидеров партии, что нужно сражаться, он смог поднять упавший боевой дух войск. Несомненно, это удалось сделать не только посредством пущенного им слуха о том, что танки Юденича «сделаны из крашеного дерева», но поскольку "при неустойчивом равновесии весов решает небольшая гирька" [xxxviii] то кто знает, может быть, гирькой и стала эта военная хитрость.
Троцкий неоднократно являлся на передовую, в августе 1918 года его поезд едва не захватили белогвардейцы, позднее он чуть не погиб на миноносце Волжской речной флотилии. Рискуя жизнью, он выступал перед дезертирами, многие из которых затем вливались в Красную армию и хорошо дрались на фронтах, напоминая друг другу: "А ты что обещал Троцкому?".
Но бурная деятельность Предреввоенсовета начинает всё чаще вызывать раздражение, приводя ко множеству конфликтов. Самым значительным из них стало столкновение Троцкого со Сталиным и Ворошиловым во время обороны Царицына в 1918 году; этот конфликт имел свой отзвук не только в историографии, но и в дальнейшей политической борьбе.
Говоря о биографии Троцкого, безусловно, нельзя забывать о двух фактах, которые не связаны напрямую с Гражданской войной, но без которых трудно понять значение этой личности для мирового коммунистического движения в целом и большевистской партии в частности. В марте 1919 году большевики создали штаб мирового коммунистического движения - Коминтерн, и Троцкий был автором его Манифеста. В том же месяце VIII съезд РКП(б) воссоздал политбюро как постоянно действующий орган, и Троцкий вошёл в его состав.
XVIII
В марте 1920 года, когда Гражданская война подходила к концу, Ленин предложил Троцкому взять на себя «наведение порядка» на железнодорожном транспорте, который к тому времени был доведён до состояния крайней разрухи. Его назначают временным наркомом путей сообщения РСФСР. Он оставался им до 14 апреля 1921 г. В это время начинается дискуссия о профсоюзах, в которой позиции Троцкого и Ленина расходятся. "Если промышленность опирается на государственное обеспечение рабочих необходимыми продуктами, то профессиональные союзы должны быть включены в систему государственного управления промышленностью и распределения продуктов. В этом и состояла суть вопроса о государствлении профессиональных союзов, которое неотвратимо вытекаю из системы военного коммунизма и в этом смысле отстаивалось мною" [xxxix] - так объяснял свою позицию Троцкий.
Тем временем, недовольство продразвёрсткой фактически вылилось в настоящую крестьянскую войну. Росту её масштабов способствовала начавшаяся демобилизация Красной армии, возвращавшая в деревню миллионы людей, ожидания которых вступали в противоречия с реальностью. Ничуть не лучшей была ситуация в городах: перебои со снабжением и вызванные этим рабочие забастовки, а затем и волнения в войсках. Население Петрограда сократилось за время войны с 2 млн. 347 тыс. чел. до всего 799 тыс. Происходил массовый исход голодающего населения в деревни, численность петроградских рабочих сократилась в пять раз. Диктатура пролетариата в России теряла свою социальную базу, а революционная волна в Европе захлёбывалась. В этих условиях в марте 1921 года открывается X съезд РКП(б). Прямо во время Съезда начинается кронштадтское восстание, которое окончательно убеждает большевиков в том, что откладывать отмену продразвёрстки нельзя, так как крестьянские восстания уже перекидываются и на крестьянскую по своему составу Красную армию. Съезд принимает решение о переходе от политики военного коммунизма к НЭПу. Пока же Троцкий лично прибывает в Петроград и руководит подавлением кронштадтского восстания.
Ухудшается самочувствие Ленина, и на первое место выходит вопрос о власти. Сразу же после инсульта формируется «триумвират» в составе Каменева, Зиновьева и Сталина для их совместной борьбы с Троцким. В декабре 1922 года состояние Ленина снова сильно ухудшается, 16 декабря он пережил второй инсульт. Лидерам большевиков, да и самому Ленину, становится ясно, что жить ему осталось недолго. Но на какое-то время ему удаётся вернуться к работе. И тогда он лично вмешивается в острую дискуссию по национальному вопросу, критикуя сталинский план автономизации, который преподносился с точки зрения необходимости укрепления единства аппарата и централизации власти. Он пишет: «Говорят, что требовалось единство аппарата. Но откуда исходили эти уверения? Не от того ли самого российского аппарата, который [...] заимствован нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским мирром [...] мы должны по совести сказать [... ] аппарат [...] на самом деле насквозь ещё чужд нам и представляет собой буржуазную и царскую мешанину.
XIX
[...] "свобода выхода из союза ", которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке” [xl].
Слабеющий Ленин сделал опору в борьбе за спасение революции от нарастающего оппортунизма на Троцкого, которого он, по словам Исаака Дойчера,"умолял [...] не выказывать ни малейшей слабости или колебаний, не доверять "гнилым компромиссам", которые может предложить Сталин" [xli]. Но Троцкий, имея в руках ленинскую критику, "бомбу против Сталина", недооценил противника и пошёл с ним на компромисс, "продемонстрировав великодушие и всепрощение" [xlii].
3 апреля 1922 года была учреждена должность Генерального секретаря ЦК РКП(б), на которую по предложению Каменева и Зиновьева был назначен Сталин. Первоначально эта должность рассматривалась как техническая, её даже не было в Уставе партии вплоть до смерти Сталина, который тогда же фактически возглавляет целый ряд подобных «технических» органов ЦК: Секретариат, Оргбюро, входит в состав Политбюро, возглавляет основной советский контрольный орган Рабкрин и продвигает на пост главы основного партийного контрольного органа, Центральной Контрольной Комиссии (ЦКК), своего сторонника Куйбышева. Таким образом, он берёт под свой контроль «технический» аппарат управления.
После второго инсульта, который произошёл с Лениным 16 декабря 1922 года, «триумвират» Зиновьев-Каменев-Сталин окончательно оформляет механизм своей работы. Один из секретарей Сталина Борис Бажанов так описывает его: "Политбюро - центральный орган власти. Оно решает все важнейшие вопросы [...] Но порядок дня заседания Политбюро [...] утверждает тройка. Накануне заседания Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собираются [...] это [...] « есть настоящее заседание секретного правительства, решающее, вернее, предрешающее все главные вопросы. [...] члены тройки сговариваются, как этот вопрос должен быть решён на завтрашнем заседании Политбюро, обдумывают решение, распределяют даже между собой роли при обсуждении вопроса на завтрашнем заседании" [xliii]. Оформляется и механизм работы партийного аппарата в целом: "... централизаторски объединяющую деятельность в деле управления, которую выполняет Политбюро в центре, начинают брать на себя в областях областные и краевые Бюро ЦК, в губерниях Бюро губкомов. А в губкомах на первое место выходит секретарь - он начинает становиться хозяином своей губернии вместо председателя губисполкома и разных уполномоченных центра [...] Политбюро избирается Центральным Комитетом. Имейте в своих руках большинство Центрального Комитета, и вы выберете Политбюро, как вам нужно. Поставьте всюду своих секретарей губкомов,
XX
и большинство съезда и ЦК за вами. [...] Сталин [...] пожинает плоды своей многолетней работы - свой ЦК, свое Политбюро". Он методично расставляет на все ключевые посты в партии своих сторонников, особое внимание уделяя секретарям губернских и уездных парткомов, так как они формируют делегации на партийные съезды, а съезды имеют право переизбирать руководство партии.
Таким образом, в партии, которая к тому времени изменилась до неузнаваемости - "большевики, работавшие в подполье до февраля 1917 г., в 1922 г. составляли 2 процента от численности" [xliv] - укрепление власти Сталина, который был ничем иным как выражением интересов растущего партийного аппарата, бывшего в свою очередь выражением увеличивающего свой вес государственного капитализма, происходит при сохранении демократических процедур.
10 марта 1923 года третий инсульт окончательно отстраняет Ленина от дел, а Сталин н далее укрепляет свою власть, расширив полномочия Учётно-распределительного отдела ЦК (Учраспред), входящего в состав Секретариата ЦК. Этот орган, занимавшийся ранее назначениями в пределах парткомов разных уровней, начал также ведать перемещениями в практически всех государственных органах, от промышленности до наркомата иностранных дел.
Материальное положение рабочих в больших городах, в первую очередь в Петрограде и Москве, всё ещё хуже, чем до 1914 года, и с лета 1923 года начинаются забастовки. О недольстве заявляют и крестьяне: в октябре 1923 года цены на промышленные товары составляли 276% от уровня 1913 года, тогда как на продовольственные - только 89%, Троцкий назвал это явление «ножницами цен». Недовольство проникает и в партию, "рабочая оппозиция" обвиняет партийные верхи в «бюрократическом перерождении».
23 сентября 1923 «триумвират» начинает решающее наступление на Троцкого, предложив на пленуме ЦК расширить состав Реввоенсовета исключительно за счёт его противников Ворошилова и Лашевича. Троцкий, прекрасно понимая, что происходит, предлагает ЦК отправить его «простым солдатом в назревающую германскую революцию»; пожалуй, это лучшее из того, что мог сделать в этих условиях революционер Троцкий, который, вполне вероятно, понимал, что судьба Октябрьской революции зависит не от внутрипартийной борьбы в России, а от хода революционного процесса в Европе, прежде всего, в Германии. Но триумвиры "не могли позволить Троцкому заслужить либо лавры новой революционной победы, либо венец мученика и вышли из затруднения, превратив мучительную сцену в фарс. Зиновьев заявил, что он сам, председатель Коммунистического интернационала, должен поехать в Германию [...] вменится Стати и [...] сказал, что Политбюро не может отказаться от услуг кого-либо из двух своих самых выдающихся вождей" [xlv].
8 октября 1923 года Троцкий направляет в ЦК письмо по хозяйственным вопросам, в котором, обращая внимание на назревший хозяйственный кризис, называет сложившееся в партии положение «секретарской иерархией»,
XXI
резко критикует «партийную бюрократию», которую и обвиняет в кризисе. 15 октября появляется «Заявление 46», подписанное видными большевиками с дореволюционным стажем, которые выступили против всевластия партийного аппарата,
19 октября большинство ЦК организует встречное заявление «Ответ членов Политбюро на письмо тов. Троцкого», в котором он обвинялся в организации «письма 46-ти», фракционной деятельности и стремлении к личной диктатуре. Но, как указывает Борис Бажанов, в этот период Троцкий демонстративно отстранялся и от большинства ЦК, и от оппозиционеров: "Троцкий молчал, в дискуссии участия не принимал и па все обвинения никак не отвечал. [...] оппозиция осени 1923 года (так называемая первая оппозиция) была совсем не троцкистская. [...] Но и открыто заявить, что он против этой оппозиции, он не мог - он бы потерял свой вес в партии - и у атаковавших его последователей ЦК и у оппозиции, и остался бы изолированным генералом без армии. [...] оппозиция. зародившаяся стихийно, не имевшая ни лидеров, ни программ, должна была принять Троцкого, которого ей навязывали как лидера" [xlvi].
11 декабря 1923 года Троцкий всё же вмешался, опубликовав в «Правде» серию из четырёх статей «Новый курс» с резким протестом против бюрократизации. 24 декабря начальник Политуправления Реввоенсовета (ПУР) Антон о в-Овсеенко выпускает циркуляр, в котором предлагает своим подчинённым изменить политическую подготовку в армии в духе положений «Нового курса». По воспоминаниям советского дипломата Беседовского, в течение первых двух недель 1924 года Москва «ждала переворота». В своём письме ЦК Антонов-Овсеенко прямым текстом пообещал, что «молчальники» «призовут к порядку зарвавшихся вождей», что Оргбюро ЦК определило как «угрозу в адрес ЦК». Но к середине января 1924 года триумвират разгромил «рабочую оппозицию» и начал наступление па сторонников Троцкого в армии. Зиновьев обвиняет Троцкого в подготовке «бонапартистского» военного переворота и даже требует его ареста. 17 января Антонов-Овсеенко снят с должности и заменён Бубновым. Неделей ранее смещён заместитель Предреввоенсовета Склянский, через год погибший при невыясненных обстоятельствах. Его место занимает Фрунзе, заменивший в армии ряд сторонников Троцкого и через полтора года также погибший. Кроме того, триумвират заменяет командующих военными округами на своих сторонников.
XIII партконференция в январе 1924 года обвиняет Троцкого в организации фракционной деятельности, определяя «троцкизм» как «мелкобуржуазный уклон». Сторонников Троцкого Иоффе, Крестинского и Раковского отправляют послами в Китай, Германию и Англию соответственно. Обьяалется массовый набор в партию до 100 тысяч рабочих «от станка» и запрет на приём в партию «лиц непролетарского происхождения».
Ещё до закрытия этой конференции 21 января 1924 года умирает Ленин.
В мае 1924 года Троцкий подвергается травле на XIII съезде РКП(б). Зиновьев, выступив на двух подряд съездах РКП(б) с Политическим докладом,
XXII
претендует на роль преемника Ленина. Сталин предпочитает пока что оставаться на вторых ролях и лавировать, он позиционирует себя как «умеренного» и даже сдерживает особо «кровожадные» требования Зиновьева.
В феврале-августе 1924 года происходит так называемый «ленинский призыв», было подано до 300 тыс. заявлений на вступление в партию.
Если во время Гражданской войны членство в коммунистической партии зачастую означало лишь привилегированные шансы получить пулю или оказаться в петле, а потому в неё в основном шла убеждённая молодёжь с горящими глазами, то начиная но крайней мере с 1920 года становится очевидным массовый приток в партию карьеристов. Во второй половине 1921 года ЦК организует первую массовую чистку партии от «примазавшихся» карьеристов и «мелкобуржуазных элементов»; по разным оценкам, численность партии в результате чистки сократилась на треть, или даже вдвое. «Ленинский призыв» кардинально изменил партию, «Новобранцы» 1924 года обычно выбирали сторону Сталина, поскольку от него, как от главы партийного аппарата, в конечном счёте, зависело распределение назначений, пайков, кваргир й привилегий.
В этой среде Троцкий становился всё более и более чуждым элементом. По выражению Восленского, в это время «коммунисты по убеждению сменились коммунистами по названию». Иллюстрируя воцарившиеся настроения, уже цитированный Бажанов приводит следующий пример: "Народный комиссар финансов Сокольников [...] представляет на утверждение Политбюро назначение членом коллегии Наркомфина и начальником валютного управления профессора Юровского. Юровский - не коммунист. Политбюро его не знает. Кто-то из членов Политбюро спрашивает: «Надеюсь, он не марксист?» - «Что вы, что вы, - торопится ответить Сокольников, - валютное управление, там надо не языком болтать, а уметь дело делать». Политбюро утверждает Юровского без возражений" [xlvii].
Троцкому остаётся только апеллировать к своему авторитету деятеля революции и Гражданской войны, используя ораторские и публицистические способности. Но вплоть до осени 1924 года он занимает пасивную выжидательную позицию.
С июня 1924 года триумвират начинает разваливаться. Сталин обрушивается на Зиновьева и Каменева, «придравшись» к оговорке «Россия нэпмановская» вместо «Россия нэповская», которая означала, что Россией правят нэпманы. Одновременно Зиновьев и Каменев усиливают давление на Троцкого, требуя его исключения из партии, Сталин, лавируя между двумя группировками, протестует.
В этих условиях Троцкий идёт в наступление, в октябре 1924 года он публикует «Уроки Октября», где напоминает, что Зиновьев и Каменев были против восстания, а Сталин в нём никакой роли не сыграл. Началась так называемая «литературная дискуссия», в которой триумвират припомнил Троцкому небольшевистское прошлое и взаимную ругань с Лениным до революции.
XXIII
Троцкий, лишённый руководящих постов в армии, просит ЦК направить его на хозяйственную деятельность, поскольку она преобретает всё большее значение. Его назначают на ряд второстепенных постов: председатель Главного комитета по концессиям, председатель особого совещания при ВСНХ по качеству продукции, председатель Электротехнического комитета. По оценке Бориса Бажанова, «назначения эти были и провокационны, и комичны [...] Блестящий оратор и полемист, трибун трудных переломных моментов, он был смешон в качестве наблюдателя за качеством советских штанов и гвоздей. Впрочем, он сделал попытку добросовестно выполнить и эту задачу, возложенную на него партией; создал комиссию специалистов, объехал с ней ряд заводов и предстает результаты изучения Высшему Совету Народного Хозяйства; заключения его никаких последствий, понятно, не имели» [xlviii].
Троцкий, с головой ушедший в работу на предоставленных ему хозяйственных должностях, пишет: "Я усердно посещал многочисленные лаборатории, с огромным интересом присутствовал на опытах, выслушивал объяснения лучших учёных, штудировал в свободные часы учебники химии и гидродинамики и чувствовал себя наполовину администратором, наполовину студентом" [xlix].
Тем временем триумвират окончательно распадается, сторонники Зиновьева и Каменева формируют так называемую «новую оппозицию». Основным предлогом для раскола становится сталинская доктрина «построения социализма в отдельно взятой стране». На XIV съезде РКП(б) в декабре 1925 года Зиновьев заявил, что она «отдаёт душком национальной ограниченности».
Но к тому времени, как свидетельствует Бажанов, Сталин уже завершил процесс расстановки своих сторонников на ключевые должности секретарей губернских парткомов: "Чтобы быть у власти, надо было иметь своё большинство в Центральном Комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо было иметь своё большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата - секретарём губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, и таким образом будет ваше большинство на съезде. Вот этим подбором и занимаются систематически уже в течение нескольких лет Сталин и Молотов. Не всюду это проходит гладко и просто. Например, сложен и труден путь ЦК Украины, у которого несколько губкомов. Приходится комбинировать, смещать, перемещать, то сажать на ЦК Украины первым секретарём Кагановича, чтоб навёл в аппарате порядок, то перемещать, выдвигать и удалять строптивых украинских работников. Нов 1925 году основное в этом рассаживании людей проделано" [l].
В это время Троцкий и его сторонники выдвинули доктрину так называемой
XXIV
«сверхиндустриализации», предлагая приступить к форсированной индустриализации за счёт деревни. Основное внимание предлагается уделять производству средств производства. Подобные взгляды начинают перекликаться с платформой Зиновьева и Каменева. В круппых городах, в первую очередь в Ленинграде и в Москве нарастало недовольство НЭПом, который всё чаще называли "новой эксплуатацией пролетариата". Зиновьев и Каменев, как главы ленинградской и московской партийных организаций соответственно, стали проводниками подобного недовольства.
Сталин в качестве «противовеса» идёт на смычку с будущим блоком «правых» - Бухарин, Рыков, Томский, - который выдвигает доктрину «врастания крестьянина в социализм», обвиняя сторонников Троцкого в насаждении «внутреннего колониализма» и ограблении деревни.
В апреле-июле 1926 года «старая» («троцкистская») и «новая» (зиновьевско-каменевская) оппозиции объединяются, создаётся так называемый «троцкистско-зиновьевский блок», к которому присоединяются также вдова Ленина Крупская и осколки «рабочей оппозиции». Лишённые всякой власти оппозиционеры пытаются вести борьбу со Сталиным на почве теории, надеясь склонить на свою сторону партийное большинство: генсек обвиняется в «бюрократическом перерождении партии», «движении к термидору», нежелании проводить «сверхиндустриализацию» и саботаже строительства «международной системы социализма».
Борьба проходит на фойе организуемых Сталиным новых массовых наборов в партию рабочих «от станка». Показательна динамика роста численности партии: 1923 год - 386 тыс. чел., 1924 год - 735 тыс. чел., 1927 год - 1.236 тыс., 1930 год - 1.971 тыс., 1934 год - 2.809 тыс. чел. Ещё более показательно изменение её качественного состава: если в 1917 году число большевиков с законченным (32%) и незаконченным (22%) высшим образованием составляло партийное большинство, то к 1927 году численность таковых падает до 1%, а 27% членов партии не имели даже начального образования.
Для партийных низов становятся всё менее понятны бушующие в верхах ожесточённые дискуссии, в ходе которых противоборствующие стороны «молотят» друг друга сложными доктринами или бросаются взаимными обвинениями в «отходе от заветов Ильича». Как отмечает историк Роговин, объединение ещё совсем недавно враждовавших группы Троцкого и группы Зиновьева-Каменева на деле вело к их взаимной дискредитации.
Киров в декабре 1927 г., объясняя факт того, почему сталинскому руководству удалось довольно быстро и сравнительно легко увести от оппозиции значительную часть ленинградской организации, которая ещё в 1925 году безраздельно поддерживала своих лидеров, говорил: «Один из моментов, который в своё время помог этой работе, заключался в том, что нигде троцкизм не был так разбит [...] как в Ленинграде [возглавлявшимся Зиновьевым], потом вдруг неожиданно состоялось знаменитое братание между Зиновьевым и Троцким. Этот шаг показался
XXV
ленинградской организации чем-то совершенно волшебным» [li].
С победой контрреволюции из всех щелей выползают наружу самые реакционные воззрения. Дошло до того, что всё чаще в упрёк Троцкому ставилась его национальность: «Троцкий отвергает возможность построения социализма в одной стране, потому что из-за своей национальности не верит в силу русского народа». Троцкий возмущённо протестует против подобных заявлений, называя их «черносотенными»: «На собраниях [...] говорят уже об оппозиции чёрт знает что, спрашивают, на какие-де "средства" оппозиция ведёт свою "работу"» [lii]. Сталину пришлось выступить по данному поводу с двусмысленным заявлением, что «мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры»" [liii].
Троцкий в 1927 году описывает сталинскую роль «миротворца» следующим образом: "На всех ячейках докладчики, специально дрессированные, ставят вопрос об оппозиции так, что поднимается рабочий, чаще всего по наряду, и говорит: «чего же вы возитесь с ними, не пора ли их расстрелять?». Тогда докладчик со скромно-лицемерной миной возражает: «товарищи, не нужно спешить». [...] всё это для того, чтобы вызвать у обманутых слушателей, у сырых молодых партийцев, которыми вы искусственно заполняете партийные ряды, бешеную реакцию, и чтобы потом иметь возможность сказать: «смотрите, мы готовы бы терпеть, но массы требуют»" [liv].
В 1926-1927 годах Бухарин, Рыков и Томский вполне определённо «забегают вперёд» Сталина, требуя репрессий. Например, Томский в ноябре 1927 года говорил: "Оппозиция очень широко распространяет слухи о репрессиях, об ожидаемых тюрьмах, о Соловках и т. д. Мы на это скажем нервным людям: "Если вы и теперь не успокоитесь, когда мы вас вывели из партии, то [...] мы просто вежливо попросим вас присесть, ибо вам стоять неудобно. Если вы попытаетесь выйти теперь на фабрики и заводы, то мы скажем «присядьте, пожалуйста» (Бурные аплодисменты), ибо, товарищи, в обстановке диктатуры пролетариата может быть и две и четыре партии, но только при одном условии: одна партия будет у власти, а все остальные в тюрьме. (Аплодисменты)" [lv]. В таком же духе выступает и Рыков, который на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года заметил, что «нельзя ручаться за то, что население тюрем не придётся в ближайшее время несколько увеличить» [lvi].
Таким образом, оппозиционеры вытесняются из легального поля, лишаются возможности вести дискуссии на пленумах, съездах и в печати. Например, в июле 1926 года зиновьевец Лашевич организовал в подмосковном лесу нелегальное собрание оппозиции, за что Зиновьев был выведен из Политбюро, как «руководящий фракционной деятельностью». Той же осенью оппозиция пытается организовать агитацию в «низовых» партийных ячейках, но это сопровождается хорошо организованными обструкциями, свистом и рёвом при появлении оппозиционеров на трибуне и исключениями из партии «за фракционную деятельность». Троцкий яростно атакует Сталина, заявляя, что «идейное убожество
XXVI
заменено аппаратным всемогуществом», и «наверху создалась каста, оторвавшаяся от масс».
Начались телефонные вызовы партийной бюрократии на собрания рабочих ячеек. Троцкий и Каменев в октябре 1926 года исключаются из Политбюро, а от оппозиционеров отходит Крупская. Троцкий всё ещё остаётся в составе ЦК. 26 ноября 1926 года Каменев был отправлен в Италию в качестве полпреда. Один из основных «зиновьевцев», Сокольников ещё 16 января 1926 года переведён с должности наркомфина на должность заместителя председателя Госплана СССР.
Тем временем наступает политический кризис в Китае. Блок СталинБухарин настаивает на проведении Коммунистической партией Китая умеренной политики и альянсе с Гоминьданом. В итоге, в апреле 1927 года Чан Кай Ши устроил резню китайских коммунистов в Шанхае. Эта ситуация была широко использована оппозицией для критики Сталина, как «саботаж строительства международной системы социализма». Троцкий, посветивший анализу этих событий одну из глав своей книги "Коммунистический Интернационал после Ленина", охарактеризовал их, как «очевидное банкротство сталинской политики».
В сентябре 1927 года левая оппозиция организует в Москве и Ленинграде нелегальные рабочие сходки, которые посетили до 20 тыс. чел. Многие лидеры оппозиции получают назначения заграницу. Разворачиваются массовые исключения из партии; к ноябрю было исключено порядка 600 человек, а ещё ранее, 26 августа вышла директива не принимать в члены партии кандидатов-оппозиционеров.
7 ноября 1927 года проходит оппозиционная демонстрация в годовщину Октябрьской революции. Она организована под руководством Смилги и Преображенского в Москве, и Зиновьева, Радека и Лашевича в Ленинграде. Демонстранты забрасываются «льдинами, картофелем и дровами», слышны лозунги «бей оппозицию», «долой жидов-оппозиционеров» и т. д. Смилга, Преображенский, Грюнштейн, Енукидзе были избиты, вслед машине с Троцким, Каменевым и Мураловым прозвучало несколько выстрелов. Организация оппозиционерами нелегальной типографии и октябрьской манифестации становится поводом для исключения Зиновьева и Троцкого из партии 16 ноября 1927 года. Во время этих событий кончает жизнь самоубийством один из основных сторонников Троцкого, смертельно больной Иоффе.
11 ноября ЦК ВКП(б) требует от оппозиционеров прекратить нелегальные собрания на частных квартирах (так называемые «смычки»), в некоторых случаях на них присутствовало по несколько сотен человек. Некоторые из них сопровождаются столкновениями, а в Харькове, по утверждению Троцкого, дошло до «револьверных выстрелов».
На совместном октябрьском пленуме ЦК и ЦКК Троцкий требует огласить «Завещание Ленина», и, в соответствии с ним, снять Сталина с поста Генерального секретаря. Сталин вынужден пойти на это, а после XV Съезда ВКП(б) он просит от пленума ЦК принять его отставку, однако подконтрольный ему ЦК отставку не принимает.
XXVII
17 января 1928 г. Троцкий высылается в Алма-Ату. Оттуда он ведёт переписку с деятелями оппозиции: Радеком, Смилгой, Мрачковским, Сапроновым, Сосновским, Смирновым. По сведениям его сына Льва, за апрель - октябрь 1928 года было послано 800 политических писем, отправлено около 550 телеграмм. Получено свыше 1000 политических писем и около 700 телеграмм [lvii]. Власти делали всё, чтобы эта переписка почти прекратилась, так письмо от заболевшей дочери из Москвы шло к Льву Давидовичу 73 дня, и его ответ уже не застал её в живых.
Власть ещё не решалась физически уничтожить или бросить в тюрьму Троцкого, оставалось одно - изгнание его из страны. 20 января 1929 г. он был выслан из СССР в Турцию. Троцкий просит политического убежища у основных европейских стран, но отовсюду получает дипломатичный отказ, он называет последнюю главу своей биографии "Планета без визы" и заканчивает книгу критикой демократических режимов европейских стран, размышлениями о преимуществах революционной диктатуры и о своей судьбе. 53 месяца провёл Троцкий в Турции, начал там издавать "Бюллетень оппозиции", предполагая распространять его в СССР, посылал туда многочисленные письма и воззвания.
В 1932 г. он был лишён советского гражданства, в 1933 г. переехал во Францию, а в 1935 в Норвегию, которая, боясь ухудшить отношения с СССР, всеми силами старалась избавиться от нежелательного иммигранта, конфисковав у него все произведения и поместив его под домашний арест, выдвигались и угрозы выдачи Троцкого советскому правительству. В этих обстоятельствах Троцкий в 1936 году эмигрировал в Мексику, где жил в доме семьи художников Фриды Кало и Диего Ривера.
В начале августа 1936 года Троцкий закончил книгу «Преданная революция», в которой назвал происходящее в Советском Союзе «сталинским термидором». В одной из статей 1937 года он идёт дальше и пишет: "Со второй половины 1933 года я всё решительнее прихожу к тому убеждению, что для освобождения трудящихся масс СССР и заложенных Октябрьской революцией социальных основ от новой паразитической касты исторически неизбежна политическая революция".
Начинается вторая мировая война, трудно предположить к каким выводам и действиям она подтолкнула бы Троцкого, если бы его мысль ни была насильственно остановлена. В мае 1940 года на нею было совершено первое неудачное покушение, которым руководил агент НКВД Григулевич, а налётчиков возглавил мексиканский художник и убеждённый сталинист Сикейрос. 20 августа 1940 года другой агент НКВД Рамон Меркадер смертельно ранил его в голову ударом ледоруба. Рана достигала 7 сантиметров в глубину, Троцкий прожил ещё почти сутки и 21 августа умер. В 1961 г. освободившемуся из мест заключения и приехавшему в СССР Рамону Меркадеру было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина.
Трагедия закончилась фарсом: фальшивый социализм СССР награждает орденом вождя Октябрьской революции убийцу одного из её творцов...
XXVIII
Частью биографии Троцкого является его богатое литературное наследие, оно, несомненно, не ограничивается уже упомянутыми и цитированными произведениями, а включает в себя множество других работ, среди них "История русской революции", "Их мораль и наша", "Терроризм и коммунизм", "Советская республика и капиталистический мир", "Немецкая революция и сталинская бюрократия", "Между империализмом и революцией", "Проблемы культуры" и т.д.