РАЙКО ЖИНЗИФОВ В РОССИИ
М.Г. Смольянинова (Институт славяноведения РАН)
Райко (Ксенофонт) Иванов Жинзифов - видный болгарский писатель и общественный деятель эпохи национального возрождения, незаурядный публицист, поэт, литературный критик. Его творчество привлекает внимание исследователей Македонии [1], Болгарии [2], России [3] и других стран [4]. И это не случайно. Он родился 15 февраля 1839 г. в Македонии, в Велесе, в семье учителя. В ту пору самостоятельного македонского государства не существовало и самоидентификация у македонцев была болгарской (в том числе, и у Райко Жинзифова). Тяжесть жестокого турецкого ига усугублялась тем, что греческое духовенство стремилось проводить эллинизацию славянского населения на Балканах. Пагубное влияние грецизма, по мнению Жинзифова, привело к тому, что многие болгары позабыли даже свое славянское происхождение: "Фанариоты и греческие учителя в известный период времени уничтожили все остатки древнего болгарского достояния. Славянская азбука сделалась совершенно неизвестною большей части болгарского народа, как будто она никогда не существовала в мире, так что болгарские торговцы, по необходимости старавшиеся усвоить себе красоту и прелесть новоэллинского языка, вели свою переписку по-гречески; те же из них, которые не могли выучиться греческому языку, писали на болгарском языке, но греческими буквами" [5].
В родительском доме Жинзифов обучился греческому языку, в то же время он овладел и славянской грамотой. В 1856 г. юноша работал младшим учителем в Прилепе, в болгарском училище, где место старшего учителя занимал его духовный наставник Дмитрий Миладинов. В 1857 г. Миладинов отправил Жинзифова учительствовать в Кукуш. "С переездом его в этот небольшой городок, населенный исключительно болгарами, в нем впервые был введен болгарский язык и болгарская грамота; до этого времени как в церкви, так и в училище господствовал исключительно один греческий язык, хотя преподаватели были природные болгары. У Жинзифова стали учиться болгарскому языку не только мальчики, но и взрослые, юноши, люди женатые и даже священники, ибо в церквах надлежало заменить греческое богослужение славянским" [6].
В июле 1858 г. Жинзифов поехал в Россию, желая, подобно многим его соотечественникам, получить здесь высшее образование. Сначала он приехал в Одессу, где сблизился с Г. Раковским. Вместе с другими молодыми болгарами юноша был принят в Херсонскую семинарию. В конце 1858 г. по вызову Константина Миладинова он перебрался в Москву, где был зачислен воспитанником Славянского благотворительного комитета.
Первопрестольная была в середине XIX в. одним из основных культурно-просветительных центров болгарского возрождения за пределами Османской империи. Здесь широко развернулось взаимодействие двух славянских культур. Болгары - питомцы московских учебных заведений стали крупными писателями и критиками, учителями и учеными, общественными, культурными и политическими деятелями, составившими существенную часть формировавшейся национальной интеллигенции, разносторонняя деятельность которой составила важную страницу в истории национально-культурного возрождения их родины. Среди них - Нешо Бончев, Марин Дринов, Райко Жинзифов, Любен Каравелов, Константин Миладинов, Никола Михайловский, Васил Попович, Илларион Стоянов, Савва Филаретов и многие другие. В Московском университете учился Никола Катранов - прототип Инсарова в романе И.С. Тургенева "Накануне". В 40-70-е годы прошлого века в Москве учились более 100 (а всего в России более 700) болгар, которые, как правило, получали материальную поддержку со стороны государственных учреждений и общественных организаций. Москва в середине XIX в. была одним из центров болгарского книгопечатания в России. Здесь были опубликованы на болгарском языке книги Георгия Бусилина, Константина Миладинова, Райко Жинзифова, Захария Княжеского и др. В Москве же увидел свет и ряд книг болгарских авторов на русском языке.
Большую помощь болгарам, стремившимся получить образование, оказывали славянофилы. В 1858 г. был создан Московский славянский комитет, работавший вплоть до 1878 г. Славянофилы поддерживали молодых болгар, представляя им материальную помощь, помогая советами, изданием их трудов. Болгарам помогали все слои русского общества: и члены царской фамилии (императрица вносила ежегодно 300 р. серебром на обучение болгар в России), и дворяне, и купцы. При Московском славянском комитете была образована Болгарская комиссия в составе И. С. Аксакова и известных представителей московской буржуазии - Т.С. Морозова, С.М. Третьякова, Н.А. Найденова. Тимофей Саввич Морозов выделял Ивану Сергеевичу Аксакову средства на издание газет славянофильского направления [7], в которых регулярно печатался Р. Жинзифов.
В 1860 г. Райко Жинзифов поступил на историко-фило-логический факультет Московского университета, который закончил в 1864 г. со степенью кандидата. В университете его научным руководителем был известный славист профессор О.М. Бодянский, в архиве которого сохранились курсовые работы студента Жинзифова. Юноша был тесно связан и с другими представителями московской профессуры (М.П. Погодиным, С.П. Шевыревым, П.И. Бартеневым), входил в Московскую болгарскую дружину (объединение учащихся в России болгар), которая ставила своей целью знакомить русских с жизнью соотечественников, содействовать развитию болгарской литературы, призывать болгарскую молодежь в Россию для совершенствования в науке. В эту дружину входили также Л. Каравелов, К. Миладинов, X. Даскалов, Н. Бончев, Г. Теохаров, В. Попович и др. На собраниях дружины обсуждались произведения ее членов, изучались филологические, социальные, политические вопросы. Дружина издавала журнал "Братский труд" (1860-1862), который выходил на болгарском языке. Райко опубликовал в этом журнале ряд патриотических стихотворений, рассказ "Прогулка", статью "Два слова к читателям". Он был не только автором, но и редактором журнала.
Жинзифов сблизился в Москве со славянофилами (И. С. Аксаковым, Нилом Поповым), которые оказывали ему и материальную, и моральную поддержку. Иван Аксаков высоко ценил талант Жинзифова и считал, что этим питомцем Московский славянский комитет может по праву гордиться. В редактируемой Аксаковым газете "День" (1861-1865) Жинзифов вел Славянский отдел, да и позднее он был связан со всеми последующими аксаковскими изданиями. Среди болгар, обучавшихся в Москве, Жинзифов был одним из самых последовательных приверженцев славянофильства.
Важную роль в формировании мировоззрения Жинзифова сыграли труды одного из первых российских славяноведов Ю.И. Венелина. В книге Ю. Венелина "Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам" (М., 1829) болгарские читатели нашли, по мнению Жинзифова, то, что до того времени только смутно сознавали и в чем нуждались как в хлебе насущном. "В его книге, как в зеркале, увидели болгары всю прошедшую историческую жизнь своего народа, всю его старинную славу и отнеслись с горячим сочувствием к описанным событиям. Его научный взгляд относительно древних болгар, основавших первую династию среди славян Балканского полуострова, до того пришелся по сердцу современным болгарам-славянам, что... никто не смеет сказать им, что теория Венелина не выдерживает строгой научной критики" [8].
В конце XVIII-начале XIX в. значительным для зарождающейся болгарской литературы было греческое литературное влияние. Но на определенном этапе греческое влияние стало тормозом собственно болгарского культурного развития. Плодотворное воздействие возможно только при самостоятельном развитии национальной культуры, а ему-то и противодействовали, по убеждению Райко Жинзифова, греческие фанариоты, не заинтересованные в национальном самоопределении болгар, в развитии болгарской культуры, поддерживавшие так называемую "Великую идею" восстановления Великой Греции в былых пределах Византийской империи, а соответственно и ассимиляторскую культурную политику. В результате такой политики некоторые образованные болгары стали ярыми грекофилами, стыдились своего болгарского происхождения, а болгарский язык считали языком простонародья. Работы Ю.И. Венелина определили решительный поворот в духовной ориентации болгарской нации, они способствовали возврату болгарской литературы к славянской традиции.
Этот поворот ярко просматривается на примере семьи Райко Жинзифова. Его отец, Иоан Дзиндзиф, настроенный эллинофильски, дал сыну греческое имя Ксенофонт, записал его в греческое училище, сам обучал его греческому языку. А сын сменил греческое имя Ксенофонт на болгарское - Райко, получил высшее образование в России, сблизился со славянофилами и стал борцом против засилья греческих фанариотов в училищах и церквях Болгарии. "Не слепая ненависть, - писал он П.И. Бартеневу, - заставляет меня нападать на греческое образование, но горький опыт, который испытали на себе болгары, и не против греческой древней литературы восстаю я, но против той пагубной системы, принятой греками, особенно в последнее время, чтобы задавить все славянское на Балканском полуострове" [9]. Жинзифов считал, что своими сочинениями Юрий Венелин пробудил болгарский народ от глубокого сна невежества и самозабвения, призвав его к духовной деятельности и самопознанию. В январе 1861 г. студент Р. Жинзифов на похоронах болгарского мецената И.Н. Денкоглу произнес речь, в которой, в частности, сказал:
"Четыреста лет, братья, уже миновало с тех пор, как несчастная Болгария находится в темнице. За эти четыреста лет Болгария претерпела такие мучения, такие гонения, какие не претерпела ни одна славянская земля. Мы, болгары, утратили древнюю письменность, начали забывать наш родной язык и стали говорить на чужом языке; мы начали скрывать свою национальность. И если в наше время мы наблюдаем возрождение всего нашего народа, если уже прогремело болгарское слово от Солуна до Охрида, от Средеца до Видина, от Тырново до Варны, то всем этим мы обязаны таким людям, как Юрий Венелин и всем другим русским ученым, которые посмотрели на нас с сочувствием, и таким нашим патриотам-болгарам, каким был Иван Николаевич, о котором сохранит память благодарное потомство" [10]. Эта речь ясно отражает взгляды писателя, его самосознание болгарского патриота, скорбящего о рабской участи отчизны, преклоняющегося перед просветителями, способствующими возрождению Болгарии.
Во всех своих произведениях Жинзифов называет себя болгарином, свой язык - болгарским, своих земляков - македонскими болгарами, а родиной считает "Мать-Болгарию (Македонию, Фракию и балканскую Болгарию)". 28 октября 1861 г. в газете "День" (№ 3) напечатано "Письмо одного из учащихся в Москве болгар к редактору". Эта первая публикация Райко в аксаковской газете уже своим заглавием ясно отвечает на вопрос о том, к какой национальности относит себя автор. В письме студент сокрушается, что русская общественность почти ничего не знает о болгарах и выражает надежду на сближение славянских народов. Он подчеркивает, что "все славянские племена имеют хорошее понятие о русских, которых считали и еще считают за будущих освободителей своих от чужого ига" [11].
Осенью 1862 г. в письме П.И. Бартеневу Жинзифов рассказывает о жизненном пути Дмитрия и Константина Миладиновых, которых называет усердными ревнителями болгарского развития и просвещения. "После Юрия Венелина, открывшего болгар на белом свете, появляются из среды болгар люди каковые Априлов, Кипиловский, Пешаков, Сапунов, Неофит, Иордан Константинов, Мутьев, Раковский, двое Миладиновых и другие, из которых каждый содействовал, по силе своей, распространению между народом грамотности и образования... Миладиновы родились в небольшом городе Струга, одна половина которого населена болгарами, а другая - турками... Род Миладиновых как по женскому, так и по мужскому колену чисто славянский" [12]. Рассказывая о том, что Дмитрий Миладинов преподавал болгарский язык в разных городах Македонии (Струге, Прилепе, Кукуше), Жинзифов подчеркивал, что учитель неустанно трудился в "общеболгарском деле и принес большую пользу македонским болгарам, избавив их от начинавшего уже вкореняться в них грецизма" [13]. Жинзифов послал П.И. Бартеневу не только жизнеописание братьев Миладиновых, но и письмо Дмитрия Миладинова жителям Кукуша, которые пригласили его на должность учителя во вновь открываемое в городе болгарское училище. Из этого письма следует, что Д. Миладинов считал себя болгарином: "Фанариоты проклянут нас, скажут, что болгарская грамота противна Богу, как говорили прежде. Прошли те времена, в темницу вошли лучи света, и не могут больше лгать, как в Костуре, пятьдесят лет тому назад, фанариоты прокляли болгарский язык, и только одни горожане огречились, между тем как все окружные поселяне Костура - славяне без примеси, что доказывается их языком и песнями. Но зачем мне распространяться о том, что Вам известно? Вы первые в Восточной Македонии начинаете изучать наш прадедовский язык... какая глупость и наглость - болгарину выдавать себя за грека! На вашем предложении я согласен и в скором времени я приеду" [14].
В письме болгарскому филологу В.Д. Стоянову (от 12 января 1864 г.), жившему в Праге, Жинзифов писал, что "все молодые болгары, рассеянные по Европе, должны заботиться о том, чтобы густой мрак над нашей горемычной Матерью-Болгарией (Македонией, Фракией и балканской Болгарией) рассеялся" [15].
Еще в студенческие годы (в 1863 г.) Жинзифов издал в Москве свою первую книгу на болгарском языке - "Новоболгарский сборник" ("Новобългарска сбирка"). На титуле этой книги поэт пометил слова родоначальника новой болгарской литературы, автора "Истории славяноболгарской" Паисия Хилендарского: "... О неразумный и юродивый! Почто стыдишься назваться болгарином и не читаешь на своем языке и не говоришь?.. Ты, болгарин, не прельщайся чужим, знай свой род и язык и учись на своем языке". В сборник вошли как оригинальные стихотворения Жинзифова (цикл "Новобългарска гусла"), так и переводы славянской поэзии с русского, чешского и украинского языков. Жинзифов стремится познакомить болгарских читателей с лучшими произведениями славянской культуры, показать, что славяне издавна создавали непревзойденные поэтические шедевры. Он первым переводит с древнерусского на болгарский язык "Слово о полку Игореве", снабдив перевод предисловием и комментариями. Перевод великого памятника древнерусской поэзии явился важным вкладом в культурное сближение двух славянских народов. В предисловии к переводу "Слова о полку Игореве" Жинзифов дает недвусмысленный ответ на вопрос о том, на каком языке он творит: "Мы болгарским языком считаем тот язык, на котором говорит вся Македония, Фракия и Болгария... потому что нет македонцев, нет фракийцев, как отдельных народов, а есть только славяне - болгаре, которые живут в указанных местах, названия которых, возможно, могут употребляться в землеописаниях, но не могут - в названиях народностей. Короче говоря, есть один целостный народ болгарский и один язык болгарский, который, как и другие языки, делится на наречия" [16]. С чешского языка поэт перевел "Краледворскую рукопись" (но ему было неизвестно, что это мистификация В. Ганки), с украинского - стихотворения Т.Г Шевченко, творчество которого высоко ценил. В предисловии к книге Жинзифов сообщал, что 1000 экземпляров "Новоболгарского сборника" будут подарены болгарским училищам и читальням.
"Новоболгарский сборник" имел отзвук в русской прессе. В газете "День" (1863. № 46. 16 ноября) была помещена рецензия «По поводу "Новоболгарского сборника" господина Жинзифова (Заметка для всего русского образованного общества)» за подписью П.А. Г-т. Автор рецензии считал, что оригинальные стихотворения Жинзифова, помещенные в сборнике, прекрасны. Анализируя переводы Жинзифова, он пришел к выводу, что подобные переводы - первое средство для знакомства и сближения славянских народов. "В этом первоначальном (литературном и научном) сближении и знакомстве заключается залог будущего политического единения и полной самостоятельности всего славянского племени" [17]. Рецензент призывал основать отдельное издание, посвятив его переводам славянских литературных и научных книг, дабы лучше знать славян (ибо русским более известна история Габсбургов, чем история Чехии, Сербии, Болгарии). В болгарской прессе также появился отклик на книгу "Новоболгарский сборник". В газете "Болгарская пчела" рецензию на книгу опубликовал Любен Каравелов, который критиковал Жинзифова за его славянофильские убеждения.
В 1864 г. Райко закончил Московский университет. Он продолжал информировать русских читателей о трудной жизни и порабощенном отечестве, о развитии возрождающейся национальной культуры, публикуя статьи в русских периодических изданиях: "Москва", "День", "Москвич", "Московские ведомости", "Современная летопись", "Православное обозрение", "Русский архив". Печатался он и в болгарской периодике: "Дунавска зора", "Българска пчела", "Народност", "Македония", "Свобода", "Век", "Време", "Периодическо списание", "Български книжици", "Читалище". Он творил на двух языках:болгарском и русском (на болгарском языке Жинзифов писал поэтические произведения, на русском - публицистику). Полицентризм культурной жизни болгар привел к полилингвизму многих писателей болгарского возрождения, создававших произведения на двух и более языках.
Только литературным трудом писатель не мог прожить, поэтому он работал в Чертковской библиотеке, преподавал в московских учебных заведениях, в частных домах. Весной 1866 г. Райко сообщает Марину Дринову о своем намерении поехать на родину: "Строго говоря, я еду в Турцию на три месяца, но я посмотрю: если будет возможность остаться там, я останусь" (письмо от 5 апреля 1866 г.).
Летом 1866 г. Жинзифов посетил Константинополь (где встретился с П.Р. Славейковым, Т. Бурмовым и другими соотечественниками) и Македонию (где пробыл два месяца). Он побывал во многих македонских городах и селах, расспрашивая жителей об их житье-бытье: «И на наш вопрос:облегчилась ли хоть сколько-нибудь их участь со времени обнародования турецким правительством пресловутого хатти-хумаюна, они с лицом, выражающим отчаяние, с глубоким, глухим стоном отвечали: "Эй брат наш, лучше и не спрашивай! Огонь и меч царят над нашею землей. Наши властители довели нас до крайней нищеты: высосут они у нас и последнюю каплю крови. Вот тебе и облегчение нашей участи! О, чтобы пусто было турецкому правительству с его турецкими порядками"» [18]. Жинзифов рассказывает о насилиях, убийствах, зверствах разбойников: "В течение одной недели, проведенной нами в Битоле, в последних числах июня месяца, было совершено в ближайших к городу болгарских деревнях несколько ужаснейших убийств" ... Жинзифов поведал русскому читателю и о духовном гнете: о грабежах архиереями-фанариотами болгарского населения, о преследовании церковнославянского языка в церквах, о закрытии болгарских училищ и изгнании учителей болгарского языка или передаче их в руки турецких властей как людей подозрительных и опасных для турецкого правительства. "Мы были удивлены, узнав, что в Македонии есть еще местности, жители которых вовсе не знают о существовании славянской азбуки, и, не зная ни слова по-гречески, пишут по-болгарски греческими буквами... Мы могли бы рассказать множество фактов, собранных нами в Македонии и свидетельствующих о том, с какими трудностями, препятствиями и опасностями сопряжено развитие народного самопознания у македонских болгар" [19]. Видимо, эти трудности и не позволили Жинзифову остаться на родине, дабы продолжить дело своего "духовного наставника" Д. Миладинова. Писатель вернулся в Москву, где принял российское гражданство. Но и живя в России, он делал очень много полезного для своего отечества, за освобождение которого боролся как публицист, поэт, общественный деятель. Осенью 1866 г. Жинзифов опубликовал в "Современной летописи" обширный очерк "Из заметок путешественника по Македонии" (№ 32-34, 36,40).
Писатель принимал участие во многих культурных начинаниях болгарской и русской интеллигенции. В мае 1867 г. в Москве состоялся первый славянский съезд, на котором поэт проявил себя как блестящий оратор, он произнес зажигательную речь, нашедшую живой отклик у слушателей. "Братья русские, - обращался к присутствующим Жинзифов. - Неужели же вы, могущественные и крепкие духом и телом, позабудете этот многострадальный болгарский народ, находящийся с лишком пять столетий под ненавистным ярмом свирепых и кровожадных турок? (Нет, нет не забудем! - ответствовала публика). Неужели вы... не подадите руку помощи страждущему болгарскому народу? (Да, да, мы ему поможем! - вновь бурно реагировали слушатели). Братья! Болгарский народ вполне верит, что когда наступит пора, а эта пора недалеко, великий русский народ с радостью поспешит на помощь ему для избавления его от многовекового тяжкого ига!.." [20]. Эта пора наступила через 10 лет. В русской печати, освещающей работу съезда, отмечалось, что речь Жинзифова была краткой, но он говорил с таким энтузиазмом, с такими горячими патриотическими чувствами, что слушатели его прерывали неоднократно то продолжительными рукоплесканиями, то громкими возгласами [21]. А чешский ученый Константин Иречек, подчеркивая значимость деятельности Жинзифова, приводил отрывки из рапорта Высокой Порты, в котором выражалось беспокойство по поводу речи молодого болгарина на славянском съезде в Москве.
В начале 1868 г. писатель был принят в члены Московского славянского комитета, где сделал доклад, посвященный тысячелетию крещения болгар. Работа в комитете дает ему возможность помогать болгарским училищам (куда посылаются книги), болгарским студентам, обучающимся в России; он поддерживает проект основания женского училища для южных славян в России. 8 февраля 1868 г. по предложению Нила Попова Жинзифов избирается в члены Этнографического отдела при Императорском обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии. В марте 1869 г. он делает доклад о болгарских обычаях, обрядах, посиделках. Интерес его к народным обычаям, к фольклору постоянен. Он сам собирал народные песни. В журнале "Филологические записки" (1866. Вып. IV, V) им опубликованы четыре народные сказки ("Два брата", "Сварливая жена", "Если судьба...", "Сын прокармливает семейство"), записанные братьями Миладиновыми. В русской периодике им опубликовано много статей этнографического характера о славянских народах.
В 1870 г. Жинзифов был избран действительным членом Болгарского литературного общества (прообраз Болгарской Академии наук). Это общество было образовано в 1868 г. в г. Браила (Румыния) - одном из центров болгарской эмиграции в эпоху национального возрождения - для развития национальной науки и литературы. Главная его цель - распространение просвещения в народе. В научной программе общества отмечалось, что оно должно направлять свою деятельность на изучение истории Болгарии, болгарского языка и литературы, народного быта болгар и других народов, на развитие и улучшение преподавания в мужских и женских болгарских училищах. В его уставе отмечалось, что общество будет распространять свою деятельность на все науки, искусства, художества и изучать средства и способы повышения материального благосостояния страны и духовного прогресса народа. Подчеркивалась необходимость собирать и хранить редкие книги и рукописи. Болгарское литературное общество сыграло огромную роль в становлении и развитии науки, литературы, искусства, содействовало росту национального самосознания. Общество издавало первый научный болгарский журнал "Периодическо списание", в котором сотрудничал Р. Жинзифов. Жинзифову была свойственна широта духовных интересов, он относился к тому типу культурных деятелей эпохи национального возрождения, который органично соединял в себе поэта и публициста, этнографа и историка, литературного критика и общественного деятеля. На годичном собрании общества, состоявшемся 25 июля 1870 г., Жинзифов выступил с предложением имеющиеся капиталы не тратить, а пользоваться только процентами с них. Зная о материальных затруднениях общества, писатель обратился в письме к председателю его - Марину Дринову с просьбой отказаться на два года от зарплаты, ибо "существование Общества, по моему мнению, для нас болгар - насущный хлеб".
В 1870 г. в Браиле Жинзифов издал свою поэму "Кровавая рубашка". Часть этой поэмы была опубликована в 1868 г. в болгарской газете "Народност", В России отрывки из нее появились в 1871 г. в сборнике "Поэзия славян" в переводе Н.В. Гербеля. Действие поэмы происходит в городе Прилеп:
В българска ми клета земля
Има малко градче,
То йе легнало в поляна,
Име нему Прилеп.
В начале поэмы автор в романтических тонах вспоминает о героическом прошлом этого города. В четырнадцатом веке в нем жил легендарный крали Марко, который "Българска йе бранил земля, /роду си помагал". Славному историческому прошлому поэт противопоставляет суровое, безрадостное настоящее в порабощенной стране. Сюжет произведения Жинзифова трагичен: в 1857 г. в Прилепе совершено злодеяние - турки убили ятаганом безвинного юношу Божина. Героиня поэмы - несчастная мать, оплакивающая гибель сына. Единственное, что у нее осталось - окровавленная рубашка Божина, которую обезумевшая от горя мать всегда носит в торбе, обливает слезами, с которой, по ее словам, она "ляжет в могилу холодную, темную". Мать воспитывала Божина в смирении, полагая, что непротивление злу сохранит его, но рабская мораль стоила ему жизни. Оплакивая сына, мать призывает отомстить за него, протестует против тирании. Поэма "Кровавая рубашка", утверждавшая необходимость сопротивления иноземным завоевателям, была очень популярна в эпоху национального возрождения.
Для формирования Жинзифова-поэта большое значение имела русская литература. Он сделал вольное переложение стихотворений М.Ю. Лермонтова ("Молитва"), А.С. Пушкина ("Шотландская песня", "Не дай мне бог сойти с ума..."). Переводы и подражания послужили школой поэтического мастерства для Райко Жинзифова. Поэт испытал сильное воздействие народного творчества, что весьма ощутимо и в поэме, и в лирике. Об этом свидетельствует широкое использование народных преданий, фольклорных мотивов, системы изобразительных средств, характерных для народных песен, обращение к образам фольклорных богатырей-юнаков, гайдуков, способствовавшее формированию романтической поэтики. Творчески восприняв фольклор, поэт создал произведения самобытные, отражающие идеи своего времени. В народных песнях парень нередко просит птицу поведать любимой девушке о своих сокровенных желаниях. Жинзифов использует этот фольклорный мотив, переосмысливая в соответствии с современностью. Лирический герой первого стихотворения поэта - "Голубь" просит птицу полететь на родину и рассказать матери и братьям, что покинул он семью не ради личного счастья:
Но ако може да спомогне
Отечеството да си избави,
Македония, Тракия,
Па и Горна България,
От фанариоте владици
Проклята, лукави гьрци.
Как видим, отечество, которое герой хочет избавить от проклятых, лукавых греков, от владык-фанариотов включает Македонию (которую Жинзифов часто называл "Нижней Болгарией"), Фракию и Верхнюю Болгарию (или "Балканскую Болгарию", по выражению поэта). Жинзифов очерчивает границы Болгарии не только в этнографических трудах, но и в поэзии.
Воздействие фольклора ярко проявляется в стихотворении "Гусляр в соборе", носящем характер народной песни. В нем очень выразителен романтический образ легендарного народного певца - нового Баяна, настроившего гусли на новый лад, пробуждающего народ от сна, призывающего его к борьбе с поработителями, ибо стыдно влачить рабство:
И страмно! Че малку ли сме ми,
Ил' малък на земля ни край?
За граници си броиме ми:
Река Вардар, река Дунай,
Гора Балкан - втори Карпат,
Балкан, Стара планина,
Гора Белашица, Доспат,
Останали нам от старина.
Юноши и старики дают клятву гусляру изгнать врагов из Болгарии. Они поют хором:
И загьрме народен,
глас новий и свободен:
"О гърци, гьрци чуйте нас
чуйте наш народен глас!
………………….
Охрид и Търнов веч дали вик.
Македония, чудна страна,
нема да бидит гърчка она!
Шума и гора, и планина,
самий камен на тая страна,
птица и риба в Вардар река,
живо и мъртво на свои крака
ке стаанат и ке дадат ответ
на цела Европа, на цел свет:
Я българка сум, българин сум я
българе живеят в тая страна!"
Поет и черноокая красавица Македонка:
"Я сум млада бугарка,
име ми е Милкана
я сум чиста славянка,
в Бугария родена
от бугарски род и
бугарски плод.
……………..
Гърк за мене
враг, а бугарин - драг".
Лирика Жинзифова предельно ясно отражает болгарское самосознание поэта. Вера в скорое освобождение родины связана у него с бесконечно дорогой ему идеей общеславянского братства:
Сме славяне как московцы,
Сърби, чехи и поляци,
Чърногорци, ерцеговци
И хървати, и бошняци.
Братья, вече дошла доба,
Да испием първа чаша
Не за завист, не за злоба,
Но за братство, дружба наша.
Нек ся ширит, ся раздава
В България, горна, долна,
от Вардара до Дунава
Дума свободна, народна.
В лирике Р. Жинзифова отчетливо выделяется струя ностальгической поэзии, появившейся в связи с тем, что он вынужден был жить и творить 19 лет вдали от родины. Лейтмотив его поэзии - мучительная тоска по дому, желание вернуться в родные края звучит особенно пронзительно в стихотворениях "Печаль", "Болгарской матери", "Голос", "Спрашивала Болгария", "Близ реки Вардар", "Молодые годы", "Бессонница", "На Пасху", "На чужбине". В последнем стихотворении лирический герой признается, что терпит страдания "ради общей матери - Болгарии, ради просвещения, науки", но его неудержимо влечет на родину, в домашний крут, где родная природа согревает душу. Воспоминания о детстве, о песнях родного края перемежаются в лирике поэта с мотивами одиночества, скорби. Ностальгическая лирика Райко Жинзифова отражала чувства многих его соотечественников, вынужденных жить в эмиграции во времена турецкого ига.
Скорбной тональностью отмечены и некоторые поэтические произведения Жинзифова, посвященные славному прошлому страны, тому далекому времени, когда она была сильной и независимой. В стихотворении "Охрид", написанном в 1862 г., поэт с болью вспоминает о высокой в прошлом, а ныне поверженной в прах культуре отчизны, об ее духовном центре - Охриде, о мудром Клименте - ученике и соратнике создателей славянской письменности Кирилла и Мефодия. В стихотворении "Сон" поэт обращает свой взор к Преславу - столице Первого Болгарского царства (893-972) и царю Симеону - опытному политику и крупному полководцу, неоднократно наносившему поражения византийцам. Немецкий романтик Йозеф Эйхендорф считал, что мучительная любовь и непреодолимая тоска по "потерянной родине" являются самыми характерными чертами романтизма. Специфическая особенность ностальгической поэзии Р. Жинзифова, отличающейся романтической возвышенностью чувств, состоит в том, что она передает не только щемящую боль изгнанника, не только жалость к слезам Родины-страдалицы, но и гневные проклятья в адрес тирании, вынуждающей лучших сынов Болгарии жить вдали от нее. В одном из последних своих произведений - "Недопетая песня" Жинзифов писал:
Нам не помогат сълзи, молитвы,
Жертвы олтарни, поклони ниски...
Нам са потребни кьрвави битви, -
Час на съдба ни мож' да е близкий!
Один из первых рассказов зарождающейся болгарской беллетристики - "Прогулка" (1862) также принадлежит перу Жинзифова. Фабула рассказа незамысловата: это впечатления от прогулки по болгарскому селу. Во время этой прогулки читатель знакомится с болгарской действительностью середины ХIХ в., с народными обычаями, отношением героя к греческому духовенству и западноевропейскому влиянию (оно резко отрицательное). Критическое отношение к "европеизму" как в рассказе, так и в некоторых стихах ("Европеизм в Шумене", "Иностранцу") и публицистических статьях связано со славянофильскими взглядами Жинзифова, его убеждением, что западная цивилизация не приносит пользы славянам.
В своей яркой публицистике, опубликованной в России, Жинзифов поведал читателю о том, к каким роковым последствиям привело многовековое иноземное иго: массовое физическое истребление болгар, отуречивание, подавление всякой духовной деятельности. Жинзифов рассказал об опасности для болгарской культуры ассимиляторской деятельности фанариотов, направленной на эллинизацию болгар, на изгнание болгарского языка из церквей и училищ, на уничтожение славянской письменности. Боль Болгарии благодаря публицистике возрождения становилась болью России. Писателя волновали и проблемы развития России, он считал, что самодержавие и православие являются основой жизни русского народа. Жинзифов разделял суждения славянофилов о необходимости для России самобытного пути развития, отличного от того, которым шли западноевропейские страны; он полагал, что интенсивное развитие техники на Западе сопровождается угасанием духовной жизни и, пржде всего, нравственности, что там происходит обезбоживание, обездушивание человека.
Райко Жинзифов знакомил русскую общественность с болгарской литературой. В 1871 г. он опубликовал ряд литературно-критических статей в сборнике "Поэзия славян", изданном русским поэтом, переводчиком, библиографом Н.В. Гербелем в Санкт-Петербурге, в типографии императорской Академии наук. Жинзифов принял активное участие в работе над болгарскими разделами сборника "Поэзия славян". Он составил два раздела: "Болгарские народные песни" и "Современные поэты Болгарии". Кроме того, Жинзифов написал для сборника статьи: "Болгарская литература", 'Таковский", "Петко Славейков", "Любен Каравелов", "Чинтулов", "Жинзифов" (это фактически автобиография). В раздел народных песен Жинзифов поместил песни о женитьбе короля Шишмана, о Дойчине-воеводе, о Марко Кралевиче. В раздел, включающий произведения современных болгарских поэтов, помещены стихотворения Д. Чинтулова, Л. Каравелова, П.Р. Славейкова, Р. Жинзифова, отрывки из поэмы "Лесной путник" Г. Раковского и "Кровавая рубашка" Р. Жинзифова.
В архиве Н.В. Гербеля сохранились письма Р. Жинзифова, в которых поэт просил не ставить его подпись под статьями, написанными для сборника "Поэзия славян". Гербель не согласился с этим предложением Жинзифова и, думается, был, по-своему, прав. Удовлетвори Гербель просьбу Жинзифова - и мы сегодня не знали бы, кто был первым историком болгарской литературы. Им, по сути дела, был именно Райко Жинзифов. Его статья "Болгарская литература", помещенная в сборнике "Поэзия славян" - это очерк развития болгарской словесности, начиная с Паисия Хилендарского и вплоть до выхода книги в свет, т.е. до 1871 г. Жинзифов показал русскому читателю, к каким роковым последствиям привело многовековое иноземное иго. По мнению автора статьи, более тягостным, нежели турецкое, было иго, наложенное на болгар греческим высшим духовенством: "Греческие архиереи стали изгонять мало-помалу славянский язык из церквей и училищ и заменять его везде божественным греческим языком... Пагубные для болгар действия греков-фанариотов не ограничивались только изгнанием из церквей и училищ славянского языка: они систематически истребляли славянские книги и рукописи" [22]. Жинзифов убедительно показывает опасность для болгарской культуры ассимиляторской деятельности фанариотов, направленной на эллинизацию болгар, изгнание болгарского языка из церквей и училищ, на уничтожение славянской письменности. Тревога за судьбы болгарской культуры проходит красной нитью через всю публицистику Р. Жинзифова.
В статье "Болгарская литература" Р. Жинзифов впервые в литературной истории и критике дает периодизацию новой болгарской литературы, чутко улавливая своеобразие каждого из периодов. Сначала он характеризует деятельность первопроходцев эпохи Возрождения - Паисия Хилендарского, поднявшего в "Истории славяноболгарской" свой голос в защиту порабощенного народа, и его последователя Софрония Врачанского, "Житие" которого "замечательно не только своим содержанием, но и внутреннею силою языка" [23]. Затем Жинзифов выделяет период 20-х годов XIX в. На этом этапе среди переводов (главным образом, религиозной литературы) А. Кипиловского, В. Неновича, П. Сапунова автор статьи особо выделяет первое светское сочинение - "Рыбный букварь" П. Берона: "Эта книга, хотя и носит название букваря, но по своему обширному и разнообразному содержанию скорее могла бы быть названа книгою для полезного чтения, тем более, что она в течение нескольких десятков лет приносила несомненную и огромную пользу болгарскому юношеству, только что начинавшему тогда учиться своему родному языку" [24]. Жинзифов понял, что эта книга - важная веха в болгарском историко-литературном процессе. Тридцатые годы XIX в. - следующий этап в периодизации, данной Жинзифовым. "Это время, - считает автор, - по справедливости можно назвать временем Юрия Венелина ... который своими сочинениями о болгарах приобрел в их среде неувядаемую славу". Жинзифов чрезвычайно высоко оценивает деятельность Ю. Венелина, подчеркивая, что своими сочинениями, благотворное влияние которых на болгар было громадным, ученый создал целую школу с многочисленными последователями. Именно с этого времени начинает появляться болгарская литература воспитательного характера: труды Неофита Рильского, Константина Огняновича, X. Павловича, Неофита Хилендарского и др. И наконец, Жинзифовым выделяется период с 1845 по 1871 г. (т.е. четверть века, предшествующая выходу в свет сборника "Поэзия славян"). Это время появления собственно художественной литературы нового времени. Именно в этот период "между болгарами появился целый ряд литературных деятелей, в числе которых были и есть писатели с замечательными талантами" [25]. К числу таких писателей автор статьи относит Найдена Герова, обращая внимание читателей на его лирическую поэму "Стоян и Рада", и Петко Славейкова, литературная деятельность которого составила одну из самых славных страниц истории новоболгарской письменности. Чутье художника и критика не обмануло Жинзифова, для него Славейков - "один из лучших современных поэтов, наделенный от природы замечательными способностями" [26]. И не случайно в сборнике "Поэзия славян" помещены как ранние стихи П.Р. Славейкова (из сборника "Песнопойка" - 1852 г.), так и его лирика 70-х годов ХIХ в. ("Мне не поется" и "Мое положение"). Георгия Раковского Жинзифов относит к числу горячих патриотов, деятельных тружеников, посвятивших всю свою жизнь пользе отечества. Лучшим его произведением он считает поэму "Лесной путник" (1857), в сборнике помещен отрывок из этой поэмы в переводе Н.В. Гербеля. Существенную пользу, по мнению Жинзифова, оказал Раковский болгарам изданием и редактированием газеты "Дунайский лебедь", которая имела громадное значение в Болгарии, несмотря на строгое преследование ее со стороны турецкого правительства" [27].
В статье "Болгарская литература" Жинзифов касается и зарождения жанра драматургии, отмечая, что отец болгарского театра - Войников черпает сюжеты для своих драм из болгарской истории (в таких заслуживающих внимания пьесах, как "Княжна Раина", "Крещение преславского двора", "Велислава", поставленных в театре Браилы). Жинзифовым дан в статье и обстоятельный обзор болгарской периодики, которая разделена им на две группы (в зависимости от места издания):
1) журналы и газеты, выходившие в пределах Османской империи, от которых власти требовали изображать Турцию в радужных тонах и ругать Россию; 2) периодика, издаваемая за пределами Турции (как правило в зарубежных эмигрантских центрах), более раскрепощенная, свободная, но имеющая ограниченное число читателей. Жинзифов выявил основные направления в развитии национальной периодики.
В своих статьях, помещенных в сборнике "Поэзия славян", Райко Жинзифов впервые достаточно компетентно и обстоятельно описал состояние новой болгарской литературы, показал тяжелейшие последствия турецкого политического и греческого духовного ига, осветил своеобразие общественного и литературного развития Болгарии в эпоху Возрождения. Сборник "Поэзия славян" сыграл огромную роль в знакомстве русской публики с болгарской литературой эпохи Возрождения, в налаживании прерванных литературных связей России и Болгарии. В течение длительного времени этот сборник был источником сведений о болгарской литературе как для писателей (он, в частности, имелся в личной библиотеке А.М. Горького), так и для ученых (например для авторов "Истории славянских литератур" А.Н. Пыпина и В.Д. Спасовича). Причем немаловажно, что в сборнике болгарская литература была включена в контекст общеславянского литературного развития. Издание этого сборника знаменовало собой своего рода первый прорыв в борьбе с европоцентризмом в литературе и литературоведении.
В 1876 г., когда в Болгарии вспыхнуло апрельское восстание, Жинзифов хотел вступить в повстанческую чету, чтобы участвовать в освобождении родины. Но мечта эта не осуществилась, силы его были на исходе. В 1877 г. по просьбе И.С. Аксакова он работал над "Путеводителем по Македонии" (который готовился для нужд русской армии в освободительной войне). 15 февраля 1877 г. в день своего 38-летия Райко Жинзифов скончался в Москве. Он прожил короткую жизнь, но успел сделать много для отечества, которое беззаветно любил. Судьба поэта во многом трагична. Возможно, что преждевременная смерть его была приближена безысходной ностальгией. Половину жизни Жинзифов учился и работал вдали от родины, но все эти годы его мысли были устремлены к ней, им безраздельно владела "одна, но пламенная страсть" - увидеть порабощенную отчизну свободной. И своим творчеством он, безусловно, приблизил ее освобождение. Через два месяца после смерти поэта началась русско-турецкая освободительная война. Иван Аксаков, говоря с благодарностью о тех людях, которые много сделали для освобождения Болгарии, но не дожили до него, назвал и имя Райко Жинзифова.
В сборнике "Поэзия славян" было опубликовано стихотворение Р. Жинзифова "На смерть юноши", завершавшееся словами:
Он тихо угасал, уж смерть над ним носилась,
В больной его груди чуть слышно сердце билось
А он все говорил, страдая и скорбя:
"Как сильно я люблю, Болгария, тебя!"
(Пер. Н. Гербеля)
Когда читаешь эти строки, невольно думаешь о трагической, ранней смерти самого Р. Жинзифова. Лишь года не дожил Жинзифов до освобождения Болгарии, но своей деятельностью он приблизил его.
Кому же принадлежит сегодня творчество Райко Жинзифова? Помните: спорили семь городов - где же родился Гомер. Так и вокруг творчества Жинзифова идут непрерывные дискуссии между учеными. Кем считал себя сам писатель - ясно из его поэзии, публицистики. У него было болгарское самосознание. А по прошествии 120 лет после его смерти что мы можем ответить на этот вопрос? По большому счету сегодня оно принадлежит и Болгарии, и Македонии, и России. Так много изменилось за этот век с лишком. Появилось самостоятельное государство - Македония. И македонские ученью считают своим поэта Р. Жинзифова, родившегося в Македонии, в городе Велесе, работавшего в Прилипе, Кукуше (ныне македонских городах), тосковавшего по родным краям, воспевшего в своей поэзии красоту Македонии. В России прошла половина жизни писателя (и вся творческая жизнь). Он принял русское гражданство. Его талантливая публицистика (написанная по-русски) украсила страницы русских периодических изданий. Российский ученый, исследующий историю славянофильства, не может обойти творчество Райко Жинзифова, которого интересовали не только болгарские и македонские проблемы, но и судьба России, гражданином которой он стал.
Каждая национальная литература формируется не изолированно, а в рамках межлитературного процесса. Ценность автора, пишущего более чем на одном языке, возрастает. Саят-Нова внес вклад в развитие армянской, грузинской и азербайджанской литератур, Ян Коллар и Шафарик - чешской и словацкой; Владимир Набоков оставил яркий след в русской и американской литературах, Чингиз Айтматов - в киргизской и русской. Исследователи Д. Дюришин и И. Доровский говорят о "двухдомности" (или "много домности") ряда писателей. Этот термин применим и к творчеству Райко Жинзифова. Если писатель удовлетворяет духовные нужды не одного, а нескольких народов, то значимость его творчества в истории мировой культуры только возрастает.
В первой своей публикации в газете "День" (1861. № 3) Райко Жинзифов писал: "Слава Богу, думаешь сам с собою:мы дети одной и той же матери, мы ветви одного и того же корня" (курсив мой. -М.С.). Он имел в виду русских и болгар. Но то же самое можно сказать и о македонцах и болгарах (причем в еще большей степени). Исторические и культурные корни этих народов переплетаются еще теснее. Сегодня творчество Р. Жинзифова принадлежит как болгарскому, так и македонскому народу. И потому существует много интересных исследований о творчестве писателя как в болгарской, так и в македонской науке.
[Previous] [Next]
[Back to Index]
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Милошевски Ф. Македонската литературна исторща и публицистика за РаjкоЖинзифов. (Библиографиjа) // Литературен збор. 1965. №. 3. С.35-36; Конески Б. Избрани дела во седум книги. Скопjе, 1967. Кн. 4. С. 132-150; Сталев Г. Pajко Жинзифов // Сталев Г. Преглед на македонската литература во ХIХ век. Скопjе, 1963. С. 71-94; Тодоровски Г. Поетот на македонските неволи (Pajко Жинзифов) // Македонската книжевност во XIX век. Скопjе, 1990. С. 176-196.
2. Пенев Б. Ксенофон (Райко) Иванов Жинзифов // Пенев Б. История на новата българска литература. София, 1936. Т. IV. Ч. I. C.627-684; Константинов Г. Начало на стихотворната поезия // Константинов Г. Нова българска литература. Епоха на Възраждането. София, 1947; Динеков П. Райко Жинзифов. - В его кн.: Възрожденски писатели. София, 1962. С.261-272; Леков Д. Райко Жинзифов. София, 1979.
3. Державин К.Н. Райко Жинзифов и его перевод "Слова о полку Игореве" // Вестник Ленинградского университета. 1951. № 1; Никитин С.А. Южнославянские связи русской периодической печати 60-х годов XIX в. // Ученые записки Института славяноведения. М., 1952. Т. VI. С.89-122; Ерихонов Л.С. Жинзифов в руския печат // Ерихонов Л.С. Руското общество и българска литература. София, 1967. С.233-280; Толстой Н.И. Страничка из истории македонского литературного языка (Переводы "Любушиного суда" из "Краледворской рукописи" намакедонский язык в XIX в.) // Толстой Н.И. Избранные труды. М 1998. Т.П. С.395-419.
4. Dorovsky I. Rajko Zinzifov. Vozdejstvije rosskoj i ukrainskoj literatury na jego tvorcestvo. Brno, 1988; Dorovsky I. Rajko Zinzifov. Skopje, 1995. 112 s.
5. Жинзифов Р. Публицистика. Съставили Ц. Унджиева, Д. Леков, И. Конев. София, 1964. Т.П. С.204.
6. Жинзифов Р. Болгарские поэты // Жинзифов Р. Публицистика. София, 1964. Т.П. С.218.
7. Отдел письменных источников Государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ). Ф.440. Ед.хр.783. Л.52.
8. Жинзифов Р. Публицистика. Т.П. С.206-207.
10. Жинзифов Р. Памяти Ивана Николаевича Денкоглу // Жинзифов Р. Публицистика. С. 286.
11. Жинзифов Р. Письмо одного из учащихся в Москве болгар к редактору (По прочтении первого номера газеты "День") // Жинзифов Р. Публицистика T.I. С.34.
12. Жинзифов Р. Димитрий и Константин Миладиновы (Письмо П.И. Бартеневу)// Жинзифив Р. Публицистика. T.I. С.41-42.
15. Цит. по: Леков Д. Райко Жинзифов. София. 1979. С.21-22.
16. Жинзифов Р. Публицистика. T.I. С.235.
17. Цит. по: Жинзифов Р. Публицистика. Т.П. С.280.
19. Жинзифов Р. Из заметок путешественников по Македонии // Жинзифов Р. Публицистика. T.I. C.260.
20. Речь Жинзифова на славянском конгрессе в Москве, май 1867 // Жинзифов Р. Публицистика. Т.П. С.201.
21. Всероссийская этнографическая выставка и славянский съезд в мае 1867 г. М.,1867.
22. Жинзифов Р. Болгарская литература // Жинзифов Р. Публицистика. Т.П. С.203.