Заключение
Формирование македонского государства и его развитие в первое десятилетие независимого существования являет собой яркий пример огромного влияния внешнеполитического фактора на небольшие страны. В частности, начав свою новую историю в 1991 г. как унитарное централизованное государство, Македония к концу 2001 г. по условиям навязанного ей извне Рамочного соглашения оказалась фактически децентрализованной державой.
Необходимо подчеркнуть, что внешний фактор традиционно рассматривается большей частью македонского общества, учеными, политиками и общественными деятелями как обязательное условие самого факта существования государства. Если внешнее вмешательство приносит дивиденды — это воспринимается положительно. Если нет — отрицательно (как это было в случае с Рамочным соглашением 2001 г.). Таким образом, внешнеполитический аспект воспринимается в Македонии как что-то неизбежное, обязательное и даже необходимое. Македония, по общему мнению македонцев, заведомо нуждается в неком покровителе или группе покровителей.
Безусловно, для внешнеполитической деятельности македонского руководства главной до сих пор остается проблема, связанная с названием государства. Этот спор, его нескончаемость и видимая бесперспективность даже при наличии международного арбитража и давления со стороны ведущих мировыхдержав и организаций, является сильнейшим раздражителем для македонцев и непреодолимой внешней преградой для евроатлантической интеграции Македонии. Присоединение к ЕС и НАТО остается той самой химерой, ради которой
179
македонское руководство во многом и позволило несколько раз менять конституцию страны, но ради которой, что немаловажно, македонцы отказывались до сих пор менять свое имя.
Причем, спор о названии самым активным образом используется во внутриполитической борьбе в РМ. Вряд ли удастся найти человека в современной Македонии, который бы не был курсе этого конфликта и не имел бы своего мнения о нем. Практически любое важное внутриполитическое событие в Македонии (приезд иностранных дипломатов, политиков, общественных деятелей и т.д.) будет рассматриваться в контексте этого спора. Огромная роль македонско-греческого спора и его влияние на государственную идеологию и пропаганду имело (и имеет до сих пор) колоссальное значение для формирования независимого македонского государства и в некоторой степени для поиска идентичности македонской нацией.
В то же время для внутриполитического развития Македонии, безусловно, важнейшей остается албанская проблема. Необходимо еще раз подчеркнуть, что хотя данный сюжет имеет в значительной мере внутриполитический характер — нерешенность албанского вопроса в рамках македонского государства, именно события в Албании, Косово и Прешевской долине стали катализатором македонского кризиса 2001 г. Албанский сюжет надо рассматривать не только как вопрос этнического (или тем более религиозного) противостояния граждан Македонии славянского и албанского происхождения. Хотя известно настороженное (порой даже враждебное) отношения друг к другу этих двух общин македонского государства. Но это еще и проблема экономического развития.
Огромная роль и влияние международных организаций и в первую очередь ЕС и НАТО на внутренние процессы в Македонии объясняется в первую очередь первостепенным значением, которое придавало македонское руководство членству в этих организациях. Безуспешные попытки Македонии попасть в заветный список кандидатов в ЕС или получить надежду на членство в НАТО вынуждали македонских политиков идти на
180
все большие уступки, частично передавать контроль над государством иностранцам, вести внешнюю и внутреннюю политику, жестко согласованную с Брюсселем.
Однако не получив к 2001 г. никаких четких гарантий принятия в ЕС или НАТО, а лишь Рамочное соглашение, которое хотя и остановило войну, но в глазах значительной части македонского населения рассматривалось как национальное унижение, македонское руководство оказалось в очень сложной ситуации. Лишь объявленная США осенью 2001 г. война с терроризмом дала Македонии шанс: македонское руководство не только на словах поддержало военные действия США в Афганистане и Ираке, но и отправило туда в состав многонациональных сил свои воинские подразделения. Одновременно македонское руководство приняло активное участие в региональных инициативах США. Так, 2 мая 2003 г. Македония вместе с США, Албанией и Хорватией подписала Адриатическую хартию.
Результатом такой политики стало признание Македонии США в 2004 г. под конституционным названием и получение ею в 2005 г. статуса кандидата в ЕС. И хотя приглашение РМ в апреле 2008 г. в НАТО было заблокировано Грецией, в настоящее время на пути евроатлантической интеграции Македонии можно констатировать определенный прогресс.
Наиболее ярким примером влияния внешних процессов на развитие македонского государства стал своеобразный синдром Боснии. Боснийская война (1992-1995 гг.) была своего рода страшным примером для македонского руководства. Боснийские события не только широко обсуждались в македонском обществе, получили отражение в культуре, но и являлись наглядной демонстрации того, к чему может привести этническая рознь и «попустительство» ведущих мировых сил, которые не только стремились погасить конфликт, но и сами разжигали его, становились его участниками. Отсюда и стремление скорее ввести на свою территорию миротворцев ООН, наблюдателей ОБСЕ, военнослужащих НАТО и т.д.
181
Аналогия с Боснией тем более характерна при сравнении понятий «Дейтонская Босния» и «Охридская Македония». Действительно, и Дейтонское, и Рамочное соглашении были написаны фактически «под диктовку» и подданы сторонам конфликта на подпись в готовом виде. Но если в случае с БиГ потребовалось четыре года войны и силовое вмешательство США и НАТО, то македонцам хватило нескольких месяцев (и это притом, что большинство в Собрании и пост президента принадлежали правым силам — ВМРО-ДПМНЕ), чтобы согласиться с внешним давлением и прекратить войну.
В целом можно сделать вывод, что первоначальные установки македонского руководства в 1991 г. на сохранение мира любой ценой не претерпели пересмотра даже после смены правительства и президента. Приход к власти правых сил в лице ВМРО-ДПМНЕ, несмотря на агрессивную риторику, не отменил главного — македонское общество не хотело у себя второй Боснии или Хорватии и путем политических уступок добилось сохранения мира в стране.
Итак, можно сформулировать несколько основных положений, суммирующих итоги проведенного нами исследования. Во-первых, македонское общественное сознание традиционно воспринимает внешнеполитический фактор, как обязательный для самого факта существования своего государства. Проводя аналогии современной ситуации с периодом конца XIX — начала XX вв., македонские политики, ученые и общественные деятели говорят о необходимости поиска «покровителя» или силы, способной гарантировать существование Македонии как независимого и суверенного государства. Они психологически готовы ктому, что кто-то из «великих держав», доминирующих на данный момент на Балканах, будет вмешиваться в их внутриполитические дела.
Подобная созерцательность в отношении международного вмешательства способствует безынициативности македонского руководства, доказательством чего является отсутствие каких-либо маневров во внешнеполитическом курсе с 1991 по 2001 гг.
182
Единственной попыткой как-то выйти за рамки традиционных решений можно считать авантюру с признанием Тайваня, что само по себе является крайне странным и, можно сказать, незрелым шагом молодой македонской дипломатии.
Во внутриполитической жизни также наблюдалось нежелание или неспособность руководства РМ проводить серьезные реформы, что наглядно иллюстрирует албанская проблема. За 10 лет своего независимого существования, несмотря на периодические рецидивы межэтнической напряженности в стране и межэтнические гражданские войны в соседних югославских республиках, македонское руководство практически ничего не сделало в этой сфере вплоть до обострения албанского вопроса в конце 1990-х гг.
Таким образом, пассивность и ожидание перемен от внешних сил можно считать основным, первоочередным фактором политической жизни Македонии. Можно констатировать, что РМ целиком попадает под определение «вакуума силы», т.е. ту часть «шахматной доски», которая, не имея собственных сил, является объектом, а не субъектом, мировой политики и стремится стать на ту или иную сторону, стать «клиентом» доминирующей на данный момент силы.
Во-вторых, первое десятилетие македонской независимости совпало с годами югославского кризиса. Обострение ситуации в непосредственной близости от границ Македонии еще больше увеличило для страны значение внешнеполитического аспекта, В ходе кризиса 2001 г. он стал просто играть решающую роль.
Хотя отечественные и македонские исследователи часто говорят о неких корыстных интересах Запада в Македонии, представляется, что постепенное увеличение вмешательства было во многом вызвано опасением США и НАТО за стабильность региона в целом. Логично предположить, что боязнь лишиться контроля над регионом, поставить под вопрос роль НАТО как основы новой системы безопасности, потерять авторитет и имидж защитника демократии являлись для США
183
крайне важным вопросами в ходе решения югославского кризиса и его последней составной части — военного конфликта в Македонии в 2001 г. В результате США, оказываясь заложником геополитических амбиций и собственной идеологии, были вынуждены вмешиваться в региональные конфликты, теряя свой авторитет и привлекательность как защитника демократии.
В-третьих, можно констатировать, что роль внешнеполитического фактора оказалась решающей в формировании македонского государства. В начале македонское руководство в ходе процесса борьбы за признание было вынужденно подстраиваться под требования международного арбитража в рамках ЕС. Позднее различные наблюдательские миссии СБСЕ / ОБСЕ, Совета Европы, ЕС, НАТО и т.д. оказывали непосредственное влияние на формирование общественных институтов. Поскольку от международного одобрения или неодобрения действий македонского руководства зависело очень многое — в том числе в немалой степени и политическая расстановка сил в РМ — правительство прислушивалось и в той или иной мере следовало внешним рекомендациям. Временное соглашения 1995 г. было подписано под давлением Запада. Фактически, именно вмешательство международных сил прекратило конфликт 2001 г. Впрочем, Рамочное (Охридское) соглашение не было положительно воспринято ни одной из сторон конфликта, несмотря на многочисленные заверения о готовности сотрудничать с международным сообществом, как с албанской, так и с македонской стороны.
Именно внешнеполитический аспект создал современную Македонию, которую нередко называют Рамочной Македонией, в противовес той, что существовала десять лет до Рамочного соглашения 1991 г. Именно НАТО и ЕС являются фактическими гарантами существования македонского государства, и именно им предстоит решать проблемы, которые македонские политические круги решить неспособны. Данная неблагодарная обязанность международного сообщества является объективной платой за их амбиции.
184
Судьба и дальнейшее существование РМ на сегодняшний день находится в крайне зависимом от внешнеполитического аспекта положении. Страх оказать вне «объединенной Европы», вне военной структуры НАТО продолжает подталкивать македонское руководство к продолжению сотрудничества и движению в сторону евроатлантической интеграции. Вопрос заключается в том, сможет ли Македония преодолеть свои внутренние противоречия, воспользовавшись рекомендациями из Брюсселя, удастся ли македонской дипломатии, путем лавирования между ЕС, НАТО, США, странами региона и Грецией добиться решения спора о названии и всего комплекса связанного с ним проблем. Лишь присутствие (или точнее сам факт присутствия) международных контингентов является сильнейшим сдерживающим фактором для македонских радикалов.
Сложно прогнозировать, найдется ли воля у политического руководства РМ пойти на уступки грекам в столь тяжелом вопросе. Крайне высока вероятность того, что любая политическая сила, согласившись на компромисс, в сложившихся условиях моментально лишится поддержки большей части электората. В таких условиях пойти на такой компромисс — крайне сложная задача для любого македонского политика.
Албанский вопрос, от которого в решающей степени зависит не только безопасность, но и будущее македонского государства, тоже еще далеко не решен. Прогрессивные албанские лидеры верят в возможность создания общеалбанской культурной автономии только в рамках ЕС (к слову идея общемакедонской культурной автономии также присутствует). Вместе с тем, объективно крайне низка вероятность вступление в ЕС Албании, не говоря уж о так называемой «Республике Косова».
Неопределенность будущей судьбы албанской общины Македонии, в контексте нерешенности албанского вопроса в целом и в условиях реваншистских настроений национально или даже националистически ориентированных македонских
185
политических сил, создает благоприятную почву для активизации радикальных элементов. А это рано или поздно может привести к новым конфликтам и дальнейшему росту албанских притязаний в Македонии. Первое десятилетие македонской независимости со всей очевидностью показало, что преимущественно внутренняя албанская угроза была и остается намного реальнее, чем во многом мифические угрозы извне — со стороны Сербии, Болгарии и Греции.
Сегодня достаточно сложно прогнозировать будущие Македонии: множество внутренних противоречий, наличие сильных дестабилизирующих внешних факторов, отсутствие длительных традиций независимого существования — все это, вроде бы, оставляет молодому государству совсем мало шансов на выживание. Тем не менее, Македония существует в таких условиях достаточно давно. И даже в 2001 г., когда казалось, что страна сорвется в полномасштабную межэтническую гражданскую войну, этого не произошло (в том числе и из-за вмешательства извне). Сложно определить, что позволит Республике Македонии существовать в дальнейшем — осторожная политика македонских лидеров или внешнеполитическая помощь, но ясно, что распад Македонии объективно не выгоден никому из здравомыслящих сил — как внутри, страны, так и за ее пределами.