Глава VII. Вихри двух русских революций над Балканами

БОЛГАРИЯ: ШАНСЫ НА МИР УТРАЧЕНЫ

М. А. Бирман

К началу 1917 г. Болгария находилась на грани истощения материальных и человеческих ресурсов, а тут пришла весть о взрыве в России. Свержение самодержавия в результате фактически бескровной демократической революции содействовало во всех воюющих странах, а в Болгарии в первую очередь, обострению подспудно накапливавшихся социальных противоречий и выдвижению на авансцену политической жизни новых сил и течений.

Поступавшие из Петрограда известия были встречены правящими кругами Болгарии (как и других стран австро-германской коалиции) со смешанными чувствами, в которых поначалу преобладали настроения радостного выжидания: возникла надежда, что революция выведет Россию из строя воюющих держав, побудит ее к сепаратному миру. Есть сведения, что болгарский царь Фердинанд предлагал воздержаться от наступательных операций против России и вступить в контакт с Временным правительством [54].

Однако довольно скоро наступило отрезвление: из Петрограда поступили сведения о намерении новой власти вести войну до победного конца; в то же время революция в России пробудила во всех воюющих странах самые разнородные оппозиционные, в основе своей преимущественно центробежные, силы и движения [55]. Раньше всего это проявилось среди неполноправных народов двуединой Дунайской империи - сербов, хорватов, чехов, поляков, румын. Сохранение целостности империи и династии Габсбургов стало основной заботой правящей элиты Австро-Венгрии. Для решения этой главной задачи новый император Карл и его министр иностранных дел О. Чернин считали возможным взять курс на заключение мира [56].

Наиболее слабым звеном в коалиции была все же Болгария. Страна вступала в войну позже других членов коалиции, в том числе и по причине значительного сопротивления со стороны проантантовских и прорусских настроений части влиятельных политических партий; Болгария на протяжении пятилетия вела уже третью разорительную, истощающую жизненные соки народа войну. Оппозиционные настроения в болгарском обществе быстро нарастали. Уже в марте 1917 г. появились слухи о раскрытой попытке военного переворота проантантовских сил, пытавшихся якобы при поддержке антигермански настроенных юнкеров свергнуть царя Фердинанда и начать мирные переговоры с Россией и ее союзниками [57]. Нарастание антивоенных, антигерманских и антиимпериалистических чувств сказывалось и в росте внимания болгарской печати к освободительному движению угнетенных народов Австро-Венгрии - чешского, польского и других [58].

Изменение настроений в болгарском обществе и в правящих кругах страны быстро уловил новый министр иностранных дел России П.Н. Милюков, ключевая фигура первого состава Временного правительства, пришедшего к власти в результате революции. Большой знаток балканских проблем - он совершил до войны семь поездок на Балканы (некоторые - весьма продолжительные) и опубликовал много публицистических работ по балканским проблемам - Милюков поспешил разыграть "болгарскую карту". Он встретил понимание во влиятельных кругах аппарата МИД. 9 (21) марта А. Неклюдов, посланник в Стокгольме, центре мирных зондажей обеих сторон, делился с министром своими соображениями: "Происшедший в России переворот глубоко взволновал болгарское общественное мнение и при этом в смысле, нам сочувственном".

"Я, между прочим, уверен, - продолжал он, - что принятие Вами портфеля министра иностранных дел внушает весьма многим политическим людям в Болгарии надежду на возможность договориться с нами. С другой стороны, в стране уже сказывается разочарование в германской непобедимости и огромное утомление нескончаемой войной. Таким образом, если в ближайшие недели у нас все пойдет более или менее нормальным путем, если наши крайние партии откажутся от самоубийственных попыток захватить власть в свои руки, если в войсках восстановится мудрая дисциплина... то в Болгарии первое впечатление от совершившегося переворота несомненно окрепнет, возрастет и расширится". И далее: "...и в таком случае нужно ждать уже со стороны болгар попыток к примирению". Неклюдов замахивался далеко: "Разумеется, для нас важно в настоящую минуту не примирение, а переход болгар на нашу сторону". Но полны значения оговоренные дипломатом "если". Ни одно из них не осуществилось: борьба за власть в России разгорелась, а армия начала разваливаться.

Заключал А. Неклюдов свою записку соображениями о возможных территориальных комбинациях Болгарии в Македонии. Он сознавал возникающие при этом трудности, но предупреждал, что урезание земель превратит ее в непримиримого врага: "...Какой исход лучше в интересах мира и славянского единения?" [59]

Милюков был хорошо известен и даже популярен в Болгарии, и его назначение было встречено там с удовлетворением [60]. Он разделял мнение Неклюдова, что, гарантируя от имени Антанты закрепление за Болгарией македонских территорий, можно будет оторвать ее от Центральной коалиции, и в перспективе надеялся даже использовать болгарскую армию в борьбе против Турции для овладения Проливами [61].

По поручению Милюкова, уже в марте 1917 г. К.Н. Гулькевич - в Стокгольме, А.Н. Мандельштам и А.М. Ону - в Швейцарии вступили в контакты с официальными и неофициальными представителями Болгарии [62]. Одновременно генеральный консул России в Салониках П. Каль попытался с помощью болгарских пленных офицеров установить контакт с болгарской проантантовской оппозицией [63]. Параллельно Милюков искал поддержки своей "болгарской программы" у дипломатов союзных с Россией стран. Из его бесед с британским послом в Петрограде выяснилось, что балканские и ближневосточные интересы лондонского правительства отнюдь не побуждают Форин оффис к активному содействию в осуществлении названной программы Милюкова. Французский посол выразил в общем одобрение, но рекомендовал проявлять осторожность, дабы не нанести ущерб интересам Сербии и Греции; итальянский же дипломат ограничился моральной солидарностью [64].

Другим важным внешнеполитическим фактором, сильно повлиявшим на изменение обстановки в регионе весной 1917 г., было объявление США 6 апреля 1917 г. войны Германии.

Вступление США в войну с Германией привело к неоднозначным, до некоторой степени парадоксальным последствиям в американо-болгарских отношениях.

США сравнительно поздно проявили интерес к Балканам, по государственной линии лишь после Балканских войн они установили дипломатические отношения со странами региона (исключая, разумеется, Турцию), да и то назначив одного посланника Ч. Вопичку в три столицы (Бухарест, Софию и Белград). Основное его местопребывание находилось в Бухаресте [65].

В осуществлении американской политики в Болгарии большую роль играл назначенный в 1915 г. генеральным консулом США Доминик Мэрфи, человек чрезвычайно контактный и быстро завоевавший расположение в различных кругах софийского общества [66]. После разгрома румынской армии в конце 1916 г. и переезда правительства и аккредитованных при нем дипломатов из Бухареста в Яссы, связь Вопички с Софией фактически прервалась [67]. Роль Мэрфи еще более возросла.

После объявления правительством США войны Германии и Австро-Венгрии болгарское правительство (единственное в Центральной коалиции) сохранило дипломатические отношения с Вашингтоном. Настойчивые призывы Берлина и Вены продемонстрировать союзническую солидарность успеха не имели: Радославов отказом порвать отношения с Америкой недвусмысленно выражал свое недовольство охарактеризованной выше позицией Германии по добруджанской проблеме [68].

Аналогично по отношению к Болгарии повел себя президент Вудро Вильсон. Несмотря на давление на Вашингтон со стороны партнеров (в особенности - Франции и Сербии), американский госдепартамент отказался порвать отношения с Софией [69]. Активную поддержку ему оказали, между прочим, американские миссионеры в Болгарии [70].

Целью войны американское правительство провозгласило отпор стремлению Германии к гегемонии в Европе. Однако американская дипломатия, исходя из некоторых своих (отличных от Антанты) интересов, систематически демонстрировала свои особые принципы, неоднократно выдвигая программы нового послевоенного переустройства в Европе. В отношении балканского региона дипломатия Вашингтона (в соответствии с интересами правящих кругов страны) оговорила свое несогласие с проектами и планами Антанты о сферах влияния и переделе границ в Центральной и Юго-Восточной Европе. В частности, уже после вступления США в войну госдепартамент демонстративно отказывался от участия в состоявшихся летом 1917 г. совещаниях представителей стран Антанты по балканским вопросам [71].

Февральская революция в России и присоединение США к лагерю Антанты резко активизировали оппозиционные силы и течения в Болгарии, в особенности проантантовские группиросвки. В стране заметно выросло влияние демократических партий - Болгарского земледельческого народного союза, радикалов, социал-демократии (как революционной партии тесняков, так и стоявших на позициях реформ широких социалистов). В связи с тем, что революция в России положила начало более открытой дипломатии, возросло стремление обоих воюющих блоков использовать для достижения поставленных целей растущее влияние социал-демократии, воспользоваться услугами тех ее лидеров, что склонялись к сотрудничеству во имя осуществления национальных чаяний и территориальных приобретений. Правительство Радославова открыло зеленый свет для зарубежных поездок лидеров широких социалистов - для их участия в деятельности Голландско-Скандинавского комитета, созданного руководителями социал-демократических партий нейтральных стран с целью поисков мира. Разрешения были даны также и на поездки представителей тесняков для участия в Циммервальдской конференции в Стокгольме [72]. Различные варианты мирных предложений стали главной упаковкой дипломатических инициатив обеих воюющих группировок.

Вместе с тем позиция правящей элиты Болгарии по коренному вопросу - об участии страны в войне на стороне Германии - оставалась неизменной: германскому руководству удавалось убедить ее, что революция в России и нараставшая там анархия заставит ее правительство в конце концов пойти на сепаратный мир [73], нужно лишь набраться терпения, пока плод созреет.

Попытки Милюкова оторвать Болгарию от германского лагеря не принесли ощутимых результатов [74]. В то же время имели место (с санкции германского руководства) встречные импульсы - инициативы со стороны болгарских дипломатов, нацеленные на то, чтобы склонить правительство России к сепаратному миру со всей Центральной коалицией.

Наиболее известным и открытым актом в этом ряду было письмо главы болгарской миссии в Берлине Дм. Ризова М. Горькому, посланное 29.IV. (12.V.) 1917 г. (Ризов представял до тогоБолгарию в Риме и имел в этой связи контакты с проживавшим долгие годы на о. Капри Горьким). В своем письме Ризов, обращаясь к М. Горькому как к авторитетному представителю российского общества, предлагал ему во имя интересов народа России содейстовать установлению мира с австро-германской коалицией [75].

Ощущая рост антигерманских настроений в Болгарии, творцы и дирижеры болгарской политики и стоявшие за ними руководители Германии попытались предпринять определенные амортизирующие меры. Решено было расширить фронт культурной пропаганды. В июле 1917 г. в Софии было создано болгаро-германское общество; оно, однако, не сумело привлечь в свои ряды сколько-нибудь значительные слои болгарской интеллигенции, и рост антигерманских настроений в этом явственно сказался. Несколько раньше, в конце 1916 г. было основано общество культурных и экономических связей Болгарии с Австро-Венгрией [76].

В июле 1917 г. в Софии начала выходить ежедневная газета "Дойче Балканцайтунг", издававшаяся до конца войны, пропагандировавшая высокий уровень германской техники, устойчивость германской экономики, обосновывавшая необходимость сближения Болгарии с Германией. В ней публиковалась информация об успехах германского оружия. Особое внимание уделялось болгарскому царю Фердинанду - подчеркивались его качества дипломата и государственного деятеля, рекламировались широта его интересов и забота об экономическом и культурном развитии Болгарии, [77] в чем проявлялось стремление подкрепить падавший в стране авторитет царя. Фердинанд и его сыновья (Борис и Кирилл) получили высшие германские и австрийские ордена. Орден перепал и главе правительства В. Радославову [78]. Подчеркнутое внимание к верным "союзническому долгу "руководителям Болгарии демонстрировалось при посещении Софии представителями высшей немецкой аристократии. Венцом этой серии визитов была поездка в Софию в октябре 1917 г. кайзера Вильгельма II [79].

Эти отча янные усилия по склонению не могли скрыть того факта, что проантантовская оппозиция и антивоенные настроения в Болгарии набирали силу. Осенью 1917 г. имели место контакты находившихся в Швейцарии деятелей оппозиционных партии и болгарских эмигрантов с дипломатами Антанты [80]. В самой стране постепенно менялась расстановка политических сил [81]. Хотя почва уходила из-под ног правящей элиты, кабинет Радославова все еще цеплялся за присоединенные земли. В октябре 1917 г. В. Радославов твердил в Народном Собрании, что "...болгарской будет та земля, на которую вступила болгарская нога" [82]. Казалось бы, положение на Салоникском фронте, где военные операции носили в 1917 г. ограниченный и по времени, и по масштабам характер [83], оправдывали его надежды. Мало что изменилось после отречения в июне 1917 г. греческого короля Константина от престола и последовавшего вслед за этим объявления греческим правительством в Афинах войны Болгарии и другим державам Центра [84]. Но Антанта накапливала силы, и удар последовал в 1918 году.
 

[Previous] [Next]
[Back to Index]

54. Евдокимова Н. Между Востоком и Западом. Проблема сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914-1917 гг. Л., 1985. С. 157.

55. Ников Н., Диловска Е. Отношението на прогерманските управляващи среди в България към Февруарската революция в Русия и нейното най-общо влияние в България // Научни трудове на Пловдивски ун-т. 1976. Т. 14. № 5. С. 329-396.

56. История дипломатии. М., 1945. Т. 2. С. 300; Лалков М. Балканската политика на Астро-Унгария... С. 367-368.

57. Дамянов С. България във френската политика... С. 49.

58. Дамянова Е. Българската общественост и възстановяването на полската дьржавна независимост // Исторически преглед. 1976. № 6. С. 26-30; Томашевский Е. Полският въпрос в политиката на България през периода 1916-1918 г. // Университетски изследвания и преподаване на българска история. С, 1982. С. 636—702.

59. АВПРИ. Ф. Политархив. 1915. Оп. 482. Д. 5358. Л. 72-74.

60. Johnston R. Tradition versus Revolution. Russia and the Balkans in 1917. N. Y., 1974. P. 50.

61. См.: Падение царского режима. Т. 4. С. 366; точку зрения П. Н. Милюкова разделял и упоминавшийся выше начальник дипломатической канцелярии Генштаба Н. Базили. См.: Красный архив. 1928. Т. 5(30). С. 41; Константинополь и проливы. Т. 2. С. 396-398.

62. Рубинштейн Н. Л. Внешняя политика керенщины // Очерки по истории Октябрьской революции. М.; Л., 1927. Т. 2. С. 368-370; Игнатьев А. В. Внешняя политика Временного правительства. М., 1974. С. 154-158; Илчев И. България и Антантата... С. 238-247.

63. Съвременник. С., 1921/1922. Кн. 3. С. 154-159; Красный архив. 1928. Т. 5(30). С. 41; Рубинштейн Н. Л. Указ. соч. С. 370; Дамянов С. България... С. 524-525. Прим. 122.

64. Johnston R. Op. cit. P. 501; Игнатьев А. В. Внешняя политика Временного правительства. С. 154-155.

65. Pundeff M. Stefan Panaretov and Bulgarian-American Relations Bulgarian Historical Review 1989. № 3. P. 19.

66. См.: Pundeff M. Stefan Panaretov... P. 27-29.

67. См.: Vopicka Ch. Secrets of the Balkans... P. 118-136.

68. См.: Илчев И. България и Антантата... С. 252; Дамянов С. България... С. 498. Прим. 130; Пантев А., Пешков П. САЩ и България...С. 64—66.

69. См.: Дамянов С. България... С. 498-499.

70. См.: Mamatey V. The United States and Bulgaria in World War 1 // American Slavic and East European Review. XII. Vol. 2.1953. P. 239-257; Илчев И. България и Антантата... С. 253; Пантев А., Пешков П. САЩ и България... С. 67-68.

71. См.: Васюков В. Внешняя политика Временного правительства. С. 282-285; Johnston R. Op. cit. P. 135-136; Пантев А., Пешков П. САЩ и България... С. 32-35, 41-56, 68.

72. См.: Дамянова-Кънева Ж. Третата Цимервалдска конференция. ИИБКП. Т. 41. С. 1979; Бужашки Б. Широките социалист за националното обединение на българския народ (срещите в Берлин и Стокхолм в 1917 г.). Векове, 1990. № 3. С. 5-17.

73. См.: Дипломатически документи... Т. 2. С. 775, 779; Игнатьев А. Внешняя политика... С. 252-253.

74. См.: Игнатьев А. В. Внешняя политика... С. 252.

75. См.: Известия на Военноисторическо научно дружество. С., 1980. Т. 30. С. 138-142. Письмо, полученное М. Горьким от Д. Ризова, было опубликовано в издававшейся под редакцией М. Горького газете "Новая жизнь" в 1917 г.

76. См.: Тодорова Ц. и Стателова Е. Към началната история... С. 188-189, 198.

77. См.: Тодорова Ц. и Стателова Е. Към началната история... С. 191.

78. См.: Тончев Т. Световният пожар. С. 394.

79. См.: Тончев Т. Световният пожар. С. 395.

80. См.: Дамянов С. България... С. 492—493; Игнатьев А. В. Внешняя политика... С. 409-410.

81. См.: Илчев И. България и Антантата... С. 298.

82. См.: Дневници (стенофафски) на XVII-то обикновено Народно събрание, III и. с. С. 58.

83. См.: Корсун Н. Балканский фронт... С. 80-81, 87.

84. См.: Илчев И. България и Антантата... С. 245; Лалков М. Балканската политика... С. 368.