Предисловие к русскому изданию
Наталия Нарочницкая,
доктор исторических наук,
Президент Фонда исторической перспективы,
руководитель Института демократии и сотрудничества (Париж)
Тема Старой Сербии — одна из сложнейших в историографии Балкан, вызывающая острые дискуссии в силу политической значимости научных выводов. «Европа апостола Петра» объявила в конце XX столетия сербов чуть ли не главным препятствием для установления вселенской демократии, вдохновляла и поощряла албанских боевиков, не скрывавших своего антихристианского духа и геополитических целей. Сегодня название «Старая Сербия», которым на европейских картах в течение всех предыдущих веков именовалась колыбель сербской государственности, намеренно изъято из политического лексикона. Этот край — родина первой династии Неманичей и святого Саввы — противоправно отторгнут от Сербии. Что же привело к столь масштабной трагедии сербскую государственность? Именно на этот вопрос дает ответ впервые издаваемый в нашей стране фундаментальный груд известного сербского ученого Славенко Терзича, бывшего директора Института истории Сербской академии наук и искусств, а ныне посла Республики Сербии в России.
Именно в Старой Сербии был взращен албанский терроризм, причем в наиболее опасной для мира форме - терроризма как инструмента решения геополитических задач и передела мира. Эксперимент, проделанный над Югославией, над Сербией и сербским народом, продолжен на Ближнем Востоке. Ради устранения последних опорных точек прежнего биполярного мира были инструментализированы самые агрессивные силы.
Это новое явление, ставшее структурным элементом мировой реальности, порождено действиями именно тех, кто объявляет себя сегодня главным борцом против терроризма, который угрожает прежде всего Европе геополитическими взрывами, перекройкой границ, изменением культурно-исторического типа и облика, а не архитектору проекта - Соединенным Штатам, которых ослабление Европы вполне устраивает.
Тем не менее Европа в лице своих брюссельских структур не склонна признавать причинно-следственную связь собственной близорукой и безответственной политики и угрожающих ей явлений. Европе трудно признаться,
6
что именно она и НАТО с подачи вездесущих США собственными действиями породили и саму ситуацию, и террористов — сначала албанских— УЧК, затем и ИГИЛ. Поистине реалии XXI века подтверждают, что экстремистский исламский импульс слишком часто имел неисламского дирижера.
Эксперты предупреждают о перерождении Европы и европейской цивилизации, но Брюссель с упорством сохраняет демагогическую риторику и интерпретацию явлений. Именно Косово стало первым опытным полем для внедрения новых моделей. Командование натовского контингента КФОР приняло решение передать сербские монастыри и памятники под охрану Сил безопасности Косово (СБК). По данным выходящей в Приштине газеты «Коха дигоре», в числе первых в ведение СБК перейдет Газиместан - мемориальный комплекс в память о сербских героях, павших в 1389 году в исторической битве на Косовом поле. За ним последуют православные монастыри и церкви, уже более 10 лет находящиеся под защитой КФОР.
Стратегия США и НАТО по отношению к Югославии вобрала опыт как англосаксонской, так и австро-венгерской политики вместе с идеологической мотивацией, в которой стремление к контролю чужих территорий маскировалось высшими цивилизаторскими целями. В 1878 году на Берлинском конгрессе Австро-Венгрия по предложению Б. Дизраэли получила мандат на право оккупации Боснии и Герцеговины для «наведения порядка» и внедрения «западных ценностей». Можно привести суждения Д. Андраши, Л. Талоци, генерала Гегцентдорфа, баварского историка Я. Фалмераера, призывавшего к «решительной расправе с “наследниками Византии”», австро-венгерского правителя Боснии и Герцеговины министра Б. Каллаи, полагавшего невозможным «сосуществование восточного и западного духа». А начальник австрийского Генерального штаба генерал Бек в меморандуме, хранящемся в военном архиве в Вене, подчеркивал, что «ключ к Балканам находится скорее в Косово и в Македонии, чем в Константинополе», отмечая, что «победа турок именно на Косовом поле принесла им владычество над Балканами, а не взятие Константинополя». Мало что изменилось с тех пор.
Было бы недобросовестно отказывать всем британским историкам в искренней симпатии к христианским подданным Порты. Так, М.Е. Дерхэм пишет об истории Старой Сербии как о «непрерывном бедствии, начавшемся с приходом турок», и отмечает, что после того, как «в 1690 году невыносимая участь заставила более 37 тысяч сербских семейных кланов мигрировать в Венгрию, албанцы распространились на оставленных землях, которые с тех пор им было позволено безнаказанно разграблять».
Не нова и ставка западных держав на, казалось бы, чуждый цивилизационный инструмент в угоду своим геополитическим планам. Проект «Великой Албании» был вынесен на рассмотрение еще во время Берлинского конгресса, где при участии и помощи не только Оттоманской империи, но и Австрии была создана Призренская лига, идеология и геополитические
7
карты которой и поныне являются содержанием албанского террористического сепаратизма. В Югославии приштинская газета «Коха диторе» печатала открыто карту «Великой Албании» в качестве эмблемы. На Западе же пропагандируют албанскую интерпретацию балканской истории Н. Малкольма, которого ведущие сербские историки уличили в вопиющей недобросовестности и игнорировании важнейших документальных источников не только славянской, но, прежде всего, всей западной историографии. Фундаментальный, строго документированный труд С. Терзича окончательно развенчивает такие недобросовестные интерпретации.
Этот труд, без сомнения, можно назвать эпохальным ответом на вызовы эпохи подмен и мифов. Перед читателем на страницах этой монографии-энциклопедии разворачивается величественная драма сербской нации, в которой как в капле воды отразились противоречия мировой истории.
«Всибо сие земли опустели цркви божия попалили, монастыри ограблены и разорены конечно, люди иссечении биша, жени и отрочата пороблены и горшее пленение и разорение было, не желиво время царем Мурата и Паязита и зверообразного Селима. Вишая туги и пагуби быле сербскому народу, никто би не остал разве ашче кто весмиво глубину пустиною укрился или уишел в немецкую землю».
Так описывал современник события на земле Старой Сербии, которые предшествовали массовому исходу православного славянского населения от своих истоков и очагов. Что же сейчас, после «демократической интервенции», на месте былых дворцов и угодий сербских монархов, на месте цветущих монастырей и церквей, изукрашенных фресками и дивными иконостасами, что же сейчас на месте старых православных некрополей?
Научные экспедиции в начале XXI века описывают эти места так: «...остатки церкви в Грабовице; деревня Кнежевац, археологические раскопки Црквина ... “латинское кладбище”, “Греческое кладбище”, в селе Штаваль остатки церкви...; Градац, остатки церкви на кладбище под Градиной; Ступ, остатки церкви на кладбище; Тузине, остатки церкви с кладбищем... Среди многочисленных остатков особенно сильное впечатление оставляют руины церкви Святого Георгия в селе Дуйке у Сенницы... Стены церкви были оштукатурены и расписаны фресками, о чем свидетельствуют остатки штукатурки. Все это вместе создает удручающее впечатление и заставляет задуматься о трагической судьбе древнего сербского государственного и культурного наследия...»
«Остатки» — вот будущее Европы, если она не найдет в себе силы стряхнуть идеологические путы и посмотреть реальности в глаза. «Европа умерла в Приштине» [1] — так назвал свою честную книгу французский военный аналитик, генерал Жак Огар, служивший в Косово и полагавший, что «Европа, возможно, утратила шанс на продолжение себя в мировой истории,
1. Jacque Hogard. L'Europe est morte à Pristina. P. 2014.
Здесь и далее сноски на иностранных языках даются в транскрипции, принятой в Сербии.
8
сотворив чудовищную несправедливость с сербами, которая обернется непоправимыми последствиями для самой некогда христианской Европы, гордо именуемой ранее Европой апостола Петра».
Монография доктора исторических наук, посла Сербии в России — это не эмоциональные записки современника и участника событий. Это редкий в наше время скрупулезный, фундаментальный академический труд, плод многолетних исследований, включающих в себя архивные изыскания, доскональное изучение и анализ литературы вопроса на всех европейских языках, полевые этнолингвистические, историко-географические исследования, работу по созданию музейных экспозиций.
Объемный и великолепно аргументированный труд Славенко Терзича благодаря научной щепетильности и историзму методологии и изложения свободен от субъективизма в подходах к историческому материалу и политической ангажированности, чем грешат работы слишком эмоциональных адептов полярных точек зрения на историю этого региона. Хотя как раз этому автору, пламенному борцу за Сербию и сербство, эмоции были бы простительны.
Именно С. Терзич с первой половины 90-х годов собирал в Сербии крупных интеллектуалов и профессоров Европы на международные конгрессы высочайшего уровня, посвященные историческим событиям на актуальном фоне Балканского кризиса. Именно С. Терзич сумел в момент блокады и даже отсутствия авиасообщения с Белградом собрать «круглый стол» честных европейских интеллектуалов в первую неделю варварских бомбардировок НАТО Югославии в апреле — мае 1999 года. Мы добирались через болгарские горы на автобусе и выходили дежурить на мосты. Его, никогда не бывшего даже членом партии С. Милошевича, пытались после «бархатной революции» подвергнуть остракизму новые власти — ставленники тех, кто бомбил Сербию. Но авторитет и безупречное академическое и общественное реноме историка и гражданина Терзича не позволили устранить его из политической и общественной жизни Сербии.
Осмысление пережитого вкупе с обширными знаниями фактов и их интерпретаций в европейской старой и новой историографии побудило Славенко Терзича, знатока сербской и европейской истории, вложить семилетний труд в обобщение истории Старой Сербии, ныне в результате драматических событий нескольких веков и политики западных держав отторгнутой от Сербии и превращенной в рассадник исламского терроризма в самой Европе.
Восполняя не один, а множество пробелов в мировой и сербской историографии работа представила широкую панораму событий и ранее неизвестных фактов. Это поистине исполинский труд. Впечатляет как сам концептуальный широчайший охват темы, так и многообразие и детальность проработки отдельных аспектов. Поднятый автором документальный материал огромен, скрупулезно и последовательно исследованы на широком историческом фоне этапы драматической истории сербского народа от истоков сербской государственности до современности в многогранном
9
историческом контексте. И несомненно, огромную ценность имеет историографическая составляющая работы, анализ и аргументированная критика легковесных, скудно документированных трудов за два века и сугубо политически ангажированных работ, вышедших за последние 25 лет.
По сути, перед нами подлинная научная энциклопедия истории Старой Сербии, которая поднимает историческое знание о Балканах на новые рубежи, что позволяет ориентироваться не только в собственно сербской истории, но и в хитросплетениях международных отношений на Балканах. Существующая до сих пор литература представляет лишь отдельные фрагменты, совершенно не дающие цельной и последовательной картины.
Начиная с подробного освещения географической и геополитической специфики региона, автор разворачивает панорамное историческое полотно миграций племен и народов Балкан, столкновения цивилизаций и мировых религий, которые веками взаимодействовали и соперничали в этом стратегически значимом регионе. От Античности к Византийскому содружеству наций славянский сербский этнос расселяется в регионе Центральных Балкан, формируя свою государственность — одну из старейших в Европе! Царь Душан и святой Савва, держава Неманичей — расцвет сербской цивилизации. Косовская битва - апогей развития средневековой сербской нации, Великая Сеоба - исход сербов из Косово и Метохии — ее историческая трагедия.
Автор не уходит от острых и порой тяжелых для сербского национального самосознания вопросов, напротив, он честно формулирует их перед читателем. Одним из таких вопросов является оправданность переселения сербов под духовным руководством своих патриархов с территории Старой Сербии в Воеводину и Шумадию.
Материал и анализ демонстрирует не только историю колыбели сербской государственности, но и обусловленность ее судьбы стратегическим расположением на стыке латинского мира и поствизантийского пространства, извечным противоборством и крупными международными процессами и событиями в Европе. Активное участие «великих держав» в балканских делах имеет долгую историю. Еще в 1463 году папа Пий II начертал на бумаге «приемлемый» план раздела Балкан, по которому Вене отходили Пелопоннес, Аттика и Эпир, Венгрии — Сербия, Босния, Влахия и Болгария. И в нашем столетии, признает оксфордский славист Дж. Бернс, независимое развитие Сербии происходило скорее вопреки, нежели благодаря внешнему вмешательству и давлению.
После поражения на Косовом поле наступили века постоянного военного, политического, демографического давления на сербский этнос со стороны соседних мусульманских народов и со стороны Османской империи, вплоть до XIX века сжимавшей Балканы в своих железных объятиях. Подробно и на материале более чем пяти веков истории Славенко Терзич исследует роль албанского населения в рамках Османской империи в историческом противостоянии с сербским этносом. Он продолжает эту тему применительно к драматическим событиям XX века, доводит и до
10
наших дней, когда Сербия переживает новый виток экзистенциональной грамы. теперь уже под давлением атлантических сил.
Судьба поместила сербов в Моравско-Вардарской котловине, через которую проходит геополитическая ось Запад — Малая Азия. Все крупные вступления на Восток начинались с Сербии, не заняв которую нельзя соединить военную силу Запада со стратегическим положением Турции, ранее опоры британских схем, а в последние полвека — союзника США. Патриарх британской балканистики Сетон-Уотсон полагал, что от «будущей судьбы сербохорватской расы, а это судьба западной половины Балканского полуострова от залива Триест до Болгарской границы, от равнин Южной Венгрии к горам Албании», «зависит баланс сил в Адриатике со всеми его следствиями для международной ситуации».
Сербы и сербская государственность вполне испытала на себе евроцентрическое отношение к православной ойкумене как к опасной сопернице, которую надо всегда сдерживать и по возможности подавлять. И такое отношение Запада не меняется уже полтора столетия. Со времен Первого Сербского восстания и «Начертания» Илии Гарашанина (1844) идея объединения всех сербов, расчлененных завоевавшими их Австрией и Турцией, вот уже полтора века является пугалом для «цивилизованной» Европы, которая сама прошла стадию собирания земель, причем отнюдь не бескровную. Даже либеральный Сетон-Уотсон, критиковавший нетерпимого к России лорда Пальмерстона, все же не постеснялся сказать о пансербских устремлениях, что их триумф «означал бы настоящее несчастье для европейской культуры», ибо явится «победой восточной культуры над западной», «что будет ударом по прогрессу и современному развитию на всех Балканах» [1]. Как и сто лет назад, существование крепкого и самостоятельного славянского православного государства на Балканах вне западного контроля меняет соотношение сил в Европе, нарушает «владычество» англосаксов в Средиземноморье, которое сегодня стало еще и подступом к нефтегазовым путям. Бывшую «Европу апостола Петра» заливают потоки беженцев, в которых слились и перенесшие немыслимые страдания от чудовища ИГИЛ семьи, и подозрительно организованные и мотивированные будущие джихадисты. Лицом современного этапа развития Старого Света стала оборотная сторона широко рекламируемого фасада «нового» «демократического» мира, якобы триумфально шествующего к единству, единственным препятствием к которому были «оставшиеся» реликты тоталитаризма и авторитарные режимы. Вместо торжества «единственно верного и всесильного» западного либерализма в XXI веке средневековая картина XV века: бегущие женщины и дети, спасающиеся от янычар, за ними пылающие и разрушенные церкви.
В 1913 году Флорентийский протокол начертал границы между новообразованной Албанией и ее соседями в пользу Албании, несмотря на то -то Конференция послов в Лондоне в 1912 году констатировала, что в Албании
1. Seton-Watson R. The Southern Slav Question and the Habsburg Monarchy. London, 1911. P. vii. 337.
11
оказалось около миллиона сербо-черногорского и македонского населения. Албанцы, требовавшие куда большего, ушли с конференции с открытым обещанием усеять Косово сербскими костями. Так эти решения, по выражению британского автора Дж. Суайра, оставляли «в сердце Балкан язву», потребующую неизбежного кровавого хирургического вмешательства. Именно в начале XX века были заложены конфликты его конца, а принципиальные западные установки сохранились в неизменности, как и контекст великодержавных интересов.
Особого драматизма достигают события в середине XX века в Югославии. И.Б. Тито создал ее как противовес двум соперничавшим блокам, лелея изначально планы создания всебалканской федерации с участием Албании. Это особенно понравилось У. Черчиллю, который именно после такого предложения сделал ставку на коммуниста Тито вместо Д. Михайловича. Ради таких геополитических прожектов сербам, изгнанным из Косово — Старой Сербии — во время оккупации этого региона фашистской Италией, было запрещено возвращаться в свои родные места, что ускорило угрожающее изменение демографического равновесия в регионе. Реальностью в Югославии был не сербский национализм, в котором Запад упорно обвинял Белград, а полное подавление и выселение сербского населения волнами албанской экспансии, проводившейся теперь уже под лозунгами «братства и единства».
Нелишне напомнить Брюсселю, что великоалбанская программа не ограничивается расчленением Сербии, но распространяется на соседей нынешней Албании. Так, от нынешней Македонии к «Великой Албании» отошли бы пограничные территории. Греция лишилась бы северо-западной части (почти трети) своей территории, а Черногория была бы урезана почти на 45 %. На фоне событий на Ближнем Востоке и угрозы со стороны ИГИЛ эта опасность уже не кажется преувеличенной.
Оккупация и отторжение Косово готовились в течение 90-х годов для создания нового плацдарма в Европе, который мог бы обеспечить сразу несколько геополитических и военно-стратегических задач: давление на потенциальных союзников России, контроль над путем от Дуная к проливам, над направлением в Азию в обход России новообразующихся нефтегазовых путей Каспийского бассейна, то есть над торговыми, сырьевыми и военно-стратегическими коммуникациями Европы и Малой Азии, приближение к Персидскому заливу. Ближнему Востоку и стратегическому союзнику - Израилю. Моравско-Вардарская долина стала лишь ключом к «укреплению с помощью трансатлантического партнерства американского плацдарма на Евразийском континенте» с тем, чтобы «растущая Европа» могла стать «реальным трамплином для продвижения в Евразию». Именно так сформулировал стратегические геополитические цели США З. Бжезинский.
Огромный объем материала, введенного этим трудом в научный оборот, позволяет говорить о качественном рывке в освещении процессов, которые привели в Юго-Восточной Европе к масштабным переменам в этническом,
12
межрелигиозном, демографическом равновесии, что игнорируется большинством западных авторов. Уникальной делает книгу Терзича именно непрерывность научного анализа сложнейших процессов в этом регионе Балкан. Весь клубок противоречий и столкновений интересов великих держав — Австро-Венгерской империи, Британии, России именно на земле Старой Сербии - стратегически значимой Вардарской долины, последовательно разворачивается исследователем на страницах монографии.
Исполинский труд Славенко Терзича - безусловно, выдающееся явление в сербской исторической науке. Но это еще и вдохновляющий акт сербского национального духа и национального самосознания. Русский читатель найдет для себя богатейший исторический материал для осмысления сложнейших процессов современной мировой политики и для полезного размышления над судьбами православного славянства в XX— XXI веках.
