Глава VII. ОБЩЕСТВЕННАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ СЕРБОВ В СТАРОЙ СЕРБИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
- Народная скупщина сербов Османской империи в Скопье (2-11 февраля 1909 года)
Общество в Старой Сербии в течение XIX века менялось весьма медленно. Конкретные перемены произошли лишь после освобождения в 1912 году, на рубеже двух мировых войн и после Второй мировой войны. Самые крупные трансформации в сфере экономики, транспорта, торговли, в развитии просвещения, культуры и духа, произошли во второй половине XX века. И всё-таки Старая Сербия, даже несмотря на кардинальные перемены в XX веке в составе Югославии, осталась самой традиционной частью сербского и югославского общества.
Девятнадцатый век несколько ускорил ритм истории на территории Старой Сербии. Все перемены на Балканах, не только политические, но и общественные и культурные, нашли свой отклик и на этой территории, несмотря на то, что старые формы народной жизни остались здесь законсервированы и менялись очень медленно. Речь идет, прежде всего, о жизни на селе, но в значительной мере и в городской среде. Под давлением великих сил в 1839 и 1856 годах были осуществлены реформы — Танзимат, — призванные приравнять вероисповедания в Османской империи, ввести равноправие граждан, независимость от вероисповедания. Однако Порта до самого конца в своей основе осталась исламским теократическим государством. Танзимат и другие реформы или медленно, или практически совсем не проникали в отдаленные османские провинции, какой и являлась территория Старой Сербии, а особенно Старой Рашки, Косово и Метохии. С экономической и социальной точек зрения мусульмане, как известно, были абсолютно привилегированными, господствующими слоями населения. Всё-таки в конце XIX века многие сербские торговцы в таких городах, как Плевля, Приеполе, Нови Пазар, Печ, Призрен и Скопье, начинали постепенно обогащаться и становились носителями общественных и культурных перемен в городах Старой Сербии [1]. Большинство сербских крестьян были зависимыми на земле аги или бега, и их положение
1. Смотри: Ђорђе Микић. Друштвене и економске прилике косовских Срба у XIX и почетком XX века (од чифчијства до банкарства). Београд, 1988. С. 339.
135
было неустойчиво, так как ага в любой момент мог прогнать крестьянина с имения или выгнать его из дома, несмотря на Саферский указ, по которому ага мог прогнать крестьянина, только если в суде будет доказано, что он не обрабатывает землю как нужно. В период между 1908 и 1912 годами, после младотурецкой революции, изгнание чифтликов приобрело большие размеры, а защиты от турецкого произвола практически не существовало. Так, например, в 1910 году, по неполным данным, в Плевальском крае с имения было изгнано 82 семьи, в Сенницком крае —19, а в Новопазарском —13 семей. В такой обстановке и в существующей нищете не было условий для более развитой общественной и культурной жизни сербов, а особенно сербов в сельской среде. Многовековое турецкое владычество оставляло за собой пустошь, и чем больше слабело османское государство, нетерпимость и враждебность к сербской культурной деятельности крепли. О состоянии сербских церквей в 1899 году Стоян Новакович опубликовал имеющиеся у него в расположении данные: в Рашко-Призренской епархии было в том году 87 церквей, в которых проводились молебны и 294 разрушенных церквей; монастырей, в которых проводились церковные службы, было 14, а монастырей в развалинах — 40 [1]. Однако эти данные даже отдаленно не были полными, так как Стоян Новакович получил их от администрации Рашко-Призренской епархии, а там их составили на основании данных, предоставляемых священниками. Число разрушенных церквей и монастырей было намного больше упомянутого числа.
Культурная и духовная жизнь сербов в Старой Сербии развивалась под покровительством церковно-школьных общин, имеющих религиозную и школьную автономию в соответствии с привилегиями Константинопольской православной церкви в Османской империи [2]. Недостаток самостоятельной церковной организации сербов в Турции представлял самое большое препятствие их культурному, духовному и общественному развитию в рамках Османского государства. После упразднения Печской патриархии в 1766 году Константинопольская Православная Церковь являлась ключевым фактором с точки зрения духовной и культурной жизни сербов и их работы в церковно-школьных общинах. Уже в середине XIX века Константин Николаевич инициировал идею восстановления Печской патриархии, которое дало бы мощный импульс сербам в Османской империи. Однако обстановка для такой инициативы была неблагоприятной. Стоян Новакович считал, что для Княжества Сербии был пропущен исторический шанс после 1830 года потребовать обновления Печской патриархии, вместо автономии Церкви в Княжестве. Международная ситуация действительно подтверждала правоту Новаковича. Россия после Русско-турецкой войны 1828—1829 годов и Адрианопольского мирного договора (1829) была на пике своего влияния на Османскую
1. Стојан Новаковић. Балканска питања и мање историјско-политичке белешке о Балканском полуострву 1886-1905. Београд, 1906. С. 520-527.
2. Опште одредбе о управи црквених и народних послова православних хришћана поданика Њ. Ц. Величанства султана под управом васељенскога престола, 1888. године, превео архимандрит Нићифор Перић. Београд, 1900.
136
империю. Формально-юридически это влияние выступило на первый план и в Ункяр-Искелесийском договоре между Россией и Турцией в 1833 году, и именно тогда появилась возможность постановки вопроса о восстановлении Печской патриархии. Этого не сделали, когда это было возможно, международная обстановка быстро менялась, и влияние России на ситуацию в Османской империи постепенно слабло под влиянием западных сил, прежде всего Франции и Англии. Крупное поражение России в Крымской войне 1853—1856 годов актуализировало не только проблему русского влияния в Османской империи, но и церковный вопрос, то есть вопрос единства Вселенского Патриархата с центром в Константинополе.
Болгары уже в 1860 году инициировали тему самостоятельной Болгарской Церкви, а это в самом начале встречало сопротивление в кругах российской дипломатии, так как данная инициатива представляла опасность для единства православия на Балканах и Ближнем Востоке. Постепенно, понимая обстоятельства, при которых недруги России, прежде всего, западные силы и Римская курия были готовы поддерживать болгарские требования, российская дипломатия начала принимать болгарскую идею, предоставив, наконец, дипломатическую помощь для получения фирмана о Болгарском экзархате в 1870 году. Это было чувствительным ударом по единству православия в Османской империи, и в то же время подогревало болгарские национальные амбиции. Границы Болгарского экзархата поняли как границы будущего болгарского национального государства. Ситуация на местах, однако, была намного сложнее. Часть сербов и македонских славян приняли Болгарскую Церковь, то есть церковную службу на славянском языке, так как она была им, в любом случае, ближе, чем служба на греческом языке, а это болгарским политическим руководством было интерпретировано как выражение воли народа. Согласно этому толкованию, все, кто принимает Болгарский экзархат — по национальности болгары. Митрополит Сербии Михаило и сербская дипломатия оказались в деликатном положении. С одной стороны, они желали сохранить единство Православной Церкви в Турции в рамках Константинопольской Православной Церкви, а с другой стороны, особенно в самом начале, они поддерживали болгарские стремления, видя в них путь к эмансипации близкого славянского народа [1].
Однако когда в Белграде стало ясно, что сербские территории, вошедшие в границы Болгарского экзархата, должны стать составляющей частью и болгарских национальных претензий, произошло определенное отрезвление, и начались поиски путей решения сербского церковного вопроса в Османской империи. Единственным способом было обращение к Константинопольской Православной Церкви и выработка соглашения, которое удовлетворяло бы сербские притязания не только в Старой Сербии, но и на близлежащих территориях. В конце XIX века в сербской общественной мысли вновь встал вопрос об обновлении Печской патриархии. В 1896 году
1. Ђоко Слијепчевић. Михаило, архиепископ београдски и митрополит Србије. Минхен, 1980. С. 459-475.
137
умер скопский митрополит Мефодий, и Вселенская патриархия вместо того, чтобы удовлетворить сербские требования в связи с освободившимся местом скопского митрополита, назначила на это место охридского митрополита Амвросия. В парламент подана интерпелляция 72 депутатов с вопросом к председателю правительства Стояну Новаковичу — существует ли возможность обновления Печской патриархии. Новакович подробно изложил суть конфликта в Скопье между сербами и «переселенцами греками в компании с кучкой македонских румын или арумын». Стычка началась в 1889—1890 годах, когда греки отобрали церковь Святого Спаса у сербской православной общины в Скопье, пользовавшейся, по словам Новаковича, «своим старым правом: проводить службу на славянском языке и полностью располагать имением церкви Святого Спаса в Скопье». Сербская община в то время пыталась открыть и сербскую школу для своих детей. Согласно Новаковичу,
«Скопская епархия насчитывает 15000 домов сербской народности, которые и после отделения не подчиняются Болгарскому экзархату и которые сегодня покоряются Вселенской патриархии» [1].
Излагая весь церковный спор в Скопье, Новакович осознавал, что на пути восстановления Печской патриархии стоят непреодолимые препятствия. Его ответ был следующим:
«Может или не может Печская патриархия быть восстановлена — это вопрос, на который мне с этого места очень сложно дать ответ. Существует основной принцип, который мы должны соблюдать, он гласит: единство православия. Единство православия должно быть олицетворено во Вселенской Церкви. Все православные люди на Балканском полуострове должны желать, чтобы Православная Церковь составляла одно целое» [2].
Тот же вопрос был задан 8 (20) декабря 1896 года на митинге македонцев и старосербов в Белграде. В начале митинга на место председателя собрания был избран Миленко Веснич, на место заместителя председателя — Голуб Янич и Коста Шуменкович, а на место секретаря Коста Вукович, Зария Попович и Цветко Фртунич. Поблагодарив за доверие, Веснич сказал следующее: «И хотя я уже давно, еще в детстве, оставил после жестокого убийства моего отца наши родные места, я не перестал любить их всем сердцем, и эта любовь росла и все еще растет во мне изо дня в день». Веснич родился в 1863 году в Дунишичах вблизи Сенницы. Когда ему было 4 года, турки убили его отца Радоню и он с матерью и братом бежал в Княжество Сербию. На митинге в качестве гостя выступал профессор Любомир Йованович. Единодушное мнение всех выступавших из разных краев Старой Сербии и Македонии гласило: если Вселенская патриархия не хочет именовать сербов на место епископа, тогда нам не остается ничего иного, как требовать от Султана отмены акта о присоединении Печской патриархии к Константинопольской из 1766 года и восстановления нашей Печской патриархии [3].
1. Питање о обнављању српске Пећке патријаршије и Охридске архијепископије пред српском Народном Скупштином и на митингу Македонаца и Старосрбијанаца. Београд, 1896. С. 13—16.
2. Там же. С. 24. 3. Там же. С. 34—95.
138
Сербские городские жители были главными носителями национальной культуры и двигателем национальной экономики в Старой Сербии. И хотя оно во всех отношениях на протяжении веков было подавляемо, Танзимат в XIX веке создал более благоприятные условия для их, прежде всего, экономического развития. Среди городов доминировали Скопье и Призрен, но важную роль играли и Приштина, Печ, Нови Пазар и Плевля, в меньшей мере Биело Поле, Бераны и Плав. Призрен, конечно же, был и остался одним из самых красивых городов Старой Сербии, еще со времен Средневековья. Хотя в течение нескольких столетий турецкой власти город изменил свой архитектурный вид и социальную среду, он и далее оставался важным сербским культурным и общественным центром [1]. В народных песнях и в сербской среде его по справедливости называли сербским Константинополем. Бранислав Нушич в своей книге «С Косова на сиње море», опубликованной в 1902 году в Белграде, отмечает, что Призрен — «самая сильная сербская община в Старой Сербии, так как на сегодняшний день насчитывает свыше 400 домов» [2]. Население Призрена, пишет Нушич, — это красивые, расторопные и сообразительные люди, весьма настойчивые и «умеющие постоять за высшие интересы». Он особенно подчеркнул влияние Призренской семинарии, основанной в 1871 году, большинство преподавателей которой было родом из Призрена. Призрен был и консульским городом, в нем находились российский и австро-венгерский консульские отделы. Призрен воплощал в себе переплетение разных культурных влияний. Наряду с православными сербами и, конечно же, мусульманами, в нем жили и призренские римокатолики, а также православные призренские арумыны. Сюда в конце XIX века прибыли и католические сестры милосердия. Однако большинство населения составляли албанцы, поселившиеся здесь в течение XVIII— XIX веков и позже. Основным занятием населения в XIX веке была торговля, находившаяся по преимуществу в руках православных. Известна была и Призренская торговая часть города, охватывающая «несколько крытых улиц». Георг Хан в 1863 году упоминает, что в призренском торговом квартале существует 1200 лавок. Широко были известны и призренские ремесленники, особенно оружейники, портные и многие другие. Призренскую узорную кожу экспортировали в Венгрию и другие страны. У Призрена ранее были тесные торговые отношения со Шкодером, но во второй половине XIX века он начал ориентироваться на Салоники. Открытие железной дороги Салоники—Митровица уменьшило важность Призрена как торгового города. В Призрене с 1885 года работало церковное хоровое общество «Св. Урош». В 1889 году при Сербской православной семинарии в Призрене начала работу литературная дружина «Растко». Ученики Призренской семинарии имели и свое издание «Пастир» [3]. Драгоценный вклад в историю Призрена
1. См.: Серафим С. Николић. Призрен од средњег века до савременог доба. Урбанистичко-архитектонски развој. Призрен, 1998. С. 480.
2. Призрен царски град (хрестоматија). Приштина, 2005. С. 43.
3. Споменица педесетогодишњег верско-националног и културно-просветног рада Богословско-литерарне дружине «Растко» у Призрену 1889—1939. Скопље, 1940.
139
внес известный призренец Петар Костич, особенно своими книгами «Црквени живот православных Срба у Призрену и његовој околини у XIX веку» (1928) и «Просветно-културни живот православних Срба у Призрену и његовој околини у XIX и почетном XX века» (1933) [1].
НАРОДНАЯ СКУПЩИНА СЕРБОВ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В СКОПЬЕ (2-11 февраля 1909 года)
Младотурецкая революция 1908 года подала христианам в Османской империи большие надежды, надежды на новую и более свободную политическую жизнь. Движение «Молодой Турции» появилось еще в 60-е годы XIX века и в основном состояло из образованных людей, тяготевших к конституционному строю, вдохновленных идеями французской революции — свободой, равенством, братством (на турецком языке — хуриет, адалет, мусафет). Центр движения с конца 70-х годов XIX века находился в Париже и Женеве, а в начале XX века главным центром становятся Салоники. Движение младотурков под названием «Комитет за единение и прогресс», во главе которого находились Энвер-бей, Талаат-бей и Джавид-бей, быстро распространялось в армии, что привело к мятежу младотурков в Ресене. Султану Абдул-Хамиду отказалась повиноваться целая Третья армия. В Салониках 23 июля 1908 года было провозглашено восстановление конституции Мидхата-паши 1876 года. Таким образом, была проложена дорога новому младотурецкому правительству, которое в конце 1908 года открыло заседание турецкого парламента в Константинополе.
Сразу после начала Младотурецкой революции возникла и первая политическая организация сербов в Старой Сербии и Османской империи. До этого основная деятельность сербов развивалась в церковных школьных общинах, являвшихся центром культурно-просветительской и духовной жизни. На конференции в Скопье с 10 по 13 августа 1908 года 26 знатных сербов из всех областей Косовского, Битольского и Салоникского вилайетов сформировали «Сербскую народную организацию в Османской империи (Српска демократска лига)». Конференция в Скопье была созвана с согласия Скопского и Рашко-призренского митрополитов. Заседания этого первого политического парламента сербов проходило в помещении Сербского клуба на Вардаре, в здании, чьим владельцем был Миле Манчич. Сербский клуб это здание взял в аренду, и в нем кроме сербской организации находилась и редакция нового сербского издания «Вардар». На учредительной конференции Сербской демократической лиги присутствовали следующие сербы из Старой Сербии и Македонии: Архимандрит Савва из Тетова, Прота Коста Попович из Гнилана, Петар Костич из Призрена, Йован Чиркович из Битоли, Богдан Раденкович из
1. Владимир Бован, Петар Костић. Приштина, 1997. С. 89.
140
Митровицы, Милан Чемерикич из Призрена, Глиша Элезович из Вучитрна, Лазар Янкулович из Плевли, Григорие Божович из Битоли, Стоян Зафирович из Приштины, Йован Шантрич из Печи, Савва Стоянович из Приштины, Йован М. Сарич из Нови Пазара, Арсение Чирич из Митровицы, Милутин Стерджевич из Митровицы, Живко Раевич из Печи, Давид Димитриевич из Гнилана, Джордже хаджи-Костич из Скопья, Стеван Самарджич из Плевли, Сретен Вукосавлевич из Приеполя, Василие Йованович из Скопья, Велимир Прелич из Сенницы, Милан Борисавлевич из Нова Вароши, Гига X. Якич из Салоников, Живко Фртунич из Вучитрна и Йосип Попович из Гнилана.
На Скупщине в Скопье утверждено «Руководство по временной организации сербского народа в Османской империи», регулирующее работу и обязательства центрального комитета, комитетов и подкомитетов в вилайетах, округах и уездах. Утверждены и «Правила избрания депутатов в Скупщину сербов османлийцев». В них говорится, что в Скопье вскоре будет созвана Сербская народная скупщина, в которой будет два типа депутатов — депутаты по должности и депутаты, избранные народом. Депутаты по должности — это сербский Рашко-Призренский и Скопский митрополиты Ничифор и Вичентий, сербские архимандриты — старейшины монастырей в Османской империи, представитель братства монастыря Хиландара, три воеводы, «которых изберут все воеводы», пять преподавателей, которых изберут коллективы сербских школ — гимназии в Салониках, учительской школы в Скопье, семинарии в Призрене и нижней гимназии в Битоле и Плевле, затем пять учителей, которых изберут начальные школы и все члены временного центрального комитета. В руководстве определяется, что выборы будут проводиться открытым и непосредственным голосованием и что право на выбор будет у сербов османлийцев, достигших 21 года. Подробно предусмотрен способ выбора и техника голосования.
Сербы сразу поддержали парламентскую жизнь в Османской империи. В начале первого заседания в Скопье к участникам с кратким вступительным словом обратился митрополит Скопский Вичентий. Был избран центральный комитет организации в составе Богдана Раденковича, Джордже Хаджи-Костича, Саввы Стояновича, Давида Димитриевича, Йована Шантрича, Милана Чемерикича, Велимира Прелича, Васы Йовановича и Глиши Элезовича. В комитете председательствовал Богдан Раденкович [1]. Главный комитет находился в Скопье, а на периферии были сформированы местные, уездные (по казам) и главные комитеты вилайетов. На учредительном собрании был утвержден манифест, в котором подчеркивается, что сербы в Османской империи отказываются от прежней революционной деятельности и переносят свою борьбу на площадку конституции, соблюдая целостность царства и выражают свою готовность подписать «соглашение
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. Скопље, 1910. С. 1—2. После заседания все участники собрались на ужине в гостинице «Белград» в Скопье.
141
с остальными элементами в Османской империи» и работать с ними над укреплением настоящей конституционной и парламентской жизни. Также было договорено о скорейшем созыве скупщины сербов в Скопье, на которой на Сретение 1909 года были избраны следующие депутаты:
· Биело Поле — Риста Попович, священник, представитель Биело Поля и окрестностей;
· Бераны — Милан Цемович и Милич Дабетич, учителя, представители Беран и окрестностей;
· Битоль — Йован Чиркович, секретарь Митрополии, представитель Битоли и окрестностей; Риста Цветкович — учитель, представитель Битоли и окрестностей; Григорие Божович — преподаватель, представитель преподавательской коллегии Битольской гимназии; Риста Ставрич — учитель, представитель учителей,
· Велес — Джордже Стаменкович, торговец, представитель Велеса и окрестностей;
· Воден — Стоян Маркович, торговец, представитель Водена и окрестностей;
· Вучитрн — Живко Фртунич, торговец, представитель Вучитрна и окрестностей;
· Гостивар — Сима Димитриевич, управитель школ, представитель Гостивара и окрестностей;
· Дебар — Исаило Хаджиевски, лекарь, представитель Дебара и окрестностей;
· Дримкол — Матия Шуменкович, священник, представитель Дримкола и окрестностей;
· Дойран — Йован К. Грошевич, учитель, представитель Дойрана и окрестностей;
· Джевджелия — Стоян Ристич, священник, представитель Джевджелии и окрестностей;
· Кичево — Яничие Джурич, пекарь, представитель Кичево и окрестностей;
· Йованче Томич — земледелец, представитель Кичево и окрестностей;
· Кратово — Йован Попович, управитель школ, представитель Кратово и окрестностей;
· Крушево — Блажа Пашич, земледелец, представитель Крушево и окрестностей;
· Кочани — Тодор Йованович, управитель школ, представитель Кочани и окрестностей;
· Куманово — Йован Алексии, преподаватель, представитель Куманово и окрестностей;
· Йован Цакич — учитель, представитель Куманово и окрестностей;
· Мала-Река — Тома Огнянович, торговец, представитель Мала Реки и окрестностей;
· Малеш — Савва Ергич, священник, представитель Малеша и окрестностей;
· Митровица — Йован Данилович, торговец, представитель Митровицы и окрестностей; Милутин Стерджевич — торговец, представитель Митровицы и окрестностей;
· Нова Варош — Стеван Самарджич, учитель, представитель Нова Вароши и окрестностей; Владислав Протич — священник, представитель Нова Вароши и окрестностей;
· Нови Пазар — Тома Протич, священник, представитель Нови Пазара и окрестностей;
· Охрид — Серафим Крстич, священник, представитель Охрида и окрестностей;
· Паланка — Антоние Тодорович, управитель школ, представитель Паланки и окрестностей;
· Печ — Живко Раевац, торговец, представитель Печи и окрестностей;
· Плевля — Данило Шиляк, священник, представитель Плевли и окрестностей; Михаило Куртович — учитель, представитель Плевли и окрестностей; Стеван Йовашевич — трактирщик, представитель Плевли и окрестностей; Стоян Зафирович — преподаватель, представитель коллектива гимназии в Плевлях;
· Пореч — Крста Джорджевич, священник, представитель Поречи и окрестности; Йован Стоянович — земледелец, представитель Поречи и окрестностей;
142
· Прешево — Ачим Йелич, управитель школ, представитель Прешево и окрестностей;
· Призрен — Петар Костич, секретарь Митрополии, представитель Призрена и окрестностей; Андрея Грозданович — учитель, представитель Призрена и окрестностей; Радомир Шабич — священник, представитель Призрена и окрестностей; Риста Скакалевич — профессор, представитель коллегии Призренской богословии;
· Приеполе — Сретен Вукосавлевич, учитель, представитель Приеполя и окрестностей; Димитрие Зиндович — торговец, представитель Приеполя и окрестностей;
· Прилеп — Глигор Соколович, воевода, представитель Прилепа и окрестностей; Петар Димитриевич — торговец, представитель Прилепа и окрестностей;
· Приштина — Стоян Капетанович, учитель, представитель Приштины и окрестностей; Апостол Попович — священник, представитель Приштины и окрестностей, Иосиф Попович — учитель, представитель учителей;
· Ресен — Глигорие Джамбасович, преподаватель, представитель Ресена и окрестностей;
· Рожай — Никола Веселинович, священник, представитель Рожая и окрестностей;
· Сенница — Йован Янкович — торговец, представитель Сенницы и окрестностей; Вук Тубич — трактирщик, представитель Сенницы и окрестностей;
· Скопье — Алекса Станишич, преподаватель, представитель коллегии гимназии в Скопье; Митар Шешлия — учитель, представитель учителей; Александар Илич — чиновник, представитель Скопья и окрестностей; Димитрие Попович — учитель, представитель Скопья и окрестностей; Лазар Райчич — земледелец, представитель Скопья и окрестностей;
· Салоники — Риста Огнянович, преподаватель, представитель коллегии гимназии в Салониках; Никола Голубович — учитель, представитель учителей; Джордже Денкович — чиновник, представитель Салоников и окрестностей;
· Тетово — Любомир Ачимович — учитель, представитель Тетово и окрестностей; Теофило Апостолович — земледелец, представитель Тетово и окрестностей;
· Феризовичи — Дамьян Прлинчевич — управитель школ, представитель Феризовичей и окрестностей.
В качестве членов временного центрального комитета избраны: Богдан Раденкович, Давид Димитриевич, Велимир Прелич, Глиша Элезович, Йован Шантрич, Савва Стоянович, Александар Буквич, Джордже Хаджи-Костич, Васа Йованович, а из воевод — Джордже Скоплянче, Мицко Крстич и Йован Стойкович.
Избранные представители сербского народа собрались в Скопье и начали свою работу на первом очередном заседании 2/15 февраля 1909 года. В начале работы Скупщину благословил скопский митрополит Вичентий. На место временного председателя Народной скупщины был избран Петар Костич как самый пожилой депутат, а на место секретарей — Глиша Элезович и Александар Илич, и вскоре после этого приступили к голосованию и избрали постоянный комитет Скупщины. На место председателя вновь избран Петар Костич (72 голоса), на место первого зампредседателя — Алекса Станишич (37 голосов), а на место второго зампредседателя — Риста Огнянович (45 голосов). На должности секретарей Скупщины избраны Исаило Хаджиевски (который не принял должность и на его место был избран Милан Цемович), Стеван Самарджич и Александар Илич.
143
В самом начале работы Скупщины было принято решение направить телеграмму в парламент в Константинополе и Младотурецкому комитету. Во время дальнейшей работы председатель центрального комитета Богдан Раденкович представил отчет о политической ситуации, Савва Стоянович — о ситуации в Церкви и образовании, а Велимир Прелич об экономической ситуации. Затем велась оживленная дискуссия по отчетам, в которой участвовали практически все депутаты.
На Скупщине были представлены разные предложения и идеи: начиная с того, что большое внимание надо уделять экономическому укреплению народа, особенно процветанию земледелия и села, включая и обучение священников и учителей в этой области, до разных вопросов церковно-школьной автономии, обустройства монастырей, открытия новых гимназий, организации экономики сербов, а особенно о необходимости учреждения сильного банка и ремесленных ассоциаций. Подчеркивалось, что нужно работать над созданием сельскохозяйственных кооперативов и настаивать на том, чтобы крестьяне покупали землю у аг. В частности, указывалось на необходимость расширения экономических возможностей народа и на необходимость учреждения сильного центрального банка [1].
В отчете о политической ситуации выражалась надежда на лучшую жизнь, которую принесет конституционный порядок и вера, что наступит конец анархии и насилию, прежде всего, со стороны албанцев над сербским народом. В отчете, между прочим, говорится, что посланники Центрального комитета установили более тесные отношения с Младотурецким комитетом «Единение и прогресс» и в разговоре с ними подчеркнули, что не будут выдвигать никакие «специальные национальные требования», но потребуют «строгого применения провозглашенной Конституции и выполнения обещаний, данных комитетом “Единение и прогресс” в своих манифестах и выдвигаемых в их программах». Была принята программа младотурков из двадцати пунктов, «охватывающих все требования обустройства современного государства». Сербские представители дали рекомендации только по пунктам семь и пятнадцать младотурецкой программы, где требовали, наряду с государственными средними школами, в которых будет вестись преподавание на турецком языке, возможности свободно открывать и частные средние школы, в которых язык преподавания будет определяться по желанию учредителя школы. Второе предложение касалось седьмого пункта, где наряду с законоположением, предусматривающим в общении народа с низшими уровнями власти использование турецкого государственного языка, было внесено и положение о том, что может использоваться и «язык, на котором народ того края говорит». Сербские представители требовали от младотурков две важные темы:
«1. Определить комиссию, которая рассмотрит незаконный захват арнаутами сербских имений, причинивший ущерб населению:
2. В Народной скупщине в Константинополе поднять вопрос о применении патриарших привилегий для нас, сербов».
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 26-33.
144
Младотурецкий комитет «Единение и прогресс» дал формальное обещание, что будет действовать в соответствии с этими предложениями.
В отчете о политической ситуации, представленном Богданом Раденковичем, подчеркивалось, что в соглашении с младотурками исправлены ошибки и несправедливость выборной системы, а также нарушения, которые могли иметь для сербов опасные последствия. «В интересах этого соглашения мы отреклись от мандата в Плевле, так как мы находили гарантии в личности Васфи-бея, который, по правде говоря, был турецким кандидатом, но которого и Центральный комитет Сербской организации знал как правильного человека и убежденного представителя нового режима, что интересы нашего населения будут искренне представлены». Речь идет о депутатах в Народную скупщину в Константинополе. Кроме депутатов, которые избраны в общих, согласованных списках, младотурки обещали сербам и место одного сенатора, чтобы и в этом смысле приравнять их к болгарам и грекам. Его должны были выбрать из сербов и ожидалось его скорое назначение. Центральный комитет требовал, чтобы в переписи населения, в которой нигде не говорилось о сербах, но о «рум-миллету», ясно употреблялось название «серб», особенно в нуфузах — в книге переписи населения. Власти, однако, и далее использовали наряду с названием «серб» и старое название «рум». В прениях по политическому отчету депутаты критиковали и поддерживали позицию Центрального комитета. Депутат Григорие Божович поддержал протест Центрального комитета против аннексии Боснии и Герцеговины и против способа провозглашения болгарской самостоятельности. Божович предложил направить в парламент Константинополя резолюцию сербского парламента из Скопья со следующим содержанием: «Сербская Народная скупщина в качестве представителя всего народа в Османской империи, собравшись в Скопье, весьма сожалеет, что правительство решилось на переговоры с Австрией о продаже Боснии и Герцеговины. Сербский народ во всех областях нашего государства, везде, где он есть, никогда ни на одну секунду не согласится с таким актом правительства, если он будет иметь место. Сербский народ из всех областей нашего отечества, желая лишь, чтобы его держава, то есть Османская империя, не распалась, заявляет протест против аннексии Боснии и Герцеговины и продажи этих земель и готов жизни свои отдать за защиту народных прав и своего государства» [1]. Предложенная Божовичем резолюция принята с бурным воодушевлением. Димитрие Зиндович из Приепольской казы передал протесты сербов против воззвания к сербским доверенным лицам голосовать за Васфи-бея, так как, сказал он, наш народ считал, «что будет голосовать только за серба» [2]. Политический торг тогда еще не был распространен в политической жизни. Депутат Риста М. Скакалевич в принципе поддержал идею о совместном с младотурка
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 54—55.
2. Там же. С. 55—56.
145
ми участии в борьбе за сербские национальные интересы, но в то же время подчеркнул, что у сербов есть и свои особенные интересы, за которые нужно бороться, и что в этих вопросах «нужно нам быть весьма осмотрительными, так как вполне вероятно, что младотурки в один прекрасный день захотят стать великими турками». Сам факт, сказал он, что государственные власти всё еще используют название «Рум» вместо правильного названия «серб», достаточно говорит о тенденциях великотурецкой идеи.
В отчете о ситуации в Церкви и образовании говорилось о непреодолимых препятствиях для сербского народа, происходящих из-за нерешенных церковно-школьных проблем. «Со всех сторон нас вытесняют и прижимают, отнимают у нас и национальное имя наше, и право на наши школы и церкви, а другим народам дают это право. Наши церковные права никак не определены, а тем более не защищены». Среди вопросов, которые нужно срочно решать, находился и вопрос подтверждения свидетельств для учителей в Рашко-Призренской епархии. А именно, великий визирь в 1891 году особым актом подтвердил привилегии митрополитам, представлявшим Сербский Патриархат, на основании которых для открытия школ в своих епархиях они не обязаны получать никакое разрешение у турецких властей. Обязанностью митрополита было в начале каждого учебного года предъявить властям вилайета список учителей в своей епархии. Турецкие власти могли лишь контролировать, есть ли у учителей соответствующие свидетельства, выданные уполномоченным митрополитом. Проблема возникла из-за того, что турецкие власти эти привилегии признавали только за митрополитами греческого происхождения, отказывая в этом праве митрополитам-сербам. Они требовали, чтобы свидетельства сербских учителей отправлялись для подтверждения в просветительский отдел вилайета, и наказывали учителей и закрывали школы, если это требование не выполнялось [1]. Центральный комитет Сербской организации требовал, чтобы патриарший привилегии были в равной степени применимы для всех, будь то греки или сербы. Центральный комитет поднял перед турецкими властями и так называемый велешско-дебарский вопрос, то есть вопрос о назначении сербов на место Велешско-Дебарского епископа или митрополита после смерти митрополита Поликарпа. Патриархия на эту должность вновь назначила грека Парфения, ранее епископа в Дорьянах. Младотурецкий комитет принял во внимание оправданность сербских требований и обещал поставить этот вопрос на повестку дня, когда начнется дискуссия о патриарших привилегиях.
Депутаты в прениях по отчету о ситуации в делах Церкви и образования критиковали Вселенскую Патриархию, ее бездушие.
«В вопросе Кичевской церкви, — сказал Йован Чирков, — Патриархия показала, сколько любви она проявляет, насколько ей важно оставаться Вселенской. Церковь Кичевскую построили сербы из Кичева, что подтверждает, кроме того, что это и суд и дети в Кичево знают — и надписи на самих церковных стенах,
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 63, 64.
146
из которых ясно видно, кто и когда эту церковь строил» [1].
Похожей была ситуация и с параклисом в Прилепе. В Шкодере и Крушеве, сказал Чиркович, сербы живут без молельни, как и в Битоле. При открытии сербской школы в Ресне самое большое сопротивление исходило от митрополита Пелагонийского Иоакима. В Резолюции о ситуации в Церкви и образовании сербская Народная скупщина в Скопье в пяти пунктах требовала, чтобы патриарший привилегии, признаваемые за греческими митрополитами, в той же мере признавались и за сербскими митрополитами и чтобы в Народной скупщине в Константинополе был открыт вопрос о распространении патриарших привилегий и по отношению к сербам и в епархиях, где нет митрополита-серба, чтобы в Рашко-Призренской епархии прекратили преследование учителей из-за свидетельств, так как это требование противоречит патриаршим привилегиям, чтобы в Велешско-Дебарской епархии на место митрополита был назначен серб, «так как православное население в той области — исключительно сербское», и чтобы распоряжение от 1903 года было отменено и деревням была оставлена свобода выбора сербского или болгарского учителя или священника. Это последнее требование было важным, поскольку распоряжением от 1903 года был запрещен переход деревень «патриарших» в «экзархические» и обратно. На территории южных областей Старой Сербии и в Македонии частым был случай, когда села принимали одних или других учителей или священников, и поэтому сербам было важно, чтобы им разрешили свободный выбор, так как, например, многие деревни Кумановской и Паланской казы выбирали сербских священников и учителей, а турецкие власти требовали, чтобы церкви и школы были вновь закрыты и чтобы в них работали болгарские священники и учителя [2].
В отчете об экономической ситуации настаивали на улучшении общей экономической и транспортной ситуации в областях, населенных сербами. Повышение налогов в Турции, подчеркивается, — «общее зло». Сбор налогов привел к еще большей анархии и бедности, особенно в тех областях, населенных сербами, где «арендаторы, в основном, арнауты». Власти просто были не в состоянии взять под защиту сербское население. Младотурецкий комитет «Единение и прогресс» принял эти предложения и пообещал, что изменит действующую систему сбора налогов, то есть за основу десятины, которая и далее будет взиматься, «в каждой деревне будут принимать средний объем урожая за последние пять лет». Самое большое внимание в разговорах представителей сербского центрального комитета с младотурецким комитетом уделялось насилию и зулюму (преступлениям) со стороны албанцев по отношению к сербам. В отчете, между прочим, говорится: «Самыми крупными неприятностями, от которых страдало сельское население в этих областях, были, без сомнения, незаконные захваты имений, осуществляемые арнаутами в течение многих лет, которые были
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 72—73.
2. Там же. С. 66—68, 79.
147
причиной того, что сотни и тысячи сербских семей покидали свои очаги и переезжали в соседние земли. Разными угрозами и принуждениями, часто избиением и даже убийством отдельные необузданные арнауты заставляли наших крестьян или убегать и отдать им все свое имущество, или продать им его за копейки» [1].
Центральный комитет «Единение и прогресс» потребовал образования смешанной комиссии, которая подтвердит факты незаконного захвата и вернет землю настоящим владельцам. Центральный комитет указал на то, что некоторые агрессивные арнауты, наделившие себя исключительным правом эксплуатации некоторых лесов и взимания крупных сборов за выпас скота, постоянно «беспокоят сербские деревни». Комитет в отчете установил, что у большей части сербского народа нет своих имений, но они живут как чифчии на имениях аг и бегов. Учитывая своеволие последних десятилетий, требовалось урегулирование этих отношений, но конечной целью сербских стремлений был выкуп земель у турецких собственников. Младотурецкий комитет принял и внес в свою программу требование «дать крестьянам возможность как можно быстрее стать собственниками имения». Разговаривали и о возможностях дать крестьянам деньги под небольшие проценты для выкупа земли или, что считалось более быстрым и надежным решением, «чтобы государство дало заем и сразу выкупило все важные чифлики и дало их крестьянам в собственность».
В прениях в связи с резолюцией об экономической ситуации, в качестве примера брали Королевство Сербию, где, как говорилось, земледельческий вопрос решен, так как там «крестьянин сегодня хозяин имения, которое обрабатывает». Посол Стеван Самарджич, а также другие послы говорили о создании земледельческого банка, который будет давать крестьянам денежные займы для решения аграрного вопроса. Отмечалась и необходимость учреждения земледельческих кооперативов, которые считались весьма полезными учреждениями. Все были практически единодушны в том, что нужно учредить сильный сербский банк, у которого будут свои филиалы от Салоников до Плевли. Депутаты считали, что для экономического развития сербского народа весьма важны хорошие дороги и железнодорожная связь. Самарджич отмечал, что много лет строится дорога от Плевли к черногорской границе и от Нова Вароши до Сенницы и что работы медленно продвигаются, хотя народных денег на эти цели выделяется много. Сретен Вукосавлевич утверждал, что сербская организация лежит на сербском крестьянине и большинство работ проводится за счет крестьянина — «мы, называемые интеллигенцией, будем лишь агитаторами и лидерами». Программа, касающаяся будущего крестьян проста: она состоит в том, что «крестьянин получает свою землю, отменяется десятина, он может мирно жить и работать, никто не вмешивается в его веру и национальные символы, закон распространяется и на него» [2]. Весьма важно,
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 82.
2. Там же. С. 92.
148
сказал Вукосавлевич, чтобы чифчии были оседлыми, чтобы ага по своему нахождению не мог прогнать их с чифтлика, потому что в этом случае крестьянин не должен принудительно работать на агу. Сретен Вукосавлевич особенно настаивал на правильном устройстве аграрных отношений. Он считал, что программа должна быть скромной и практичной, что нужно участвовать «в делах, где мы можем надеяться на успех». Для более высокой политики, говорил Вукосавлевич, «я считаю, что у нас нет ни сил, ни людей, у которых бы не было других дел. Оставим более сильным, чтобы они заинтересовались судьбой конституционной жизни и нашими свободами. Мы должны заботиться о том, чтобы остаться в живых [...], мы свой национальный долг выполним, если останемся живы и сохраним крест тремя перстами и сохраним сербские символы в нашем родном крае» [1].
На Скупщине утвердили Конституцию сербской народной организации в Османской империи, которая содержала 51 статью. В конце работы Скупщины был избран Главный комитет, в который вошли из Скопской епархии: Богдан Раденкович, Алекса Станишич и Исаило Хаджиевски, из Рашко-Призренской епархии: Милан Цемович, Стоян Капетанович и Стеван Самарджич, из Салоникской области: Никола Голубович, Джордже Денкович и Милан Чемеркич, а из Битольской области: Йован Чиркович, Яничие Димитриевич и Риста Ставрич [2].
1. Рад Народне скупштине отоманских Срба, од 2. фебруара до 11. фебруара 1909. год. С. 93.
2. Там же. С. 36, 37.