Исследования по кирилло-мефодиевистике и палеославистике

Сергей Юрьевич Темчин

 

Древнерусская книжность

 

3. Новое исследование о древнерусской толковой азбуке

(Steensland L., Если бы Господь в гроб не был положен: Об одной малоизвестной толковой азбуке, Stockholm, 2006 (= Acta Universitatis Stockholmiensis, Stockholm Slavic Studies, vol. 31), 212 pp., Scando-Slavica, vol. 55, 2009, p. 187‒194.)

 

Lars Steensland, Если бы Господь в гроб не был положен: Об одной малоизвестной толковой азбуке, Stockholm, 2006

(Acta Universitatis Stockholmiensis, Stockholm Slavic Studies, vol. 31), 212 pp. ISSN 05853575; ISBN 91-85445-52-5.

 

 

Рецензируемая монография известного шведского слависта Ларса Стенсланда, изданная Стокгольмским университетом в 2006 году, посвящена публикации и всестороннему изучению древнерусской толковой азбуки, начинающейся словами Аще не бы во гробе положен еси, Господи… (сокращенно — АНБ). Книга содержит информацию о всех пяти списках этого произведения (датируются XV–XVII вв.), выявленных автором в рукописных собраниях Москвы и Стокгольма, критическое издание текста на основе древнейшего списка конца XV века (вставные листы в рукописи 1540-х либо 1550-х годов: Москва, Российская государственная библиотека, собр. Волоколамского монастыря (ф. 113), № 551), а также исследование взаимоотношения списков, содержания и структуры данной азбуки, ее языка и возможных источников, способных пролить свет на происхождение и последующую историю этого произведения.

 

Книга состоит из введения (с. 9–14), семи глав (с. 15–163), заключения (с. 165–166), английского резюме (с. 167–169), словоуказателя к тексту азбуки по основному списку (с. 171–176), двух приложений (с. 177–189), посвященных акцентологическому изучению основного источника и публикации еще одного — стокгольмского — списка (Библиотека Стокгольмского университета, Slav. 1), библиографии (с. 191–203), перечня привлеченных к исследованию рукописных источников (с. 205– 208) и списка сокращений (с. 209–212). На верхней обложке помещено цветное изображение новгородской иконы Положение во гроб (XV в.), на

 

 

260

 

нижней — выполненная церковнославянским шрифтом фраза , позволяющая считать, что перед нами — последняя монография автора, недавно закончившего преподавательскую карьеру [1].

 

Во введении кратко изложена цель исследования и дан сжатый, но очень информативный обзор церковнославянских толковых азбук (с разделением на южно- и восточнославянские по происхождению), встречающихся в древнерусских списках до 1700 года (во втором абзаце на с. 10 рецензируемой работы, вероятно, опечатка — до 1600 г.), снабженный инципитами произведений и научной библиографией. Некоторые толковые азбуки имеют антиеретическую либо противоиудейскую направленность.

 

Рассматриваемый жанр до сих пор остается малоизученным, и выявление относящихся к нему произведений еще не завершено. В этой связи следует указать на толковую азбуку Адам сотворен Богом от брения…, отсутствующую в обзоре Л. Стенсланда и опубликованную недавно по единственному известному на сегодняшний день списку — старообрядческой рукописи первой четверти XX века (Санкт-Петербург, Институт русской литературы АН России, Древлехранилище, Причудское собр., № 158) [Морозова 2009, 207–255]. Более раннее происхождение этой азбуки не исключено: тематически она близка к апокрифам о рукописании Адама.

 

Первая глава (с. 15–23) посвящена описанию древнейшего списка азбуки Аще не бы во гробе положен еси, Господи…, в том числе его языка и орфографии, которые содержат ряд псковских черт. В одном случае морфологическая особенность — употребление именной формы прилагательного вместо местоименной (с. 21, пункт № 12) — принята автором за фонетическую („Отпадение й после переднего гласного“) либо палеографическую („Но писец мог и забыть дописать надстрочное кендемообразное и“).

 

Вторую главу (с. 25–32) составляет критическое издание текста АНБ по древнейшему источнику с разночтениями по остальным четырем. Критический аппарат не свободен от пропусков, судя по отсутствию в нем варианта большинства списков желѣзна к словоформе

 

 

1. Библиография Л. Стеенсланда опубликована в недавнем издании, посвященном 65-летию ученого, известного своими палеославистическими (в том числе акцентологическими) и лексикографическими работами [Ambrosiani 2006, 15–21].

 

 

261

 

(306v 12), упоминаемого в первой главе (с. 22, пункт № 17) и послужившего основанием для реконструкции оригинала (см. с. 56).

 

Третья глава (с. 33–50) содержит описание и датировку четырех списков АНБ (кроме основного, подробно описанного в первой главе), исследование взаимоотношений между всеми пятью источниками и позднейших изменений исходного текста, возникших путем вторичной правки библейских цитат по Библии. В результате автором построена стемма, отражающая текстологическую историю АНБ по данным всех пяти исследованных списков, представляющих две ветви традиции (названные А и Б). Особую подгруппу составили два списка с белорусскими языковыми чертами, восходящие к оригиналу, предположительно созданному в Великом княжестве Литовском. На одной из этих рукописей — той, что хранится ныне в Стокгольме — читается запись на руськой мове, выполненная латинскими буквами. Л. Стенсланд воспроизвел ее следующим образом: roku tyszecza szyest e [?] sot try[…] (с. 34). Запись содержит формы родительного падежа и потому должна воспроизводиться так: roku tyszecza szyestesot try[…].

 

В четвертой главе (с. 51–88) представлена авторская реконструкция исходного текста АНБ с построчным указанием прямых и парафразированных цитат из богослужебных книг — Библии, Триоди и Октоиха.

 

Отдельный раздел данной главы посвящен технике составления АНБ: здесь на конкретных примерах показано, что при написании этого произведения его автор в одних случаях точно цитировал, а в других — парафразировал текст различных богослужебных книг. Для некоторых мест азбуки Л. Стенсланд не нашел текстовых источников. Таково, например, сообщение о троекратном отвержении апостола Петра, который паки шедъ zа столпъ · помѧнѹ слово господне плакасѧ горько. В качестве параллели к упомянутому здесь столпу исследователем указана фреска второй половины XIV века из новгородской церкви Феодора Стратилата, „изображающая в правой своей части Петра отрекающегося от Иисуса, а в левой части — плачущего Петра, облокотившегося на какую-то колонну“ (с. 58).

 

Эта иерусалимская колонна, некогда хранившаяся в Константинополе, неоднократно упоминается в древнерусских хождениях [2]:

 

 

2. Приводимые ниже контексты цитируются по изданиям [Прокофьев 1984, 82, 97, 102, 122; ПСРЛ, т. 4/1, с. 377 (Хождение дьяка Александра в Царьград)].

 

 

262

 

1. Анонимное хождение в Царьград (конец XIII–начало XIV в.): „[в константинопольской Св. Софии — С.Т.] есть <…> столпец, под ним же плакал Петр апостол, и столпцы каменыи иерусалимскые“.

 

2. Странствие Стефана Новгородца (1348–1349 гг.): „А от великых двереи [константинопольской церкви Св. Апостолов — С.Т.] по правои руце стоят два стлъпа: един, идеж бе привязан господь нашъ Исус Христос, а другы, на немже Петр плакася горко; привезены от Иерусалима; един толъст, иже Исусов, от зелена камени, прочернь, а други — Петров — тонок, аки бревенце, велми красен, прочернь и пробель, аки дятлен“.

 

3. Хождение Игнатия Смолнянина в Царьград (1389–1393 гг.): „Ту [в константинопольской церкви Св. Апостолов — С.Т.] есть и Петров камен, на нем же плакася горко о отметании“.

 

4. Хождение дьяка Александра в Царьград (1391–1396 гг.): „Ту [в константинопольской церкви Св. Апостолов — С.Т.] есть каменъ, оу негоже плакалъ Петръ апостолъ о отвѣрженiи Господни i алекторъ его възгласилъ“.

 

5. Хождение Зосимы в Царьград, Афон и Палестину (1419–1422 гг.): „Въ святой же Апостолской церкви [Константинополя — С.Т.] стоить столпець, у него же вязали Христа жидове и други столпец мал, у него же плакался апостол Петр, коли отверглъся Христа“.

 

 

Судя по тому, что в толковой азбуке интересующий нас предмет назван именно столпом, а не иначе, ее автору было известно Странствие Стефана Новгородца (1348–1349 гг.), послужившее, по всей видимости, основанием также для фрески новгородской церкви Феодора Стратилата, датируемой 1360–1361 годами.

 

Следующий раздел четвертой главы содержит анализ азбучного ряда, на основе которого создан текст АНБ. Это образцовое исследование, выполненное с привлечением всех известных Л. Стенсланду славянских абецедариев и толковых азбук, может служить прекрасным введеним в соответствующую проблематику. В качестве дополнения

 

 

263

 

отметим, что источником контекста благодателю господи распѧтсѧ zа ны неблагодарны (с. 72), видимо, является молитва св. Василия Великого перед причастием, содержащая слова По чрезмерной Твоей благости в последние дни воплотившийся, распятый и погребенный за нас, неблагодарных и злонравных

 

Комплексное изучение азбучного ряда привело Л. Стенсланда к выводу о том, что исследуемая им толковая азбука создана в северо-западной Руси в первой половине XV века. Данная датировка не бесспорна: ее основания разнообразны, но расплывчаты. Наиболее конкретным из них является выявленная исследователем уникальная структурная связь АНБ с двумя иными толковыми азбуками — Азбукой об Адаме и Аз есмь Бог первый (с. 70, 76). Вторая известна по рукописи начала XVII века, тогда как древнейший список первой датируется концом XV века (с. 12). Все три толковые азбуки, связанные друг с другом глубинной структурной связью, вполне могли быть созданы и во второй половине XV века; ср. утверждение самого Л. Стенсланда о том, что художественная форма АНБ соответствует „периоду с конца XIV века вплоть до конца XV века“ (с. 85).

 

В следующем разделе четвертой главы, посвященном анализу художественной формы азбуки АНБ, выявлены следующие ее черты: изосиллабичность, изотоничность (равное количество ударных слогов в соседних строфах) и аллитерация. В связи с последней по недоразумению цитируются свойства славянского акростиха, в том числе авторства Пахомия Серба (с. 84–85): они связаны не с аллитерацией, а с неравным количеством первых букв строфы, используемых для построения акростишного текста.

 

Заключительный раздел главы посвящен лингвистической характеристике реконструируемого Л. Стенсландом оригинала АНБ, в котором просматриваются псковские языковые черты.

 

В пятой главе (с. 89–92) анализируется содержание толковой азбуки, сводящееся в основном к пересказу Страстей Христовых.

 

Шестая глава (с. 93–147) посвящена поиску редакций богослужебных книг, текстологически максимально близких к читающимся в АНБ прямым цитатам из Псалтыри, Четвероевангелия, Триоди и Октоиха.

 

Просмотрев более сотни церковнославянских рукописей и их изданий, Л. Стенсланд не обнаружил списков ни одной из перечисленных выше книг, текст которых полностью совпадал бы с цитатными фрагментами

 

 

264

 

АНБ, но установил, что в произведении цитируется вторая (докиприановская) редакция Псалтыри, вторая (преславская) либо первая (архаичная) редакция Четвероевангелия (возможно, при этом использовался компилятивный источник), Октоих по какому-то списку XIV–XV веков и неопределенная версия Триоди.

 

Дополнительно рассмотрев параллели между АНБ и апокрифическим Никодимовым евангелием (с. 134–137), Л. Стенсланд заключил, что автор азбуки пользовался, скорее всего, не самим апокрифом, а основанной на нем гомилией Евсевия о сошествии Иоанна Предтечи в ад. Отдельно указаны текстовые схождения АНБ с иными толковыми азбуками — Азбукой о Христе, Азбукой о воскресении Христове и Азбукой об Адаме (с. 143–144).

 

После обзора источников исследователь приходит к следующему выводу: „Суммируя это, единственное время, в которое могли сосуществовать все здесь названные источники — это конец XIV века и XV век, скорее первая половина XV века. Учитывая то, что АНБ, естественно, должно было возникнуть через некоторое время после написания всех его источников, самым вероятным временем создания его кажется нам первая половина XV века“ (с. 146). Это довольно неожиданный вывод, ведь если следовать логике автора, то азбука должна датироваться второй половиной XV века, т.е. именно через некоторое время после написания всех его источников, которые датированы самим Л. Стенсландом концом XIV–первой половиной XV века.

 

Учитывая все высказанные выше хронологические замечания, возникновение толковой азбуки Аще не бы во гробе положен еси, Господи… следует датировать не первой половиной XV века, как предлагает Л. Стенсланд, а второй половиной того же столетия. При этом остается в силе выявленная исследователем языковая связь произведения с Псковом либо Новгородом.

 

Шестая глава содержит ряд неточных утверждений: написание и̏зь|бавлѣниѥ̑, вопреки мнению автора, не отражает нового ятя (с. 109, прим. 272); форма грѧды̇ является обычным именным причастием, а не примером „отпадения конечного й“ (с. 118, прим. 286); текст на бумажных листах XVIII века, восполняющий утрату листов пергаменной рукописи XIV века, по техническим причинам не мог быть скопирован с самих утраченных листов (с. 111); Баницкое евангелие в целом не является

 

 

265

 

представителем преславской редакции (с. 121), которая появляется здесь лишь во второй половине Евангелия от Иоанна [см.: Темчин 1997б], т.е. к этому источнику применим комментарий Л. Стенсланда к Явилову евангелию (с. 110, прим. 275).

 

Заключительная седьмая глава (с. 149–163) посвящена истории АНБ. Обобщая изложенные ранее сведения о времени и месте создания азбуки, исследователь не вполне точно воспроизводит собственные же выводы, ср., например: „Судя по водяному знаку, самый старый список (№ 551) восходит ко второй половине XV века (см. раздел 1.1), и поэтому АНБ должно было быть написано не позднее этого времени“ (с. 149). В разделе 1.1 действительно бумага данного списка датирована второй половиной XV века (с. 16), однако после рассмотрения всего комплекса датирующих признаков Л. Стенсланд датировал данный список концом XV века, подчеркнув компромиссный характер этой датировки, поскольку „письмо и употребление надстрочных знаков в № 551 производят впечатление <…> скорее всего начала XVI века“ (с. 17).

 

В дальнейшем (с. 154–155) автор излагает аргументы, свидетельствующие о связи АНБ с борьбой против ереси жидовствующих:

 

1) формулировка заглавия азбуки неверные и соблазняющиеся о воскресении Спасителя миру вполне применима к жидовствующим, которые обвинялись именно в отрицании воскресения Христа;

 

2) новгородский архиепископ Геннадий, главный оппонент жидовствующих, активно интересовался акростихом в связи с преподаванием;

 

3) древнейший из пяти списков АНБ принадлежал монастырю, основанному в Волоколамске Иосифом Волоцким, последовательным противником жидовствующих.

 

Исследователь привел также аргументы против такой связи:

 

1) хронология создания АНБ — по Л. Стенсланду, „не позднее 70-х гг. XV века (скорее еще раньше)“ — предшествует началу открытой проповеди жидовствующими своих воззрений (1487 г.) и назначению Геннадия новгородским архиепископом (1484 г.);

 

2) оригинал АНБ возник гораздо ранее древнейших из сохранившихся списков конца XV–начала XVI веков (которые уже представляют разветвление традиции на семьи А и Б) и, следовательно, мог быть написан еще до появления ереси жидовствующих;

 

 

266

 

3) АНБ возникло не в кругу новгородского архиепископа Геннадия, поскольку библейские цитаты обнаруживают лишь отдаленное родство с Геннадиевской Библией 1499 года.

 

Исходя из датировки АНБ первой половиной XV века, Л. Стенсланд связал создание этого произведения с борьбой против движения стригольников — несмотря на отсутствие данных о том, что последние не верили в воскресение Христа (с. 155). Эта гипотетическая связь заставила исследователя датировать данную толковую азбуку началом XV века (с. 156). В качестве предварительного предположения исследователь выдвинул идею о том, что автором АНБ мог быть преподобный Евфросин Псковский (1386–1481), который в одном из своих произведений привел псалтырный стих, цитируемый также в АНБ, либо кто-то из его псковских оппонентов — книжник Иов Столп (XV в.) или дьякон Филипп Петров (конец XV в.). В заключении к книге исследователь констатировал, что „вопрос об авторстве остается еще открытым“ (с. 165).

 

Эти выводы не бесспорны. Выше было показано, что, основываясь на данных самого Л. Стенсланда, создание АНБ следует датировать второй половиной XV века. Текстологические различия семей А и Б, названные в одном месте большими (с. 155), в ином охарактеризованы противоположным образом — отмечена „<б>ольшая стабильность текста АНБ“ (с. 158). Все это фактически снимает первые два аргумента против связи АНБ с ересью жидовствующих. Третий же аргумент не является решающим, поскольку направленная против данной ереси азбука вполне могла быть написана автором, не входившим в круг новгородского архиепископа Геннадия. При этом остаются в силе все приведенные Л. Стенсландом аргументы в пользу связи АНБ с борьбой против жидовствующих.

 

Исследуя текстовые связи АНБ с богослужебными текстами, Л. Стенсланд справедливо отметил, что первая строфа этого произведения

Заметим, что данная стихира посвящена усопшим и поется в составе соответствующей — субботней — службы (начинающейся в пятницу вечером).

 

Однако этот фрагмент стихиры в свою очередь основан (в структурно-семантическом плане) на начале евангельского стиха Мк 13.20

 

 

267

 

и аще не бъı г҃ь съкратилъ д҃ни не бъı бъıла сп҃сена всѧка плъть (цитируется по Мстиславскому евангелию до 1117 г., представляющему вторую редакцию текста) [Жуковская 1983a, 156]. Языковое выражение данного стиха не слишком различается по редакциям церковнославянского Евангелия [Воскресенский 1894, 336–337]. Стих является частью ответа Иисуса Христа на вопрос его учеников о кончине мира (Мк 13:5–37).

 

Помещенный в самое начало АНБ октоишный фрагмент, отсылающий к Евангелию, может играть роль библейского ключа [см.: Пиккио 2003], проясняющего основной смысл всего произведения. Если это действительно так, то, учитывая уточненную хронологию создания АНБ (втор. пол. XV в.), эта азбука оказывается связанной с ожиданием конца света в 1492 году, актуальным во время борьбы против ереси жидовствующих.

 

Дополнительное подтверждение этому обнаруживается во втором слове Иосифа Волоцкого о почитании икон (позже оно вошло в Просветитель), где читаем:

 

„Тако же и пречистыа владычица нашеа <Б>огородица пречистый образ повелеша святии апостоли и божествении отци на святых иконах писати и покланятися того ради, яко и от пророк и апостол и от всех праведных духов сведетельствуема, яко въистинну <Б>огородица сущи, и яко чиста душею и телом Еммануила породи нетленна, и яко аще не бы чистое се и всенепорочное обрелося приателище божества, не бы спаслася всяка плоть, и яко всяка слава и честь и святыни, от самого того перваго Адама даже до скончания века, пророком и апостолом, и мучеником и праведником, и преподобным и смереным сердцем, тоя ради единоя <Б>огородица Мариа бысть, и бывает, и будет“ [3].

 

Выделенная фраза отсылает к тому же евангельскому стиху Мк 13:20, а сам контекст резюмирует историю Спасения — от первого Адама до скончания века, что вполне соответствует основной идее АНБ.

 

Данное послание Иосифа Волоцкого написано в конце XV века (вероятно, до 1490 г.), после основания им монастыря Успения Богородицы (1479 г.), деятельность которого с самого начала была направлена против ереси жидовствующих. Тогда же (после 1 сентября 1492 г.) Иосиф написал свои Сказания о скончании седьмой тысящи, связанные с

 

 

3. Цитируется по изданию [Казакова, Лурье 1955, 337].

 

 

268

 

ожидавшимся, но не состоявшимся в 1492 году (7000 г. от сотворения мира) концом света [см.: Лурье 1988, 435–436].

 

Приведенные выше параллели между АНБ и полемическими произведениями Иосифа Волоцкого вряд ли могут служить доказательством его авторства в отношении данной толковой азбуки, даже если учесть, что древнейший список АНБ, как отметил Л. Стенсланд, читается в составе сборника, принадлежавшего Нифонту Кормилицыну, ученику Иосифа Волоцкого (с. 15). Однако этих данных вполне достаточно для предположения о том, что толковая азбука Аще не бы во гробе положен еси, Господи… составлена в последние два десятилетия XV века в кругу Иосифа Волоцкого, вероятно, в основанной им же обители. Тематически это произведение, открывающееся цитатой из октоишной стихиры по усопшим о положении во гроб Иисуса Христа, отверзшем рай для всего человечества, хорошо вписывается в новую практику поминания усопших, развивавшуюся, по крайней мере с 1490-х годов, в Иосифо-Волоколамском монастыре (и получившую широкое распространение в 1530–1540-х гг.) [см.: Алексеев А.И. 2002, 148–163]. Данная обитель первоначально принадлежала Новгородской епархии, и среди ее первых насельников вполне могли быть выходцы с новгородско-псковских земель. В этой среде противников ереси жидовствующих и следует искать автора АНБ.

 

Составленный Л. Стенсландом словоуказатель содержит несколько недочетов: наряду с союзом и выделена несуществующая частица и; форма нѣсть дана отдельной статьей, а не среди форм глагола быти; для одного из употреблений предлога по дан неточный адрес (510 вместо 59); изредка нарушается алфавитный порядок следования статей (сила идет после силенъ, а сонъ — перед сонмъ).

 

К сожалению, авторский текст монографии не был должным образом отредактирован: стиль часто сбивается на разговорный и устаревший, встречаются рассогласованные грамматические формы (могло бы быть искомый синоним, с. 106), неверное словоделение (За то вместо Зато, с. 99). Попадаются опечатки: сбоего вместо своего (с. 57), впонле вместо вполне (с. 72), язбукам вместо азбукам (с. 85), Никодимобом вместо Никодимовом (с. 124), заключаетя вместо заключается (с. 92). Изредка неточно указаны евангельские стихи (например, Мф 27:60 вместо Мф 27:59 на с. 112). Впрочем, все это не мешает адекватному восприятию авторского текста.

 

 

269

 

В заключение мы должны поблагодарить Ларса Стенсланда за многолетние профессиональные усилия, благодаря которым азбука Аще не бы во гробе положен еси, Господи… стала наиболее исследованным произведением своего жанра. Следует специально отметить научную честность автора, последовательно приводящего аргументы не только за, но и против собственных выводов. Рецензируемая монография должна быть непременно рекомендована всем заинтересованным в углубленном изучении древнерусских толковых азбук.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]