Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир

Б.Н. Флоря (отв. ред.)

7. О ВОЗМОЖНЫХ ИСТОЧНИКАХ ЗАИМСТВОВАНИЯ ТИТУЛА “КАГАН” В ДРЕВНЕЙ РУСИ  [*]

И.Г. Коновалова

 

- Сокращения

 

Употребление тюркского титула “каган” применительно к древнерусским князьям давно вызывает закономерный интерес у историков. К настоящему времени выявлен следующий круг источников, упоминающих о кагане русов: это сообщение Бертинских анналов под 839 г.; письмо Людовика II Немецкого (855-875) византийскому императору Василию I (867-886) от 871 г.; сочинения арабских и персидских авторов X-XII вв.; древнерусские памятники, где некоторые русские князья XI-XII вв. названы каганами, - “Слово о законе и благодати” и “Исповедание веры” митрополита киевского Илариона, “Слово о полку Игореве”, а также граффито второй половины XI в. на стене собора Св. Софии в Киеве.

 

Несмотря на обилие мнений, высказанных в историографии по поводу этого древнейшего титула русских князей, собственно термину “каган”, его происхождению и значению в разные эпохи у разных народов посвящена только статья А.П. Новосельцева [1], в остальных же работах данный титул рассматривается в контексте более общих проблем истории Дневнерусского государства, касающихся географических, политических и этнокультурных условий его становления и развития. При этом наибольшее внимание в историографии уделяется причинам и обстоятельствам принятия данного титула, возможным источникам его заимствования, особенностям функционирования титула в различные периоды истории Древнерусского государства, а также его соотношению с другими титулами правителей Древней Руси - “князь”, “великий князь”, “царь” (цесарь).

 

Поскольку сам титул “каган” [2] имеет восточное происхождение [3], то наличие его в титулатуре древнерусских князей истолковывается в историографии как свидетельство восточного влияния на древнерусскую государственность. В качестве проводников такого влияния большинство исследователей называет хазар, от которых, как принято считать, и был усвоен древнерусской элитой данный титул в первой половине IX в. [4] Что касается причин и обстоятельств этого заимствования, то на сей счет высказываются разные соображения, суть которых можно свести к двум прямо противоположным позициям.

 

Одни авторы полагают, что в конце VIII - первой трети IX в. у русов [5] произошли качественные изменения в политическом устройстве

 

 

*. Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 99-01-00216а).

 

108

 

 

общества, приведшие к появлению такого высшего должностного лица, объем и характер полномочий которого не мог быть адекватно выражен в терминах родного языка, в связи с чем для наименования главы древнерусского государства был позаимствован титул из соседней Хазарин - престижный титул владыки самого в то время могущественного государства Восточной Европы, означавший верховного сюзерена, претендовавшего на господство в регионе. Принимая титул кагана, правитель русов тем самым декларировал не только свою независимость от Хазарии, которой в IX в. подчинялся ряд восточнославянских племен, но и заявлял о своем равноправном положении с хазарским каганом, получая тем самым возможность достойным образом вписаться в существующую систему международных отношений [6].

 

Согласно иной точке зрения, принятие титула “каган” древнерусскими правителями истолковывается как получение этого титула от хазарского владыки в знак признания ими своего вассального по отношению к нему положения. Ее сторонники исходят из того, что просто так “позаимствовать” титул было невозможно; чтобы стать легитимным носителем титула “каган”, претенденту надлежало отвечать определенным критериям - либо находиться в тесной связи с харизматическим правящим родом Хазарии (через династический брак, например), либо быть вассалом хазарского кагана [7]. Таким образом, в принятии титула “каган” правителем русов предлагается видеть «не главенство над самостоятельным “Русским каганатом”, а включенность в тюрко-хазарскую иерархию» [8].

 

Помимо хазар, в качестве народов-посредников при заимствовании древнерусскими правителями титула “каган” назывались также гунны и авары, но эти предположения не получили развития в историографии. Что касается гуннов, то соображения выдвинувшего эту точку зрения А.З.В. Тогана [9] не только не подкреплены материалом источников, но и вообще основаны на недоразумении, ибо гуннский глава никогда не носил данного титула. Именование же вождя гуннов каганом, встречающееся у отдельных средневековых латинских авторов, связано с тем, что это слово часто воспринималось ими не как титул, а как имя собственное [10]; кроме того, они - что было привычно для латинской литературы того времени - отождествляли гуннов и аваров, правитель которых действительно титуловался каганом [11]. В этом смысле не лишено оснований предположение Г. Ловмяньского о возможном аварском влиянии на принятие титула кагана древнерусскими владыками [12]. Сам Г. Ловмяньский, правда, высказал эту мысль в довольно осторожной форме, ограничившись лишь общеисторическими соображениями в ее поддержку.

 

Еще одной проблемой, имеющей отношение к восточной титулатуре древнерусских князей, являются особенности функционирования титула “каган” на Руси в IX-XII вв. Если не считать тех авторов, которые в упоминаемом Бертинскими анналами кагане видят хазарского кагана [13] или скандинавского владыку [14], то для IX-X вв. принадлежность термина “каган” к официальной титулатуре древнерусских князей не вызывает больших сомнений в историографии [15].

 

109

 

 

Что касается XI-XII вв., когда титул “каган” появляется в собственно древнерусских источниках, то некоторые исследователи расценивают титулование древнерусских князей каганами в этот период как простой анахронизм, отражающий исторические реалии более раннего времени (т.е. хазарское влияние) и уже не имеющий никакого отношения к международной дипломатической практике XI-XII вв. [16] Согласно иной точке зрения, титул “каган ’ сохранялся в качестве официального титула киевских князей, по крайней мере, до середины XI в. В первой половине XI в. он был “символом единовластия и легитимного правления в Восточной Европе” [17], а также мог подчеркивать независимость Киева от Византии [18], признававшей претензии древнерусских князей на земли, ранее подвластные хазарам [19]. В XII в. титул совершенно вышел из обращения, о чем свидетельствует вытеснение его из центра Древнерусского государства на периферию, где он сохранялся за черниговской ветвью русских князей [20].

 

Наконец, высказывалось мнение, что термин “каган” вообще никогда не использовался в качестве официального титула древнерусских князей. В его появлении на Руси в XI в. А. Поппэ видит результат влияния греческой литературной традиции на творчество Илариона [21]. И.Г. Добродомов трактует относимый к древнерусским князьям XI в. титул “каган” не как светский, а как сакральный титул духовных владык, обожествляемых по хазарскому образцу, и считает ненадежными все данные иностранных источников IX-X вв. о принадлежности титула кагана русским правителям [22].

 

Нет единства мнений и в отношении того, какое место принадлежало термину “каган” в титулатуре древнерусских правителей IX-XII вв. Титул “каган” обычно рассматривается в качестве синонима древнерусского “кънязь”, однако остается неясным, как они соотносились между собой на практике - употреблялись ли параллельно [23] или же термин “каган” был вытеснен позднейшим титулом “князь”, заимствованным, как полагает А.С. Львов, не ранее XI в. [24] Исходя из употребления титула “каган” на Востоке, обозначавшего там правителя верховного ранга, А.П. Новосельцев настаивает на том, что в Древней Руси данный титул соответствовал и исторически предшествовал термину “великий князь” [25], использование которого в официальной титулатуре русских князей многие исследователи относят к сравнительно позднему времени - XII—XIII вв. [26] А.А. Горский, напротив, считает, что титул “каган”, появившийся, по его мнению, на Руси позже титулов “князь” и “великий князь”, был вызван к жизни “необходимостью отличить киевского князя от правителей зависимых от него восточнославянских союзов племенных княжеств” [27].

 

Таким образом, на сегодняшний день многие вопросы, связанные с причинами и обстоятельствами принятия титула “каган” древнерусскими правителями, с особенностями его употребления внутри страны и в международной дипломатической практике все еще недостаточно выяснены. Само по себе признание того, что титул “каган” был заимствован от хазар (неважно, как - под хазарским ли влиянием или, наоборот,

 

110

 

 

в пику хазарам), оставляет в тени куда более важную проблему: а что реально означал этот титул для древнерусской правящей элиты в IX-XII вв.? Поздние (сравнительно с другими памятниками) упоминания в собственно древнерусских источниках о князьях-каганах диктуют нам дифференцированный подход к определению содержания термина “каган” применительно к правителям Руси в источниках IX-X вв., с одной стороны, и XI-XII вв. - с другой.

 

Для первого периода не совсем понятно, что такое chacanus народа Rhos Бертинских анналов, chacanus Nortmannorum в письме Людовика Немецкого и хакан рус арабо-персидских источников - самоназвание, вошедшее в международную практику, или же международная практика, сложившаяся вне всякой связи с самосознанием формирующейся древнерусской политической элиты. Если в источниках IX-X вв. перед нами самоназвание, то тогда следует установить, что именно за ним скрывается - формальная самоидентификация, ограниченная сферой официальной титулатуры, или вполне осознанное обретение нового института власти, вместе с которым появляется и соответствующий ему титул. Что касается источника заимствования титула “каган”, то очевидно, что от Хазарии, крупнейшего восточноевропейского государства в VIII-IX вв. и ближайшей соседки Руси, абстрагироваться нельзя, но в каком смысле можно (и можно ли вообще) говорить о ее влиянии на становление древнерусской государственности? Чем было обусловлено принятие русским правителем титула “каган” - давлением внешних обстоятельств или собственными политическими амбициями? Прямого ответа на все эти вопросы источники не дают. К сожалению, и для анализа реального содержания титула “каган” на Руси в период XI-XII вв. также очень мало материала, главным образом ввиду отсутствия развитой титулатуры княжеской власти в Древней Руси.

 

Разумеется, рассмотреть все эти вопросы в рамках одной статьи невозможно, поэтому выделим те, которые представляются наиболее существенными: принятие титула “каган” на Руси в IX в.; место титула “каган” в титулатуре русских правителей на международной арене в IX-X вв.; пути проникновения термина “каган” на Русь.

 

Впервые о кагане (хакане) [28] русов упоминается под 839 г. в Бертинских анналах в связи с описанием приема византийского посольства при дворе франкского императора Людовика Благочестивого (814-840). По сообщению Пруденция, официального летописца Франкской империи, 18 мая 839 г. в Ингельхайме Людовик Благочестивый принял посланников византийского императора Феофила (829-842), а также прибывших вместе с ними из Константинополя представителей дотоле неизвестного при дворе франкского императора народа “рос”. Из письма Феофила и беседы с самими русскими послами стало известно, что русское посольство первоначально направлялось в Константинополь и по завершении своего визита в столицу Византии собиралось вернуться домой, однако не смогло это сделать, так как путь, которым русы приехали в Константинополь, был весьма небезопасным. Поэтому Феофил отправил русских послов вместе со своим посольством ко двору Людовика

 

111

 

 

Благочестивого и в сопроводительном письме просил франкского императора посодействовать их благополучному возвращению на родину. Людовик же, расспросив пришельцев и услышав от них, что они по происхождению являются шведами (eos gentis esse Sueonum), заподозрил, что русские послы и в Константинополь, и к нему прибыли с разведывательными целями, и задержал их у себя для выяснения всех обстоятельств дела [29]. О дальнейшей судьбе русского посольства в источнике ничего не сказано.

 

Это сообщение Бертинских анналов давно рассматривается в исторической литературе, но преимущественно в связи с норманнской проблемой [30]. Оставляя в стороне вопрос о происхождении народа, наименование которого Пруденций передает в форме Rhos, обратим внимание на те сведения источника, которые представляют интерес для нашей темы.

 

Судя по сообщению о приеме византийских и русских послов Людовиком Благочестивым, анналисту были доступны следующие источники информации о “росах”: во-первых, письмо императора Феофила; во-вторых, устные сведения, которые могли быть получены от посланников византийского императора; в-третьих - рассказы самих русских послов. Однако повествование Пруденция об этом событии составлено таким образом, что точно установить, к какому из этих источников восходит та или иная деталь его рассказа, далеко не всегда возможно.

 

Это, в частности, касается и принципиально важного для нас сообщения о правителе, которого представляли в Ингельхайме послы народа “рос”. Изложив суть переговоров франкского императора с греками, доставившими ему письмо Феофила и “достойные дары”, Пруденций далее пишет, что Феофил

 

“послал также с ними (византийскими послами. — И.К.) неких людей, которые утверждали, что они, т.е. их народ, зовутся Рос, [и] которых их король, именуемый хаканом, направил к нему (Феофилу. — И.К.), как они заявляли, ради дружбы; [Феофил, как мы уже сказали, послал их], прося в упомянутом письме, чтобы, насколько можно, они, по милости императора, получили бы [его] разрешение и помощь для безопасного возвращения [к себе домой] через его державу, так как пути, которыми они прибыли в Константинополь, они проделали через [земли] варварских, ужаснейших в своей безмерной дикости народов, и он не хотел бы, чтобы они возвращались теми же [путями], дабы не подвергли себя случайной опасности” [31].

 

Как видно, ключевая фраза этого отрывка (“послал... неких людей, которые утверждали, что они, т.е. их народ, зовутся Рос, [и] которых их король, именуемый хаканом, направил к нему, как они заявляли, ради дружбы”) не дает однозначного ответа на вопрос, откуда Пруденций получил эти сведения - из письма Феофила, непосредственно от русских послов или же из обоих источников вместе, - ибо по форме изложения трудно уловить, что в данном случае перед нами: собственные впечатления анналиста или добросовестный пересказ императорского послания. Наверняка можно утверждать только то, что в письме Феофила излагались причины, по которым он просил Людовика обеспечить

 

112

 

 

русским послам безопасный проезд в их края, но что именно византийский император счел нужным рассказать в своем письме об этих послах и их правителе, нам доподлинно не известно; в частности, мы не знаем, кто же называл русского правителя каганом - его послы или чиновники византийской канцелярии. Конечно, можно предполагать, что и название народа “рос”, и титул его правителя, скорее всего, содержались в письме Феофила в качестве необходимой преамбулы к его просьбе позаботиться о благополучном возвращении русских послов на родину.

 

Некоторый материал для предположений по этому поводу могли бы дать латинские формы передачи Пруденцием терминов - этнонима “рос” и титула “каган”. В литературе уже обращалось внимание на вероятность соответствия Rhos Бертинских анналов ср. греч. 'Ρῶς, встречающемуся в византийских источниках с IX в. [32]. Правда, высказываются мнения, что с таким же успехом лат. Rhos могло быть как прямым отражением др.-герм. *rōds- (гипотетического самоназвания скандинавов, прибывавших на земли финнов) [33], так и обычной для латинских источников VIII-X вв. формой написания имени собственного, когда между буквой r и последующей гласной ставилось h [34]. Что касается титула “каган”, то латинская форма его передачи в Бертинских анналах не соответствует ни ср. греч. “хаган” (χαγάνος), ни др.-рус. “каганъ” (коганъ). Однако поскольку сам по себе этот титул был, скорее всего, знаком Пруденцию, ибо нередко употреблялся латинскими авторами, причем в различных вариантах (chacanus, chaganus, caganus, cacanus, gaganus и др.), то анналист мог использовать его в наиболее привычной для себя форме.

 

Один из дискуссионных вопросов, связанных с известием Бертинских анналов, касается определения того, правителем какого народа является упоминаемый источником каган - главой народа “рос” (т.е. правителем русов), хазарским каганом или же каким-то скандинавским правителем. Формальный повод для сомнений на этот счет дает то, что в записи Пруденция прямо не говорится, что каган является правителем народа “рос”, сказано лишь, что шведов, представших перед Людовиком Благочестивым, направил в Константинополь “их король, именуемый хаканом”. Отсюда, по мнению отдельных исследователей, можно заключить, что оказавшиеся в Ингельхайме этнические шведы, известные местному восточноевропейскому населению как народ “рос”, который в первой половине IX в. находился в политической зависимости от Хазарин, были наняты хазарским каганом для выполнения некоего дипломатического поручения в столице Византии [35]. Другие же авторы, ссылаясь на шведское происхождение послов, настаивают на том, что они выступали от имени владыки какого-то норманнского политического образования (находившегося или в самой Скандинавии, или на Севере Восточной Европы, например в Старой Ладоге, на Верхней Волге) [36].

 

Хотя большинство ученых считает, что в Бертинских анналах речь идет о кагане “росов” [37], существование в историографии иных точек зрения делает необходимым анализ аргументов их сторонников. Что касается версии о прибытии послов из Скандинавии или из северных

 

113

 

 

районов Восточной Европы, которая опирается, в сущности, только на указание нашего источника на их этническую принадлежность, то она уже неоднократно подвергалась критике в литературе [38]. Использование послов-иноземцев в дипломатических миссиях было весьма распространенным явлением в средние века, в связи с чем шведское происхождение послов народа “рос” само по себе не может служить доказательством того, что они представляли какого-нибудь правителя из Скандинавии. Следует учитывать и то, что ни для самой Скандинавии, ни для северной части Восточной Европы не зафиксирована традиция употребления термина “каган” в титулатуре местных правителей. Наконец, не в пользу версии о приходе послов из Скандинавии, с которой как раз в 20-30-х годах IX в. Франкская империя находилась в постоянном контакте [39], свидетельствует полнейшая неосведомленность Людовика Благочестивого и его приближенных о народе “рос”.

 

В поддержку мнения, что в Бертинских анналах говорится о хазарском кагане, выдвигают два основных аргумента: во-первых, несомненная принадлежность этого титула правителю Хазарии и, во-вторых, приходящееся на 30-е годы IX в. оживление хазарско-византийских отношений в связи с постройкой Саркела и вызванная этим событием интенсификация дипломатических контактов между двумя государствами. Некоторые уязвимые стороны этой точки зрения уже отмечались в литературе. Так, справедливо указывалось на три детали: 1) чтобы благополучно вернуться из Константинополя в Хазарию, послам кагана было гораздо удобнее ехать через Крым, а не кружным путем через Западную Европу [40]; 2) если бы речь шла о хорошо знакомой византийцам Хазарии и ее кагане, то об этом, скорее всего, было бы прямо сказано в письме Феофила [41]; 3) нет никаких сведений о практике использования хазарами норманнов в качестве своих посланников с поручениями дипломатического свойства [42].

 

К этим соображениям можно добавить следующее: трудно представить себе политический, экономический или какой-то иной интерес, который мог бы побудить хазарского кагана отправить посольство в далекий Ингельхайм. Дипломатические отношения с Франкской империей Хазария, насколько известно, никогда не поддерживала. Об отсутствии непосредственных связей между Хазарским каганатом и странами Западной и Центральной Европы красноречиво свидетельствуют многочисленные трудности, с которыми столкнулся в X в. испанский сановник Хасдай ибн Шапрут, пытавшийся переправить свое письмо из Кордовы ко двору хазарского правителя [43]. Хазария получала большие доходы от международной транзитной торговли, но при этом собственного купечества, интересы которого надо было бы отстаивать на государственном уровне, не имела [44]. Так же вряд ли можно допустить, что послы хазарского кагана отправились в Ингельхайм по инициативе византийской стороны, целью которой было найти на Западе союзников для войны против арабов.

 

В отличие от хазар, не имевших в конце 30-х годов IX в. никаких видимых причин для посещения Франкской империи, древнерусские правители,

 

114

 

 

напротив, могли быть заинтересованы в такой поездке, поскольку с IX в. началось проникновение русских купцов в земли Немецкого Подунавья [45]. Можно предположить, что в этих обстоятельствах миссия ко двору Людовика Благочестивого под покровительством византийского посольства и с рекомендательным письмом византийского императора была бы весьма заманчивой. Поэтому присутствие в Ингельхайме послов не хазарского, а русского правителя кажется более вероятным и естественным.

 

Таким образом, на основании Бертинских анналов можно утверждать, что в 839 г. русский правитель носил титул “каган”, который признавался на международной арене в качестве официального. Это заключение с очевидностью подтверждают сразу несколько источников различного происхождения второй половины IX - начала X в.

 

Один из них также принадлежит к сфере европейской дипломатии IX в. Это уже упомянутое письмо внука Людовика Благочестивого, франкского императора и итальянского короля Людовика II Немецкого византийскому императору Василию I, дошедшее до нас в составе Салернской хроники (вторая половина X в.) и датированное 871 г. Этот документ, несмотря на его важное значение для исследования вопроса о титулатуре древнерусских князей не всегда используется в историографии, на что недавно обратил внимание А.В. Назаренко [46].

 

Письмо Людовика II является ответом на несохранившееся послание Василия I, в котором речь шла о титулах, употреблявшихся византийской императорской канцелярией для правителей различных стран и народов. Выражая удивление по поводу некоторых титулов, принятых в Византии, Людовик, в частности, замечает, что в латинских кодексах

 

“хаганом именуется глава авар, а не хазар или норманнов, а [правитель] болгар называется не государем, а царем или господином” [47].

 

Из-за того, что греческий оригинал письма Василия I утрачен, мы не знаем, какой именно термин стоял там на месте латинского Nortmanni. Однако благодаря другим источникам X - начала XI в. (Лиудпранд, Иоанн Диакон) хорошо известно, что латинские авторы имели обыкновение передавать греческое обозначение руси ρούσιος словом “норманны” [48]. Поэтому из письма Людовика II можно заключить, что в византийской императорской канцелярции титул “каган” (χαγάνος) применялся не только к аварам, как это практиковалось при дворе франкского императора, но также к хазарам и норманнам-руси, причем к обоим народам одновременно.

 

Правда, в дошедших до нас византийских источниках и сделанных с них древнерусских переводах термин “каган” в титуловании правителей Древней Руси не встречается. Он не фигурирует в договорах Руси с Византией X в. [49], но это может быть связано с тем, что мы имеем дело с включенными в летопись поздними переводами, авторы которых оперировали актуальной для их времени политической терминологией. В сочинениях Константина Багрянородного (середина X в.) древнерусские князья именуются архонтами (ἄρχων) наряду с правителями славян, венгров, печенегов и кавказскими владыками [50]. Такое широкое

 

115

 

 

употребление титула “архонт” заставляет подозревать, как много нюансов в титулатуре могло покрывать одно это слово. Собственно, тому есть подтверждение у самого Константина: титул “каган”, употребляемый по отношению к хазарскому правителю, он неоднократно объясняет при помощи титула “архонт”: “хаган, архонт Хазарии (χαγάνος ἄρχων Χαζαρίας)” [51]. Другой византийский автор, патриарх Никифор (первая треть IX в.), хотя и знал, что хазарские правители называли себя каганами, применял иные термины для обозначения владыки Хазарии - “архонт” (ἄρχων), “вождь” (ἡγεμών), “предводитель” (ἡγούμενος), “государь” (κύριος) [52]. Таким образом, имеющийся в нашем распоряжении материал византийских источников вряд ли можно считать показательным относительно того, использовался ли в византийской канцелярии титул “каган” при обращении к правителям Руси.

 

По сравнению с греческими и латинскими источниками более разнообразную информацию дают арабо-персидские памятники ΙΧ-ΧΙΙ вв.

 

Сочинение арабского автора IX в. Ибн Хордадбеха “Китаб ал-масалик ва-л-мамалик” (Книга путей и стран), содержит не только первое в арабской литературе упоминание о русах, но и специальный раздел, посвященный титулам владык разных стран и народов. Ибн Хордадбех, будучи начальником почты (сахиб ал-барид) в одной из областей Северо-Западного Ирана и по долгу службы хорошо осведомленный в вопросах титулования правителей различных государств и к тому же имевший, как полагают, возможность пользоваться государственными архивами в Багдаде, называет каганами правителей тюрок, Тибета и хазар:

 

“Цари (мулук) тюрок, Тибета и хазар - все они хаканы, за исключением царя карлуков, которого называют йабгу (джабгуйа)” [53].

 

Это известие должно относиться ко времени до 840 г., поскольку правитель тюркского народа карлуков, названный у Ибн Хордадбеха титулом “йабгу”, после падения Уйгурского каганата в 840 г. стал претендовать на титул кагана [54]. Если действительно перечень владык, носивших титул кагана, был составлен Ибн Хордадбехом до 840 г. или около того, то отсутствие в данном списке правителя русов объяснимо: географ мог и не обладать соответствующей информацией, поскольку неизвестно, чтобы титул “каган” вошел в употребление на Руси ранее 839 г.

 

О том, что в распоряжении Ибн Хордадбеха не было детальных сведений о русах, можно судить по составу его сочинения, в котором они упоминаются лишь однажды (в широком известном отрывке о путях купцов-русов в Багдад [55]), а данные о других восточноевропейских народах чрезвычайно скудны. Кроме хазар, из жителей Восточной Европы в “Книге путей и стран” названы лишь славяне (ас-сакалиба), сувары и некоторые северо-кавказские народности - аланы, лакзы, сариры и др. [56] Из всех этих народов в разделе о титулах владык Земли наряду с хазарами фигурируют также славяне. Правитель (малик) славян, согласно Ибн Хордадбеху, носил титул, читаемый в рукописях как к.нан или к.бад , т.е. “князь” [57]. При описании путей русских купцов в Багдад Ибн Хордадбех замечает, что русы являются “видом

 

116

 

 

(джинс) славян” [58]. С формальной точки зрения это представление о русах как о части славянской этнической общности позволяет распространять славянский титул “князь” также и на правителей русов, однако мы не знаем, сколь представительны были те источники, на которые опирался Ибн Хордадбех, сообщая о славянских князьях, в частности - включали ли они информацию о титуле владыки русов или он остался неизвестен арабскому географу.

 

Впрочем, интерпретация сообщений Ибн Хордадбеха о русах может быть только предположительной. Дело в том, что полная редакция сочинения географа (известная по ссылкам на нее в позднейшей арабской литературе) до наших дней не дошла, а именно ее считают одним из основных источников так называемой Анонимной записки - не сохранившегося в оригинале описания народов Восточной Европы и других северных областей Земли [59]. Восходящий к тексту “Анонимной записки” рассказ об “острове русов” является первым в средневековой арабо-персидской литературе связным описанием места обитания, занятий и обычаев русов, а также их контактов со славянами и другими народами Восточной Европы. Различные версии этого рассказа дошли до нас в составе сочинений ряда арабских, персидских и турецких авторов X-XVII вв.

 

Наш интерес к тому кругу авторов, которые опирались на данные “Анонимной записки”, вызван тем, что все сообщения о кагане русов, имеющиеся в арабо-персидских источниках, так или иначе с нею связаны. Эти сообщения содержатся в книге арабского географа Ибн Русте “Ал-А‘лак ан-нафиса” (Дорогие ценности, начало X в.), в анонимном персоязычном трактате “Худуд ал-‘алам” (Пределы мира, 982 г.), в труде персидского историка Гардизи “Зайн ал-ахбар” (Краса повествований, середина XI в.), в анонимном персоязычном произведении “Муджмал ат-таварих” (Собрание историй, 1126 г.). За исключением последнего сочинения, где данные о титулах правителей различных стран и народов помещены в специальном разделе, в остальных источниках о кагане русов упоминается по ходу повествования об “острове русов”, что существенно облегчает датировку этих сведений, позволяя связать их с предполагаемым временем составления “Анонимной записки”, т.е. со второй половиной (точнее, с последней четвертью) IX в.

 

Не отвлекаясь на многочисленные вопросы, связанные с исследованием различных версий рассказа об “острове русов” [60], приведем данные этой группы источников относительно организации верховной власти у русов. Согласно Ибн Русте, “у русов есть царь (малик), именуемый хакан-рус”. В его руках находится судебная власть:

 

“И если один из них (русов. — И.К.) возбудит дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым они и препираются. Когда же царь произнес приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны недовольны приговором царя, то по его приказанию дело решается мечами, и чей из мечей острее, тот и побеждает”.

 

Власть кагана в какой-то мере ограничена влиянием жречества:

 

“Есть у них знахари (табиб) [*], из которых

 

 

*. Буквальный перевод с араб. - врачи.

 

117

 

 

иные повелевают царем как будто бы они их (русов. — И.К.) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно” [61].

 

 Сведения из книги Ибн Русте, почти в точности повторяет Гардизи, одновременно приводя некоторые новые детали:

 

«И есть у них царь (падшах), называемый хакан-е рус... Если возникает между ними спор, они идут к хакану и разрешают спор по его решению, или же он приказывает, чтобы решали спор мечом, кто победит, тот и выигрывает. Есть у них знахари, власть которых распространяется и на их царей. И если знахарь возьмет мужчину или женщину, накинет им на шею веревку и повесит, пока те не погибнут, и говорит: “это указ царя”, - то никто не говорит ему ни слова и не выражает недовольства. И царь их взимает с торговли десятину» [62].

 

Информация “Худуд ал-‘алам” весьма краткая, но в целом сходная с данными процитированных выше источников:

 

“Царя (падшах) их зовут рус-хакан... Знахари у них в почете. Ежегодно они (русы. — И.К.) платят одну десятую добычи и торговой прибыли государю” [63].

 

Как мы уже говорили, в “Муджмал ат-таварих” о кагане русов сообщается не в связи с рассказом об “острове русов”, а отдельно от него; там сказано, что титул “каган” носят падишахи русов, хазар, токуз-огузов и Тибета [64]. Очевидно, что этот перечень никак не может относиться ко времени написания сочинения (1126 г.): если не считать фигурирующих в нем русов, перечень практически идентичен списку правителей-каганов у Ибн Хордадбеха. Упоминание хазарского кагана позволяет уверенно отнести это известие к периоду ранее 965 г., когда Хазарское государство прекратило существование. Однако учитывая, что среди источников персидского Анонима о народах Восточной Европы (и в частности, о хазарах, славянах, русах) явно есть данные, восходящие к “Анонимной записке” [65], сообщение “Муджмал ат-таварих” о кагане русов также можно датировать второй половиной IX в. и анализировать в одном ряду с известиями Ибн Русте, Гардизи и “Худуд ал-‘алам”.

 

Таким образом, из арабо-персидских источников мы узнаем, что во второй половине IX в. правитель русов носил титул кагана. Этот титул встречается не только в рассказах арабо-персидских авторов о русах, но и в составлявшихся ими специальных перечнях титулов владык стран и народов мира, что может рассматриваться как свидетельство его признания в качестве официального титула в международном общении. В этом смысле данные восточных источников подкрепляют сведения, известные нам по латиноязычным памятникам IX в. Отметим, что Людовик Немецкий (и, надо полагать, его адресат Василий I) и все арабо-персидские авторы упоминают русского и хазарского каганов одновременно.

 

В восточных источниках, отражающих данные Х-ХII вв., титул “каган” по отношению к русским правителям уже не встречается. К примеру, Ибн Фадлан, посетивший в 922 г. Волжскую Булгарию и собравший там много сведений о русах, называет правителя русов царем (малик) [66].

 

118

 

 

Если учесть, что Ибн Фадлан лично побывал в Восточной Европе, видел русов своими глазами и даже разговаривал с одним из них, его свидетельству придают особую ценность и на этом основании полагают, что в первой четверти X в. титул “каган” среди русов уже вышел из употребления [67]. В необычайно популярном в арабо-персидской литературе Х-XII вв. рассказе о трех “группах” русов - Куйабе, Славийи и Арсе - правитель каждой “группы” также именуется царем (араб. малик, перс. падшах) [68].

 

Еще одно известие о титулатуре древнерусских князей X в. имеет некоторое отношение к сфере дипломатии. Это сообщение арабского библиографа конца X в. ан-Надима, в котором правитель русов также назван царем:

 

“Мне сообщил один [человек], на рассказ которого я полагаюсь, что один из царей горы ал-Кабк [69] отправил его к царю (малик) русов; он утверждал, что у них есть письмена, вырезываемые на дереве; он показал мне кусок белого дерева с изображениями; я не знаю, были ли это слова или отдельные буквы, подобно этому” [*] [70].

 

В составленном среднеазиатским энциклопедистом XI в. ал-Бируни перечне “Разряды царей и прозвища царей этих разрядов” каганами названы “цари тюрков [из] хазар и тугузгузов”, русы не упомянуты вообще, но сказано, что “цари славян” титулуются князьями (кназ) [71].

 

Таким образом, с X в. в восточных источниках применительно к главе русов господствует титул “малик”. Однако, на наш взгляд, самого по себе этого факта еще недостаточно для безоговорочного утверждения, что титул русского правителя “каган” более не употреблялся ни в сфере международных отношений, ни в обществе самих русов. Дело в том, что арабский термин “малик” (от глагола малака - быть собственником, управлять, иметь право) слишком универсален и в силу этого может быть в принципе использован для обозначения правителя любого ранга. Не случайно и Ибн Русте, и Гардизи, и оба персидских Анонима называют русского правителя царем (араб. малик, перс. падшах), а слово “каган” (хакан) в их изложении имеет характер уточняющего определения, указывающего на особый политический статус владыки.

 

Если сопоставить сведения из разных групп источников о титулатуре русских правителей IX-X вв., то получится следующая картина. Для IX в. термины “каган” (лат. chacanus, chaganus, араб. хакан) и “царь”, “король” (лат. rex, praelatus, араб. малик, перс. падшах) используются параллельно: “rex illorum chacanus vocabulo”; “chaganum veto nos prelatum Avarum, non Gazanorum aut Nortmannorum nuncupari repperimus"; “царь (малик), именуемый хакан-рус”; “царя (падшах) их зовут рус-хакан”. В источниках X в. для правителя русов титул “каган” не встречается (сохраняясь лишь для обозначения тюркских владык) и фиксируются только термины самого общего характера - ср.-греч. ἄρχων, лат. rex [72], араб. малик, перс. падшах; при этом титул “каган” поясняется через более универсальный: χαγάνος ἄρχων Χαζαρίας. Таким образом,

 

 

*. Далее в источнике помещены знаки, не поддающиеся расшифровке.

 

119

 

 

термины ἄρχων, rex, малик, падшах в силу их универсальности могли употребляться и сами по себе, в то время как титул “каган” во всех рассмотренных нами случаях его использования применительно к правителю русов неизменно сопровождается термином более общего характера, конкретный политический смысл которого слово “каган” призвано детализировать.

 

К сожалению, указанные особенности параллельного использования титулатуры нельзя проиллюстрировать собственно древнерусскими материалами того же периода, поскольку русские письменные источники ΙΧ-Χ вв. отсутствуют. В более поздних древнерусских материалах есть свидетельство параллельного употребления терминов “каган” и “князь”, правда, по отношению к хазарскому, а не к русскому правителю. В летописной статье 6473 (965) г. говорится:

 

“Пошел Святослав на хазар; услышав же, хазары вышли навстречу во главе с князем своим Каганом (съ князем своимъ каганомъ)” [73].

 

Это единственное летописное упоминание о хазарском кагане вызывает некоторые сомнения по поводу того, как понимался данный термин составителями летописных сводов - как титул или как имя собственное. Издатели Лаврентьевского и Ипатьевского летописных сводов рассматривают слово “каган” в данном контексте как имя собственное [74]; такой же точки зрения придерживается и автор перевода Повести временных лет на современный русский язык Д.С. Лихачев [75]. В то же время, как нам представляется, ничто не мешает видеть в термине “каган” не имя, а титул, поскольку словосочетание “съ князем своимъ каганомъ” по своему построению очень сходно с выражениями, используемыми как в латинских (rex illorum chacanus vocabulo), так и в восточных (царь, именуемый хакан-рус) источниках.

 

В древнерусских письменных и эпиграфических памятниках XI в. некоторые князья именуются каганами (Владимир Святославич и Святослав Ярославич), а Ярослав Владимирович - еще и ц(ес)арем [76]. В XII в., судя по летописи, господствовал титул “князь”, а титул “каган” по отношению к русским правителям перестал употребляться; он появляется лишь один раз, да и то в поэтическом произведении, применительно к Олегу Святославичу, политическая деятельность которого протекала на рубеже XI-XII в. [77] Создающееся на основе этих данных впечатление о смене титулатуры верховной власти на Руси позволило выдвинуть предположение о том, что в Древней Руси титулы “каган” и “князь” употреблялись последовательно: сначала - “каган” и только затем - “князь”, усвоенный восточными славянами, по мнению А.С. Львова, в конце XI в. [78]

 

Располагая лишь сравнительно поздними древнерусскими источниками для реконструкции событий IX-X вв., разумеется, трудно утверждать что-нибудь определенное о времени появления и особенностях бытования термина “князь” в Древней Руси. В этой связи хотелось бы привлечь внимание к цитированному выше сообщению Ибн Хордадбеха, который, с одной стороны, воспринимал титул “князь” (кназ) как общеславянский, а с другой - рассматривал русов как часть славян. Представление

 

120

 

 

о принадлежности русов к общности славянских народов, по-видимому, разделяли и другие арабские авторы IX - начала X в. Так, арабский географ Ибн ал-Факих, включивший в свое сочинение “Китаб ал-булдан” (Книга стран, ок. 903 г.) восходящее к данным Ибн Хордадбеха сообщение о путях купцов-русов на Восток, называет последних не русами, а торговцами-славянами [79]. Еще одно сообщение, которое может быть связано с русами, содержится в историческом сочинении арабского историка и географа IX в. ал-Йа‘куби. Описывая военные действия арабов в Закавказье в начале 50-х годов IX в., он упоминает о кавказских горцах, обратившихся за помощью к трем правителям - византийскому императору, владыке Хазарии и некоему правителю славян (сахиб ас-сакалиба) [80]. В последнем не без оснований усматривают русского князя [81]. Все эти данные, как нам кажется, позволяют предположить, что титул “князь” мог быть усвоен восточными славянами не в конце XI в., а значительно ранее - уже в IX в.

 

Другой вопрос - почему не общеславянское слово “князь”, а тюркский термин “каган” стал использоваться (по крайней мере, в международном общении) в качестве древнейшего титула русского правителя. Чтобы разобраться в том, откуда и почему титул “каган” был заимствован древними русами, эту проблему следует прежде всего вывести за рамки русско-хазарских отношений и рассматривать на фоне тех процессов, которые протекали в VI-IX вв. в славянском мире в целом.

 

Титул “каган” в принципе мог получить известность в Восточной Европе не только благодаря хазарам, но и через посредство Византии, западных и южных славян и народов Западной Европы, знакомство которых с этим титулом независимо от Хазарии и относится к более раннему периоду, когда Хазарского государства еще не существовало. Этот титул стал известен в Европе и Византии в связи с вторжением аваров в Центральную Европу во второй половине VI в., когда в 562 г. аварский каган Баян обратился к византийскому императору Юстиниану с просьбой предоставить ему земли в Подунавье. С этого времени титул “каган” начинает употребляться в византийских [82] и латинских [83] источниках.

 

Славянские народы познакомились с титулом “каган” прежде всего благодаря аварам. Аваро-славянские отношения насчитывали не один век и касались самых разных сфер жизни - от экономики до совместных военных акций. Во взглядах на аваро-славянскую проблематику старые представления, согласно которым отношения между этими народами трактовались как отношения славянского покоренного этноса и аварского правящего слоя, постепенно преодолеваются. На самом деле, по словам А. Авенариуса, “аваро-славянские отношения изменялись в зависимости от конкретных исторических и географических условий, развивались и принимали разные формы” [84]. Для наиболее отдаленных от центра Аварской державы племен отношения между аварами и славянами сводились к военно-политическому сотрудничеству, не связанному с признанием верховной власти кагана. Ближайшие соседи Аварского каганата, союзниками которых в их борьбе с Византией являлись авары,

 

121

 

 

более или менее постоянно сотрудничали с аварами на военно-политическом поприще, признавая свою зависимость от них. Наконец, на территории самого каганата - в Паннонии и отчасти в Моравии - отношения между аварами и славянами принимали характер прямого господства-подчинения [85].

 

Современные исследователи пишут о наличии на территории Паннонии и в Словакии “глубокого этнического симбиоза” аваров со славянами, о “взаимной аккультурации” двух народов [86]. Окруженный славянскими этносами Аварский каганат был сильно славянизирован [87]. Этнические наименования аваров и славян могли использоваться как синонимы [88].

 

Длительное общение с аварами оставило следы в фольклоре и летописании славянских народов, в том числе у восточных славян. В частности, племенное предание славян-дулебов о притеснениях, чинимых по отношению к ним аварами (обрами) было включено во вводную часть Повести временных лет [89]. На важность славяно-аварских контактов для исторического сознания восточного славянства указывает то, что в недатированной части Повести летописец уделил аварам не меньше внимания, чем хазарам. Таким образом, не будет преувеличением сказать, что пути и способы знакомства восточных славян с титулом “каган” далеко не исчерпывались славяно-хазарскими отношениями. Как нам представляется, разносторонние контакты восточных славян с теми областями Центральной Европы, которые в наибольшей мере испытали на себе воздействие авар, могли способствовать знакомству восточных славян с титулом “каган”, принятым у авар.

 

Что касается вопроса о том, из какого языка титул “каган” был усвоен на Руси, то по сохранившимся источникам установить это с достаточной определенностью довольно проблематично. В отличие от латинских памятников, для которых характерна множественность вариантов написания титула “каган” (что делает бессмысленным сопоставление с ними древнерусской формы термина), в греческих источниках зафиксирована устойчивая форма с начальным х - χαγάνος. Поскольку в древнерусских источниках ΧΙ-ΧΙΙ вв. господствуют формы, начинающиеся с к (каганъ/коганъ), следует признать, что титул “каган” не мог быть заимствован восточными славянами от Византии. Языки западных и южных славян знают лишь стяженную форму этого титула - “хан”, заимствование которой лингвисты относят уже к монгольскому времени [90]. Остается предположить, что термин “каган” вошел в древнерусский язык в результате непосредственных контактов восточных славян с аварами или хазарами. А.П. Новосельцев считает, что следует учитывать и возможность заимствования через булгарскую среду [91]. И хотя ни аварская, ни булгарская, ни хазарская формы титула нам неизвестны, в пользу того, что именно тюркские языки должны были послужить источником заимствования, говорит соответствие древнерусского термина “каган” написанию этого титула, встречающемуся у древних тюрок - в орхоно-енисейских надписях и в древнеуйгурских рунических текстах (qaγan).

 

122

 

 

Если пути знакомства Восточной Европы с титулом “каган” далеко не исчерпывались хазарским влиянием, то формирование Древнерусского государства и принятие его правителем данного титула протекали при таких внешнеполитических условиях, в которых Хазарии, безусловно, принадлежала важная роль. На 30-е - начало 40-х годов IX в. приходится ряд событий, тем или иным образом связанных со становлением Древнерусского государства. С одной стороны, из сообщений греческих и арабских источников очевидно стремление русов на юг, к богатым византийским городам (посольство в Константинополь и нападение на Амастриду) и крупным торговым центрам Арабского халифата, что не могло не задевать интересы Византии и Хазарского каганата [92]. С другой стороны, столь же очевидны попытки как Хазарии, так и Византии если не помешать продвижению русов, то, как минимум, упорядочить отношения с ними. Для этого хазары с помощью византийцев укрепили северо-западную границу каганата, в частности возвели Саркел [93], а Византия приняла серьезные меры, дабы упрочить свою власть в Крыму [94]. К этому же времени относится установление союзнических отношений Хазарии с венгерским вождем Леведией, при поддержке которого хазары рассчитывали осуществлять контроль над обширными пространствами Северного Причерноморья [95].

 

О том, что формирование Древнерусского государства сопровождалось столкновениями с Хазарией, свидетельствует сообщение персидского источника “Муджмал ат-таварих”, где собраны этногенетические легенды о народах Восточной Европы: “Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашел место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался” [96]. Похожие сведения приводит еще один персидский автор - Мирхонд (XV в.), утверждающий, что свой “остров” Рус получил в подарок от Хазара [97]. В этих сообщениях можно усмотреть отражение существовавших русско-хазарских противоречий, а также попыток их преодоления. Характерно, что и древнерусская летопись представляет первоначальные отношения варягов с хазарами как некий договор о разделе сфер влияния:

 

“В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма” [98].

 

Даннические отношения отдельных восточнославянских племен с Хазарией, насколько можно судить по сохранившимся источникам, ни в коей мере не затрагивали внутреннюю структуру славянских политических образований. Последними управляли собственные князья, а не хазарские наместники [99]. Попытки рассматривать Киев как пограничный хазарский город, опираясь на так называемое Киевское письмо X в. [100], не имеют под собой серьезных аргументов, поскольку из этого документа следует не то, что в Киеве пребывали хазарские чиновники,

 

123

 

 

а лишь то, что там в X в. существовала иудейская община - явление вполне заурядное для многих крупных средневековых городов Европы и Азии. К примеру, в хазарском Итиле X в. имелись колонии иудеев, мусульман, христиан и язычников (славян и русов), пользовавшиеся особыми привилегиями и судебным иммунитетом [101]. Этимологизация же топонима “Киев” от известного нам в арабской передаче ал-Мас‘уди имени хазарского вазира Куйа [102] при нынешнем состоянии источников не может быть подкреплена никакими реальными данными. О конкретной деятельности этого вазира, которого О. Прицак считает основателем Киева, ал-Мас‘уди ничего не сообщает; известно только одно: вазиры из данного рода являлись выборными предводителями мусульманской гвардии, комплектовавшейся из хорезмийцев и находившейся в распоряжении правителей Хазарии. Этих сведений все-таки явно недостаточно для категоричного утверждения, что “хорезмиец Киуа, министр вооруженных сил Хазарии, послуживший прототипом Кия летописей, и был основателем (или строителем) Киевской крепости” [103]. Особенно шаткой хорезмийская этимология наименования “Киев” выглядит на фоне широкой распространенности аналогичной топонимики (Киев, Киевец, Киево и т.п.) в славянском мире, причем не только у восточных славян, но и у западных и южных [104], где о каком-либо влиянии Хазарии вообще не приходится говорить.

 

Черты государственно-политического устройства, которые для Древней Руси приписываются исключительно влиянию хазар [105], на самом деле видны и в других славянских государствах, никак с Хазарским каганатом не связанных. Это, прежде всего, должность воеводы при князе, которую сопоставляют с дуалистической структурой власти в степных государственных образованиях. Так, Великоморавское государство восприняло должность княжеского наместника-воеводы от авар, равно как и некоторые аварские обычаи, долго сохранявшиеся при дворе [106]. О том, что славянские вожди могли получать высокие тюркские титулы, можно судить по наличию славянских имен в “Именнике болгарских ханов” [107]. Использование тюркских терминов для обозначения высших слоев знати наблюдалось не только на Руси, где был усвоен термин “боярин” [108], но и в других славянских странах. В частности, распространенный у южных славян титул “жупан” имеет аварское происхождение [109]. Все это свидетельствует о том, что источники восточных заимствований на Руси IX в. далеко выходили за рамки русско-хазарских отношений и были связаны с этнополитическими процессами, протекавшими в славянском мире в целом.

 

Разумеется, мы не ставим под сомнение существование двусторонних экономических, политических, культурных контактов восточных славян и хазар, данные о которых сохранились во многих письменных источниках и археологических памятниках [110]. Однако представляется не вполне корректным, как это обычно делается в историографии, рассматривать заимствование титула “каган” в качестве одного из проявлений этнокультурных контактов Руси и Хазарии. Принятие титулатуры - сугубо

 

124

 

 

политическое мероприятие, не связанное (по крайней мере, непосредственно) с этнокультурным взаимодействием.

 

Это хорошо видно на примере судьбы термина “каган” у западных и южных славян, с одной стороны, и восточных - с другой. Несмотря на то что западно- и южнославянские народы в течение длительного времени находились в орбите влияния Аварской державы, термин “каган” не только не вошел в титулатуру их правителей, но даже не сохранился ни в одном из славянских языков Центральной и Юго-Восточной Европы. Дело в том, что становление государственности у славянских народов, чьи земли были в той или иной мере подвластны аварам, происходило уже после падения Аварского каганата. Его разгром Карлом Великим в конце VIII в. высвободил инициативу славян для создания собственных государств. Титул “каган”, единственными носителями которого в Центральной и Западной Европе были авары, после гибели Аварской державы не мог конкурировать с укорененной в Европе титулатурой, опиравшейся на давние политические традиции Римской империи. Характерно, что осевшие в Паннонии венгры, правитель которых в IX в. получил от владыки Хазарии высокий титул “кенде” (kündü), в конце концов были вынуждены отказаться от него в пользу местного титула “король” [111].

 

Иное положение сложилось в Восточной Европе, где в период формирования Древнерусского государства единственным значимым титулом в регионе был титул “каган”, дававший его обладателю международное признание. Поэтому в принятии правителем русов этого восточного титула следует видеть не столько следствие хазарского влияния, сколько формальную самоидентификацию, предопределенную внешними обстоятельствами. Принятие титула не сопровождалось заимствованием каких-либо элементов государственно-административной системы Хазарии. Более того, реальный статус хазарского кагана, который, согласно тюркским обычаям, мог стать объектом жертвоприношения, вряд ли воспринимался первыми правителями русов как привлекательная модель организации верховной власти [112]. О претензиях русских князей на “хазарское наследство” можно говорить только в смысле территориальном - как об этом сказано в Повести временных лет: “Владеют русские князья хазарами и по нынешний день” [113]. В то же время нет никаких свидетельств того, что правители Руси ощущали себя наследниками политических традиций Хазарского каганата или - шире - носителями тюркской имперской идеи. В этом смысле весьма показательно, что в древнерусских источниках титул “каган” совершенно не употребляется применительно к победителю хазар Святославу Игоревичу, а напротив, появляется в связи с внутриполитическими потребностями государства, когда в XI в. перед правящими верхами Руси встала проблема создания сеньората [114]. Впрочем, последнее утверждение нуждается в самостоятельном исследовании.

 

125

 

 

 

1. Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // История СССР. 1982. № 4. С. 150-159.

 

2. В форме “каган” (qaγan) этот алтайский титул, символизировавший верховную власть у древних тюрок, встречается в орхоно-енисейских надписях (с конца VII в.) и в древнеуйгурских рунических текстах (с VIII в.). В согдийских документах с горы Муг первой половины VIII в. зафиксированы формы “хаган” и “гаган”. Применительно к правителям Восточной и Центральной Европы - гуннам, аварам, хазарам, болгарам, русам - рассматриваемый титул в источниках VI-XII вв. принимает различные формы: “каган” или “хаган (отсутствие в рукописях точки при букве делает возможным оба варианта чтения) в древнееврейских памятниках; “хаган” (χαγάνος) - в греческих; “хакан” (chacanus), “хаган” (chaganus), “каган” (caganus), “какан” (cacanus), “гаган” (gaganus) и др. - в латиноязычных; “хакан” - в арабо-персидских; “хакан” - в древнеармянских; “хакани” - в древнегрузинских источниках; в Древней Руси употреблялись формы “каганъ” и “коганъ” (а также “хаганъ” в источниках XVI в.), прочие же славянские языки знают лишь сокращенную форму этого титула - “хан”, относящуюся уже к послемонгольскому времени.

Сводку данных с указанием на источники см.:

Срезневский И.И. Материалы для Словаря древнерусского языка. СПб., 1893. T. I. С. 1171;

Berneker Е. Slavisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1908-1913. S. 468; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. B., 1958. Bd. 2. S. 332-334;

Виноградова ВЛ. Словарь-справочник “Слова о полку Игореве”. М.; Л., 1967. Вып. 2. С. 196-198;

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1967. Т. 2. С. 155;

Немет Ю. К вопросу об аварах // Turcologica. К 70-летию акад. А.Н. Кононова. Л., 1976. С. 299;

Менгес К.Г. Восточные элементы в “Слове о полку Игореве”. Л., 1979. С. 107-111;

Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 151-152.

 

3. Происхождение титула пока недостаточно ясно. Предполагается, что он был заимствован древними тюрками из языка жуань-жуаней (жужаней), в подчинении которых тюрки находились некоторое время (Doerfer G. Türkische und Mongolische Elemente im Neupersischen. Wiesbaden, 1967. Bd. III. S. 141-183; Boyle J.A. Khagan // EI². 1977. Vol. IV. P. 915). Существует также точка зрения, согласно которой титул “каган” представляет собой общее заимствование тюрками и жуань-жуанями из китайского языка через посредство сюнну: Шервашидзе И.Н. Фрагмент древнетюркской лексики: Титулатура // ВЯ. 1990. № 3. С. 83-84, 86, 90.

 

4. Обзоры историографии см.:

Сахаров А.Н. Русское посольство в Византию, 838-839 гг. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 250-254;

Шаскольский И.П. Известие Бертинских анналов в свете данных современной науки //ЛХ, 1980. М., 1981. С. 43-54;

Golden Р.В. The Question of the Rus' Qaganate // AEMA. 1982. T. II. P. 77-97;

Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 150-159;

Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX - начало XII в.). СПб., 2000. С. 37-46.

Отметим также следующие работы, посвященные данной теме:

Nastase D. “La succession khazare” dans l’idéologie souveraine des princes de Kiev // The Legacy of Saints Cyril and Methodius to Kiev and Moscow: Proceedings of the international congress on the millenium of the conversion of Rus’ to Christianity. Thessaloniki 26-28 November 1988 / Ed. A.-E.N. Tachiaos. Thessaloniki, 1992. P. 359-364;

Stang H. The Naming of Russia. Oslo, 1996. P. 230-231, 234.

 

126

 

 

5. Мы намеренно оставляем в стороне дискуссионный вопрос о локализации “Русского каганата” IX в., ибо он, во-первых, заслуживает самостоятельного изучения и, во-вторых, является не столь существенным для задач настоящего исследования. Кроме того, современное состояние как этой проблемы, так и других, связанных с исследованием сообщения Бертинских анналов, совсем недавно было рассмотрено Г.Г. Литавриным (Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 37-46).

 

6. Историографию см.: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 250-254; Шаскольский И.П. Указ. соч. С. 43-54;

см. также:

Флоря Б.Н. Формирование самосознания древнерусской народности (по памятникам древнерусской письменности X-XII вв.) // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 102;

Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 157-159;

Он же. Древнерусско-хазарские отношения и формирование территории Древнерусского государства // Феодализм в России. М., 1987. С. 194;

Он же. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // ВИ. 1991. № 2-3. С. 9;

Горский А.А. Об эволюции титулатуры верховного правителя в Древней Руси (домонгольский период) // Римско-Константинопольское наследие на Руси: Идея власти и политическая практика. IX Международный семинар исторических исследований “От Рима к Третьему Риму”. Москва, 29-31 мая 1989 г. М., 1995. С. 97-102.

 

7. Васильевский В.Г. Труды. Пг., 1915. Т. III. С. CXVII;

Pritsak О. The Origin of Rus’. Cambridge (Mass.), 1981. Vol. I. P. 28-29;

Golden P.В. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 86-88;

Иеромонах Никон. Начало христианства на Руси // В И. 1990. № 6. С. 52-53.

В последней работе без всякой ссылки на О. Прицака излагается в сущности его идея объединения династии Рюриковичей с неким хазарским каганом, бежавшим за пределы Хазарии в ходе разразившейся там “гражданской войны” в первой трети IX в. Разница лишь в том, что Прицак отправляет этого неизвестного нам по каким-либо источникам кагана-эмигранта на север Восточноевропейской равнины, в Приладожье и на Верхнюю Волгу, а иеромонах Никон - на юг, в Приазовье.

 

8. Трепавлов В.В. Россия и кочевые степи: проблема восточных заимствований в российской государственности // Восток. 1994. № 2. С. 51-52.

 

9. Togan A.Z.V. Die Schwerter der Germanen nach arabichen Berichten // ZDMG. 1936. Bd. 90. S. 32.

 

10. Стоит заметить, что эта культурная традиция не угасла и поныне. Толкование титула как имени собственного применительно к сообщению Бертинских анналов о росах было впервые высказано А.-Л. Шлёцером, впоследствии разделялось многими историками XIX в. - Н.М. Карамзиным, М.П. Погодиным, А.А. Куником, В. Томсеном (историографию см.: Сахаров А Н. Указ. соч. С. 248) и встречается даже в современных работах (см., например: Александров А А. О руссах на Западе и на Востоке: от Ингельхайма до Могилевского клада // Гістарычна-археалагічны зборнік. Мінск, 1997. № 12. С. 17).

 

11. Например, Григорий Турский (VI в.), повествуя о вторжении аваров в Галлию при короле Сигиберте, называет их “гуннами”, а об их предводителе замечает следующее: “А самого короля гуннов называли Гаган. Ведь этим именем называли всех королей этого народа” (Григорий Турский. История франков / Изд. подг. В.Д. Саблукова. М., 1987. С. 97; см. также Примеч. 76, 94-96 на С. 381-383). Отождествление гуннов и аваров характерно и для так называемой “Хроники Фредегара” (VII в.) и других латинских источников. Подробнее см.: Свод древнейших письменных известий о славянах / Отв. ред. Г.Г. Литаврин. М., 1995. T. II (VII-IX вв.). С. 366-367, 370-371, 380. Примеч. 8-9.

 

127

 

 

12. Ловмяньский Г. Происхождение славянских государств // ВИ. 1977. № 12. С. 190-191.

 

13. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. СПб., 1872. T. I. С. 91 (К.Н. Бестужев-Рюмин говорил не о самом хазарском кагане, а о его наместнике в Киеве);

Laehr G. Die Anfänge des russischen Reiches. B., 1930. S. 16, 122;

Dvornik F. The Making of Central and Eastern Europe. L., 1949. P. 63;

Arrignon J.-P. Remarques sur le titre de kagan attribué aux princes russes d’après les sources occidentales et russes des IXe-XIe s. // ЗРВИ. 1984. T. 23. C. 68-71.

Компромиссную позицию занимал В.Г. Васильевский, считавший, что под каганом Бертинских анналов может иметься в виду как хазарский каган, так и русский князь, находившийся в зависимости от Хазарии (Васильевский В.Г. Труды. T. III. С. CXVII).

 

14. Этой точки зрения придерживались многие историки, начиная с А.-Л. Шлёцера (литературу см.: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 248-249). В историографии последнего времени она отражена в работах Т. Лунгиса, Ф. Тиннефельда и др. (подробнее см.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 38).

 

15. Историографию см.:

Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 250-254, 259;

Schramm G. “Gentem suam Rhos voćari dicebant”: Hintergründe der ältesten Erwähung von Russen (a. 839) // Ostmitteleuropa: Berichte und Forschungen. Stuttgart. 1981. S. 1-10.

Из более поздних работ назовем следующие:

Golden Р.В. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 77-97;

Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 157-159;

Назаренко А.В. Русь и Германия в IX-X вв. //ДГ, 1991. М., 1994. С. 12-13;

Он же. Порядок престолонаследия на Руси XI-XII вв.: Наследственные разделы и попытки десигнации // Римско-Константинопольское наследие на Руси. С. 94;

Горский А.А. Об эволюции титулатуры. С. 99.

 

16. Golden Р.В. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 97;

Idem. Imperial Ideology and the Sources of political Unity amongst the Pre-Činggisid Nomads of Western Eurasia // AEMA. 1982. T. II. P. 38;

Трепавлов В.В. Указ. соч. С. 52; Назаренко А.В. Порядок престолонаследия на Руси. С. 94;

Stang Н. Op. cit. Р. 231.

 

17. Петрухин В.Я. К вопросу о сакральном статусе хазарского кагана: Традиция и реальность // Славяне и кочевой мир: Средние века - раннее новое время. Сб. тез. 17 конф. памяти В.Д. Королюка. М., 1998. С. 114;

см. также:

Горский А.А Киевская Русь - империя Рюриковичей // Славяне и их соседи: Имперская идея в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы: Сб. тез. 14 конф. памяти В.Д. Королюка. М., 1995. С. 42-43;

Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. Смоленск; М., 1995. С. 108.

 

18. Львов Л.С. Лексика “Повести временных лет”. М., 1975. С. 197-207;

Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 159;

Arrignon J.-P. Op. cit. С. 68-71.

 

19. Василевски Т. Обращенная в христианство Русь в византийской семье правителей и народов // XVIII Международный конгресс византинистов: Пленарные докл. М., 1991. С. 14-16, 18.

 

20. Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 159;

Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. С. 193-194.

 

21. Poppe A. Das Reich der Rus’ im 10. und 11. Jahrhundert: Wandel der Ideenwelt // JbbGO. 1980. Bd. 28. S. 339.

 

22. Добродомов И.Г. Этимология, контекст, значение // Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. М., 1974. С. 274—284;

Он же. Каган: титул или сравнение? // Восточная Европа в древности и средневековье: Язычество, христианство, церковь. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 20-22 февраля 1995 г. Тез. докл. М., 1995. С. 16-17.

 

128

 

 

23. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. С. 123.

 

24. Львов А.С. Лексика “Повести временных лет”. С. 198-200;

см. также:

Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., 1986. С. 269.

 

25. Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов. С. 157.

 

26. По мнению А. Поппэ, в конце XII в.

(Poppe А. О tytule wielkoksiążęcym na Rusi // PH. 1984. T. LXXV. Cz. 3. S. 423-439;

Idem. Words that serve the authority: On the title of “Grand Prince” In Kievan Rus // APH. 1989. T. 60. P. 159-184),

а с точки зрения В. Водова - лишь на рубеже XIII-XIV вв. (Vodoff W. La titulature princière en Russie du XIe au début du XVIe siècle //JbbGO. 1987. Bd. 35. H. 1. P. 1-35).

Прочую литературу, касающуюся происхождения и значения титула “великий князь”, см.: ПВЛ. С. 603-604.

 

27. Горский А.А. Киевская Русь - империя Рюриковичей. С. 42;

Он же. Об эволюции титулатуры верховного правителя. С. 98-99.

 

28. Здесь и далее при изложении сообщений источников термин “каган” мы передаем в его древнерусской форме, указывая в скобках его написание в том или ином источнике.

 

29. Annales de Saint-Bertin / Ed. F. Grat, J. Veillard, S. Clémencet, P., 1964. P. 30-31.

 

30. Историографию см.: Сахаров A.H. Указ. соч. С. 247-261; Шаскольский И.П. Указ. соч. С. 43-54; Schramm G. Op. cit. S. 1-10; Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX - первая половина XII в. / Сост., пер., коммент. М.Б. Свердлова. М.; Л., 1989. С. 11-15; Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 37—46.

 

31. “Misit etiam cum eis quondam qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant, quos rex illorum chacanus vocabulo ad se amicitiae, sicut asserebant, causa direxerat, petens per memoratam epistolam, quatenus benignitate imperatoris redeundi facultatem atque auxilium per imperium suum tuto habere possent, quoniam itinera per quae illi Constantinopolim vénérant, inter barbaras et nimiae feritatis gentes inmanissimas habuerant, quibus eos, ne forte periculum inciderent, redire noluit” (Annales de Saint-Bertin. P. 30-31).

 

32. Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio. L., 1962. Vol. II. P. 20;

Шаскольский И.П. Указ. соч. С. 49;

Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, пер., коммент. / Под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. М., 1989. С. 293-294;

Назаренко А.В. О языке восточноевропейских варягов IX-X вв. [*RŌĐ(S?) - РУСЬ - 'ΡΩΣ - RUZZI] // Восточная Европа в древности и средневековье: X Чтения к 80-летию чл.-корр. АН СССР Т. Пашуто. Москва, 15-17 апреля 1998 г. Материалы конф. М., 1998. 77-78.

 

33. Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 295.

 

34. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. С. 13.

 

35. Бестужев -Рюмин К.Н. Указ. соч. T. I. С. 91; Laehr G. Op. cit. S. 16, 122; Dvornik F. Op. cit. P. 63; Arrignon J.-P. Op. cit. P. 68-71; Васильевский В.Г. Труды. Т. III. C. CXVII.

 

36. Stender-Petersen A. Das Problem der ältesten byzantinisch-russisch-nordischen Beziehungen // Relazioni del X Congresso Intemazionale di Scienze Storiche. Firenze, 1955. Vol. III. S. 165-188;

Lounghis T.C. Les ambassades byzantines en Occident depuis la fondation des états barbares jusq’aux Croisades (407-1096). Athènes, 1980. P. 167-168;

Tinnefeld F. “Der furchtbare Blitzschlag aus dem fersten Norden”. Der Angriff der Rhos auf Konstantinopel im Jahr 860. Das Ereignis, seine Vorgeschichte und seine historische Bedeutung // Les pays du Nord et Byzance. Uppsala, 1981. S. 243-250;

Петрухин В.Я. Варяги и хазары в истории Руси // ЭО. 1993. № 3. С. 68-83;

Он же. Начало этнокультурной истории Руси. С. 89;

 

129

 

 

Shepard J. The Rhos guests of Lois the Pious: whence and wherefore? // Early Medieval Europe. 1995. № 4. P. 41-60;

Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus. 750-1200. L.; N.Y., 1996. P. 80, 84, 117.

 

37. Обзор современной литературы вопроса см.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 37-46.

 

38. Подробно на этом вопросе остановился А.В. Рязановский: Riasanovsky A.V The Embassy of the 838 Revisited: Some Comments in Connection with a “Normanist” Source on Early Russian History // JbbGO. 1962. Bd. 10. H. 1. P. 2-4.

Обзор прочей литературы см.: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 258-259; Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 37-46.

 

39. В царствование Людовика Благочестивого эти контакты были весьма многосторонними и охватывали самые разные сферы - дипломатическую (обмен посольствами), военную (в 834-838 гг. викинги подвергли жестокому разорению прибрежные районы Фрисландии), религиозную (проповеднические миссии Эбона и Ансгария в Данию и Швецию) [Vogel W. Die Normannen und das fränkische Reich bis zur Gründung der Normandie (799 bis 911). Heidelberg, 1906. S. 168-177; Из ранней истории шведского народа и государства: Первые описания и законы / Отв. ред. и сост. А.А. Сванидзе. М., 1999. С. 21-55].

 

40. Riasanovsky A.V. Op. cit. P. 10-11; Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 258; Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 39, 41, 43.

 

41. Шаскольский И.П. Указ. соч. С. 48.

 

42. Lowmiański H. Początki Polski. W-wa, 1973. T. 5. S. 132.

 

43. Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. С. 61-66.

 

44. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 116.

 

45. Большой материал о торговых и этнокультурных связях древнерусских земель с областями Немецкого Подунавья в IX в. (а также и для более позднего времени) собран А.В. Назаренко:

Назаренко А.В. Имя “Русь” и его производные в немецких средневековых актах (IX-XIV вв.) // ДГ. 1982. М., 1984. С. 86-129;

+Он же. Немецкие латиноязычные источники ΙΧ-ΧΙ веков: Тексты, перевод, комментарий. М., 1993;

Он же. Русь и Германия в ΙΧ-Χ вв. С. 20-61;

Он же. Происхождение древнерусского денежно-весового счета // ДГ, 1994. М., 1996. С. 5-79.

 

46. Назаренко А.В. Русь и Германия в ΙΧ-Χ вв. С. 12; Он же. Порядок престолонаследия на Руси. С. 94. Примеч. 25.

 

47. “Chaganum vero nos prelatum Avarum, non Gazanorum aut Nortmannorum nuncupari repperimus, neque principem Vulgarum, sed regem vel dominum Vulgarum” (Chronicon Salemitanum / Ed. U. Westerbergh. Stockholm, 1956. P. 111).

А.В. Назаренко (Назаренко А.В. Русь и Германия в IX-X вв. С. 19. Примеч. 29) указал на распространенное в историографии неверное толкование данного фрагмента хроники, вызванного ошибочной конъектурой Г. Пертца в старом издании хроники (MGH SS. 1839. Т. 3. Р. 523).

 

48. Liudprandi episcopi Cremonensis Antapodosis // Die Werke Liudprands von Cremona / J. Becker. 3. Aufl. Hannover; Leipzig, 1915. P. 137-138;

Ioannis Diaconi Chronicon Venetum: La cronaca veneziana del diacono Giovanni // Cronache veneziane anticvissime / G. Monticolo. Roma, 1890. T. 1. P. 116-117.

 

49. ПСРЛ. M., 1997. T. I. Стб. 32-37, 46-53, 72-73; ПСРЛ. M., 1998. T. II. Стб. 23-28, 35-42, 60-61. О языке, на котором первоначально существовали включенные в летопись тексты договоров, см.: ПВЛ. С. 420-421, 601-602. Примеч. 1.

 

130

 

 

50. Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 50/51. Ср.: С. 44/45, 114-117, 130-139, 142-155, 158-169, 176-183, 238/239, 291 (коммент. 10), 312 (коммент. 10);

Constantine Porphyrogenitus. De ceremoniis aulae byzantinae libri II / I.I. Reiskii. Bonnae, 1829. P. 690-691.

На отсутствие титула “каган” для правителя русов в книге “О церемониях византийского двора” особое внимание обращает К. Цукерман:

Zuckerman С. Deux étapes de la formation de l’ancien état russe // Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient: Actes du Colloque International tenu au Collège de France en octobre 1997 / Ed. par M. Kazanski, A. Nercessian, C. Zuckerman. P., 2000. P. 99.

 

51. Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 158-161.

 

52. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: “Хронография” Феофана, “Бревиарий” Никифора / Тексты, пер., коммент. М., 1980. С. 155, 157 (греч. текст), 163, 165, 166.

О титулах, применявшихся в Византии по отношению к русским князьям, см. также: Arrignon J.-P. Op. cit. С. 70.

 

53. BGA. T. VI. P. 16 (араб, яз.); Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указ, и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 60.

 

54. На это обстоятельство обратил внимание П. Голден (Golden Р.В. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 83). К сожалению, вопросы, касающиеся хронологии того или иного сообщения Ибн Хордадбеха, решаются лишь гипотетически, так как результаты исследования обеих сохранившихся рукописей “Книги путей и стран” не позволяют датировать время работы над сочинением точнее 40-80-х годов IX в.

 

55. BGA. T. VI. Р. 154; Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 124.

 

56. BGA. T. VI. Р. 124; Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 109.

 

57. BGA. T. VI. Р. 17; Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 61. Поскольку графическая обоснованность предложенной издателем сочинения М.Я. де Гуе конъектуры *кназ ( - BGA. T. VI. P. 17, n. с) возражений не вызывает, можно заключить, что слово “князь” Ибн Хордадбех приводит в неискаженном виде, т.е. в том, в котором информаторы географа узнали его непосредственно от славян. По предположению В.М. Бейлиса, этот титул Ибн Хордадбех мог слышать от упоминаемых им самим (при описании путей купцов-русов) слуг славянского происхождения, служивших переводчиками для прибывавших в Багдад русских купцов (Бейлис В.М. Арабские авторы IX - первой половины X в. о государственности и племенном строе народов Европы // ДГ. 1985. М., 1986. С. 141).

 

58. Араб. джинс - “сорт”, “класс”, “разновидность”, “род”, “племя” (BGA. T. VI. Р. 154; Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 124).

 

59. Об “Анонимной записке” см.: Lewicki T. Zródła arabskie do dziejów słowiańszczyzny. Wroclaw et al., 1977. T. IL Cz. 2. S. 11-17 (там же приведена литература вопроса).

 

60. Разбору сообщений об “острове русов” посвящена обильная историография. Библиографию и переводы фрагментов см.:

Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 372-383, 392-408;

Golden Р.В. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 89-96;

Коновалова И.Г. Состав рассказа об “острове русов” в сочинениях арабо-персидских авторов X-XVI вв. // ДГ, 1999 (в печати).

 

61. BGA. 1892. T. VIL Р. 145-147 (араб, яз.); рус. пер. цит. по: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 397-398.

 

131

 

 

62. Бартольд В.В. (Извлечение из сочинения Гардизи Зайн ал-ахбар) Приложение к “Отчету о поездке в Среднюю Азию с научною целью, 1893-1894 гг.” // Бартольд В.В. Соч. М., 1973. T. VIII. С. 39 (перс, яз.), 60 (частичный пер. на рус. яз.); рус. пер. цит. по: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 399-400.

 

63. Худуд ал-‘алам: Рукопись Туманского / Введ. и указ. В.В. Бартольда. Л., 1930. Л. 37б-38а (перс, яз.);

Hudud al-‘Alam: “The regions of the World”. A Persian Geography 372 A.H. - 982 A.D. / Transl. and explained by V. Minorsky. With the Preface by V.V. Barthold transl. from the Russian. L., 1937. P. 159; рус. пер. цит. по: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 399.

 

64. Муджмал ат-таварих ва-л-кисас / Изд. М. Бехар. Тегеран, 1318/1939. С. 421 (перс. яз.).

 

65. См., например, рассказ об “острове русов” и о славянах (Там же. С. 101-102, 203-204; пер. на рус. яз.: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 391, 401).

 

66. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. С. 141 и след.

 

67. Golden P.B. The Question of the Rus’ Qaganate. P. 87.

 

68. Переводы фрагментов и библиографию см.: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 411—414.

 

69. Ал-Кабк - название Кавказского хребта в арабо-персидской литературе.

 

70. Перевод с арабского наш (Kitab al-Fihrist... / Hrsg, von G. Flügel. Leipzig, 1871. Bd. I. S. 20); см. также пер. А.Я. Гаркави: Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века) до конца X века, по Р.Х.) / Собрал, пер. и объяснил А.Я. Гаркави. СПб., 1870. С. 240.

71. Написание титула кназ в рукописи четкое, хотя проставлены не все диакритические знаки: .

См.: Chronologie orientalischer Völker von Alberuni / Hrsg, von C.E. Sachau. Leipzig, 1878. S. 111 (араб, яз.);

Ал-Бируни. Памятники минувших поколений // Ал-Бируни. Избр. произведения. Ташкент, 1957. T. 1. С. 111-112, 437.

 

72. Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники. С. 106, 149-150. Примеч. 20;

Soloviev A.V. “Reges” et “Regnum Russiae” au Moyen Age // Byzantion. 1966. T. 36. P. 143-173.

 

73. ПСРЛ. T. I. Стб. 65; T. II. Стб. 53 (др.-рус. текст); ПВЛ. С. 168 (пер. на совр. рус. яз.).

 

74. Слово “каган” помещено в Именной указатель: “Каган, князь Козарский” (ПСРЛ. T. I. С. 549; T. И. С. XVII).

 

75. См. примеч. 74.

 

76. Молдован А.М. “Слово о законе и благодати” Илариона. Киев, 1984. С. 78, 91-92, 99;

Идейно-философское наследие Илариона Киевского / Публ. Т.А. Сумниковой. М., 1986. Ч. 1. С. 41, 171;

Высоцкий С.А. Древнерусские граффити Софии Киевской XI-XIV вв. Киев, 1966. Вып. I. С. 49-52;

Он же. Киевские граффити и “Слово о полку Игореве” // “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985. С. 208-209.

 

77. Слово о полку Игореве / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. С. 30.

 

78. Литературу см. в примеч. 24.

 

79. BGA. 1885. T. V. Р. 270-271 (араб, яз.); Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 385.

 

80. Ibn Wadhih qui dicitur al-Ja ‘qubi historiae / M.Th. Houtsma. Lugduni Batavorum, 1883. T. II. C. 598-599 (араб. яз.). Араб. сахиб имеет весьма общее значение -

 

132

 

 

“хозяин”, “владелец”, “господин”. Этот термин ал-Йа‘куби прилагает не только к правителю славян, но также к византийскому императору и хазарскому кагану.

 

81. Мarquart J. Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. Leipzig, 1903. S. 200;

Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 372;

Бейлис В.М. Указ. соч. С. 141.

 

82. Библиографию см.:

Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. 2. S. 332-334;

Szádeczky-Kardoss S. Avarica: Über die Awarengeschichte und ihre Quellen. Szeged, 1986. S. 12-24, 28-31, 127-128.

 

83. Библиографию см.: Szádeczky-Kardoss S. Avarica. S. 34-47.

 

84. Авенариус А. Авары и славяне. “Держава Само” // Раннефеодальные государства и народности (южные и западные славяне VI-XII вв.). М., 1991. С. 26.

 

85. Олайош Т. Замечания по поводу положения протоболгар и славян в аварском каганате // Симпозиум “Славяни и прабългари”. Доклади. С., 1982. С. 62; Авенариус А. Указ. соч. С. 28-29.

 

86. Авенариус А. Указ. соч. С. 26, 29.

 

87. Zástěrová В. Avaři a Slované (К současnému stavu bádáni о starším období avarských dějin a vztahů avarsko-slovanských) // Vznik a počátky Slovanů. Pr., 1958. T. 2. S. 35-36;

Олайош T. Указ. соч. С. 61-65; Авенариус А. Указ. соч. С. 34;

Тржештик Д. Возникновение славянских государств в Среднем Подунавье // Раннефеодальные государства и народности. С. 69;

Эйснер Я. Авары и Великая Моравия // Изследвания в памет на Карел Шкорпил. С., 1961. С. 87.

 

88. Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 110/111;

Свод древнейших письменных известий о славянах / Отв. ред. Г.Г. Литаврин. М., 1991. T. I (I—VI вв.). С. 284/285;

Szádeczky-Kardoss S. Op. cit. S. 72-73;

Пигулевская H.В. Сирийские источники по истории народов СССР. М.; Л., 1941. С. 103;

Pohl W. Die Awaren: Ein Steppenvolk in Mitteleuropa. 567-822 n. Chr. München, 1988. S. 78-79.

 

89. ПСРЛ. T. I. Стб. 11-12; T. II. Стб. 9; ПВЛ. C. 146.

Фрагмент летописи, посвященный аварам, был подробно рассмотрен В.Д. Королюком, который выделил два источника летописного рассказа. По его мнению, ими являются византийская хроника, повествующая о событиях аваро-византийских войн 617-629 гг., а также западнославянский народный рассказ о насилиях, творимых аварами над славянами-дулебами, ставший известным на Руси благодаря контактам с Польшей и Чехией (Королюк В.Д. Авары (обры) и дулебы русской летописи // АЕ, 1962. М., 1963. С. 24-31).

Д.С. Лихачев, комментируя летописное сообщение, отстаивает его русское, а не западнославянское происхождение (ПВЛ. С. 391). Е.А. Мельникова полагает, что летописное предание об аварах “составляло часть устной традиции тех славянских племен (включая дулебов), которые мигрировали из Нижнего Подунавья на восток” (Мельникова Е.А. Устная традиция в Повести временных лет: К вопросу о типах устных преданий // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 155).

 

90. Менгес К.Г. Указ. соч. С. 110-111.

 

91. Новосельцев А.П. Хазарское государство. С. 167. Примеч. 483.

 

92. Современное состояние исследований на эти темы см.:

Литаврин Г.Г. Указ, соч. С. 21-46;

Коновалова И.Г. Древняя Русь, Хазария и мусульманские страны в IX—XIII вв. // Древняя Русь в системе средневековых государств (в печати).

 

93. Истории возведения Саркела посвящено множество работ; литературу вопроса и итоги последних исследований см.:

Седов В.В. У истоков восточнославянской государственности. М., 1999. С. 15-27;

Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 43-44.

 

133

 

 

94. Zuckerman C. Two notes on the early history of the thema of Cherson // BMGS. 1997. T. 21. P. 210-222 (там же библиография).

 

95. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 158-161, 391-392.

 

96. Муджмал ат-таварих. С. 101; рус. пер. цит. по: Новосельцев Л.П. Восточные источники. С. 401.

 

97. Hammer J. Sur les origines russes. SPb., 1825. P. 114 (перс, яз.), 55 (франц. пер.).

 

98. ПСРЛ. T. I. Стб. 19; T. II. Стб. 13-14; ПВЛ. С. 149.

 

99. Новосельцев А.П. Хазарское государство. С. 143; Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 234; Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 18-21.

 

100. Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века / Научн. ред. послесл. и коммент. В.Я. Петрухина. М.; Иерусалим, 1997. С. 36, 64, 66-80 (см. также коммент. В.Я. Петрухина на С. 201-202, 207, 210-213).

 

101. Maçoudi. Les prairies d’or / Texte et trad. C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. P., 1863. T. II. P. 11.

 

102. Ibid. P. 10.

 

103. Голб H., Прицак О. Указ. соч. С. 77.

Впоследствии точку зрения О. Прицака поддержал В.Н. Топоров:

Топоров В.Н. Еврейский элемент в Киевской Руси // Славяне и их соседи: Еврейское население Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы: Средние века - начало нового времени. Сб. тез. XII чтений памяти В.Д. Королюка. М., 1993. С. 35-36.

Библиографию новейших работ по этимологии топонима “Киев” см.: ПВЛ. С. 590.

 

104. Многочисленные примеры таких топонимов собраны и проанализированы В.Б. Перхавко:

Коновалова И Г., Перхавко В.Б Древняя Русь и Нижнее Подунавье. М., 2000. С. 20-38.

 

105. Golden Р.В. Imperial Ideology. P. 38-39; Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. С. 83-115; Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки. С. 235.

 

106. Ловмяньский Г. Происхождение славянских государств. С. 192; Бейлис В.М. Указ. соч. С. 143-144.

 

107. Именник на българските ханове. С., 1981. С. 11-12;

Тыпкова-Заимова В. Южные славяне, протоболгары и Византия: Проблемы государственного и этнического развития Болгарии в VII—IX вв. // Раннефеодальные государства и народности. С. 44.

 

108. О термине “боярин” см.:

Завадская С.В. “Болярин” - “боярин” в древнерусских письменных источниках //ДГ, 1985. С. 89-94 (там же литература вопроса).

Ср.: Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. С. 110.

 

109. Библиографию см.:

Королюк В.Д., Литаврин Г.Г., Флоря Б.Н. Древняя славянская этническая общность // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 20, 30-31. Примеч. 17;

Горский А.А. Славянское расселение и эволюция общественного строя славян // Буданова В.П., Горский А.А., Ермолова И.Е. Великое переселение народов: Этнополитические и социальные аспекты. М., 1999. С. 184-194.

 

110. Богатый материал на этот счет собран В.Я. Петрухиным:

Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. С. 83-115;

Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки. С. 233-235, 272-301.

 

111. Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 158-161;

см. так же:

Ратобыльская А.В. Имперская идея на венгерской почве (Х-ХII в.) // Славяне и их соседи: Имперская идея в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. Тез. XIV конф. М., 1995. С. 22-24.

 

112. Петрухин В.Я. К вопросу о сакральном статусе хазарского кагана. С. 109-114.

 

134

 

 

113. ПСРЛ. T. 1. Стб. 17; T. II. Стб. 12; ПВЛ. С. 148; см. также под 884, 885, 964, 965 гг.: ПСРЛ. T. I. Стб. 24, 64-65; T. II. Стб. 17, 52-53; ПВЛ. С. 150, 168.

 

114. О престолонаследии в Древней Руси см.:

Назаренко А.В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X-XI вв.) // ДГ, 1985. С. 149-157;

Он же. Порядок престолонаследия на Руси. С. 83-96;

Он же. Порядок престолонаследия на Руси Х-ХII вв.: Наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) // Из истории русской культуры. М., 2000. T. I (Древняя Русь). С. 500-519.

 

 

    СОКРАЩЕНИЯ

 

AE — Археографический ежегодник. Москва

ВИ — Вопросы истории. Москва

ВЯ — Вопросы языкознания. Москва

ДГ — Древнейшие государства Восточной Европы (до 1991 г. - Древнейшие государства на территории СССР): Материалы и исследования. Москва

ЗРВИ — Зборник радова Византолошког Института. Београд.

ЛХ — Летописи и хроники. Москва

ПВЛ — Повесть временных лет / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. 2-е изд. СПб., 1996.

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей Средние века. Москва

ЭО — Этнографическое обозрение. Москва

 

AEMA — Archivum Eurasiae medii aevi. Wiesbaden

APH — Acta Poloniae historica. Warszawa

BGA — Bibliotheca geographorum arabicorum / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum

BMGS — Byzantine Modern Greek Studies

EI² — The Encyclopaedia of Islam. 2 ed. Leiden - London

JBBgo — Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge. Wiesbaden

MGH SS — Monumenta Germaniae historica. Scriptores. Hannover

PH – Przegląd historyczny. Warszawa

ZDMG — Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft. Leipzig

[Previous] [Next]

[Back to Index]