Славянское население в Албании
А. Селищев
 

III. Славянские заимствованные слова в албанском языке

__1__

Две группы заимствованных слов: 1) слова, заимствованнные в связи с культурно-общественным и бытовым воздействием славян в разные периоды; 2) слова, не относившиеся к новым для албанцев явлениям и предметам. 141.
Замечания о времени заимствования. 142—145.
Одинаковые заимствованные славянские слова в албанском, румынском и ново-греческом языках. Библиографические указания. 145—147.
Группы заимствованных слов в свете бытовых, культурных, общественных и языковых отношений. Дом, двор, домашняя утварь. 147—155.
Земледелие. 155—162.
Огородные, садовые, полевые и лесные растения. 162—164.
Скотоводство. Животный мир. 164—166.
Пчеловодство. 166—167.
Вода. Рыболовство. 167—170.


Славянское воздействие на албанцев происходило с давнего времени. В связи с этим воздействием усваивались албанцами славянские слова, как знаки предметов и явлений, в отношении которых происходило славянское воздействие. Позднее, при интенсивных взаимоотношениях славян и албанцев (с XIV в.), в длительный период албанизации славянского населения, славяне внесли в албанскую среду много своих навыков в разных областях жизни домашней и общественной. Вместе с этим проникли в албанскую среду и славянские слова, служившие знаками этих навыков и связанных с ними предметов и явлений. В этот период, когда по Албании было широко распространено двуязычие, — пользование языком славянским (всё более и более выходившим из употребления) и языком албанским, перешло из речи славянской много слов,  н е  о т н о с и в ш и х с я  к  н о в ы м  для албанцев явлениям и предметам, а находившихся в связи с общим воздействием албанившихся славян и их речи на соседнее население. В речи прежних славян, перешедших к пользованию албанской речью, сохранялись такие слова, которые обычно удерживаются при языковой смене, а затем эти слова могли получить более широкое распространение. Как указано ниже, к таким словам относятся, напр., слова особой эмоциональной значимости и слова, относящиеся к интимной (половой) жизни. При обозрении славянских слов в албанском языке необходимо иметь в виду указанные выше обстоятельства их появления: 1) в связи с культурно-общественным и бытовым воздействием славян a) в ранний период, b) в позднее время; 2) некоторые славянские слова, перешедшие в период двуязычия, не служили знаками новых предметов или явлений, а представляли собою только языковый факт общего воздействия славян. Для определения заимствованных слов, находившихся  в  с в я з и  с заимствова-

142 

нием вещей и с воздействием общественно-бытовым, необходимо учитывать соответствующие  у с л о в и я  к у л ь т у р н о г о  и  б ы т о в о г о  с о с т о я н и я  албанцев. Данныя исторические и археологические, современные пережитки, данныя лингвистические (отсутствие  а л б а н с к и х  слов, относящихся к изучаемым явлениям, наличие греческих и романских заимствований в области тех же явлений, славянские слова у недавних албанцев, — у обалбанившихся болгар Г. Реки, — слова, относящиеся к тем или иным явлениям бытовой жизни) необходимо иметь в виду при определении реального значения заимствования славянских слов албанцами.

Слова первой группы мы не можем расположить по периодам: нет определенных данных, которые указывали бы на время заимствования. К XV в., ко времени переселения албанских групп в Италию, в языке их уже находилось много славянских заимствований.

К древнейшим заимствованиям относятся слова с ы, переданные албанцами с гласным и. Таковы слова: matukε (греко-алб.) — „мотыка", „крюк", — вм. мотыка; magulε, gamulε — „холм", „куча земли", — вм. могыла,' kautε — „бродильный чан", „Gährbottich", — вм. корыто. В отношении предмета, называвшегося „корыто" и употреблявшегося в домашнем обиходе и в устроении мельницы (см. ниже), происходило влияние славян и позднее, — тогда, когда славяне имели уже i, а не ы: алб. koritε — „ясли"; и албанцы, поселившиеся в Калабрии, вынесли с родины koríta — „корыто", „бассейн". Можно указать и одну из областей, в которой происходило раннее воздействие славян на албанцев: на востоке, по близости к Дебрскому краю и к западным пределам Охридского озера. На это указывает название речек Buštrica—Pušterica правого притока Черного Дрина (2 c-d) и Bustric[ε], правого притока верхнего Шкумби (3 c-d). Это—слав. Быстрица. Может быть, название Buštrica относится к более раннему времени, чем Bustrica у Шкумби: на  э т о  м о ж е т  указывать наличие št вм. славянского st. Но такая замена славянского сочетания (посредством št) не свидетельствует обязательно о давности заимствования (см. ниже). Давность заимствования Pušterica < Bušterica мы усматриваем в наличии не только št, но и р вм. славянского b. На ранние встречи албанцев со славянами в районе Черн. Дрина может указывать

143 

и албанская передача славянского названия главного пункта этой области: Dibra вм. слав. Дьбрь [1]. В других краях, на юге, Быстрица и другие слова, имевшие ы, перешли в албанскую речь позднее, когда у тамошних славян ы изменился в i. Нет там, на юге, и слов с i вм. славянского ь. См. в лингвистическом отделе.

К раннему периоду воздейсвия славян N. Jokl относит слова с š вм. славянского s. [2] К таким словам можно отнести следующие: bišεtim (тоск.) — „разговор", „обсуждение", вм. слав. бесѣд(а); сравн. в албанском же bisedε — „речь", „разговор", bisedoj — „разговариваю"; košerε — „коса" вм. слав. kosѣрь. У албанцев Дебрской области отмечено слово šuła— „служанка". N. Jokl полагает, что здесь š вм. s: слав. sъłъ. Но ниже мы указываем на возможность иного происхождения албанск. слова šuła. К албанским словам с š вм. славянского s присоединим leš[a] — название плетения из ветвей: „плетень", „борона" (в средней Албании). Это — слав. лѣса.

В двух словах, указанных Jokl'ем, находится št вм. славян. st. Такая передача s перед t могла быть и позднее. štravís — „вызываю дрожь", „привожу в ужас", — с славянской основой страх-; grušt — „кулак", „горсть", — слав. gъrstь > grst > gъrst или grъst. Укажем еще štrazε, strazε — ю.-слав. стража.

K. Treimer и N. Jokl указали примеры албанских слов с и в передаче славянских заимствований с ъ. Отмечен и один пример с i вм. слав. ь: Dibra. Слова с и: druhna — „бревно", — с славянской основой drъv(а); grušt[ε] (см. выше), šuła (сев.-вост.) — „служанка", — слав. sъlъ — „legatus", „nuntius"; stulpa — „кустарник", „ветки" — слав. stъlpъ — „columna". Но все эти примеры непоказательны относительно просхождения и из слав. ъ. Вызывает сомнение объяснение албанского stulpa из слав. stъlpъ: слишком далеки их значения. Если даже и согласиться с этим объяснением как и с объяснением происхождения албанских druhna, grušt, то всё-таки на основании этих примеров не возможно полагать, что тут u заменяет собою слав. ъ из праславянского ъ. Мы считаем более вероятным, что в этих албанских словах отражается ъ нового, славяно-

144 

болгарского происхождения, — ъ, появившийся в сочетании с плавным r (l) при утрате последним слогообразующего свойства:  > ъr (rъ). Сочетание ru, с гласным u, обусловлено было соседством следующего сочетания št из st: (grušt) и следующего v > h (druhna): эти согласные действовали лабиализующим образом на предшествующий слог с гласным, заменявшим собою славянский ъ. Такое же лабиализующее действие соседних артикуляций мог испытать и гласный ъ въ stъłр. Албанское название служанки „šułа" N. Jokl полагает идущим от славянского sъlъ — „legatus". Но мы не можем усмотреть связи албанского слова šułа со славянским сълъ. Мы полагаем происхождение албанск. šułа иное. В основе албанского слова лежит славянское слово с корнем suł—:sułа, с значением, близким к русскому сула, — „юла, егоза, непоседа, суетливый человек" (Д а л ь,  Словарь, s. v.). Или же алб. šułа находится в связи с названием мальчика-прислужника в Македонии. „Рѣканскитѣ българи даватъ малки момчета 7—8 годишни да прислужватъ при богати турци и бегове въ Дебъръ [!], Солунъ и Солунско. Тия момчета-прислужничета се казватъ шулета" (ед. шуле). [3] (Алб. šułа отмечано в Дебрском крае). В других болгарских краях словом шуля называют младенцев мужского пола (Г е р о в ъ, s. v. шюлко, шюля).

Что касается „Dibra", то это слово относится к заимствованиям раннего периода. Но это слово не принадлежит к ряду слов, указывающих на культурное воздействие. Оно, как и Buštrica, свидетельствует, что к области Черн. Дрина албанцы подходили рано и встречали там славян, со слов которых и усвоили название некоторых рек и населенных пунктов. См. указанные выше исторические свидетельства об албанцах в Призренском и Положском краях.

К ранним заимствованиям относится имя славянина šk'ja < škla[v] — (slav-), а также топографическое название на юге Sk'ivovik-Šk'ivovik < Sklivovik (слав. Сливовик-).

К разному времени принадлежат заимствования слов и топографических названий с kl, gl: одни из них представлены с k', g' (k'ütš — слав. кл'уч, g'obε — слав. глоба), другие с kl, gl (kl'opaskε, kl'ütš, głava). Слова с k', g' заимствованы в

145 

тѣх или иных местностях в более раннее время, чем слова с kl, gl. См. в V-и отделе замечания о времени заимствования и некоторых других славянских слов и о времени албанизации славянских пунктов.

На славянские слова в языке албанцев до XVI в. указывают данныя албанских говоров Италии. Для XVII в. важный источник представляет сочинение епископа Петра Богдана: Cuneus prophetarum... (Radua 1685) [4]. Себя П. Богдан называет „македонцем". Родом он был из села  Г у р и, в округе Жури: „persε tuε qanε unε prej Guri ndε Hast, Sanxhakijεt sε Dukaxhinit, dioçesit sε Presεrendit". Для второй половины ХVIII в. по отношению к  ю г у  некоторые данныя представляют Πρωτοπερία Каваллиоти и Λεξικὸν Τετράγλωσσον Даниила. Оба они были из Мосхополя [5].

В качестве общего указания, проливающего свет  н а  з н а ч е н и е  славянских лексических заимствований, представляемых албанцами, отметим, что  в  т о м  ж е  н а п р а в л е н и и  с л а в я н с к о е  в о з д е й с т в и е  о т р а ж а л о с ь  и на среде греческой и в особенности на румынской: во всех этих языках, албанском, румынском, ново-греческом, находится много общих славянских заимствований. Количество этих зиимствований и общность в содержании их у албанцев и румын (аромун и румын)  г о р а з д о  з н а ч и т е л ь н е е, чем у греков [6].

146 

В следующем примечании сделаны библиографические указания изданий словарей, статей, описаний, из которых извлечены славянские заимствования, находящиеся у албанцев [7].

147 

Дом, двор, домашняя утварь

Славянское воздействие было значительно  в  у с т р о е н и и  д о м а  и  х о з я й с т в е н н ы х  п р и н а д л е ж н о с т е й. Постройки славян земледельцев издавна отличались бòльшей сложностью и прочностью, чем пастушеские помещения в албанских катунах. В описании анонима начала XIV в. албанцы представлены скотоводческим народом, не имеющим прочных постоянных жилищ. В тех же областях Албании, где население занималось земледелием, там были постоянные поселения и города (см. выше). Поселения огороженные, так или иначе защищенные от неприятельских нападений, были неизвестны албанцам в раннее время. С такими поселениями они знакомились, спускаясь в долины, — знакомились через романское и позднее через славянское посредство. На это указывают названия  г о р о д а  и  о г о р о ж е н н о г о  м е с т а  у албанцев: k'utét („город") — латин. civitatem, garϑ, член. garδi (и у

148 

румын. — gard) („забор", „плетень") — слав. град [8]. Алб.-румынское ar может заменять славянское ar и слав. ra. См. в лингвистическом отделе.

В Г. Реке албанцы-пришельцы восприняли от местных жителей многое в постройке дома и устроении его. С этим вместе восприняты были и относившиеся к дому термины. Эти термины представлены и в речи обалбанившихся славян-рекан. — дома, гражд, черен, верига (см. выше). Значительна славянская терминология дома и всего относящегося к нему и у других албанцев. Заметим тут же, что нет необходимости каждый термин связывать с новшеством в реальном отношении. Это замечание относится и к другимъ нижеследующим отделам. Но несомненно,  ц е л а я  г р у п п а  терминов в связи с другими данными показательна для суждения о новшестве в реальном отношении (в отношении предметов и явлений).

stréhe, -a, strεhε — „Vordach" (Weig.), „Dachvorsprung, Überhang, an wlechem der Regen herabfällt" (Hahn), „Haus" „tetto" („крыша", у Богдана). — Слав. стрѣха.

postré, -jа — „водосточная труба у крыши", „навес", „сени" (tréme). Слав. подстрѣха-

роdε, pod —1) „oberes Stocjwerk"; 2) „пол",„Fuszboden". Слав. под[ъ].

trem, -i, tréme, -jа — „сени", „Vorhalle"; trem te e tinezot — atria domini (Богд.). Ю.-слав. трѣм[ъ] [9].

zid, -i — „каменная стена". — Слав. зид[ь].

ргак, член. pragu (тоск.), praku (гег.) — „порог", „верхний брус у дверей", prakku — „soglia" и у албанцев Италии, prjak (в Тетраглоссе Даниила-мосхопольца). Ю.-слав. праг[ъ].

gražd, -i — „ясли"; в Г. Реке — гражд „нижняя часть дома, предназначенная для скота". В этом значении „гражд" было и в речи Богдана, gražd имеет у албанцев еще такое значение: „решотка". — Слав. — болгар. гражд[ь]. Сравн. в современном болгарском языке гражд — „кошара, загороженное место для скота".

149 

pol'itsε, polits, -а — „полка у стены", „Wandbrett, Wandgestell", у албанцев в Калабрии: poljízza — „luogo di gradante". — Слав. полица.

ponitse — „углубление в стене". Сравн. в болгарском: поница — „изба подъ кѫща", „зимникъ", рус. „погреб".

izbε — „погреб". — Болг., серб. изба в том же значении.

И в об албанившейся Г. Реке и в Албании славянское воздействие отразилось на существеннейшей части в устроении


7. Очаг в северной Албании.

дома, — на очаге. Название очага — славянское, gl'anik, glanik, głanik — большой камень очага, на который кладут полена, дрова". głanik от слав. глав[ьн'а] („горящее полено, головешка") с суффиксом — nik для образования формы с значением: „место головешек, головешник". Другое слово славянского происхождения, служащее для названия камня у очага и самого очага — tsarą, tsar, — слово, распространенное по средней Албании [10]. Оно заимствовано отъ славян: слав. черѣн[ъ] — „очаг", „под в печке, в которой варят и пекут". В славянских языках представлены образования с суффиксами -ěnъ (čerěnъ) и -nъ

150 

(čеrnъ) [11]. Корень представлен не только в виде čer-, но и čar-: сравн. в болгарском чéрен, чáрен — „горнята часть на огнище, веригало" (Г е р о в ъ, Рѣчникъ, s. v.).

В разных местностях Албании жерди, служащие приспособлением для сушения мяса, называются seren[i]. Это — передача славянского черен; срав. в болгарском черен, чрѣн — „рукоятка", „черенок".

Помещение, где сберегается молоко или другие продукты, называется в Албании tšaraník, tšaaník, tšereník, šterenik (см. на снимке № 8). Это — передача славянскаго слова черен — с суффиксом -nik. Как показал N. Jokl, это — более позднее заимствование. [12]

koftšék, koltšék — „стенной шкаф для хлеба", „кладовая." — Слав. ковчéг[ъ]. Сравн. в болгар. ковчг.

Может быть, через славянское посредство появилась в некоторых местностях Албании „кравать": алб. krevet, -i; болгар. кревт из греч. κρεββάτα. [13]

stoł — 1) „сиденье", 2) „козлы у повозки" (средняя Албания); stol — „скамеечка под ноги", „складной стул." — Слав. стол.

Запор у дверей дома и у ворот носит славянское название. 1) brávε — ю.-слав. брава; сравн. в болгар. и серб. брава с тем же значением. 2) kl'opáškε, -skε — „щеколда, засов у дверей". — Болгар. клопачка.

k'ütš, kεjítš (в Калабрии), kl'ütš, kl'itš — „ключ". — Слав. кл'уч[ь].

В домашнем обиходе употребляется у албанцев vεríg[ε] — „Eisenring". — Слав. верига.

П о с т р о й к и  п р и  а л б а н с к о м  д о м е  также носят следы славянского воздействия. Это — те постройки, которые устраивает оседлое население, занимающееся земледелием. Это же население разводит  с а д - о г о р о д. Славянского происхождения такие слова и называемые ими предметы в Албании:

obór, obo, hobór, ombór — „двор", „скотный двор", а также, передняя часть двора, где стоит кош. — Слав. обор[ъ].

151 

koš — „круглое плетеное помещение для кукурузы". — Слав. кош[ь]. Область распространения круглого плетеного коша идет от пределов Черногории через Албанию, Македонию и далее на восток в Болгарию, Румынию, Семиградие. [14]

pl'evitsε, pl'ēme — „сеновал."— Ю.-слав. плѣв[ь]ница. Сравн. в болгарском плѣвница = плѣвник — „помещение, в котором находится мякина", („плѣва"), макед.-болгар. племн'а— племна.

kotéts, -i —„хлев", „курятник", „амбар". — Слав. котьць > в болг. котец.

presék, -u — „разгородка", „отгородка". В болгар. прѣ'sѣкъ — „перевал", „перехват", „закром".

На снимках № № 8 и 9 представлены постройки на сев.-западе Албании. На-лево у развесистого каштанового дерева находится хлев. Рядом с ним на высоких жердях — помещение для молока, мяса и других продуктов. Такого же значения и маленькая кладовая, находящаяся у ступенек, ведущих в кулу. Это помещение называется в некоторых албанских краях tšaranik (см. выше). Такая же кладовая имеется при доме вардарскаго типа в  М а к е д о н и и. Между кладовой и одноэтажным продолговатым помещением, служащим в качестве жилья, стоит пустой кош круглый, плетеный из прутьев. С правой стороны находится готовый, покрытый кош. Он принадлежит другой семье, — той, которая живет в куле. Передняя часть двора, где стоит этот кош, называется обор (obor). В отгороженной части ночует мелкий скот. Это vaϑ. На снимке № 9 более отчетливо виден кош (пустой).

gradinε, gardinε (на юге) „сад", „огород". — В болгар. градина с тем же значением.

Таких „градин" было много по славянским селам. Они являлись непременным признаком этих сел. В албанской среде одно из значений заимствованного слова selíštε (f.) — „сад-огород". — Слав. селишчеселиште.

sténε, -a — „забор". Слав. стѣна.

gražd, -i — „решотка". — Болгар. граждь.

stanε (f.) — „деревянный дом". — Слав. стан[ъ].

Общее указание на бревенчатые постройки представляет албанское слово druhna (druh-na) — „бревно". — Слав. дръва. h вместо слав. v является и в других заимствованиях: pl'ehε — вм. слав. плѣва.

152 


8. Дом в северной Албании.


9. Дом в северной Албании.

153 

На то же может указывать и trup (m.) — „колода". — Болгар труп — „ствол дерева, колода, кряж".

Место с постройками, между которыми есть свободное пространство, называется в некоторых албанских местностях úlitsε, -а. Так и у албанцев в Калабрии. В говорах гегов сохранилось давнее славянское значение слова ulica: „дыра", „трещина" (H a h n, Alb. St., Lexikon., 90). Сравн. значение слова ułъ и производных: улии, улица в славянских языках. [15]

Большое влияние в  д о м а ш н е м  о б и х о д е  оказали славяне на албанское население. Длинный ряд названий домашней утвари свидетельствует об этом.

ponítsε „сосуд" (Hahn), „посуда для печения в ней хлеба" (Каваллиоти, из Мосхополя). — Срав. в болгарском пдница, понца — „глиняная посуда для печения хлеба в ней".

vešník, fεršnik = ponítsε. — Болгар. връшник — „колелатъ изпѫкналъ захлупакъ, съ който захлупятъ подница, кога се пече въ нея нѣчто" (Геровъ, s.v.). Серб. вшник, чаще црпуља (вост. и южн.) (Караџић, s. v.).

tšerép — „irdene Schüssel", „stoviglia per uso di cuocervi il pane" (Rossi). — Болгар. череп.

kεrtšák, gεrtšák, girtšák (m.) — „кувшин". — Слав. кърчаг[ъ]. Сравн. в болгар. кърчаг, в серб. кчаг.

vorbε — „глиняный горшок, в котором варят пищу". — Слав. *варьба; сравн. в болгар. варидба — „варящееся кушанье".

gaátš, geátš, geéts — „черепок", „разбитый кувшин". Образования отъ слав. гърн[ьць], гърн[ь]ц-.

kovε (f.)— „ковш", „ведро", „небольшой сосуд". — Болг., серб. кова.

kotél' (м.) — „деревянное блюдо". — Сравн. в болгар. котл—„голѣмъ мѣдникъ, вѣдърникъ" (Г е р о в ъ. s. v.).

védrε, vedr, vedre (f.) — „деревянная посуда для молока" „мера вина в 40 окк." — Слав. вѣдро.

kobél (m.) — „деревянная посуда для доения". — Сравн. зап.-болг. кбел, вост.-болг. кбьл — „ведро", „бадья". На западе Македонии кбел — „сосуд для молока (см. в „Сборн. въ честь на Милетичъ"; стр. 148).

154 

káde (f.) — „чан, кадка для брожения — Gährbottich". — Слав. кад[ь] из греч. κάδι(ον) (М. Ф а с м е р ъ, в Изв. Отд. р. яз. и слов., XII, кн. 2, стр. 236).

kats, -a — „ванна". — Сравн. болгар. и серб. каца из кадьца — „кадка", „чан".

kεrbε (f.) — „кадка". — Болгар. крбла — „кадка" (для соленья, для гроздья).

mesník (m.) — „посуда для мяса". — Производное от ю.-слав. месо, с суф. -nik.

kalénitsε (f.) — „небольшая глиняная посуда для вина". — Болгар. калянúца, каленица — „сосуд из пережженой грязи, из глины"; служит в некоторых местностях для ракии. У сербов калница („eine irdene Schüssel") употребляется преимущественно „доље преко Мораве" (Караџић, s. v.)

bl'udε (f.), blude, -ja "Schüssel" — Слав. бл'удо.

płotskε, plosk, -a — „плоский, круглый деревянный сосуд" (для вина). — Болг., серб. плоска того же вида и предназначения.

tšatškε, tšatskε (f.) — "1) „ποτήριον" , „кофейная чашка", 2) „τὸ κράνιον". — Слав. чаш[ь]ка в тех же значениях.

коš (m.) — „большая корзина".

košarík'e, -ja — „ручная корзина". В основе лежит кош.

korítε (f.) — 1) „кадка", „бадья", 2) „большая корзина", „кораб". — Слав. корыто.

skrín'ε (f.) — „ящик" — Слав. скрин'а.

sitε (f.) — „сито". — Слав. сито.

postáf — „корыто у ручья для мытья". Слово засвидетельствовано Даниилом-мосхопольцем в его Тетраглоссарии: γρούαϊα κῆ οὐνάζᾳ νούκα τά λιάν ντᾴ ποστάϕ, ντᾲ πούσ ντᾲ κρούα. Болгар. параллель: Ζένατα [жената] στῶ [што] ἴματ πᾴρστεννη νὲ πρίλεκατ [не прилегат] τὰ πέρητ [да перит] νὰ πώσταχοτ, νά τχέσμα. В аромунской параллели — νβάλλε [n-vale], в греческой — εἰς τὸ λαγκάδι [16] — Болгар. постав.

tšep (m.) — „кран" (у бочки). — Болг., серб. чеп — „засов", „затычка", „кран".

sop (m.) — „трубка у бочки" — Слав. сопль, соп[ь], соп[ъ] — „канал". Сравн. в болгарском значение соп, сопка,

155 

сопот — „трубка у чешмы", „деревянная труба у источника, через которую протекает вода", „желоб".

В этом длинном ряде предметов домашнего обихода весьма показателен и такой, связанный с  р е л и г и о з н о - б ы т о в о й  ж и з н ь ю : katenitsε, katitsε (f.) — „Rauchfass". — Слав. кадил[ь]ница.

Отметим еще название  щ е т к и: tšétkε (f.)— Болгар. четка.

Славянские элементы отразились несомненно в  и з г о т о в л е н и и  х л е б а. Об этом свидетельствуют относящиеся сюда термины в связи с рядом славянских названий многих предметов домашнего обихода, в том числе приспособлений для печения хлеба: ponítsε, vešník (fεršník).

kulátš, kul'átš (m.) — „круглый с отверстием внутри хлеб", „пресный пирог". Эго слово есть и у албанцев в Колабрии: kuliácci — „ciambella" (Guyon, 20). На юге Албании kul'atš и kulák, kul'ák. — Слав. колач(ь), колак(ъ). Сравн. в болг. колач, колак.

karavel'e, karvélε, kravel'e (f.) — „небольшой хлеб, хлебец", „солдатский хлеб ". kravélje, krávelje и у албанцев Калабрии. Ю.-слав. кравал'[ь], кравел'[ь]. У болгар употреблялось это слова и в ином виде, как и в Албании: каравел. От этого слова образована болгарская фамилия Каравел-ов.

pogátšε, pugátšε (f.) (гег.) — „пирогъ". — Ю.-слав. погача (из роман. focaccia).

В областях гегов употребляется глагол pεržís — „жарю, пеку на горячих углях хлеб, рибу", жарю, пеку на сковороде". У албанцев Калабрии: perzít, perzí — „жареное". — Слав. пърж[ити].

Земледелие

В Албании издавна употребяются те вицы плуга, которые представлены и у славян Болгарии. В работах Ф. Нопчи, И. Обрембского и Хр. Вакарелского описаны виды этих плугов-рал, показаны области их распространения и дан анализ этих земледельческих орудий [17]. В особенности показателен тип плуга

156 

с кривым дышлом (болг. гредел, оиште), распространенный в большей части территории Болгарии и на западе Албании, — тип, названный бар. Нопчей  с т а р о - б о л г а р с к и м  плугом.

В северо-западной окраине Албании находится иной тип плуга, — более сложный, чем старо-болгарский. Таким же плугом пашут далее на северо-западе, в Сербии, Боснии, Славонии и далее на запад. Как видно, сев.-запад Албании является пограничной полосой области распространения этого плуга. Сюда в Албанию проник он с севера, из среды сербской, — проник позднее, чем плуг старо-болгарский, — в XIII—XIV в., по предположению Ф. Нопчи.

Т е р м и н о л о г и я  албанского плуга въ значительной своей части является терминологией романского происхождения. Но имеются и славянские имена, вошедшие в употребление не без воздействия славян в отношении земледелия.

lópar — „лопатообразный отвал у плуга". — В основа слав. лопар'ь.

otkatš — „железный режущий предмет, служащий для очистки лемеха". — Сравн. в болгарском глагол откачвам, откачам — „отцеплять", „отбрасывать".

oštε, oíštεjε (f.) štíje, -a —„продолговатая деревянная часть плуга"; „дышло" (Wagendeichsel). — Сравн. болгар. оúште — „дългото дърво на орало"; серб. òjиште.

jarm — название плуга в некоторых местностях Албании, — название, данное по части упряжи, по ярму. — Слав. jарем, jарм-а. . .

Позднее название для нового, ввезенного плуга, снабженного железными частями, — plúgε, -a; pluk, -u; plužícε, -а. — Слав. плуг, плужица.

Б о р о н а  у албанцев имеет примитивный вид: это перевязанные толстые ветки с заостренными концами внизу. Название ее славянское: branε (f.) (на юге). В средней Албании такого же вида борона называется lešε, lesε, то же слово имеет там значение „плетень". — Слав. лѣса — „нечто сплетенное „плетень", „плетенка". К северу от Скадра название бороны

157 

— vlač[i]. Сравн. болгар. влачилка, влачулка — „борона", серб. влáчити — „боронить". На снимке № 10 представлена бороньба вспаханного поля в Музакье. На сплетенной из прутьев бороне сидит албанец. В руках у него о с т е н. Борону тянут волы или буйволы.


10. Бороньба в Музакье.

Славянские названия других земледельческих орудий

matukε (f.) — „Haue, Hacke". — Слав. мотыка. Мотыка называлась в Албании и иначе: корátš. Сравн. в болгарском копáч — „копачка мотика". В Албании это слово получило затем иное применение: это — „долбня, толкач".

lopatε, l'opatε (f.) — „лопата"; у албанцев Калабрии — lopáta. — Слав. лопата.

kosε (г.), kostrε, kóšεrε (f.) — „коса", „серп"; kosís — „кошу", kosatš — „косец". — Слав. коса, косѣр[ь], косач[ь], косити.

Важное значение представляет вид орудия, предназначенного для того, чтобы  п о г о н я т ь  в о л а,  б у й в о л а: в Албании для этого не употребляется  б и ч, каким стегают вола в Сербии, в Румынии и далее к северу; в Албании, как в Македонии и Болгарии, служит для этого палка с заостренным концом; этим острием и тыкают, погоняют животное. Это — остн

158 

(болгар.). „Показалецъ" Раковского так описывал этот предмет: „Българи впрѣгѫть волове, а повѣчь биволы, и карѫть гы съ единъ правъ пьртъ дльгъ единъ чьловѣчы стасъ, а на вьрха кому има забито желѣзьнъ тьнькъ и единъ пьрстъ дьльгъ бодъ; него пьртъ зъвѫть устенъ" (стр. 48—49). Так погоняли вола и славяне Албании. Повсюду там и теперь так погоняют. См. на снимке № 10. Предмет, каким погоняют вола, называется у албанцев по-славянски: ostén (m.), hostén, ostę', -ni, ustę. И у. албанцев в Калабрии: astén[i]. Как указывает en вм. -ьnъ, это слово перешло в албанскую среду от славян, в речи которых было е вм. ь в сильном положении. На то же указывает и другое название предмета для погонки вола: bodéts, mbodéts, εmbodéts (m.) —„палка с металлическим острием для погонки вола". Сравн. болгарское бодец = бодило. Такой вид предмета, служащего для погонки животного, распространен по всем среднеморскоземным областям. Проник он и в Далмацию: òstan (около Сплета; К а р а џ и ћ, s. v.).
 

Топографические названия (см. ниже) и славянские слова албанской речи представляют указания на  к о р ч е в а н и е  земли, которую приспособляли под пашню: слав. корень kъrč-. Алб. kεrtšú, член. kεrtšuri (тоск.) kεrtšu, -uni (гег.) „Baumstumpf"; kεrtš (m.) — „Stumpf".

Значение „пень" имеет у албанцев и слово kopátš, -i. — Слав. к о п а ч ь (с изменением значения).

Вспаханное поле, в особенности  в с п а х а н н ы й  п а р, называется славянским словом: ugár (m.). — Слав. угар[ь].

„Поле под паром" — lεndinε, -a. Другое значение этого слова — „луг" (см. ниже). — Слав. л ѧ д и н а.

brazdε, -a, brazε, -a, braždε, -a, — „борозда"— Ю.-слав. бразда.

lehe, l'ehε (f.) — „грядка". — Слав. лѣха.

zagěn (гег.) — „борозда", „гряда". — Слав. загон[ъ].

prašís — „складывать в кучки" (растения), „взрыхлять землю виноградника во второй раз". — Ю.-слав. прашити — в значении „взрыхлять землю," „вырывать сорную траву после всходов посеянного", „вскапывать землю в винограднике". Сравн. болгар. прáшѫ, -иш, серб. прáшити.

Поля в некоторых местах были огорожены. Около полей мог быть лес — граница участка. Сравн. выше замечание о селе и о местности Просек. В болгарском языке ограда, ог-

159 

радня имеет значение не только „стена", „забор", но и „сад" (градина), „нива за селом, огороженная забором." На то, что в этой ограде могли находиться деревья, указывают следующие слова песни:

„Земи си, синче, остро сѣкирче,
Ходи ми, сину, въ ограда зелена,
Дърва да берешъ, огънь да валишъ" (Г е р о в ъ, Рѣчникъ, s. v.)

Это слово, ограда или оградн'а, с таким значением было и у славян Албании. На это указывает алб. ograjε, ugrajε — „Feld", „Waldung" (— отмечено на западе).

zabél (f.) — „пограничный лес". — Ю.-слав. забѣл[ъ].
 

Во многих местах Албании проведены длинные желоба  д л я  о р о ш е н и я  п о л е й. Русский консул Е. Тимаев, проезжая из Скадра в Призрен (в августе 1866 г.) наблюдал на сев.-западе Албании много таких желобов и водопроводов. „При всемъ сущетвующемъ изобилiи горныхъ водъ, надо было еще провести множество неширокихь водопроводовъ, тянущихся на далекiя пространства. Они идутъ совершенно ровно и горизонтально, то высоко, то по склонамъ горъ, то низко, смотря по общей уровни мѣстности, и въ послѣднемъ случаѣ обложены травой и отдѣлены ямами. Иногда, въ горныхъ ущелiяхъ, отъ одного склона горы къ противоположному вода течетъ по деревяннымъ жолобамъ, довольно искусно поставленнымъ. Можно замѣтить цѣлую систему искусственнаго орошенiя полей и снабженiя жилищъ водою". [18] В устроении водопроводов и искусственного орошения отражаются элементы давней культуры на Балканах. [19] Славяне и албанцы воспользовались этими элементами. Кое-что в устройстве искусственного орошения албанцы позаимствовали у славян. Относящиеся сюда славянские слова могут свидетельствовать об этом. — lag (гег.)—„делаю влажным".—Слав. влага. vl'agεtε, vl'ažεtε — „влажный". — Слав. влага, влажьнъ > влажен...

vadís, vadít, — „орошаю", „поливаю" „пою". — Сравн. в болгар. вáдѫ, -иш — „орошать".

160 

М о л о т ь б а. Алб. vrāh (m.) — „пласт, ряд" (снопов для молотьбы), „куча снопов". Те же значения имеет в болгар. врах, връх. Общеслав. *vorchъ и *vьrchъ. Албан. vrah из славянского, а не из турецкого orak — „жатва", как полагал O. Meyer (Alb. Wtb. 478).

Л у г,  с е н о. Для названия луга служит, как у болгар и сербов, слово греческого происхождения — l'iváϑ, -δi, l'uváϑ. Болг., серб. ливада. Новогреч. λιβάδι, λουβάδι. Называется луг у албанцев и славянским словом: lεndinε (f.). Старо-слав. лѧдина — „непаханная земля". В болгар. ледина имеет значение: 1) „запущенное, непаханное поле" (леда) ; 2) „ливада, поляна в лесу."

Славянского происхождения название сена у албанцев: sanε, san (f.). — Слав. сѣно.

Стог  с е н а  и вообще куча называется также славянским словом: kapitsε. — Слав. копа, копица. Болгар. копá, копн — „стог сена, скирд, омет". Серб. кòпа — „стог, скирд".

Славянским словом определяется  з р е л о с т ь  п л о д а: jarinε — „зрелый". — Слав. jарина — „летний плод".
 

С земледелием были связаны некоторые  п о с т р о й к и: помещение для мякины, для зернового хлѣба. Устроение этих помещений носит следы славянского воздействия: они названы славянскими словами, что в связи со всем выше изложенным указывает на это воздействие.

pléhe (f.), plehen (m.) — „мякина", — Ю.-слав. плѣва — „мякина", „ухоботье".

plēme, pl'ēme из plēmna — „сеновал", „мякинник" (?). — Болгар. плѣ'вня, в Македонии — плмна — „мякинник".

plevitsε, pl'evitsε (f.) — „сеновал", „мякинник" (?). — Болгар. плѣ'вница — „мякинник".

koš — сплетенный из прутьев, обмазанный глиной, служит для хранения зернового хлеба. — Болг. кош.
 

М е р ы  зернового хлеба носят славянские названия.

karitsε (f.) — „мера зерн. хлеба в 1200 окка". — Слав. корытьце > коритце. Болгар. коритце, серб. кòрице.

košik' (m.) — „мера" (полчетверик). — Слав. кош, с суффиксом уменьшительного значения -.

161 

babune (f.) — „мера зернового хлеба", вообще „мера вместимости". В этом значении слово бабуна в славянских языках теперь не употребляется. Имя „бабуны" применялось в старое время на славянском юге к богомилам. Многие из исследователей полагали, что „бабуны" — это название богомил, — название, данное за их суеверие, чародейство: имя „бабуны" представляло корень того же значения, какое имеют имена и глагол в русском языке бобна, забобоны („суеверие"), бабонити („чародействовать", украин.), в польском zabobon („суеверие"), в чешском bobonek („суеверное действие"). Так полагали Шафарик (Serb. Leserkörner, 82), Миклошич (Etym. Wtb. 6), Даничич (Rječnik, s. v., 136), Новакович (Законик Стеф. Душ., 198). Сводку и изложение этих мнений можно найти в статье Радоjића (Прилози, VII, 151—153). Э. Бернекер отличает южные „бабуны" от „бобоны" (Et. Wtb., 37). Но какое значение имели „бабуны", он не определяет. Бабуной назван еще горный кряж в Македонии, в Прилепском крае. В Албании, к северу от нижнего течения Семени, есть два пункта с названием БабуньаБабонья (4b). Остается не ясным, почему называли богомил „бабунами". Но название горного кряжа „Бабуна" и пунктов, находящихся у такого кряжа, а также меры зернового хлеба „бабуна" ясно: то и другое название пошло от баба. Этим именем у славян повсюду называется нечто неуклюжее, толстое. Напр.: польское и западно-русское баба — „особого вида хлеб" [20]. Сравн. значение бабка в рус. языке: коренастая стойка, козлы, брус с пазами и др. [21]. Весьма много географических пунктов по славянским областям названо именем баба или производным от него. Пункты поселений: Бабунци в Которском срезе Зетской области, Бабуновићи в Грачаничском срезе Тузланской области; Баба, Бабица, Бабинец, Бабно, Бабушница и др. в разных славянских краях. Много долов, полей, а также гор названы именем существительным в сочетании с прилагательным: бабий, бабья, бабин, бабина, бабна. . . Напр.: Babin ług у лужицких сербов, Babi ług в Великопольше, Бабина Лука у сербов в Валевской и Тузланской областях, Babie bagno в Великопольше, Бабин кал, Бабино поље в Дубровничском крае и у словинцев

162 

в Люблинской области, Babia-góra в Великопольше, Бабна гора в Люблянском (2 пункта) и Мариборском краях, Бабна Брда в Мариборском крае и др.

Бабуна проникла и в новогреческий язык: mpampouna — „опухоль", толщина".

Большая, объемистая, по виду толстая, неуклюжая была мера для зернового хлеба, названная бабуна.
 

Огородные, садовые, полевые и лесные растения

Албанцы в разные периоды своей жизни испытывали воздействие соседних народов в отношении  о г о р о д н ы х  р а с т е н и й. В давнее время это воздействие исходило от греков [22] и от романской среды [23]. Позднее было воспринято кое-что и от славян. Славяне разводили в своих огородах огурцы, репу, арбузы, горох, бобы, капусту. Названия этих растений и их плодов вошли в албанский язык.

krastavéts, karstavéets (m.) „огурец". — Слав. краставец из краставьць (*korstovьcь).

répε (f.) — Слав. рѣпа.

lubnitsε, l'ubεnitsε (f.) — „арбуз". — Слав. лубеница.

grošε (г.) — „чечевица", „боб". — Ю.-слав. грах[ъ], слав.-болг. грашец. grašínε, -a — „кормовой посев".

kotšán (тоск.), kotšą , -ni (гег.) — „der obere essbare Teil des Krautkopfes". — Слав. кочан[ъ].

Капусту славяне квасили. Квашенная капуста имела большое значение в пище славян. Такое значение ее осталось и позднее, у албанцев. — rasój — „кислая капуста", „капуста". Ю.-слав. рассол[ъ] > расол. Сравн. значение этого слова в болгарском: разсол — „кислая капуста" и „разсол".

Может быть, через славянское посредство усвоен албанцами pras (m.) — „порей" (purrum). Болг. серб. прас из греч. πράσον (М. Ф а с м е р ъ, в Изв. Отд. р. яз. XII, кн. 2, стр. 268-269).

Славяне разводили укроп. Эго пахучее растение они называли копръ > копър. Разводят это растение и албанцы и называют его славянским именем: kopεr (m.).

163 

Большое значение в обиходе у славян имела  к о н о п л я. У албанцев и это растение называется по-славянски: konop (m.) — конопля", „конат из конопли". — Слав. коноп[ь].

У албанцев название конопли представлено и в другом звуковом виде kanεp, kanep (гег.), kεrp < kεrεp (тоск.). Это — передача латин. cannapis из cannabis (Meyer, Et. Wtb. 174. Weig., Wtb. 34).

В домашнем обиходе славян имел и имеет значение пелынъ > пелин. В Албании повсеместно это растение называется славянским словом: pelin (m.), pelint, pilin (тоск.), pel'im (гег.).

В своих садах-огородах (градинах) славянки разводили цветочные растения: божур („мак"), босил'ок („василёк"). От славян перешли эти названия и к албанцам. — božúr (f.) — „мак", bosil'ók, borsil'ók, borzilók. Суффикс -ok указывает на связь с звуковым видом этого слова у славян, ближайше родственных со славянами македонскими: там (в Македонии) тоже босил'ок. И непосредственно от романской и греческой среды пришло к албанцам название этого популярного цветка: basilikói, vasilikói, vasil'ikua — у калабрийских албанцев, bazil'ék (гег.). — Греч. βασιλικόν, лат. basilicum (италь. basilico).

Славянское название осталось у албанцев за фиалкой (viola): l'ubetsitsε — „фиалка".

В албанскую среду внесли славяне название растения Veratrum album — чемерика: албан. cimeríkε, -a. Это растение было популярно в народной поэзии: оно служило как средство отравы. Может быть, название „чемерика" („чемерь") входило и в словесные заклятия в роде тех, какие употребляются до сих пор среди болгар: „чемеръ и пелинъ да пиешъ", „чемеръ да те хване". [24]

Растение с яркими желтыми цветами, Ranunculus acris (Hahnenfusz), имевшее какое-то особое значение среди славян Албании, называется славянским именем и у албанцев: žabínε, -a. — Болгар. жабина (жабинак, жабунак).

От славян усвоено название лесной ягоды черники: boronitsε (f.). — Слав. боров[ь]ница.

В местностях, где позволяли географические условия, славяне Албании разводили виноградники. Одно из названий,

164 

относяхщися к виноградной лозе, усвоено албанцами от славян: lóze, -ja — „виноградный усик", „виноградная ветвь". — Слав. лоза, лоз[ĭ]je. Следы виноградарства отражаются и в славянских топографических названиях в Албании (см. в IV-м отделе).

Вишни и черешни росли по славянским селам. От славян названия этих растений и их плодов, а также вероятно и разведение их перешли в албанскую среду. Албан. víšn'ε, -а — слав. виш[ь]н'а; албан. belícε, -a — „белая вишня", „черешня", — слав. бѣлица.

Славянскими именами называют албанцы  д е р е в ь я, имевшие большое значение в жизни славян: тис, сосну, граб, тополь. Эти названия отражаются и в топонимии (см, в IV-м отделе).

tis - Taxus. — Слав. тис[ъ]. [25]

molíkε (f.)—„Pinus abies, Pinus peuce".— Болгар. молúка.

boríkε (f.), borínkε, borígε, -а — „Prinus". — Слав. борика, борин[ъ]ка.

ap (f.) — слав. граб.

tópola — „Populus alba" (у албанцев в Калабрии). — Слав. топола.

Славянское название для дико растущего  г р у ш е в о г о  д е р е в а  и для плода его: goíts (f.). — Слав. гор[ь]ница. Сравн. в болгар. гóрница с тем же значением.
 

Скотоводство. Животный мир

Славяне занимались не только земледелием, но и скотоводством. По местностям скотоводству принадлежало преимущество перед земледелием. И в отношении скотоводства славяне также оставили свои следы в Албании. Но эти следы не значительны: скотоводческое дело издавна составляло главное занятие албанцев, и славянское воздействие в этом отношении не могло быть сильным. Славянское воздействие отражалось в устроении  з а г о р о д ы, стойла для овец: turíšt (m.),

165 

toíštε, -а. Это — славянское торишче > ториште (tor-išče). Полагаем, что славянское воздействие было не только в том что введен славянский термин вместо, может быть, иного, су ществовавшего раньше, а заключалось в предметном новшестве. Стойло, овчарня называется еще иным словом, тоже славянским: stan, -i. — Слав. стан[ъ].

Славянское название воспринято албанцами для пастушеских хижин — kolíbε, -a, kolíbe, -ja. Но называют такую хижину и словом, заимствованным непосредственно от греков: καλύβα (f.). Новогр. kaluba. Было ли тут такое-нибудь новшество сказать невозможно.

Рогатый скот составлял  б о г а т с т в о  не только у албанцев, но и у славян. — Албан. bagεtí, -ja — „рогатый скот". — Сравн. в западно-македонской песне:

Ке ти сечам коса до пояса, —
Ке ни по[д]ит  с т о к а  богатиа.
            (Сборник Миладиновых, 284).
Сравн. нижне-лужицкое „zbóžo" — „скот".

Славянские термины по отношению к  п а с т у х у: blegatūr (гег.), производное от слав. благо — „сокровище", „скот"; kravar, -i. — слово, оставившее свой след в названии одного пункта у села Franscineto в Калабрии: krój kravarí — „источник краваря" (пастуха коров).

Славянское название одного молочного продукта: travok — „белый сыр". — Слав. тварог.

Отметим еще название  т о н к о р у н н о й  о в ц ы  и волны ее: rudo (f.), rud (гег.). — Болг. ру'да — „мягкая вóлна", „овца с мягкой, тонкой шерстью"; руд-ц — „баран с мягкой шерстью", руд-úца — „овца с мягкой шерстью". В болгарском языке много и других слов и сочетаний, в состав которых входит руд-. У болгар очень популярны рудошерстные овцы и стада их. Может быть, албанское слово rudo отражало новшество для албанцев в отношении особого ухода за овцами для получения такой шерсти.

skopéc — „кладеный баран". — Слав. скопьць > скопец.

В разведении  д о м а ш н и х  п т и ц  славянские следы в Албании находятся в названиях петуха, курицы, наседки, гуся, утки.

166 

kokóš (m.) — „петух, „курица". — Слав. кокош[ь].

kvátškε (f.), skjok (f.) — „наседка". — Болг. квачка, клочка.

pátε (f.) — „гусь"; patók (m.), на севере paták — „гусак". Названия этой птицы и, может быть, разведение ее, пришли к албанцам от славян. На это указывает славянский суффикс -ок (-ак на севере). Название с -ок указывает на заимствование от славян, в речи которых ъ > о; на то же указывает и значение patε, patók — „гусь", „гусак". Сравн. у болг. пáтка, патк. Название с -ак более позднего происхождения, чем с -ок, и указывает оно на славян северо-запада, на славян сербских. Оттуда пришло и другое название этой птицы — gusε (f.).

Близка к дому была и птица, хотя и неприрученная, — г о л у б ь, фигурирующая часто в славянской народной песне. Именем этой птицы славяне называли иногда лиц мужского пола. Такие названия в особенности часто встречаются у славян Македонии. И в речи албанцев за этой птицей осталось славянское название: gulap. Звуковые черты этого слова являются общими с македонско-болгарскими: гулап.

Непременные обитатели славянского дома —  к о ш к а, кот, перешли со своими именами и в албанскую среду. matše, matsε (f.) — „кошка"; matš, matšók, matšór (m.) — „кот". — Болг., серб. мачка, маца — „кошка"; болгар. мачк, мачóр — „кот". Об этимологии см. в словаре Б е р н е к е р а, s. v.
 

Пчеловодство

В пчеловодстве в Албании представлены значительные славянские элементы. О пчеловодстве славян Албании свидетельствуют и исторические документы XIV в. [26] и топографические названия (см. в следующем отделе). Предки албанцев занимались пчеловодством и ранее связей со славянами. На этот род занятий в раннее время большое влияние оказало романское население. Албанские термины, относящиеся к пчеловодству, — термины романского происхождения, свидетельствуют об этом. Алб. šęm[ε] (f.) — „рой", лат. examen. Алб.

167 

zgue, šgue (гег.), zg'üε (тоск.) — „борт". "Bienenstock", лат. *excovo [27].

У римлян не было плетеного улья. Поэтому одно из албанских заимствований у славян состояло в заимствовании  к о ш а  для пчел. Алб. koš, košére — „Bienenkorb". кош, кшер, приспособленный для пчел, представляют славяне болгарские.

Общим с этими славянами было приспособление  д у п л а  для  у л ь я: болгар. коруба — „дупло", „улей", так и на юге Албании: korube — в том же значении.

krínε, -a — „пчелиный рой" („улей"). — Слав.  к р и н а — „пчелиный кош". Славянское заимствование представляет собою и новогреч. κρινί — „Bienenkorb".

voštínε, -a — „пчелиный сот", „вощина". — Слав. в о ш ч и н а — в о ш т и н а.

matkε — „матка", „Bienenkönigin". — Болг. матка в том же значении.

rojís — „роиться". — Слав. роити (сѧ).

roikε — „роенье". — Слав. роjка.
 

Вода. Рыболовство

Выше было отмечено, что предки албанцев жили вдали от моря, от больших рек. И до сих пор албанцы не могут приспособиться к пользованию большою водой. Термины, относящиеся к плаванию, к предметам водной переправы, заимствованы из латин. (напр., l'undrε — „лодка", лат. lunter), из турец. (напр. kaík — „лодка", g'emi — „судно") и из славянского. [28] Славянские заимствования:

vozít — „грести" — „rudern"; vozitár — „гребец". Слав. возити.

koritε (f.) в числе прочих значений имеет значение: „выдолбленный ствол дерева, приспособленный для переправы по воде, лодка". Такие лодки славяне издавна изготовляли. [29] Такими лодками и до сих пор пользуются албанцы. [30] На Дрине

168 

пользуются лодками с боковыми балками. См. на снимке № 12 (на Дрине между Мшкала и Вьерза — Vjerδa). Такое же устройство представляют лодки на Охридском озере.

То же значение имел и trap, перешедший от славян к албанцам в значении, не только „яма", но и „выдолбленное дерево, приспособленное к переправе по воде". О значении корня *torp- „углубление", „выдолбленное углубление" (ср. греч. τρύπα — „дыра", τρυπάω — „делаю дыру при помощи бурава") см. у J o k l'а, Untersuchungen, 160, и у Ст. М л а д е н о в а, Студии по слав. и сравн. езикознание. София. 1920. Стр. 133-134). [31]


11. Лодка на Артском озере.

К заимствованиям у славян N. J o k l (Untersuch. 171) и М. Ф а с м е р (Acta, 58) относят и албанское sul'e (гег.)— „небольшая лодка", из слав. čьlnь > čъłn. Но возможно, что в албанском sul'e отражается давний общеиндоевропайский корень *keu-(„вогнутый, вдолбленный, впадина") с формантом -l-, как полагает Ст. М л а д е н о в. [32] Основное значение албанского

169 

sul'e было: „выдолбленная посуда", т. е. то же значение, какое имеет словинское слово sulj.

łopátε, l'opatε (f.) — „весло". — Сравн. в болгарском значение лопата: „лопата", „весло".

В  р ы б н о й  л о в л е  также отражаются следы славянского воздействия. Названия рыб и приспособление для ловли их взяты албанцами у славян.

bel'vítsε (f.), bel'bitsε, bilεbítsε — „форель". См. объяснение К.Христофориди:

( s. v.). — Болгар. белвица,
бѣлвица, бѣлевица. Так называют рыбу,


12. Лодка на Дрине.

водящуюся в Охридском озере. (Г е р о в ъ  s. v., ср. и объяснение Христофориди для албанского названия этой рыбы). Вид этой беловатой форели водится и в реках Албании, как это показали О. Коллер и Ст. Караман. [33]

l'etntsε — так называют на ю.-востоке, в районе Поградца у Охридского озера рыбу, которую ловят весною. Это — болгарская лéтница, как называют ее болгары Охридского района.

pestrovε, pestrofε — „форель — пеструшка". — Болгар. пестърва, пъстърва, от *рьstr.

krap (m.) — „Karpfen". Южнославянское посредство:

170 

крап[ъ]. Наиболее распространено это название у болгар. У сербов эта рыба называется обычно шаран.

Для общего названия рыбы у албанцев служит тоже заимствованное слово: pešk, pišk — лат. piscis.

ikra te (множ. ч.) — „Fischeier". — Слав. икра.

Рыболовные  с н а с т и  со следами славянского влияния:

mrežε (f.) merézεjε (на юге) — „сеть". — Ю.-слав. мрѣжа.

vłak (m.) — „невод." — Ю.-слав. влак[ъ]; сравн. в болгар. влакарь — рыбак, ловящий рыбу при помощи влака (влак).

koš — „верша", „Fischreuse". Сплетенный из ветвей кош употребляется для ловли рыбы у болгар и сербов.
 

[Previous] [Next]
[Back to Index]


1. K. T r e i m e r, Δίβρη. (Archiv f. sl. Phil. XXXV, 601—603).

2. Beitraege zur alban. Grammatik. (Indogerm. Forschungen, Bd. 36, стр. 151—152).  Е г о  ж е, Untersuchungen. . . 59, 109, 176, 249, 331.

3. Л. Д и м и т р о в ъ, Приносъ къмъ българския рѣчникъ. (Сборникъ въ честь на Л. Милетичъ. София 1912. стр. 157).

4. Извлечения дал G. Weigand в III т. Balkan-Archiv'а, стр. 173—207.

5. Параллельные тексты Πρωτοπερία см. у I. T h u n m a n n'а: Untersuchungen ueber die Geschichte der östlichen europäischen Völker, I, Leipz. 1774, стр. 177—238. Исправнее издал параллели G. M e y e r: Albanesische Studien, IV (Sitzberich. d. Philos.-hist. Cl. d. Akad. d. Eissensch. Wien. Bd. 132, стр. 3, 8—127). Тексты Тетраглосса Даниила по 2-му изданию (1802 г.) переизданы в последнее время П. Папахаджи и В. Погореловым: P. P a p a h a g i, Scriitori aromâni in secolul al XVIII, București, 1909, стр. 116—182; В. Я. П о г о р ѣ л о в ъ, Даниловиятъ четиреезичникъ. (Сборн. на Бълг. академия на наукитѣ, ХVII, 1925, стр. 20—42).

 

6. Библиографические указания на славянские слова в румынском языке:

F r. M i k l o s i c h, Die Slavischen Elemente im Rumunischen. (Denkschr. d. Ak. d. Wissensch. Phil-hist. Cl. Bd. XII. Wien, 1862).

A. C i h a c, Dictionnaire d'étymologie daco-romane, Éléments slaves, magyars, turcs, grecs-moderne et albanais. Francfort s. M. 1879. (Славянские элементы на стр. 1—474).

O. D e n s u s i a n u, Historie de la langue roumaine, 1. Paris, 1902. Chapitre V. L'influence slave, 237—287.

Б. Ц о н е в ъ, Езиковни взаимности между българи и румъни. (Годишникъ на Соф. университетъ. Ист.-фил. факултетъ, XV—XVI, 1919—1920). София, 1921.

P. S k o k, Des rapports linguistiques slavo-roumains (Slavia, I, 487—494. IV, 128—138, 325—346).

Е г о  ж е, Slave et roumain. (Revue des études slaves, III, 59—77).

T h. C a p i d a n, Elementul slav în dialectul aromân. (Academia Română. Memoriile Sectiuni literare. Seria III, Tomnul II, № 4, стр. 289—379. Bucur. 1925.

S t. M l a d e n o v, Zur Erforschung des slavischen Elements im Aromunischen (Archiv d. sl. Phil. Bd. 41, стр. 143—152. — По поводу работы проф. Капидана).
 

Библиографические указания на славянские слова в новогреческом языке:

F r. M i k l o s i c h, Die Slavischen Elemente im Neugriechischen. (Sitzungsberichte d. Ak. d. Wissensch. Phil.-hist. Cl., LXIII. Wien. 1870).

G. Meyer, Neugriechische Studien, II, Die slavischen, albanischen und rumänischen Lehnworte in Neugriechischen. (Там же, Вd. CXXX, 1894).

Д. М а т о в ъ, Гръцко-български студии. (Сборникъ за народни умотвор., кн. IX).

М. Р. Ф а с м е р ъ, Къ вопросу о славянскихъ заимствованiяхъ въ греческомъ языкѣ. (Живая Старина, XV, 1903, вып. V, 277—280).

 

7. F r. M i k l o s i c h, Albanische Forschungen, I. Die slavischen Elemente im Albanischen. (Denkschr. d. Ak. d. Wissensch. Phil.-hist. Cl., Bd. XIX. Wien, 1870).

J. G. H a h n, Albanesische Studien. Jena, 1854. beiträge zi einem alb.-deutschen Lexikon.

G. M e y e r, Etymologisches Wörterbuch. Strassb., 1891.

Κ. Χ ρ ι ς τ ο ϕ ο ρ ί δ η ς, Λεξικὸν της ἀλβανικῆς γλώσσης. Ἐν Ἀϑήναις. 1904.

M. A. F r e i i n  v o n  G o d i n, Wörterbuch der albanischen und deutschen Sprache. Bd. I. Deutsch-albanisch. Leipzig. 1930.

P e k m e z i, Grammatik der albanesischen Sprache. Wien, 1908.

G. W e i g a n d, Albanesisch-deutsches und deutsch.-albanesisches Woerterbuch. Leipz., 1914.

С т. М л а д е н о в ъ, Приносъ къмъ изучване на българско-албанскитѣ езикови отношения (Годишникъ на Соф. университетъ, Ист.-фил. факултетъ, XXIII), София, 1927.

N. J o k l, Studien zur albanesische Etymologie und Wortbildung. (Sitzungsberichte d. Phil.-hist. Kl. d. Ak. d. Wissensch. Bd.. 168. Wien, 1911).

Е г о  ж е, Linguistisch-kulturhostorische Untersuchungen aus dem Bereiche des Albanischen. Berlin u. Leipzig, 1923. Рецензии: P. S k o k a  в Архиву за арбанаску историjу, jезик и етнологиjу. Беогр., I, 219—227: K. T r e i m e r'а в журн. Slavia, III, кн. 2—3, стр. 447—456.

Е г о  ж е. Beiträge zur albanesischen Grammatik. (Indogerm. Forsch., Bd. 36).

Е г о ж е, Altmakedonisch-Griechisch-Albanisches. (Indogerm. Forsch., Bd. 44).

Е г о  ж е, Zur albanischen Sprachgeschichte. (Архив за арбанаску стар., jезик и етнол., I).

B. G u y o n, L'elemento slavo nell'albanese della Calabria Citeriore. (Studii glottologici italiani diretti da G. de Gregorio. Vol. V. Torino, 1910).

M. V a s m e r, Studien zur albanischen Wörterforschung. (Acta et commentationes universitatis Dorpatensis. Humaniora, I). Tartu, 1921. — Рецензия  X. Б а р и ћ а  в Архиву за арб. старину. . . I, 213—218.

L. S p i t z e r, Albanesische Etymologien. (Mitteilungen des Rumänischen Instituts an der Universität Wien. I, Heidelb., 1914).

K. T r e i m e r, Beiträge zur albanischen Sprachgeschichte (Там же).

P. S k o k, Slave et Albanais. (Архив за арб. старину, jезик и етнологиjу, II, св. 1).

L e d i n e g g, Albanesisch. Mit genauer Angabe der Aussprache. Bonna. Rh. (Polyglott Kuntze).

G. P e k m e z i, H. M o s s i  und  F r. M a n e k, Sprachfuehrer zur schnellen Erlernung der albanischen Sprache. Wien.

J. B o u r c a r t, L'Albanie et les albanais. Paris. 1921.

Е г о  ж е, Les confins albanais administres par la France (1916-1920), Paris. 1922.

F r. Baron  N o p s c a, Albanien, Berl. u. Leipz., 1925.

Другие библиографические указания сделаны ниже.

8. См. в статьях  М. Р. Ф а с м е р а (Жив. Старина, XV, стр. 278), P. S k o k a (Slavia, III, кн. 1, стр. 115), H. B a r i c a (Архив за арб. старину, II, 2, стр. 385).

9. Этимологию см. в „Славянскихъ этимологiяхъ" Г. Д. И л ь и н с к о г о. (Изв. Отд. р. яз.и слов. Ак. Н. XXIII, 1918, кн. 1. стр. 17—19.)

10. N. J o k l, Untersuchungen, стр. 107—108.

11. См. B e r n e k e r, Et. Wtb. 146.

12. J o k l, Untersuchungen, 113.

13. М. Ф а с м е р ъ, в Изв. отд. рус. яз. и слов. Ак. Н., т. XI, кн. 2, стр. 389; там же, т. XII, кн. 2, стр. 247.

14. F r. N o p s c a, Albanien, стр. 20.

15. B r ü c k n e r, Słownik etymol. jęz. polskiego, стр. 593.

16. По изданию в книге P. P a p a h a g i: Scriitori aromâni in secolul al XVIII. Bucur. 1909, стр. 166.

17. F r. N o p s c a, Albanien. 119—122. Е г о ж е, On the primitive wooden ploughs of the Balkan peninsula. (Гласник Географ. Друштва. Св. 7—8, Беогр. 1922. Стр. 250—262).  J. O b r ę b s k i, Rolnistwo ludowe wschodniej częs'ci półwyspu Bałkan'skiego. (Lud Słowian'ski. I, zeszyt 1. Kraków. 1929. стр. 21 след.).  Х р. В а к а р е л с к и, Изъ веществената култура на българитѣ (Известия на Народ. Етногр. Музей въ София, VIII—IX, стр. 55—108). См. также у N. J o k l' а, Untersuchungen, 130—131.

О славянских плугах-ралах см. L. N i e d e r l e, Život starých slovanů. Dílu III sv.. 1, стр. 40—50; K. M o s z y ń s k i, Kultura ludowa słowian. I. Kraków, 1929, стр. 148—167.

18. Из донесения призренского консула Е. Тимаева посланнику в Константинополе, от 15 авг. 1866 г., № 20 (Архив. Мин. Ин. Д.).

19. F r. N o p c s a, Albanien, стр. 25—23.

20. A. B r ü c k n e r, Słownik etym. jęz. polskiego, стр. 9.

21. В. Д а л ь, Словарь, s. v.

22. См. в статье T h u m b'а в Indogerm. Forschungen, Bd. 26, стр. 19.

23. J o k l, Untersuchungen, 232.

24. Д. И л и е в ъ, Растенията отъ българско фолклорно гледище. (Списание на Бълг. Акад. на наукитѣ. XVIII. 1919, стр. 161).

25. У румын это дерево имеет также славянское название: tisă. Вообще, почти по всему Балканскому полуострову Taxus называют славянским именем. См. в статье V. B e r t o l d i, Sprachliches und Kulturhistorisches über die Eibe und den Faulbaum (Wörter und Sachen, Bd. XI. 1928, стр. 154—161).

26. M. Š u f f l a y, Povijest sjevernih arbanasa. (Архив за арб. старину. II, стр. 217).

27. N. J o k l, Untersuchungen, 285.

28. J o k l, Ibid. 159—161. G. W e i g a n d, Balkan-Archiv, III, 234.

29. L. N i e d e r l e, Život starých slovanů. sv. 2. Стр. 446—459. K. M o s z y ń s k i, Kultura ludowa słowian. I. Стр. 668—673.

30. F r. N o p c s a, Albanien. 142—145. C. P a t s c h. Das Sandschak berat. 59. См. также в статье P. T r a e g e r'а: Zur Forschung über alte Schiffsfahrzeuge in Albanien und Macedonien (Correspondenz-Blatt d. deutsch. Gesellsch. für anthrop., Ethn. u. Urgesch. XXXV, № 4—5. 1904. Стр. 29—35. Там же снимки).

31. С возражениями P. S k o k a, отрицающего связь албанского trap (для переправы через реку) со славянским трап (Архив за арб. старину, 1, 222), мы не можем согласиться.

32. Етимологични бележки (Спис. на Бълг. Ак. на Наукитѣ. VI. 1913, стр. 96—98).

33. Гласник Скопског Науч. Друштва, VI, отд. природних наука, 1929, стр. 227.