Македонски Прегледъ
Година
V, книга 1, София, 1929

 

3. Изъ дейностьта на рускитѣ жандармерийски офицери въ Македония презъ 1904 г.

 

Съобщава Р. Славейковъ

 

  1. Извлѣчение изъ рапорта на ген. Шостакъ до нач. на Ген. Щабъ, отъ 24 Июний 1904 г., № 121
  2. Рапортъ генерала Шостака отъ 4 іюля 1904 года подъ № 133
  3. Рапортъ ген. Шостана отъ 10 іюля подъ № 139, Солунь
  4. Рапортъ отъ 3/ѴІІІ подъ № 179, Солунь
  5. Рапортъ генер. Шостака, отъ 3/VIII подъ № 180
  6. Извлеченіе изъ рапорта капит. Воронина, отъ 9-го авгус а за № 93 на имя ген. Шостака. Приложеніе къ рапорту № 193
  7. Рапортъ генерала Шостака отъ августа 14 подъ № 193
  8. Рапортъ ген. Шостака отъ 21 августа подъ № 204

10. Появленіе въ селѣ Градоборѣ (салоникской казы, салон. санджака, салоник. вилаета) въ ночь съ 15 на 16 августа 1924 г.
11. Рапортъ ген. Шостака отъ 16 сент. № 1901 Солунь
12. Рапортъ генер. Шостака отъ 19 сент. подъ № 241
13. Писмо отъ ген. Шостока до ген. Протопопова, Солунь 16/29 X. 1904
14. Рапортъ ген. Шостака отъ 11/Х. № 294, Солунь
15. Рапортъ ген. Шостака отъ 24 окт. № 317
16. Рапортъ ген. Шостака отъ 14 окт. № 302
17. Рапортъ ген. Шостака 13/Х № 296
18. Рапортъ кап. Полтанова ген. Шостаку, отъ 11 января 1905 г. № 4, Солунь
19. Рапортъ ген. Шостака отъ 18 января 1905 г. № 20, Солунь
20. Рапортъ кап. Полтанова генер.-майору Шостаку отъ 11 января 1905 г., № 5, Солунь
21. Рапортъ кап. Полтанова ген-майору Шостаку, отъ 11 января 1905 г. № 6, Солунь
22. Частное письмо ген. Шостака ген. Протопопову

 

Презъ 1902—5 година руски воененъ представитель въ София бѣше полковникъ, a следъ това произведенъ генералъ-майоръ отъ генералния щабъ Николай Ивановичъ Протопоповъ. Това бѣше единъ истински русинъ, съ свойственитѣ на руситѣ сърдечность и гостоприемство. Въ противоположность на дипломатическитѣ представители на Русия, той още съ пристигането си въ София прояви желание да влѣзе въ тѣсно съприкосновение съ нашитѣ общественици и граждани безъ огледъ на тѣхнитѣ убеждения и обществено положение. И скоро той спечели много познати и приятели, и неговия салонъ и трапезария се пълнѣха не само съ представители отъ дипломатическия свѣтъ, но и съ най-разновидна смѣсь българска интелигенция. По тоя начинъ, като никой другъ официаленъ представитель на Русия, които потръсливо избѣгваха българския демократизъмъ, ген. Протопоповъ черпѣше сведенията си по нашитѣ работи непосрѣдствено отъ официални лица и обикновени граждани.

 

Въ рапортитѣ си до руския главенъ генераленъ щабъ ген. Протопоповъ между другото е давалъ сведения и за македонското революционно движение. Копия отъ неговитѣ рапорти по тоя въпросъ главниятъ щабъ е пращалъ за сведение въ министерството на външнитѣ работи. Сведенията му по тѣхъ не сѫ се схождали съ ония, които е пращалъ въ това министерство и рускиятъ дипломатически представителъ въ София, Бахметевъ. Причинитѣ за това бѣха, че персоналътъ на руското дипломатическо агенство се е информиралъ по нашитѣ и македонскитѣ работи не отъ лично проучване, a по дипломатически редъ отъ българското правителство и отъ донесенията на официалния руски шпионинъ по него време,

 

 

72

 

Вайсманъ, който отпосле излѣзе, че е билъ сѫщевременно и сръбски шпионинъ.

 

Донесенията на ген. Протопоповъ обръщатъ вниманието на руското външно министерство съ своята ясность и обстойностъ. По личната заповѣдь на императора, комуто тѣ сѫ били докладвани, главниятъ щабъ предписва на своя агентъ да направи едно обстойно изложение за миналото на македонското движение и да държи щаба подробно въ течението на това, което ставаше тогава въ Македония.

 

По него време азъ бѣхъ вече запознатъ съ ген. Протопопова, но отношенията ни бѣха още официални. Когато получава гореказаното предписание, той видѣлъ, че самъ не ще може добросъвестно да изпълни възложената му задача и че ще трѣбва да си осигури съдействието на мѣстенъ човѣкъ, следящъ политическото положение, какъвто и почва да дири. За такъвъ съмъ му билъ посоченъ азъ, и той ме поканва у дома си, гдето, желаейки да бѫде на чисто, ми дава да прочета секретното предписание на началството си и ме замолва да му укажа съдействието си. Понеже бѣхъ вече предупреденъ и подготвенъ отъ близки хора, азъ си дадохъ съгласието, имайки предъ видъ, че по тоя начинъ ще бѫда полезенъ и на самото дѣло.

 

Генералъ Протополовъ бѣше вече достатъчно изучилъ българския езикъ за да разбира свободно вестницитѣ, които купуваше всички безъ изключение, прочиташе ги внимателно и отбелязваше всичко онова, което му се виждаше интересно за работата му. Всѣка привечерь азъ отивахъ при него, ние преглеждахме отбелязаното, и това, което ни се виждаше правдоподобно, се потчертаваше, a за съмнителното азъ вземахъ грижата да го провѣря отъ първоизточникъ. Отъ събранитѣ по тоя начинъ материяли, както и отъ лично добититѣ сведения, генералътъ правѣше рапортитѣ си до началството по текущитѣ събития. А материалътъ за миналото на македонското движение ни бѣше доставенъ непосрѣдствено отъ архивитѣ на Македонската Организация.

 

Освенъ вѣрностьта на описванитѣ събития и тѣхната обстойность, донесенията на генерала се отличаваха съ нескриваема симпатия къмъ македонската кауза и съ сърдечность спрямо дейцитѣ и жертвитѣ. Дълбоката заинтересованость на цѣлия български народъ къмъ македонското дѣло се подчертаваше

 

 

73

 

и разясняваше. По такъвъ начинъ въ лицето на ген. Протопоповъ ние имахме единъ искренъ приятель, който охотно правѣше всичко за да разбератъ въ Петербургъ жизнения интересъ на народа ни спрямо македонското дѣло.

 

Работейки така заедно, ген. Протопоповъ веднажъ дважъ ми подметна, че е готовъ да ми плаща за труда, но азъ категорически отказахъ, заявявайки му, че съмъ достатъчно възнаграденъ отъ начина, по който се използува тоя трудъ. Желаейки по нѣкой начинъ да ме задоволи, единъ день той ми предложи да ми дава да си преписвамъ рапортитѣ, които рускитѣ жандармерийски офицери въ Македония пращали въ Петербургъ, колия отъ които били пращани за сведение и до него. Азъ се съгласихъ, и следъ като взе дума отъ мене, че нѣма да ги използувамъ докато не мине време и не се измѣнѣли обстоятелствата, той почна да ми дава единъ по единъ тия рапорти, писани на пишуща машина, които азъ, следъ като ги преписвахъ на отдѣлна тетрадка, му ги повръщахъ обратно. Когато той бѣ неочаквано премѣстенъ отъ София, понеже нѣмахъ време да препиша останалитѣ у него рапорти, макаръ въ преписването и да бѣхъ подпомогнагь отъ г-жа Каравелова, той махна съ рѫка единъ день и, като ми каза : „ну, братушка, возьмите ихъ всѣ", даде ми ги. Дветѣ тетрадки съ преписани рапорти и преписаното отъ г-жа Каравелова азъ съкъ запазилъ, но оригиналнитѣ копия незнамъ какво сѫ станали, да ли ги е взелъ нѣкой отъ мене за прочитъ, или при премѣстването ми отъ квартира на квартира отъ тогазъ насамъ случайно сѫ били изтърсени, защото сигурно азъ не съмъ изхвърлилъ такъвъ цененъ материалъ.

 

Такъвъ е произходътъ на материала, който се печата по-долу.

 

Преди да свърша, мисля, че не ще бѫде излишно да повторя и тукъ нѣкои работи, свързани съ тая история за които съмъ писалъ вече и при другъ случай. Презъ това време азъ на нѣколко пѫти предлагахъ на генерала да го запозная лично съ нѣкои отъ македонскитѣ дейци, за да може той непосрѣдствено отъ тѣхъ да се информира по нѣкои работи. Това му се ревнѣше, но той се боеше, ако това стане известно, да не бѫде претълкувано отъ противницитѣ на Русия, че тя поощрява македонцитѣ. Но когато въ София дойде Дамянъ Груевъ, той не устоя на изкушението, и азъ

 

 

74

 

му устроихъ среща въ дома на г-жа Каравелова, гдето въ една отъ стаитѣ, необезпокоявани отъ никого, двамината беседваха около два часа. Дамянъ бѣ направилъ силно впечатление на генерала, който ималъ съвършено превратно понятие за македонскитѣ водители, па и първиятъ бѣ въ възторгъ, че срещналъ най-сетне единъ русинъ, който не само че се интересувалъ за македонскитѣ работи, но ги и разбиралъ: знаелъ не само какво да запитва, но и какво да отговаря на задаванитѣ му въпроси.

 

Не се мина много време и генералъ Протопоповъ ме запита, да ли не мога да му уредя нова среща съ Дамяна, тъй като въ първата не се сетилъ да го разпита и за други, интересующи го работи. Повторната среща стана въ дома на генерала, и докато гоститѣ му въ трапезарията и салона пиеха спокойно чай и се забавляваха съ музика, въ кабинета Дамянъ и генералътъ до късна вечерь мирно беседваха по мекедонскитѣ работи. Дамянъ посети генерала въ дома му още два три пѫти и тѣ станаха голѣми приятели.

 

Рускиятъ дипломатически представитель по него време, Бахметевъ, бѣше въ отпускъ, и генералътъ обадилъ на замѣстника му, ако се не лъжа секретаря Лермонтовъ, за срещитѣ си съ Дамяна и за разговоритѣ си съ него, Секретарьтъ полюбопитствувалъ и той да се срещне съ Дамяна, което азъ уредихъ въ дома на генерала. Какво сѫ говорили двамината, не ми е известно, но когато секретарьтъ поиска нова среща, Дамянъ категорически отказа, заявявайки, че е безполезно да се говори съ човѣкъ, който не разбира нищо отъ македонскитѣ работи, нито пъкъ знае какво да запитва и да отговаря.

 

Обстойнитѣ и достовѣрни рапорти на генерала Протопопова, неговитѣ симпатии и застѫпничества чрезъ жандармерийскитѣ офицери въ Македония за освобождаването на невинни затворени хора, не бѣха по угодата на рускитѣ дипломати нито въ София, нито въ Петербургъ, гдето сърбофилството си бѣше вече свило гнѣздо, поради което и тукъ и тамъ почнаха интриги срещу него. А свижданията му съ Дамяна, протълкувани отъ тѣхъ, имъ послужиха за козъ да искатъ премахването му отъ София, въ което и сполучихъ най-сетне. Той знаеше за тия интриги, но това никакъ не му повлия да се отклони отъ веднажъ набелязания пѫть. При

 

 

75

 

все това той не се надѣваше, че тѣ ще сполучатъ така скоро да го премахнатъ, и преждевременното му отзоваване го много наскърби, защото считаше мисията си незавършена. На своя замѣстникъ той предаде подробно начина, по който добиваше сведенията си, лицата които му помагаха и въобще всичко, което можеше да бѫде полезно за мисията му. Но замѣстникътъ му се оказа съвсемъ некадъренъ да върви по прокарания пѫть и освенъ че не бѣ не тъй гостоприеменъ, но изгуби контактъ и съ всички ония личности, съ които го бѣ запозналъ генералътъ. Следъ две три посещения престанахъ и азъ да ходя у него.

 

За генерала бѣ утешение, че началството му, признавайки неговата ползотворна дейность, и за да не го наскърби за ненавременното му отзоваване, го бѣ назначило ведната на такава длъжность въ Русия, каквато по служебенъ редъ едва би му се паднала следъ две три години. Следъ една блѣскава бойна кариера въ Русия, при установяването на болшевишкия режимъ, въ чинъ пъленъ генералъ, Протопоповъ емигрира въ България, дохожда въ София, гдето въ оскѫдность и умрѣ на пети февруари 1921 год., заровенъ на софийскитѣ гробища съ подобающитѣ на чина му почести.

 

По-долу давамъ гласность на споменатитѣ, запазени у мене преписи отъ рапортитѣ на руската жандармерийска мисия въ Македония на руски точно споредъ оригинала имъ. Преди това съобщавамъ откѫслеци отъ едно писмо на помощника на генерала Шостакъ, капитанъ Полтановъ, до генерала Протопоповъ, въ което следъ като му съобщава, че съ разрешението на генералъ Шостакъ той ще му изпраща за сведение копие отъ по-интереснитѣ имъ рапорти до главния щабъ и до посолството въ Цариградъ, Полтановъ продължава:

 

„... Всѣ наши офицеры прибыли сюда съ благими намѣреніями и съ желаніемъ работать на пользу дѣлу и населенію.

 

Болгарская же печать, кажется, съ этимъ несогласна, такъ какъ въ двухъ корреспонденціяхъ, помѣщенныхъ въ „Вечерней Пощѣ" за подписью Ш., высказаны весьма нелестные o насъ взгляды и выдуманы съ большой наглостью такіе съ нашей стороны поступки, o которыхъ мы даже и не имѣемъ представленія. Согласитесь, В. Пр., что это въ высшей степени неприлично болгарской печати выдумывать про русскихъ офицеровъ всякія гадости. Мы всѣ во главѣ съ генер. Шостакомъ

 

 

76

 

возмущены этимъ поступкомъ, но совершенно лишены возможности опровергнутъ это передъ лицомъ читающей публики, такъ какъ мы считаемъ невозможнымъ вступать въ полемику съ такой газетой, которая имѣетъ въ своихъ рукахъ такое оружіе, какъ наглость и ложь".

 

 

1. Извлѣчение изъ рапорта на ген. Шостакъ до нач. на Ген. Щабъ, отъ 24 Июний 1904 г., № 121.

 

Генералъ Шостакъ билъ въ Скопье на погребението на умрѣлия австрийски офицеръ капитанъ Шиндлеръ.

 

„. . . Въ Ускюбѣ же Вали сообщилъ мнѣ о появленіи въ м. Гюмендже (моемъ участкѣ) нѣсколькихъ бандъ комитаджи, которыхъ правительству удалось своевременно окружить войсками и уничтожить, узнали такѫе и о пожарѣ, произведенномъ при этомъ брошенными бомбами, уничтожившими нѣсколько домовъ. Я не сомнѣваюсь, что наши офицеры успѣютъ изъ Енидже-Вардара проѣхать на мѣсто происшествія выяснить въ точности все случившееся, а такѫе опредѣлить роль при этомъ турецкихъ войскъ, поведеніе которыхъ относительно мѣстныхъ жителей составляетъ одну изъ главныхъ нашихъ обязанностей (впрочемъ генераломъ Дежіоржисомъ при всякомъ удобномъ случаѣ замалчиваемую). Дѣйствительно, на обратномъ пути изъ Ускюба въ Салоники на ст. ж. д. Гюмендже, отстоящей отъ мѣстечка того же названія въ 3-хъ часахъ ѣзды, меня разыскалъ, хотя поѣздъ стоитъ здѣсь всего 1 минуту, посланный офицерами и передалъ ихъ рапортъ съ краткими донесеніями о случившемся и съ просьбой указать, какъ поступить въ виду безусловно тяжелаго положенія жителей, вслѣдствіе нахожденія между ними враждебно настроенныхъ противъ нихъ войскъ. Прибывъ въ Салоники, я отправилъ имъ со станціи же желѣзной дороги телеграмму, что командирую къ нимъ на слѣдующее утро, съ нужными указаніями, капитана Полтанова. Вечеромъ капитанъ Полтановъ возвратился обратно изъ Гюменжде съ подробнымъ донесеніемъ, и на слѣдующее утро я вмѣстѣ съ нимъ отправился къ Вали, который на мой вопросъ: Какіе онъ получилъ подробности? — сообщилъ свѣдѣнія, имѣющія очень мало общаго съ происшедшимъ въ дѣйствительности —

 

 

77

 

о появленіи въ мѣстечкѣ, будто бы, нѣсколькихъ бандъ, стрѣлявшыхъ въ войска и со всѣхъ сторонъ бросавшихъ въ нихъ бомбы, отъ разрыва которыхъ и произошелъ пожаръ, подхваченный вѣтромъ и уничтожившій до 30 домовъ. Войска по его заявленію вели себя безукоризненно и т. д.

 

Выслушавъ его, я объяснилъ ему подробно, какъ дѣло произошло въ дѣйствителности, какъ недостойно вели себя войска, поджигавшія дома и грабившія имущество, какъ странно держали себя офицеры; начальникъ ихъ, даже на зовъ каймакама, не счелъ нужнымъ явиться ему, хотя войска находились въ данномъ случаѣ въ полномъ подчиненіи каймакама, какъ представителя гражданской власти. Не одинъ разъ во время моего доклада лицо Вали передергивалось и можно думать онъ въ душѣ сильно пожалѣлъ, что, не освѣдомившись точнѣе, поторопился объявить благодарность начальнику войскъ (тому самому, который не пожелалъ признать свое подчиненіе каймакаму) за его яко-бы распорядительность, и нижнимъ чинамъ за проявленное ими сознаніе долга и тому подобное. — Изложивъ затѣмъ передъ Вали то безотрадное положеніе, въ которомъ безспорно очутились жители мѣстечка послѣ выѣзда оттуда нашихъ офицеровъ, въ которыхъ они видѣли единственную себя защиту противъ обозленныхъ на нихъ войскъ, достаточно выказавшихъ свою свирѣпость, и выѣзда каймакама, я прибавилъ, что по моему мнѣнію оставлятъ эти же войска тамъ долѣе, безъ всякаго за ними присмотра, значитъ вызвать новыя несчастія. Вали обѣщалъ тотчасъ же переговорить съ команциромъ корпуса и протелеграфировать каймакаму въ Енидже-Вардаръ о немедленномъ его обратномъ выѣздѣ въ Гюмендже, гдѣ ему временно и оставаться, мѣра, разумѣется, лишъ временная.

 

Сегодня заходили ко мнѣ генеральные консула англійскій, а затѣмъ и французскій, которымъ, вслѣдствіе ихъ просьбы, сообщилъ о результатахъ разслѣдованія нашихъ офицеровъ. Заходилъ и болгарскій агентъ Шоповъ, получившій изъ Гюмендже „самыя достовѣрныя свѣдѣнія", въ общемъ сходныя, но въ подробностяхъ часто сбивчивыя и несогласныя съ донесеніемъ капитана Полтанова, которое при семъ представляю.”

 

 

78

 

 

II. Рапортъ генерала Шостака отъ 4 іюля 1904 года подъ № 133.

 

„За послѣднее время всѣ офицеры были усиленно заняты осмотромъ личнаго состава жандармовъ и распредѣленіемъ ихъ на 3 категоріи (совершенно негодныхъ, годныхъ для вспомагательной службы въ канцеляріяхъ, конакахъ, тюрьмахъ и вѣстовыми, и негодныхъ къ полевой службѣ). Это потребовало переѣзда офицеровъ послѣдовательно въ разныя казы, послѣ чего они прибыли въ Салоники, гдѣ представили списки жандармовъ, а такѫе и составленныя ими обозрѣнія тѣхъ казъ, которыя успѣли изучить болѣе подробно, — Кавадарскую, Воденскую, Струмицкую и Дойранскую. Я перевелъ обзоръ 2-хъ казъ на французскій языкъ и передалъ генералу Дежіоржису. Онъ прочелъ, остался работой очень доволенъ (офицеры другихъ районовъ ничего подобнаго не представили) и просилъ меня передать офицерамъ, что находитъ ихъ работу отличной, поучительной и весьма полезной. Всѣхъ жандармовъ при всемъ желаніи видѣть не удалось, вслѣдствіе нахожденія нѣкоторыхъ изъ нихъ на отдалеченныхъ постахъ въ горахъ, куда офицеры, за неимѣніемъ времени, проѣхать не успѣли, или же при отрядѣ войскъ, посланныхъ для преслѣдванія четниковъ, при чемъ мѣста нахожденія ихъ никому неизвѣстны. Согласно указаній генерала Дежіоржиса неосмотрѣнные жандармы, были помѣщены временно въ І-ую категорію (вполнѣ годныхъ), — они будутъ обязательно осмотрѣны при второмъ объѣздѣ казъ, чѣмъ въ настоящее время офицеры и занялись, и послѣ этого осмотра отмѣчены въ спискѣ той категоріи, къ которой они по своимъ физическимъ и нравственнымъ качествамъ подходятъ.

 

Я тѣмъ временемъ, вмѣстѣ съ капитаномъ Полтановымъ успѣлъ побывать въ Лангазѣ и осмотрѣть наличныхъ жандармовъ 13-ой и 3-ей роты, размѣщенныхъ на постахъ къ востоку отъ Салоникъ.

 

О происшествіи въ Гюмендже генералъ-инспекторъ Хильми паша получилъ отъ мѣстнаго каймакама донесеніе совершенно несходное съ дѣйствительностью и съ тѣмъ, что было выяснено нашими офицерами. — На заявленіе, сдѣланное ему объ этомъ гражданскими агентами, Хильми паша отвѣтилъ

 

 

79

 

немедленнымъ смѣщеніемъ каймакама съ должности и преданіемъ его суду за неправильный докладъ и отправилъ для разслѣдованія дѣйствій войскъ въ Гюмендже генерала Сулеймана пашу. — Съ своей стороны гражданскіе агенты нашли нужнымъ командировать старшихъ секретарей на мѣсτо для раслѣдованія основныхъ причинъ, вызвавшихъ весь этотъ печальный инцидентъ, а такѫе и для выясненія не находится ли онъ въ связи съ вопросомъ религіозной борьбы экзархистовъ съ патріархистами.

 

1-го іюля я получилъ жалобу со стороны болгарскаго агента и прибывшихъ съ мѣста болгаръ объ истязаніи одного старика болгарина сторожами чифлика, которые по приказанію управляющаго бросили будто бы его въ пылавшую солому, послѣдствіемъ чего были сильные ожогы и смерть. — 2-го числа я вмѣстѣ съ Полтановымъ отправился на мѣсто происшествія въ д. Мачуково, въ 7-ми верстахъ отъ станціи желѣзной дороги Гевгели. По разслѣдованіи оказалось, что старикъ болгаринъ, снявъ хлѣба съ своего поля, поджогъ оставшіеся стебли для удобренія почвы, не сообразивъ, что огонь можетъ охватить и ближайшіе, непринадлежащія ему копы, какъ оно и случилось въ дѣйствительности. Прибывшіе служащіе хозяина, у катораго загорѣлись копы, отколотили его за неосторожность и толкнули по направленію къ пламени, притомъ такъ неосторожно и неудачно, что старикъ упалъ очень близко отъ огня и получилъ легкіе ожоги лица, рукъ, ногъ; одежда же осталась нетронутой, и самъ онъ не скончался, а находится на пути къ выздоровленію, хотя и безъ всякихъ лекарствъ. Объ этомъ происшествіи было доведено до свѣдѣній мѣстныхъ властей однимъ изъ поселянъ, котораго за это тѣ же сторожа избили, въ чемъ замѣшанъ повидимому и жандармъ, находящійся при ротѣ, расположенной въ д. Мачуково. — Каймакамъ распорядился присылкою доктора къ пострадавшему отъ ожоговъ, сторожей арестовалъ, но на слѣдующій день снова освободилъ впредь до разсмотрѣнія ихъ дѣла судебнымъ порядкомъ. По моей просьбѣ каймакамъ обѣщалъ снова послать доктора къ пострадавшему съ нужными медикаментами для перевязки ожоговъ. Жандарма я отправилъ тотчасъ же въ Гевгеліи къ командиру роты при запискѣ, въ которой я предложилъ ему ззмѣнить его немедленно другимъ жандармомъ и затѣмъ представить къ уволненію отъ службы. 

 

 

80

 

Было получено нѣсколько извѣстій второстепеннаго хграктера, о которыхъ вспомяну только вкратцѣ: неоднократное появленіе бандъ комитаджіевъ въ окрестностяхъ Гевгеліи, успѣвшихъ удалиться въ горы раньше приближенія извѣщенныхъ войскъ; дважды наносились нижними чинами побои владѣльцамъ садовъ, вздумавшихъ имъ препятствовать воровать изъ садовъ фрукты; избіеніе работавшихъ въ полѣ крестьянъ (солдатими же) за то, что они позволили себѣ имѣть на головѣ во время сильной жары соломенныя шляпы вмѣсто обязательныхь для всѣхъ подданыхь Султана фесокъ и т. д. Подобныя происшествія случаются здѣсь, въ той или иной формѣ, почти ежедневно и не о всѣхъ выходкахъ самоуправства войскъ удается узнавать своевременно, а тѣмъ болѣе не удается нашимъ офицерамъ поспѣвать всюду для разслѣдованія жалобъ, такъ какъ они сплошь заняты непосредственнымъ дѣломъ переустройства жандармеріи, требующимъ срочной работы на значительномъ пространствѣ девяти казъ. Дабы составить себѣ представленіе о работѣ, выпавшей на долю нашихъ офицеровъ сравнительно съ англичанами и французами (относительно итальянцевъ и австрійцевъ у меня не имѣется свѣдѣній, но послѣдніе такѫе находятъ что 5 офицеровъ недостаточно) — достаточно, думаю, будетъ упомянуть, что у

англичанъ 4 роты, при 14 офиц. и 251 жанд.

французовъ 5 „ „ 20 „ „ 515

у насъ 14 „ „ 48 „ п 1151 ж.

а съ прибавленіемъ еще 4 казъ съ ихъ жандармеріей у насъ окажется

18 ротъ, при 58 офиц. и 1413 жанд.

 

Тѣмъ не менѣе до сего времени всѣ срочныя работы поспѣвали и у насъ вполнѣ своевременно и къ полному удовлетворенію генерала Дежіоржиса, просившаго меня особенно благодарить офицеровъ отъ его имени.

 

 

III. Рапортъ ген. Шостана отъ 10 іюля подъ № 139, Солунь.

 

„На поднятый мною передъ нашимъ посломъ вопросъ о необходимости увеличенія числа офицеровъ, командированныхъ въ Македонію (мой рапортъ въ Главномъ Штабѣ с. г. за № 70) я получилъ въ отсутствіи посла письмо отъ временно замѣщавшаго его А. Н. Свѣчина за № 521, въ копіи

 

 

81

 

представляемое, и переговоривъ съ генер. Дежіоржисомъ отправилъ отвѣтъ на имя посла, въ копіи такѫе представляемомъ".

 

 

IV. Рапортъ отъ 3/ѴІІІ подъ № 179, Солунь.

  

Къ 25-му сего Іюля удалось закончить первую най-болѣе зажную часть работы по реорганизаціи жандармеріи и представить се Дежіоржису-пашѣ въ окончатальномъ видѣ, а именно; списки болѣе 1000 жандармовъ, подробно осмотрѣнныхъ до послѣдняго нашими офицерами и раздѣленныхъ по способности къ дальнѣйшей службѣ на три класса, а такѫе обзоръ службы ж-овъ въ настоящее время въ разныхъ казахъ и новое раздѣленіе всей территоріи санджака (кромѣ четырехъ казъ, которыхъ первоначальная реорганизація не касается), на территоріальные участки, въ которыхъ каждый жандармскій постъ долженъ впредь работать на совершенно новыхъ нежели до настоящаго времени началахъ, согласно вьіработанныхъ для этого инструкцій.

 

Распредѣленіе на участки пришлось выполнить послѣ совмѣстнаго и подробнаго обсужденія съ каймакамомъ, какъ представителемъ гражданской власти, безъ чего работа имѣла бы только кабинетный характеръ, несоотвѣтствующій дѣйствительнымъ нуждамъ. — Особенно настоятельно являлось обсужденіе это въ сѣверныхъ казахъ, най-болѣе въ настоещее время безпокойныхъ—Кавадарской, Струмицкой и Гевгелійской. Къ сожалѣнію однако въ одной изъ этихъ казъ, именно Кавадарской, сдѣлать это не удалось по слѣдующей причинѣ: Когда наши офицеры прибыли въ Кавадарцы и немедленно же отправились въ конакъ съ визитомъ къ каймакаму, они тамъ его не застали: прождавъ около часа, они оставили ему свои визитныя карточки и отправились домой, гдѣ и занялись той работой, для которой присутствіе каймакама было нужно. И не смотря на то что они прибыли въ Кавадарцы два дня, каймакамъ все таки не зашелъ къ нимъ, хотя нѣсколько разъ проходилъ мимо ихъ оконъ, очевидно умышленно подчеркивая свое нежеланіе съ ними видѣться. Не находя удобнымъ при подобныхъ обстоятельствахъ вторично къ нему зайти, но и не считая себя въ правѣ потребовать его къ себѣ, хотя бы для выясненія тѣхъ вопросовъ, ради которыхъ они прибыли, офицеры

 

 

82

 

рѣшили выполнить работу безъ каймакама, лишь руководствуясь свѣдѣніями, добытыми при прежнихъ объѣздахъ и указаніями жандармскихъ офицеровъ. Отъ этого получилось рѣшеніе хотя удовлетворительное, но, можетъ быть, не такое, какое явилось бы при непосредственномъ участіи самаго каймакамэ. — Уѣзжая, офицеры, въ оставленномъ каймакаму письмѣ, выразили въ вполнѣ вѣжливой формѣ свое сожалѣніе, что нежеланіе его посѣтить ихъ въ отвѣтъ на сдѣланный ими ему визитъ, лишило ихъ возможности воспользоваться его указаніями по вопросамъ службы, вызвавшимъ ихъ пріѣздъ въ Кавадарцы. — По прибытіи сюда офицеры донесли мнѣ обо всемъ этомъ рапортомъ, который мною былъ посланъ нашему гражданскому агенту съ просьбой увѣдомить меня, какое послѣдуетъ по этому поводу рѣшеніе со стороны Хилми паши; я прибавилъ, что до принятіи Хильми пашею мѣръ къ тому, что бы бывшій въ Кавадарцѣ случай вновь не повторился, я считаю за лучшее пока воздерживаться отъ посылки офицеровъ въ Кавадарскую казу, — что, при нахожденіи въ моемъ вѣдѣніи, кромѣ нея еще 8 казъ, не можетъ задержать правильного хода работы по реорганизаціи."

 

 

V. Рапортъ генер. Шостака, отъ 3/VIII подъ № 180.

 

„Въ отвѣтъ на посланное мною 23-го сего Іюля гражданскому агенту изложеніе о нежеланіе Кавадарскаго каймакама повидать нашихъ офицеровъ, я получилъ телеграму, что генералъ-инспекторъ, оставшись крайне недовольнымъ его поступкомъ, приказалъ по телеграфу командиру полка жандармеріи Мухлисъ пашѣ зайти ко мнѣ и выразить его, генералъ-инспектора, крайнее сожалѣніе о невѣжливомъ поступкѣ каймакама, которому онъ объвилъ выговоръ и приказалъ быть впередъ съ офицерами вполнѣ предупредительнымъ. Однако 6 дней прошло и Мухлисъ-паша не зашелъ, почему на просьбу гражданскаго агента, полученную мною вчера, сообщить, какого числа былъ у меня Мухлисъ паша и въ какихъ словахъ выразилъ порученіе Хильми паши, мнѣ пришлось отвѣтить, что онъ еще вовсе не заходилъ. Лишь сегодня утромъ пришелъ маіоръ жандармеріи и доложилъ, что Мухлисъ паша приказалъ ему передать мнѣ, что каймакаму за

 

 

83

 

неотданіе визита нашимъ офицерамъ объявленъ Хильми пашею строгій выговоръ.

 

Я счелъ нужнымъ переспросить маіора, по чьему приказанію онъ прибылъ, — по приказанію Мухлисъ паши или Хилми паши и въ точности ли онъ мнѣ перецаетъ все, что ему приказали передать? Онъ отвѣтилъ, что является вслѣдствіе приказанія, полученнаго отъ Хильми паши Мухлисомъ, отправить его маіора ко мнѣ и передать все, что ему было поручено передать. Въ виду этого я послалъ телеграмму гражданскому агенту, что порученіе Хильми паши только что исполнено, да и то не полностью, но заходилъ ко мнѣ не Мухлисъ паша, а маіоръ жандармеріи.

 

Офицеры въ настоящее время заняты осмотромъ будущихъ помѣщеній вновь проэктированныхъ жандармскихъ постовъ и ознакомленіемъ въ каждомъ постовомъ участкѣ съ путями, по которымъ жандармамъ придется патрулировать, — работа настолько серіозная и много времени требующая (постовъ болѣе 100), что поднятіе вопроса о дополнительномъ назначеніи офицеровъ является какъ нельзя болѣе кстати. . .”

 

 

VI. Извлеченіе изъ рапорта капит. Воронина, отъ 9-го авгус а за № 93 на имя ген. Шостака. Приложеніе къ рапорту № 193.

 

„Доношу, что за время моего пребыванія въ гор. Дойранѣ, ко мнѣ являлисъ нѣсколько разъ жители изъ дер. Акинджали и окрестностей съ просьбою защитить ихъ отъ произвола нѣсколькихъ лицъ, и на мое заявленіе, что это не мое дѣло, что я назначенъ сюда для реформированія жандармеріи и совѣтовалъ имъ идти въ конакъ, и говорилъ, что тамъ разберутъ ихъ жалобы, я получалъ съ стороны ихъ отвѣтъ, что въ конакъ они не пойдутъ, что отъ этого имъ будетъ еще хуже, и я замѣтилъ, что они прямо боятся конака, чего не замѣчалъ раньше ни въ Струмицѣ, ни въ Кукушѣ.

 

8-го августа, проѣзжая изъ деревни Попово, гдѣ я былъ по дѣламъ жандармеріи, обратно въ г. Дойранъ, я заѣхалъ на пути въ д. Акинджали осмотрѣть тамъ жандармскій караколъ. — Во время осмотра каракола явилась толпа крестьянъ съ двумя свещенниками въ главѣ и стала просить ихъ выслушать

 

 

84

 

и войти въ ихъ тягостное положеніе. Въ присутствіи ротнаго командира 11-ой роты жандарм. капитана Талибъ-бея переводчика д'Обермелера, сборщика податей (таксилдара) Сали-ефенди, случайно здѣсь находившагося, и унтеръ-офицера сувари Абдулъ-лативъ Сали, они разказали нижеслѣдующее.

 

Около девяти лѣтъ уже въ д. Акинджали и ея окрестнсстяхъ хозяйничаетъ шайка разбойниковъ изъ пяти человѣкъ: Мехмедъ-ага изъ д. Гевшеклии, главарь шайка, Арабъ Ахмедъ, Антонъ Кацанъ, Шерифъ Ходжа, всѣ трое изъ Акинджали и Шерифъ изъ д. Дервишли. — Шайка эта дѣлаетъ въ д. Акинджали и ея окрестностяхъ что ей угодно, считая все своей собственностью, не только вещи и скотъ, но ихъ дѣтей и дочерей. Ни одна свадьба не можетъ состояться безъ того, чтобь невѣста не была куплена женихомъ у нихъ за деньги. Ни одна купля и продажа недвижимой собственности и скота не можетъ произойти безъ ихъ согласія и уплаты въ ихъ пользу. Скотъ на деревенскихъ лугахъ пасется тоже только съ ихъ согласія и уплаты назначенной суммы денегъ. Жизнь и спокойствіе людей находится въ ихъ рукахъ, такъ какъ они съ ногъ до головы вооружены и стрѣляютъ, гдѣ угодно и въ кого угодно. Избиваютъ деревенскихъ дѣтей; — и все это продолжается въ теченіе девяти лѣтъ, — все населеніе истомилось ихъ игомъ и непосильными поборами, боится жаловаться властямъ, такъ какъ нѣсколько разъ уже эти жалобь кончались для нихъ очень печально и хотя выновные другой разъ и отбывали по приговору властей самыя пустыя и легкія наказанія, но отбывши ихъ, еще суровѣе поступали съ жаловавшимися и круче взыскивали съ нихъ изразходованныя ими на судѣ деньги сторицею. У населенія опустились руки, и они умоляли помочь имъ и избавить ихъ отъ этихъ разбойниковъ, кровопійцъ.

 

(Тукъ сѫ изброени около 30 случая на пораняванія, побои, изнудвание пари за женитби или за продажби, или за повръщане на откраднатъ добитъкъ).

 

... И все выше изложенное происходитъ у желѣзнодорожной станціи, всего полтора часа пути отъ города Дойрана, и населеніе не можетъ въ теченіе девяти лѣтъ найти никакого заступничества со стороны властей на возстановленіе своихъ попранныхъ правъ и справедливости.

 

 

85

 

На предложенный мною вопросъ ротному командиру, что же здѣсь дѣлаютъ жандармы и за чѣмъ они здѣсь смотрятъ, капитанъ отвѣтилъ, что жандармы противъ этихъ лицъ ничего не могутъ сдѣлать; мѣсяцъ тому назадъ капралъ Мехмедъ Омеръ составилъ нѣсколько протоколовъ о безобразныхъ дѣлахъ этой шайки и препроводилъ ихъ властямъ, но люди эти съ своей стороны выставили цѣлый рядъ лжесвидѣтелей и остались правыми въ глазахъ судей и теперь привлекаютъ къ суду капрала Мехмедъ Омера за ложный доносъ и принужденіе мухтара и прочихъ обывателей къ приложенію печатей къ его протоколамъ.

 

Командиръ роты заявилъ, что хотя онъ здѣсь и давно знаетъ всѣ дѣла шайки, но при существующихъ порядкахъ онъ и жандармы безсильны. Единственно, что можно сдѣлать для успокоенія населенія, по его мнѣнію, о чемъ онъ и донесъ своему начальству, это выселеніе шайки изъ этой мѣстности какъ можно дальше, такъ какъ лица эти неисправимые негодяи."

 

 

VII. Рапортъ генерала Шостака отъ августа 14 подъ № 193.

 

„Получивъ телеграмму отъ посла съ запросомъ, очевидно вызваннымъ неизвѣстнымъ мнѣ донесеніемъ гражданскаго агента, я тотчасъ отправился въ Монастырь, гдѣ долженъ былъ такѫе переговорить съ гражд. агентомъ о цѣломъ рядѣ прошеній отъ мѣстныхъ жителей, накопившихся и ожидавшихъ разрѣшеній. Въ Монастырѣ на вокзалѣ меня привѣтствовали между прочимъ, какъ всегда, старшіе чиновники, посланные отъ генер. инсп. Хильми-паши, генер. губернатора вилаета, отъ военныхъ властей и командира полка жандармеріи. Изъ разговоровъ съ гражд. агентомъ выяснилось, что командиръ жандармеріи въ Солоникскомъ санджакѣ Мухлисъ паша категорически отказался отъ исполненія приказанія Хильми паши лично передать мнѣ сожалѣніе послѣдняго по поводу неотданія каймакамомъ гор. Кавадарцы отвѣтнаго визита нашимъ офицерамъ. Такое неповиновеніе генералъ инспектору Хильми пашѣ вызвало вообще вопросъ, терпимъ ли Мухлисъ паша на занимаемой имъ должности. Такъ какъ онъ вполнѣ показалъ себя, съ одной стороны, неспособнымъ командовать жандармеріей, которой совершенно не понимаетъ, ею мало интересуется

 

 

86

 

и ко всѣмъ реформамъ ея относится болѣе чѣмъ равнодушно, съ другой стороны, всѣми своими поступками подчеркиваетъ желаніе тормозить введеніе хотя нѣкотораго порядка въ службѣ жандармеріи, то уже давно стало яснымъ какъ мнѣ, такъ и генер. лейт. Дежіоржису, что скорѣйшая замѣна его болѣе дѣятельнымъ и подходя димъ офицеромъ для реорганизаціи крайне желательна и чѣмъ скорѣе это будетъ, тѣмъ лучше. Но удаленіе его приходится считать весьма труднымъ, такъ какъ Мухлисъ паша, по упорно держащимся слухамъ, приставленъ сюда отъ Илдисъ Кіоска съ спеціальной цѣлью сообщать во дворецъ о дѣятельности не только нашей и генерала Дежіоржиса, но и генер. губернатора и даже самого Хильми паши. Поэтому удаленіе Мухлиса паши, еслибь оно осуществилось, могло быть только полезнымъ для дѣла. Лично же я до сего времени всегда встрѣчалъ съ его стороны полную предупредительность и вѣжливость во всѣхъ отношеніяхъ и съ своей стороны ему неизмѣнно отплачивалъ тѣмъ же.

 

Въ теченіе послѣдняго мѣсяца вновь поступила масса прошеній отъ мѣстнаго населенія, главнымъ образомъ на квартирующія войска, а такѫе на грабежи разбойниковъ.

 

Въ газетахъ промелькнулъ слухъ, что въ Греціи организуются банды для противодѣйствія болгарскимъ четамъ въ стремленіи ихъ заставить патріархистовъ переходить въ экзархатъ. Этому слуху мало кто повѣрилъ; но доставленное мнѣ письмо на греческомъ языкѣ, за подписью капитана Георгіаки, обращенное къ одному болгарину съ угрозой убить среди бѣла дня его жену и дѣтей, если онъ не сдѣлается патріархистомъ, показываетъ, что греки не прочь проявить свою дѣятельность, хотя бы только угрозами и въ этомъ направленіи. Такѫе и греческое духовенство не стѣсняется въ своихъ дѣйствіяхъ. Въ первое воскресеніе, послѣ общеславянскаго праздника Кирилла и Меѳодія въ нѣкоторыхъ греческихъ церквехъ проповѣдывалось, что такого праздника нѣтъ и что его выдумали фанатики болгаре.

 

Недолюбливаютъ они, между прочимъ, сильно и нашихъ офицеровъ; такъ напр.: въ Дойранѣ появился слухъ распространенный греческимъ духовенствомъ, что скоро оно все подастъ въ отставку, если только еще будутъ тамъ оставаться русскіе офицеры, обращающіе всѣхъ въ болгаръ; Воденскій греческій митрополитъ открыто заявилъ, что мы распространили

 

 

87

 

массу писемъ къ болгарамъ съ предложеніемъ держать себя смѣлѣе по отношенію къ греческому населенію, такъ какъ въ этомъ они всегда могутъ найти поддерѫку у насъ. — Православные монастыри на Аѳонѣ такѫе обращались ко мнѣ неоднократно съ жалобами на крупныя притѣсненія и несправедливости со стороны греческаго духовенства. Нельзя не пожалѣть, что въ большинствѣ случаевъ греческое духовенство находитъ поддерѫку въ представителяхъ турецкой зласти, не разбирающихъ, кто виноватъ, а видятъ лишь въ патріаршистахъ людей консервативнаго закала, въ экзархистахъ же — непокорныхъ прежнимъ порядкамъ, неспокойныхъ и готовыхъ къ противодѣйствію властямъ.

 

Жалобы на безчинства войскъ, особенно анатолийскаго редифа, поступаютъ со всѣхъ концовъ санджака, — не менѣе какъ и жалобы на бездѣйствіе мѣстньіхъ властей ; одну изъ нихъ, для характеристики, представляю въ извлеченіи рапорта капитана Воронина (ѴІІ). Въ виду того, что у гражданскаго агента положительно не хватаетъ времени для своевременнаго разбора поступающихъ отовсюду жалобъ, я рѣшилъ о послѣднихъ поступающихъ ко мнѣ заявленіяхъ переговорить непосредственно съ Вали, предупредивъ его, что отнюдь не желая вмѣшиваться въ гражданскія дѣла, меня не касающіяся, думаю оказать ему лично услугу, сообщая о безпорядкахъ, происходящихъ у него въ вилаетѣ, о которыхъ онъ, очевидно, не освѣдомленъ. За сдѣланное мною сообщеніе онъ очень благодарилъ, заявивъ что онъ принимаетъ ихъ какъ сообщеніе неофиціальное, а дружеское и обѣщалъ немедленно распорядиться о дополнительныхъ по нимъ разслѣдованіяхъ и о послѣдовавшемъ далъ мнѣ слово меня увѣдомить. — Я съ своей стороны не довѣряя особенному безпристрастію подобныхъ разслѣдованій, распорядился, чтобы наши офицеры собирали точныя данныя относительно жалобъ на войска, дабы въ случаѣ Вали найдетъ, какъ это не разъ бывало, поступки войскъ непредосудительными, сейчасъ же доказать ему всю несостоятельность разслѣдованій, сдѣланныхъ его чиновниками. — Судя по газетамъ, вопросъ объ увеличеніи офицеровъ близится къ скорому рѣшенію. Болѣе чѣмъ желательно, чтобы это разрѣшеніе было вытребовано у Порты, такъ какъ только одновременное присутствіе офицеровъ во всѣхъ казахъ санджака дастъ возможность немедленно и всюду имъ явиться,

 

 

88

 

откуда они получали жалобу, и такимъ образомъ, хоть до нѣкоторой степени обуздать безчинствующія войска, а такѫе мѣстныя власти заставить справедливо и безпристрастно относиться ко всѣмъ жителямъ безразлично, не держа сторону ни беевъ, ни греческаго духовенства."

 

 

VIII. Рапортъ ген. Шостака отъ 21 августа подъ № 204.

 

Вечеромъ 15-го августа болгарская банда по слухамъ въ 40–60 ч-къ, явилась въ село Градоборъ (въ Солунской казѣ), гдѣ убила трехъ грековъ и сожгла три дома.

 

На мѣсто происшествія 16 августа отправились турецкія власти, нашъ и греческій консула и греческій митрополитъ.

 

Свѣдѣніе о происшествіи мною было получено 16-го послѣ полудня, а потому я могъ отправиться только на слѣдующее утро съ капитаномъ Полтановымъ и поручикомъ турецкой службы Зія-ефенди. — Осмотрѣвъ сгорѣвшіе дома и разспросивъ подробно о случившемся какъ болгарскаго священника, такъ и трехъ жандармовъ, находившихся въ селѣ въ время нападенія банды, мухтара и нѣкоторыхъ мѣстныхъ жителей, я пришелъ къ заключенію, что звѣрское убійство грека Трайко, вмѣстѣ съ двумя взрослыми сыновьями и поджегъ принадлежащихъ ему домовъ, было совершено очевидно изъ мести за то, что убитый, по общему мнѣнію, за годъ до этого выдалъ мѣстонахожденія одной изъ бандъ, которая вслѣдствіе этого и была полностыо уничтожена, онъ же, какъ говорятъ, принималъ участіе и въ отравленіи нѣсколькихъ комитаджи.

 

Съ разсвѣта 16 августа банда скрылась; присланныя по распоряженію турецкихъ властей войска и жандармы не сумѣли се обнаружить.

 

Возможно, что банда состояла всего изъ 3—4 комитаджи, явившихся съ горъ и собравшихъ своихъ единомышленниковъ, можетъ быть изъ этой же и сосѣднихъ деревень, съ которыми и было совершено нападеніе, послѣ чего участники обратились снова къ своимъ постояннымъ занятіямъ. Но это слухи, порожденные скорѣе всего тѣмъ, чго столь многочисленной банды по близости въ настоещее время не предполагается.

 

 

89

 

8 болгаръ были арестованы, — почти все родственники комитаджи, которые погибли въ минувшемъ году, а такѫе священникъ, который по мнѣнію властей долженъ знать участниковъ нападенія. Ко времени моего пріѣзда лица эти были уже освобождены. По ихъ разсказамъ съ ними обращались гуманно, не прибѣгая при опросѣ къ какимъ либо пыткамъ, какъ это бывало иногда прежде. Въ настоящее время эти лица вытребованы для опроса въ Салоники.

 

 

X. Появленіе въ селѣ Градоборѣ (салоникской казы, салон. санджака, салоник. вилаета) въ ночь съ 15 на 16 августа 1924 г.

  

„Болгарская банда въ ночь съ 15 на 16 августъ окружила село Градоборъ (въ 2-хъ часахъ ѣзды отъ Солоникъ) и начала обстрѣливать. — 3 жандарма, находившіеся въ караколѣ (домъ, гдѣ помѣщаются жандармы), хотѣли узнать кто стрѣляетъ, но оказалось, что караколъ окруженъ четниками, которые при первой же попыткѣ жандармовъ выйти, открыли по нимъ огонь со всѣхъ сторонъ. — Застигнутые такимъ образомъ врасплохъ жандармы могли лишь только отстрѣливаться изъ за стѣнки каракола, не имѣя возможности даже узнать, чго дѣлается въ деревнѣ. Въ то же время четники, перепугавъ стрѣльбой жителей, свободно проникли въ домъ грека Стеріо Трайко и убивъ его вмѣстѣ съ двумя синовьями, уже взрослыми, подожгли зданіе, въ которомъ вмѣстѣ съ имуществомъ сгорѣли и убитые; два другіе дома принадлежавшіе Трайко такѫе были сожжены. Жена Стеріо Трайко, пытавшаяся защищать мужа и дѣтей отдѣлалась легкой раной.

 

Окончивъ свою кровавую расправу, банда заняла ограду сельской церкви и одного изъ домовъ, откуда и продолжала обстрѣливать деревню по всѣмъ направленіямъ, наводя ужасъ на жителей.

 

На разсвѣтѣ чегники скрылись, а жители разбѣжались по сосѣднимъ деревнямъ, опасаясь вторичнаго нападенія банды.

 

Слухъ о происшедшемъ въ Градоборѣ достигъ Салоникъ утромъ 16-го августа, а около полудня туда отправились каймакамъ, прокуроръ, командиръ полка жандармеріи, а такѫе нашъ генеральный консулъ въ Солунѣ, греческіе митрополитъ

 

 

90

 

и консулъ. Туда же скоро прибыла рота турецкихъ войскъ Населеніе стало нѣсколько успокаиваться и въ тотъ же денъ почти всѣ жители вернулись въ деревню.

 

Принятыя мѣры для розыска банды не привели ни къ какимъ результатамъ, а потому на будущее время приказано было отъ роты высылать ежедневно съ наступленіемъ сумерокъ два патруля (человѣкъ по 50-ти) по направленію горъ, откуда скорѣе всего можно было ожидать появленіе банды. Никто изъ четниковъ не задержанъ и даже не опознанъ, не есть основаніе предполагать, что это не была правильно организованная, всегда существующая банда, а лишь собранная временно, можетъ быть изъ жителей той же и сосѣднихъ деревень, по требованію явившихся съ горъ нѣсколькихъ человѣкъ четниковъ, хорошо знающихъ жителей деревень, имъ во всемъ сочувствующихъ и вступающихъ въ ряды банды по первому требованію. — Такіе банды, совершивъ нападеніе, разсыпаются по своимъ домамъ, и бывшіе вчера четники, сегодня принимаются за обычныя свои занятія.

 

Народная молва говоритъ, что убійство было совершенс изъ мести; — полтора года тому назадъ Стеріо Трайко будто бы сообщилъ турецкимъ властямъ о появленіи болгарской банды, которая вслѣдствіе этого была уничтожена и кромѣ того участвовалъ въ отравленіи нѣсколькихъ четниковъ.

 

Турецкія власти произведя опросъ нѣсколькихъ лицъ пришли къ заключенію, что преступленіе это совершено не безъ участія родственниковъ тѣхъ лицъ, которыя въ прошломъ году были пойманы въ числѣ банды, выданной Трайко, а потому и теперь арестованы болѣе подозрительныя на ихъ взглядъ лица изъ числа родственниковъ.

 

Русскій adjoint ген.-майоръ Шостакъ, узнавши о происшедшемъ, отправился 10-го августа такѫе въ Градоборъ съ цѣлью узнать подробности нападенія банды, освѣдомиться о поведеніи находящихся тамъ жандармовъ и о порядкѣ содержанія арестованныхъ. По прибытіи на мѣсто оказалось, что арестованные уже освобождены и что турки съ ними обращалисъ весьма гуманно, не прибѣгая ни къ какимъ насилъственнымъ мѣрамъ при опросѣ, какъ это часто было прежде.

 

Поѣздка русск. генерала сердечно отнесшагося къ населенію и принявшаго участіе въ постигшемъ несчастіи, въ высшей степени благопріятно и успокаивающе подѣйствовала на населеніе,

 

 

91

 

устранила совершенно произволъ со стороны турецкихъ властей и тѣмъ дала возможность пролить свѣтъ на происшедшее".

 

 

XI. Рапортъ ген. Шостака отъ 16 сент. № 1901 Солунь.

 

„11-го сего сентября Дежіоржисъ-паша разослалъ всѣмъ своимъ adjoint’амъ приглашеніе прибыть въ Салоники и начиная съ 13-го числа мы ежедневно собираемся для обсужденій общихъ вопросовъ. Вначалѣ перваго засѣданія каждый изъ насъ изложилъ, что удалось ему до сего времени выполнить въ представленномъ кругѣ дѣятельности. Маіоръ фонъ Алтенъ, adjoint Германіи, объяснилъ ходъ обученія во вновь организованной имъ жандармерійской школѣ, какъ для офицеровъ, приглашенныхъ изъ арміи на случай замѣщенія ими впослѣдствіи офицеровъ въ жандармеріи, такъ и для унтеръофицеровъ и жандармовъ рядоваго званія. Обучали ихъ вкратцѣ всѣмъ предъявляемымъ къ жандармамъ требованіямъ, что, несмотря на короткое время (курсъ длился нѣсколько болѣе мѣсяца) удалось вполнѣ удовлетворительно. Бывшіе два выпуска дали около 40 офицеровъ, столько же унтеръ-офицеровъ и свыше 80 жандармовъ, достаточно освоившихся съ своими обязанностями. Въ настоящее время устроены курсы въ Салоникахъ, Ускюбѣ и Монастырѣ, для начальниковъ жандармскихъ постовъ; они продлятся 3—4 мѣсяца, пока посѣщающіе ихъ не будутъ вполнѣ знать то, что отъ нихъ требуется, съ чѣмъ они до сего времени были совершенно не знакомы.

 

Adjoint’ы прочихъ державъ перечислили все, что ими было сдѣлано, въ общемъ весьма сходственно между собой, при чемъ англійскимъ офицерамъ, судя по словамъ полковника Фергома, настолько удалось достигнуть вліянія на мѣстныя власти, что безъ ихъ вѣдома почти ничего не дѣлается въ подвѣдомственной имъ жандармеріи. Эти результаты они приписивають малочисленности жандармеріи и незначительности района, позволяющимъ въ каждой казѣ безотлучно находиться по офицеру. — Мнѣ пришлось заявить, что, кромѣ всѣхъ работъ по организаціи жандармеріи, выполненныхъ офицерами прочихъ державъ, наши офицери много работали

 

 

92

 

въ смыслѣ провѣрки, по возможности на мѣстѣ, жалобъ, постоянно подаваемыхъ имъ населеніемъ какъ на войсковыя части, такъ и на мѣстныя власти.

 

Затѣмъ Дежіоржисъ паша просилъ adjoint’овъ высказать свои мнѣнія и сообща ихъ обсудить по всѣмъ вопросамъ, выраженнымъ въ его циркулярѣ отъ 18-аго августа (мой рапортъ отъ 24 августа № 214). Результаты, къ которымъ привелъ обмѣнъ мислей по каждому вопросу въ отдѣльности, изложены подробно въ протоколахъ засѣданій; они будутъ представлены тотчасъ по ихъ отпечатаніи. — Вкратцѣ они сводятся къ слѣдующимъ предположеніямъ: Увеличеніе числа офицеровъ найдено всѣми безусловно желательнымъ ; представители Франціи и Италіи выразили необходимость пригласить еще по 5 офицеровъ, а графъ Салисъ (Австро-Венгрія) и я по 6 и даже полковникъ Ферголмъ, несмотря на незначительный районъ и малочисленность въ немъ жандармовъ, считаетъ такѫе нужньмъ имѣть еще одного офицера. — Прибывающіе офицеры поступятъ на службу въ жандармерію на тѣхъ же самыхъ условіяхъ, какъ и нынѣ здѣсь находящіеся.

 

Вопросъ о вызовѣ унтеръ-офицеровъ возбудилъ очень продолжительное обсужденіе, вызванное главнымъ образомъ представленіемъ генер. Дежіоржисомъ цѣлаго ряда обстоятельствъ, которыя по его мнѣнію связаны съ поступленіемъ европейскихъ унтеръ-офицеровъ на турецкую службу и неминуемо должны привести къ массѣ осложненій въ ихъ положеніи въ Турціи, гдѣ званіе унтеръ-офицера не играетъ ни малѣйшаго значенія, и они не пользуются ни малѣйшимъ уваженіемъ, что могло бы вполнѣ быть избѣгнуто, если тѣ же унтеръ-офицера не состояли бы на турецкой службѣ. Признавая многое изъ приведенныхъ имъ предположеній дѣйствительно возможнымъ, впрочемъ не столько на счетъ нашихъ унтеръ-офицеровъ (возможная невоздержаность, безтактность, пьянство и т. н.), я въ своемъ заключеніи согласился, что можетъ быть дѣйствительно было бы болѣе полезно, если приглашаемые унтеръ-офицера были бы внѣ малѣйшей зависимости отъ турецкаго правительства, но только въ такомъ случаѣ, если можно быть увѣреннымъ, что это не умалитъ ихъ авторитетности при порученіяхъ, которымъ они по приказанію своихъ офицеровъ будутъ призваны выполнить.

 

 

93

 

Два случая, когда европейскіе офицеры (одинъ австріецъ, другой французъ) были вынуждены по болѣзни просить объ уволненіи и безотлагательно въ отпускъ, а отвѣтъ отъ Порты замедлился, выяснили, что хотя уволненіе европейскихъ офицеровъ въ отпускъ и дается генер. Дежіоржисомъ, но дозволеніе переѣхать границу имперіи, по толкованію турецкихъ властей, требуетъ непремѣнно императорскаго ираде, безъ которого ни одинъ турецкій офицеръ не можетъ покинуть Турцію. Рѣшено, что каждый adjoint представитъ своему послу просьбу одинаковой редакціи воздѣйствовать на Порту въ томъ смыслѣ, чтобы генер. Дежіоржису было предоставлено право увольненія въ отпускъ не только внутри имперіи, но такѫе и за границу, въ виду того, что эти отпуски только и предполагались, когда по нимъ состоялись обсужденія въ засѣданіяхъ въ Константинополѣ.

 

Далѣе приступлено къ разсмотрѣнію вопроса о возмѣщеніи жандармскимъ офицерамъ, какъ европейскимъ, такъ и отоманскимъ, путевыхъ расходовъ при перѣздахъ по дѣламъ службы жандармеріи. — Окончательное рѣшеніе его состоится, вѣроятно, въ завтрашнемъ засѣданіи.

 

Сегодня возвратился изъ заграничнаго отпуска, совершенно поправившимся отъ болѣзни Н. Н. Демерикъ и вступилъ въ исправленіе должности рускаго гражданскаго агента.”

 

 

XII. Рапортъ генер. Шостака отъ 19 сент. подъ № 241.

 

„17-го и 18-го сего сентября продожались засѣданія adjoint’овъ подъ предсѣдательствомъ генерала Дежіоржиса. Разсматривался главнымъ образомъ вопросъ о размѣрѣ путевыхъ издержекъ для иностранныхъ, и мѣстныхъ офицеровъ, въ возвратъ производимыхъ ими расходовъ во время переѣздовъ по дѣламъ службы. Турецкимъ правительствомъ предложено руководствоваться регламентомъ, существующимъ для этого въ арміи. Но онъ по своей неопредѣленности допускаетъ самое разнообразное толкованіе. Такъ, напримѣръ, посѣщеніе по дѣламъ службы мѣстности, требующей болѣе 12 часовъ ѣзды верхомъ, даетъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ путевыя, и въ одномъ вилаетѣ интендатство считаетъ, что если въ 1-й день пройдено 10 часовъ пути, въ 2-ой день столько же, то эта поѣздка,

 

 

94

 

съ обратнымъ путемъ, должна быть оплачена за 40 часовъ ѣзды. Въ другомъ же вилаетѣ за тотъ же путь не платится ничего, подъ предлогомъ, что ни одного дня болѣе 12 часовъ пути не сдѣлано, такъ какъ въ первый день пройдено всего 10 часовъ, за что платы не полагается, въ второй день столько же, слѣдовательно такѫе безъ расходовъ для казны, и то-же для обратного пути. — Рѣшено выждать, какъ существующая редакція закона будетъ разъяснена генералъ-инспекторомъ Хильми пашею, съ тѣмъ, чгобы со временемъ выработать для жандармеріи совершенно особое положеніе путевыхъ издержекъ.

 

Генералъ Дежіоржисъ поднялъ вопросъ, не считаютъ ли adjoint’ы своевременнымъ приступить къ расширенію территоріи, на которой надо заботиться о введеніи реформъ жандармеріи: Англійскій и французскій полковники отвѣтили, что каждый изъ нихъ взодитъ реорганизацію уже во всемъ предоставленномъ ему районѣ. Графъ Салисъ и я выразили сомнѣніе, чтобы можно было приступить къ этому теперь же, когда у насъ не хватаетъ нужныхъ силъ, дабы справиться въ нынѣ реформируемыхъ казахъ. Генералъ Дежіоржисъ, не развивая даже пренія, просилъ насъ подготовить отвѣты къ слѣдующему засѣданію.

 

Генералъ Дежіоржисъ сообщилъ, что Порта согласилась на пріемъ въ жандармерію христіанъ на предложенныхъ имъ условіяхъ (при семъ прилагаемыхъ), за исключеніемъ возраста, который не долженъ быть ограниченъ 23 годами. Генералъ, оставивъ за собою право по каждому поданному прошенію о пріемѣ давать свое согласіе или отказывать, просилъ насъ предлагать въ жанцармы желающихъ и старше 23 лѣть, только по особо уважительнымъ причинамъ, излагая ихъ съ полною подробностью.

 

На засѣданіи 1-го сентября я по своему нездоровью не остался до конца, и по той же причинѣ прибылъ 18-го только къ концу засѣданія. Какъ я потомъ узналъ отъ графа Салиса, генералъ Дежіорджисъ опятъ коснулся вопроса о расширеніи и просилъ adjoint’овъ высказаться по нему по очереди. Первымъ далъ отвѣть графъ Салисъ, сообщивъ, что какъ только прибудутъ ожидюемые офицеры, но не ранѣе, онъ думаетъ, что можно будетъ начать работу съ изученія личнаго состава въ ближайшихъ казахъ, сперва Прешево, затѣмъ Гилянъ и т. д.

 

 

95

 

послѣдовательно въ одной вслѣдъ за другой, временно посылая туда офицеровъ изъ ближайшихъ казъ. Но и къ этому онъ можетъ приступить, конечно, не раньше какъ получитъ указаніе отъ своего посольства, послѣ того какъ донесетъ, что уже имѣются на лицо жандармы, подготовленные къ занятію должностей начальниковъ постовъ. — Полковникъ Веранъ, на обращеніе къ нему отвѣтилъ, что онъ уже наканунѣ высказалъ вполнѣ опредѣленно, что онъ теперь занимаетъ весь раіонъ ему предоставленый, о томъ же когда другіе adjoint’ты найдутъ нужнымь расширить свою дѣятельность — онъ судить не можетъ. Генералъ Дежіорджисъ выразилъ, что это вопросъ общій, тѣмъ болѣе, чго вѣдь имѣются албанскіе участки, въ которыхъ придется поработать. Но ему напомнили, что албанскіе участки безусловно исключены изъ распространенія реформъ, а графъ Салисъ добавилъ, что относительно Италіи прямо указано, что она должна распространить свою дѣятельность на санджакъ Серфиджи, но не на албанскіе участки. — Услыхавъ это, генералъ Дежіорджисъ сразу прекратилъ разговоры по этому вопросу, къ удивленію присутствующихъ не спросилъ мнѣнія полковника Фергольма, изготовившаго письменкый отвѣтъ, ни полковника Альбера, а прямо перешелъ снова къ дальнѣйшему обсужденію вопроса о путевыхъ издерѫкахъ.

 

Вчера выѣхалъ въ отпускъ А. А. Гирсъ, замѣнявшій послѣднѣе время Н. Н. Демерика.

 

Сегодня выѣхалъ въ Ускюбъ генералъ-инспекторъ, туда же черезъ два дня выѣзжаютъ гражданскіе агенты, нашъ и австрійскій".

 

 

XIII. Писмо отъ ген. Шостока до ген. Протопопова. Солунь 16/29 X. 1904.

 

„Глубокоуважаемый Николай Ивановичъ.

 

Сердечное Вамъ спасибо за все Вами присланное. Копіи съ моихъ рапортовъ буду присылать и впредь, а тамъ сами разберетесь, что для Васъ интересно, а такѫе что можетъ быть предано огласкѣ и что нѣтъ.

 

Я на дняхъ вернулся изъ Вѣны. Залѣзалъ ко мнѣ какой то „Redacteur" Вечерней Почты, по нашему сказать сотрудникъ. Я выругался, чго въ этой газетѣ, за подписью главнаго

 

 

96

 

редактора, являются статьи о насъ, лишенныя всякаго здраваго смысла. Онъ вполнѣ соглашался съ этимъ, заявивъ, что кстати въ Вѣнѣ находится и главный редакторъ и не пожелаю ли я его видѣть. Я высказалъ свое удовольствіе „побесѣдовать съ нимъ по душѣ", — и это вѣроятно и удержало его зайти ко мнѣ. Но все таки было бы желательнымъ видѣть въ его газетѣ весьма распространенной, правду, а не ложь. Лжи достаточно печатаютъ о насъ грекофильскія и греческія газеты, — неужели онъ настолько плохой патріотъ, что ихъ поддерживаетъ? Уже изъ принципа слѣдовало бы ему представить все въ иномъ видѣ! Изъ рапорта 296 Вы сами увидите, что греки не стѣсняются даже клеветать на насъ!"

 

 

XIV. Рапортъ ген. Шостака отъ 11/Х. № 294. Солунь.

 

„8-го октября я возвратился изъ Вѣны, куда съ разрѣшеніи Посла ѣздилъ за своей семьей. Во время моего отсутствія изъ Солуни произошли нѣкоторые эпизоды, организаціи жандармеріи непосредственно не касающіеся.

 

7-го числа выѣхалъ въ Константинополь бывшій генералъ-губернаторъ солунскаго вилаета Гасанъ-Фехми паша, котораго замѣстилъ вновь назначенный генералъ-губернаторомъ Реуфъ-паша и 10-го октября при весьма торжественной обстановкѣ состоялось всенародное прочтеніе фирмана о его назначеніи. Оно происходило въ конакѣ, куда былъ приглашенъ въ числѣ прочихъ и я; здѣсь я познакомился съ Реуфомъ пашей и на слѣдующій день онъ заѣхалъ ко мнѣ съ визитомъ

 

Проѣздомъ въ Ускюбѣ, гдѣ поѣздъ остановливается на ночь, я посѣтилъ вмѣстѣ съ Н. Н. Демерикомъ генеральнаго инспектора Хилми пашу, который, въ разговорѣ коснувшись вопроса о не отданіи Кавадарскимъ каймакамомъ визита нашимъ офицерамъ (рапортъ мой 1-го августа за № 179), — заявилъ, что вытребовалъ для объясненія къ себѣ каймакама и послѣдній объяснилъ ему неотдачу визита чистѣйшимъ недоразумѣніемъ: онъ счелъ посылку карточекъ не за указаніе, что офицеры были въ его отсутствіи съ визитомъ, а лишь за извѣщеніе ихъ о своемъ прибытіи, почему вернувшись въ конакъ далъ объ этомъ будто бы знать офицерамъ (что оказывается вымысломъ); но такъ какъ офицеры вторично не зашли,

 

 

97

 

то и онъ не счелъ нужнымъ у нихъ быть. Несмотря на это объясненіе, Хилми паша учинилъ ему разносъ и приказалъ при слѣдующемъ проѣздѣ офицеровъ выказать особенную предупредительность.

 

Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ спросилъ насъ, какъ могъ бы каймакамъ, не умаляя своего авторитета (будучи представителемъ мѣстной власти) вновь войти въ сношеніе съ офицерами. Дабы доказать Хилми пашѣ, что наши офицеры прежде всего стремятся принести пользу дѣлу, ввѣренному имъ, и не хотятъ чтобы оно страдало отъ проявленной каймакамомъ невѣжливости, мы, допуская возможности объяснить происшедшее недоразумѣніемъ, условились, что этотъ офицеръ, при предстоящемъ проѣздѣ извѣститъ о своемъ прибытіи каймакама, а послѣдній тотчасъ же пошлетъ къ нему старшаго чиновника спросить, въ какое время каймакамъ можетъ явиться съ визитомъ, на это офицеръ дастъ отвѣтъ, что самъ собирается немедленно зайти къ нему ; такимъ образомъ, первымъ зайдетъ нашъ офицеръ, а каймакамъ немедленно послѣ того отвѣтитъ визитомъ.

 

Хилми паша обѣщалъ немедленно отдать соотвѣтствующія распоряженія каймакаму, — я съ своей стороны далъ должныя указанія штабсъ капитану Сурину, который долженъ былъ отправиться на дняхъ въ Кавадарцы".

 

 

XV. Рапортъ ген. Шостака отъ 24 окт. № 317.

 

„Ночь съ 16-го на 17-ое сентября ознаменовалась новымъ столкновеніемъ болгарскихъ и греческихъ бандъ. Село Гречище населено болгарами — патріархистами; экзархистовъ имѣется лишь нѣсколько семействъ. Двѣ недѣли тому назадъ комиты увели въ горы вліятельнаго грекомана этого села Глигора и оставили греческому священнику письмо съ требованіемъ, чтобы всѣ жители въ 16 дневный срокъ перешли въ экзархатъ и чтобы были удалены изъ села греческіе учителя и учительницы.

 

Селяне грекоманы подъ этой угрозой закрыли школу, удалили учителя и учительницу и начали служитьвъ церкви по-славянски. — Удаленная учительница принесла жалобу каймакаму, которому мухтаръ села при допросѣ, опасаясь мести, доложилъ, что они удалены вслѣдствіе нежеланія населенія обучать

 

 

98

 

своихъ дѣтей по-гречески. По той же причинѣ, боясь мести, мухтаръ умолчалъ объ уводѣ въ горы Глигора. — Такъ шло дѣло около 10 дней, пока не появилась въ деревнѣ греческая банда (говорятъ 10—12 ч-къ) и, увѣривъ жителей въ своей защитѣ, потребовала возстановленія обученія въ школѣ и богуслуженія по-гречески. Селяне, успокоившись, вытребовали обратно учительницу, тотчасъ возвратившуюся; учитель же вернуться отказался.

 

13-го сентября учитель получилъ письмо, въ которомъ комиты напоминали свои требованія, чтобы всѣ жители подали заявленіе о своемъ желаніи перейти въ экзархатъ и имѣть болгарскую, а не греческую школу.

 

Въ тотъ же день болгарамъ было дано знать о возвращеніи учительницы въ село. Они тотчасъ начали стягиваться въ окрестностяхъ села. Греческая банда направилась противъ нихъ, и у источника Чинаръ-Чешме завязалась перестрѣлка, длившаяся часа 1 1/2 причемъ былъ раненъ болгаринъ изъ села, сообщившій комитамъ о возвращеніи учительницы. — Начавшійся проливной дождь (не переставшій и 2 слѣдующихъ дня), прекратилъ враждебныя дѣйствія, почему греческая банда возвратилась въ село и 15-го и 16-го октября все была тамъ. Но 16-го вечеромъ около 200 болгаръ окружили село (какъ говорятъ это были соединенныя банды Тодора изъ Серменли, Леонида изъ Мочукова и Кіосе-Капитана изъ Прилѣпа) и приблизительно 50 ч-къ около полуночи подступило къ дому лавочника Дино, который болѣе другихъ содѣйст&овалъ возвращенію учительницы. Въ этомъ домѣ (а) находились: самъ Дино съ дочерью, Лигоръ Мале, Анто Киро съ женой и дочерью и учительница Катерина Хаджи Георги. — Комиты потребовали выхода изъ дома владѣльца его Дино, но онъ не вышелъ; тогда они открыли огонь, на который изъ дому послѣдовали отвѣтные выстрѣлы.

 

Нѣкоторое время спустя, не надѣясь такимъ путемъ захватить Дино, комиты достали керосину и при его помощи подожгли домъ. Но такъ какъ Дино вмѣстѣ съ другими переходилъ постепенно въ слѣдующіе дома, то и эти дома поочереди были сожжены.

 

Одинъ изъ осажденныхъ Анто Киро, пытавшійся съ револьверомъ въ рукахъ спастись черезъ окно былъ тутъ-же пристрѣленъ; всѣ прочіе сгорѣли.

 

 

99

 

Греческая банда въ критическую минуту покинула Гречище. Комиты ушли въ горы.

 

Подполк. Свирскій получилъ извѣстіе о происшедшемъ 17-го въ 5 часовь пополудни. Зная что 15-го, въ виду слуховъ о столкновеніи вблизи Гречища греческой и болгарской бандъ, отправлены были войска по направленію къ этому селу, онъ поторопился отправиться туда-же, но могъ лишь собрать вышеприведенныя свѣдѣнія; войска вслѣдствіе разлива двигаться должны были кружнымъ путемъ (Гречище находится на противоположномъ берегу Вардара нежели Гевгели) и прибыли въ село уже послѣ ухода банды.

 

Драгоманъ греческаго консула, посѣтившій тоже деревню, рѣшительно отвергаетъ всякое присутствіе греческихъ бандъ. Но въ такомъ случаѣ трудно объяснитъ, что могло побудить селянъ вызвать учительницу и возобновить богослуженіе, а такѫе обученіе въ школѣ на греческомъ языкѣ, какъ не обѣщаніе защиты, тѣмъ болѣе, что жители не нашли даже нужнымъ обращеніе черезъ каймакама на помощь жандармовъ и солдатъ; такѫе необъяснимы были-бы и дошедшіе до Гевгели слухи о бывшемъ 13-го столкновеніи бандъ греческой и болгарской, вызвавшіе высылку на мѣсто турецкихъ войскъ, впрочемъ совершенно не торопившихся достигнуть мѣста столкновенія."

 

 

XVI. Рапортъ ген. Шостака отъ 14 окт. № 302.

 

„Генералъ Дежіоржисъ увѣдомилъ о принятіи предложенныхъ имъ турецкому правительству условій для молодыхъ людей, желающихъ поступить въ жандармерію съ измѣненіемъ лишь предѣловъ возраста (18—23 лѣтъ), вслѣдствіе чего просилъ распоряженія, чтобы наши офицеры провѣрили насколько будутъ удовлетворятъ всѣмъ требованіямъ кандидаты въ жандармерію, какъ христіяне, такъ и мусульмане, необязанные отбывать воинскую повинность, при условіи имѣть возрастъ не менѣе 20 и по возможности не болѣе 25 лѣтъ; унтеръ-офицеры же, окончившіе службу въ войскахъ, могутъ имѣть возрастъ отъ 25 до 45 лѣтъ.

 

Жалованье во время пребыванія въ школѣ назначено по 90 піастровъ въ мѣсяцъ, изъ которыхъ 55 піастровъ будетъ удерживаться на продовольствіе, 20 на одежду и 15 выдаваться на

 

 

100

 

руки. — При возможности зарабатывать ежедневно даже чернорабочимъ не менѣе 5—10 піастровъ и прочихъ весьма трудныхъ условій (изложены въ прилагаемой инструкціи), поставленные кандидатамъ, какъ напримѣръ быть холостымъ (въ то время какъ между сельчанами приняты ранніе браки), чтобы ни отецъ, ни братья не были наказаны по суду, согласіе служить въ любомъ мѣстѣ трехъ вилаетовъ и т. д. врядъ ли можно ожидать подачи большаго числа заявленій.

 

Дабы совершенно успѣть во всѣхъ казахъ справиться съ этой работой, а такѫе въ виду выяснившейся уже сравнительной безопасности путешествовать для нашихъ офицеровъ внутри страны, каждымъ изъ нихъ, по моему предложенію, наняты кавасы — тѣлохранители и опредѣлено на каждаго по двѣ казы, извѣстныя имъ уже по ихъ прежней въ нихъ работѣ.

 

Работа по разсмотрѣнію прошеній должна быть вполнѣ закончена къ 26 октября и желающимъ надлежитъ прибытъ въ Солунь къ 30-му октября сего года".

 

 

XVII. Рапортъ ген. Шостака 13/Х № 296.

 

„11-го октября Н. Н. Демерикъ запросилъ меня, не извѣстно ли мнѣ, что могло подать поводъ греческому посланнику при нашемъ дворѣ, пожаловаться графу Ламсдорфу на бывшіе случаи отказа съ нашей стороны удовлетворятъ просьбы греческаго населенія о покровительствѣ и защитѣ при посредствѣ чиновъ жандармеріи. — Зная достовѣрно изъ докладовъ нашихъ офицеровъ и постоянныхъ подробныхъ ихъ донесеній, что они никогда повода къ подобной жалобѣ не подавали, я, для выясненія вопроса, попросилъ нашего и. д. здѣсь генеральнаго консула А. А. Базилевскаго отправиться вмѣстѣ со мною къ мѣстному греческому консулу. Онъ, на вопросъ, поступали ли къ нему когда либо на нашихъ офицеровъ жалобы, отвѣтилъ что поступали; далѣе сознался, что никогда правдивость ихъ не провѣрялъ, такъ какъ для этого у него не имѣется довѣренныхъ лицъ и онъ, принимая заявленія на вѣру, доносилъ о нихъ тотчасъ по начальству. — Я объяснилъ ему, что всѣ жалобы — чистѣйшая выдумка и заявилъ, что имѣется очень простой способъ въ будущемъ знать истинную цѣну всякому

 

 

101

 

заявленію противъ дѣйствій нашихъ офицеровъ. Онъ сразу понялъ.

 

— „Вѣроятно къ Вамъ обращаться?"

— „Совершенно вѣрно, и Вы можете быть увѣрены, что я въ состояніи буду дать Вамъ по каждому заявленію самое подробное объясненіе, которое разъяснитъ Вамъ точный смыслъ происшествія". — „Но когда же собственно было отказано нами удовлетворить просьбы греческаго населенія въ покровительствѣ и защитѣ при посредствѣ чиновъ жандармеріи?” — спросилъ я далѣе.

 

— „Такого случая я не знаю".

— „Однако о дѣйствіи нашихъ офицеровъ донесенія могутъ дойти до Вашего правительства только посредствомъ Васъ?"

 

— „Совершенно вѣрно, но повторяю Вамъ, что я объ этомъ не доносилъ".

— „Относительно же жалобъ жителей на насъ Вы согласны, чтобы я донесъ, что Вы сообщали о нихъ безъ какой либо фактической провѣрки?”

 

—  „Совершенно согласенъ".

 

Уходя еще разъ, предложилъ не стѣсняясь давать мнѣ знать о всякомъ случаѣ, когда греческое населеніе не найдетъ у нашихъ офицеровъ полнаго содѣйствія, насколько оно окажется возможнымъ. На слѣдующій день онъ заѣхалъ ко мнѣ вмѣстѣ съ драгоманомъ, но меня не засталъ.

 

О разговорѣ моемъ я подробно сообщилъ въ тотъ же день Н. Н. Демерику, прочитавъ предварительно отвѣтъ, во избѣжаніе неточностей въ немъ, присутствовавшему при разговорѣ А. А. Базилевскому".

 

 

XVIII. Рапортъ кап. Полтанова ген. Шостаку, отъ 11 января 1905 г. № 4., Солунь.

 

Къ № 20-му. — Вслѣдствіе приказанія В. П., полученнаго телеграфу, я, вмѣстѣ съ капитаномъ Фроловымъ и переводчикомъ Мавродіусомъ, 9 января выѣхалъ изъ Гевгели въ д. Мравинца, слѣдуя черезъ рѣку Вардаръ по Гевгелійскому мосту и далѣе на деревни Джавато и Гречишта.

 

Морозъ въ этотъ день доходилъ до 5° по Р. при сѣверномъ вѣтрѣ. Всѣ горы и поля покрыты снѣгомъ отъ 1/4 до 1/2 арш., а въ низменныхъ мѣстахъ даже и больше. Обледенѣвшія тропинки мѣстами дѣлаются непроходимыми даже для эерховаго.

 

Въ д. Джавато я встрѣтилъ жандарма Зейнеля и полицейскаго агента Байрама ефенди, возвращающихся въ Гевгели.

 

 

102

 

Они были посланы каймакамомъ въ д. Гречишта, съ цѣлью привести оттуда молодыхъ людей въ д. Мравинца съ тѣмъ, чтобы селяне этой деревни сказали, не участвовалъ ли кто-либо изъ нихъ въ нападеніи и убійствѣ 12 болгаръ изъ д. Мравинца. Посланные исполнили порученіе, но изъ предъявленныхъ крестьянъ д. Гречишта никто опознанъ не былъ.

 

Въ д. Гречишта я засталъ отрядъ войскъ въ 50 ч-къ при офицерѣ; они стоятъ здѣсь съ 6 января, высылая днемъ по два патруля, одинъ по дорогѣ на д. Джавато, а другой въ д. Мравинца, оба патруля силою 10–12 ч-къ.

 

Въ д. Мравинца стоятъ съ 5 января 50 солдатъ при офицерѣ и высылаютъ днемъ два патруля: первый на деревни Балинце и Брайковци до границы казы силою въ 30 солдатъ; а второй на встрѣчу патрулю, двигающемуся изъ д. Фурка, Дойранской казы — силою въ 10–15 солдатъ; кромѣ того по ночамъ патрулируютъ въ окрестности деревни.

 

Впечатлѣніе, полученное отъ всего видѣннаго въ д. Мразинца, невозможно описать. Видъ 12 труповъ, лежащихъ въ повалку на мерзломъ земляномъ полу церкви, скорѣе похожей на старый полуразвалившійся амбаръ, гдѣ сложена всякая рухлядь, и ихъ страдальческія застывшія лица съ зіяющими ранами, въ большинствѣ случаевь на лицѣ, наводятъ ужасъ. Безмолвная, унылая и совершенно безпомощная толпа окружала этотъ убогій храмъ молитвы, какъ-бы сама ожидающая такой же участи. Не видно на лицахъ этихъ несчастныхъ уцѣлѣвшихъ страдальцевъ ни энергіи, ни жизни, ни желанія сопротивляться совершающимся ужасамъ.

 

Впечатлѣніе это усугубляется можеть быть и тѣмъ, что владѣлецъ чифлика Мравинца, богатый Мехмедъ-бей, живущій въ Дойранѣ и выколачивающій изъ населенія послѣдній грошъ и заставляющій крестьянъ жить въ лачугахъ подъ одной крышей со скотами. Въ этихъ такъ называемыхъ домахъ мнѣ пришлось видѣть трехъ раненыхъ болгаръ, которые все время лежали не раздѣваясь и грѣясь у разложенныхъ близь стѣны костровъ.

 

Изъ разспросовъ этихъ раненыхъ, пяти спасшихся отъ смерти болгаръ (пятъ другихъ отсутствовало), жандарма, прибывшаго въ день нападенія греческой банды, управляющаго чифликомъ, офицеровъ, а такѫе и каймакама,— дѣло представляется въ слѣдующемъ видѣ: на разсвѣтѣ во вторникъ 4 января

 

 

103

 

явиласъ банда ч-къ 30 въ д. Мравинца и, расположившись на пригоркѣ близь церкви шагахъ въ 400—500 отъ самой деревни, потребовала мухтара съ тѣмъ, чтобы черезъ него вызвать всѣхъ жителей деревни. Отправившіеся вмѣстѣ съ нимъ 5–6 вооруженныхъ бандитовъ проводили по 2–3 селянъ въ церковь, при чемъ, какъ говорятъ крестьяне, они полагали, что прибыли войска и требуютъ ихъ по какому либо дѣлу. Всѣхъ домовъ въ чифликѣ около 45, собрать же удалось въ церкви всего 25 ч-къ : нѣкоторые сообразили о грозившей имъ опасности и скрылись. Приводъ крестьянъ въ церковь, конечно, не обошелся безъ побоевъ, вылома дверей и т. н.

 

Когда сборъ жителей закончился, старшій изъ числа банды, одѣтый лучше другихъ въ куртку и высокіе сапоги (остальные же были одѣты въ обыкновенномъ крестьянскомъ платьѣ, обутые въ туфли изготовляемыя въ Янину), обратился къ собраннымъ жителямъ съ вопросомъ: гдѣ у нихъ учитель и священникъ? Получивъ отвѣтъ, что ни того, ни другаго у нихъ нѣтъ, и что службу совершаетъ пріѣзжающій къ нимъ священникъ изъ Валандово, предводитель банды сказалъ: „а не знаете ли, кто сжогъ дома въ Гречиштѣ"? Отвѣтъ былъ : „Не знаемъ". Послѣ этого онъ объявилъ, что всѣмъ имъ надо будетъ идти сейчасъ же въ Дойранъ къ владѣльцу чифлика. Крестьяне д. Мравинца, хотя уже и сообразившіе, что имѣютъ дѣло съ бандитами, все таки не ръшались имъ сопротивляться и безпрекословно отправились изъ деревни конвоируемые бандой. По словамъ раненыхъ и спасшихся банда состояла человѣкъ изъ 30 пришлаго люда, говорящаго между собою по гречески, а съ крестьянами по турецки. Изъ числа ихъ они могли узнать лишь одного Антона Дымча, жителя д. Гречишта, скрывающагося уже нѣсколько мѣсяцевъ; остальные лица остались неизвѣстными.

 

Пройдя около часа по дорогѣ на д. Фурка, банда остановилась у одного ихъ овраговъ, дала спуститься на дно его 25 селянамъ д. Мравинца и открыла по нимъ изъ ружей огонь: часть была убита на мѣстѣ, нѣкоторыхъ раненыхъ они дорѣзали ; всего на мѣстѣ осталось 10 убитыхъ и 5 раненыхъ; 10 успѣли убѣжать. Изъ числа 5 раненыхъ 2 скоро умерли.

 

Въ то время, когда банда хозяйничала еще въ чифликѣ, управляющій его далъ знать въ д. Валандово стоящимъ тамъ войскамъ и жандарму о появленіи банды. Къ 1 часу дня прибыли

 

 

104

 

въ Мравницы 20 солдатъ при офицерѣ съ однимъ жандармомъ Нахиръ онъ-баши и направились вслѣдъ ушедшей банды по ея слѣдамъ на снѣгу. Скоро они достигли мѣста, гдѣ было совершено звѣрское убійство, раненыхъ отправили въ деревню, а сами по слѣдамъ пошли дальше по направленію д. Богданче. По словамъ жандарма преслѣдовали отъ 1 часа до 1 1/2 не больше. Отсутствіе теплой одежды, неимѣніе провіанта, сильный морозъ и наступленіе сумеркъ заставили ихъ вернуться, бросивъ преслѣдованіе банды. Хотя было дано знать о случившемся каймакаму и командиру жандармской роты въ Гевгели, но важный моментъ для преслѣдованія былъ упущенъ — потеряли слѣды, по которымъ можно было настичь преступниковъ, кромѣ того не было дано знать на сосѣдніе пункты стоянки войскъ, Фурка и Богданча, словомъ не было проявлено иниціативы и энергіи въ преслѣдованіи.

 

Отрядъ возвратился въ Валандово, а несчастные убитые оставались лежать до слѣдующаго дня:

 

Убитые оставили послѣ себя:

Ильо — жену и трехъ дѣтей

Пено — престарѣлую мать

Стойчо — жену и одного ребенка

Ильо — жену и трехъ дѣтей

Гоне — жену и одного ребенка

Глигоръ — жену и сына

Мицо — жену и двухъ дѣтей

Спасо — жену и одного ребенка

Петко — двухъ малолѣтнихъ сиротъ

Танасъ — жену и двухъ дѣтей

Кара-Тано — жену и трехъ дѣтей

Апостолъ — сына, (его ранили тоже).

 

Раненые имѣютъ:

Яно-Христо — двухъ дѣтей

Раше-Ташо — одного ребенка

Стоя-Апостолъ — жену и ребенка.

 

Гигіеническія условія, въ которыхъ находятся раненые — невозможны: они лежатъ въ грязномъ, сыромъ и холодномъ помѣщеніи прямо на землѣ, тутъ-же помѣщается и ихъ домошній скотъ. Навѣщавшій ихъ изъ Дойрана докторъ далъ имъ какую-то мутную жидкость въ грязномъ пузырькѣ изъ подъ одеколона и кусокъ ваты : этой жидкостью они промываютъ

 

 

105

 

раны, храня лѣкарство въ грязномъ углубленіи въ стѣнѣ.

 

У одного ихъ раненыхъ прострѣлена рука, у втораго — рука и нога, а у третьяго — рука и бокъ.

 

Страннымъ является то, что всѣ трое раненыхъ, не смотря на мои старанія уговорить ихъ отправиться на излѣченіе въ Салоникскій турецкій госпиталь, на отрѣзъ отъ этого отказались. Я даже предлагалъ перенести ихъ на носилкахъ до ст. Струмицы, а въ Салоникахъ довезти до госпиталя въ покойномъ экипажѣ, но и на это они отказались. Видимо они, не смотря на страданія, не хотятъ пользоваться турецкою благотворительностью. Просили лишь только прислать хорошаго лѣкарства изъ Салоникъ.

 

Въ среду 5 января изъ Гевгели съ войсками выѣхали каймакамъ, командиръ жандармской роты и маіоръ генеральнаго штаба Нури-бей. Отрядъ раздѣлился на три части, имѣя въ своемъ составѣ отъ 50 до 80 каждый и прошли по тремъ направленіямъ: первый на д. Джавато, Гречище и Мравинца; второй на Богданче и высоты горъ и третій по направленію д. Фурка и близь границы Дойранской казы. Войска ходили безрезультатно. Напавши на слѣды, дошли только до д. Богданче; далѣе же выпавшій свѣжій снѣгъ закрылъ слѣды совершенно, и пропали надежды на поимку банды.

 

Въ то время, какъ войска удалились къ д. Мравинца, сзади послышались выстрѣлы : можно было предполагать, что зта преслѣдуемая банда имѣетъ столкновеніе съ болгарской четой, спѣшившей на помощь въ д. Мравинца. Каймакамъ, получивши объ этомъ свѣдѣніе, далъ знать въ Гевгели и просилъ Эдхемъ пашу выслать войска для прегражденія пути отступленія греческой бандѣ, двигающейся, какъ ему казалось, на деревни Мачуково и Смоль. Войска были высланы немедленно двумя отрядами : пѣшій около 100 ч-къ, подъ командой офицера стрѣлковаго батальона поручика Шиноси еффенди, и конныхъ 30 артиллеристовъ подъ командой подпоруника Вахтымъ еффенди. Около Мачуково отряды получили свѣдѣніе о появленіи въ д. Смоль болг. комитовъ подъ командой Аргира и Леонида (или Іована) и направившись туда, прибыли въ д. Смоль около двухъ часовъ дня (она мною была посѣщена 10 числа). Греческая же банда исчезла, по всей вѣроятности направившись въ Дойранскую казу.

 

 

106

 

9 января, покончивъ разспросы въ д. Мравинца, я отправился на ст. Струмица черезъ д. Балинца. Пришлось двигаться совершенно безъ дорогъ по замерзшему топкому мѣсту, гдѣ лошади нѣсколько разъ проваливались сквозь ледъ и падали; наступившая гемнота лишала возможности оріентироваться и путешествіе становилось весьма тяжелымъ. Черезъ три часа мы достигли наконецъ ст. Струмица, гдѣ оставили лошадей, а сами отправились по желѣзной дорогѣ въ Гевгели.

 

Разговоривая еще наканунѣ съ предсѣдателемъ болгарской общины въ Гевгели о. Кирилломъ, я узналъ отъ него о безчинствахъ, совершенныхъ войсками въ д. Смоль и рѣшилъ на слѣдующій день, т. е. 10 января съѣздить туда съ тѣмъ, чтобы разслѣдовать это происшествіе. Съ вечера я сообщилъ объ этомъ каймакаму и просилъ о назначеніи конвоя и пріисканіи лошадей, съ тѣмъ, чтобы я могъ выѣхать въ путь въ 9 часовъ утра.

 

Ротный командиръ утромъ мнѣ сообщилъ, что лошадей никакъ найти не могутъ. Я просилъ его обратиться по этому поводу къ каймакаму; было уже 11 часовъ, а лошадей не приводили. Тогда я вызвалъ ротнаго командира и просилъ его передать каймакаму, что если черезъ 1/2 часа не будетъ лошадей, то я пойду съ переводчикомъ пѣшкомъ: черезъ 10 минутъ лошади прибыли.

 

Проѣзжая д. Мачуково, я разспрашивалъ бывшаго въ д. Смоль съ 15 солдатами унтеръ-офицера Али, а прибывши въ д. Смоль — многихъ жителей этого чифлика; сопоставляя ихъ разсказы со слышаннымъ мною отъ каймакама и командира роты жандармеріи, а такѫе принимая во вниманіе осмотръ мѣстности и изуродованнаго войсками храма, я пришелъ о дѣйствіи войскъ къ слѣдующему заключенію:

 

Болгарская чета, какъ я уже сказалъ, подъ командой Аргира и Леонида (или Іована) въ числѣ 26 ч-къ явилась въ д. Смоль 5 января съ цѣлью запастись въ деревнѣ хлѣбомъ и съѣстными припасами для дальнѣйшаго путешествія, причемъ расположилась въ 5—6 домахъ этого чифлика. Но кто-то сообщилъ находящимся близъ Мачукова войскамъ о появленіи банды и они двумя отрядами прибыли сюда около 2 часовъ дня.

 

Въ виду приближенія войскъ, освѣдомленная объ этомъ банда заняла каменную ограду церкви, на пригоркѣ, въ разстояніи

 

 

107

 

400—500 шаговъ отъ деревни. Отрядъ прошелъ чифликъ, занялъ его опушку и расположился по оврагамъ и возвышенностямъ, оцѣпивъ ограду церкви въ видѣ кольца, не замкнутаго къ сторонѣ д. Орѣовица. Завязалась перестрѣлка съ разстоянія отъ 800 до 1000 метровъ; четники стрѣляли изъ-за ограды, устроивъ въ ней нѣчто въ видѣ бойницъ и съ двухъ сторонъ передъ выходами соорудивъ изъ камней маленькіе редуты, изъ-за которыхъ, стрѣляя лежа, мѣшали солдатамъ подойти къ дверямъ ограды. Такимъ образамъ стрѣльба продолжалась до вечера, когда банда, воспользовавшись удобнымъ моментомъ, вышла изъ церковной ограды и направилась на д. Орѣовица, безнаказанно уйдя отъ войскъ. Убиты были три солдата и раненъ одинъ четникъ, ушедшій вмѣстѣ съ бандой. По слѣдамъ крови раненого четника войска преслѣдовали банду, но это продолжалось недолго. Благопріятныхъ результатовъ, какъ и въ первомъ случаѣ, достигнуто не было.

 

Обозленные убійствомъ трехъ солдатъ войска ворвались въ храмъ д. Смоль и произвели тамъ полный разгромъ: разбили паникадило, попортили и повыбрасывали изъ кіотовъ и иконостаса иконы, разломали Царскія врата, опрокинули верхній камень престола, разорвали и разбросали церковныя книги, разбили сосуды съ масломъ и виномъ, повалили епископское мѣсто, — словомъ изуродовали всю внутренность весьма благоустроеннаго храма и свалили все въ общую кучу. — Купель была найдена на другой день на снѣгу въ нѣкоторомъ разстояніи отъ деревни, а сосуды еще и до сихъ поръ не найдены.

 

Надругавшись въ волю надъ религіознымъ чувствомъ селянъ, которые укрывали будто бы у себя четниковъ, убившихъ впослѣдствіи трехъ солдатъ, войска вернулись въ Гевгели.

 

Я разговаривалъ съ жителями этого чифлика ; они обратились ко мнѣ за совѣтомъ; что имъ дѣлать? 7 ч-къ съ мухтаромъ этой деревни во главѣ въ настоящее время арестованы въ Гевгели за то, что въ ихъ домахъ якобы укрывались комиты. —

 

„Да можемъ ли мы не пустить четниковъ къ себѣ, не дать имъ хлѣба, когда они этого требуютъ?" спрашиваютъ селяне. Вѣдь они все равно возьмутъ все сами, а насъ свободно приколятъ. Турецкое правительство не обезпечиваетъ ни нашу жизнь, ни цѣлость нашего имущества и вмѣстѣ съ тѣмъ не позволяетъ имѣть оружія для самообороны. Когда

 

 

108

 

же наступитъ конецъ этому невозможному положенію и неужели не явится никто съ добрымъ сердцемъ, чтобы вывести насъ изъ условій нахожденія всегда между двухъ огней, а также несправедливостью турецкаго правительства и его войскъ!"

 

Вопросы такого же приблизительно смысла задавались мнѣ во многихъ мѣстахъ Гевгелійской казы, не исключая и самаго города. Они ясно показываютъ, что положеніе съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе ухудшается и скоро можетъ наступить моментъ, когда извѣрившееся населеніе перестанетъ слушать обѣщанія и совѣты, перестанетъ ждать обѣщаемаго улучшенія ихъ состоянія и открыто вооружившись откроетъ поголовную рѣзню.

 

Прибывъ съ наступленіемъ сумерекъ въ Гевгели, я постарался до отхода поѣзда повидаться съ каймакамомъ, которому разсказалъ обо всемъ видѣнномъ въ д. Смоль. Онъ въ свою очередь передалъ, что о случившемся тамъ онъ получилъ свѣдѣніе лишь только вчера и донесъ объ этомъ по телеграфу Хильми-пашѣ; вслѣдствіе чего сегодня получено приказаніе назначить коммиссію для разслѣдованія этого происшествія; въ нее войдутъ представители гражданской и военной власти.

 

Лично самъ каймакамъ согласенъ съ тѣмъ, что разрушеніе церкви произведено не иначе какъ обозлившимися войсками и высказалъ увѣренность, что правительство вѣроятно на казенный счетъ возстановитъ этотъ храмъ, а виновныхъ строго накажетъ.

 

Офицеры, бывшіе съ отрядами въ д. Смоль, арестованы за то, что упустили болгарскую банду, во главѣ которой стояли два важныхъ предводителя комитовъ.

 

Распростившись съ каймакамомъ и съ офицерами жандармеріи, мы выѣхали въ Салоники."

 

 

XIX. Рапортъ ген. Шостака отъ 18 января 1905 г. № 20, Солунь.

 

Согласіе, данное Портой на пріемъ дополнительныхъ офицеровъ, до сихъ поръ не приведено къ концу. Полученный на дняхъ циркуляръ генерала Дежіоржиса относительно условій вступленія на службу вновь прибывшихъ офицеровъ,

 

 

109

 

заключалъ въ себѣ пунктъ, по которому эти офицеры должны были бы заниматься исключительно реорганизаціей жандармеріи. Такъ какъ этимъ пунктомъ нарушалось Мюрцштегское соглашеніе, возлагающее на нашихъ офицеровъ не только работу по благоустройству жандармеріи, но и надзоръ за войсками, почему вновь поступившіе офицеры, подписавши контракты, были бы лишены возможности исполнятъ порученія въ этомъ смыслѣ наравнѣ съ находящимися уже на службѣ, то я тотчасъ написалъ генералу Дежіоржису, что если въ текстѣ контрактовъ будетъ введено подобное ограниченіе, то подписаніе его пріидется отложить до полученія инструкцій нашего Посла, а Послу я одновременно подалъ рапортъ, испрашивая инструкцій и упомянувъ, что въ настоящее время является особенная необходимость наблюденія за дѣйствіями войскъ, которыя послѣ прекращенія насилій надъ мѣстнымъ населеніемъ снова начинаютъ проявлятъ свою необузданность. Посолъ тотчасъ отвѣтилъ телеграммой не соглашаться ни на какія ограниченія обязанностей офицеровъ противъ требованій Мюрцштегскаго соглашенія.

 

Не смотря на наступившую здѣсь небывало суровую зиму и массу выпавшаго снѣга, дѣятельность бандъ нисколько не прекращается, какъ равно и неистовства войскъ, посылаемыхъ въ погоню за этими бандами.

 

Доказательствами того и другого можетъ служить прилагаемая при этомъ копія рапорта капитана Полтанова отъ 11-го января за № 4-мъ, посланного мною для разслѣдованія степени справедливости поступившихъ отъ болгаръ жалобъ. Ему сопутствовалъ капитанъ Фроловъ, предназначенный мною, по принятіи на турецкую службу, въ казу Гевгели; пребываніе его всюду вмѣстѣ съ капитаномъ Полтановымъ не встрѣтило нигдѣ ни малѣйшихъ препятствій. Капитанъ Фроловъ былъ въ штатскомъ платьѣ.

 

Точно такѫе продолжается и дѣятельность греческой пропаганды по подготовкѣ греческаго населенія къ возстанію (рапортъ капитана Полтанова № 5), не только въ казахъ, но и въ г. Салоникахъ. На дняхъ здѣсь были открыты полиціей при двухъ магазинахъ, торгующихъ бакалейными товарами, склады ружей, револьверовъ и патроновъ; револьверы и патроны выносились изъ магазина греками въ мѣшкахъ, прикрытые рисомъ и крупой и т. п.

 

 

110

 

Подобная дѣятельность греческихъ комитетовъ въ связи съ бѣдственнымъ положеніемъ турецкихъ войскъ (рапортъ капитана Полтанова № 6) даютъ полное основаніе думать, что внутри санджака съ началомъ весны произойдутъ большія осложненія.

 

Относительно организаціи жандармеріи выработано временное распредѣленіе наличнаго ея состава по болѣе важнымъ караколамъ и опредѣлено, какое количество солдатъ необходимо придать каждому посту для того чтобы жандармы могли совершать патрулированіе, не подвергаясь опасности при встрѣчахъ съ бандами. При этомъ пришлось на многіе посты назначить жандармовъ въ гораздо меньшемъ числѣ, чѣмъ по окончательному опредѣленію, такъ какъ ихъ и раньше не хватало, и за послѣднее время еще многіе вышли въ отставку. Для нашего сектора цыфровыя данныя слѣдующія: положено имѣть 1219 пѣшихъ и 193 конныхъ жандармовъ, состояло же къ 1 января 1905 г. 564 пѣшихъ и 147 конныхъ, такъ что недоставало 700 человѣкъ, почти половины. Имѣя въ виду, что подготовка новыхъ жандармовъ требуетъ мѣсяцы, оставалось только обратиться къ болѣе раціональному распредѣленію наличнаго состава и въ зависимости отъ него къ иному размѣщенію количества войскъ, которыхъ было до сего времени 3900 и теперь на 500 еще увеличено. Генералъ-инспекторъ призналъ необходимымъ согласиться на подобное размѣщеніе, не смотря на возраженія военныхъ властей, настаивавшихъ, чтобы жандармы были распредѣлены въ зависимости отъ размѣщенія войскъ, а не наоборотъ. Теперь предстоитъ прослѣдить, чтобы намѣченные переводы жандармовъ на новыя мѣста были дѣйствительно выполнены въ кратчайшій срокъ."

 

 

XX. Рапортъ кап. Полтанова генер.-майору Шостаку отъ 11 января 1905 г., № 5., Солунь.

 

„Въ городѣ Гевгели я засталъ населеніе въ высшей степени возбужденномъ настроеніи. Перепуганныя лица обывателей, войсковьіе патрули на каждомъ шагу, толпы топчущагося народа, производятъ впечатлѣніе будто въ городѣ должны совершиться какія-то чрезвычайныя событія. Къ тому же отъ болгарскаго населенія приходится слышать постоянныя

 

 

111

 

опасенія за ихъ жизнь и цѣлость имущества: повсюду говорятъ открыто о существованіи общества греческой вооруженной молодежи, которая получаетъ отъ греческаго комитета жалованье въ размѣрѣ 2 лиръ въ мѣсяцъ и, кромѣ того, будто бы еще и наградныя деньги за совершеніе преступленій, направленныхъ противъ болгаръ. Молодежь подбираютъ, въ большинствѣ случаевъ, не совершеннолѣтнюю съ тѣмъ, чтобы она не отвѣчала строго передъ турецкимъ правительствомъ. Непричастные къ болгарской партіи люди называли мнѣ даже извѣстное лицо въ городѣ, выдающее жалованье и наградныя деньги.

 

Есть полное основаніе предполагать, что если греческіе четники и не находятся подъ покровительствомъ турецкаго правительства, то во всякомъ случаѣ, на совершаемыя ими преступленія власти всегда готовы закрывать глаза. Въ подтверѫденіе этого мнѣнія можно привести хотя бы слѣдующій случай, когда виновные остались ненаказанными. Въ этомъ нельзя винить только-что прибывшаго въ Гевгели каймакама, который еще не успѣлъ хорошо ознакомиться со своими подчиненными и прибрать ихъ въ руки; повидимому, онъ руководствуется самыми добрыми намѣреніями и желаетъ потрудиться для умиротворенія ввѣреннаго ему района. Наканунѣ моего пріѣзда, 7 января въ 5 часовъ вечера, шагахъ въ 10–15 отъ полицейскаго каракола грекоманъ Антонъ, сынъ Бекира Христо, заведя сору съ болгариномъ Теофаномъ Стойко, выстрѣлилъ въ него изъ револьвера и ранилъ тяжело въ плечо; при этомъ нападавшаго окружала толпа греческой молодежи, главаремъ которой былъ Христо Буныокро. По разсказамъ раненаго, стоявшіе у дверей каракола солдаты, услышавъ выстрѣлъ, закрыли за собой двери каракола и не преслѣдовали преступника. Прибѣжавшая на мѣсто происшествія жена раненаго близь него никого уже не застала. Явившимся ко мнѣ родственникамъ раненаго я посовѣтовалъ подать прошеніе каймакаму. Совершившій преступленіе скрылся и только послѣ того, какъ я началъ наводить справки у жандармскаго офицера, какія приняты мѣры къ его задержанію, было послано для преслѣдованія въ деревню Бунарча, куда будто бы скрылся стрѣлявшій, но, какъ оказалось впослѣдствіи, его тамъ не нашли.

 

Вообще во время моего трехъ-дневнаго пребыванія въ Гевгелійской казѣ мнѣ неоднократно приходилось слышать

 

 

112

 

отъ населенія въ Гевгели сожалѣніе объ отсутствіи русскаго офицера, такъ какъ оно увѣрено, что офицеръ однимъ своимъ присутствіемъ заставляетъ власти обращать вниманіе на совершаемыя звѣрства и преслѣдовать преступниковъ.

 

Весьма возможно, что присутствіе въ Гевгели русскаго офицера, особенно въ настоящее время, болѣе чѣмъ желательное, явится дѣйствительнымъ средствомъ для предотвращенія возникновенія крупныхъ безпорядковъ.

 

 

XXI. Рапортъ кап. Полтанова ген-майору Шостаку, отъ 11 января 1905 г. № 6, Солунь.

 

Находясь въ продолженіе трехъ дней въ Гевгелійской казѣ и видя турецкія войска при разныхъ обстоятельствахъ несенія ими службы, я вынесъ самое безотрадное впечатлѣніе.

 

По линіи желѣзной дороги, въ большинствѣ случаевъ, войска стоятъ въ палаткахъ, не смотря на то, что морозъ достигаетъ иногда 10—12° при сильномъ вѣтрѣ. Одинъ изъ офицеровъ генеральнаго штаба увѣрялъ меня, что нижніе чины къ этому привыкли и совершенно не страдаютъ отъ холода. Трудно этому вѣрить, особенно принимая во вниманіе скудность питанія турецкаго солдата: изъ проходящихъ поѣздовъ имъ выбрасываютъ хлѣбъ, даже не заботясь о томъ, что бы онъ въ оттепель не попадалъ въ грязь и лужи воды; объ остальной пищѣ предоставляютъ заботиться самимъ.

 

На нѣкоторыхъ станціяхъ войска пріютились въ баракахъ вмѣстѣ съ желѣзнодорожными рабочими, но какъ мнѣ передавали, это скоро будетъ воспрещено администраціей ж. д., въ виду бывшихъ уже столкновеній между солдатами и рабочими.

 

Размѣщенныя по деревнямъ войска, хотя и живутъ въ домахъ, но, не получая казеннаго топлива, должны добывать его собственными средствами, не всегда легальнымъ путемъ. Довольствіе этимъ солдатъ стоитъ не много лучше расположенныхъ вдоль желѣзной дороги.

 

Встрѣчая по пути въ горахъ патрули, мнѣ было жутко на нихъ смотрѣть и приходилось опасаться при дальнѣйшихъ холодахъ за ихъ жизнь; къ тому же полное отсутствіе теплой одежды и сапогъ, неимѣніе пристанища, гдѣ

 

 

113

 

можно бы хоть временно обогрѣться, впроголодь питаніе — ставятъ ихъ въ такое положеніе, что требовать отъ нихъ правильнаго несенія службы совершенно невозможно.

 

Въ настоящее время, при такомъ печальномъ состояніи войскъ, всякое патрулированіе по дорогамъ, а такѫе и посылка для преслѣдованія бандъ, является напрасной тратой труда и ведетъ только къ еще большему изнуренію войскъ.

 

Стрѣлковые батальоны обставлены нѣсколько лучше и то далеко не блестяще.

 

Мнѣ пришлось видѣть встрѣчающаго меня ротнаго командира низама, обутаго въ шерстяные носки, изъ которыхъ, не смотря на морозъ, торчали грязные пальцы ногъ, — можно себѣ представить о состояніи обуви у солдатъ!

 

 

XXII. Частное письмо ген. Шостака ген. Протопопову.

 

Глубокоуважаемый Николай Ивановичъ,

 

Письмо Ваше я сейчасъ-же предявилъ Н. Н. Демерику. Долженъ Вамъ сказать, что и по дѣлу Славки Чакаровой я счелъ лучшимъ средствомъ обратиться къ Николаю Николаевичу, при чемъ оказалось, что онъ по собственому почину нажималъ Хильми о назначеніи скорѣйшаго суда и на засѣданіе послалъ своего представителя; а когда ее осудили, то онъ настоялъ у Хильми-пашѣ о необходимости се помилованія. Такъ это и случилось: она на свободѣ и даже получила разрѣшеніе не покидать Салоникъ, — какъ о томъ просила, — тоже благодаря Н. Н-ча, неизмѣннаго всегда ходатая за всѣхъ болгаръ, хотя объ этомъ не трубитъ направо и налѣво. Такъ и въ данномъ случаѣ, благодарность, которую Вамъ угодно было мнѣ передать, всецѣло относиться къ Демерику, что я ему и сообщилъ. На счеть Султаны Апостоловой есть надежда, что на предстоящій Байрамъ ее выпустятъ. Съ этимъ согласился, тоже благодаря настоянію Н. Н-ча Хильми, но еще не получилъ отвѣта изъ Константинополя.

 

Вотъ какую надпись сдѣлалъ Н. Н. на Вашемъ письмѣ:

 

„Мнѣ неизвестно, какія послѣдствія въ Константинополѣ имѣло обращеніе благотворительныхъ дамъ къ Агентамъ въ Софіи. Наше посольство поручило мнѣ вступиться въ дѣло Чакаровой еще въ сентябрѣ-октябрѣ, когда я уже занимался имъ.

 

 

114

 

Къ моимъ поступкамъ присоединился и австрійскій гражданскій агентъ и мы послѣ осужденія Чакаровой настояли передъ Хильми-пашей, чтобы онь исходатайствовалъ примѣненіе къ ней амнистіи. Одновременно мы занялись и судьбою Апостоловой и надѣемся, что вскорости и ея дѣло получитъ благополучное разрѣшеніе". 23 Января 1905 г. Н. Д.

 

Что касается, что амнистія Апостоловой можетъ совершиться безъ участія русскихъ и дастъ поводъ къ укоризнамъ, то прошу передатъ Г-жѣ Каравеловой и прочимъ лицамъ, заинтересовавшимся этимъ вопросомъ, что по моему глубокому убежденію, если что-либо будетъ сдѣлано въ ея пользу и сдѣлано въ пользу Чакаровой, то именно благодаря Н. Н. Демерику, т. е. русскому вліянію. Всѣ вопросы подобные этому разрѣшаются только по представленію Хильмы-паши. Съ нимъ Н. Н. видится 5–4 раза въ недѣлю, кромѣ экстерныхъ случаевъ. Въ случаѣ съ Апостоловой Хильми-паша согласился ходатайствовать о ея помилованіи раньше истеченія срока только вслѣдствіи настоянія Н. Н-ча и присоединившагося къ нему Мюллера. Насколько будутъ имѣть вліянія просьбы представителей державъ въ Константинополѣ я, разумѣтся, не знаю; но безъ начала, т. е. ходатайства Хильми-паши подъ вліяніемъ Демерика, не было бы и коньца. Жаль будетъ, если эта дѣятельность Н. Н-ча не станеть извѣстной въ Болгаріи, гдѣ интересуются всѣмъ происходящимъ въ Македоніи, а поэтому должны составить себѣ правильное представленіе о такой личности какъ Н. Н., играющей столь видную роль во всѣхъ благотворныхъ распоряженіяхъ Хильми-паши. Всѣ-же неудачныя распоряженія Хильмы-паши являются скорѣе всего послѣдствіями полученныхъ имъ изъ Порты предписаній, и агенты въ такихъ случаяхъ не перестаютъ жестоко его пилить, при чемъ дѣло доходитъ до того, что Хильми прямо заявляетъ, что „вѣдь у него при дворцѣ бездна враговъ, готовыхъ при всякомъ случаѣ подставить ему ножну" (или свернуть ему шею, что будеть правильнѣе). Посмотрите сколько прикладывается труда, чтобы выхлопотать экзархистамъ право имѣть своихъ священиковъ, свои храмы, свои школы и учителей? И если все таки вопросъ этотъ съ мѣста не двигается, то не изъ за бездѣятельности агентовъ, которые и передъ Рождествомъ на этомъ настаивали,

 

 

115

 

настаиваютъ и теперь въ виду близости Пасхи, a просто вслѣдствіи безусловнаго препятствія изъ Константинополя.

 

Какъ бы то ни было, Апостолова, дастъ Богъ, скоро будетъ свободна. За Ваше же обращеніе ко мнѣ я могу Вамъ быть только благодарнымъ, такъ какъ оно дало мнѣ возможность выяснить Вамъ, a можеть быть и интелегенціи болгарской, личность Н. Н. Демерика.

 

Сегодня офицеры, подписавшіе вчера контракты, выѣхали внутрь страны и надо думать, что дѣла пойдутъ лучше.

 

Пріимите увѣренія въ моемъ искренномъ уваженіи (и сожаленіи, для себя, что Вы покидаете Софію).

 

Вашъ покорнѣйшій слуга

Федоръ Шостакъ.

 

27 января 1905 г.

 

Солунь.

 

*  *  *

 

За да разбератъ читателитѣ по-добре съдържанието на гореприведеното писмо, ние ще имъ припомнимъ нѣкои стари работи. По време на описуемитѣ събития руски дипломатически представитель въ София бѣше Ю. П. Бахметевъ. Той не само че не се интересуваше за македонскитѣ събития, но дори и отбѣгваше отъ всѣкакво съприкосновение съ тѣхъ. Въ статията „Представителитѣ на Русия въ България", напечатана въ Годишника на демократическата партия отъ 1905 г., ето какво е писано по тоя поводъ:

 

„По инициативата на македонскитѣ благотворителни дружества въ София била съставена петиция до дипломатическитѣ агенти, приподписана и отъ другитѣ женски дружества, съ молба да се ходатайствува за амнистирането на учителката Славка Чакърова, осѫдена отъ турския сѫдъ въ Солунъ. Докато да се подпише петицията, въпросътъ за амнистирането на Чакърова се разрешава. Оказва се обаче, че въ солунския затворъ имало и друга подобна затворница, a именно учителката Султана Апостолова. Тогава председателкитѣ на подписанитѣ дружества взематъ петицията и тръгватъ съ нея да молятъ агентитѣ допълнително за Апостолова. По традиция тѣ първомъ отиватъ при руския представитель; той ги приема, но нито ги поканва да седнатъ, нито ги изслушва като хората, a имъ прочита цѣла нотация за това, че тѣ напраздно си губятъ времето, че това не било негова работа и че по-добре било съ своята просба тѣ да се

 

 

116

 

адресиратъ къмъ българския министъръ на външнитѣ работи. Той дори не счелъ за нужно да имъ приеме петицията. Тоя фелдфебелски приемъ съвършено обезсърдчилъ председателитѣ и тѣ едва не се отказали да посетятъ другитѣ агенти. Какво било очудването имъ обаче, когато другитѣ агенти не само че ги приели любезно и ги изслушали вниматепно, но имъ обещаватъ дори и своето съдействие. Наистина, отказаната отъ руския представитель петиция отиде по назначение, но това бѣ дѣло на другъ, сърдоболенъ руски човѣкъ".

 

Тоя сърдоболенъ руски човѣкъ бѣше генер. Протопоповъ. По просбата на г-жа Каравелова, макаръ това и да не е било въ крѫга на неговата мисия въ България, той изпраща петицията генер. Шостаку и го замолва да се застѫпи за българскитѣ жени затворници въ Македония, и последниятъ му отговаря, какво и отъ кого е било това направено.

 

[Back to Index]