Разыскания в области болгарской исторической диалектологии.

Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков

С. Бернштейн

 

 

V.  (Морфология, глагол)

 

  В. Склонение мужского рода

 

 

3. Д а т е л ь н ы й  п а д е ж

 

Из всех старых синтетических форм форма дат. п. муж. р. ед. ч. в значении дополнения (косвенного) в современном болгарском языке отличается наибольшей живучестью. Она известна многим говорам, ею пользуется литературный язык. [1] Особенно богаты этими формами дат. п. ед. и мн. ч. родопские говоры. [2] В литературном языке она сохраняется главным образом в архаических канцелярских оборотах, в различных языковых штампах, в пословицах (ср. гарванъ гарвану око не види). Естественно, что старые формы дат. п. еще чаще встречаются в памятниках новоболгарской письменности. Так, в Люблянском дамаскине XVII столетия читаем: да дадé господь... доброму чловѣку добро; Яковъ дýмаше сину сим, кои дáва сыромаху и прόсѣку врька, даде я едному момку. [3] Из дамаскина Григоровича — и ще да де сѣкиму чку по работата негова (146 об.), направя у срамя (147); из Свищовского дамаскина — а женáта кáза мъжý си Неемáну, донéси áнгелу да ядé; господь рéче Гаду и др. [4]

 

 

1. М и л е т и ч, Старото склонение и днешните български наречия, стр. 256, 257;  е г o  ж е, „Das Ostbuljrarische”, S. 191, 245—246; Т o д o p o в, Северозападните български говори, стр. 270 (автор пишет: „Остатки этой падежной формы находим по всей территории северозападных говоров”); L. В е a u l і е u x, Grammaire de la langue bulgare, p. 64.

 

2. M и л е т и ч, Die Rhodopemundarten der bulgarischen Sprache, Wien, 1912.

 

3. „Люблянският български ръкопис от XVII ст.”, СбНУ, т. XVI—XVII, стр. 271.

 

4. „Свищовски дамаскин”, стр. 32.

 

301

 

Валашские грамоты XIV—XV вв. многочисленными примерами подтверждают, что в славянских говорах Валахии форма дат. п. ед. ч. муж. р. в функции дополнения была живой формой.

Примеры:

из грамоты Мирчи Великого — старцу Софронию и въсѣм братиям монастирскым (М, IX, 1), що с    прѣклонил старцу Софронію (там же);

из грамоты Михаила — велико зло учинити томузи чловѣку, що им ви позабавил по неправдѣ (В, II, 7), да се не плачт от вас помного родітелю господства ми (там же);

из грамот Александра — ніе служимо господину кралю и свтому венцу (В, XXIII, 43), пишет господство ми Братулу Сумаринову (В, XXIX, 49); [1]

из грамоты Дана II — дават господство ми сие оризмо господства ми орашу господства ми (В, XIII, 28);

из грамот Влада Дракула — моему възлюблѣнному брату (В, LIII, 77), io Влад ... пишет господство ми Стоику Харсѣну и въсим болѣром олтѣнъским (В, LIX, 83), како Ханъжу лѫкарю хижу да вратите (В, XXXVIII, 61);

из грамот Владислава Дана — защо сте опрѣли щитови моему чловѣку Радоулу Нѣнчу (В, LXV, 88);

из грамоты Влада Цепеша — сте съдили криво чловѣку господства ми (М, XIII, 70), да веде Радилъ нѣст бил Кезѣш турчину тому (там же), сѫдцу (В, LXXVII, 99);

из грамоты Басараба II — и поручили по вашем добрем чловѣку (В, LXXXVIII, 114);

из грамоты Басараба III — тузи ви говорим за работу попу Ивану и съ синови са (В, СХХV, 155);

из грамоты Влада III — жупану Стоико логофету съ деца му (М, IX, 19), не щете дати кон овомузи мою сиромаху (В, CLXXV, 209);

из грамоты Раду IV — дал товар едному Сасину (В, CLXXXV, 221);

из письма Койко, логофета Дана II — жудецу брашевскому (В, ССVІ, 247);

из письма Г. Ласкара — смь казал Ханешу (В, ССXIII, 255);

из письма Драгомира Матева — сте дали Нѣгу (В, ССХІХ, 265);

из письма

 

 

1. Братулу представляет собой дат. п. от собственного имени Братул (славянское брат и румынская членная форма ul).

 

302

 

жупана Нега — да вашему месту и граду зло да не будет (В, ССХХІV, 273) и мн. др.

 

Форма дательного падежа сохраняется в огромном большинстве случаев для слов  л и ч н o г o  значения. Слова  н е л и ч н о г о  значения в очень редких случаях представляют старую синтетическую форму. Это находит подтверждение в данных современной болгарской диалектологии.

 

Находим в грамотах формы дательного падежа и для множественного числа, особенно часто во вступительных частях их. Это связано с самим содержанием грамот, которые начинаются с того, что такой-то воевода пишет господство ми таким-го (чаще всего пръгарем брашевским) или дават господства ми. Изредка грамоты начинаются с того, что от такого-то воеводы много здравіе и поклонение (таким-то, употребляется форма дат. мн.) [см. грамоту Дана Претендента (В, LXXVIII, 100)]. В связи с этим в огромном большинстве грамот во вступительной части находим форму дат. мн. Случаев употребления этой формы очень много, но за редким исключением она употребляется в одних и тех же канцелярских штампах:

іо Михаил... пишет господство ми слугам господства ми от Дѫбовицѫ град, вамешом от Рукел и от Турчь (В, II, 6), іоань Михаил... дават господства ми ся оризмо господства ми сѣмзи брашовѣном и ръжновѣном (В, III, 7), Іоан Радоулъ... пишет господство ми приятелем господства ми, пръгарем от Брашев (В, VI, 13), брашовѣном (В, IX, 17), іо Алеандръ... пишет господство ми брашовѣном въсѣм, пръгарем и сираком и земи Бръсе, много здравіе и радованіе какото моим пріателѣм и братіям (В, XIX, 40) и т. д.

В отличие от формы дат. п. ед. ч., форма множественного числа, очевидно, книжная. На это указывает не только отсутствие ее в  ж и в ы х  сочетаниях, [1] но и противоречивое и неумелое пользование ею даже в трафаретных местах грамот.

Ср.

из грамоты Раду II — сираком господства ми криво да им не

 

 

1. Подобные примеры, как а віе ръцѣте вашим маисторам да не пропадѫт (В, LXV, 88), встречаются очень редко.

 

303

 

въдет (B, VI, 13);

из грамоты Влада Дракула — да    право сирацем (М, XIII, 38);

из грамот Александра — моим пріателѣм и братіам (В, XIX, 40), гостем и пріателем (В, XXII, 42);

из грамоты Влада III — приятелом (В, CLXIII, 198);

из грамоты Раду IV — приятеліем (В, СХСІХ, 238);

из грамоты Михаила — вамешом (В, II, 6);

из грамоты Дана II — вамешем (В, XII, 27);

из грамоты Влада Цепеша — въсем пургaрoм (В, LXXVII, 99);

из грамоты Александра — пръгарем и сираком и земи Бръсе (В, XIX, 40);

из грамоты Басараба III — сѫдцу и і-там пръгарим (М, XIII, 94).

 

Еще убедительнее об этом свидетельствуют примеры, когда вместо формы дат. мн. находим общую форму мн. числа:

из грамот Влада III — іо Влад воивода и господинь пишет господство ми много здравіе моим добрим приетеліе (В, CLXV, 200), іо Влад воивода и господинь пишет господство ми много здравие съдцу от Брашов и і пръгаром и вам вамеши [1] (В, CLXXV, 209);

из грамоты Раду IV — милостаю божиею іо Радоул ... пишет господство ми много здравіе нашим честитим братіа (В, CLXXXV, 221), милостію божію іо Радоул... пишет господство ми нашим честитим братиям и добри приятели, пръкълабим от Боан, много здравіе (В, СХСVІІ, 236), ... іо Радоул... пишет господство ми много здравіе и любов нашим добрим пріетелем и ближним суседи, судцу и і-ти прагари от Брашов (В, ССІV, 243), ... іо Радул... пишет г во ми нашем титим и добрим приятели и ближним суседі (С, V, 4);

из письма одного турка — пишѫт турьчин вам прьгари от Брашов (В, ССХХХ, 285);

из письма жупана Казака, ворника Басараба III — от жупан Казан, велики дворник, много здравие нашим добрим приятелем, съдцу и вьсем і пьргари от Брашов (В, ССХХХІІ, 286);

из письма жупана Крстияна, ворника

 

 

1. Ср. в другой грамоте Раду IV — вам блъгарем от брашов (В, СХСIIІ, 231).

 

304

 

Раду IV — честитим братиям и добрими приятелі, судцу и і—тим пръгаром от Брашов много здравіе и любовнное поклоненіе приносит господству ви брат и приятел господства ви (В, CCXLVII, 302). [1]

 

Уже выше нами было отмечено, что в грамотах встречаются многочисленные случаи употребления дательного в поссесивном значении. Несомненно, что родительный принадлежности утратился еще до разрушения старого синтетического строя, так как он был заменен дательным принадлежности. Формы дательного принадлежности в большом числе встречаем в титульной части грамот (см. выше). Однако для муж. р. ед. ч. формы дат. принадлежности находим нередко не только в готовых словосочетаниях:

из грамоты Дана II — да идет на брод Дунаву (В, XI, 22);

из грамоты Владислава Дана — защо сте опрѣли щитови моему чловѣку Радоулу Нѣнчу (В, LXV, 88);

из грамот Раду III — под печат варѫшу (В, LXXXIII, 108); ере есу синове едному чловѣку у едну хижу (B, LXXXVII, 113);

из грамот Басараба III — да се пасет по хотару монастиру без волѣ монастирска (М, IX, 10), та ме ест узел господину ми крал кон (В, СХХХV, 167);

из грамоты Влада III — от снови попу Алеи (М, IX, 17);

из письма Драгомира Удриште — не ест бил у турци у дьни Басарабу (В, ССХХХV, 290);

из письма Казана — из руку вражмашу (В, ССХХV, 297) и мн. др.

 

Несмотря на значительное количество подобных примеров, нет уверенности, что формы дат. принадлежности сохранялись в  ж и в o м  языке. Очень часто мы можем наблюдать, как очевидно избегается эта форма или с помощью прилагательного (вместо пръгарем Брашеву — пръгарем брашевским) или с помощью сочетания предлога от c общей формой (пръгарем от Брашев). Об этом сочетании см. выше. Во всяком случае можно смело утверждать, что если живому славянскому языку Валахии в XIV—XV вв. и были еще известны формы дательного принадлежности, то они, несомненно, уже

 

 

1. Синтетические формы дат. мн. сохранялись в языке семиградских болгар (см. М и л е т и ч, Седмоградските българи и техният език, стр. 39)

 

305

 

исчезали: им явно предпочигали аналититеские формы, известные современному болгарскому языку. Подобное сосуществование старых (синтетических) и новых (аналитических) средств мы и ныне можем наблюдать в родопских говорах, в которых известны старые формы дат. принадлежности, но уже уступающие место новым формам с помощью предлога на. Остатки старой формы находим и в других говорах, но лишь в мертвых словосочетаниях, в пословицах, загадках, в песнях, в некоторых фразеологических штампах. [1] Вспомним, что в функции  д о п о л н е н и я  старая форма дат. ед. муж. р. известна широко.

 

В современном болгарском языке поссесивные отношения в именном склонении выражаются различными средствами: притяжательными прилагательными, сочетанием общей формы с предлогами на и от. Как мы уже видели выше, валашским грамотам известны сочетания от c общей формой не только в аблативном значении, но и в поссесивном, а также очень часто и охотно пользуются валашские книжники притяжательными прилагательными. Однако в современном болгарском языке поссесивные отношения обычнее всего выражаются сочетанием предлога на с общей формой. Это сочетание является в полном смысле слова  о б щ е б о л г а р с к и м, в то время как сочетание с предлогом от представлено лишь в некоторых говорах.

 

До сих пор историки болгарского языка не исследовали всесторонне вопрос o том, каким образом предлог на в новоболгарском языке стал выразителем совсем иных падежных отношений, не свойственных этому предлогу ни в старославянском языке, ни в других живых славянских языках. Этому вопросу посвятил одну из своих ранних статей проф. Б. Цонев, высказавший несколько ценных замечаний, но далеко не исчерпавший всей темы. [2] Попутно в целом ряде своих работ этого вопроса касался проф. Милетич. Ему же посвящена статья Паскала Михова „За новобългарското изказване на дателенъ падежъ”, напечатанная в III томе Известий семинария по славянской филологии в Софийском университете.

 

 

1. Е.  А т а н а с о в а, Изрази за притежание в българския език, стр. 342.

 

2. См. „Български преглед”, III, 1893; это же перепечатано во втором томе истории болгарского языка (стр. 472—477).

 

306

 

Наблюдая употребление предлога на в валашских грамотах, легко заметить, что он, сохраняя старое аккузативное и локативное значение, уже не управляет синтетической падежной формой имени, а находится в сочетании с неизменяемой общей формой, т. е. служит единственным средством выражения старых падежных отношений. Подобных примеров в грамотах много (см. СбНУ, ХІII, 126—127). Наоборот, старые синтетические формы местного падежа при предлоге на встречаются очень редко и всегда в привычных канцелярских словосочетаниях:

из грамоты Мирчи Великого — и законил на пръвом законѣ (В, I, 4);

из грамоты Дана II — и узаконил на правом законѣ (В, VIII, 16), и варе на коем тръзѣ продадет с постав (В, X, 20), на градѣ Турчъ (В, XI, 21; собственное имя города уже употреблено в неизменяэмой общей форме);

из грамоты Влада Цепеша — на том старом закону (В, LXXIV, 96);

из грамоты Раду IV — и на прѣстолѣ (М, IX, 20) и др.

То же самое следует отметить и для сочетания предлога на с винительным падежом. Таким образом, в грамотах мы часто находим сочетания предлога на с общей формой для выражения локативных отношений (на Браил) или аккузативных (а на кола у Тръгшор ã рібѫ, да даст вамѫ тѫкмо на Рѫкел и на Брод). Это старое значекие предлога на хорошо известно грамотам. Но, несомненно, уже в среднеболгарскую пору предлог на в сочетании с общей формсй стал выразителем совсем новых, необычных для славянских языков, отношений: он стал выполнять старые функции дательного падежа как в функции дополнения, так и в функции принадлежности (ср. давам на майка ми, къща на майка ми). Это отражено последовательно уже в древнейших памятниках новоболгарского языка.

 

Валашские грамоты XIV—XV вв.  в п е р в ы е  в истории болгарской письменности фиксируют употребление предлога на в его новоболгарской функции, свидетельствуя этим, что в живом славянском языке Валахии в это время уже были известны сочетания предлога на с общей формой в функции дат. п. Примеров этих сравнительно немного. Для передачи принадлежности писцы явно предпочитают предлог от. Как

 

307

 

уже отметил в свое время Милетич, часто с полной уверенностью трудно сказать, имеем ли мы дело с дат. принадлежности или с местным падежом (например, вама на Калафат может быть понято как форма местного, и как дат. при-надлежности; ср. аналогичный пример из грамоты Влада III — три делове на мостище — М, ІX, 19). И тем не менее в грамотах мы встречаем несомненные примеры употребления предлога на в новоболгарской функции дательного падежа. Вот пример

из грамоты Дана II — а тука що ест вама на град (В, XV, 30; ср. в той же грамоте вамѫ от град в значении аблативном);

из грамот Басараба III — ере им чините пагубу и съ решето на пипер (В, CXLV, 176; anume că le faceţi pagubă şi cu sita la piper), он ест оставил душу на мене и на зета му Андрѣ (В, CXL, 172), постави си реч на пръгаріе (В, СХХXIII, 160), поставана на един чловѣк (В, CXXXIX, 171),

из письма Петра Уроша, логофета Влада Дракула — не веровах на другого чловѣка... тъкмо на логофета Щефана (В, ССХІІ, 253);

из письма Г. Ласкара — азь сези добитьк давам на твоа ръкѫ, да чини как знаеш (В, ССХІІІ, 255), и на слуга ми Mapтин (там же);

из грамот Раду IV — а господство ми смь оставил на жупан Алеи да платит (В, CL XXXIII, 219).

Число подобных примеров значительно увеличивается в грамотах XVI—XVII вв. (см. СбНУ, IX, стр. 309).

 

Наблюдения над валашскими грамотами свидетельствуют, что не только в говорах задунайских, но и в родственных им говорах Валахии предлог на стал выразителем новых падежных отношений. Процесс этот относится к сравнительно позднему времени. Как правильно указал Цонев, он начался лишь после того, как утрачены были флексии в винительном и местном падежах. В языке семиградских болгар он лишь намечается, в древнейших валашских грамотах отражен сравнительно слабо. Валашские грамоты указывают, что выражение поссесивных отношений с помощью предлога от, известное болгарскому языку, древнее, нежели с предлогом на.

 

308

 

Проф. Милетич обратил внимание на то, что в грамотах в функции предлога на часто выступает предлог над, который в старэславянском языке управлял винительным и творитель-ным падежами. В грамотах после этого предлога находим общую форму (примеры см. СбНУ, IX, стр. 310—311).

 

 

П р е д л o г  по. После предлога по в живом языке была представлена неизменяемая общая форма, что подтверждается достаточным количеством примеров (из грамоты Раду III — по въси тръгови и по въси бродове — М, IX, 8; из грамоты Басараба III — по нашех людіе — В, СХII, 139; из грамоты Влада III — по тръгове — В, CLVI, 189; из грамоты Раду IV — по тъизи брод — М, IX, 30). В книжном письменном языке после предлога по находим нередко форму местного мн., которую, как мы видели выше, книжники часто употребляли после различных предлогов:

из грамоты Мирчи Великого — по тѫрговох у земи господства ми (В, I, 3);

из грамоты Дана II — по въсѣх тръговох (В, ХIII, 28);

из грамоты Владислава Дана — по грѣсѣх наших (М, IX, 7);

из грамоты Басараба III — по грѣсих наших (М, IX, 13);

из грамот Влада III — по нашех грѣсѣх (М, IX, 19), по грѣсех наших (М, IX, 17), по въсех нашех варошех (В, CLI, 183);

из грамот Раду IV — по грѣсех (М, IX, 26), по орашох (М, IX, 8).

 

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]