Разыскания в области болгарской исторической диалектологии.

Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков

С. Бернштейн

 

 

V. Именное склонение в славянских грамотах Валахии XIV—XV веков

 

  В. Склонение мужского рода

 

 

2. Р о д и т е л ь н ы й  п а д е ж

 

 

В разделе, посвященном склонению основ на а, мы указали, что валашские грамоты XIV—XV вв. хорошо отражают глубокие изменения в выражении

 

291

 

поссесивных отношений, которые привели во всех языках „балканского языкового союза” к утрате  р о д и т е л ь н о г о  п р и н а д л е ж н о с т и  и последовательной замене его дательным падежом. Этот процесс в болгарском языке тесно связан с аналогичным процессом в соседних балканских языках. Ссылки некоторых болгарских ученых на то, что дательный принадлежности известен другим славянским языкам и поэтому не может в болгарском языке рассматриватьея как особенность  б а л к а н с к а я, неубедительны. Они неубедительны потому, что в болгарском языке, как и в других балканских языках, родительный падеж утрачен и категория принадлежности выражается одинаковыми синтаксическими средствами, главным образом средствами дательного падежа. Е. Атанасова, ученица проф. Л. Милетича, в своей статье „Изрази за притежение въ българския езикъ” совершенно справедливо спрашивала „Как исчез родительный принадлежности и как произошдо, что он был заменен дательным падежом, а затем общим падежом с предлогом, — процесс, который нельзя отделить от процесса исчезновения номинальной флексии в болгарском языке?” [1] Источник обоих процессов был общий — он выходит за пределы традиционной славянской языковой системы.

 

В валашских грамотах XIV—XV вв. мы изредка встречаем старые формы родительного падежа в поссесивной функции. Находим их преимущественно в титульной части грамот и в других канцелярских штампах. Однако и в этих случаях, начиная с древнейших грамот, употребляются главным образом формы дательного падежа:

из грамоты Мирчи — и Дръстру граду владелец (М, IX, 1);

из грамоты Дана II — Амалашу и Фагарашу херцег (В, XI, 21);

из грамоты Влада I пръгаром Брашову (В, XLVIII, 70);

из грамоты Басараба II и при дьни родïтелю господства ми (В, ХСІ, 118).

Об этом подробнее см. в следующем разделе o дательном падеже.

 

 

П р е д л о г  от. Рассматривая историю склонения слов женского рода основ на а, мы показали, что в живом языке валашских славян в XIV—XV вв. после предлога от шла

 

 

1. Известия на семинара по славянска филология”, III, стр. 338.

 

292

 

неизменяемая по падежам общая форма единственного или множественного числа, которая в зависимости от времени, от книжной выучки писца и других причин передавалась на письме различно. Материал валашских грамот подтверждает то же самое и в отношении слов мужского рода.

 

Старая форма родительного падежа после предлога от в полном согласии с данными современных болгарских говоров встречается в сравнительно редких случаях при словах  л и ч н o г o  значения только в единственном числе.

Примеры:

из грамоты Мирчи Великого — от права чловѣка да с варѫт (В, I, 4);

из грамот Михаила — да си ищет дльг от длъжника (В, III, 7), от родітелѣ господства ми (В, II, 7), от дѣда (М, IX, 5);

из грамоты Басараба III — от Дана воивода (М, IX, 11; ср. в другой грамоте того же господаря — от Влад воевода — В, СХХI, 149);

из грамоты Влада III — и от сина му (М, IX, 19).

 

В некоторых грамотах различие в употреблении личных и не личных имен выступает очень рельефно. В одной из грамот Дана II читаем — и от хам дукато и от таръ бани и от пѣшца един бан (В, IX, 18). Форму пѣшца ни в коем случае нельзя противопоставлять формам хам, таръ, как членную форму нечленным. Здесь все имена употреблены в значении неопределенном: указаны размеры пошлины от сбруи, от груза и от пешехода. Проф. Богдан, желая в румынском переводе сохранить различия славянского текста, перевел dela un ham I dukat, dela o povară 3 bani, dela pedestru I ban.

 

Выше было указано, что в некоторых словах  л и ч н о г о  значения форма род. п. сохраняется в современных болгарских говорах.

 

Сохраняются старые формы род. п. в грамотах после предлога от в языковых штампах:

из грамоты Мирчи Великого — щет покусит от болѣр господства ми (В, I, 4);

из грамот Раду II — от сего дне (В, IV, 8), от отца и сина и свтаго духа (В, IV, 9), и закони що с имале от прѣродітелеи господства ми (В, VII, 14).

 

В значительном числе случаев после предлога от найдем общую форму единственного или множественного числа,

 

293

 

восходящую, как свидетельствуют формы множественного числа, к старому именительному падежу.

Примеры:

из грамот Мирчи Великого — от харач (С, I, 2), от кумеркѣрь (М, IX, 2), от съродник... от иноплеменик (М, IX, 1), от мѣх сирение дук (В, I, 3), от пипер, от шафран, от бабак (В, I, 3);

из грамот Михаила — от Дѫбовицѫ град (В, II, 6), от правѣх людï от брашовѣн (В, III, 8);

из грамот Раду II — а от нарѣзан виларъ нищо (В, V, 11);

из грамот Дана II — и от крокос (В, XI, 21; греческое заимствование κρόκος — шафран), от губер едно дукато (В, IX, 18), да възимѫт вамѫ от град (В, XV, 30), от град Туркшори (В, XVI, 31), що сѫ имали от прѣродители господства ми (В, VIII, 15), и от лѫкови (В, IX, 18), от хамове (В, XI, 21), от мех сирене доук (В, XVII, 32), от кожуси и крезнах нищо (В, XVII, 36), от бубаки (В, XIII, 28);

из грамоты Влада I — како ви смь до нинѣ азь защитил от турци (В, LVI, 81), от конь (В, LVIII, 83);

из грамоты Влада II — от велики град (В, LXXIV, 95);

из грамот Басараба II — не щете имати страх от турци (В, LXXXVII, 113), да се бранимо от турци и от наши вражмаши (В, LXXXVII, 113);

из грамот Басараба III а от турци нихто да се не боит (В, СVІІ, 134), понеже им сѫт били дадени от стари господари (М, IX, 11), от закон си (В, СХXIII, 152), да си купим жену от христіане (В, СХХVІІ, 158);

из грамоты Влада III — от ваших людіе (В, CLVII, 190);

из грамот Раду IV — от брод Дунаву, от брод Олту (М, IX, 90), или от други добитѫк (М, IX, 25), от наше сьвѣт (С, XII, 12), от два закона (М, IX, 29).

 

То же самое находим в передаче ггографичееких названий.

Примеры:

из грамот Мирчи Великого — от Сибин (С, I, 2; в других грамотах Мирчи встречаем румынскую форму от Сибию и искусственную славяно-румынскую форму — от Сибиню — С, II, 2, С, II, 3), от Сѫпатýл дори до устіе Яловници по Дунаву (М, IX, 1);

из грамоты Михаила I — вамешом от Рукел и от Турчь (В, II, 6 — dela Rucăr şi dela Brau);

из грамоты

 

294

 

Раду IV — пръгарем от Брашов (В, VI, 13);

из грамот Дана II вамеши от Рукеръ (В, XII, 27);

из грамоты Александра — от Брашев (В, ХХVIII, 48);

из грамоты Владислава ІІ — от Ръжнов (В, LXVI, 89);

из грамоты Влада II Цепеша — и въсем моим пріятелем от Брашов и от Бръса (В, LXXVI, 98);

из грамот Басараба II — от Брашов (В, ХСV, 121), от Брашев (В, ХСVІ, 122), а паркалави от Бран (В, ХСV, 121);

из грамоты Басараба III — и пак сте ухватили поп със синове си от Зьрнещ (В, СХХІІ, 151);

из грамоты Влада III — Андрияш от Далник (В, CLXVII, 202);

из грамот Раду IV — синь Хачков от Рибник (В, СХСV, 234), улица от Рибник (М, IX, 26);

из письма турка — да му донесем азь жена от Нікопол (В, ССХХХ, 285).

 

Изредка старую форму родительного падежа после предлога от находим и для имен  н е л и ч н ы х  (названий животных и неодушевленных предметов). Это нужно объяснить исключительно книжным влиянием. Важно указать, что подобные примеры значительно чаще встречаются в грамотах первой половины XV в. (главным образом в грамотах Дана II); в грамотах же второй половины XV столетия их меньше.

Примеры

из грамот Дана II — да им вамѫ не смѣте възти на от постава ... ни лена (В, IX, 18), а от вига начта нищо (В, XI, 21), от ждера (В, XVII, 32), от огнѣ (В, ХVIII, 39), от меча и от лѫка (В, XVII 32), и от кумеркѣ (В, XIII, 28), от виларѣ (В, XII, 27), и от конѣ товарена със рибѫ (В, XI, 22).

Встречаются подобные сочетания в передаче собственных имен. Так, встречаем от Брашева (см. В, CCI, 240), но и от Брашеву (В, CIX, 136). O сочетании с дательным падежом см. ниже.

 

Проф. Милетич склонен и в сочетаниях с предлогом от различных форм видеть выражение определенности и неопределенности: „Но при всем этом мы видим именно в мужском роде после предлога достаточно часто родительную форму на а. Примеры показывают, что форма а встречается больше при одушевленных предметах и что она характеризуется в отношении общей имен.-вин. формы большей определенностью”. [1]

 

 

1. СбНУ, XIII, 118.

 

295

 

Если первое замечание бесспорно (оно подтверждается огромным количеством примеров), то второе вызывает серьезные сомнения. Этому противоречит прежде всего то, что число примеров с род. п. резко сокращается к концу XV в. Чаще всего сочетания предлога от c род. п. находим в грамотах Дана II, стоявшего во главе Валахии дважды: с 1420 по 1424 г. и с 1427 по 1431 г. Не подтверждают взгляды Малетича и сами примеры. Так, в грамоте Дана II при  л и ч н о м  имени в определенном значении не употреблена форма родительного падежа — от брат господства ми (М, XIII, 26). В другой грамоте того же господаря находим формы род. п. для одушевленных и неодушевленных предметов в неопределенном значении от конника, от пѣшца, от вола, от ждера ... от лена (М, XIII, 25). И таких примеров немало.

 

Выше нами было указано, что предлог от в новоболгарском языке получил значительное развитие. Мы находим его не только на месте прежнего предлога от (из) в аблативном значении, но и на месте старого беспредложного родительного принадлежности, иногда на месте старого творительыого (кем — от кого), в синтаксических сочетаниях при употреблении сравнительной степени. Процесс этот непоследовательно книжники отражали уже в памятниках старославянского языка (памятники второй половины XI в.); среднеболгарские памятники как церковные, так главным образом светские представляют уже несомненные свидетельства расширения функций старого славянского предлога. Однако лишь валашские грамоты впервые в истории болгарской письменности не только последовательно отражают этот процесс, но и свидетельствуют, что в народном славянском языке Валахии уже в XIV—XV вв. предлог от выступал во всех своих  н o в о б о л г а р с к и х  функциях. К такому же выводу и в отношении северо-восточных болгарских говоров XIII в. можно прийти на основании данных чергедских молитв — korenot ot loza, krat ot zema и др. [1]

 

 

1. M и л е т и ч, Седмоградските бьлгари и техният език, стр. 56.

 

296

 

Проф. Милетич в своих исследованиях языка влахо-болгарских грамот на этот процесс обратил особое внимание и извлек достаточное количество примеров, свидетельствующих, что в языке валашских книжников сочетание предлога от с общей формой в значении старого беспредложного родительного принадлежноста было хорошо известно. Это дало основание Е. Атанасовой справедливо указать, что „в влахо-болгарских грамотах находим много примеров с предлогом от, которые можно толковать в значении происхождения или принадлежности”. [1] Тем не менее выводы проф. Милетича требуют некоторых дополнений, а материал — иной группировки. Проф. Милетич говорит лишь o родительном принадлежности и o новоболгарском сочетании. Данные же валашских грамот дают основание думать, что новоболгарские сочетания сменили не старый родительный принадлежности, а дательный прннадлежности. Только в этом случае станут понятными многочисленные примеры, в которых предлог от стоит перед старой синтетической формой дательного падежа. Важно подчеркнуть, что подобные сочетания особенно часто встречаются при собственных именах — еже обрѣтаещим се въ сии монастир от Тисмену (М, IX, 10), пръгаром от Брашеву (В, СIХ, 136) и др. Старый родительный принадлежности в народном языке исчез в глубокой древности. Аналитическая форма пришла на смену дательному принадлежности.

 

Рассматривая склонение основ на а, мы отметили, что в новоболгарском языке получили значительное развитие притяжательные прилагательные и что с этим вполне согласуются данные изучаемых памятников. В равной мере это относится и к мужскому склонению.

Примеры:

из грамоты Мирчи Великого — от мѣх сирение дук (В, I, 3; ср. в румынском переводе dela un barduf de brânză I ducat);

из грамоты Раду IV— брат Албулов (М, IX, 20);

из грамот Басараба III — от монастир Тисменски (М, IX, 11), зараді нос Лаиотов (В, СХXIII, 153; ср. в румынском переводе pentru nasal lui Laiotă) и многие другие.

 

 

1. Цит. соч., стр. 355.

 

297

 

Стремление валашских книжников подделаться под старый письменный язык с его богатым синтетическим строем приводило к распространению совершенно необычных для славянского синтаксиса сочетаний, чуждых как старому церковному языку, так и живому языку самих книжников. Нельзя их объяснить влиянием румынского синтаксиса. К подобного типа сочетаниям относится предлог от c формой местного множественного, примеры которых мы уже наблюдали в основах на а. Богато ими и мужское склонение. Некоторые формы местного множественного носят совсем необычный искусственный характер, представляющий собой общую неизменяемую форму множественного числа, после которой написана буква х (ср. в грамоте Дана II — и от ножевых нищо — В, XVII, 32).

Примеры:

из грамоты Михаила I и от родителѣх (М, IX, 5);

из грамоты Раду III — а от турцех бѣжит (В, LXXXV, 110);

из грамот Басараба II — азь ви защитих от турцех (В, СІ, 126), овъи закон ни съм видел от турцех, ни от лесех (В, ХС, 117);

из грамоты Басараба III — от болѣрех нашех (В, CXIII, 141).

 

В одной из грамот Раду IV находим в этом случае дательный множественный — от топочивших дедом наших (М, IX, 20).

 

 

П р е д л o г  до. И после предлога до находим в валашских грамотах общую форму:

из грамоты Мирчи Великого — даж до хотар (С, I, 2);

из грамоты Басараба III — тако му повратите све до влас един (В, CXXXV1, 169) и другие примеры. В редких случаях для одушевленных предметов встречаем форму родительного падежа: из грамоты Басараба III — от братіах до великаго дворника (М, IX, 13) или искусственную книжную форму мест. мн.: из грамоты Басараба II — пишемо до нашех добріих родителех и приятелех (В, ХСІІ, 119).

 

Утрачена старая форма и в передаче географических названий:

из грамоты Мирчи Великого — дорі до Браил [В, I, 3; издатель совершенно произвольно восстанавливает в скобках флексию а, так же произвольно восстановлена им старая флексия в другом примере той же грамоты — на Браил(а)];

из грамоты Раду II и на пѫти брашовском дори до Браилов (В, V, 11;

 

298

 

в грамоте Дана II в аналогичном случае находим род. п. — дори до Браилова — В, XI, 21, а в одной из грамот Раду IV — даже до Браилу — В, CLXXX, 215).

В грамоте Влада III находим род. п. — дори до самого Дунава (В, CLV, 188). Подобные образования в живом языке могли иметь значения  о п р е д е л е н н ы х  форм. Для решения этого вопроса данных грамот недостаточно.

 

 

О б р а з о в а н и е  с л о ж н ы х  п р е д л о г о в

 

В связи с усилением грамматической роли предлогов в современном болгарском языке наблюдается возникновение целого ряда новых предлогов путем сочетания старых, хорошо известных всем славянским языкам. Эти сочетания в большинстве случаев сохраняют  о с н о в н ы е  значения входящих в него предлогов, но придают им некоторое  д о п о л н и т е л ь н o e  значение; в редких случаях это новое сочетание является носителем совершенно нового значения (ср. предлоги досамό, зарадú, порадú, извн, иззади, измеждý, досрéд, откм, атвн, отвдѣ и др.). В некоторых случаях процесс этот наблюдается в более древней стадии: предлоги еще не слились в одно сочетание, каждый предлог сохраняет свою самостоятельную функцию (ср. мерки за в бъдаще, провизия за из пътя, стаи за под наем, за към колодруна, до към девет часа и др.) [1]

 

Историю этого явления можно проследить лишь по памятникам новоболгарского языка. Так, в дамаскинах находим уже многочисленные примеры подобных сочетаний. Книжный язык старой феодальной Болгарии их не знал. Лишь в редких случаях под влиянием живого языка эти сочетания очень непоследовательно встречаются в среднеболгарских текстах. Чергедские тексты подтверждают, что это явление было известно народным говорам северо-восточной Болгарии в ХІІІ в. (заранд—заради, отна и др.).

 

И в этом отношении валашские грамоты XIV—XV вв. дают ценный материал для иsтории  ж и в o г o  славянскогo

 

 

1. Примеры заимствованы из грамматики Л. С. Болье (стр. 133).

 

299

 

языка Валахии и задунайских областей. Примеров подобных сочетаний в древнейших валашских грамотах немного, но зафиксированные примеры относятся к редким случаям и в болгарской письмениости впервые отражаются в очень поздних памятниках. Ср. из грамоты Раду IV — от къ вражмаши (С, VІ, 6). Аналогичные примеры находим в грамотах XVI—XVII вв.— да су свободни от—къ болѣрия (из грамоты Матвея Басараба), от—къ безбожніихъ агарѣнь (Вен., 260), тое мѣсто от брѣг Димача от—къ запада (См. СбНУ, IX, 312). Находим в грамотах Раду IV сочетание от пред: от пред жупан Семка (В, СХСІІІ, 231 înaintea jupânului Semca). Cp. от прѣд люди добри, и стари и млади, от прѣд Танасіе (СбНУ, IX, 313). Из грамоты Басараба ІІІ — зараді нос Лаитов (В, СХXIII, 153); из письма жупана Альбула, ворника Александра, азь колико сьм учинил заради вас добро (В, ССХ, 250); из грамоты Влада III — израді наше волю (В, CLXII, 197); из письма Коя — съм послал зараді товар (В, ССХХХІV, 289).

 

Наблюдая подобные образования в валашских и молдавских грамотах, проф. Л. Милетич высказал предположение, что они возникли под влиянием румынского синтаксиса: „Так как эти формы встречаются только в новейших грамотах, можно сделать вывод, что они возникли в результате сильного разложения именной флексии в аналитическом направлении и, несомненно, под влиянием румынского языка” (СбНУ, IX, стр. 311). Автор, однако, не дает никаких обоснований для своего категорического заключения. Его замечание, что аналогичные образования характерны для народного болгарского языка, свидетельствуют как будто против его гипотезы o румынском источнике предложных сочетаний в грамотах. Вопрос этот специальный, сложный и требует особого исследования, в котором должны быть широко привлечены данные валашской и болгарской диалектологии, памятники славянской и румынской письменности. В пользу гипотезы Милетича можно выдвинуть два обстоятельства. Первое — интересующие нас новообразования особенно часто встречаются в грамотах XVI—XVII вв., когда особенно сильным было румынское влияние.

 

300

 

Второе — эти новообразования часто встречаются не только в валашских грамотах, но и в молдавских. По наблюдениям Милетича, предлоги от—на и от—над чаще встречаются в валашских грамотах, а от—кь — в молдавских. Данное явление в  м о л д а в с к и х  грамотах не имеет никакой поддержки в восточнославянской диалектологии и может быть объяснено только в связи с аналогичными образованиями в румынском языке.

 

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]