4. Сербия и албанский вопрос (1912-1913). Причины, политика, традиция
А. Животич
История сербско-албанских отношений в период от Берлинского конгресса до завершения Первой мировой войны была наполнена спорами, столкновениями и конфликтами. Для конфронтации существовало много причин - кровавые стычки, месть, бесцельная борьба. Некоторые события имели продолжительное влияние на отношения между сербами и албанцами, переносясь в более поздний период и, тем самым, создавая своего рода преемственность и вертикаль сербско-албанских отношений [1]. Прежде всего, надо сказать, что территории, которые ранее населяли и ныне населяют как сербы, так и албанцы, и области, где они соприкасались и сталкивались, формировали менталитет одних и других, вырабатывали их взгляды и мировоззрение, а также «провоцировали» заинтересованность и присутствие великих держав в этих областях. Мощное историческое наследие, присутствующее всюду эпическое племенное сознание и, как правило, мифологическое понимание прошлого чаще всего становились основой национальных идей. Столкновение национальных идей сербов и албанцев решающим образом определило характер их взаимоотношений, придавая особую силу межэтническим конфликтам и направляя их в русло территориальных претензий и межэтнического соперничества. Особенно важную роль играли великие державы, стремившиеся реализовать собственные интересы в регионе; навязывавшиеся ими проекты сербско-албанских отношений, как правило, лишь поощряли различия между двумя народами. Отдельную проблему представляла неудачная попытка интеграции албанцев в сербское государство после Первой балканской войны.
Различия в менталитете, обычаях, образе жизни и социальных нормах придали особую печать сербско-албанскому взаимному непониманию. Иностранное вмешательство в Албанию решающим образом стало влиять на формирование ее политической судьбы, открыв в ней новую историческую главу, отмеченную постоянными попытками соседей и великих держав в той или иной мере «поучаствовать» в развитии албанской ситуации. Рассмотрим некоторые аспекты социальных, ментальных,
330
географических, стратегических, политических причин сербско-албанских противоречий в конце XIX-XX вв.
Географическое положение
Территория нынешней Республики Албания занимает площадь 28 748 км [2]. Это, в основном, холмистая и горная страна. Вдоль берега от Скадарского озера до Вагоны (Влеры) стелется низменность. Горными цепями в направлении с востока на запад побережье отделено от менее населенных районов.
Выделяют три географические зоны: 1) Прибрежная зона со средиземноморским климатом и растительностью, где имеются очень благоприятные условия для сельского хозяйства. В средние века отсюда вывозилось зерно, что придавало Албании особое экономическое значение в регионе. 2) Область высокогорья (Проклетие или Северо-Албанские Альпы), простирается вдоль сербско-македонской и македонско-албанской границы до Охридского озера. Пространство Проклетия характеризуется глубокими речными долинами, которые чередуются с котловинами. Горные хребты достигают высоты более 2000 м. (самые высокие: Кораб - 2751 м. и Езерца - 2694 м.). Весь район малонаселен, экономически слаборазвит и малодоступен. 3) Внутренняя, южная часть страны - также горный район. Но благодаря просторным котловинам и широким речным долинам, сельскохозяйственные земли весьма обширны. Эта территория простирается до Эпира.
Адриатическое море обеспечивает подход к Албании с запада, но из-за мелководья имеется не так много подходящих портов, кроме Дурреса (Драча) и Влеры (Вагоны). Одним из важнейших коммуникационных путей является долина реки Шкумбы (Шкумбии), по которой в старые времена проходил путь Via Egnatia из Дураццо в Фессалоники (Салоники), как наиболее удобной связующей нити между Адриатическим морем и Македонией [2]. В то же время, это было самым удобным направлением для продвижения с востока в глубь Албании, которое турки использовали в своих завоеваниях. Другой путь, который ведет через долину реки Дрин в центр Албании, можно было относительно легко защищать, поэтому он был пригоден для продвижения только в благоприятные времена года [3]. В средние века по этому пути пробивались сербские правители. Несмотря на малодоступность территории Албании, ее географическое положение очень важно геостратегически. Расстояние между Албанией и Апеннинским полуостровом в направлении Отранто
331
составляет всего 80 км. [4]. При этом, труднодоступность края затрудняла проникновение во внутренние районы Албании [5]. Недоступная с суши, легко обороняемая, эта территория позволяла создавать компактную зону обороны, что ее правители широко использовали.
Столкновение идей и межэтническая напряженность
Национальная эмансипация албанцев проходила в очень специфических условиях. Прежде всего, на развитие албанского общества повлияли турецкий феодализм, замедленное проникновение современных капиталистических тенденций, региональное и религиозное разделение, а также этническая чересполосица. В результате появились более сложные структуры феодального общества на юге и сильные племенные общины на севере Албании. Кроме того, долго длившаяся колонизация севера горцами создала разные по силе и влиянию ветви албанского этноса в Косово, Метохии, Албании и Эпире. Конечно, на развитие национальной идеи в Албании повлиял целый ряд внешних факторов, таких, как связи албанской знати с османской государственной системой, экономическая и политическая экспансия Австро-Венгрии, а затем и Италии в конце XIX в., как и последующий конфликт между ними за контроль над бассейном Адриатического моря. В этих общественных структурах рождались многочисленные политические программы, идеи и движения, которые привели к ряду албанских восстаний и движений в XIX в. [6].
Албанский вопрос возник при заключении Сан-Стефанского мира и в ходе подготовки к Берлинскому конгрессу. Первым проявлением организованной борьбы албанцев за национальное освобождение стала Призренская лига. Значительное влияние на ее формирование оказали войны Сербии и Черногории против Турции, их военные цели и результаты [7]. В условиях общего кризиса в регионе, конфликта интересов великих держав и национальных устремлений балканских народов влиятельные лидеры албанского культурного кружка в Константинополе Абдул Бей Фрашери и Пашко Васа начали политическую деятельность, направленную на достижение албанской автономии и независимости. В то время, как Пашко Васа действовал среди дипломатических представителей великих держав, Фрашери подготовил меморандум в адрес правительства Османской империи, в котором требовал создания единого албанского вилайета (провинции), где власть должна была быть доверена албанцам, а образование, суд и администрация функционировать на албанском языке. Подразумевалось, что будущий вилайет должен охватывать территории
332
Косовского, Скадарского, Янинского и Битольского санджаков, т. е. земли, где на момент выработки программы албанское население составляло около 44% [8]. Несомненно, на будущее подразумевались новые территориальные претензии и национальная экспансия. Такая национальная программа не нашла понимания османских властей. Агитация среди представителей великих держав также не дала значительных результатов.
Великий Восточный кризис вызвал крупные потрясения на Балканах. Бурный расцвет национальных движений и идея создания независимых государств не обошли стороной албанцев, но им не удалось решить свои национальные проблемы, в том числе при заключении СанСтефанского мирного договора. Реакцией на такой исход событий и было создание 10 июня 1878 г. Призренской лиги, которую составили влиятельные представители албанской знати, торговцев и интеллектуальной элиты [9]. Уже 15 июня Лига направила меморандум великим державам, требуя целостности албанской территории. Тем самым албанский вопрос был впервые вынесен на международный уровень. Центры Лиги находились в Призрене и Гирокастре и действовали через сеть комитетов, сформированных на территории Албании. Координационный центр Лиги был в Эльбасане.
На первом этапе своего существования Призренская лига выступала за территориальную целостность Османской империи. Поэтому она прервала работу комиссии по разграничению с Черногорией, воспротивившись черногорскому расширению в областях Плава и Гусинья [10]. Одновременно Абдул Фрашери поднял восстание в южной Албании, чтобы остановить греческое продвижение в Эпире, проводившееся в нарушение постановлений Берлинского конгресса о границах новопризнанных государств [11]. Вследствие того, что в сентябре 1880 г. Порта была вынуждена принять берлинские решения как окончательные и уступить Улцинь Черногории, а часть Эпира Греции, между Лигой и центральной властью в Стамбуле произошел конфликт [12]. Другой его причиной явился раскол в самой Лиге: в ней выделилось автономистское направление, выступавшее за определение статуса албанцев в Османской империи; реформистское течение довольствовалось реформами в рамках существующей системы.
Комитет Лиги в Приштине вступил в конфликт с режимом, оказав сопротивление рекрутскому набору и признанию полномочий государственных чиновников. Речь шла об открытом неподчинении центральной власти. В Призрене в январе 1881 г. возникли беспорядки, которые быстро перекинулись в Скопье и Дебар. Весной того же года
333
османским властям в ходе энергичной военной операции удалось подавить восстание, схватить и осудить вождей Призренской лиги, а саму Лигу разбить и ликвидировать [13]. Одним из результатов этих событий стало создание в Европе сети албанских эмигрантских объединений, которые занимались пропагандой и основывали культурные и просветительские структуры, стремясь интернационализировать албанский вопрос [14].
Поражение Призренской лиги не означало заката ее идей. После ее ликвидации обострились отношения албанцев с соседями, участились открытые конфликты, вплоть до погромов в тех областях, которые идеологи албанской Лиги считали «албанской землей». Этот процесс сильнее всего проявился на территории Косовского вилайета. Славянское население так интенсивно выдавливалось албанскими переселенцами с земель, занятых в Косове сербскими и черногорскими войсками в ходе войны с Турцией 1877-1878 гг., что фактически албанцы стали живой стеной (через Качаник, Куманово, Буяновац до Пчинья), которая отделила славянское население на севере от остальной его части на юге [15]. После 1878 г. эта зона, укреплявшаяся со времен сербских восстаний, превратилась в препятствие для расширения политического и культурного влияния Сербии и Черногории на своих соплеменников в Османской империи [16]. Пограничные области других вилайетов также становились оборонительными зонами, и так называемая вилайетская Албания, по мысли Д. Борозана, превратилась в своеобразную военную пограничную область по отношению к соседним регионам [17]. Одновременно с территориальным, формировалось и этнографическое пространство Албании [18].
Великие державы и сербско-албанские противоречия
После ликвидации Лиги османские власти старались провести всеобъемлющие реформы на территориях, населенных албанцами. Положение сербского народа, который в условиях двоевластия был обязан платить подати двум хозяевам, быстро ухудшалось. Австро-Венгрия пыталась использовать хаос на пограничных землях, дабы заручиться поддержкой албанцев как противовеса сербским интересам в регионе. Положение наследников Призренской лиги укрепилось после заключения в 1897 г. соглашения между Италией и Австро-Венгрией (и подписания в 1901 г. дополнения к нему, касающегося раздела сфер интересов в Албании), а также соглашений 1909 и 1914 гг. Тем самым была зафиксирована необходимость создания Албании в качестве препятствия славянскому прорыву в эту часть Адриатического побережья [19]. В австро-венгерских и
334
итальянских геостратегических проектах Албания мыслилась противовесом славянским государствам на Балканах и русскому влиянию на них [20]. Одновременно систематически усиливалось влияние католической церкви на албанское население, преимущественно в северных районах Албании [21]. На этих основаниях подчеркивалась и албанская «особость» в национальном отношении - аргумент, находивший при содействии заинтересованных великих держав все больше сторонников в самих албанских землях.
Восстание на Крите в 1896-1897 гг., приведшее к признанию критской автономии при гарантиях великих держав [22], усилило албанские устремления к автономии. Кроме того, среди албанцев имелось сильное направление, черпавшее идеи из соглашения российского и австрийского императоров от 8 мая 1897 г., в котором предусматривалось, в случае раздела земель Османской империи, создание независимого албанского государства. Австро-Венгрии удалось через Хаджи Зеку, влиятельного албанского вождя Малесии и Метохии, заручиться поддержкой своих планов на Балканах со стороны албанцев. Сообразуясь с гипотетическими возможностями создания албанской автономии, влиятельные албанские круги в Стамбуле связались с Хаджи Зекой. Хотя первая попытка создания новой Лиги в ноябре 1897 г. провалилась, происходившие в Косово и Македонии события, а также проявления заинтересованности Сербии и Черногории в защите своих единоплеменников, постоянно давали повод албанским вождям учреждать новые лиги. В меморандуме от 1 января 1898 г., который албанский комитет в Стамбуле и соответствующие общества в Бухаресте, Италии и Египте направили Порте и великим державам, подчеркивалось, что политика Порты позволила сербам, грекам и болгарам открыть школы и церкви в албанских областях [23].
Заинтересованное отношение Сербии, Греции и Черногории к событиям в периферийных районах Османской империи, населенных албанцами, как и внимание к ним со стороны великих держав, укрепляли албанских лидеров в намерениях защитить свои интересы в случае нового военного конфликта [24]. 23-29 января 1899 г. в Печи состоялся сбор около 500 албанских вождей Косовского, Янинского и Битольского вилайетов во главе с Хаджи Зекой. На нем была сформирована Печская лига и принята программа, которая строилась на принципах, провозглашенных Призренской лигой [25]. Печской лиге очень помогли члены комитета в Бухаресте, выступившие с требованием скорейшего превращения Лиги в защитника общеалбанских интересов. С формированием Комитета
335
обороны в Скадаре деятельность Лиги была распространена и на среднюю Албанию. Особенно заметной стала акция Дебарского комитета, которому удалось вытеснить турецкие власти из Битольского вилайета и спровоцировать выступления на территории Косовского вилайета [26]. Столкнувшись с восстанием, Порта была вынуждена принять меры и в середине 1900 г. ликвидировала и эту Лигу [27]. В этих условиях сербское правительство и сербы, проживавшие в пределах Османской империи, старались интернационализировать проблему защиты своих прав, правда, поначалу без особого успеха [28]. По мере того, как сербское население в Косовском вилайете подвергалось все более сильному албанскому давлению, что проявлялось в «албанизации» территории Косова и Метохии, в насилиях и участившихся грабежах, изгнании сербов из родных мест [29], правительству Сербии, которое апеллировало к великим державам, все же удалось заинтересовать европейскую общественность положением сербов в Косово, Метохии и Македонии [30].
Повышение активности Печской лиги в Косово отвечало интересам Австро-Венгрии, стремившейся к ухудшению отношений между славянским и албанским населением с целью использовать дестабилизацию в регионе как повод для будущей интервенции. Исходя из того, что только через Косово возможно осуществить прорыв через Вардарскую долину к Салоникам, Австро-Венгрия старалась изъять этот район из пространства реформ, которые Порта обязалась провести по Берлинскому договору. Стремление Габсбургской монархии поддерживала и Германия. После же 1908 г., когда Вена отказалась от политики договоренностей о разделе сфер интересов с Россией на Балканах и с Италией на Адриатике, албанский проект национальной автономии занял видное место в ее военных и политических планах [31].
Попытка союзничества
Усиление албанского движения против реформ совпадало с австро-венгерскими планами. В первой фазе борьбы за создание единой территориальной и этнической базы будущего албанского государства повстанческое движение использовало опыт итальянского ирредентизма. После младотурецкой революции и аннексионного кризиса 1908 г. творцы идеи территориально-административной автономии Албании взяли курс на расширение национальной основы движения, что не могло не увеличить внимание к их деятельности со стороны, как соседних стран, так и великих держав [32]. В ходе младотурецкой революции 1908 г. албанцы
336
связывали борьбу за национальную автономию с исходными положениями младотурецкой национальной программы. Однако после вооруженной акции, закончившейся подавлением восстания, идеи руководителей повстанцев о единой территориальной и этнической Албании получили еще большее распространение. И уже в 1910 г. произошло новое албанское восстание. Повстанцев поддержали комитеты в Стамбуле, Бухаресте, Каире и в городах на юге Италии. Основание в том же году албанского комитета в Скопье только подтвердило их приверженность более ранним взглядам. Главным принципом деятельности этого комитета было игнорирование любых прав неалбанского населения. Одновременно считалось, что только Турция может быть защитником албанцев при угрозе со стороны соседних государств [33].
В начале 1912 г. Турецкая империя пребывала в серьезном военном, политическом и экономическом кризисе. После поражения в войне с Италией турецкие позиции на Балканах оказались под угрозой из-за непрестанных албанских мятежей, которые с 1909 г. регулярно вспыхивали каждое лето, и из-за создания и быстрого укрепления Балканского союза. Албанские восстания угрожали разрушить существующий политический порядок в Турции, в то время как балканские государства старались вытеснить ее с территории полуострова вообще. Естественно, самым заинтересованным во всем, что касалось Косово, Метохии и северо-западной Македонии, являлось Королевство Сербия, - как вследствие исторических причин, так и из-за многочисленности сербского населения в регионе. Сербия в течение многих лет готовилась к началу военных действий против Турции. Такая подготовка велась на многих уровнях и особенно усилилась в 1903-1912 гг. Она проходила в разных направлениях - военном (укрепление вооруженных сил и организация добровольческих партизанских отрядов), дипломатическом (создание Балканского союза, постоянные обращения к великим державам с целью защиты сербского населения в Турции), в области культуры (создание сербских школ, укрепление церковной организации). В проектах сербской политической элиты особое место занимали албанцы. С одной стороны, Сербия была заинтересована в политической нестабильности в пограничных районах Турции, что облегчило бы ей предстоящие военные действия Сербии на этих территориях. С другой стороны, с политическими представителями албанцев имело смысл улучшить отношения, дабы облегчить будущую интеграцию албанского населения в сербское государство. Хорошие отношения были необходимы и в целях защиты местного сербского населения,
337
поскольку оно страдало в ходе столкновений между восставшими албанцами и войсками младотурецкого режима [34].
Весной 1912 г. вспыхнул крупнейший до той поры албанский мятеж. Он начался в Джаковицкой Малессии в результате агитационной кампании, которую вели Исмаил Кемаль и Хасан Приштина после неудачи на парламентских выборах. Восстание быстро ширилось и к июлю 1912 г. охватило территории от Корчи, Колоньи, Чемерии до Великой Малессии, Подуева и Гнилана, а в начале августа захватило и Скопье. 9 августа в особой турецкой комиссии Хасан Приштина представил требования восставших из 14 пунктов. Турецкие власти приняли требования, так как их исполнение не подразумевало осуществления албанской территориальной автономии [35]. По этому вопросу произошел раскол между руководством повстанцев - политическим (Хасан Приштина и Неджиб бег Драга) и военным (Иса Болетинац, Идриз Сефер, Байрам Цури, Луиджи Гуракучи, Риза Криезию): командиры албанских вооруженных групп были недовольны таким исходом восстания [36]. Сербское правительство, которое материально помогало повстанцам, попыталось использовать это недовольство в целях дестабилизации положения в регионе и защиты местных сербов [37]. Оно также стремилась склонить албанцев к участию в военных операциях на своей стороне, для чего в Косово и Метохию были посланы специальные миссии, но им не удалось добиться желаемого [38].
В конце августа 1912 г. оформлением союза балканских государств завершилась политическая подготовка их к войне против Турции. Также были закончены и многолетние военные приготовления. Согласно плану Генерального штаба Сербии, предусматривалось наступление 3-й армии на территорию Косово и Метохии [39]. При этом вставал важнейший вопрос - какую позицию в отношении сербских войск займет местное албанское население и его политические представители, когда война начнется? В частых албанских бунтах против турецкой власти накануне и непосредственно в 1912 г. особенно выделился албанский вождь из окрестностей Косовской Митровицы Иса Болетинац, который на тот момент считался самым влиятельным (в военном и политическом смысле) албанским лидером. С точки зрения руководства Сербии, использование его недовольства турецкой властью могло бы в случае войны сыграть решающую роль в деле дальнейшей дестабилизации и так нестабильного политического положения в Турции [40].
338
Сербское правительство установило контакты с Исой Болетинацем еще в начале 1912 г., когда в качестве специального эмиссара Генерального штаба и министерства обороны в село Болетин был направлен капитан Воислав Танкосич. Весной 1912 г. глава сербского правительства Милован Милованович направил в Болетин новую миссию, которую составляли капитан Божин Симич, православный священник из Косовской Митровицы Анджелко Нешич, и Огнян Раденкович [41]. Во время встречи с ними Иса Болетинац заявил, что готов помочь Сербии военными средствами в случае ее войны с Австро-Венгрией. Со своей стороны, он потребовал от сербских представителей обязательства - если албанское восстание будет подавлено, то Сербия примет и будет содержать его участников. О том и договорились [42]. Результатом встречи стали обещание сербов поддержать албанское восстание и договор о поставке албанцам военных материалов и оказание финансовой помощи. По возвращению из Косова капитан Божин Симич предложил, чтобы военное министерство и Генеральный штаб направили к косовским албанцам двух офицеров.
В конце августа 1912 г. возникла необходимость обновить контакты с Исой Болетинацем, поскольку успех албанского восстания освободил его от каких бы то ни было обязательств по отношению к Сербии. К тому же начальник Генерального штаба и военный министр Радомир Путник настаивал на точных новейших данных об обстановке на двух важнейших направлениях, где сербская армия должна была наступать с началом военных действий. Вести переговоры с Исой Болетинацем можно было только на турецкой территории, поэтому в его лагерь отправилась сербская разведывательная миссия. Ее «командировка» представлялось особенно рискованной, так как турецкие власти, зная о военных приготовлениях балканских союзников, заметно усилили меры безопасности в пограничных районах.
Для выполнения столь специфической задачи нужно было выбрать людей с особыми способностями. Надзорный офицер Враньского пограничного района [43] капитан Божин Симич, лучший знаток условий жизни албанцев в Косово и Метохии, предложил генералу Р. Путнику, чтобы этой миссией руководил майор Генштаба Драгутин Димитриевич-Апис, начальник штаба кавалерийской дивизии. Путник принял это предложение, считая Димитриевича офицером выдающихся военных и политических способностей [44]. Кроме Д. Димитриевича, следовало отобрать еще одного офицера Генштаба и опытного дипломата, знакомого с особенностями жизни в Турции. Выбор пал на капитана Милана Завадила,
339
служившего в Разведывательном отделе Генштаба, и вице-консула Богдана Раденковича. Оба были родом из Косово и имели опыт контактов с албанскими вождями Косово и Метохии.
Разведывательная группа, которую составляли Д. Димитриевич, М. Завадил и Б. Раденкович, отправилась из Белграда в ночь с 23 на 24 августа 1912 г. После перехода границы группа прибыла в Болетин, выше которого, на горе Соколица, находился лагерь Исы Болетинаца. По соображениям безопасности Болетинац хотел, чтобы к нему пришли под покровом ночи. Посланцам пришлось дожидаться темноты на полпути Рашка - Косовская Митровица. В сумерках прибыли к Исе Болетинацу. Хозяин проявил гостеприимство, но переговоров в первый вечер не велось. Сам лагерь Болетинаца был почти разрушен в ходе последнего албанского мятежа [45]. На следующий день, 26 августа, члены сербской разведывательной миссии встретились с Исой Болетинацем на небольшом плато. После обычного обмена приветствиями начались переговоры. Разговор, в основном, вел Богдан Раденкович, старый знакомый Исы Болетинаца и его сосед из села Бугарича, расположенного в нескольких километрах от Болетина [46]. Кроме того, Раденкович отвечал за проведение переговоров, ибо остальные не владели албанским языком. В ходе переговоров майор Димитриевич пытался склонить Болетинаца к более четкой артикуляции его позиции.
Сербская делегация представляла ему ситуацию так, чтобы у него сложилось впечатление, будто Сербии угрожает турецкая агрессия, поскольку Турция обвиняла ее в подстрекательстве албанцев к бунту и помощи им. Более конкретно - что Сербия отправляла оружие и деньги албанским мятежникам, а сыновья Исы Болетинаца и другой албанский вождь Идриз Сефер летом 1912 г. побывали в Белграде, где их принял король Петр [47]. Болетинац пытался опровергнуть этот тезис, указывая, что турецкая опасность Сербии не угрожает, ибо Турция больше не располагает адекватными силами для этого. В один из моментов, раздраженные неопределенностью речей Болетинаца сербские эмиссары Димитриевич и Раденкович резко заявили, что сербское правительство помогло ему деньгами и вооружением, и что недопустимо, если военные материалы, которые ему уступили сербы, будет использованы против сербской же армии. Сербским эмиссарам пришлось долго настаивать, требуя от Болетинаца конкретного и недвусмысленного ответа. Наконец, тот заявил, что сначала он - турок и лишь потом - албанец [48], и что, в случае, если Турция нападет на Сербию, то он и его албанцы не будут на турецкой стороне,
340
но он не может утверждать, что они присоединятся к сербам; самое вероятное - это будет нейтральная позиция. Болетинац решительно сказал, что в таком случае он не будет наносить удара по Черногории, где скрывался во время турецкой операции против его отряда повстанцев. В итоге, косвенным образом можно было заключить, что отряды Болетинаца не выступят против сербской армии [49].
Сербская миссия оставалась на Соколице еще два дня, в течение которых с Исой Болетинацем велись интенсивные переговоры. Сербские эмиссары пытались убедиться в том, какими военными средствами (количество людей и винтовок, состояние другого военного снаряжения) располагает Болетинац. Также предметом их интереса были отношения между Исой Болетинацем и другими албанскими вождями, как и другие менее важные вопросы, которые могли бы повлиять на ход и результат предстоящих операций сербской армии. На основе этих переговоров был сделан вывод, что отношения между албанскими вождями не очень хорошие и что между ними много зависти, ревности и открытой борьбы за лидерство [50].
Затем группа продолжила путь к монастырю Девич, куда уже прибыли албанские руководители из Дреницы; среди них был Садик Рама, с которым ранее были установлены связи через эмиссаров, которыми весной 1912 г. руководил капитан Божин Симич. Садик Рама в ходе разговора недвусмысленно подчеркнул, что он и его люди будут бороться вместе с сербскими войсками, для чего просил еще денег, оружия, боеприпасов. Майор Димитриевич не скрывал своих сомнений в искренности заявлений Садика Рамы [51].
Наступление сербской армии в Косово и Метохию с началом войны против Турции было мощным и неудержимым. За неполные два месяца военных действий сербским войскам удалось овладеть всей территорией Косово и Метохии и проникнуть вглубь территории Албании. В войне албанцы участвовали на стороне Турции, однако медленность мобилизации, нарушенная в ходе прошлых восстаний система военной и гражданской власти, а также стремительное продвижение сербов, сделали невозможным интенсивное привлечение албанцев к боевым действиям. Быстрое военное поражение Турции и заключение 3 ноября 1912 г. перемирия подтолкнули албанских вождей (испугавшихся раздела территорий, которые во всех их ранних программах были обозначены как албанские, между балканскими союзниками) к провозглашению 28 ноября 1912 г. независимого албанского государства. Временное правительство
341
обратилось к европейским державам с просьбой признать албанскую независимость. Поскольку Порта отказалась ее признавать, вопрос остался в компетенции конференции великих держав, назначенной на 17 декабря в Лондоне. Такое положение сохранилось до подписания договора 30 мая 1913 г., когда прекратилась и формальная связь Албании с Турцией [52].
Первая балканская война изменила не только политическую карту полуострова, но и баланс сил между великими державами. В балканский кризис особо вовлеченной оказалась Австро-Венгрия, настаивавшая на отводе сербских войск с албанского побережья в обмен на признание ею результатов войны. Отказ сербского правительства выполнить требования Вены привел к острому конфликту, грозившему перерасти в австро-российское столкновение [53]. Австро-Венгрия предприняла военное давление на Сербию, что вызвало военные приготовления и в России. Кульминацией кризиса стало вступление 29 ноября 1912 г. сербских войск в Драч. Существовала опасность австро-венгерского вторжения в Сербию. Войска сосредоточивались на сербской границе, в Сараево была подготовлена военная прокламация. Решение великих держав о признании албанской независимости и отводе сербских войск с албанского побережья, принятое 17 декабря 1912 г., остановило военную эскалацию.
Однако, «застопорив» войну, Лондонская конференция не устранила ее причины [54]. Кризис в связи с вопросом о выходе Сербии к морю, как и первые трещины в Балканском союзе, подтолкнули Турцию прервать мирные переговоры в Лондоне и продолжить войну. В ходе дальнейших боевых действий возник новый кризис, связанный с черногорской осадой Скадара, который по решению мирной конференции был включен в состав Албании. Речь шла о повторном прессинге на Сербию (помогавшей черногорцам под Скадаром) с угрозой отдельной акции против Черногории, если та не прекратит осаду Скадара. После военнодипломатического давления и морской демонстрации европейских держав сербское правительство решило отвести войска из-под Скадара, но черногорский король Никола упорствовал и 22 апреля взял город. Правда, в последний момент он пошел на уступки и 4 мая, когда Австро-Венгрия уже приняла решение о военной интервенции против Черногории, решил передать Скадар великим державам. Конфликт был на время потушен, но границы Албании остались неопределенными - их должны были «провести» Державы [55].
342
Попытка интеграции и албанское восстание против сербского государства
Во второй половине 1913 и начале 1914 г. политическая и военная ситуация на границах Албании и Сербии отличалась постоянной напряженностью, являвшейся прямым следствием прошедших военных действий. Сначала в ходе Второй балканской войны в русле болгаро-албанских переговоров и подпитанные Веной начались широкие приготовления к вооруженному мятежу против Сербии в пограничных районах Македонии и Косова [56]. Болгарские власти рассчитывали, что бунт албанцев может спровоцировать восстание в Македонии, которая при случае присоединилась бы к Болгарии, откорректировав албанские границы за счет Сербии. Поскольку в ходе войны около 20 тысяч албанцев бежали из Косово и Метохии в Албанию, временное албанское правительство стремилось использовать их недовольство и организовать восстание, заставив сербские войска оставить албанскую территорию до линии разграничения [57].
В сентябре 1913 г. около 10 тысяч албанцев напали на территории, которые решениями конференции в Лондоне передавались Сербии, после чего сербское правительство отказалось выполнять ее постановления об уходе сербов из контролируемых ими зон на территории Албании. Организация восстания была доверена албанским вождям из Косова - Байраму Цурии, Исе Болетинацу, Ризе-бегу Круезии. Есад-паша Топтани отказался присоединиться к восстанию и сообщил о его целях сербскому правительству. В ходе восстания были захвачены Дебар, Охрид, Струга и окрестности Гостивара. Одновременно, другая группа албанцев заняла Джаковицу и осадила Призрен. Но уже в начале октября последовал контрудар усиленных сербских частей, которые вытеснили албанские отряды с занятых территорий. Захват сербами стратегических точек на албанской территории и изгнание повстанцев стали поводом для новой кампании Австро-Венгрии против Сербии [58].
Албанское восстание в сентябре 1913 г. было проявлением ирредентистского движения за присоединение Косово, Метохии, западной Македонии и восточных областей Черногории к Албании. Кроме того, оно использовалось албанским правительством в Валлоне для демонстрации готовности бороться за единую территориально и этнически Албанию, в соответствии с взглядами главных деятелей албанского возрождения [59]. Сербскому государству не удалось интегрировать новоприсоединенные области, и оно столкнулось с новой военной опасностью.
343
Общественные противоречия
Между сербами и албанцами существовали значительные различия в менталитете и взглядах на мир, хотя и присутствовали некоторые общие черты в образе жизни. Албанское общество по своей сути представляло племенную автаркию, в которой господствовали особые законы, имевшие глубокие корни в традиционном праве и повсеместно распространенном обычае кровной мести. Сербский же социум, хотя и находился в самом начале движения по европейскому пути развития, значительно отличался от албанского, прежде всего, благодаря государственной организации, которая постепенно и с тяжкими муками, пыталась принять очертания современной европейской структуры. Привыкшее к напряженности в отношениях с центральной властью Османской империи, албанское население воспринимало государство как институт, враждебный личным свободам и племенному образу жизни, ощущая его как нечто чуждое и неприемлемое [60]. В отличие от албанцев, сербы, на протяжении почти векового государственного развития, смогли в значительной мере отойти от такого понимания государственности.
Таким образом, само расширение сербской государственности на территории, в значительной степени населенные албанцами, несло в себе ростки нового конфликта в виде албанского сопротивления государственной власти, пусть и новой для них. Тем самым, неприятие институтов современного государства постепенно принимало в сознании албанцев черты вражды по отношению к Сербии. Кроме того, албанцы, как народ, имевший многовековой опыт жизни в чужом государстве, нелегко принимали новую «иностранную» власть и общество, где господствовали законы и обычаи, чуждые албанскому народу и его менталитету. Кроме того, сложные экономические условия на территориях, населенных албанцами, скудная экономическая база, тяжелые условия жизни, радикально влияли как на межэтнические отношения, создавая напряженность, на восприятие албанцами сербского, а затем и югославского государства [61].
Почти полувековое противостояние албанцев и сербов - со времени Великого восточного кризиса до начала Первой мировой войны - показало всю остроту и глубину противоречий между ними, крайнее противопоставление интересов и политических программ, идей и концепций, а, кроме того, и высокую степень вмешательства великих держав в данную ситуацию, в соответствии с текущим раскладом политических, военных и экономических обстоятельств в регионе. Проблема взаимоотношений осталась нерешенной, получив с формированием Королевства
344
Югославии и в изменившихся политических и дипломатических условиях новый облик и новые измерения. Хотя с созданием Югославии появились важные предпосылки для интеграции земель, населенных албанцами, в новый государственный организм, и кроме того, стало возможным урегулировать межгосударственные отношения с Албанией, нерешенность старых проблем, которые годами обременяли отношения сербов и албанцев, угрожала миру на Балканах и после Первой мировой войны.
Перевод M.Л. Ямбаева
ПРИМЕЧАНИЯ
1. О спорных моментах сербско-албанских отношений в период между Берлинским конгрессом и концом Первой мировой войны подробнее см.: Димић Л, Борозан Ђ. Југословенска држава и Албанци. T. I. Београд, 1998. С. 5-24.
2. Бартл П. Албанци. Од средњег века до данас. Београд, 2001. С. 7.
3. Там же. С. 8.
4. Пока наиболее полным из известных военно-географических исследований албанской территории является сделанное Генеральным штабом югославской армии в 1947 г.
5. Stavrijanos L. Balkan posle 1453. godine. Beograd, 2005. S. 473-75.
6. Ђорђевић Д. Националне револуције балканских народа (1804—1914). Београд, 1995. С. 95.
7. Војводић М. Србија и балканско питање (1878-1914). Нови Сад, 2000. С. 24.
8. Борозан Ђ. Велика Албанија. Поријекло. Идеје. Пракса. Београд, 1995. С. 46-9.
9. Там же. С. 28.
10. Подробнее о черногоро-албанских отношениях в конце XIX - начале XX в. см: Ракочевић Н. Црногорско-албански односи 1878-1914 // Срби и Албанци у XIX и почетком XX века. Београд, 1990. С. 123-160.
11. Ковић М. Дизраели и Источно питање. Београд, 2007. С. 368-370.
12. Ђорђевић Д. Указ. соч. С. 96.
13. Там же.
14. Там же. С. 97-98.
15. Подробнее о переселении албанцев с юга Сербии после 1878 г. см.: Јагодић М. Насељавање Кнежевине Србије 1861-1880. Београд, 2004; Jagodić M. The Emigration of Muslims from the new Serbian Regions 1877—1878, Balkanologie. 1998. № 1-2. S. 99-122; Јагодић М. Насељавање Топличког округа 1878-1879. године // Годишњак за друштвену историју. 2000. Бр. 1. С. 52-57.
345
16. Стојанчевић В. Обновљена српска држава и Арбанаси 1804-1876 // Срби и Албанци у XIX и почетком XX века. С. 5-34.
17. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 40-1.
18. Иванова Ю.В. Албанцы и их соседи. М., 2006. С. 70-73.
19. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 40-41.
20. Митровић А. Албанци у политици Аустро-Угарске према Србији 1914—1918 // Срби и Албанци у XX веку. Београд, 1991. С. 79-81.
21. Žutić N. Vatikan i Albanci. Beograd, 2000. S. 11-14.
22. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 42.
23. Батаковић Д. Косово и Метохија у српско-арбанашким односима. Београд, 2007. С. 100-102.
24. О взглядах сербской политической и интеллектуальной элиты на место и роль албанцев в политике великих держав на Балканах см.: Ђорђевић В. Арнаута и велике силе. Београд, 2004 (репринтное издание).
25. Богдановић Д. Књига о Косову. Београд, 1985. С. 136-140.
26. Војводић М. Путеви српске дипломатије. Београд, 1999. С. 162-165.
27. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 42.
28. Подробнее см.: Батаковић Д. Косово и Метохија у српско-арбанашким односима. С. 115-174.
29. Подробнее об отношениях сербов и албанцев в Косовском вилайете см.: Јагодић М. Српско-албански односи у Косовском вилајету (1878—1912). Београд, 2009.
30. Војводић М. Србија и албанско питање крајем XIX века // Срби и Албанци у XIX и почетком XX века. С. 63-92.
31. Митровић А. Продор на Балкан и Србија 1908-1918. Београд, 1984. С. 74.
32. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 48.
33. Там же. С. 50-52.
34. Бартл П. Указ. соч. С. 136.
35. Војводић М. Србија и балканско питање (1878-1914). Нови Сад, 2000. С. 303-306.
36. Бартл П. Указ. соч. С. 136.
37. Батаковић Д. Косово и Метохија. Историја и идеологија. Београд, 2007. С. 66-68.
38. Он же. Косово и Метохија у српско-арбанашким односима. С. 175-180.
39. Именно из-за специфики задач 3-й армии на должность ее командующего был назначен Божидар Янкович, знакомый и ранее с албанцами.
40. Поповић Ч. Указ. соч. С. 327.
346
41. Марко (Божин Симић). Пред Кумановску битку // Нова Европа. Бр. XVI. 11. октобра 1927. С. 329-343.
42. Документа о спољној политици Краљевине Србије. Т. V-1 (документ бр. 281).
43. Сербский Генеральный штаб после аннексии Боснии и Герцеговины сформировал пограничные районы на границах с Турцией и Австро-Венгрией, которыми руководили надзорные офицеры. Границу с Турцией покрывали пограничные районы: Враньский (надзорный офицер - капитан Божин Симич), Рашский (надзорный офицер - капитан Радойе Пантич) и Яворский (надзорный офицер - капитан Милан Видоевич). Надзорные офицеры имели задачи исключительно разведывательного свойства. Практически каждый пограничный район представлял разведывательный центр.
44. Мекензи Д. Апис. Горњи Милановац, 1996. С. 130.
45. Разрушение лагеря Исы Болетинаца произошло летом 1912 года во время контрнаступления турецких сил.
46. Архив Српске Академије наука и уметности (далее - АСАНУ). Оставштина Милана Ж. Живановића. Бр. 14434 / 37.
47. Батаковић Д. Указ. соч. С. 171.
48. Завађил М. На извиђању међу Арнаутима // Политика. 22. новембра 1922. Бр. 5207.
49. АСАНУ. Оставштина Милана Ж. Живановића. Бр. 14434 / 7.
50. Там же. Бр. 14434/4019.
51. Завађил М. Указ. соч.
52. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 54.
53. Станковић Ђ. Никола Пашић. Прилози за биографију. Београд, 2006. С. 211-213.
54. Ђорђевић Д. Указ. соч. С. 140.
55. Там же.
56. Војводић М. Србија и балканско питање (1878-1914). С. 404-406.
57. Храбак Б. Арбанашки упади и побуне на Косову и у Македонији од краја 1912. до 1915. године. Врање, 1988. С. 33-35.
58. Борозан Ђ. Указ. соч. С. 62.
59. Там же. С. 65.
60. Југословенска држава и Албанци. Т. I. С. 18-19.
61. О социально-экономических условиях на территориях, где в большинстве проживали албанцы, подробнее см.: Микић Ђ. Друштвене и економске прилике косовских Срба у XIX и почетком XX века. Од чифчијства до банкарства. Београд, 1988.