Человек на Балканах и процессы модернизации. Синдром отягощенной наследственности

(последняя треть XIX — первая половина XX в.)

Р. Гришина  (отв. редактор)

Ар. А. Улунян

Модернизация по-гречески: между переворотами и революциями, монархией и республикой

 

• Трудный выбор: европеизм или балканизм

• Старый новый курс

• Политика и политики: версия конца XIX — начала XX в.

• Переворот и/или революция: греческая война и мир

• На пути к республике

• Республиканский реформизм и роялистский консерватизм: прерванная революция?

• Реставрация или «стабилизация»?

 

 

Трудный выбор: европеизм или балканизм

 

Процесс модернизации на Балканах, и в Греции в частности, нередко рассматривается в существующей историографии как «вестернизация» — приближение к европейским социально-политическим и экономическим стандартам, а в ряде случаев и как механическое подражание европейским моделям в целом [1]. По мнению самих балканских исследователей, «раннее восприятие западных либеральных идей и парламентарных институтов к XIX в. доиндустриальными балканскими обществами часто оценивается в большей степени как фасад, имеющий исключительно малое влияние на глубинные статусные, недемократические, авторитарные структуры доминирования, превалирующие в этих обществах» [2]. В этой связи и политический класс, для обозначения которого часть исследователей использует термин «политическая элита», осуществлял одновременно функции контроля над обществом и его модернизацию [3]. Для Греции особое значение в процессе формирования ее политического класса играл сильно развитый регионализм, который не был устранен даже после получения институтом парламента довольно широких (применительно к местным условиям) полномочий. Это послужило основой для становления так называемого «олигархического парламентарного правления» [4]. Малочисленный греческий

 

 

1. Legg К. Politics in Modern Greece. Stanford, 1969; Stokes G. Dependency and the Rise of Nationalism in Southeast Europe// International Journal of Turkish Studies. 1980. № 1. P. 54-67; Berend I. Т., Ranki Gy. The European Periphery and Industrialization 1780-1914. Cambridge, 1983; Sugar P. Continuity and Change in Eastern European Authoritarianism: Autocracy, Fascism and Communism // East European Quarterly. V. 18. No. 1. March 1984. P. 1-23.

 

2. Mishkova D. Modernization and Political Elites in the Balkans, 1870-1914. June 1994. Working Paper 94-1 // http://www.cas.umn.edu/wp941 .htm

 

3. Ibid.

 

4. Mouzelis N. Politics in the Semi-Periphery. London; New York, 1986. P. 30-31.

 

 

124

 

политический класс на первом этапе становления и развития греческого государства преследовал цель приобщения «забытых народов европейской периферии к общей исторической судьбе континента» [1]. Примечательной особенностью «европейского проникновения» на Балканы можно вполне справедливо считать влияние этого процесса на регион: «чем активнее Запад вступал [на Балканы], тем быстрее он формировал новые условия и способствовал появлению новых социальных групп, которые требовали дальнейшей вестернизации (европеизации)» [2].

 

Не меньшее значение для понимания особенностей модернизационных процессов в Балканском регионе и отдельных странах полуострова играл и так называемый национальный вопрос. Широко распространенное представление о нем как комплексе конфликтогенных факторов является частью стереотипизированного образа балканского геополитического пространства. Причинно-следственная обусловленность экстерриториальных противоречий, нередко экстраполированная из этнической области на политическую и наоборот, способствует определению сущности национального вопроса как совокупности исключительно этнических составляющих. В то же время такой подход лишь частично правомерен. Сам факт использования устойчивого клишированного определения «балканизация» говорит само за себя [3]. Его основными характеристиками, как они представляются в уже сложившейся историографической традиции, стали широкая палитра этнотерриториальных противоречий, в основе которых находятся взаимные территориальные претензии соседей; наличие больших групп этнических меньшинств на сопредельных территориях, используемых как фактор, способствующий выдвижению подобных претензий; враждебность в отношении таких меньшинств со стороны «титульных» наций; этноцентристские идеалы программ государственного строительства и историко-мифологизированная система аргументации, лежащая в основе подобных идеальных моделей, обеспечивающих, в свою очередь, практическую ориентацию в системе взаимоотношений как на Балканах (так называемый внутрирегиональный этнополитический баланс), так и во внерегиональной среде.

 

Перечисленные выше и кажущиеся очевидными характеристики, несмотря на их констатационную по своему содержанию комбинацию конфликтогенных параметров, [4] являются лишь проявлением более сложной, а потому и наименее замечаемой (или минимизированной при формировании соответствующих стереотипов) системы, существующей в рамках так

 

 

1. Kitromilides Р. Enlightenment, Nationalism, Orthodoxy: Studies in the Culture and Political Thought of South-Eastern Europe. New York, 1994. P. 51-70.

 

2. Parusheva D. ORIENT-EXPRES, ог about European influences on everyday life in the Nineteenth century Balkans // http://library.nec.ro/papers/regional2001-2002/dparusheva/dparusheva_paper.htm

 

3. Подробнее в: Тодорова M. Балкани. Балканизъм. София, 1999.

 

4. Нюркаева А. З. Типология балканских конфликтов XX в. // Исследования по консерватизму. Пермь, 1998. Вып. 5.

 

 

125

 

называемого национального вопроса на Балканах. Ее сутью являются сочетание объективных и во многом идеально-субъективных, но исторически сложившихся элементов. Именно в силу этого факта происходит всплеск конфликтности в конкретных точках региона, порождая иллюзию существования так называемых перманентных противоречий [1]. Нарицательность вошедшего в историографию и практику термина «балканизация» лишь усилила подобное восприятие ситуации на полуострове.

 

Это обстоятельство позволяет говорить о национальном вопросе на Балканах не как о видимой совокупности этнотерриториальных проблем, а в более широком плане, т. е. как о перманентном процессе образования государств [2]. Именно идентификация и позиционирование этнического государства в пространстве Балканского региона и определило черты национального вопроса, составляющими которого стали национальный интерес и национальная безопасность.

 

Систему внутренних элементов национального вопроса на Балканах, то есть то, что могло бы быть определено как его структура, составили несколько основных блоков: 1) геополитический; 2) имиджелогический; 3) историко-геостратегический. Каждый из них, в свою очередь, является совокупностью неизменяемых и неисчезаемых элементов.

 

Геополитический блок в региональном контексте определяет базовые категории всей структуры национального вопроса в регионе. Его элементами являются автохтонность и пришлость определенных этносов на Балканах. Из всех них только греки и албанцы относятся к первой категории. Все остальные — ко второй. Их географическое расположение в специфических местных условиях (горный ландшафт, регионально-территориальная разбросанность) сыграло свою роль при создании государств в Новое и новейшее время. Отсутствие централизованной государственности в XIX—XX вв. так или иначе содействовало конфликтогенности в межэтнических взаимоотношениях. Именно процесс образования новых государств обусловил острое формулирование соответствующей иерархии геополитических преференций и национального интереса: объединение в рамках единого «государственного поля» всего этноса; обеспечение государственного образования соответствующими необходимыми географическими условиями (плодородная равнина, выходы в глубь континента, пропорциональная территории государства береговая линия и горные массивы в виде стратегического барьера четко очерченной этнической территории). Особенно явственно это проявилось в направленности этнической и конфессиональной мобилизации общества на реализацию геополитической идеи. Ее содержательной частью являлась идеалистическая концепция «великого государства», базирующаяся в той или иной степени на тезисах «национального очага»,

 

 

1. Парушева Д. Политическа култура и култура в политиката. Балканите в края на XIX и начало ХХв. // Историческо бъдеще. София, 1998. Бр. 1.

 

2. Augustinos, G. Consciousness and History: Nationalist critics of Greek society 1897-1914. Boulder, 1977.

 

 

126

 

«объединения нации» и существования некой «исторической территории», а также необходимости «исторической компенсации».

 

Естественным проявлением этноцентристской идеологии территориального построения государства выступала общественно-политическая модель его устройства, не предусматривающая либерального подхода к решению общественно-политических проблем и отличающаяся нестабильностью в силу зависимости от внешних факторов: определения угроз, поиска союзников и выработки внешнеполитического курса.

 

Второй блок проблем, включающий в себя имиджелогический аспект, представляет собой фактор идентификации соответствующих этносов в системе взаимоотношений в рамках региона и на более широком международном поле. Позиционирование себя среди непосредственных соседей или соседей по региону выступает у балканских народов при всем существующем локальном внутриэтническом разнообразии в виде нескольких подходов.

 

Во-первых, это наличие или отсутствие в соответствующем соседнем государстве близких или родственных этнических меньшинств, связанных с тем, кто позиционирует себя. Во-вторых, жестко определяется историческая аналогия, политическая практика прошлого в контексте взаимоотношений внутри региона и вне его. Реверсивный характер восприятия событий международной действительности на региональном и более широком уровне так или иначе связывается с наличием дружеских (близких, родственных) или, наоборот, враждебных (исторических противников, исторических недругов) за пределами региона. В обшей структуре так называемого балканского национального вопроса гипертрофированная экстраполяция выступает в роли видимого прикрытия базового утверждения недопустимости сужения собственного этнического геополитического пространства независимо от того, насколько это соответствует объективному процессу государственного образования в регионе. Инициирующим фактором, способствующем выходу на первое место имиджелогических элементов (позиционирование, стереотипы, ревеберации и исторические реверсии) выступает, как правило, сам конфликт, связанный с необходимостью решения внутригосударственных или межгосударственных проблем, а не наоборот. При этом независимо от географического расположения соответствующей балканской страны в самоидентификационном отношении она рассматривается как «ключевая», имеющая выходы на Запад и Восток и выступающая в роли «особого» звена балканской региональной цепи.

 

Иерархия элементов стереотипизированного образа во внутрирегиональном поле распределяется в виде достаточно гибкой системы и во многом определяет существование третьего, так называемого историко-геостратегического блока. Однако все его составные части, сформулированные в виде нескольких тезисов, мобилизуют историческое сознание. Свидетельством этому служат утверждения об исторической угрозе со стороны конкретных народов/государств полуострова, заявления о потенциальной

 

 

127

 

опасности усиления соседей, подчеркивание исторической обоснованности патронирования со стороны внерегиональных сил конкретных стран и, наконец, тезис «исторически разделенной нации». При этом выдвижение территориальных претензий обосновывается не только и не столько прежней принадлежностью конкретной территории данному народу/государству, сколько наличием на ней в данный момент (или ранее, до переселения, изгнания и т. д.) родственного национального меньшинства, оторванного от основной части своего этноса в силу исторического факта: существования Османской империи, захватившей данные территории.

 

Эта «блоковость» структуры национального вопроса на Балканах обусловила соответствующие особенности формулирования концепций национального интереса и национальной безопасности. В первом случае доминирующим было стремление создать замкнутое этнотерриториальное государственное пространство, не допускающее никаких разрывов в виде признания факта существования национальных меньшинств и их формальных территориальных прав. Такой подход, даже в случае существования федерально-организованных государственных образований, признавал только право находиться на данной территории, а автономизация обусловливалась фактом этнического преобладания на ней в данный момент, но не территориального исторического права в отношении данной территории. Что же касается общего смысла национальной безопасности, то она рассматривала главной угрозой возможность потери государственной территории в результате объединения усилий национального меньшинства и близкого к нему (или родственного) государствообразуюшего этноса соседней страны.

 

Реализация двух концепций на протяжении XIX-ХХ вв. вела к обострению конфликтогенности балканского пространства, превращаясь в целую систему этнотерриториальных «вопросов». Как это не парадоксально звучит, но именно решенность «государственного вопроса» в его балканской форме с этноцентрической моделью государственно-территориальной организации вела к нерешенности так называемого национального вопроса. Сам же процесс государственного строительства в условиях этнической дисперсии, внутри и внерегиональных зависимостей оказался незаконченным. На смену практике территориальных приобретений постепенно стала приходить практика этнотерриториального дробления с перспективой возможного объединения с родственными народам этих территорий государственными образованиями. И здесь концепции национального интереса и национальной безопасности начали играть роль сдерживающего фактора для процесса такого объединения.

 

 

Старый новый курс

 

Конец 50-х — начало 60-х гг. XIX в. были для Греции временем серьезных социально-экономических изменений. Происходила реструктуризация хозяйственной жизни страны. Впервые в ее истории стал очевидным

 

 

128

 

экономический рост. Увеличился объем торговли, прежде всего сельскохозяйственными товарами, с другими странами. Велись работы по налаживанию инфраструктуры Греции, осуществлялось строительство железных дорог, телеграфных линий. Предпринимались усилия, чтобы наладить работу почты. Экономические изменения влекли за собой и демографические изменения. Увеличение населения страны было во многом обязано притоку греков — жителей Османской империи и других балканских земель в Грецию. Так, если в 1840 г. население недавно обретшей независимости страны составляло едва лишь 850 246 жителей, то в 1853 г. их было уже свыше 1 035 527 человек, а в 1861 г. — 1 096 810 человек.

 

Однако процесс реструктуризации экономической и хозяйственной жизни затрагивал также политическую сферу. Противоречия экономического развития во многом обостряли политические противоречия внутри греческого общества. Социальные противоречия, ухудшение экономического положения одних слоев и резкое улучшение положения других лишь усиливали несовершенство политической системы, базовым институтом которой являлся институт монархии, обладавший абсолютистскими чертами, которые невозможно было скрыть за конституцией 1844 г. В армии проявлялось серьезное недовольство как материальным положением, так и социальным статусом кадрового офицерства [1]. Популярность королевской четы, достигнутая ею накануне и в годы Крымской войны на волне патриотизма, постепенно падала. Сформировавшаяся государственно-политическая система, в которой институт монархии обладал прерогативами абсолютной власти, замаскированными в конституции 1844 г. в некий симбиоз «коллективной власти» короля, парламента и сената, вызывала резкие протесты в обществе ввиду явной неэффективности и непредставительности интересов разных политических сил и слоев страны [2].

 

Прошедшие в 1859 г. выборы, хотя во многом и сфальсифицированные, показали особенность политической жизни Греции: партийно-политическая структура страны резко менялась в зависимости от персонального состава руководства той или иной партии. Отношения «клиент—патрон», определявшие формирование партий в Греции, делали эту систему зависимой от личных амбиций их руководителей. Подобная схема объективно требовала серьезной корректировки. Выборы предоставили возможность противникам династии из числа либерально настроенной молодежи, во главе которой встал Э. Делигиоргис, войти в парламент и вести там агитацию.

 

Создание правительства А. Мяулиса, находившегося у власти с мая 1861 г. по май 1862 г. и вошедшего в историю под названием «кровавого» из-за частых заговоров, подавления всевозможных волнений и бунтов, окончательно дискредитировало Отона I. Оппозиция начала объединяться

 

 

1. О роли армии в политической жизни Греции в: Veremis Т. The Military in Greek Politics: From Independence to Democracy. London, 1997.

 

2. Подробнее в: Tsoukalas С. On the Problem of Political Clientalism in Greece in the Nineteenth Century // Journal of the Hellenic Diaspora 12 (4). P. 5-17.

 

 

129

 

вокруг героя национально-освободительной войны К. Канариса. Попытки короля найти компромисс с этой многочисленной группой не привела к каким-либо результатам. Греческая специфика процесса выработки гражданского сознания и достижения национального единства заключалась в усилении институтов армии, образования, юстиции и создании национальной церкви [1].

 

В сентябре 1861 г. произошло покушение на жизнь королевы Амалии. Все чаще на повестке дня вставал вопрос о возможном отречении Отона от трона и выбор его преемника. Король специально посетил Карлсбад для того, чтобы решить вопрос о возможном наследнике из числа германских принцев. Тем временем ситуация в стране продолжала обостряться. Так называемый королевский вопрос стал серьезной проблемой для общественно-политического развития Греции. Недовольство возможным результатом его решения влияло на внутриполитическую стабильность в стране. В феврале 1862 г. гарнизон, города Навплиона поднял восстание, во главе которого стояли переведенные туда «подозрительные» для режима офицеры. В апреле того же. года Отону удалось подавить это выступление. Его зачинщики, среди которых находились Э. Делигиоргис и ряд гражданских политиков в Афинах, были арестованы. В свою очередь лидеры оппозиции К. Канарис и Д. Вулгарис отказались от участия в этом выступлении, видя в нем слишком революционные черты, так как восставшие приступили к образованию собственных органов власти и самоуправления.. Несмотря на подавление этого бунта, ситуация в стране не улучшилась. Беспорядки начали вспыхивать по всей территории Греции. К концу лета 1862 г. их волна охватила Акарнанию. Попытки Отона прибегнуть к национально-ориентированным пропагандистским лозунгам не дали ожидавшегося результата. В то же время усилилось влияние и «иностранного фактора» на греческие дела. Лондон, давно недовольный слишком тесными отношениями греческого короля с Россией, постарался опереться на отдельных лидеров оппозиции, и прежде всего тех из них, кто симпатизировал Англии и был связан с ней тесными финансово-экономическими узами. Среди них особое место занимал Д. Вулгарис — крупный магнат с островов, член англофильской партии еще со времени национально-освободительной войны. Именно он и встал во главе антикоролевского движения. Основу требований составил «конституционный вопрос», решение которого должно было ослабить власть монарха. 22 октября 1862 г., когда королевская чета путешествовала по Пелопоннесу, гарнизон Афин и жители города подняли восстание, вошедшее в новогреческую историю как революция. Отон I был свергнут с трона и покинул страну.

 

Вопрос о преемнике греческого престола стал одной из важных не только внутригреческих, но и международных проблем, затрагивающих интересы

 

 

1. Κιτρομιλίδη Π. Νοερές Κοινότητες και Απαρχές του Εθνικού Ζητήματος στα Βαλκάνια // Εθνική ταυτότητα και Εθνικισμός στη Νεώτερη Ελλάδα. Αθήναι, 1997. Σ. 73-84.

 

 

130

 

великих держав — Англии, Франции и России в силу важности геостратегического положения Греции в средиземноморско-балканском секторе. В свою очередь, греческое общественное мнение склонялось в пользу второго сына английской королевы Виктории — принца Альфреда, герцога Эдинбургского. Однако в соответствии с ранее достигнутыми между державами-покровительницами договором 1830 г. монарх Греции не должен был являться членом правящих династий этих стран. Но несмотря на этот факт, плебисцит показал популярность личности принца Альфреда, когда из 240 тыс. голосовавших 230 тыс. поддержало его кандидатуру. И все же ввиду невозможности реализации таких планов державы-покровительницы прибегли к выбору приемлемой кандидатуры. При этом Великобритания взяла инициативу в свои руки и тем самым подчеркнула свою «ответственность за судьбу Греции». Выбор пал на представителя датской королевской династии Христиана Вильгельма Фердинанда Адольфа Георга Глюксбурга. Через свою сестру принцессу Александру, вышедшую замуж за принца Уэльского, он был связан с английским правящим домом, а через Великую княгиню Ольгу, дочь Великого князя Константина, ставшую вскоре после восшествия Георгиоса I Глюксбурга (как отныне именовался датский принц, основоположник греческой династии Глюксбургов) его женой, с Россией. Кандидатура нового монарха пользовалась поддержкой Великобритании, которая обещала в случае его избрания державами-покровительницами, передать Ионические острова, находившиеся под британским управлением, Греции, что и было сделано в соответствии с Парижским мирным договором от 29 марта 1864 г.

 

Прошедшие в декабре 1862 г. выборы в Великое народное собрание имели большое значение для развития конституционной системы Греции. Работа над новым основным законом страны в новом представительном органе сопровождалась резкой конфронтацией между различными политическими и социальными силами, представленными в нем. Существенную роль играли депутаты от Ионических островов, находившиеся под сильным влиянием гарибальдийского движения в Италии в силу исторически сложившихся связей между этой исконно греческой территорией и ее населением с итальянской политикой.

 

30 октября 1863 г. принц прибыл в Афины и стал вторым после свергнутого Отона королем Греции. Его восшествие на трон состоялось 28 ноября 1864 г. после того как Национальное собрание завершило работу над новой конституцией страны. Этот документ существенно отличался от принятого в 1844 г. основного закона и мог быть изменен только по прошествии десяти лет при повторном голосовании по данному вопросу в представительном органе страны и только в случае, если за это выскажется не менее чем три четверти депутатов. Конституция 1864 г., составленная во многом на основании бельгийской конституции 1831 г. и датской 1845 г., фактически расширила и легитимизировала демократические основы предшествовавшей греческой конституции 1844 г. и была результатом деятель-

 

 

131

 

ности Конституционного собрания, обеспечившего переход от абсолютистской формы монархии к парламентской.

 

В соответствии с положениями основного закона упразднялся сенат, существовавший со времени отоновской конституцией и являвшийся назначаемым королем органом. Узаконивался однопалатный парламент (η Βουλη), становившийся высшим представительным органом в стране. Его члены избирались на основе прямого, тайного, всеобщего голосования, в котором могли участвовать только мужское население Греции. В конституции заявлялось (что было важно для греческой общественно-политической действительности) о членах парламента как о представителях греческого народа, а не отдельных областей, в которых их выбрали. Число депутатов определялось пропорционально числу жителей конкретного региона. Более того, вводился ценз оседлости, равный двум годам. Определялось и возрастное ограничение для депутатов парламента, составлявшее 30 лет.

 

На основании положений новой конституции резко ограничивались права монарха и особенно в той их части, которые касались его вмешательства в политические и юридические вопросы. Фактически на смену так называемой парламентской диктатуры, когда предыдущий король Греции использовал представительный орган как прикрытие для абсолютизма, пришло время «монархической демократии» или, в соответствии с общепринятой терминологией, конституционной монархии, но пока еще с достаточно широкими правами суверена. В соответствии с новой концепцией монархизма в Греции, закрепленной в конституции 1864 г., король являлся главой государства «по воле народа», которому он служит, а не по божественному праву монарха. Обладая как законодательной, так и исполнительной властью, греческий король мог осуществлять их только через своих министров. Более того, объявлялось, что воля народа — единственный источник власти в Греции — выражается через его избранников в представительном органе страны.

 

Существенные изменения коснулись и территориально-административной системы власти, так как были расширены права местного самоуправления, действовавшего на основе Кодекса Наполеона. Отчетливо декларировалась свобода прессы. В конфессиональных вопросах новая конституция повторяла соответствующие принципы предыдущего основного закона страны 1844 г. Так, в частности, вновь объявлялась независимость греческой церкви. И хотя о религиозной принадлежности правящего монарха не говорилось ничего, отдельная статья конституции 1864 г. определяла, что будущий наследник престола должен был исповедовать православие.

 

Принятие конституции 1864 г. означало окончание целого периода новогреческой истории, главными этапами которого были национально-освободительная война за независимость страны; становление политической структуры нового государства, пережившего дрейф от президентской республики к абсолютистской, а затем к конституционной монархии. Постепенное расширение территории Греции, связанное с освобождением греческих земель и приток в страну все большего числа соотечественников

 

 

132

 

способствовали ее оформлению в самостоятельную державу средиземноморско-балканского региона. В то же время влияние «иностранного фактора», выражавшееся во вмешательстве великих держав во внутригреческио дела, стало исторически сложившейся реальностью, сопровождающей существование Греции на протяжении всего XIX и большей половины XX в. В начале 60-х гг. прошлого века страна вступала в новый этап своего развития, основным содержанием которого должно было стать превращение Греции в региональную державу.

 

Произошедшие в начале 60-х гг. XIX в. внутриполитические изменения в Греции имели серьезные последствия для становления ее государственности и развития греческого общества в целом. В то же время ситуация в стране продолжала характеризоваться острой борьбой между различными кланами и региональными группами, а во внешней политике сохранялись нерешенные вопросы, главным из которых являлось освобождение оставшихся под владычеством Османской империи греков и национальных греческих территорий. Во многом симптоматичным на этом фоне выглядело провозглашение Георгиоса I не «Королем Греции», а «Королем греков», дававшее основание предполагать, что число подданных греческого монарха не ограничивается жителями страны, а включает и тех греков, которые находятся за пределами королевства, являясь гражданами других (прежде всего Османской империи) государств.

 

Характерной особенностью развития страны на протяжении последней трети XIX в. стала политическая нестабильность и частая смена правительств, главы которых выступали нередко с противоположных и взаимоисключающих позиций. На протяжении этого периода сменилось около 30 премьер-министров, порой пребывавших на своем посту менее месяца. При определении особенностей модернизации в Греции особое место занимает процесс формирования нового политического класса управленцев, к числу которых относились высшие чиновники-министры. На протяжении 1910-1941 г. процесс проходил в два этапа. Первый из них охватывал время с 1910 по 1936 г., когда происходили серьезные внутри- и внешнеполитические события, менявшие политическую систему страны, ее социальную структуру и серьезно влияли на позиционирование Греции на международной арене. Его основным содержанием стали последствия «революции Гуди» 1909 г., Балканские войны, Первая мировая война, малоазиатская катастрофа и существование второй Греческой республики (1924-1935) Второй этап, более короткий, включает в себя период существование диктатуры И. Метаксаса и реставрации монархии (1936-1941) [1].

 

Само определение социально-политической стабильности в греческих условиях становилось синонимом стабильности государственных институтов и пребывания у власти правительственных кабинетов, формировав-

 

 

1. Sotiropoulos D. A., Bourikos D. Ministerial Elites in Greece, 1843-2001: A Synthesis of Old Sources and Nevv Data. Center for European Studies. Working Paper N 99. P. 6 // http://www.ces.fas.harvard.edu/working_papers/SotiropoulosBourikos.pdf

 

 

133

 

 

Таблица 1

Количество кабинетов и министров (1843–1941)  [1]

 

шихся в соответствии с конституционными сроками. Как первое, так и второе на протяжении 80 лет (60-е гг. XIX в. — 40-е гг. XX в.) являлось идеалом, но не практикой.

 

Хозяйственно-экономическое развитие Греции после 1864 г. также отличалось крайней противоречивостью. С одной стороны, отмечались положительные сдвиги. Так, в частности, если к 1869 г. было построено 11 км железнодорожных линий, то к 1890 г. было проложено свыше 767 км, а к 1900 г. — 902 км. Строительство дорог приобрело широкий размах, так как имело принципиальное значение для развития инфраструктуры страны. К 1893 г. был осуществлено строительство Коринфского канала. Серьезные сдвиги произошли и в торговле, объемы которой увеличивались быстрыми темпами. В 1861—1870 гг. на душу населения приходилось 69,94 золотых драхмы, в 1871-1880 гг. уже 93,57; в последующие два десятилетия соответственно 97,89 и 80,23.

 

В сельском хозяйстве также были очевидны качественные изменения. Значительно расширилась площадь обрабатываемых земель (с 70 тыс. га в 1860 г. до 111 тыс. га в 1911 г.). Однако Греция продолжала оставаться аграрной страной, мировым поставщиком табака, коринки и других сельскохозяйственных продуктов. Существенные изменения претерпела социальная структура общества. К 1879 г. 28% населения, составлявшего в общей сложности свыше 1,6 млн человек, уже проживало в городах, по сравнению с 8% в 1853 г. Социальные изменения затронули сельские районы. В ходе раздачи государственных земель (265 тыс. га) в греческой деревне стали появляться мелкие и средние собственники, превращавшиеся в отдельный социальный слой. Однако в распоряжении крупных землевладельцев продолжало находиться 50% земельных угодий, составлявших 75% обрабатываемой земли.

 

Развитие промышленности проходило замедленными темпами, что было связано с дефицитом экономических ресурсов и профессионально подготовленных кадров. Основными отраслями нарождающейся промышленности были текстильная и табачная. Количество фабрик в 1867 г. не превышало 168, к 1874 г. их насчитывалось 199, в 1889 г. — 145. При этом уровень механизации оставлял желать лучшего и был несопоставим с европейским. Наиболее активно развивающейся областью греческой национальной экономики являлось банковское дело. В период с 1882 по 1907 г.

 

 

1. Ibid.

 

 

134

 

в стране были созданы крупнейшие банки, серьезно влиявшие на положение финансов в Греции: Эпиро-Фессалийский банк. Критский банк, Афинский Банк, Народный банк, Банк торговли.

 

 

(Приводится по: В: Obstfeld М., Taylor А. Global Capital Markets: Integration, Crisis, and Growth. Japan-U. S. Center Sanwa Monographs on International Financial Markets. P. 4 — http://www.nber.org/~confer/2000/globe/taylor.pdf)

 

 

Политика и политики: версия конца XIX — начала XX в.

 

Противоречивость социально-экономического развития Греции в последней трети XIX в. серьезно влияла и на политический климат в стране. Прежде всего, четко выявилась двуполюсность греческого политического мира. На фоне многочисленных партий, нередко не имевших серьезных политических программ и ориентировавшихся на исключительно клиенталистские связи своих вождей, произошло структурирование двух основных сил, каждая из которых имела серьезную социальную базу в обществе. Первая из них, возглавлявшаяся А. Кумундуросом, объединяла крупных и средних землевладельцев, представителей старых социальных слоев, имевших корни в патриархальном греческом обществе и выступавших с консервативных позиций. После смерти вождя этой партии в 1883 г., которая нередко называлась «партией националистов», за ее курс, направленный на реализацию внешнеполитических интересов Греции, его место занял Т. Делияннис. Вторая, сопоставимая с ней по влиянию и значимости партия, была известна как «партия прогрессистов» и возглавлялась X. Трикуписом. В ее рядах объединялись представители новых предпринимательских слоев, интеллигенции и городского населения, а также тех. кто был связан с производственно-фабричными отраслями промышленности. Во многом программные установки прогрессистов были ориентированы на расширение интеграции Греции в международную экономическую систему и увеличение присутствия иностранного капитала в стране. Зарубежные инвестиции рассматривались как финансовый источник развития промышленности и в целом греческой экономики. Катализатором активизации внутриполитической жизни в последней трети XIX в. выступили внешнеполитические

 

 

135

 

неудачи Греции. Прежде всего это касалось так называемого критского вопроса. Восстание 1858 г., поднятое греками на этом острове против турецкого владычества, было подавлено османскими властями, которые помимо карательных мер использовали и обещания расширить полномочия самоуправления жителей Крита. В 1866 г. движение за воссоединение острова с Грецией усилилось, чему в немалой степени способствовали надежды на активную позицию нового короля Георгиоса I, а также политика правительства А. Кумундуроса, выступавшего за решение «критского вопроса». Существенная помощь в виде финансовой поддержки восставшим и добровольцами оказывалась со стороны греков диаспоры. Греческая община в Великобритании купила судно «Аркадия», использовавшееся как транспортное средство для прорыва турецкой блокады Крита. Одновременно Греция попыталась усилить свои позиции на Балканах, подписав в 1867 г. союзный договор с Сербией о совместной борьбе против Османской империи.

 

События тем временем развивались достаточно стремительно. На заседании Собрания Крита было принято решение о провозглашении независимости острова и о его объединении с Грецией. Однако король Георгиос I и премьер-министр Вулгарис осознавали опасность открытой конфронтации с Турцией, превосходившей в военном отношении Грецию. Поэтому они рассчитывали на поддержку держав-покровительниц, которые должны были оказать давление на Оттоманскую Порту. Несмотря на отчаянные попытки критян освободить остров собственными силами и их успех на начальном этапе восстания, все-таки превосходящие силы турецких и египетских войск, выступивших в очередной раз совместно, оказались решающим фактором. Общественное мнение России и Европы было на стороне сражавшихся греков. Париж и Санкт-Петербург выступили с планом проведения плебисцита, в ходе которого жители Крита должны были решить свою судьбу: быть острову в составе Греции или Османской империи. Против этого резко возражала Британия, занявшая протурецкую позицию с тем, чтобы не допустить расширения французского и российского влияния в районе Средиземноморья. Подавление выступления критян имело, однако, не только военные последствия. На остров прибыл Великий визирь Османской империи, который получил приказ султана провести реорганизацию администрации на острове. В соответствии с принятым «Органическим статутом 1868 г.» христиане получали более широкие права в системе управления Крита, уменьшалось также налоговое бремя. Однако сопротивление жителей острова не ослабевало. В самой Греции все настойчивее высказывались требования «окончательно решить критский вопрос». На совместном заседании представителей европейских стран, включая Россию, а также представителей Греции и Оттоманской Порты, в конце концов были достигнуты договоренности о том, что Турция откажется от рестрикционных мер в отношении проживающих в ней греков, а греческое правительство не допустит впредь поддержку вооруженных повстанцев или помощь им в любой форме со своей стороны. Фактически Греция не добилась

 

 

136

 

решения «критского вопроса», а престиж ее отдельных политиков внутри страны резко упал.

 

Следующей серьезной для общественно-политического развития страны проблемой оказался церковный вопрос. Разраставшееся в 60-е гг. XIX в. движение болгар за независимость от греческого константинопольского патриарха привело в начале 70-х гг. к открытому конфликту из-за нежелания Вселенского Патриарха даже рассматривать болгарскую просьбу о создании болгарской национальной церкви. В феврале 1870 г. султан подписал фирман, легализирующий существование независимой болгарской церкви и положивший основу для создания болгарского экзархата, глава которого должен размещаться, так же как и греческий вселенский патриарх в Константинополе. Сфера влияния болгарской экзархии распространялась не только на территорию дунайского, но и адрианопольского, а также салоникского вилайетов, районы Монастир и Косово. Создание болгарской национальной церкви было, с одной стороны, объективным процессом борьбы болгарского духовенства против доминирующего греческого влияния в греко-православном миллете, а с другой — стремлением османской администрации противопоставить национальных представителей православного клира друг другу и манипулировать ими в интересах сохранения своего господства на завоеванных землях. Однако этот план оказался изначально ошибочным. Уже в 1875—1876 гг. в славянских провинциях одно за другим вспыхнули восстания в Герцеговине и Болгарии, которые были с трудом подавлены турками.

 

Начало очередного этапа Восточного кризиса 1875—1878 гг. усилило внутриполитическую борьбу в Греции. В июле 1874 г. X. Трикупис опубликовал в одной из влиятельных газет страны анонимную статью «Кто виноват?», суть которой сводилась к обвинениям короля в неспособности достигнуть внутриполитической стабильности, его амбициях возродить институт абсолютизма. При этом автор материала выдвинул свою программу выхода из кризиса. Ее главной идеей стали создание «правительства большинства» и назначение на пост премьер-министра лидера крупной партии, пользующейся поддержкой широких слоев общества. Выступление Трикуписа было обусловлено реальной ситуацией, сложившейся в политической жизни Греции. Многочисленные мелкие партии и их вожди использовались королем в интересах укрепления собственной власти, так как постоянное противоборство этих группировок не могло быть разрешено без посреднической роли Дворца. Скандал, разразившийся в Греции после публикации статьи, показал невозможность для короля единолично управлять страной вопреки действующей конституции. Вскоре после ареста Трикуписа, обвиненного в подрывной деятельности, он был освобожден под нажимом общественного мнения. Более того, Георгиос обратился к нему с просьбой сформировать в мае 1875 г. правительство, а в августе 1875 г. официально провозгласил принцип формирования правительства только лидерами «партии большинства».

 

Однако как и прежде ситуация в Греции начинала испытывать на себе воздействие внешнеполитических факторов. К их числу в 1877-1878 гг.

 

 

137

 

относилась Русско-турецкая война, серьезно повлиявшая на положение дел в балканском регионе и в Средиземноморье. Летом 1877 г. в результате договоренностей между ведущими греческими политиками было заключенно соглашение о создании коалиционного правительства, во главе которого король поставил престарелого адмирала Канариса — легендарного героя национально-освободительной войны 1821—1829 гг. Министром иностранных дел был назначен X. Трикупис. Последний обратился к британскому правительству с заверениями о том. что будут приняты все меры по недопущению вовлечения греков Османской империи в боевые действия, но при условии учета греческих территориальных интересов во время решения проблем полуострова. Именно на этом основании Афины отказались от союза с Санкт-Петербургом во время Русско-турецкой кампании 1877-1878 гг. Однако общественное мнение страны было настроено явно в пользу совместной борьбы с Россией против Османской империи, что привело в конечном счете к падению кабинета Канариса. Новое правительство, во главе которого встал лидер «националистов» (в данном случае этот термин не соответствует русскому аналогу) М. Кумундурос, принялось активно поддерживать освободительное движения греков в Фессалии, Эпире и на Крите. Более того, фактически произошел отказ от прежней позиции нейтралитета, занятой при правительстве X. Трикуписа. и было объявлено о посылке греческой армии в те районы Греции, которые продолжали оставаться под турецкой оккупацией. К февралю 1878 г. русские войска уже угрожали Константинополю и разгром Османской империи был неизбежен. Однако «озабоченность» европейских держав успехами России, на стороне которой были симпатии всех балканских народов, видевших в ней свою освободительницу, заставила Санкт-Петербург пойти на мирные переговоры с турецким правительством. В свою очередь греческая сторона также была вынуждена дать приказ вывести войска из Фессалии. Британия выступила гарантом соблюдения греческих интересов и оказала посреднические услуги по «критской проблеме».

 

3 марта 1878 г. в местечке Сан-Стефано, недалеко от Царьграда, было заключено временное (прелиминарное) мирное соглашение между Россией и Османской империей. В соответствии с ним Болгария получала провинции Восточная Румелия, Македония, за исключением Салоник и Халкидики, но с включением озер Охрид и Преспа. Подписанный договор насторожил Афины и серьезно повлиял на общественное мнение Греции. Причинами тому стало включение Македонии в состав новосоздаваемого болгарского государства. В исторических и национальных традициях, внешнеполитических устремлениях Греции эта область отождествлялась с греческим государством, неотъемлемой частью которого она должна была стать после освобождения от османского ига. К тому же Салоники, а также Эпир и Фессалия в соответствии с Сан-Стефанским протоколом оставались за Оттоманской Портой.

 

Прелиминарный русско-турецкий договор не мог устроить как многие европейские державы, так и отдельные балканские страны, в число которых

 

 

138

 

вошла Греция. Британия выступила в первых рядах тех, кто потребовал от России изменения условий договора. Австрия также была не заинтересована в усилении российского влияния на Балканах в непосредственной близости от своих владений. Собравшийся 13 июня 1878 г. Берлинский конгресс, на котором председательствовал «железный канцлер» Бисмарк, должен был выработать взаимоприемлемую формулу балканского урегулирования. Британская сторона обратилась к членам конгресса с призывом пригласить на заседания и греческую делегацию. Однако греческие представители по взаимному согласию великих держав были допущены только для того, чтобы озвучить требования Греции, но на само обсуждение они не были приглашены. Во многом шаг британской дипломатии был обусловлен желанием Лондона выступить в роли защитника одной из Балканских стран, с тем чтобы противодействовать России.

 

По своим результатам Берлинский конгресс оказался значительным событием. Прежде всего была признана полная независимость Сербии, Румынии и Черногории от Османской империи. Для Болгарии, однако, он оказался намного невыгоднее по сравнению с Сан-Стефанским прелиминарным соглашением, так как в территориальном отношении ее владения серьезно ограничивались. Она превращалась в княжество, платящее дань Османской империи. Восточная Румелия оставалась под прямым правлением турецкого султана, но при этом пользовалась административной автономией. Фракия, Албания, Эпир и Македония оставались в составе Османской империи, и в них предусматривалось в дальнейшем проведение реформ управления. Что же касается Крита, то его статус оставался неизменным — он продолжал быть частью Османской империи.

 

Таким образом, Русско-турецкая война, от которой в Греции ожидали серьезных изменений в ее пользу, не принесла желаемых результатов. Концепции «великой страны», занимавшие постепенно господствовавшее место во внешнеполитических ориентирах Балканских государств, были чреваты межгосударственными конфликтами, несмотря на то, что объективно молодые страны полуострова, обретшие или восстановившие свою государственность, являлись союзниками в борьбе с главным противником — Османской империей. Стремления Греции расширить свои северные пределы и решить критский вопрос оказались нереализованы. Поэтому большие надежды возлагались на помощь великих держав в урегулировании этих проблем. Состоявшаяся в июне 1880 г. Берлинская конференция оказалась для Греции более удачной, чем конгресс 1878 г. Британская и французская дипломатия выдвинули предложение провести новую греческую границу от горного массива Олимп на востоке до реки Каламас на западе с включением в ее состав новых владений город Янину. Однако турки отказались удовлетворить эти требования, что послужило причиной мобилизации греческой армии. Изменение политической ситуации во Франции и последовавшие, за этим разногласия между британским и французским правительством ни к чему не привели. На состоявшейся в 1881 г. в Константинополе конференции британская сторона попыталась добиться

 

 

139

 

от турок перехода горного массива Олимп и Превезы под греческий контроль. Османское правительство отказалось передать Превезу, но пошло на уступки по другим территориям. В результате северная граница Греции чуть продвинулась выше к Арте. Она также получила небольшие уступки в Эпире. Но самым серьезным внешнеполитическим успехом греческой дипломатии было включение в состав страны области Фессалия, добиться освобождения которой от турок военным путем ранее так и не удалось.

 

Внутриполитическая жизнь Греции в 80-90-е гг. XIX в. характеризовалась острым соперничеством между партиями X. Трикуписа и Т. Делиянниса. Примечательным фактом было то, что правительства этих двух крупнейших греческих политиков конца прошлого столетия сменяли друг друга практически на протяжении 20 лет, а борьба между ними существенно отражалась как на политическом, так и на хозяйственно-экономическом развитии страны. Прозападническая политика Трикуписа вела к усилению связей Греции с Великобританией и Францией по широкому спектру проблем. Программа действий «прогрессистов», лидером которых он являлся, нашла свое выражение в конкретной реформаторской деятельности его кабинета. Прежде всего были предприняты шаги, направленные на усиление работоспособности парламента и борьбу с коррупцией в нем. В немалой степени этому должен был способствовать новый избирательный закон, предусматривающий создание избирательных коллегий, с одной стороны, и, с другой, — сокращение числа депутатов парламента. Следующим направлением реформаторского курса Трикуписа стала реорганизация армии, управленческого аппарата и системы судопроизводства, а также организация полиции. В последнем случае это означало усиление независимости судей, их несменяемость. Одновременно был принят закон, не позволяющий проводить конфискацию зарплат государственных служащих и офицеров. Вводился специальный квалификационный экзамен для государственных чиновников. В хозяйственно-экономической области правительства X. Трикуписа ориентировались на упорядочивание финансовой системы страны — этого традиционно слабого для греческой экономики института. Для его стабилизации и оживления глава «прогрессистов» активно прибегал к иностранным займам и инвестициям (прежде всего британским), а также упорядочению собираемости налогов. Масштабные строительные проекты, создание промышленных предприятий и реформы государственной системы требовали вливания огромных средств, которыми Греция не обладала. Сумма внешнего долга в 1879-1893 гг. достигла 468 млн 358 тыс. золотых франков. Обслуживание долга требовало до 50% ежегодного национального дохода страны. Однако складывавшиеся с финансами ситуации выявили неэффективность реализации займов, многочисленные криминальные нарушения в их использовании. Более того, как оказалось, в промышленное развитие Греции было вложено всего лишь 6% всей суммы. Стремление Трикуписа стабилизировать финансовую систему страны вылились в многомиллионные вложения в Национальный банк Греции и Эпиро-Фессалийский банк — крупнейшие банковские институты страны,

 

 

140

 

фактически контролировавшие 80% оборотных денежных средств. Увеличение налогового бремени в 1,5—2 раза способствовало стремительному обнищанию средних и малоимущих слоев общества. Резкое социальное расслоение, в котором небольшой процент населения обладал колоссальными финансовыми и имущественными возможностями, а большинство греков маргинализировалось, вело к социально-политической напряженности. Приходившие на смену правительствам X. Трикуписа правительства Т. Делиянниса, ориентированного на крупных землевладельцев Пелопоннеса и патриархальные слои греческого общества, не могли существенно изменить ситуации в лучшую сторону. Во время своих краткосрочных пребываний у власти Делияннис восстановил существовавшие до правления своего конкурента небольшие электоральные округа, что позволило ему заниматься подтасовкой результатов выборов в нужный момент. Верный принципам популизма и социальной демагогии лидер партии «националистов» настоял на существенном сокращении налоговых выплат, что в немалой степени способствовало уменьшению поступлений в казну. Во внешней политике Делияннис придерживался также весьма радикальных принципов. Кризис 1885 г., когда Болгария аннексировала Восточную Румелию, а Сербия потребовала для себя территориальной компенсации, показал решительность премьер-министра в проведении жесткой внешнеполитической линии. Он выступил с требованием, аналогичным сербскому, и к тому же провел мобилизацию в стране. Лишь после введения морской блокады великими державами (за исключением Франции) в 1886 г. Делияннис был вынужден провести демобилизацию и уйти в отставку. Принимавшиеся им меры усиливали экономический хаос и ослабление финансовой системы страны. Увеличение дефицита бюджета становилось постоянным фактором экономической жизни Греции. Так, если в 1884 г. он составлял 30 млн драхм, то через два года уже превышал 66 млн. В результате приходивший на смену Т. Делияннису X. Трикупис сталкивался с необходимостью введения очередных жестких и нередко непопулярных мер. Его последнее пребывание у власти в 1892-1895 гг. было отмечено резким ухудшением экономического положения в стране, чему в немалой степени способствовало падение цен на сельхозпродукты на мировом рынке. Разрыв между экспортом и импортом в национальном бюджете составил в 1893 г. 37 млн. франков в пользу последнего. Финансовое положение в стране вызывало беспокойство иностранных кредиторов, а также представителей местной банковской элиты. Все настойчивее становились их требования о создании Государственного банка Греции, который мог бы выступать в роли ответственного гаранта предоставляемых займов, кредитов и возвращаемых процентов. Вопрос о введении международного контроля за финансами страны приобретал все большую актуальность. Приход к власти в 1893 г. X. Трикуписа ознаменовался объявлением Грецией своего банкротства. Потеря поддержки среди широких социальных слоев, которые ранее голосовали за лидера «прогрессистов», завершилась в 1895 г. его поражением на выборах. Разочарование в политических реалиях страны и горечь поражения

 

 

141

 

тяжело переживались вождем еще совсем недавно могущественной партии. Сразу же после случившегося он покинул Грецию и отбыл в выбранное ћм самим изгнание во Францию, где и скончался.

 

Последствия финансового краха имели социально-политическое измерение. Волнения в сельских районах приобретали угрожающий размах. В городах усиливалась роль пока еще малочисленных наемных рабочих, чьи профессиональные организации, имевшие характер корпоративных объединений, все чаще стали выдвигать социально ориентированные, и политически оформленные лозунги.

 

В 1896 г. вновь обострилась ситуация на Крите. Назначение губернатором острова христианина было расценено лидерами мусульманской общины крайне негативно и использовалось ими в агитации против христианского населения. Погромы и волна насилия, направленные против него, приобрели угрожающие размеры. В целях самозащиты оно было вынуждено сформировать специальный комитет, в задачу которого входила организация обороны и решение политических вопросов. Летом 1896 г. в центральном городе Крита Кании произошли массовые столкновения, перспектива распространения которых на всю территорию острова была достаточно велика. Османские власти пошли на вынужденное объявление реформ, согласившись на то, что объединенная европейская комиссия займется реорганизацией жандармерии и судебной системы на Крите. Однако, как это уже бывало не раз, обещания и посулы оказались не выполнены. Правители Оттоманской Порты воспользовались моментом, когда внимание правительств и общественного мнения европейских стран и России было привлечено к антиармянским погромам в Константинополе. В самой же Греции, где у власти находилось правительство Т. Делиянниса, «критский вопрос» превратился в один из наиболее важных в общественной и политической жизни. Поддержка соплеменников в их борьбе против турецких завоевателей и борьба за возвращение острова Греции активизировались к началу 1897 г. В феврале греческие войска под командованием полковника Вассоса высадились на острове с тем, чтобы добиться присоединения Крита к Греции. Созданная в 1894 г. в Афинах радикальная партия «Этни-ки этерия»(«Национальное общество»), пользовавшаяся поддержкой патриотически настроенной греческой общественности, требовала силой оружия заставить турок освободить захваченные ими греческие земли, включая и Крит. Король Георгиос I занял под воздействием общественного мнения также жесткие позиции. Однако греческие вооруженные силы, несмотря на высокий боевой дух солдат и офицеров, не были подготовлены для ведения серьезных боевых действий. Вооружение и организация армии оставались на несоответствующем для современной войны уровне. В то же время турецкая армия была прошла реформирование под руководством германских инструкторов и была хорошо вооружена. Финансовое положение Греции также не позволяло ей рассчитывать на долгие боевые действия. Помимо этого, присутствие военно-морских эскадр великих держав в Средиземноморье не позволяло использовать грекам свой флот, который

 

 

142

 

мог быть задействован как для десанта на турецкие острова, так и для блокирования военно-транспортных судов из Турции. Отношения между Грецией и Турцией стремительно ухудшались. В апреле 1897 г. греческие вооруженные добровольческие формирования большими группами начали проникновение в оккупированную Османской империей Македонию. Турция объявила войну Греции. На начальном этапе греко-турецкой войны греческие войска достаточно успешно вели боевые действия. Однако вскоре сказались ее военная и финансовая неподготовленность. В ходе ожесточенных сражений часть Фессалии оказалась в руках турок. Они захватили Лариссу и вынудили греческие части под командованием наследника — принца Константина отступить из этого района. Поражение греческой армии при Фарсале и Дамокосе открывало турецким силам дорогу в центральную Грецию.

 

Поражение на фронте способствовало внутренней социально-политической нестабильности. Антиправительственные, а точнее, антикоролевские манифестации в Афинах усиливались. Положение короля Георгиоса серьезно осложнилось. В определенной степени ситуацию спас пришедший к власти Д. Раллис, старавшийся не допустить расширения внутриполитического конфликта. Греция оказалась на грани военной катастрофы, последствия которой имели непредсказуемые результаты для дальнейшей судьбы страны. Потребовалось вмешательство великих держав, чтобы не допустить окончательного разгрома греческих вооруженных сил и захвата турками больших частей греческой территории. 20 мая 1897 г. под их нажимом было заключено перемирие, а в декабре того же года мирное соглашение. В соответствии с ним Греции возвращалась Фессалия, но в руках турок оставались отдельные, важные со стратегической точки зрения пункты. Греция обязывалась выплатить Турции контрибуцию в размере 4 млн фунтов стерлингов. Финансовое банкротство страны заставило державы-кредиторы образовать в 1898 г. так называемую Международную финансовую комиссию, в состав которой вошли представители Великобритании. Австро-Венгрии, России, Италии и Германии. Ее непосредственной задачей было обеспечение выплат процентов по займам и внешним долгам. Фактически она превращалась в высший финансово-распредительный орган Греции, которому поручался контроль над всеми финансами, сбором налогов и государственной монополией, существовавшей в табачной и винной отраслях промышленности. По своим результатам греко-турецкая война, несмотря на тяжелые последствия, не превратилась в общенациональную катастрофу с территориальными потерями для Греции. Сам остров Крит, события на котором послужили прологом для военных действий, вплоть до 1898 г. оставался под контролем шести европейских держав, включая Россию. После ухода оттуда германских и австро-венгерских войск он был разделен на британский, французский, российский и итальянский сектора. После восстания, произошедшего в сентябре 1898 г. в главном городе острова Кании и убийства в нем британского вице-консула, ситуация резко ухудшилась. В ноябре, после отбытия турецких частей с Крита,

 

 

143

 

там было создано Национальное управление, во главе которого встал принц Георгиос. Номинально, однако, сохранялся суверенитет Турции над островом. Была принята специальная конституция, а в 1899 г. на свое первое заседание собралось Национальное собрание. Фактически остров приобрел статус автономии в рамках Османской империи, но с очень широкими правами. Так, в частности, был принят собственный флаг нового образования, введена собственная валюта и предоставлено право выпуска собственных почтовых марок.

 

В то же время престиж отдельных представителей королевской семьи серьезно пострадал из-за военных поражений на фронтах. Прежде всего это касалось принца Константина, командовавшего греческими войсками под Лариссой. В не менее затруднительном положении находилась и его супруга принцесса София, брат которой император Вильгельм II поддерживал Турцию.

 

К концу XIX — началу XX в. новая политическая элита превратилась в ведущую силу, получив контроль над политическими партиями и оказывая влияние на решение управленческих и экономических вопросов [1]. Несмотря на многие негативные черты финансово-экономического положения Греции, проявившиеся к концу XIX в., в стране продолжалось развитие хозяйственной инфраструктуры и строительство основных торгово-промышленных центров. Быстрыми темпами застраивались Афины, Пирей, Патрас и Волос. Однако жизнь в Греции продолжала испытывать на себе влияние внешнеполитических факторов. Две темы доминировали в греческой внешней политике и определяли состояние общественного мнения в Греции — это критский и македонский вопросы. Развитие греческого общества и государства на протяжении второй половины XIX в. в серьезной степени зависело от решения нескольких проблем, влиявших как на внутриполитическое положение в стране, так и на ее место в систем международных отношений. Главными среди них продолжали оставаться экстерриториальное единство греков; избавление от патриархальности общественно-политической системы; поступательное развитие экономики. Сильная зависимость от внешнего фактора в лице великих держав и внутриполитическая нестабильность, определявшаяся своеобразием сформированной партийно-политической системы, не позволяли Греции реализовывать вплоть до начала XX в. программу превращения страны в региональную державу. Традиционная региональная раздробленность и высокая степень недоверия к государству, характерная для греческого национального менталитета, затрудняли формирование гражданского общества в его европейском понимании. Именно поэтому модернизационный процесс в его греческом виде касался, прежде всего, общественно-политических аспектов развития греческого общества. Из всех «новых» Балканских государств Греция единственная имела не только континентальные, но и морские

 

 

1. Λυρίντζης Χ. Το Τέλος των Τζακίωμ· Κοινωνία και Πολιτική στην Αχαία του 19ου Αίωνα. Αθήναι, 1991. Σ. 181-183.

 

 

144

 

интересы, что позволяло ей надеяться на усиление своих международных позиций за счет выгодного геостратегического расположения: Балканы, Средиземноморье, юго-восточная Европа. Однако это триединое с точки зрения геополитических качеств Греции состояние накладывало на нее серьезные обязательства, выполнение которых было невозможно без серьезных внутриполитических изменений. Сохранение в историко-политической традиции воспоминаний о восстании 1821 г. и войне за независимость влияло на многие интерпретационные особенности восприятия греками происходящих общественно-политических событий. В общественном мнении, а также в национальной греческой историографии широкое распространение получила, как отмечают уже ныне критически настроенные исследователи, во многом мифологизированная идея о том, что восстание 1821 г. было поднято против «тиранической власти Османского султана с целью не только достижения независимости от него, но и создания демократической государственности» [1].

 

Греко-турецкая война, «критские события», финансовое банкротство — таковы были события последних лет XIX в. Греция вступала в новый этап своего развития. Развитие первого из них в начале XX в. шло по весьма драматическому пути. В 1905–1906 гг. на острове вновь развернулось партизанское движение. Восстание 1905 г., которое возглавил молодой критский политик Элевтериос Венизелос, занимавший посты министра юстиции и иностранных дел в правительстве автономии, имело резко выраженный антиабсолютистский характер и было направлено во многом против принца Георгиоса. Позиция Э. Венизелоса по критской проблеме отличалась сбалансированностью, и он стремился не допустить преждевременных и неподготовленных действий по объединению острова с Грецией. За ходом выступления внимательно следили не только в Греции, где общественное мнение и политики поддерживали освободительную войну своих соотечественников, но и в Европе. Перспектива обострения ситуации в районе Балкан и Средиземного моря рассматривалась великими державами крайне негативно. Поэтому они постарались смягчить ситуацию, но в то же время и принять решительные меры. Они заключались в смещении принца Георгиоса с поста Высшего комиссара и назначение на это место представителя консервативного спектра греческого политического мира А. Займиса, пользовавшегося доверием держав.

 

Не менее актуальным для греческой политики и общественного мнения был так называемый македонский вопрос. В самосознании греков эта исто-рико-географическая область отождествлялась всегда с греческой национальной историей и греческой государственностью. К началу XX в. ее население было достаточно пестрым по своему этническому и конфессиональному составу. Помимо греков там проживали славяне, турки, албанцы.

 

 

1. Βόηλη Ε. «Πολίτευμα Ευροπαϊκόν»: Απόψεις για το πολίτευμα των ελλήνων κατα τον αγώνα (1821-1828) // Τα Ελληνικά, 1999. Φ. 49. — http://www.geocities.com/antequem/politeumaeuropaioko.htm

 

 

145

 

С образованием независимых балканских государств — Сербии, Греции и Болгарии — борьба за обладание этой территорией, находившейся под властью Османской империи, разгорелась между ними с особой силой. При этом каждая из сторон использовала для поддержки своих требований исторические и этнические аргументы. Борьба за право владеть Македонией сопровождалась активной пропагандой и насильственными действиями противоборствующих Балканских государств, стремящихся заручиться поддержкой местного населения. Греческая организация «Этники этерия» вела работу среди греков области по двум направлениям: во-первых, в сфере образования и пропаганды, и, во-вторых, в военно-организационной, включавшей создание вооруженных отрядов из числа местных греков и отправку добровольцев из Греции. На рубеже веков в Македонии насчитывалось 1 тыс. греческих школ с 75 тыс. учеников. В свою очередь болгарские школы посещало около 32 тыс. человек. Сербская организация, занимавшаяся аналогичной деятельностью и носившая имя Святого Саввы, не сумела распространить свое влияние на равное болгарскому числу школ или, тем более, греческих училищ.

 

К концу XIX в. в развитии «македонского вопроса» произошли серьезные изменения. Осенью 1893 г. в Салониках Д. Груев и ряд его сподвижников создали политический кружок, который в 1896 г. при активном участии Г. Делчева, Г. Петрова и небольшой группы их единомышленников был преобразован в Македонскую революционную организацию, переименованную позже в Тайную Македонско-Одринскую революционную организацию (ТМОРО). Ее целью, как это было записано в уставе, являлось объединение независимо от национального происхождения всех тех, кто выступал за революционную борьбу в интересах завоевания политической автономии Македонией и Адрианопольским (Одринским) вилайетом, находившимся под властью Османской империи. По мере развертывания партизанской борьбы на территории области все большей становится заинтересованность соседних Балканских стран в придании ей соответствующей ориентации — проболгарской, просербской или прогреческой. Межэтническое размежевание населения постепенно начинало приобретать резкие очертания. В 1895 г. в Софии был образован так называемый Верховный македонский комитет, членами которого стали выходцы из Македонии. «Верховисты», как их часто называли оппоненты, ориентировались в своей политике на Болгарию и выступали за присоединение Македонии к ней. В свою очередь Греция и Сербия поддерживали создание аналогичных комитетов на своих территориях. Вскоре внутри ТМОРО образовалось левое крыло во главе с Г. Делчевым, Я. Сандански и др., выступившее против подчинения организации интересам одной из балканских стран. Их лозунг был «Македония для македонцев». После восстания 1903 г., вошедшего в историю как Илинденское (в связи с тем, что оно началось в день церковного праздника — Ильин день) и его поражения, руководство организацией перешло в руки «верховистов». На протяжении 1903—1908 гг. внутри

 

 

146

 

ТМОРО, переименованной в 1905 г. во Внутреннюю Македонско-Одринскую организацию (ВМОРО), происходила борьба между «верховистами» и левым крылом, закончившаяся их размежеванием.

 

Борьба между вооруженными отрядами партизан, добровольцами из Греции, Болгарии и Сербии, с одной стороны, а также между ними и османскими воинскими и жандармскими подразделениями, с другой, превращали Македонию в территорию, где война всех против всех в начале XX в. становилась повседневной реальностью. В балканских государствах слагались песни в честь героев «македонской борьбы» — тех, кто сражался в этой области в интересах того или другого балканского народа. Среди греков-участников этих партизанских сражений уже на протяжении многих десятков лет звучит на первом месте имя Павлоса Меласа, считающегося национальным героем Греции.

 

Ситуация, сложившаяся в Македонии, была предметом специального рассмотрения на встрече российского царя и императора Австро-Венгрии. По ее результатам в сентябре 1903 г. была принята так называемая Мюрц-стегская программа. В соответствии с ее положениями предусматривалось создание международной жандармерии. Уже в начале 1904 г. начали прибывать иностранные офицеры. При этом зоны ответственности были распределены следующим образом: за Россией закреплялись Салоники, за Австрией — Ускюб (ныне г. Скопле), Британия контролировала Драму, за Францией закреплялся Серрес, а Монастир оказывался в зоне ответственности Италии.

 

Следующим пунктом программы было проведение соответствующих реформ управления и хозяйственно-экономической жизни в Македонии. Султанское правительство давно обещало предпринять шаги в этом направлении, однако дальше заверений и декларированных намерений дело не двигалось. В 1905 г. Британия взяла инициативу в свои руки и сумела договориться с другими великими державами выступить единым фронтом с требованием к Оттоманской Порте немедленно выполнить данные обещания, подкрепив этот ультиматум блокадой Мителины. В результате, как первый шаг, султан санкционировал прибытие в Салоники финансовых инспекторов из европейских государств.

 

Революция младотурок в июле 1908 г. имела и «греческое измерение». Изначально провозглашенная революционерами идеология «османизма», основным содержанием которой был тезис равенства всех граждан империи независимо от национальной и конфессиональной принадлежности, в конечном счете трансформировалась на практике в панисламизм и пантюркизм. 8 октября 1908 г. Национальный совет Крита принял декларацию об эносисе (воссоединении) острова с Грецией и послал своих представителей в греческий парламент. Однако под нажимом Великобритании Афины были вынуждены отказаться от признания независимости острова. В свою очередь и другие государства в той или иной степени оказались задействованы в складывавшихся в Османской империи событиях: Болгария обрела полную независимость, а Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину.

 

 

147

 

 

Переворот и/или революция: греческая война и мир

 

Внутриполитическая ситуация в Греции характеризовалась очередным всплеском напряжения. На этот раз среди наиболее недовольных оказались офицеры греческой армии. Причина коренилась в действиях принца Константина, культивировавшего атмосферу протекционизма и непотизма в вооруженных силах страны. В их рядах были созданы три тайные офицерские группы, выступавшие с программой военных, гражданских и экономических реформ. Продолжая традиции 1843 и 1862 гг., армия становилась, таким образом, одним из участников политической борьбы в стране. В июле 1909 г. произошло объединение этих подпольных групп в одну секретную офицерскую организацию «Военная лига», возглавляемую полковником Н. Зорбасом и насчитывавшую свыше 1,5 тыс. офицеров (в основном из числа младшего офицерского состава). Программа действий Лиги была изложена ею в специальном меморандуме. Прежде всего выдвигалось требование отстранения принца Константина и других членов королевской семьи от руководства вооруженными силами Греции. На посты министров обороны и военно-морских дел должны были назначаться кадровые действующие офицеры. Помимо этого предусматривалось увеличение расходов на армию, введение жесткого контроля за финансами и снижение налогового бремени. Решительность военных воспринималась с тревогой гражданскими политиками, к которым обратились представители Лиги.

 

В июле 1909 г. со своего поста ушел премьер-министр Теотокис. Заменивший его Д. Раллис, симпатизировавший сначала «Военной лиге», отказался 27 августа принять ее делегацию. В ответ на это афинский гарнизон, располагавшийся в местечке Гуди, демонстративно был выведен в город командовавшими им офицерами и фактически взял столицу под контроль. «Движение Гуди» (или, как часто еще называют эти события, «Революция Гуди»), распространилось и на другие части страны. Король был вынужден принять требования восставших. Из армии были удалены все члены королевской семьи, восстановлены в звании незаслуженно уволенные ранее офицеры. На смену премьер-министру Д. Раллису пришел К. Мавромиха-лис, поддерживавший уже давно контакты с Лигой. События августа 1909 г. были по своему характеру типичным бескровным военно-политическим переворотом, но в рамках существовавшей общественно-политической системы и не затрагивал ее основ. Он скорее всего представлял собой попытку проведения частичных реформ под силовым нажимом армии. Однако именно незавершенность этого процесса подтолкнула в начале 1910 г. «Военную лигу» вновь прибегнуть к силовым методам и пригрозить королю установлением военной диктатуры в случае, невыполнения требований. В целях реализации своей программы руководители Лиги обратились с. требованием к королю Георгиосу I назначить премьер-министром Э. Венизелоса — политика, не связанного с традиционными политическими кланами страны. В создавшейся ситуации и Лига, и новый премьер нуждались

 

 

148

 

друг в друге в борьбе против широкого круга оппонентов, а также против нажима со стороны престола. Король был вынужден согласиться на проведение новых выборов в Национальное собрание, которому предстояло изменить конституцию 1864 г. При этом предусматривалось избрание в два раза больше членов собрания, чем обычно, так как им предстояло заниматься конституционным вопросом. В ходе выборов сторонники Э. Венизелоса получили 146 мест, Теотокиса — 112, Раллиса — 67, а остальные 37 были последователями Мавромихалиса и Займиса. Вскоре после возвращения с Крита в сентябре 1910 г. Венизелос возглавил правительство. Стремясь получить большинство в новосозданном парламенте, он объявил о новых выборах в декабре того же года. На них определилась победа критянина (300 мест из 362). Такой результат был связан с тем, что большинство оппозиционных партий отказалось принимать участие в выборах. Венизелос превратился в единственного и неоспоримого лидера политического мира Греции. Король Георгиос I тут же попытался использовать сложившуюся ситуацию для укрепления собственного положения, пошатнувшегося после греко-турецкой войны и событий 1909 г. Он поддержал нового премьера в его начинаниях. В свою очередь и Э. Венизелос был заинтересован в том, чтобы выйти из-под контроля «Военной лиги» и проводить собственную политику. Его первыми действиями на этом посту стали освобождение ряда офицеров, пытавшихся подавить восстание 1909 г., а также создание специального поста Главного инспектора вооруженных сил, на который был назначен принц Константин. Эти действия были направлены на укрепление позиций Венизелоса среди тех, кто стоял в оппозиции к «Военной лиге» или был близок к престолу. В 1911 г. он провел конституционную реформу, внеся более полусотни поправок и добавлений в конституцию 1864 г.

 

Конституционная реформа затронула широкий спектр социально-политических, хозяйственно-экономических и военных проблем страны. Прежде всего она коснулась законодательной власти. Отныне кворум в парламенте снижался с 1/2 до 1/3 количества депутатов. Этот шаг был призван положить конец распространенному в парламентской практики страны «шантажу неявкой».

 

В соответствии с положениями конституции прием на государственную службу должен был происходить только по результатам экзаменов, начальное образование становилось бесплатным и обязательным. Была определена минимальная заработная палата для детей и женщин, сокращена ставка процента по кредитам и займам, введен прогрессивный подоходный налог. Создавалось министерство экономики, и легализировались профсоюзы. Сам Венизелос занял посты военного и морского министров с тем, чтобы лично заняться реформой системы обороны страны. Ликвидация бюджетного дефицита в 1910-1911 гг. позволила провести реорганизацию и переоснащение вооруженных сил Греции. При этом премьер обратился за помощью к Великобритании и Франции, которые послали свои

 

 

149

 

военные миссии и инструкторов соответственно для подготовки флота и сухопутных сил.

 

Не менее важные преобразования коснулись и сельского хозяйства. В соответствии с положениями новой конституции государство имело отныне право проводить конфискацию земли и собственности в «национальных интересах». Фактически эта общая на первый взгляд статья закона имела и конкретное приложение — правительство получало возможность провести земельную реформу в Фессалии, где преобладало крупное землевладение. Ставка на средние социальные слои при учете баланса интересов «трех столпов» греческой политической жизни — монархии, парламента и армии — таков был вектор политической деятельности премьера-реформатора.

 

Программа Венизелоса по реформированию политической и хозяйственно-экономической жизни тесно переплеталась с его реформаторской деятельностью и во внешнеполитической области. Для Греции ее положение в системе международных отношений и связей играло одну из ведущих ролей, так как уже с момента образования новогреческой государственности определилась прямая зависимость внутриполитической ситуации в стране от характера ее взаимоотношений с основными мировыми державами и соседними государствами, включая молодые Балканские страны — Болгарию, Сербию, Черногорию и Румынию. К концу первого десятилетия XX в. на Балканах начинает складываться новая система внутрирегиональных отношений. Новообразованные государства полуострова переходят к активным действиям по защите своих национальных интересов и реализации внешнеполитических доктрин, главными составляющими которых были освобождение соотечественников из-под турецкого ига и перераспределение контроля над территориями, рассматривавшимися в соответствии с историческими и национальными традициями народов этих стран их составной частью. Несмотря на разнонаправленность векторов внешнеполитических устремлений и нередко взаимную враждебность, для Балканских государств все очевидней становилась необходимость объединения усилий против общего противника — Турции и расширяющей свои балканские владения Австро-Венгрии. Поиск возможного союзника (или союзников) в складывавшейся ситуации был актуальным и для Греции, чья внешнеполитическая доктрина, оформленная в виде концепции «Μεγάλη Ιδέα», продолжала сохранять свою силу.

 

Весной 1912 г. был сделан первый шаг на пути создания военно-политического союза балканских государств. 13 марта Болгария и Сербия подписали специальный договор о взаимной помощи в случае попыток одной из великих держав захватить балканские владения Османской империи. При этом и Белград и София имели в виду прежде всего усилия Австро-Венгрии расширить свои владения на полуострове. Обе стороны договаривались также (что было запротоколировано в секретном приложении) о совместном наступлении на Турцию с целью освобождения Македонии, которую предусматривалось разделить между Болгарией и Сербией. Военная

 

 

150

 

болгаро-сербская конвенция, заключенная 12 мая 1912 г., дополненная договором между Генеральными штабами армий двух стран стали прологом к заключению 29 мая 1912 г. болгаро-греческого союзного договора и военной конвенции 5 октября 1912 г. Осенью того же года Болгария и Черногория достигли устного соглашения о совместных действиях против Османской империи. Активность дипломатии Балканских стран получала поддержку со стороны России, Англии и Франции, опасавшихся усиления австрийских и германских позиций в регионе.

 

Со стороны составивших Балканский союз государств все настойчивее раздавались требования к Турции провести реформы в ее европейских владениях, прежде всего в Македонии и Фракии, с целью реализации обусловленного ранее права этих областей на автономию. Турция отказалась от предъявленного ультиматума. 9 октября 1912 г. Черногория начала боевые действия против Османской империи, а через девять дней выступили в ее поддержку Болгария, Греция и Сербия. Армия союзных балканских государств насчитывала свыше 603 тыс. человек, при этом Болгария выставила около 230 тыс. В свою очередь турецкая армия не превышала 412 тыс. человек и начавшиеся боевые действия застали ее в момент реорганизации. Целью Болгарии и Сербии было получение большей части Македонии, а София еще рассчитывала на приобретение Салоник и Западной Фракии. Сербия была готова поделить с Грецией Албанию. Боевые действия, продолжавшиеся вплоть до декабря 1912 г., показали силу Балканского союза, с одной стороны, и, с другой, — его зависимость от великих держав. Турция оказалась на грани полного поражения. Заключение перемирия между воюющими сторонами 3 декабря должно было стать прологом для подписания полномасштабного договора. На лондонской конференции послов, проходившей в конце 1912 — начале 1913 г., была сделана попытка выработать прелиминарные условия договора. Однако произошедший 23 января 1913 г. младотурецкий переворот существенно изменил ситуацию — новое правительство в Стамбуле отказалось выполнять оговоренные ранее условия. Последовавшие боевые действия привели к полному поражению турецкой армии и потере контроля Турции над Адрианополем и Яниной. Пытаясь обострить противоречия между балканскими союзниками и усилить прогерманскую группировку в Греции, турки разработали и осуществили план физической ликвидации греческого короля Георгиоса I, который был убит 13 марта 1913 г. в Салониках. Новым королем стал прогермански настроенный Константинос I, находившийся в конфронтационных отношениях с премьер-министром страны Э. Венизелосом, ориентировавшимся на Великобританию и державы Антанты. Подписание в апреле 1913 г. перемирия между Турции, с одной стороны, и Грецией, Болгарией, Сербией, с другой, означало окончание Балканской войны. Лишь Черногория продолжала осаду Шкодера, которую, однако, была вынуждена прекратить под нажимом великих держав.

 

В соответствии с положениями заключенного 30 мая 1913 г. Лондонского мирного договора на Балканах и в регионе Средиземноморья происходили

 

 

151

 

серьезные территориальные изменения. Прежде всего Албания признавалась независимым государством. Остров Крит наконец воссоединялся с Грецией. Все балканские владения Турции переходили в состав государств Балканского союза (за исключением небольшой части Восточной Фракии и столицы Османской империи — Стамбула). Болгария, Сербия и Греция получали соответствующие части Македонии и Фракии. При этом территориальные приращения Болгарии оказались наиболее значительными. Однако уже с. самого начала выявились противоречия между державами — участницами Балканского союза. Сербия хотела больших компенсаций в Македонии из-за того, что она не получила выхода к Адриатическому морю. В свою очередь Греция претендовала на увеличение территориальных приращений в Южной Македонии и Западной Фракии. Э. Венизелос, стремясь обезопасить страну от возможной конфронтации с Болгарией в будущем, предоставил ей возможность выхода в Эгейское море и согласился на передачу под болгарский контроль портов Адрионополь (Дедеагач), Макри и Порто Ларго. Более того, существовала реальная возможность перехода к Болгарии и части района Каваллы.

 

К требованиям Греции и Сербии в отношении Болгарии добавились еще и требования Румынии, желавшей получить за свой нейтралитет в Балканской войне Добруджу. В Софии были также недовольны тем фактом, что Салоники не попали под болгарский контроль. На все это накладывалось еще влияние и внешнего фактора — активизировала свои усилия, направленные на раскол Балканского союза, Германия. Взаимные претензии Балканских государств свидетельствовали о нарастании военно-политической конфронтации между ними и о фактическом развале Балканского союза. 1 июня 1913 г. Греция и Сербия подписали секретный договор, направленный против Болгарии. Его основным содержанием была ревизия результатов Первой Балканской войны в части, касавшейся распределения бывших османских владений между прежними участниками антитурецкой коалиции. Реализация военно-политического союза сулила Греции получение тех частей Македонии и Фракии, на которые она претендовала. В свою очередь Болгария, поддерживаемая Германией, также вела подготовку к боевым действиям, сконцентрировав на широком фронте от Дуная до Эгейского моря пять армий. 29 июня болгарские войска атаковали сербские и греческие позиции без объявления войны. Совместными усилиями греческих, сербских, черногорских, а затем и румынских частей, наступавших на Софию, болгарская армия оказалась фактически разгромлена. Ситуацией воспользовалась Турция, захватившая Адрианополь. 10 августа 1913 г. был подписан Бухарестский договор. В соответствии с ним Греция фактически увеличила вдвое свою территорию после включения в ее пределы большой части Южной Македонии. Население Греции возросло с 2 млн 800 тыс. человек до 4 млн 800 тыс. В свою очередь Сербия получила северную и центральную части Македонии, а Румыния — Добруджу. Не осталась в стороне от территориальных изменений и Турция, которая возвратила под свой контроль Адрианополь и часть Фракии.

 

 

152

 

По своим результатам и Первая и Вторая Балканские войны оказались успешными для Греции, которая смогла частично реализовать свою внешнеполитическую программу. Примечательно, что сочетание «континентальных» и «морских» интересов в греческой внешнеполитической практике впервые было реализовано в рамках региона, где шла борьба местных «малых держав» за доминирование, на полуострове. В глазах общественного мнения страны Э. Венизелос становился фигурой номер один греческой политики. Росту его авторитета среди греков за пределами страны способствовала проводимая им жесткая и в то же время гибкая политика по защите интересов Греции и находящихся в Османской империи соотечественников. Среди внешнеполитических проблем, стоявших в повестке дня греческой дипломатии, продолжали, однако, оставаться так называемый македонский, северо-эпирский и додеканезский вопросы. Отношения с Турцией требовали постоянного внимания. Превращение Греции в балканскую державу требовало от нее закрепления своего положения в системе складывающихся внутрирегиональных связей и отношений с великими державами. Хозяйственно-экономическое и финансовое развитие страны должно было соответствовать ее новому статусу.

 

Балканские войны и последующее урегулирование территориальных проблем на полуострове не привели к миру. Противоречия между сложившимися на европейском континенте военно-политическими блоками — Антантой (включавшей в себя Англию, Францию и Россию) и Центральными державами (Германией и Австро-Венгрией) приобретали характер резкого противостояния. Балканский регион был расколот на несколько группировок. Сербия стояла на стороне Антанты. Болгария являлась сторонницей Германии, которая поддерживала Турцию. В Греции обострилось соперничество между проантантовской и прогерманской группировками. Проантантовский лагерь составляли силы, близкие Э. Венизелосу — давнему стороннику сближения с Британией. Во главе германофилов стояли околодворцовые круги и король Константинос I, женатый на сестре Вильгельма II. Попытки Антанты создать блок Балканских государств с участием Болгарии, Сербии и Греции нашли поддержку у Венизелоса, согласного в знак примирения с Болгарией передать ей район Каваллы, за что Греция получала бы в виде компенсации западную часть Малой Азии. Однако Болгария оказалась под полным влиянием Германии, которая стремилась не допустить создания проантантовского союза в регионе, и любые переговоры о его образовании были невозможны. Венизелос попытался прозондировать отношение Германии к позиции Греции по ее спорным с Турцией вопросам. Ответ Берлина не оставлял никаких сомнений, что поддержка будет оказана Османской империи.

 

Ситуация на европейском континенте развивалась в сторону усиления военно-политического противостояния между двумя блоками, которые расширяли свое влияние и на малые государства Европы. К середине 1914 г. положение в Греции характеризовалось стабильным хозяйственно-экономическим ростом и существенным улучшением финансовой системы,

 

 

153

 

испытывавшей на протяжении предыдущих десятилетий XIX в. многочисленные кризисы. Во внутриполитическом отношении также произошли изменения. Главным из них было усиление позиций Э. Венизелоса и возглавлявшейся им Либеральной партии. Большое влияние на состояние общественного мнения страны оказало поступательное хозяйственно-экономическое развитие. Наиболее серьезным аспектом внутриполитического положения Греции, влиявшим и на ее международные позиции, было резкое противостояние между прогермански настроенным королевским двором во главе с Константиносом I и широкими политическими кругами, связанными с Либеральной партией Венизелоса, ориентировавшимся на Антанту. В условиях нарастания военно-политического кризиса это обстоятельство имело большое значение для судьбы страны. Объявление 25 июля 1914 г. австро-венгерского ультиматума Сербии стало окончательным водоразделом между двумя группировками в греческой политической жизни. На запрос сербского премьер-министра Н. Пашича относительно греческой позиции в разворачивающемся конфликте греческий премьер Э. Венизелос заявил, что в вопросе войны с Австрией его правительство может принять решение после получения «полной информации». Что же касалось возможного нападения Болгарии на Сербию, то греческая позиция была более однознача-на — Венизелос заявил своему сербскому коллеге о безусловной поддержке Белграда. Особую тревогу греческого премьера вызывала вероятность союза Болгарии и Турции на общей антисербской и антигреческой платформе. Подобное развитие событий было чревато для Греции потерей территориальной целостности. Не желая провоцировать страны германо-австрийской коалиции, Венизелос сообщил в Белград, что его страна будет соблюдать «доброжелательный нейтралитет», но в случае болгарской агрессии выступит на стороне Сербии. Пока греческий премьер-министр вел активные консультации со своим сербским партнером, король Константинос I начал тайные контакты с германским кайзером с тем, чтобы заручиться его поддержкой в интересах соблюдения греческих интересов. Однако, как и прежде, германский ответ был категоричным — Греция должна занять свое место в австро-германском лагере. В августе 1914 г. ситуация достигла своей кульминации, так как Константинос был вынужден заявить германскому кайзеру — своему двоюродному брату, что лично он с симпатией относится к Германии и ее позициям на мировой арене, но существуют объективные трудности и прежде всего военно-стратегического порядка (возможность военно-морской блокады Греции странами Антанты), которые не позволяют Афинам перейти полностью в стан Центральных держав. Фактически греческий король, не имея полномочий на проведение внешнеполитического курса (что было оговорено конституцией), гарантировал нейтралитет страны в отношении Германии и ее союзников. Однако, несмотря на королевские усилия, Венизелос, получив поддержку подавляющей части населения, однозначно выступил за союз с Антантой. Британское правительство поспешило дать гарантии Греции, что окажет поддержку в случае турецкого нападения. После начала Первой мировой

 

 

154

 

войны Греция с согласия держав-покровительниц и Италии ввела в декабре 1914 г. свои войска в Северный Эпир, где они должны были находиться вплоть до мирной конференции, которой предстояло решить судьбу этой территории и в целом Албании. Однако вскоре греческий король Константинос в довольно резкой форме сообщил представителю британского правительства о невозможности для Греции занять место среди членов Антанты. Сделанное под воздействием «германской партии» заявление лишь усилило конфронтацию между Константиносом и Венизелосом. Пытаясь воздействовать на короля, премьер подал в отставку, которая, однако, не была принята, так как была бы воспринята в греческом обществе явно с недоброжелательных для престола позиций. К тому же Константинос не собирался давать Венизелосу возможность открыто выступить против трона, связав его участием в правительстве.

 

В начале 1915 г. представители Антанты вновь попытались наладить контакты с Грецией. 24 января Британия предложила греческому правительству присоединиться к союзным силам в боевых действиях на балканском и средиземноморском фронтах. При этом греческой стороне гарантировалась передача больших территорий в Малой Азии с компактным греческим населением. Венизелос обратился со специальным письменным посланием к королю Константиносу, изложив свои оценки и предложения. Прежде всего он отметил, что территориальное расширение Греции возможно в случае, если будет найден компромисс с Болгарией и Румынией. Чтобы избежать конфронтации с Софией, предлагалось передать под болгарский контроль район Каваллы и тем самым обеспечить выход Болгарии к Средиземному морю (о чем давно мечтали болгарские правящие круги). Получив информацию, что Румыния не будет занимать дружественную Греции позицию, Венизелос вновь обратился к королю с предложением решить с болгарами вопрос о Кавалле. Его аргументация в этом отношении была проста — передача района, в котором проживает 30 тыс. греков (с последующим их переселением), будет компенсировано приобретением несопоставимо больших территорий в Малой Азии с греческим населением, насчитывавшем более 800 тыс. человек. На заседании греческого совета министров вопрос о передаче Каваллы болгарам был фактически решен. Однако последовавшие события показали тщетность реализации предложенного Э. Венизелосом плана, так как Болгария окончательно присоединилась к блоку Центральных держав.

 

В феврале 1915 г. силы Антанты провели операцию в Дарданеллах. Несмотря на настойчивые попытки Венизелоса убедить Константиноса в необходимости участия в ней и Греции, последний отказался от этого, сославшись на мнение Генерального штаба, возглавлявшегося прогермански настроенным полковником И. Метаксасом, заявлявшем о невозможности для страны участвовать в крупномасштабных операциях в силу неподготовленности ее вооруженных сил. Пытаясь добиться своих целей, Метаксас заявил о своей отставке, что делало невозможным вообще какие-либо действия со стороны греческой армии. В результате дворцовых интриг и отказа

 

 

155

 

Константиноса занять проантантовские позиции Э. Венизелос подал в отставку, а на его место королем был приглашен Гунарис, который и сформировал кабинет. Сложившееся положение придало уверенность германской агентуре в стране, которая активизировала свои усилия на пропагандистском фронте. Через подставных лиц начался массовый подкуп главных редакторов газет и проникновение в околоправительственные круги.

 

Тем временем складывавшееся в районе Средиземноморья положение характеризовалось крайней противоречивостью. 6 марта 1915 г. Россия получила согласие Антанты на оккупацию Константинополя и не была заинтересована в участии греческих вооруженных сил на данном направлении. Неудача 18 марта операции в Проливах использовалась королем Константиносом для оправдания правильности позиции нейтралитета Греции.

 

Прошедшие 13 июня 1915 г. парламентские выборы, несмотря на всевозможные нарушения и подтасовки, принесли победу Либеральной партии Э. Венизелоса, которая получила 123 из 184 мест в парламенте страны. Противодействие антивенизелистских сил было настолько сильным, что они постарались сохранить у власти Гунариса даже после своего очевидного поражения. 10 августа Венизелос вновь оказался у власти. Конфликт между премьер-министром и королем развивался по нарастающей. В свою очередь произошли очевидные перемены в политике Антанты в отношении Болгарии и было принято решение принять активные меры в районе Средиземноморья, отказавшись от каких-либо уступок Софии. Союзный флот готовил десант на греческую территорию. Повинуясь воле короля, Венизелос выразил 2 октября 1915 г. формальный протест от имени правительства, но дал понять, что он лично поддерживает этот шаг Антанты. Одновременно премьер-министр продолжал проантантовскую позицию, чем навлек на себя гнев Константиноса, заявившего в специальном послании Венизелосу о своем несогласии с позицией Либеральной партии и ее вождя. В ответ на это последний обратился к королю с просьбой о своей отставке, которая была принята. Буквально через несколько часов после этого десант Антанты высадился в местечке Карабурун, недалеко от Салоник.

 

Новый кабинет, сформированный А. Займисом, включал в себя бывших премьер-министров Греции, занимавших этот пост в недавнем прошлом, — Гунариса, Раллиса, Теотокиса и Драгумиса. Однако и Займис был вынужден считаться со сложившейся ситуацией, что выразилось в его позиции «продолжать прежний курс». В ноябре 1915 г. наступила развязка давно назревавшего конфликта между Венизелосом и его противниками из рядов прогерманского лагеря греческих политиков. В парламенте страны бывший премьер получил большинство в поддержку своей политики. Дело закончилось роспуском парламента и назначением новых общенациональных выборов на 15 декабря 1915 г. Венизелос потребовал от своей партии и ее сторонников воздержаться от участия в них в связи с тем, что в этот момент проходила мобилизация, а разгон парламента был незаконным.

 

 

156

 

Прошедшее голосование принесло победу антивенизелистам, использовавшим весь арсенал фальсификаций, запугивания и т. д.

 

Тем временем боевые действия начинали разворачиваться на греческой территории. Попытки Константиноса договориться с Центральными державами не привели к желаемым результатам. Внутриполитический конфликт в стране нарастал. Болгарские войска захватывали города в принадлежавшей ранее Греции части Македонии. Был потерян контроль над Северным Эпиром. Все это усугубляло внутриполитическое противостояние, которое вылилось 30 августа 1916 г. в восстание, организованное группой офицеров-венизелистов, состоявших в созданной еще в декабре 1915 г. организации «Национальная оборона». В нее входили и влиятельные гражданские политики, поддерживавшие Либеральную партию. В октябре 1916 г. Венизелос вернулся с островов, куда он направился летом в поисках политической поддержки среди местных жителей и прежде всего своих земляков-критян. Вскоре он возглавил сформированное из членов «Национальной обороны» Временное правительство, в которое вошли помимо него известные военные деятели — адмирал П. Кундуриотис и генерал П. Даклис. Новая администрация избрала местом своего пребывания Салоники. Таким образом Греция разделилась на две части — находящуюся под контролем роялистов и тех, кто поддерживал Венизелоса. Державы Антанты оказали материальную и военную помощь Временному правительству. Военно-морские силы союзных держав блокировали находившиеся под контролем роялистов районы страны. Используя военную поддержку государств Антанты, Венизелос сумел взять Афины и захватить власть. Король Константинос был вынужден отречься от престола и передать 12 июня 1917 г. права на трон своему сыну Александросу. Фактически Греция перешла полностью в стан Антанты. 15 сентября 1918 г. греческие вооруженные силы приняли активное участие в массированном наступлении на южно-балканском направлении. 29 сентября 1918 г. было подписано перемирие с Болгарией, а 30 октября — с Турцией. Перемирие в Германией, заключенное 11 ноября 1918 г., ознаменовало окончание Первой мировой войны.

 

В январе 1919 г. в Париже начала работу мирная конференция, в задачу которой входило решение всего комплекса вопросов, связанных с окончанием мирового военно-политического конфликта. Грецию на этом форуме представлял ее премьер-министр Э. Венизелос, который развил активную деятельность, направленную на реализацию греческих внешнеполитических интересов. Требования, сформулированные главой греческой делегацией, включали в себя решение территориальных вопросов в том виде, как они рассматривались в Афинах. Во многом исходя из стремления показать союзникам по Антанте активную роль Греции в военно-политическом блоке, Э. Венизелос согласился на отправку экспедиционного корпуса на юг России, где они составляли часть многонациональных сил антибольшевистской коалиции. Участие в совместных боевых действиях против захвативших власть в России большевиков, пытавшихся взять под контроль всю

 

 

157

 

территорию бывшей Российской империи и установить коммунистическую диктатуру, давало повод надеяться греческому премьеру на удовлетворение греческих требований, предусматривавших переход к Греции Фракии, Северного Эпира, Смирны, прилегающей территории побережья Малой Азии и Додеканезских островов. В мае 1919 г. Афины получили согласие держав Антанты на занятие Смирны, которая перешла под греческий контроль после высадки греческого десанта. Несмотря на противодействие разрозненных турецких вооруженных формирований, попытавшихся отбить греческое наступление, город оказался в руках греков. Успешные действия греческих вооруженных сил, однако, серьезно зависели от позиции ведущих европейских держав Антанты, имевших собственные интересы в регионе Малой Азии, Средиземноморья и Ближнего Востока. Наиболее остро соперничество развивалось между Францией и Британией, которые, преследуя свои цели в данном регионе, по-разному относились к Турции. Британский премьер-министр Ллойд Джордж выразил поддержку своей страны Греции, в то время как Франция, видя в усилении греческих позиций в Средиземноморье «британскую руку», начала покровительствовать (хотя и не открыто) Турции. На проходившей 11 мая 1920 г. конференции в Спа Греция фактически получила право на присоединение Фракии и северо-западных частей Малой Азии, включая район Смирны. Севрский мирный договор, подписанный 10 августа 1920 г. султанским правительством, с одной стороны, и представителями Англии, Франции, Италии, Греции, Армении, Бельгии, Польши, Румынии и Королевством сербов, хорватов и словенцев, с другой, для Греции означал переход под ее контроль всей Фракии, Эгейских островов и Смирны. Официально в ряде районов, переданных Греции, сохранялось местное турецкое самоуправление, которое могло функционировать на протяжении последующих пяти лет вплоть до окончательного их вхождения в состав Греции. Что же касалось Додеканезских островов, которые переходили под контроль Италии, то в соответствии с двусторонним итало-греческим договором они в конечном счете должны были быть переданы Греции.

 

Подписанный представителями султанского правительства Турции Севрский договор оказался недолговечным и никогда не был ратифицирован, так как фактически взявшее в свои руки в большей части страны прави-тельство националистов во главе с К. Ататюрком, сделавшим Анкару столицей новосоздаваемого государства, отвергло его еще на стадии подписания. Разраставшееся под руководством Ататюрка движение, сочетавшее национализм и революционность, представляло угрозу многочисленному греческому населению Малой Азии, насчитывавшему около 1,5 млн человек. Поэтому контроль над частью этой территории, осуществлявшийся греческими вооруженными силами, имел не только военно-политическое, но этническое значение для Греции.

 

Реализация решений Парижской мирной конференции, а также ряд других договоренностей способствовало превращению Греции в ведущую

 

 

158

 

балканскую и средиземноморскую державу. Во многом это произошло благодаря энергичным усилиям премьер-министра страны Э. Венизелоса. Однако внутриполитическое положение в стране оставалось сложным и характеризовалось противоборством двух политических сил — венизелис-тов и монархистов. В борьбе с оппонентами Венизелос использовал как аргумент достигнутые им внешнеполитические успехи. Стремясь усилить свои позиции, он обратился к парламенту страны с тем, чтобы получить его согласие на роспуск и проведение новых парламентских выборов, что и произошло. События развивались в Греции стремительно. Совершенно неожиданно 25 октября от заражения крови после укуса ручной обезьянки скончался молодой греческий король Александрос. В связи с нерешенностью проблемы престолонаследия было принято решение о назначении регентом адмирала П. Кундуриотиса. Попытка предложить принцу Павлосу греческую корону, предпринятая сторонниками Венизелоса, окончилась безрезультатно, так как кандидат отказался от участия в этом мероприятии, обосновав свою позицию тем, что ни его отец — король Константинос, ни его старший брат никогда не отрекались от своих прав. Таким образом, силы монархистов оказались объединены под водительством Константи-носа, а венизелистский план их «распыления» между различными претендентами на трон и выбор управляемого и нелегитимного короля Павла не удался.

 

 

На пути к республике

 

Прошедшие 14 ноября 1920 г. парламентские выборы завершились поражением Либеральной партии Э. Венизелоса, так как из 370 мест они получили только 120. Потерпев неудачу, премьер-министр подал в отставку и отбыл из страны. Во многом поражение Либеральной партии и ее вождя, добившегося для Греции за сравнительно короткий период серьезных результатов, было связано с широко распространившимся недовольством слишком большой цены греческих побед. Прежде всего это касалось падения уровня жизни и военной усталости населения. Плоды побед, несмотря на их очевидность, не рассматривались в греческом обществе как предпосылка для серьезных долговременных изменений в социально-экономической области. Парадокс складывавшейся ситуации заключался в том, что в общественном сознании существовало непонимание конкретных перспектив достигнутого Венизелосом. Следующим ударом по престижу бывшего премьер-министра было успешное для монархистов проведение 5 декабря плебисцита относительно возвращения короля Константиноса на трон. Это событие совпало по времени с обострением разногласий внутри Антанты, обусловленными взаимоисключающими интересами составляющих ее держав в районе Средиземноморья и Ближнего Востока, что не могло не повлиять на позиции Греции в средиземноморско-балканском регионе, так-как без сильной поддержки союзных стран было невозможно рассчитывать на серьезные успехи в противостоянии с Турцией. Изменение политики

 

 

159

 

Лондона, Парижа и Рима выявило направленность их интересов. Британия уже не столь активно, как ранее, поддерживала Грецию в Малой Азии, так как хотела сохранить в глазах мусульман Индостана, где находились основные британские колонии, образ невраждебной силы, имеющей хорошие отношения с турецким халифатом (выступавшем в роли покровителя всех мусульман). Италия, в свою очередь, не желала усиления Греции в Средиземноморье и на Балканах. Франция надеялась получить Киликию и заручиться при этом поддержкой... Турции. Подобные калькуляции, однако, не учитывали в достаточной степени разрастающееся движение, во главе которого стоял Ататюрк, создавший собственное правительство, независимое от находившегося в Стамбуле султанского. Таким образом, Греция постепенно оказывалась один на один с растущей мощью революционно-националистического движения Кемаль-паши, сумевшего сплотить различные социальные слои Турции.

 

Серезным испытанием для Греции, являвшимся одновременно и окончательным прояснением позиций европейских стран — ее союзниц, стала февральская (1921) конференция в Лондоне. От Греции на ней присутствовал премьер-министр Калогеропулос, возглавлявший делегацию, а от Турции — представители как центрального султанского правительства, так и анкарского правительства Ататюрка. Уже в ходе работы конференции стало ясно, во-первых, что делегация Кемаль-паши одержала верх над султанскими представителями, и, во-вторых, что как Италия, так и Франция заняли туркофильскую позицию. Греки резко отреагировали на предложение Парижа и Рима создать некую межсоюзническую комиссию, в задачу которой входило бы решение вопроса о Смирне и Фракии.

 

Стремясь не допустить каких-либо обсуждений вопроса о Малой Азии, греческие представители из числа офицеров генерального штаба заявили о возможности со стороны Греции в течение трех месяцев собственными силами добиться полного контроля над Малой Азией. Эти самоуверенные и не отвечавшие реальному положению дел декларации лишь вводили в заблуждение руководство страны и порождали иллюзии относительно мощи и боеспособности ее вооруженных сил. Внутриполитическая жизнь Греции характеризовалась активизацией антивенизелистских сил, стремившихся взять реванш над своими оппонентами. Новый парламент, провозгласив себя Конституционным собранием, принялся за разработку и утверждение дополнений и изменений к конституции страны. Экономические мероприятия, главным из которых было увеличение военных расходов, усиливали и без того растущую инфляцию и серьезно влияли на понижение жизненного уровня населения. Мобилизация на воинскую службу, проведенная на фоне столетия празднования начала национально-освободительного восстания 1821 г., позволила довести численность вооруженных сил до 300 тыс. человек. Все очевидней становилось стремление правящих кругов Греции реализовать изложенный на Лондонской конференции план взятия под контроль всей Малой Азии.

 

 

160

 

Подготовка к войне весной 1921 г. была закончена. В конце марта греческие вооруженные силы начали операции в этом регионе. В соответствии с. существовавшими в греческом генеральном штабе представлениями о военной мощи страны боевые действия не должны были затянуться надолго. Взятие Константинополя греческими войсками рассматривалось среди высших военных кругов Греции со всей серьезностью и не вызывало сомнений. Более того, уже. существовали планы коронации короля Константина в соборе Святой Софии. Однако слабая техническая оснащенность, неподготовленность офицерского корпуса, поредевшего за время антиве-низелистских чисток и отсутствие достаточных финансовых средств стали негативно влиять на операции греческих войск против Кемаль-паши с самого начала. Боевые действия демонстрировали череду побед и поражений греков, на начальном этапе они смогли взять на некоторое время инициативу в свои руки. Не лучше обстояло дело и с международной поддержкой Афин. Весной 1921 г. основные, европейские державы, союзники Греции по Антанте — Британия, Франция и Италия, — заявили о своем нейтралитете в греко-турецком конфликте. Более того, они предложили свое посредничество при возможных двусторонних переговорах, на что греческая сторона ответила отказом. Наступление греческих войск 15 июня 1921 г. позволило им взять под контроль центральные стратегические пункты в Малой Азии — Афиум Карахиссар и Эскишехир и перейти к операции против штаб-квартиры кемалистов, где они расположили свое правительство, — Анкары, С военно-оперативной точки зрения поход на столицу националистов требовал хорошей подготовки, прежде всего обеспечения войск провиантом и транспортными средствами. Это понимали военные, однако политики требовали как можно быстрее уничтожить силы Кемаля-паши и настаивали на немедленном наступлении на Анкару и ее взятии.

 

К августу 1921 г. греческие войска оказались сконцентрированы в южной части Малой Азии и под их контролем находилась большая территория. В двадцатых числах августа линия главного противостояния между кемалистскими силами и греческой армией проходила по правому берегу р. Сакарья (по-греч. Сангариос). Боевые действия 23 августа — 13 сентября закончились поражением греков, которые были вынуждены отступить. Ситуация, в которую попала Греция после случившегося на берегу Сакарьи, свидетельствовала о фактической ее изоляции на международной арене. Попытки Афин получить поддержку в Париже, Риме и Лондоне встречали или откровенно враждебное или завуалированно-нейтральное отношение. Греческая дипломатия рассчитывала в сложившихся неблагоприятных условиях опереться на британскую помощь, так как из всех других европейских стран Антанты Британия была единственной, которая безоговорочно поддержала греческие требования на предыдущих мирных конференциях. Во многом благодаря усилиям Англии в марте 1922 г. в Париже состоялась конференция, на которой вырабатывались условия возможного перемирия между Грецией и кемалистской Турцией. Представи-

 

 

161

 

тели Ататюрка требовали отвода греческих сил из Малой Азии, делая это предварительным условием заключения какого-либо мирного договора.

 

Внешнеполитические неудачи и военные поражения осложнили ситуацию внутри Греции. Прежнее правительство премьер-министра Д. Гуна-1риса ушло в отставку, а пришедший на его место Стратос не смог сфор-| мировать кабинета и был также вынужден покинуть свой пост. Созданное [новым премьером Протопападакисом так называемое коалиционное правительство, в котором он выполнял обязанности министра финансов, по-I; шло на ужесточение экономической политики и перемещения в руковод-[ стве вооруженных сил. Однако предпринятые шаги уже не могли изменить в лучшую сторону ни финансово-экономического положения страны, ни ситуацию на фронте. В конце августа кемалистские войска захватили Афи-ум Карахиссар, а 9 сентября пала Смирна. Греческая армия оказалась фактически разгромлена. Помимо военного поражения для Греции и греков Малоазиатская война обернулась этнической катастрофой, так как затро-I нула судьбу многочисленного греческого населения Малой Азии, составлявшего 1,5 млн человек.

 

Отставка в этот ответственный момент правительства, объявившего демобилизацию греческой армии, лишь усилила внутриполитическую нестабильность внутри страны. Часть офицеров, укрывшихся после разгрома греческих сил в Малой Азии на острове Хиос, осознавая последствия надвигающейся катастрофы, решила предпринять шаги по стабилизации положения в Греции. Во главе военного движения стал молодой полковник Н. Пластирас. Восставшие потребовали отречения от престола короля Констатиноса и создания правительства, способного управлять государством в такой ответственный момент национальной истории, пригрозив, в случае отказа направить в Афины 15-тысячную армию. Не желая развязывать гражданскую войну в то время, как греческая армия потерпела поражение на фронтах Малой Азии, Константинос согласился с требованиями и отбыл на Сицилию в Палермо, где в январе следующего года скончался. Парадокс сложившейся ситуации заключался в том, что отрекшийся монарх, которого считали виновным во всех военных неудачах в Малой Азии. не был сторонником этой войны. Королем греков стал принц Георгиос, вошедший в историю под именем Георгиоса II.

 

Созданный повстанцами Революционный совет обратился к Э. Венизелосу с просьбой вернуться в Грецию и взять на себя руководство страной. Однако бывший премьер ответил отказом, сославшись на свое решение более не участвовать в политической жизни. В действительности он не желал брать на себя ответственность за разыгрывавшуюся не по его вине трагедию и выступать в роли спасителя оппонентов, доведших страну до национальной катастрофы. К тому же ему было неизвестно, насколько Революционный совет контролирует положение, а не является очередным кружком заговорщиков-военных, столь часто появлявшихся на протяжении истории Греции на ее политической сцене. Однако он не отказался

 

 

162

 

присутствовать на мирных переговорах между Турцией и Грецией и выступить от имени своей страны.

 

Тем временем Революционный совет объявил о подготовке судебного процесса против главных виновников малоазийской катастрофы — политических и военных деятелей, так или иначе вовлеченных в принятие и осуществление решений в 1921-1922 гг. На скамье подсудимых оказались три бывших премьера, несколько бывших министров и военачальников: Гунарис, Протопападакис, Стратос, Балтадзис, Теотокис, Хаджианестис. Попытка иностранных представителей вмешаться в ход процесса и выступить в защиту подсудимых на том основании, что общественное мнение за рубежом отнесется отрицательно к суду над политиками, не привела ни к какому результату.

 

Стремление Революционного совета найти подходящую фигуру на пост премьер-министра заставило его лидера — Н. Пластираса вести переговоры с Заимисом, который, однако, поставил условие, что прежде чем он согласится на пост премьера, Революционный совет должен быть распущен. Естественно, последний не согласился с таким ультиматумом и принялся за формирование кабинета министров по собственному усмотрению. Тем временем усиливался нажим ряда иностранных государств, и прежде всего Великобритании, на Революционный комитет с тем, чтобы не допустить рассмотрения дела обвиняемых в военном суде. Но все эти попытки оказались напрасными — 28 ноября было вынесено решение, на основании которого все подсудимые были признаны виновными и приговорены к смертной казни. По настоянию британских политиков Э. Венизелос попытался вмешаться в исполнение решений суда, аргументируя нежелательность казни по внешнеполитическим соображениям. Однако это не спасло осужденных. Виновники национальной катастрофы были вывезены за пределы Афин на армейском грузовике и там расстреляны. Единственное, что удалось сделать англичанам, так это спасти от суда принца Андреоса, которого обвиняли в некомпетентности. Это не остановило Лондон от разрыва отношений с Грецией в знак протеста против свершившейся казни.

 

Выход из войны с Турцией для Греции оказался тяжелым как с военно-политической, так и с морально-психологической точки зрения. Первым шагом на этом пути стало подписание 11 октября 1922 г. Муданийского перемирия между представителями кемалистского Великого национального собрания Турции и европейских стран — Англии, Франции и Италии. 13 октября представители Греции также подписали этот протокол. В соответствии с ним греки обязывались отвести войска из Восточной Фракии вплоть до реки Марица, а державы Антанты получали право оставить свои войска в Стамбуле и контролировать зону проливов до подписания окончательного мирного договора. В январе 1923 г. между Грецией и Турцией был подписан протокол об обмене национальными меньшинствами.

 

Стремясь получить как можно больше выгоды от одержанной военной победы над греческими вооруженными силами в Малой Азии, турки постарались затянуть переговоры о скорейшем заключении мирного договора.

 

 

163

 

Вплоть до февраля 1923 г. представители Кемаля выдвигали все новые и новые требования, чем в немалой степени уже начали раздражать британскую дипломатию, руководители которой во главе с лордом Керзоном покинули Лозанну. Со своей стороны с целью оказания нажима на турок для активизации мирных переговоров, греки сформировали отборные силы под командованием генерала Пангалоса, который разработал операцию и был готов ее провести в балканской (европейской) части Турции. Эти шаги подействовали на Анкару, и 23 апреля 1923 г. переговоры возобновились. 24 июля был подписан долгожданный мирный договор.

 

Несмотря на то что формально Лозаннский договор был заключен после, греко-турецкой войны, его значение было намного шире, чем урегулирование отношений между Грецией и Турцией. Во-первых, среди государств, подписавших это соглашение были, помимо этих двух стран, Великобритания, Франция, Италия, Япония, Румыния, Королевство СХС. В соответствии со статьями договора признавалась кемалистская Турция и окончательно определялись ее границы, не включавшие в себя большинство прежних территориальных владений Османской империи на Балканах и Передней Азии. Вводился свободный режим судоходства в Проливах. Анкарское правительство обязывалось выплатить часть долга Османской империи.

 

Для Греции Лозаннский мирный договор означал отказ от всех претензий на Малую Азию. Граница с Турцией определялась по реке Марица. Из-под греческого контроля выходили Адрианополь и Мраморное море. В то же время греки получали небольшие районы вокруг Александруполиса (Дедеагача) и Ксанти. Додеканезские острова оставались в составе Италии, несмотря на то, что по Севрскому договору они должны были перейти к Греции. Таким образом, военное поражение греческой армии в Малой Азии, несмотря на всю его тяжесть, удалось смягчить мирным договором. Фактически страна не потеряла сколько-нибудь серьезно в территориальном отношении. Однако самым тяжелым испытанием для Греции оказалась проблема беженцев. Греки Малой Азии и Понта устремились на свою историческую родину в связи с развязанным в отношении них со стороны кемалистких властей этническим террором. Свыше 1,5 млн прибыли в страну за короткое время после подписания Лозанского договора. Греко-турецкая война и последовавший за ней мирный договор внесли серьезные коррективы во внешнеполитические установки и поставили точку в концепции «Великой идеи».

 

Внутриполитическое развитие Греции на протяжении всего 1923 г. сочетало в себе две. главные тенденции: рост политического и социального недовольства и стремление Революционного совета, возглавлявшегося Ст. Гонатасом и Н. Пластирасом, способствовать достижению компромисса между венизелистами и монархистами. Противоборство между этими двумя основными политическими лагерями греческой политической жизни вело к усилению анархии в обществе и высвобождало агрессивный потенциал,

 

 

164

 

накопившийся за годы Первой мировой и греко-турецкой войн. Активизировала свою деятельность, направленную на насильственное изменение общественно-политического строя и установление классовой диктатуры, созданная в ноябре 1918 г. Социалистическая рабочая партия Греции (СРПГ), вскоре ставшая членом Коммунистического Интернационала.

 

Ситуация в стране складывалась таким образом, что к осени становилось ясно: одна из противоборствующих сил (монархисты или венизели-сты) постараются использовать насильственные методы прихода к власти. При этом у сторонников Э. Венизелоса было меньше оснований прибегать к организации военного переворота, чем у их оппонентов, так как руководители Революционного совета — Пластирас и Гонатас — являлись противниками монархии и не желали доминирования поддерживавших ее сил. В сентябре они обратились к А. Займису с предложением сформировать коалиционное правительство из представителей роялистов и венизели-стов. Несмотря на трудности этого процесса, еще существовала надежда на создание совместного кабинета. Однако ситуация резко изменилась, когда в октябре 1923 г. генералы Леонардатос, Гаргалидис и полковник Зирас попытались с помощью организованного ими военного мятежа привести к власти короля Георгиоса II, фактически утерявшего всякий контроль над ситуацией в Греции, управлявшейся явно антимонархическим Революционным советом. Поражение заговорщиков означало одновременно поражение роялистов в целом и усиление республиканского лагеря. Выявилась очевидная необходимость проведения серьезной конституционной реформы в Греции, где власть принадлежала Революционному совету — органу, чьи полномочия и само существование не были как-либо определены в конституции страны. С целью возвращения к гражданскому правлению, но с учетом новых реалий Ст. Гонатас и Н. Пластирас назначили проведение новых парламентских выборов на 16 декабря 1923 г. В знак протеста против существующего в стране режима и проводимых выборов монархисты решили не участвовать в них. Результаты голосования продемонстрировали победу сторонников венизелистской Либеральной партии, получившей 200 мест в парламенте и республиканцев (120 мест). Монархисты из числа тех, кто решил участвовать в выборах, получили всего 7 мест. Победа венцзелистов и республиканцев, однако, не стал.д моментом их единения. Более того, сторонники республики, возглавляемые генералом Пангалосом и адмиралом Хаджикирьякосом, начали демонстрировать свое недовольство положением В стране и давали понять, что в случае продолжения пребывания короля у власти они могут перейти к силовым методам решения конституционного вопроса.

 

Таким образом, лидеры Революционного совета были вынуждены решать вопрос о проведении плебисцита по «королевскому вопросу». Они обратились к Георгиосу II покинуть страну на время подготовки и проведения этого плебисцита. 18 декабря королевская чета отправилась в Румынию к своему родственнику — отцу греческой королевы румынскому королю Фердинанду. Регентом престола был назначен адмирал П. Кундуриотис.

 

 

165

 

 

Республиканский реформизм и роялистский консерватизм: прерванная революция?

 

Победа на парламентских выборах Либеральной партии позволила Революционному совету обратиться с предложением к Э. Венизелосу о его возвращении и занятии поста премьер-министра. 4 января 1924 г. лидер либералов прибыл в Афины. В соответствии с его предложением первоначально было принято решение о проведении через два месяца общенационального плебисцита по вопросу о судьбе монархии. Однако обсуждение этой проблемы в парламенте вызвало резко негативную реакцию со стороны республиканцев, считавших, что отмена монархии может произойти и без специального общенародного голосования. Их лидер, глава партии «Демократический союз» А. Папанастасиу, потребовал принятия специального постановления парламента о ликвидации монархии и провозглашении республики. Стремление Венизелоса «встать над схваткой» оказалось напрасным, так как непримиримость противников короля не давала шансов на достижение компромисса. Дискуссии в парламенте приобрели достаточно жесткий характер и привели в конечном счете к отставке 4 февраля 1924 г. Э. Венизелоса с поста премьер-министра. На смену ему пришел Г. Кафандарис, являвшийся сторонником объявления Греции республикой в случае, если результаты плебисцита позволят сделать это. Однако его пребывание у власти оказалось недолгим, так как он фактически продолжил венизелистский курс в «королевском вопросе». Приход в марте 1924 г. на пост премьер-министра А. Папанастасиу сделал процесс принятия парламентом закона об упразднении монархии необратимым и в день праздника национальной независимости — 25 марта 1924 г. — Греция была провозглашена республикой. Адмирал П. Кундуриотис, выполнявший на протяжении последних месяцев роль регента, становился президентом страны. Проведенный в апреле того же года плебисцит легитимизировал решение парламента: 70% голосов было подано за республиканскую форму государственного устройства и 30% — за монархию. В соответствии с принятым законом члены королевской семьи должны были покинуть Грецию, они лишались греческого гражданства и своего имущества в стране.

 

Установление республики, однако, не смогло стабилизировать внутриполитического положения. Развернувшееся соперничество между республиканцами и венизелистами продолжало оставаться характерной чертой складывавшейся ситуации. Политическая борьба усиливала и без того тяжелое социально-экономическое положение основной массы населения, но не способствовала решению стоящих перед страной экономических проблем. Переход от монархии к республике требовал реструктуризации политической системы страны, создания нового баланса сил и серьезного изменения законодательства. Для этого объективного процесса было необходимо время. Уже вскоре выявилась слабость возглавлявшихся А. Папанастасиу леволиберальных сил, которые не смогли добиться доминирующей роли

 

 

166

 

в общественно-политической жизни страны. Отставка Папанастасиу с поста премьер-министра и приход к власти ближайшего сподвижника Венизелоса Ф. Софулиса не означали, однако, победу венизелизма как политического течения. Уже в сентябре 1924 г. его сменил представитель консервативных сил Михалакопулос. Процесс формирования новой партийно-политической системы воспринимался многими как перманентно длящийся правительственный кризис, который на фоне тяжелого экономического положения большинства населения ассоциировался в общественном сознании с хаосом. Отсутствие новой конституции, дискуссия по вопросу о которой превратилась в пропагандистское соревнование политических партий, лишь усиливала ощущение слабости власти и порождала ожидания прихода «сильного человека». При этом, как и прежде, все очевиднее становилась активность греческих военных, уже не раз выступавших в роли арбитров в споре между гражданскими политиками.

 

В конце июня 1925 г. генерал Пангалос и адмирал Хаджикирьякос провели государственный переворот, сместили правительство Михалакопуло-са и фактически отстранили от власти президента адмирала Кундуриоти-са, хотя формально и остававшегося на своем посту. Они сформировали новое правительство и заявили о роспуске парламента. 30 сентября были обнародованы положения новой конституции Греции. В соответствии с ней главой государства являлся президент, выбираемый сроком на пять лет. Парламент Греции отныне должен был состоять из двух палат — нижней и верхней (сената). При этом выборы в верхнюю палату должны были проходить по сложной схеме: из 150 ее депутатов 100 выбирались парламентским голосованием, 20 — самим сенатом и 30 — профессиональными союзами и объединениями. Проведение будущих выборов намечалось на начало 1926 г., а утверждение новой конституции должно было произойти на первом же заседании парламента. Как сама конституционная реформа, так и последовавшие за этим действия по формированию нового правительства свидетельствовали о стремлении Т. Пангалоса и пришедших с ним к власти военных получить максимально возможную широкую поддержку населения страны независимо от социальных и политических различий. Страна жила ожиданиями 10 января 1926 г., когда в соответствии с обещанием генерала должны были пройти общенациональные выборы. Однако по мере приближения этой даты планы Пангалоса начали меняться. Во многом это было обусловлено неуверенностью генерала в своей победе на них. 3 января он выступил с обращением, в котором заявил о том, что парламентские выборы откладывются на неопределенное время, а вся полнота законодательной и исполнительной власти переходит к нему. Главным аргументом, использовавшимся генералом, вводившим свою единоличную диктатуру, было его нежелание подрывать достигнутую политическую стабильность, которую могло расшатать острое политическое соперничество различных партий и сил. При этом он ссылался на необходимость концентрации власти в одних руках в интересах хозяйственно-экономического развития страны. Стремление стабилизировать положение в Греции во что бы то ни стало,

 

 

167

 

но при сохранении демократических норм — таков был лозунг Пангалоса на данном этапе. Однако вскоре стало ясно, что выполнить это обещание было практически невозможно. Приостановление деятельности любой политической партии так или иначе было связано с нарушением демократических принципов, за исключением только тех случаев, когда подобные организации выступали с экстремистских позиций. Уже вскоре после объявления себя главой страны генерал развернул активную борьбу против свободы прессы. Некоторые политические деятели, такие как А. Папанастасиу, Г. Кафандарис и генерал Г. Кондилис, были отправлены в ссылку на острова.

 

Попытка стать «отцом нации», предпринятая генералом, не могла быть реализована и еще по одной причине — обещанный им рост благосостояния населения за прошедшие полгода не произошел. Принудительные государственные займы и деноминация национальной валюты также не улучшили ситуации. Предоставление всевозможных концессий французскому капиталу (что являлось во многом платой за поддержку Пангалоса со стороны Франции) лишь осложняло ее. Особенно катастрофическим оказалось положение малоазийских беженцев, большая часть которых была размещена в северной части Эгейской Македонии с целью изменения этнического состава этой провинции, где был высок процент славянского населения.

 

Объявив себя фактически «верховным правителем» Греции, генерал Т. Пангалос не отказался от проведения конституционной реформы. В середине марта 1926 г. он заявил, что новый основной закон будет готов через месяц. В соответствии с его планами страна должна была стать президентской республикой по американской модели. В предстоящих выборах запрещалось участвовать как членам королевской семьи, так и лично Э. Ве-низелосу. Действия Пангалоса, использовавшего авторитарные методы, окончательно осложнили его отношения с еще находившимся на посту президента П. Кундуриотисом. Последний, решив полностью отказаться от какого-либо сотрудничества с генералом, подал в отставку. В складывавшейся ситуации для политических партий Греции особое значение приобретал вопрос о личности возможного единого кандидата на пост будущего президента. Между политическими силами страны развернулась борьба за приемлемую для них фигуру главы государства. В ходе многочисленных консультаций был достигнут компромисс — общими усилиями соискателем кресла премьер-министра оказался назван политик умеренно-монархического толка К. Демердзис. Пангалос попытался навязать со своей стороны другую кандидатуру — А. Займиса, с тем чтобы не допустить объединения голосов различных политических партий. Однако последний, почувствовав, что является марионеткой в руках генерала, отказался от участия в торге. В связи с этим Пангалос объявил себя кандидатом в президенты. Накануне выборов он прибег еще к одному ухищрению, заявив, что из 33 выборных округов 23 не готовы к проведению выборов. В ответ на это политические партии, выдвинувшие своим кандидатом К. Демердзиса, отозвали

 

 

168

 

его кандидатуру (чего, впрочем, и добивался генерал). Прошедшие в оставшихся по стране 10 округах выборы обеспечили победу единственному кандидату — Пангалосу, который 18 апреля уже принес присягу как президент Греции. Подобные действия полностью подорвали веру как в целом в обществе, так и среди отдельных политиков в желание генерала законно управлять страной. Именно это обстоятельство, а также уверенность политических деятелей в стремлении Пангалоса установить режим собственной власти не позволили генералу на протяжении долгого времени найти подходящую кандидатуру на пост премьера. Никто из серьезных политиков не хотел превращаться в «халифа на час», так как было очевидно, что премьер-министр Греции будет являться номинальной фигурой, полностью зависимой от самовыбранного президента. На этот пост согласился престарелый Эвтаксиас, бывший министр в правительстве Делиянниса, никого не представлявший.

 

Окончательное закрепление всех властных полномочий в руках генерала Пангалоса (что делалось под предлогом необходимости достижения политической стабилизации и создания предпосылок поступательного хозяйственно-экономического развития) не принесло желаемых результатов. В обществе продолжало нарастать напряжение, вызванное фактически отчуждением власти и политического мира Греции, представлявшего различные политические и социальные силы страны. В августе 1926 г. активизировались противники установленного Пангалосом режима. Серия арестов и ссылок политиков, предпринятая властями, не смогла сбить недовольства, нередко проявлявшегося в виде крестьянских и солдатских волнений. 22 августа генерал Г. Кондилис и полковник Н. Зервас успешно провели бескровный государственный переворот. Попытка самоназначенного президента противодействовать заговорщикам успеха не имела, так как никто не собирался поддерживать скомпрометировавшего себя диктатора. В тот же день Г. Кондилис обратился к адмиралу П. Кундуриотису с предложением вернуться и занять пост президента, на что последний ответил согласием.

 

Руководители военного переворота, придерживавшиеся республиканско-демократических и во многом даже леволиберальных, близких к социалистическим принципов, ставили своей целью ликвидацию диктатуры и установление демократического правления, гарантом которого должны были выступить вооруженные силы. В то же время ситуация в них не была столь однозначной, как хотел это представить генерал Кондилис. Уже вскоре после переворота отборные части Республиканской гвардии, располагавшиеся в Афинах, подняли бунт, вызванный нежеланием прихода к власти Кондилиса. После недолгого сопротивления и ожесточенной борьбы, в ходе которой на улицах греческой столицы погибло несколько десятков человек, генералу удалось распустить мятежников и взять ситуацию под контроль.

 

В соответствии с планом Г. Кондилиса предусматривалось проведение парламентских выборов и добровольный уход генерала с поста премьер-

 

 

169

 

министра, на который он назначил себя до проведения выборов. Несмотря на протесты монархистов, выступавших за отмену пропорциональной системы выборов, генерал не стал ее менять.

 

Прошедшие 7 ноября выборы парламентские выборы принесли победу Либеральной партии Э. Венизелоса, получившей 143 места (в то время как ее оппоненты обладали 127). Более того, впервые за недолгое существование Коммунистической партии Греции она смогла добиться для своих депутатов 10 парламенских мест. Новый кабинет министров, в котором доминировали республиканцы, представленные Г. Кафандарисом, А. Папанастасиу и Михалакопулосом, возглавил А. Заимис. В то же время среди членов правительства были и активные деятели монархистов — П. Цалда-рис и генерал И. Метаксас.

 

Среди главных и неотложных задач сформированного правительства стояло проведение экономических и хозяйственных реформ. Была проведена проверка заключенных в период правления Пангалоса экономических договоров, часть из которых оказалась незаконной и была отменена. Активизировалась торговля с соседними Балканскими странами и заключены долговременные торговые соглашения. Достаточно остро стояла проблема военных долгов Греции, которая была также урегулирована, так как греческой стороне удалось добиться отсрочки платежей и выплаты процентов по ним. Финансовое бремя бюджетного дефицита правительство Заимиса постаралось компенсировать за счет проведения политики инвестиций со стороны Великобритании и США, которые предоставили гарантии для так называемого беженского займа, делавшегося для обустройства 1,5 млн греческих беженцев из Малой Азии и развития их хозяйства, включая инфраструктуру.

 

Однако помимо хозяйственно-экономических проблем перед Грецией стояла и другая, требовавшая своего решения уже на протяжении последних лет — конституционная. Дискуссии о новой конституции продолжались в политических кругах до апреля 1927 г., когда адмирал П. Кундуриотис пригрозил отставкой в случае, если в ближайшее время не будет принят новый основной закон страны (выработанный еще в период правления Т. Пангалоса), закрепляющий республиканскую форму устройства государства. Спешным порядком Г. Кондилис вновь включился в политическую жизнь и начал оказывать давление на парламент с тем, чтобы была принята новая конституция, так как несмотря на превалирование республиканцев-депутатов, они не составляли подавляющего большинства. В стране назревал очередной переворот, который собирались организовать монархические силы. Сведения о заговоре стали известны генералам Отонэосу и Н. Пластирасу, которые по своим каналам обратились к Э. Венизелосу с предложением, чтобы он выступил с предупреждением о возможном мятеже. В этих условиях парламент принял 2 июня 1927 г. новую конституцию, устанавливавшую президентскую республику с представительным органом власти в виде парламента, состоявшим из нижней палаты (βουλἠ) и верхней — сената (γερουσία). Принятие нового Основного закона страны

 

 

170

 

способствовало процессу общественно-политической модернизации Греции, но одновременно усилило противоборство между роялистским и начавшим появляться республиканским лагерем. Принятие новой конституции Греции в 1927 г. ознаменовало победу последнего. Президентская республика с широкими полномочиями парламента и сената была призвана стать не только новой формой государственного устройства, но и обеспечить окончательную трансформацию сложившейся общественно-политической структуры по так называемой европейской модели.

 

Внутриполитическое развитие Греции во второй половине 1927 г. характеризовалось определенной стабилизацией. Возникавшие время от времени кризисные ситуации в правительстве А. Заимиса, которое состояло из представителей различных политических сил, являлись проявлением несогласия того или иного министра по конкретным хозяйственно-экономическим вопросам, свидетельством чему были отставки в августе 1927 г. П. Цалдариса, а в феврале 1928 г. А. Папанастасиу. Долгое существование кабинета Заимиса была необычно для Греции, где как в XIX в., так и в XX в. более частым явлением была постоянная сменяемость премьер-министров и их кабинетов. К марту 1928 г. коалиционное правительство продолжало существовать как реальная альтернатива возможной политической нестабильности. Однако шаткий мир, достигнутый путем всевозможных компромиссов между различными политическими и общественными силами, зависел также и от субъективных факторов, способных нарушить баланс между ними. Приезд с Крита в Афины Э. Венизелоса, решившего вернуться к активной политической жизни, стало одним из таких событий. Имея в виду его прежний политический авторитет и опыт, а также силу возглавляемой им Либеральной партии, в которой, однако, уже произошло несколько расколов, П. Кундуриотис обратился к нему с предложением сформировать и возглавить новое правительство. Стремление президента создать однопартийный венизелистский кабинет объяснялось его желанием сократить влияние монархистов на правительство, которое при премьере Заимисе было вынуждено постоянно лавировать между либералами и роялистами. В то же время сам премьер-министр не собирался быстро сдавать свои позиции и, заручившись поддержкой части представителей Либеральной партии и группы монархистов во главе с генералом И. Метаксасом, сформировал 28 мая 1928 г. очередное коалиционное правительство. Однако баланс сил был уже нарушен, сам Э. Венизелос откровенно претендовал на власть, а противоборствовавшие политические силы из числа его сторонников и противников активизировали свою борьбу.

 

3 июля 1928 г. Э. Венизелос вновь был назначен премьер-министром Греции, ознаменовав своим возвращением в политическую жизнь страны окончание «смутного времени» правления военных и их ставленников. Фактически они подготовили почву для становления гражданской власти в переходный от монархии к республике период. Политические силы, таким образом, уже приобретали организованную форму и могли выступать как обычные традиционные партии. 9 июля Венизелос распустил парламент

 

 

171

 

и назначил на 19 августа выборы. Следующими шагом премьера было принятие нового закона о системе голосования. В соответствии с ним отменялась прежняя, пропорциональная, и вводилась мажоритарная. Основной причиной, побудившей его на этот шаг, было стремление не допустить создания мелких политических партий, которые претендовали на равное со своими крупными конкурентами участие в политической жизни страны. Это создавало трудности для последних, так как им приходилось зависеть при парламентских обсуждениях от незначительной группы депутатов карликовых организаций. Решение об изменении системы голосования осложнило отношения Венизелоса с его бывшими союзниками из числа леволиберальных политиков — генералом Г. Кондилисом, А. Папанастасиу и Г. Кафандарисом, которые возглавляли небольшие партии. Сам генерал перешел в антивенизелистский лагерь.

 

Прошедшие выборы оказались удачными для премьер-министра. Возглавлявшаяся им Либеральная партия получила 47% голосов и 71 место в парламенте. Пребывание Э. Венизелоса на посту премьер-министра в течении четырех лет (1928-1932) ознаменовалось для общественно-политической жизни Греции важными изменениями. Прежде всего был взят курс на модернизацию греческой экономики и создание рабочих мест. Правительство принялось за реформирование судебной системы и армии. 9 апреля 1929 г. произошла смена президента Греции, когда на место, занимавшееся на протяжении долгого времени адмиралом П. Кундуриотисом, был единогласно избран А. Заимис, оказавшийся приемлемой фигурой для всех политических партий, несмотря на его провенизелистские симпатии. Однако противостояние монархистов, которые видели в созданной государственно-политической системе опасность нестабильности и отсутствие реального политического арбитра (каковым они считали всегда монарха), серьезно влияло на поведение Венизелоса. Не меньшая опасность исходила и от радикально настроенных сил, находившихся на левом фланге греческой политической сцены — коммунистов. Несмотря на их сравнительную малочисленность (до 2 тыс. человек), они могли выступить в роли организаторов социального детонатора в греческом обществе с его нерешенными политическими и экономическими проблемами. Влияние КПГ в профсоюзах также представляло угрозу для режима. 29 июля 1929 г. по инициативе Э. Венизелоса парламент Греции принял закон № 4229, вошедший в новогреческую историю как «Чрезвычайный закон» (Ιδιόνιμο) и направленный против подрывных и радикальных элементов. Отношение к нему со стороны КПГ, а также ряда левых партий и организаций было однозначно негативным, так как программные установки компартии автоматически рассматривались как программа подрыва государственного строя. Критика в отношении «Идионимо» звучала и со стороны правого лагеря, усмотревшего в нем легитимизацию наступления на все антивенизелистские силы страны.

 

Политика премьер-министра как внутри Греции, так и за ее пределами, пользовалась поддержкой ввиду стремления Э. Венизелоса проводить

 

 

172

 

сбалансированный и в то же время принципиальный курс. Его внешнеполитические акции были направлены на усиление позиций Греции как в регионе, так и в Европе в целом. Что же касалось внутренней политики, то и здесь Венизелос прежде всего рассчитывал на достижение компромисса различных политических сил на либерально-демократических основах. В свою очередь сам премьер считал своей заслугой удачное завершение расселения свыше. Пытаясь спасти положение, правительство Э. Венизелоса предприняло меры против «бегства» капитала из страны, усилило налогообложение импортных товаров и начало стимулировать увеличение экспорта. Одновременно премьер стремился получить от европейских государств займы, с тем, чтобы подавить развивающуюся инфляцию и добиться выплаты процентов по внутренним займам. Финансовое положение страны было столь угрожающим, что Венизелос обратился к Лиге Наций за помощью и попросил предоставить Греции кредит в размере 2 млн 500 тыс. фунтов стерлингов, сопроводив свой запрос предупреждением о возможной отставке (что было крайне нежелательно для ряда европейских держав) в случае, если средства не будут выделены. Несмотря на то что международное сообщество предоставило 2 млн фунтов стерлингов, греческий премьер подал в отставку, так как данная сумма не соответствовала даже минимальным финансовым запросам его страны.

 

Создание коалиционного правительства с участием в нем лидера оппозиции монархиста П. Цалдариса, на что надеялся Венизелос, не удалось. Оставшись на своем посту, он вновь попытался заручиться финансовой поддержкой со стороны европейских держав и отсрочить выплату процентов по греческим ценным бумагам, находящимся за границей. Ситуация развивалась с драматической быстротой. Правительство перешло к принудительным мерам в финансовой сфере: в июле оно издало постановление, в соответствии с которым все валютные депозиты в греческих банках в обязательном порядке конвертировались в национальную валюты при соотношении 1 доллар США к 100 греческим драхмам или 1 британский фунт стерлингов к 385 драхмам. Одновременно ставка по выплатам иностранным обладателям греческих ценных бумаг на ближайший год была снижена до 30%.

 

Финансово-экономические трудности Греции имели и политическое измерение. Желая не допустить дестабилизации обстановки в стране, Венизелос предпринял и ряд политических шагов. Главными среди них стало принятие законов о пропорциональном представительстве и введении цензуры печати под предлогом борьбы с монархической опасностью. Эта непопулярная мера серьезно повлияла на судьбу самого Э. Венизелоса, так как не только роялистская, но либеральная и левоцентристская оппозиция увидели в ней наступление на демократические права и свободы, начатые с момента принятия закона № 4229. После отставки Венизелоса 21 мая 1932 г. и прихода к власти лидера центристов А. Папанастасиу был сформирован новый кабинет, состоявший только из сторонников нового премьера. Естественно, что существование однопартийного правительства в

 

 

173

 

стране, политический мир которой был расколот на противоположные и во многом равные по силе лагеря, стремящиеся не допустить доминирования своего оппонента во власти, было недолгим, и 5 июня Э. Венизелос вновь оказался в премьерском кресле. Его сторонники в армии, стоявшие на республиканских позициях, были серьезно озабочены складывавшейся в Греции ситуацией. Особую тревогу вызывала консолидация противников Венизелоса под эгидой монархистов, которые пытались сделать ставку на расширение антивенизелистской оппозиции за счет широкого спектра политических и социальных сил. Именно эти обстоятельства активизировали процесс образования в вооруженных силах подпольной военно-политической республиканской и провенизелистской офицерской организации, известной как «Военный союз». Несмотря на то что ее деятельность была засекречена, сам факт ее существования был известен различным политикам, а слухи о ней распространились и в греческом обществе. Э. Венизелос попытался использовать ситуацию с тем, чтобы снять с повестки дня на ближайшую перспективу обсуждение вопроса политического и государственного устройства Греции и, таким образом, не допустить усиления монархистов. Однако парламент, увидев в словах премьера угрозу (так как роспуск «Военного союза» ставился Венизелосом в прямую зависимость от отказа дискуссий на эту тему), выступил против. Это послужило поводом для роспуска парламента 18 августа 1932 г. Новые выборы были назначены на 25 сентября.

 

Результаты голосования показали, что основными конкурентами в политической жизни страны по-прежнему являются две главные силы — Либеральная партия Э. Венизелоса и монархическая Народная партия П. Цалдариса. Они получили соответственно 102 и 96 мест. Серьезного успеха добилась Коммунистическая партия Греции, которая смогла провести в парламент 10 своих депутатов, выступавших от блока «единого фронта рабочих и крестьян». Группа небольших партий центристской, леволи-беральной и крайней консервативной направленности также получила незначительное количество мест. Вообще социально-экономический кризис, способствовавший усилению забастовочного движения в разных отраслях промышленности и хозяйства страны, давал КПГ шанс на получение большего числа сторонников, что, в свою очередь, значило распространение влияния на достаточно широкие слои рабочих масс и крестьянства и применение более радикальных средств сопротивления властям.

 

Отсутствие у каждой из противостоящих сторон большинства в парламенте не позволяло им образовать однопартийное правительство. В то же время разница в политических ориентирах создавала трудности в формировании и коалиционного кабинета. Со второй попытки лидеру монархической Народной партии П. Цалдарису удалось это сделать 4 ноября 1932 г., опершись на антивенизелистскую оппозицию. Однако уже с самого начала стало ясно, что это правительство нестабильно, так как опирается на парламентское меньшинство (111 депутатов), которому противостояло 129 депутатов из лагеря либералов и их союзников. Правительственный

 

 

174

 

кризис, разразившийся в начале 1933 г., закончился приходом к власти Венизелоса и роспуском парламента. Новые выборы, прошедшие 5 марта 1933 г., принесли победу монархистам. Их главная сила — Народная партия получила 131 место в парламенте, а венизелистская Либеральная 111.

 

Сложившаяся ситуация серьезно обеспокоила военных-республиканцев, во главе которых стоял один из руководителей военного движения 1923 г. генерал Н. Пластирас. 6 марта он попытался провести военный переворот, захватив здание министерства обороны и выведя на улицы греческой столицы небольшой отряд бронеавтомобилей. Однако ни в армии, ни в обществе эти действия не были поддержаны и генералу пришлось бежать на остров Родос. Президент А. Заимис обратился к ведущим политикам, прежде всего к Э. Венизелосу и П. Цалдарису, а также отдельным представителям генералитета с тем, что бы разрешить создавшуюся ситуацию. После стабилизации положения (на что потребовалось всего несколько дней) премьер-министром стал вновь П. Цалдарис. Однако события марта 1933 г. имели свое продолжение в июне того же года, когда на чету Венизелосов было совершено покушение. Подозрения пали на промонархически настроенных сторонников Народной партии из числа высшего руководства полиции и армии. Летом наступление на бывшего премьер-министра и его партию усилилось — монархистами было инициировано принятие закона о чистке в армии, направленного против офицеров-республиканцев, симпатизировавших Н. Пластирасу. Особенно активную роль в этом играл генерал И. Метаксас, потребоваший снятия неприкосновенности с Э. Венизелоса и передачи дела в суд за то, что якобы он участвовал в попытке военного переворота в марте 1933 г. Положение спас глава Народной партии, премьер-министр страны П. Цалдарис. Он объявил об амнистии участникам событий и не допустил снятия с Вензелоса депутатской неприкосновенности. Отчетливо проявилось желание премьера избежать обострения политической ситуации, и без того крайне нестабильной. Более того, он попытался пойти на определенный компромисс с Венизелосом. Однако последний не собирался ни в чем уступать.

 

Стремление сохранить некий status quo заставляло Цалдариса маневрировать между двумя крайними полюсами — монархистами и либералами, но оставаться в то же время лидером Народной партии. К тому же и соотношение сил в представительном органе страны — греческом парламенте не позволяло ему рассчитывать на какие-либо односторонние действия: в нижней палате доминировали монархисты, а в верхней (сенате) было большинство за либералами. Борьба между противостоявшими политическими силами постепенно расширялась. Основными вопросами, по которым она шла, были так называемый президентский и другой, касавшийся системы проведения парламентских выборов. В первом случае на повестке дня стояли перевыборы достигшего 80-летнего возраста президента А. Заимиса, чей срок полномочий вскоре должен был истечь. Цалдарис был заинтерсован в продлении пребывания Заимиса на этом посту. Однако для этого он должен был заручиться поддержкой Венизелоса, чья

 

 

175

 

партия была второй по величине. В свою очередь лидер либералов хотел сохранить прежнюю пропорциональную систему выборов, против которой выступал премьер-министр, а также добиться изменения ряда правил, касавшихся продвижения по службе офицеров в интересах республикански настроенных военных. Отказ от выполнения этих требований рассматривался Венизелосом как причина для «наступления» против Народной партии. К тому же и он сам был не прочь занять место президента Греции.

 

Как показали дальнейшие события, достигнуть обычными способами согласия или соглашения между противостоящими лагерями было невозможно. Поэтому компромисс, к которому в конечном счете пришли «партия власти» и оппозиция, носил во многом случайный характер: группа из 17 сенаторов — членов Либеральной партии согласилась поддержать кандидатуру А. Заимиса в обмен на отмену уже принятого закона о выборах. Получив согласие Цалдариса, они проголосовали на совместном заседании обеих палат парламента за ставленника премьер-министра. Несмотря на, казалось бы, достигнутое status quo, Э. Венизелос продолжил наступление на монархистов. Это произошло 3 октября 1934 г. когда его личная охрана арестовала одного из участников июньского покушения. Сам факт участия в официальном расследовании частных детективов-венизелистов был воспринят в правительстве Цалдариса как оскорбление. Более того, произошла целая серия отставок высокопоставленных чинов полиции и жандармерии. Все попытки премьера как-либо успокоить лидера оппозиции не увенчались успехом, и Венизелос покинул Афины, перебравшись на Крит.

 

Тем временем начавшаяся в мировой экономике стабилизация, позволила греческому правительству, опираясь на принятые ранее меры, сократить инфляцию и увеличить экспорт. На этом фоне шаткий компромисс, достигнутый правительством и Либеральной партией, давал премьер-министру основания надеяться на положительные перспективы. В начале 1935 г. состоялась встреча лидеров греческих партий (за исключением компартии Греции), на которой было принято совместное решение о планах развития страны на ближайшие 5—6 лет. Среди основных мероприятий значились военная реформа, развитие инфраструктуры и реформа образования.

 

Ситуация в стране расценивалась рядом республиканцев-военных как усиление позиций монархистов. Их беспокоила перспектива заключения какого-либо соглашения между руководством Народной партии, прежде всего П. Цалдарисом, с одной стороны, и высокопоставленными членами Либеральной партии — с другой. Результатом такого договора могло стать навязывание монархистами своего курса, направленного на реставрацию института монархии. Подобная схема развития событий была чревата для многих офицеров потерей ими своих постов и политическими чистками в вооруженных силах страны. Поэтому, стремясь не допустить возможного монархического реванша, они решились на прямое вмешательство в политические дела. 1 марта 1935г. вспыхнуло несколько очагов военного восстания, руководимого как отставными, так и действующими офицерами: в Афинах,

 

 

176

 

в Эгейской Македонии, а также на ряде островов. Повстанцы захватили несколько боевых кораблей ВМС, включая и флагман греческого флота «Авероф». Восстание продлилось недолго, а его руководитель генерал Каменос и ряд высших офицеров бежали в соседнюю Болгарию. Участие на заключительной стадии неудавшегося переворота Э. Венизелоса лишь усиливало позиции тех из лагеря монархистов, кто уже давно предупреждал о возможности нелигитимных действий лидера либералов. Значительную роль в подавлении мятежа сыграл министр обороны Греции Г. Кондилис, известный ранее как один из наиболее республикански (и даже просоциалистически) настроенных генералов.

 

Поражение неподготовленного и не пользовавшегося поддержкой вооруженного восстания (а точнее, мятежа) означало конец шаткого равновесия между венизелистами и монархистами, достигнутого с большим трудом. Используя сложившееся положение, последние прибегли к жестким и оправданным с точки зрения закона мерам, преследуя при этом, разумеется, собственные цели ликвидации республиканской оппозиции в армии и обществе. Часть обвиняемых по делу о заговоре была приговорена к смертной казни. В их число, помимо остальных, вошли Э. Венизелос, генералы Н. Пластирас, Каменос, Папулос (правда все они, за исключением последнего, уже были вне Греции). В стране начались массовые политические чистки в армии, высших учебных и в государственных учреждениях. Следующим шагом правительства П. Цалдариса стал роспуск верхней палаты парламента, в которой доминировали представители Либеральной партии. Вслед за этим последовал ряд мер,_направленных на ослабление судебной власти, а затем и окончательный роспуск парламента. Было объявлено о назначенных на 9 июня выборах в Национальное собрание — орган, чье существование и полномочия никак не определялись действующей конституцией. Более того, в апреле 1935 г. генерал Г. Кондилис, занявший пост вице-премьера после подавления венизелистского восстания, озвучил решение правительства провести плебисцит об отношении к монархии, несмотря на тот факт, что этот вопрос уже было решен в 1924 г. и в стране была установлена республика. Все действия правительства свидетельствовали о подготовке к серьезным политическим и общественным изменениям.

 

Период 1924-1935 гг. был важным и для международных позиций Греции. Ее превращение в балканскую державу, произошедшее в первое десятилетие XX в., требовало поддержания этого статуса и в последующем, делая необходимым его расширение до масштабов средиземноморского региона. Стране предстояло решить спорные и конфликтные вопросы со своими соседями — Турцией, Болгарией, Югославией, Албанией, а также с отдельными европейскими державами — Италией, Францией и Великобританией. Переход в «клуб» континентальных государств, имевших стабильные региональные интересы в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, требовал от Греции уже отказа от традиционного статуса покровительствуемой страны и создания собственного сектора на регионально-континентальном поле.

 

 

177

 

Одним из главных вопросов в этой связи было урегулирование отношений с Турцией. На начальном этапе основные трудности касались процесса обмена населения, о чем была достигнута договоренность после греко-турецкой войны. Второй проблемой было существование Константинопольского патриархата. Турки рассматривали ее как источник потенциальной опасности для себя в силу сложившегося исторически статуса этого конфессионального института — нередко он выполнял гражданско-представительскую роль в отношениях между христианами и турецким государством. Однако в соответствии с достигнутыми договоренностями Анкара согласилась с сохранением Константинопольского патриархата, но при условии выполнения им исключительно религиозных функций.

 

Серьезные, проблемы существовали и в отношениях Греции с Болгарией. Прежде всего они касались обмена национальных меньшинствами между двумя странами. В июле 1924 г. в результате пограничного инцидента, в котором по вине греческих военных погибло несколько гражданских лиц — болгар по происхождению, являвшихся гражданами Греции и заподозренных в помощи комитаджиям, отношения между соседними балканскими странами вновь, как это бывало не раз в их истории, обострились. Посредничество Лиги Наций, а также ряда европейских государств способствовало подписанию Афинами и Софией специального протокола об обмене национальными меньшинствами, вошедшего в историю по именам министров иностранных дел двух государств как «Протокол Калфов—Политис». Однако ситуация на болгаро-греческой границе продолжала оставаться тревожной, а осенью 1925 г. она грозила перерасти вообще в полномасштабные боевые действия из-за очередной серии перестрелок между пограничниками сопредельных стран. Так, в частности, в ответ на убийство греческого офицера-парламентера, направлявшегося под белым флагом к болгарским позициям, войска Третьего армейского корпуса греческих вооруженных сил перешли границу и взяли под контроль приграничную территорию Болгарии, войдя в глубь территории на 25—35 км. Конфликт был разрешен вновь при посредничестве Лиги Наций.

 

Не менее сложно складывались отношения Греции с Королевством сербов, хорватов и словенцев, переименованном позже в Королевство Югославия. В соответствии с достигнутыми договоренностями порт Салоники получал статус нейтрального пункта транзита для Югославии в ее средиземноморской торговле. Греки пошли на серьезные уступки Белграду, снизив до минимума тарифы на перевозки грузов и отказываясь от решения спорных этнических вопросов с Софией, делая реверансы в сторону Югославии. В свою очередь последняя все настойчивее пыталась добиться расширения свободной зоны в Салониках, постройки более современной железнодорожной ветки Гевгели — Салоники и фактической передачи порта под контроль Белграда. Естественно, что подобная позиция была неприемлема для греков и переговоры по данному вопросу продолжались до конца 20-х гг.

 

Серьезное влияние на характер международных отношений Греции окапывала ситуация внутри страны. Приход к власти в июне 1925 г. генерала

 

 

178

 

Т. Пангалоса способствовал активизации переговорных процессов греческой стороны с представителями стран, с которыми у Греции существовали нерешенные вопросы. Во многом это объяснялось стремлением захватившего власть генерала добиться побед на «внешнеполитическом» фронте, а также получить поддержку от европейских держав для проведения хозяйственно-экономических реформ внутри Греции. Прежде всего были предприняты усилия на «итальянском* направлении: переговоры греческого посла с Б. Муссолини весной 1926 г. касались положения в Средиземноморье и роли в этом районе Британии и Франции. Несмотря на тесную связь Афин с Лондоном и Парижем, греческий представитель на словах (что было уже необычно для Греции) согласился на отказ от сотрудничества с военными миссиями Франции и Британии (выполнявшими органи-зационно-координирующую роль в военных вопросах между правительствами этих стран). При этом греческая сторона приняла аргументацию дуче о нежелательности усиления и без того широкомасштабного присутствия Великобритании в Средиземноморском регионе. Вообще во внешнеполитической активности Греции периода правления Пангалоса отчетливо выявилась одна особенность — это стремление перейти к диверсифицированной системе отношений с другими странами, то есть отказаться от полной зависимости от одного или группы государств и создать для себя собственное поле. Именно таким подходом объяснялось оживление отношений с Югославией и даже более того — готовность генерала-диктатора пойти на уступки по вопросу эксплуатации железнодорожной линии Гев-гели — Салоники. В соответствии с заключенным в августе 1926 г. Договором о дружбе эта ветка оставалась под греческим контролем, но делались существенные тарифные послабления, а также увеличивался размер салоникской свободной зоны для Югославии. Договор, однако, остался на бумаге, так как не был ратифицирован после свержения Т. Пангалоса.

 

На некоторое время после отстранения от власти генерала внешняя политика не была в числе приоритетных областей для сменявшихся правительств страны. Их основное внимание было сконцентрировано на внутриполитических проблемах, прежде всего экономических и финансовых. Поэтому внешнеполитическая сфера деятельности правительственных кабинетов исчерпывалась вопросами экономическими — греческие долги международным финансовым институтам, отдельнымтосударствам или их группам, а также подписание торговых соглашений с соседними странами. После прихода к власти в 1928 г. премьер-министра Э. Венизелоса внешнеполитическое направление вновь активизировалось. На повестку дня был поставлен вопрос закрепления позиций страны как на Балканском полуострове, так и в регионе Средиземного моря. Уже в сентябре Венизелос посетил Рим, где встретился с Муссолини и подписал с ним Договор о дружбе и примирении. Одновременно он заверил Королевство Югославию в том, что греко-итальянский договор не направлен против Белграда. Чтобы развеять сомнения на этот счет в октябре того же года Венизелос посетил Югославию с официальным визитом. 27 марта 1929 г. между правительствами

 

 

179

 

двух стран был подписан Договор о дружбе, мире и юридическом урегулировании, который подтверждал контроль Греции над свободной зоной Салоник и не предусматривал расширения ее границ. Одновременно железнодорожная ветка Гевгели — Салоники полностью переходила под управление греческих властей. Вся деятельность Э. Венизелоса на «югославском» направлении недвусмысленно показывала его стремление добиться как можно более тесного сотрудничества с Белградом в деле создания в перспективе военно-политического союза. Во многом это было обусловлено обоюдным интересом двух стран не допустить ревизии Версальской мирной системы.

 

Наиболее серьезные проблемы для греческой внешней политики продолжали оставаться на «турецком» направлении. Пребывание Э. Венизелоса на посту премьер-министра Греции способствовало поиску компромисса с Анкарой. Прежде всего он заявил о своей уверенности в мирных намерениях восточного соседа и выступил в вопросе реформирования флота в пользу постройки легких боевых судов, способных обеспечить безопасность Греции, но являющихся наступательным оружием. Этим шагом он снял обострившиеся в 1929 г. противоречия между соседними государствами, возникшие в связи с опасениями Турции относительно возможного нарушения равенства в военно-морском вооружении двух держав. Другой немаловажной и существовавшей уже долгое время проблемой была так называемая проблема беженцев, связанная с обменом национальными меньшинствами и компенсацией оставленного (утерянного) имущества. 10 июня 1930 г. эти вопросынашли свое разрешение в специальной конвенции, впоследствии одобренной парламентами двух государств. Этот документ сыграл важную роль в нормализации отношений между Грецией и Турцией до такой степени, что Э. Венизелос нанес в октябре 1930 г. официальный визит в Турцию, где был достаточно тепло встречен как властями страны, в частности президентом К. Ататюрком и премьер-министром И. Иненю, так и населением. В ходе пятидневного пребывания греческой правительственной делегации были подписаны двусторонние договоры — Договор о нейтралитете, мире и арбитраже, Протокол об ограничении морских вооружений и Торговая конвенция, способствовавшие изменению характера греко-турецких отношений и позволявшие Венизелосу сконцентрировать усилия на достижении Грецией более прочных позиций в средиземноморско-балканском регионе.

 

В целях реализации выбранного курса в октябре 1930 г. в Афинах собралась так называемая Балканская конференция. В ней приняли участие представители Албании, Болгарии, Румынии и Турции. Несмотря на свой неофициальный статус и председательство на ней бывшего премьер-министра Греции социалиста А. Папанастасиу, она являлась практическим продолжением венизелистской политики укрепления региональной роли Греции. Создание специальных комитетов, занимающихся на межгосударственном уровне политическими, социальными и экономическими проблемами, являлось первой серьезной попыткой образования международной региональной организации на Балканах с участием всех стран полуострова.

 

 

180

 

Однако в Афинах хорошо понимали, что без прочных отношений с европейскими державами и, прежде всего традиционными партнерами Греции, среди которых ведущую роль играла Великобритания, невозможно добиться желаемого для страны статуса средиземноморско-балканской державы-. Обострившиеся отношения между британской колониальной администрацией и греческой общиной на Кипре, приведшие к вооруженным столкновениям и жертвам, серьезно осложняли задачу премьер-министра. Его позиция, заключавшаяся в интерпретации событий как конфликта, не имеющего отношения к Греции и носящего «внутрибританский характер», была расценена греками крайне негативно, а он сам был публично обвинен различными политическими силами в предательстве национальных интересов. В то же время Э. Венизелос, умело использовав очередную, 110-ю годовщину начала греческого восстания и проходившие в Англии по этому случаю совместные англо-греческие торжества, провел успешные переговоры с Лондоном относительно финансово-экономической помощи Греции. Аналогичные переговоры он провел и в Париже. Премьер не забывал и «балканское» направление — в октябре 1931 г. при энергичной подготовительной работе греческой стороны в Стамбуле состоялась вторая Балканская конференция, на которой греческая делегация представила для обсуждения и подписания проект так называемого Балканского пакта. Однако он не был заключен из-за разногласий по ряду принципиальных для стран региона вопросов, среди которых не последнюю роль играл этнотерриториальный. Состоявшаяся в 1932 г. третья Балканская конференция вновь продемонстрировала стремление Греции добиться расширения своего влияния на полуострове и создать в регионе военно-политическую структуру, способную противостоять внерегиональным силам и служить арбитром во внутрибалканских спорах.

 

После ухода Э. Венизелоса с поста премьер-министра и прихода к власти в 1933 г. представителя монархичесой Народной партии П. Цалдариса во внешней политике страны не произошло серьезных изменений. На повестке дня греческой дипломатии продолжал оставаться вопрос создания общебалканской организации — военно-политического союза стран полуострова. Вновь, как и прежде, представители Греции продолжили попытки выработать приемлемую для большинства государств региона программу действий в этом направлении. На очередной балканской конференции в ноябре 1933 г. в Салониках они выступили с инициативой создания Балканского пакта. К 1934 г. все очевидней становилась вероятность заключения такого договора между отдельными государствами полуострова, стремившимися не допустить ревизии Версальского договора и обезопасить себя от тех, кто мог на это пойти — Болгарии и Венгрии. Система международных отношений уже знала примеры создания региональных союзов с участием государств Центральной и Восточной Европы, к числу которых относились Малая Антанта (Румыния, Чехословакия и Югославия) и Балтийская Антанта (Латвия, Литва и Эстония). Поэтому подписание 9 февраля 1934 г. военно-политического договора между Грецией, Турцией,

 

 

181

 

Югославией и Румынией об образовании Балканской Антанты не было чем-то новым в общей системе европейских отношений, но в то же время свидетельствовало о фрагментации восточноевропейского геополитического пространства, оказавшегося разделенным на три военно-политические группировки. Присутствие в новом объединении Румынии и Югославии, являвшихся одновременно и членами Малой Антанты, давало основания говорить о более сложной картине, чем формальное разделение этого региона на несколько военно-политических союзов. Греция в новых условиях укрепляла свои позиции не только в средиземноморско-балканском районе, но и получала опосредованно выход в европейский регион.

 

 

Реставрация или «стабилизация»?

 

Прошедшие 9 июня 1935 г. всеобщие выборы в Национальное собрание, в которых республиканские партии в знак протеста не участвовали, принесли полную победу Народной партии П. Цалдариса, получившей 243 места из 300. Национально-радикальная партия генерала Г. Кондилиса смогла провести 37 кандидатов в депутаты, остальные малочисленные политические группы — 7. Уже на своем первом заседании, состоявшемся в начале июля 1935 г., новосозданный орган принял решение о плебисците по «королевскому вопросу», но без определения точной даты его проведения. В свою очередь Кондилис, являвшийся членом кабинета министров, потребовал лично от премьера Цалдариса выразить свое отношение к этому событию. Несмотря на попытки последнего отложить проведение плебисцита и откровенный шантаж Кондилиса уйти в отставку, если он не пройдет в ближайшее время, правительство постаралось оттянуть хотя бы на некоторое время решение вопроса. Но впоследствии оно было вынуждено уже открыто заявить о своей поддержке идеи восстановления монархии в стране. Позиция Цалдариса определялась его желанием избежать внутриполитического кризиса, который мог возникнуть в случае скорого проведения плебисцита. Он прекрасно понимал, что силы республиканцев и монархистов равны, а дальнейшая конфронтация может привести к непредсказуемым последствиям. В то же время в расчет бралась и решительность сторонников монархии, прежде всего из числа генералов и офицеров, приступивших к созданию тайных конспиративных организаций.

 

К осени 1935 г. ситуация в правящих кругах Греции обострилась. Правительство П. Цалдариса начало испытывать на себе сильное давление со стороны радикально настроенных монархистов, нетерпеливо ожидавших 3 ноября — дня проведения плебисцита и готовившихся противостоять всеми средствами республиканцам в случае победы последних. 10 октября, когда Цалдарис ехал в сопровождении малочисленной охраны из Кифиссы в Афины, он был перехвачен генералами Г. Кондилисом, А. Папагосом и адмиралом Реппасом, потребовавшими от премьер-министра — лидера Народной партии его отставки и передачи в их руки всей полноты государственной власти до восстановления на троне короля Георгиоса II.

 

 

182

 

Кондилис назначил сам себя премьером. Нарушая все необходимые и полагающиеся по этому случаю процедуры, новосформированное правительство потребовало от Национального собрания одобрения намерений кабинета объявить Грецию монархией, но не восстанавливать сам институт до окончательного подсчета голосов во время плебисцита и не допускать до этого момента возвращения короля. В сложившейся ситуации пост президента страны ликвидировался, а занимавший его А. Заимис прекращал выполнять свои полномочия. Одновременно генерал Кондилис становился регентом находящегося в изгнании в Великобритании короля Георгиоса II.

 

Прошедший под пристальным присмотром Г. Кондилиса и его военной группировки плебисцит, во время которого были предпринят широкий набор способов фальсификации и подтасовок, завершился победой сторонников восстановления монархии, которых, как заявлялось об этом официально, оказалось 97% участвовавших в процедуре.

 

Получив необходимые формальные основания для реставрации монархии в стране, инициаторы этого государственного политического переворота во главе с генералом Кондилисом и рядом других высокопоставленных военных и гражданских лиц обратились к находившемуся в Лондоне королю Георгиосу II с предложением вернуться на греческий трон. 14 ноября он выехал из Великобритании и отправился в Грецию, куда прибыл 25 ноября.

 

Многие в стране надеялись на изменение политической ситуации после возвращения из эмиграции монарха. Сам Георгиос рассчитывал на достижение политического мира в обществе и проявлял обеспокоенность попытками радикально настроенных монархистов взять реванш над своими противниками из числа республиканцев и фактически физически их ликвидировать. Уже по прибытии в Грецию между ним и рядом политических и военных деятелей возникли противоречия относительно целесообразности проведения всеобщей амнистии. Конфликт был настолько серьезен, что король пошел на смещение Кондилиса с поста премьер-министра и назначил на этот пост профессора Афинского университета Демердзиса. Вопреки противодействию противников амнистии, по настоянию Георгиоса II Национальное собрание одобрило закон о ее проведении. Более того, желая добиться стабилизации общественно-политическго развития и расширить круг участников политического процесса, король способствовал проведению досрочных выборов, которые были назначены на 26 января 1936 г.

 

Прошедшие всеобщие выборы принесли победу Народной партии П. Цалдариса, которая вместе со своими союзниками из числа радикально настроенных монархистов и при поддержке Народно-радикальной партии генерала Г. Кондилиса получила 143 места в парламенте страны. Либеральная партия, которую возглавил после эмиграции Э. Венизелоса Ф. Софулис, смогла получить вместе с союзниками из Крестьянской и Республиканской партий 141 мандат. Таким образом, она стала второй по числу депутатов в парламенте партией, уступив своему главному оппоненту лишь на два места. Но наиболее внушительной победы добилась греческая компартия,

 

 

183

 

которая, используя тактику блока Народного фронта, смогла провести в парламент 15 своих депутатов. Пропорциональная система выборов, использовавшаяся 26 января 1936 г., позволила КПГ превратиться в «партию решающего меньшинства», так как ни одна из традиционных противостоящих сил — ни монархическая Народная, ни республиканская Либеральная партии не имели большинства в парламенте и не могли рассчитывать только на собственные силы при решении того или иного вопроса без вхождения в союз (или блок) с представителями Народного фронта. Во многом именно благодаря их поддержке Ф. Софулис был выбран председателем парламента. Однако он не смог стать премьером, так как, понадеявшись на поддержку Цалдариса, с которым хотел заключить тактический договор, Софулис отказался от поддержки народнофронтовских представителей. Такая позиция лидера либералов была обусловлена действиями компартии, стремившейся перетянуть Софулиса на свою сторону и использовавшая сомнительный даже для греческой политической жизни середины 30-х гг. прием — опубликование секретного протокола о взаимодействии между представителями КПГ и Либеральной партии в парламенте. Софулис, испугавшись обвинений в пособничестве коммунистам, порвал с ними отношения.

 

Достаточно серьезно на расстановку политических сил в Греции весной 1936 г. повлияли и три «привходящих», субъективных обстоятельства — неожиданные смерти 31 января Г. Кондилиса, 18 марта Э. Венизелоса [1] и 13 апреля К. Демердзиса. При этом уход последнего с политической арены фактически изменил вектор политического развития Греции, так как, являясь приемлемой фигурой и для Народной, и для Либеральной партий, он мог возглавить коалиционное правительство, что в условиях равенства силдвух противостоящих сторон — монархистов и либералов — позволяло сформировать некое подобие коалиционного правительства, что и было сделано 15 марта 1936 г. После его смерти произошло изменение баланса сил в пользу Народной партии и радикально настроенных монархистов. Пост премьер-министра перешел к исполнявшему обязанности вице-премьера в бытность К. Демердзиса главой кабинета генералу И. Метаксасу. Под предлогом необходимости стабилизации положения и с тем, чтобы избежать негативного влияния межпартийной борьбы на законотворческий процесс, Метаксас добился приостановки деятельности парламента на ближайшие пять месяцев до 30 сентября 1936 г. [2] Обладая решительным характером с откровенно диктаторскими чертами, новый премьер начал переходить к «директивному» управлению страной, добившись для себя права издавать законы в форме декретов и постановлений. Скоропостижная смерть 16 мая П. Цалдариса, возглавлявшего одну из ведущих политических партий Греции — Народную партию, — развязала руки

 

 

1. Он скончался в Париже, находясь в эмиграции.

 

2. Подробнее в: Mavrogordatos G. Th. Still-born Republic: Social Coalitions and Party Strategies, 1922-1936. Berkeley, 1983.

 

 

184

 

Метаксасу, так как из всех политических лидеров страны ни одна не могла сравниться по своему влиянию и опыту с умершими Э. Венизелосом, Г. Кон-дилисом, Демердзисом и П. Цалдарисом, А. Папанастасиу, А. Заимисом и П. Кундуриотисом.

 

Расчет на стабилизирующую роль института монархии в обществе и надежды на короля Георгиоса II как гаранта единства нации постепенно начинали ослабевать. В этих условиях активизировались все политические силы Греции и особенно те из них, которые являлись наиболее радикально настроенными. Коммунистическая партия Греции попыталась использовать ситуацию с тем, чтобы оказать силовое давление на формирующийся режим. При этом основная ставка делалась на усиление «классовой борьбы». Учитывая, что из 577 тыс. 630 работников по найму 134 тыс. принадлежало к профсоюзам, руководство коммунистов постаралось усилить свои позиции в профсоюзном движении, что и было сделано не без успеха: подконтрольная компартии Единая общая конфедерация трудящихся Греции (ЭГСЭЭ) насчитывала 28 тыс. 350 членов, в то время как контролировавшиеся республиканцами и троцкистами Общая конфедерация трудящихся Греции (ГСЭЭ) и Независимые профсоюзы (АС) 14 тыс. 700 и 15 тыс. 165 членов. Прошедшие 9-10 мая 1936 г. волнения в Салониках, в которых участвовали рабочие-табачники, закончились массовыми арестами и жертвами среди демонстрантов. События во втором по величине и значимости городе Греции свидетельствовали, что социальная напряженность в стране достаточно высока и существует реальная возможность повторения подобного в будущем. Стремясь вернуться к конституционной форме политического развития Греции, лидеры крупнейших политических партий — Народной и Либеральной — Г. Теотокас и Ф. Софулис обратились 22 июля к Георгиосу II с предложением заключить договор о «ненападении» с тем, что бы выйти из создавшегося кризисного положения. Однако монарх в силу собственных убеждений, а также и под влиянием И. Метаксаса достаточно резко отозвался о возможности такого политического шага. В свою очередь коммунисты, исключенные из политического процесса, но получившие на выборах в январе 1936 г. достаточную поддержку, решили прибегнуть к испытанному методу из своего арсенала — силовому нажиму на правительство И. Метаксаса. Предлогом послужило введение новых правил разрешения трудовых споров, предусматривающих обязательный государственный арбитраж (что фактически наносило удар по профсоюзам). Компартия объявила о проведении 24-часовой забастовки по всей стране в знак протеста против нового закона. Стремясь не допустить массовых волнений и роста прокоммунистических настроений, а также увидев в надвигающихся событиях угрозу личной власти, генерал И. Метаксас обратился к королю Георгиосу II с предложением отменить действие ряда статей конституции (которая так и не была переделана из республиканской в монархическую), касавшихся гарантий соблюдения прав и свобод граждан, мотивируя свою позицию коммунистической опасностью. 4 августа, за день до намеченной всеобщей забастовки, И. Метаксас

 

 

185

 

получил, опираясь на монархически настроенную верхушку армии, исключительные полномочия от короля. Фактически была установлена его единоличная диктатура, с которой должен был считаться греческий монарх, терявший реальную власть и выполнявший представительские функции. Вводилась жесткая цензура прессы, были произведены аресты несогласных с режимом, и прежде всего коммунистов. Парламент распускался на неопределенный срок. Распределение обязанностей в кабинете, сформированном генералом, отличалось от предыдущих правительств коренным образом: посты премьер-министра, министра иностранных дел, обороны, военно-морских и военно-воздушных сил занимал сам Метаксас. Остальные министры были набраны из числа специалистов-экономистов или отставных старших офицеров. Приход к власти И. Метаксаса в качестве премьер-министра в апреле 1936 г. и фактическое установление его диктатуры 4 августа того же года во многом было результатом влияния внешнеполитического фактора в лице Великобритании. Попытки еще в конце 20-х гг., предпринимавшиеся Э. Венизелосом и направленные на сохранение тесных отношений с Лондоном при активизации связей с Римом, серьезно обеспокоили британскую дипломатию [1]. Восстановление монархии, происходившее при самом непосредственном участии Британии, заинтересованной в Георгиосе II как близком Лондону политике, привела в конечном счете к передаче власти И. Метаксасу, хотя и настроенному прогермански, но не склонному усиливать взаимоотношения с Италией.

 

Режим, установленный И. Метаксасом, представлял собой авторитарную диктатуру, пытавшуюся опереться на широкие социальные слои. Руководствуясь как конъюнктурными популистскими соображениями, так и стремлением провести стабилизационные мероприятия в социальной и экономической сферах, генерал принялся за проведение в жизнь широкого спектра реформ. Прежде всего он постарался изменить трудовое законодательство и ввел обязательную систему арбитража при возникновении трудовых споров. Одновременно вводилась практика подписания коллективных договоров при найме на работу, ограничение рабочего дня до 8 часов с обязательной оплатой выходных и праздничных дней и установление минимальной заработной платы. Особое внимание уделялось развитию системы социального обеспечения, медицинского обслуживания и медицинского страхования. Генерал приступил к выполнению программы массового строительства жилья, столь необходимого для сотен тысяч беженцев из Малой Азии, для которых эта проблема была наиболее острой. Он постарался сократить долги, сделав их перезачет, крестьянским хозяйствам, серьезно пострадавшим в последнее время из-за падения цен на сельскохозяйственную продукцию.

 

 

1. Κάτση Α.  Πώς και γιατί έϕτασε η Ελλάδα στη δικτατορία Ιωάννη Μεταξά // Πολίτη. 2001. 5. 8.

 

 

186

 

Реформы коснулись и вооруженных сил. Прежде всего, были произведены кадровые перестановки и со своих постов сняты те из генералов и офицеров, кто вызывал сомнения у Метаксаса относительно их лояльности установленному режиму. Это, однако, негативно сказалось на профессионализме офицерского корпуса и генералитета. Следующим шагом, предпринятым диктатором, было обновление технического парка армии и флота. Начались делаться закупки в Великобритании и США ряда видов вооружений, хотя и в ограниченном количестве. Генерал занялся реорганизацией родов и видов вооруженных сил, что нашло свое отражением в изменении структуры боевых частей, их технической оснащенности и подготовке.

 

Все эти мероприятия, имевшие характер широкомасштабных реформ, имели и специфические особенности — они проводились в непривычной для Греции обстановке насаждения общегосударственной идеологической и политической модели, сознательно и целенаправленно культивировавшейся властями и прежде всего лично И. Метаксасом. В соответствии с ней идеологическая основа выражалась в концепции «Третьей эллинской цивилизации». Ее суть заключалась в утверждении принципа преемственности установленного режима, объявлявшегося наследником первых двух «эллинских цивилизаций» — древней языческой Греции и христианской Византии. Диктатор заявил о необходимости сочетать древнее наследие с современными традициями. В полном соответствии с принципами существования любого авторитарного режима генерал старался представить себя «отцом нации» и «покровителем трудящихся», что нашло свое отражение в принятии им звания «первого крестьянина» и «первого рабочего». Особое внимание Метаксас уделял молодежи, так как отлично понимал, что, получив опору в ней, он сможет развернуть пропагандистскую работу в разных социальных слоях общества. С этой целью он создал Национальную организацию молодежи (ЭОН), которая с самого начала превратилась в государственную структуру, занятую идеологической и политической подготовкой молодежи на основе концепции «Третьей эллинской цивилизации». В школе и высших учебных заведениях была проведена ревизия учебных пособий и учебных курсов. В соответствии с новыми правилами из учебных программ изымалось все, что было так или иначе связано с положительной оценкой демократических ценностей или критикой авторитарных форм правления. Цензуре подверглись даже произведения Софокла и Перикла. Власти занялись и «языковым вопросом», всегда стоявшим в Греции и приобретшим в XX в. социальное измерение. Его суть заключалась в ожесточенной борьбе между сторонниками официального архаизированного языка кафаревусы (так называемого чистого языка) и теми, кто выступал за замену его димотикой (разговорным языком). Для большинства греков, которые с трудом понимали кафаревусу, ее использование означало принадлежность к высшим слоям общества. Режим 4 августа, как стала называться установленная И. Метаксасом диктатура, видел в «чистом языке» идейно-политическое средство пропаганды офици-

 

 

187

 

альной концепции «Третьей эллинской цивилизации» и борьба против сторонников димотики имела политическую направленность.

 

Одним из характерных элементов внутриполитической ситуации в Греции стала борьба с любой оппозицией, противостоящей диктатуре. Министерство общественной безопасности или, как была известна эта организация в просторечье асфалия, взяло на себя основные функции подавления инакомыслия в стране. Во главе ведомства Метаксасом был назначен бывший артиллерийский офицер К. Маниадакис, который, как оказалось позднее, обладал всеми необходимыми качествами для кандидата на такой высокий пост. Мероприятия, планировавшиеся и осуществлявшиеся им лично, отличались тщательностью, продуманностью и тонким психологическим расчетом. Стремясь, в частности, парализовать греческое коммунистическое движение, основными представителями которого являлись местная компартия, насчитывавшая около 14 тыс. членов, и малочисленные, но весьма активные троцкистские группки, министр общественной безопасности прибег как к испытанным методам борьбы с «коммунистической опасностью», так и новым. После многочисленных арестов и ссылок практически всего руководящего состава КПГ и основного корпуса активистов, включая Генсека компартии Н. Захариадиса, Маниадакис начал проводить в жизнь следующую часть своего плана: арестованные члены партии должны были подписать «Декларацию покаяния» («Δήλοσι μετανίας»), в которой они отрекались от коммунизма и КПГ, осуждали свои прежние политические взгляды и деятельность. В обмен на это их освобождали из заключения, с них снималась судимость и предоставлялось право устройства на работу. Насколько жестко придерживался министр безопасности разработанных им самим правил, свидетельствует тот факт, что те. из служащих полиции и жандармерии, которые чинили препятствия освобожденным из тюрьмы раскаявшимся коммунистам при устройстве на работу или создавали им трудности иным способом, немедленно увольнялись из этих организаций — Маниадакис был заинтересован в окончательном подрыве коммунизма в стране, но при помощи нетрадиционных и, как показала практика, действенных мер.

 

Следующим этапом разработанной им операции было создание из агентов асфалии, завербованных в руководящих структурах КПГ и тех членов партии, кто не подозревал об этом, некого высшего органа партии, названного «Временным руководством». Учитывая тот факт, что практически все аппаратчики компартии из высшего эшелона находились в тюрьме, а на свободе оставались деятели «второго» и «третьего» ряда, создавшие свои руководящие структуры в виде «Старого ЦК» и т. д., можно представить, к каким последствиям вела политика министра госбезопасности.

 

Ситуация внутри страны, несмотря на стремление И. Метаксаса стабилизировать ее, продолжала оставаться неспокойной. Оппозиция, которую составили представители политических партий, оказалась не в состоянии консолидироваться из-за постоянных разногласий относительно способов и перспектив совместной борьбы с диктатурой. Немаловажное значение

 

 

188

 

имели и репрессии, проводившиеся режимом в отношении оппонентов. 28 января 1938 г. Министерство безопасности объявило о раскрытии заговора и попытке покушения на И. Метаксаса. Под этим предлогом было арестовано несколько крупных политиков, которые вскоре были сосланы на острова Эгейского моря. Расширилось преследование подпольных структур КПГ. В июле 1938 г. политическая нестабильность достигла своей кульминации, когда на острове Крит вспыхнуло восстание, во главе которого стояли представители Либеральной партии, в частности, племянник Венизелоса и бывший член правительства Мицотакис, известные гражданские политики-республиканцы и военные, близкие к ним. В восстании приняли активное участие и отдельные руководящие члены греческой компартии. За попыткой переворота стоял эмигрировавший во Францию генерал Н. Пластирас, а по некоторым сведениям конца 40-х гг., и министр финансов в правительстве И. Метаксаса крупный банкир Э. Цудерос. Свыше 500 вооруженных повстанцев захватили Ханьи — центральный город острова и призвали ко всеобщему восстанию. Однако мятеж был вскоре подавлен правительственными войсками.

 

Внутренняя политика, проводившаяся И. Метаксасасом, во многом испытывала влияние «германского» и «итальянского» факторов. Генерал с восхищением относился к Б. Муссолини и А. Гитлеру, видя в них сильные личности, способные объединить нацию и вывести свои страны на передовые рубежи. В то же время, несмотря на кажущуюся похожесть греческого режима на германскую и итальянскую модель, его нельзя было сравнить со сложившимися в этих государствах тоталитарными обществами.

 

Наибольшие трудности Метаксас испытывал во внешней политике, так как, в силу объективных геостратегических реалий Греция оказывалась объектом экспансии со стороны Италии и Германии. Поэтому внешнеполитические преференции Афин были на стороне антигерманского лагеря и прежде всего ориентировались на Великобританию. Одновременно Метаксас пытался избежать прямой конфронтации с Римом и Берлином. Еще накануне установления военной диктатуры он предпринял ряд шагов в этом направлении. Так, в частности, на очередной Балканской конференции, проходившей в Белграде 4-6 мая 1936 г., он выступил от имени Греции с заявлением о том, что его страна не хотела бы вовлечения в какой-либо военно-политический конфликт, участниками которого с «противоположной стороны» были бы Италия, Болгария или Венгрия. В свою очередь Берлин постарался усилить свое экономическое влияние в Греции, являвшейся частью средиземноморско-балканского региона — одного из стратегически важных для Германии. Расширился объем товарооборота между двумя странами, а также начал расти экспорт греческой сельскохозяйственной продукции в рейх. На состоявшемся в феврале 1938 г. в Анкаре заседании Совета Балканской Антанты генерал Метаксас, представлявший Грецию, заявил о согласии признать Абисснию итальянскими владениями, что было сделано ранее Югославией и Румынией. Одновременно активизировались отношения Афин с другими балканскими столицами,

 

 

189

 

и прежде всего с Анкарой и Бухарестом, что было во многом обусловлено расширявшимся взаимодействием Турции и Румынии с Германией. Греческий генеральный штаб подписал ряд соглашений с генеральными штабами соседних Балканских государств. Серьезные изменения произошли и во внутрирегиональных отношениях — 31 июля 1938 г. в Салониках был подписан договор о дружбе и ненападении между Балканской Антантой и Болгарией, что позволяло последней провести перевооружение армии и снимало серьезные ограничения, наложенные на нее Нейским мирным договором. Более того, достаточно реальным становилось «приближение» Болгарии к Эгейскому морю, так как на повестке дня уже стоял вопрос о предоставлении права Софии пользоваться портами Салоники или Адрионуполиса (Дедеагача). Однако, как это уже бывало не раз в балканской истории, в связи с обострившимися разногласиями и традиционными амбициями, подпитываемыми великими державами, балканскому единству не было суждено сбыться и в последний момент выяснилась невозможность заключения подобного договора.

 

Тем временем положение на Балканах начало осложняться из-за активных наступательных действий Италии, принявшейся за осуществление своего плана распространения влияния на полуострове и в восточном Средиземноморье. Одной из первых жертв итальянского экспансионизма стала самая маленькая и наиболее слабая страна региона — Албания. 7 апреля 1939 г. итальянские войска высадились в основных портах этого государства и вскоре заняли его столицу Тирану. Понимая, что албанское направление римских стратегов является лишь прологом к более серьезным действиям в регионе, во многих столицах стран полуострова начали искать возможных защитников из числа внерегиональных великих держав. Для Греции в этих условиях принципиальными становились отношения с Великобританией, рассматривавшей Средиземноморье как жизненно важный для себя регион. Генерал И. Метаксас обратился к британскому правительству с тем, чтобы получить гарантии на случай возможных итальянских угроз греческому суверенитету. Лондон предоставил такие обещания не только Греции, но и Румынии. Стремясь добиться максимально благоприятного климата в своих отношениях с Болгарией, Метаксас возобновил контакты с болгарским правительством на предмет возможного предоставления Болгарии выхода к Эгейскому морю в обмен на ее присоединение к Балканской Антанте. Однако София выступила с требованиями относительно Добруджи (потерянной Болгарией в ходе Второй Балканской и Первой мировой войн). На этом фоне становилась понятна активность греческого внешнеполитического ведомства, активизировавшего свои контакты с югославскими, румынскими и турецкими партнерами.

 

Внешнеполитические акции правительства И. Метаксаса испытывали на себе влияние экономических факторов. Несмотря на предоставление Британией кридита в размере 2 млн фунтов стерлингов, у Греции возникли проблемы с платежами по предыдущим займам, размещенным в европейских странах.

 

 

190

 

По мере того как генерал сталкивался с нарастающими трудностями на внутриполитической арене и в международных отношениях, ему приходилось все более прибегать к силовым и авторитарным методам правления.

 

Вторая мировая война серьезно повлияла на расстановку сил в балканском секторе международных отношений. В столицах государств региона рассматривали складывающуюся ситуацию через призму взаимоотношений ведущих мировых держав — Германии, Италии, Великобритании, Франции и СССР. Осознание опасности для себя произошедшего германского броска на Восток 1 сентября 1939 г. пришло к правящим кругам государств Балканского полуострова сразу. Однако особенности внутриполитического положения в них выявили противоречия и ожесточенное соперничество между сторонниками и противниками одной из двух военно-политических группировок: германо-итало-японской и англо-франко-американской. Для большинства стран Балканского государства все отчетливее становилась угроза попадания в германскую или итальянскую «зону ответственности», которая при определенных обстоятельствах могла превратиться в соответствующую зону оккупации.

 

Балканско-средиземноморский регион представлял собой важный геостратегический объект, имеющий коммуникационное и военно-оперативное значение для связей Европы с Африкой и Ближним Востоком, а в более общем плане — с переднеазиатским регионом и Индостаном. Соперничество великих держав, таким образом, сказывалось и на балканских странах, превращавшихся в инструмент политики своих союзников-покровителей или противников. Поэтому, несмотря на существовавшее противоборство, в государствах Балканского полуострова испытывалось опасение относительно возможного провоцирования стран германского блока в случае слишком тесного взаимодействия как между ними, так и англофранцузским блоком. Для Греции это имело конкретное значение, так как первоначально делавшаяся Афинами ставка на Балканскую Антанту и возможную гарантированную военную помощь Великобритании постепенно стала ослабевать после раздела Чехословакии. Мюнхенский сговор, одним из активных участниц которого была Великобритания, создавал настороженность у тех из ее союзников-стран «второго ряда», которые в силу объективных обстоятельств не могли рассчитывать на собственные силы при защите своих национальных интересов в конфликте с германо-итальянским блоком. Однако разница между Чехословакией и Грецией (а также другими Балканскими странами) заключалась в том, что средиземноморский регион имел военно-политическое и оперативно-стратегическое значение для Британской империи, гарантируя ее интересы в Передней Азии, Африке и Индии. Однако в Афинах понимали, что, несмотря на очевидную заинтересованность Лондона в греческой лояльности, все-таки следует избегать конфронтации как с Италией, так и с Германией.

 

Ситуация в сентябре 1939 г. развивались в неожиданном направлении для правительства И. Метаксаса. После вхождения германских войск в Польшу, объявления войны Германии со стороны Франции и Британии,

 

 

191

 

положившего конец так называемому Данцигскому кризису, основные военно-политические события развивались пока в западной и центральной частях Европы. «Южное направление» продолжало оставаться сравнительно спокойным, если не считать оккупацию итальянскими войсками Албании еще в апреле 1939 г. Более того, Б. Муссолини предложил И. Метаксасу заключить итало-греческий договор о ненападении. Расчет итальянского диктатора был сделан на то, чтобы оторвать Грецию от ее британского союзника и тем самым обеспечить возможность борьбы с ним в Средиземноморье в более благоприятных для себя условиях. Афины отказались от документа подобного рода, но отношения между Грецией и Италией не претерпели серьезных изменений в худшую сторону. Тем временем Великобритания и Франция постарались получить преимущество в районе Средиземноморья, заключив трехсторонний договор с Турцией. Политика Лондона, направленная на сохранение своего присутствия и влияния в регионе, была продолжена и в начале 1940 г., когда между Грецией и Великобританией был заключен договор о военных поставках Афинам. Одновременно активизировалась деятельность правительств Балканских стран, объединенных в региональную Антанту. В начале февраля 1940 г. в Белграде встретились министры иностранных дел Греции, Румынии, Югославии и Турции, которые согласились с необходимость продления существования этой организации на ближайшие семь лет. Более того, участники конференции рассмотрели вопрос о принятии общей позиции в отношении начавшейся мировой войны.

 

Тем временем события в Европе приобретали драматический характер. Поражение стран Бенилюкса, а также Дании, Норвегии и Франции весной — летом 1940 г. в войне с Германией серьезно повлияло на поведение Балканских стран, каждая из которых уже ощущала на себе приближение к своим границам мирового военно-политического конфликта. Особенно это стало заметно, когда усилилось германское присутствие в государствах полуострова (как в экономическом, так и информационно-пропагандистском отношениях). Официальные органы информации Германии, включая и аналитические структуры типа научно-исследовательской группы, образовавшейся вокруг мюнхенского «Журнала геополитики», открыто объявляли юго-восточную Европу (нередко называвшуюся балканско-дунайским регионом) зоной германских интересов и территориальных устремлений. В свою очередь и Италия была крайне заинтересована в этой части континента по политическим и военно-стратегическим соображениям. Начатая 28 октября 1940 г. итало-греческая война стала рубежом в новогреческой истории.

[Previous]

[Back to Index]