Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений XX в.  (2002)

Г. Литаврин, Р. Гришина (отв. редакторы)

 

 

I раздел

МИРООЩУЩЕНИЕ И МЕНТАЛЬНОСТЬ БАЛКАНСКИХ НАРОДОВ. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИДЕАЛЫ, ЦЕННОСТИ И ГЕРОИ

 

 

И. Н. Пономарева

Институт славяноведения РАН

 

ДУХОВНЫЙ ОБЛИК БОЛГАРИНА В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ НАРОДА. БОЛГАРСКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА

 

 

Проблемы национального самосознания народа, особенностей национального характера, формирования под влиянием исторических судеб духовного облика народа в целом — одни из важнейших в любой литературе. На определенных этапах они выходят на первый план, доминируют, в другие периоды существуют подспудно, но никогда не исчезают из поля зрения писателей, общественной мысли. Болгарская литература не является в этом отношении исключением. Напротив, испытания, выпавшие на долю народа (многовековый иноземный гнет), обусловили к этим проблемам в ней повышенный интерес.

 

Типичные черты духовного облика болгарина ярко обозначены в народном творчестве. Это прежде всего сила и мужество, честность и верность, чистота помыслов и готовность к самопожертвованию — черты, общие для фольклорных героев всех народов. Например, таков идеальный образ легендарного героя южнославянского эпоса Крали Марко. Однако особенности исторической участи страны предопределили подчеркивание в болгарских фольклорных произведениях таких нравственных качеств, как стойкость и непреклонность в отстаивании духовных (в том числе и религиозных) ценностей. Так, в одной народной песне турецкий насильник требует, чтобы «балканджи» Йово отдал красавицу Яну в «турецкую веру». И герой жертвует рукой, затем ногой и наконец жизнью, но не предает Яну и свою веру.

 

Разумеется, в народном творчестве отражаются не только героические черты болгарского характера. Достаточно хотя бы упомянуть образ Хитрого Петра (само имя уже говорит о многом), воплотившего в себе более земные, житейские свойства болгарина, которые тоже помогали ему выстоять в самые трагические для него периоды.

 

В литературе болгарского Возрождения сущностным моментом в духовных поисках и конкретном поведении персонажей является стремление к национальному освобождению, раскрепощению личности, осознанию

 

 

176

 

своей значимости как народа (произведения И. Вазова, П. Р. Славейкова, В. Друмева и др.).

 

В дальнейшем общественно-политическая ситуация в стране предлагала писателям новые и также актуальные темы, в которых отражался нелегкий исторический путь народа, сбросившего с себя цепи иноземного многовекового гнета: крах возрожденческих идеалов в буржуазной Болгарии, раскол общества после Сентябрьского восстания 1923 г., Движение сопротивления в стране, свержение монархии и строительство основ нового государства и др. Нельзя сказать, что в пестроте этой тематики проблема духовного облика болгарина совсем потерялась. Конечно, и в ней она присутствовала, но часто подспудно, уступив первенство другим, более значимым для этих этапов в жизни страны вопросам.

 

Нелишне отметить, что засилие догматизма в болгарской литературе первых после Второй мировой войны лет отнюдь не способствовало постановке данной проблемы в более широком — социологическом и философском плане. Однако эта неблагоприятная ситуация постепенно менялась, преодолевалась. На дальнейшее развитие болгарской литературы существенное воздействие оказала восторжествовавшая к середине 60-х гг. своеобразная реабилитация в ней человека. На протяжении последующих десятилетий личность заняла главенствующее место в произведениях, обращенных как к современной действительности, так и к истории народа.

 

В этой связи вполне объясним повышенный интерес в болгарской литературе этого времени к исторической прозе, центр тяжести в которой постепенно перемещался с описания событий на их преломление в судьбах людей, в жизни отдельных личностей. Причем, как правило, писатели выбирали наиболее кризисные периоды из национальной истории, наиболее острые и болезненные проблемы, анализ которых давал возможность представить духовные качества народа, истоки его стойкости в отстаивании и укреплении своего культурного и государственного суверенитета. Это было очень важно, особенно если иметь в виду очевидную в те годы утрату обществом многих ценностей прошлого, угрозу засилия мещанской философии, потребительства, карьеризма и других моральных недугов, а также забвения национальных корней, родовой памяти, равно как и славных страниц истории.

 

К исторической тематике обратились тогда многие талантливые болгарские прозаики разных поколений и художественного профиля — Ст. Дичев, Д. Мантов, П. Константинов, А. Гуляшки, Слав Хр. Караславов и др. Наиболее яркими, особенно в свете поставленной мной задачи, являются произведения Антона Дончева (р. 1930), Генчо Стоева (р. 1925), Веры Мутафчиевой (р. 1929) и Эмилияна Станева (1907-1979).

 

Большой и заслуженной популярностью пользуется среди болгарских читателей роман А. Дончева «Час выбора» (1964, болг. «Време разделно») о трагическом событии в истории Болгарии XVII века — насильственном обращении в магометанство родопских болгар. О страшной судьбе, постигшей героев произведения, рассказывают два свидетеля: священник — болгарский поп Алигорко и плененный и принявший ислам французский аристократ по прозвищу Венецианец. Таким образом, в романе присутствуют

 

 

177

 

как бы две точки зрения на события. Поп Алигорко видит их и оценивает изнутри, как непосредственный и активный участник, а Венецианец — отстраненно, демонстрируя свою непричастность к происходящему. В то же время читателю ясно, что точка зрения первого совпадает с позицией самого автора. Второй свидетель тоже принужден сделать свой нравственный выбор и в результате отказаться от мнимого нейтралитета. Таким образом, точки зрения повествователей сближаются, да и нечеловеческая жестокость фанатика-янычара Караибрахима, осуществляющего эту акцию, вряд ли допускает равнодушный взгляд на происходящее. Судьба героев романа трагична. Только некоторым из них удается сохранить жизнь и веру. Остальные же принуждены принять ислам или мучительную смерть от озверевших турок. Отрекается от своей веры и поп Алигорко; отрекается, чтобы спасти от полного уничтожения родопчан, чтобы было кому чтить память погибших и рассказывать об их героической смерти. Это был непростой выбор, продиктованный человеколюбием и уверенностью, что отступники, несмотря на смену вероисповедания, останутся болгарами, не забудут свой язык и своих предков.

 

Весь роман — его композиционное построение, характеры героев, развитие сюжета — проникнут духом романтики. Так, образ родопчанина Манола воплощает в себе идеал борца за справедливость, защитника своих ближних и напоминает героев фольклора типа Крали Марко или «балканджи» Йово. Караибрахим, напротив, являет собой олицетворение зла и насилия. Красавица-родопчанка Элица излучает нежность, доброту, обаяние, но в то же время ей присущи также стойкость, непреклонность, сила характера — черты, свойственные народному идеалу болгарской женщины.

 

Писатель строит свое произведение на основе летописных свидетельств и болгарского фольклора — народных песен, преданий и легенд. Строки народных родопских песен служат эпиграфами ко многим из главок романа, в концентрированном виде передавая суть их содержания. Выбранная художественная манера повествования призвана высветить лучшие стороны болгарского характера, проявившиеся в трагические моменты национальной истории.

 

Совсем другой художественный облик имеют исторические романы Веры Мутафчиевой. Здесь нет и намека на романтический подход к описанию событий. Автор придерживается трезво-реалистического и в известной мере научно-документального взгляда.

 

В. Мутафчиева — по специальности и роду деятельности историк с широкими научными интересами, в том числе и к эпохе Средневековья. Этот фактор своеобразно отразился на художественном творчестве писателя. Исторические романы В. Мутафчиевой, разные по тематике, проблемам и манере повествования, объединяют скрупулезная верность фактам и философско-аналитическая мысль, оценивающая их как в контексте описываемой эпохи, так и с точки зрения значения для современности. Болгарский критик Сабина Беляева определяет роль в этих произведениях автора как «активное соучастие» [1]. Для более полного, объективного и

 

 

1. Беляева С. Преображенията на героя. София, 1977. С. 89.

 

 

178

 

глубокого анализа описываемых событий В. Мутафчиева тоже нередко прибегает к множественности взглядов их свидетелей или участников (романы «Дело Султана Джема»,1967; «Я, Анна Комнина», 1991). Однако в отличие от романа «Час выбора» А. Дончева здесь этот повествовательный прием используется в более усложненной форме: точек зрения не две, а много, и они существенно различны.

 

Наиболее открытое совмещение автора-ученого и автора-художника находит свое выражение в «Книге о Софронии» (1978). Жанр этого произведения определить нелегко. Основу «Книги» составляет научно-художественное толкование (литературоведческое, текстологическое, историческое, философское) известного произведения видного деятеля болгарского Возрождения Софрония Врачанского «Житие и страдания грешного Софрония». В результате своеобразной реконструкции текста Софрония читатель получает представление о нелегкой и противоречивой судьбе мужественного, целеустремленного и талантливого человека, цель которого пробудить в памяти народа чувство гордости за свое славное историческое прошлое, а также укрепить уверенность в своих силах вернуть утраченную свободу.

 

Во многом обогатили художественную палитру болгарской исторической прозы повести (которые можно назвать и микророманами) Генчо Сто-ева «Цена золота» (1965) и «Возвращение» (1976).

 

В первой книге повествуется о страшной судьбе в ходе Апрельского восстания 1976 г. жителей села Перуштица. Основной акцент в ней ставится не на изображении конкретных эпизодов восстания, а на проблеме судьбы и роли человека в истории, значении его духовного потенциала.

 

Ужасный кровавый финал попытки восставших болгар сбросить с себя узы иноземного гнета предрешен: восстание плохо подготовлено, и силы сторон несоизмеримы. Это хорошо понимает учитель П. Бонев, который стоит во главе повстанцев. И он сознательно обрекает их на верную смерть, считая, что для завоевания свободы надо пролить много крови, то есть ее заслужить. Но имеет ли он на это право? Г. Стоев не судит своих героев, предоставляя читателю самому делать выводы.

 

Сквозной темой повести является тема национального достоинства болгар, пробужденного самосознания народа, нравственных критериев человека национального Возрождения, которые выковывались веками в противостоянии насилию. На грани жизни и смерти герои повести должны сделать выбор. И они не колеблясь его делают, каким бы страшным он ни был. Так, окруженные в церкви повстанцы убивают своих жен и детей, а затем и себя, не желая сдаваться на милость башибузукам.

 

Для крупнейшего болгарского прозаика Э. Станева конец 60-х-70-е гг. были очень плодотворными. Историческая тема в творчестве писателя в этот период выходит на первый план. Прежде всего обращает на себя внимание нетрадиционность в подходе Э. Станева к ее воплощению. Повести «Легенда о Сибине, Преславском князе» (1968) и «Тихик и Назарий» (1977), которые в болгарском литературоведении часто называют романами, и роман «Антихрист» (1970) относятся к философско-исторической

 

 

179

 

прозе. Их объединяют постановка проблемы личности в истории, ее самоценности, поиски духовной гармонии в человеке. Материалом художественного исследования служит средневековая Болгария в переломные, кризисные годы ее истории.

 

Наивысшим достижением в исторической прозе Э. Станева по праву читается его роман «Антихрист». Он представляет собой «житие», исповедь сына царского изографа (иконописца) Энё, в монашестве Теофила. Это полные драматизма и трагизма жизненные приключения героя, но более всего (по определению болгарского критика Бояна Ничева) «приключения его духа» [1]. В то же время это отражение духовных исканий и самого автора, который прямо указывает на своеобразную автобиографичность романа: «Это мои душевные этапы, — утверждает Э. Станев, — через которые я прошел, но спроектированные и перенесенные в другой мир» [2].

 

Роман посвящен одному из наиболее трагических периодов национальной истории Болгарии — последним десятилетиям XIV века, разрушению и падению под натиском Османской империи болгарского государства. Э. Станев создает образы исторических личностей этого времени — царей Ивана-Александра, Ивана Шишмана, а также религиозных деятелей — Теодосия Тырновского и патриарха Евтимия, в столкновение с которыми вступает герой. Мировоззрение Энё-Теофила выходит за пределы средневекового уровня и несет в себе черты Ренессанса. Подтверждением этого служат непрестанные поиски героем истины, его сомнения и разочарования в христианских догмах, а также и в ереси, осуждение земной тирании — царской власти. Энё-Теофил проходит долгий и трудный путь познания и самопознания. Он уходит из семьи, чтобы стать монахом и приобщиться к таинствам исихазма, увидеть Фаворский свет, но вскоре разочаровывается, обнаружив противоречия между высоким евангельским текстом и действительностью. Богоборчество приводит его в стан субботников. Однако их метания между добром и злом, Богом и Сатаной, аморализм их ересей и поведения в быту отвращают Энё-Теофила и он пытается найти успокоение в обычной жизни, труде, близости к природе, уединении. Но и этот путь оказывается тупиковым, поскольку не утоляет муки духа, не дает ответа на вопрос об истинном предназначении человека. Падение Тырновского царства подсказывает герою его цель в жизни — отдать свои силы, всего себя делу возвращения народу свободы, национальной независимости.

 

Идеи, заложенные в исторической прозе Э. Станева, не утрачивают своей актуальности. Вечные метания человеческого духа, кризисы и подъемы нравственности и сознания, конфликты между личностью и обществом, между человеком и природой значимы и сегодня. По сути они формируют новый духовный облик современного человека.

 

 

1. Ничев Б. Художникьт и мислителят // Литературен фронт. 1974. 18 юли.

 

2. Сарандев И. Емилиян Станев. Литературни анкети. София, 1977. С. 63.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]