Архіепископія Первой Юстиніяны Охридская и ея просвѣтительное вліяніе на южныхъ славянъ – Болгаръ и Сербовъ (Посвящается О. М. Бодянскому)   Архимандритъ Леонидъ     Повременное изданіе подъ редакціею О. М. Бодянскаго. «Чтенiя въ Императорскомъ Обществѣ Исторiи и Древностей Россiйскихъ при Московскомъ Университетѣ» Москва. Въ университетской типографіи (Катковъ и K°), На страстномъ бульварѣ, 1866 г., ІV кн., с. 1-75 Сканы в .pdf формате (4.6 Мб) с www.runivers.ru

1. Отъ учрежденія самостоятельной и независимой Архіепископіи въ г. Первой Юстиніянѣ въ VI вѣкѣ до перенесенія каѳедры оной въ Охриду въ X вѣкѣ

2. Отъ перенесенія Архіепископской каѳедры въ Охриду въ X столѣтіи до паденія Болгарскаго Царства въ 1018 году

3. Отъ паденія Болгарскаго Царства, въ 1018 году, до покоренія Охрида Сербскимъ Кралемъ, Стефаномъ Душаномъ въ 1340 году

4. Отъ присоединенія г. Охрида къ Сербскому Царству въ. 1340 году до паденія Сербскаго Царства, въ концѣ XIV столѣтія

5. Отъ паденія Сербскаго Царства, въ концѣ XIV вѣка, до упраздненія Охридской самостоятельной Архіепископіи, черезъ присоединеніе ея къ Цареградскому Патріярху въ 1767 году

 

«Въ цѣлой Исторія Южныхъ Славянъ этотъ пунктъ (Охрида и ея Архіепископія), быть можетъ, самый темный и,

тъмъ не менѣе, въ изслѣдованіи хода просвѣщенія Славянъ будетъ всегда предметомъ,

отъ раскрытія котораго ожидать можно важныхъ поясненій....»

 

В. Григоровичъ. Очеркъ путеш. по Европ. Турціи. Казань 1848 г., стр. 114.

 

 

Патріярхъ Великой Константинопольской Церкви, Самуилъ I (1764—1768), знаменитый Митрополитъ Дерконскій, родомъ изъ Константинополя и знатнаго происхожденія, свѣдущій въ Богословіи, Еллинской Словесности и другихъ наукахъ, правдивый и благочестивый, отличавшійся государственною мудростію и опытностію, хорошій администраторъ.... немедленно по вступленіи на престолъ сдѣлалъ слѣдующія достопамятныя распоряженія.... (исчисляются по пунктамъ).... 7) подчинилъ власти Великой Церкви бывшія до того самостоятельными (автокефальными) Архіепископія Охридскую (Первой Юстініяны) и Ипекскую (Патріархію)

 

Изъ историческаго списка Патріарховъ Великой Константинопольской Церкви, изданнаго на Ново-Греческомъ языкѣ въ Навпліи въ 1837 году, Навплійскимъ Архидіакономъ Захаріею, а на Русскомъ въ «Христіанскомъ Чтеніи» 1862 года, и отдѣльною книжкою въ томъ же году. С.-Петербургъ, стр. 58—101.

 

 

Въ историческомъ обозрѣніи судебъ Охридской Архіепископіи представліется пять періодовъ:

1) отъ учрежденія Архіепископіи въ Первой Юстиніянѣ до перенесенія каѳедры въ Охриду, отъ VI до X вѣка.

2) Охридская Архіепископія въ предѣлахъ Болгарскаго Царства,

 

 

2

 

отъ перенесенія Архіепископской каѳедры въ столицу Болгарскаго Царства, Охриду, до завоеванія Болгаріи Греками (отъ X вѣка до 1019 года), и просвѣтительное участіе Охриды въ судьбахъ Болгарской Церкви.

3) Охридская Архіепископія отъ покоренія Болгарскаго Царства Греками до присоединенія Охриды Сербскимъ Царемъ Стефаномъ Душаномъ къ Сербскому Царству,

4) Охридская Архіепископія въ предѣлахъ Сербскаго Царства, отъ присоединенія Охриды къ Сербіи (1340 г.) до покоренія Сербскаго Царства Турками (отъ 1340—1389), и просвѣтительное участіе Охриды въ судьбахъ Сербской Церкви.

5) Охридская Архіепископія отъ паденія Сербскаго Царства подъ власть Турокъ до ея конечнаго упраздненія, отъ 1389 до 1767 года.

 

 

ПЕРІОДЪ ПЕРВЫЙ.

 

Отъ учрежденія самостоятельной и независимой Архіепископіи въ г. Первой Юстиніянѣ въ VI вѣкѣ до перенесенія каѳедры оной въ Охриду въ X вѣкѣ.

 

Вскорѣ послѣ основанія Константинополя (11 Мая, 330 года) послѣдовало новое правительственное раздѣленіе Имперіи на двѣ половины, Западную и Восточную. Восточная половина Имперіи, подобно Западной, была раздѣлена, въ административномъ отношенія, на двѣ Префектуры: Иллирійскую и Восточную. Въ свою очередь Префектуры этѣ подраздѣлялись на Діецезіи (Dioeceses), а Діецезіи на Епархіи.

 

Иллирійская Префектура заключала въ себѣ двѣ Діецезіи: Дакію и Македонію съ Греціею и Критомъ, и подраздѣлялась на 12-ть Епархій. Къ первой Діецезіи (Дакіи) принадлежало 5-ть Епархій, а именно: Верхняя или Первая Мизія, Прибрежная Дакія, Средиземная Дакія, Дарданія, Превалія, а ко второй Діецезіи (Македоніи) принадлежало 6-ть Епархій: Первая Македонія, Вторая Македонія, Новый и Старый Епиръ, Ѳессалія, Ахаія или Греція и Критъ. [1]

 

 

1. Общія границы этѣхъ Епархій были почти слѣдующія: на сѣверъ рѣка Сава и Дунай до Никополя; на востокъ рѣка Искеръ надъ Балканомъ и рѣка Карату подъ Балканомъ до Бѣлаго моря противъ острова Ѳассо, на западъ рѣка Дрина и линія, которая черезъ гору Нишаву и черезъ Черную гору отходитъ на право къ югу и черезъ болото Скадарское, черезъ Скадаръ и по рѣкѣ Боянѣ доходитъ до Адріятическаго моря. Относительное положеніе упомянутыхъ Епархій между собою можно приблизительно означить такъ: Верхняя Мизія (нынѣшняя Сербія) и подъ нею Дарданія (часть южной Сербіи и Босніи), а подъ нею Превалитана лежала на западъ, и были сопредѣльны двѣ первыхъ со второю Панноніею (нынѣшнею Босніею и Славоніею), а третья съ Далматіею. Прибрежная Дакія на Дунаѣ отъ Смедерева до Никополя и подъ нею Средиземная или Внутренняя Дакія, а подъ нею Македонія, были на востокѣ сопредѣльны со Второю или Нижнею Мизіею (часть нынѣшней Болгаріи) и Ѳракіею.

 

 

3

 

Изъ этого дѣленія видно, что подъ управленіемъ Иллирійскаго Префекта были сосредоточены провинціи, населенныя, говоря языкомъ Грековъ, варварскими племенами, входившими въ составъ Восточной Имперіи, племенами, въ которыхъ позднѣйшіе писатели, послѣ многихъ изслѣдованій, должны были признать родоначальниковъ Славянъ, по сказанному Несторомъ: «Сѣли суть Словѣни по Дунаеви, гдѣ есть нынѣ Угорьска земля и Болгарьска. Отъ тѣхъ Словѣнъ разыдошася по землѣ и прозвашася имены своими, гдѣ сѣдше на которомъ мѣстѣ....

 

Центръ гражданскаго управленія былъ въ то же время и центромъ духовнаго управленія. Столицею Иллирійской Префектуры былъ вначалѣ городъ Сремъ (Sirmium) на Дунаѣ, [2] въ которомъ по тому и имѣли свое пребываніе: начальникъ гражданскаго управленія, Префектъ, и начальникъ духовнаго управленія, Митрополитъ Сремскій. Но въ 442 году Гунны, подъ предводительствомъ Царя своего, Аттилы, и брата его, Бледы, двинувшись изъ за Дуная (изъ нынѣшней Венгріи), завоевали всю Мизію и Иллирію, разорили многія крѣпости, обложили и взяли величайшія и многолюднѣйшія изъ Придунайскихъ городовъ, Ратіарій, [3] опустошили другой, столь же великій, городъ, Сингидунъ, [4] перешли черезъ рѣку Саву, овладѣли выше упомянутою столицею древняго Иллирика, Сремомъ, и, не встрѣчая себѣ сопротивленія , обратились на Ѳракію, разорили совершенно Нишъ,

 

 

2. Этотъ городъ находился на западъ отъ Бѣлграда, въ 13 часахъ ѣзды отъ него.

 

3. Былъ главный городъ Мизіи, называется теперь Арца.

 

4. Нынѣшній Бѣлградъ, столица Сербскаго Княжества.

 

 

4

 

отечество Великаго Константина, плѣнили Средецъ [5] и обратили его въ прахъ и пепелъ. Въ это нашествіе Гунны дѣйствовали съ такою лютостію, не взирая ни на полъ, ни на возрастъ, что, какъ говоритъ историкъ Прискъ, въ теченіи пяти лѣтъ вся опустошенная ими мѣстность до самаго Дуная была покрыта человѣческими костями. А какъ завоеванныя Гуннами области остались въ ихъ власти, то съ этого времени гражданское и духоввое управленіе Иллирійской Префектуры было вынуждено перемѣститься изъ Срема въ Солунь.

 

Солунь оставался столицею Иллирійской Префектуры въ теченіи 93 лѣтъ, а именно до 535 года, въ которомъ императоръ Юстпніянъ Великій, съ согласія Римскаго Папы, Вигилія, [6] далъ Иллирійской провинціи независимаго Архіепископа, назначивъ столицею гражданскаго и духовнаго управленія свой родной городъ.

 

Императоръ Юстиніянъ, родомъ изъ Греческихъ Славянъ, сынъ Истока, переименованный изъ Славянскаго имени Управда, того же значенія, Римскимъ Юстиніянъ, былъ родомъ изъ села Ведряни или, по Греческому выговору, Бедряни, Бедеряни. Это село, какъ свое отечество, желая отличить и возвысить, онъ оградилъ стѣнами въ формѣ четырехъугольника, съ башнями по угламъ, по чему село это и получило названіе «четырехстолинаго.» А возлѣ села, также въ честь своему родному мѣсту, устроилъ знатный городъ, который назвалъ по Латыни Justiniana Prima — Первая Юстиніана, [7] въ отличіе отъ другаго города того же имени, древней Улпіяны, возобновленнаго и украшеннаго тѣмъ же Императоромъ подъ именемъ Юстиніяны Второй. Новоустроенный городъ, Первая Юстиніяна, благодаря особеннымъ привилегіямъ, быстро распространялся и улучшался; по повелѣнію Императора онъ былъ снабженъ обильно водою и другими потребностями жизни, украсился многими церквами и хорошими зданіями, такъ что въ короткое время сдѣлался лучшимъ и знатнѣйшимъ изъ всѣхъ городовъ въ тѣхъ странахъ, и наконецъ Юстиніянъ,

 

 

5. Софія.

 

6. По тому что Иллирикъ, до устройства независимой Архіепископіи Первой Юстиніяны, зависѣлъ въ церковномъ отношеніи отъ Рима.

 

7. Ниже мы увидимъ, что городъ этотъ находился въ Средиземной или Внутренней Дакіи, въ окрестностяхъ нынѣшняго города Моравы.

 

 

5

 

въ часть своего отечества, сдѣлалъ этотъ городъ столицею Иллирійской Префектуры. Современникъ Юстиніана, Прокопій, описывая происхожденіе и состояніе Первой Юстиніяны, упоминаетъ и объ ея Архіепископѣ, говоря: «Первая Юстиніяна есть столица Архіепископа Иллирійскаго. [8] Этому-то Архіепископу Юстиніянъ далъ особыя права и преимущества, то есть, сдѣлалъ его независимымъ и самостоятельнымъ, какъ показываетъ его Окружное Посланіе или письмо, писанное по сему случаю къ тогдашнему Архіепископу Первой Юстиніяны, Кателліяну.

 

«Августѣйшій Императоръ Юстиніянъ,

Блаженнѣйшему Архіепископу Первыя Юстиніяны, Кателліяну.

 

Желая всемѣрно возвысить наше отечество, въ которомъ, по благости Божіей, мы впервые удостоились узрѣть сей, созданный отъ Него, свѣтъ, мы хотимъ, чтобы и въ отношеніи Архіерейской власти оно имѣло найбольшое преимущество, то есть, чтобы Святѣйшій Архіерей нашего отечества, Первой Юстиніяны, былъ не только Митрополитъ, но и Архіепископъ, [9] и да будутъ подъ его властію всѣ другіе Епархіи, [10] а именно: Средиземная Дакія, [11] Прибрежная Дакія,

 

 

8. Procop. Въ Scriptores historiae Byzantinae.

 

9. Въ объясненіе этого надобно замѣтить, что въ древней Церкви было только двѣ духовныя степени Архіерейскаго достоинства: Епископы и Архіепископы (отъ ἄρχων — начальникъ, слѣд., Архіепископъ значитъ: начальникъ Епископовъ). Митрополиами назывались Епископы главныхъ, столичныхъ городовъ, областей (Митрополитъ отъ μητὴρ, мать, и πόλις, городъ; μητρόπολις— мять городовъ, столица). Поелику же число Митрополитовъ тоже возрастало, то Архіепископы первопрестольныхъ столицъ Имперіи, для отличія ихъ сана и достоинства, получали имя Патріарховъ (отъ πατὴρ, отецъ, и ἄρχων, начальникъ, то есть, начальникъ отцевъ, Епископовъ). Слѣд., выше приведенныя слова въ Указѣ Императора Юстиніяна означаютъ:

 

«желаю, чтобы Архіерей моего отечества былъ не только Епископъ столичнаго областнаго города (Митрополитъ), но и начальникъ надъ другими областными Епископами — Архіепископъ.»

 

10. Иллирійской Префектуры.

 

11. Средиземная Дакія поставлена первой по тому, что въ ней, какъ увидимъ ниже, и находился городъ «Первая Юстиніяна.»

 

 

6

 

Первая [12] Мизія, Дарданія, Превалитана, Вторая Македонія и часть Второй Панноніи, гдѣ находится Баценской округъ. [13]

 

Поелику въ древнія времена Иллирійская Префектура была учреждена въ городѣ Сирміи (Сремѣ), [14] то въ этомъ городѣ и находилось все Иллирійское управленіе, какъ гражданское, такъ и церковное; когда же въ послѣдствіи, во времена Аттилы, мѣста этѣ были опустошены и Аппеній, Преторійскій Префектъ, удалился изъ Сирміи въ Солунь, тогда и Архіерейская честь послѣдовала за той Префектурой, и Солунскій Епископъ, не по своей личной власти, но подъ покровительствомъ Префектуры, удостоился нѣкотораго преимущества. [15] Но поелику нынѣ, съ Божіею помощію, наше Царство такъ увеличилось, что и оба Дунайскіе берега стерегутъ ваши грады, и не только Виминицъ, [16] но и Рѣчидова и Литерата, [17] находящіеся по ту сторону Дуная,

 

 

12. Въ подлинникѣ написано: «Вторая Мизія (Mysia Secunda),» но это очевидно ошибка переписчиковъ; это показываетъ какъ самая сущность дѣла, такъ и то, что ниже, въ другомъ Юстиніановомъ законѣ (Novella 131) написано правильно: «Первая Мизія (Mysiae Superions). Нижняя же или Вторая Мизія (восточная часть нынѣшней Болгаріи) въ гражданскомъ дѣленіи не принадлежала къ Иллирійской Префектурѣ, а въ церковномъ отношеніи зависѣла отъ Цареградскихъ Патріарховъ, которые по сему справедливо отстаивали свои права на Болгарію противъ притязаніи Папъ, тогда какъ Иллирикъ, до учрежденія въ немъ независимой и самостоятельной Архіепископіи, Первой Юстиніаны (335 г.), дѣйствительно, въ церковномъ отношеніи, зависѣлъ отъ Римскаго Престола.

 

13. Baciensis civitas.

 

14. Сирмія (Sirmium) или Сремъ лежалъ на рѣкѣ Савѣ тамъ, гдѣ вливается въ нее рѣка Босутъ во Второй Панноніи, за предѣлами Верхней Мизіи. По этому-то и при учрежденіи Префектуры въ Первой Юстиніанѣ, въ память того, что она находилась прежде въ Сремѣ, осталась подъ ней часть второй Панноніи — Баценскій округъ (вѣроятно, отъ упомянутой выше рѣки, Босутъ).

 

15. Изъ этого видно, что когда Префектура перемѣстилась изъ Сирміи въ Солунь, болѣе не поставляла особаго Епископа въ Сирмію, но Солунскій Епископъ занималъ его мѣсто, и пользовался его правами, какъ старшаго изъ Иллирійскихъ Епископовъ.

 

16. Этотъ городъ лежалъ на правомъ берегу Дуная, въ 30 верстахъ внизъ отъ Бѣлграда, и былъ въ послѣдствіи совершенно разоренъ.

 

17. Этѣ города тоже не существуютъ нынѣ и находились за Дунаемъ, въ верхней Дакіи.

 

 

7

 

снова поступили подъ нашу власть, то мы и рѣшили, что нужно, дабы та славнѣйшая Префектура, которая находилась въ Панноніи, [18] была перенесена въ наше блаженнѣйшее отечество, тѣмъ болѣе, что и Вторая Паннонія не весьма удалена отъ Средиземной Дакіи. [19] А поелику народныя смятенія не прекращаются, то мы и считаемъ неприличнымъ для нашего Царства, чтобы мѣстныя власти ходили черезъ такое разстояніе и съ такимъ трудомъ въ Первую Македонію, [20] а по сему признаемъ благопотребнымъ перенести означенную Префектуру въ горнія страны, дабы черезъ то облегчить сношеніе съ нею для всѣхъ Епархій, къ ней принадлежащихъ.

 

Того ради установляемъ, чтобы впредь Твое Блаженство и всѣ Свяіѣйшіе Архіереи Первой Юстиніяны имѣли преимущества (praerogativa) Архіепископа и всякую силу и свободу простирать свою Архіерейскую власть на другихъ, подвластныхъ Вамъ, Епископовъ, и да рукополагаете Вы ихъ, и во всѣхъ выше означенныхъ Епархіяхъ да принадлежитъ Вамъ первое достоинство, верховное священноначаліе, высочайшая степень, и да будутъ всѣ прочіе Епископы поставляемы Вами, и только одного Васъ да признаютъ своимъ Архіепископомъ, съ прекращеніемъ всякаго дальнѣйшаго отношенія къ Солунскому Епископу. Но ты самъ и всѣ Архіереи Первой Юстиніяны, какъ его судіи и посредники, [21] если бы случилась какая распря у кого либо съ нимъ, Вы да рѣшаете и разсуждаете оную, и Вы да рукополагаете какъ его, такъ и всѣхъ прочихъ Архіереевъ, и никто изъ нихъ да не относится ни къ кому иному, а одного Васъ да признаютъ за Архіепископа всѣхъ выше означенныхъ Епархій, и да исполняютъ всѣ Ваши распоряженія, и Вы своелично, или черезъ нарочно отъ Васъ

 

 

18. Мы уже замѣтили выше, что Префектура эта была вначалѣ въ городѣ Сремѣ, во Второй Панноніи.

 

19. Изъ этого слѣдуетъ прямое заключеніе, что отечество Юстияіяна находилось въ Средиземной Дакіи, которая по сему, какъ было замѣчено выше, и поставлена первой при исчисленіи Епархій, подчиненныхъ Первой Юстиніанѣ.

 

20. То есть, въ Солунь, гдѣ находилась Иллирійская Префектура, отъ разоренія Срема до перенесенія столицы Префектуры въ Первую Юстиніяну.

 

21. Замѣтимъ, что въ послѣдующемъ Указѣ Императора Юстиніана касательно Архіепископіи Первой Юстиніяны, не только ничего не говорятся о подчиненіи ему Солунскаго Епископа (Первой Македоніи), но и не значится въ его духовной области даже «Второй Македоніи», упомянутой въ первомъ.

 

 

8

 

посылаемыхъ клириковъ, да имѣете полную Архіерейскую власть и свободу окончательно рѣшать церковныя дѣла и возводить на церковныя степени. Равно и въ Аква, [22] какъ въ Епархіи Прибрежной Дакіи, да рукополагается Епископъ отъ твоей Святыни, и чтобы это мѣсто не было отселѣ подчинено Епископу, имѣющему каѳедру въ Южно Ѳракійскомъ городѣ, но южныя мѣста пусть относятся на югъ, съ прекращеніемъ отношенія къ Аквѣ, а Аквайской Епископъ да имѣетъ подъ собою выше помянутый городъ и всѣ его села, дабы могъ истребить Боносову Ересь [23] въ этомъ городѣ и въ его округѣ, и да обратитъ еретиковъ въ Православную вѣру.

 

А чтобы Твое Блаженство знало изъявленіе нашей воли, препровождаемъ настоящее узаконеніе твоему честному престолу, повелѣвая, чтобы одинъ экземпляръ онаго всегда хранился въ церкви (соборной) нашего отечества, во славу Всемогущаго Бога и въ вѣчную память нашего благоволенія. Когда же случится, что Правитель престола Вашего Блаженства преставится ко Господу, установляемъ, чтобы преемствующій ему Архіепископъ былъ рукополагаемъ честнымъ синодомъ своихъ собственныхъ Митрополитовъ, какъ подобаетъ быть возводимому (на престолъ) Архіепископу, почитаемому всею Церковію, безъ всякаго и въ этомъ послѣднемъ случаѣ отношенія къ Солунскому Епископу.

 

Твое Блаженство да не отлагаетъ времени привести въ исполненіе все, что слѣдуетъ по сему нашему узаконенію. Издадеся же.... консульствующу Свѣтлѣйшему Велисарію. [24]

 

 

Кромѣ сего Юстиніянъ, издавши 17 Марта, 541 года, свой 131 законъ (Novella Constitutio) «о церковныхъ титулахъ и преимуществахъ и иныя главы»,

 

 

22. Городъ Аква (отъ слова aqua, вода), по всей вѣроятносто, нынѣшняя Водена. Видится, что онъ не имѣлъ особаго Архіерея, но былъ подчиненъ неизвѣстно какому изъ Южно-Ѳракійскихъ Епископовъ, который не могъ издали наблюдать за духовнымъ состояніемъ своей паствы.

 

23. Боносъ, Епископъ Македонскій, одинъ изъ ересіарховъ IV вѣка, отвергавшій Божество Господа нашего, Іисуса Хряста, и нарекавшій хулы на Божію Матерь.

 

24. Велисарій былъ Консуломъ и Иматомъ въ 535 году, изъ чего и узнается лѣтосчисленіе этого Юстиніанова узаконенія, находящагося въ Corpus juris civilis, Tom. II. Cod. Just. Novella XI.

 

 

9

 

во главѣ 3-й этѣхъ законовъ о Архіепископѣ Первой Юстиніяыы пишетъ слѣдующее:

 

«Повелѣваемъ, дабы блаженнѣйшій Архіепископъ Первой Юстиніяны, нашего отечества, имѣлъ всегда подъ своею Архіерейскою властію (jurisdiclio) Епископовъ Епархіи: Средиземной Дакіи, Прибрежной Дакіи, Превалитаны, Дарданіи, Верхней Мизіи и Панноніи; а онъ да рукополагается отъ своего собственнаго Синода и въ подвластныхъ ему Епархіяхъ да занимаетъ мѣсто Апостольскаго престола Римскаго, согласно тому, какъ опредѣлено отъ Папы Вигилія. Издадеся 15 Календы Априлія, въ Царьградѣ, въ царствованіе Юстиніяна Августа, въ консульство Василія.» [25]

 

 

Изъ этѣхъ двухъ актовъ временъ Императора Юстиыіяна видимъ, что Архіепископы Первой Юстиніяны удостоились получить точно такія же права, какія имѣли и имѣютъ понынѣ первенствующія каѳедры, то есть, Цареградская, Александрійская, Антіохійская и Іерусалимская. По этѣмъ правамъ Архіепископъ Первой Юстиніяны получилъ независимость (автокефальность) и самостоятельность (автономію), которыя ни въ чемъ не отличались отъ независимости и самостоятельности четырехъ Патріярховъ.

 

А для того, чтобы это распоряженіе имѣло церковную величественность и силу, Императоръ пригласилъ, какъ свѣдѣтельствуетъ Бароній, [26] и Римскаго Папу, Вигилія, отъ котораго до этого времени зависѣла Иллирія въ церковномъ отношеніи, дать свое согласіе на учережденіе независимаго Архіепископства Первой Юстиніяны. А мы прибавимъ къ этому, что мудрый Императоръ потребовалъ этого согласія, съ цѣлію оградить на будущее время дарованныя имъ права Архіепископамъ Первой Юстиніяны отъ властолюбія Папъ, проявленія котораго начались уже и въ его царствованіе.

 

Это учрежденіе было также, какъ замѣчаетъ любознательный и святопочившій Никодимъ Святогорецъ въ своей Кормчей, [27]

 

 

25. Василій былъ Консуломъ въ 541 году, чѣмъ и опредѣлится время этого узаконенія, находящагося въ Corpus juris т. II, Novella Const. СХХХІ.

 

26. Baron, ad. an. 535, T. VII, pag. 537. Christ. Orient. T. II, N XXV, pag. 283 et 284.

 

27. Πηδάλιον, edit. 1800, pag. 112.

 

 

10 

 

при(з)нано и утверждено на 5-мъ Вселенскомъ Соборѣ и сонмомъ Восточныхъ Епископовъ. И дѣйствительно, изъ дѣянія означеннаго Собора извѣстно, что когда собрались на Пятый Вселенскій Соборъ Епископы съ Востока, Запада и Африки, то, поелику Папа Вигилій, находившійся тогда въ Царьградѣ, не хотѣлъ ни самъ присутствовать на этомъ Соборѣ, ни послать на него своихъ намѣстникоиъ, но отозвался, что онъ дастъ отъ себя Императору особое мнѣніе, что и сдѣлалъ. Восточные Патріярхи, Митрополиты и Епископы, собравшіеся на Соборъ, послали звать Западныхъ, но тѣ отказались, говоря, что Итальянскіе и Африканскіе не могутъ прійти по тому, что не пришелъ Папа, а Иллирійскіе не могутъ присутствовать на Соборѣ безъ дозволенія Архіепископа Первой Юстиніяны. Тогда Соборъ оставилъ первыхъ, а касательно вторыхъ, то есть, Иллирійскихъ, заявилъ, что такъ какъ онъ имѣетъ мнѣніе ихъ Архіепископа, то и довольствуется симъ. Изъ сего слѣдуетъ заключить, что Соборъ признавалъ вполнѣ права Архіепископа Первой Юстиніяны, какъ независимаго и самостоятельнаго Іерарха. Учрежденіе Юстиніяна осталось неизмѣннымъ и послѣ смерти своего учредителя, какъ видно изъ письма Папы Григорія Великаго (590—604). Этотъ Святитель, получивъ обычное извѣщеніе Синода Первой Юстиніяны о томъ, что оный Синодъ, въ силу данной ему власти, избралъ и рукоположилъ въ Архіепископы Иллирійскіе Епископа Іоанна, въ отвѣтномъ письмѣ своемъ ко всѣмъ Иллирійскимъ Епмскооамъ, одобряетъ это избраніе, поелику оно сдѣлано по ихъ единодушному согласію. Онь, между прочимъ, пишетъ:

 

«Такъ какъ Вы сохраняете порядокъ, указываемый древнимъ обычаемъ (подразумѣвается обычай самостоятельныхъ престоловъ, «чести ради» увѣдомлять другихъ Іерарховъ о избраніи и посвященіи на праздный престолъ), то и намъ доставило радость Ваше попеченіе о семъ.... И такъ, поелику мы узнали изъ письма Вашего, которое Вы прислали къ намъ, что Вы избрали Іоанна, нашего брата и соепископа, по единодушному согласію всѣхъ васъ и съ соизволенія Свѣтлѣйшаго Князя, [28] то мы премного возрадовались о томъ,

 

 

28. Вѣроятно, здѣсь разумѣется Илирійскій Префектъ, а можетъ быть и кто либо изъ мѣстныхъ Князей Славянскаго племени. См. у Кедрина Т. 1, pag. 293.

 

 

11

 

что помощію Божіею возведенъ на степень священноначалія тотъ, кого общій Вашъ судъ нашелъ достойнымъ»...

и далѣе продолжаетъ:

«Признаемъ за нужное совѣтовать Вашему братству, да покаряетесь безпрекословно избранному Вами, какъ въ томъ, что относится до церковнаго чина и истиннаго ученія, такъ точно и во всемъ другомъ, что не противорѣчитъ каноническимъ правиламъ, и тогда самая Ваша покорность будетъ служить доказательствомъ, что Ваша любовь избрала его послѣ Вашего здраваго разсужденія.» [29]

 

То же самое повторилось и относительно другаго Архіепископа Первой Юстиніяны, Льва, то есть, когда соборъ Епископовъ Первой Юстиніяны избралъ изъ среды себя на Архіепископскій престолъ Епископа Льва и рукоположилъ его, то Папа Григорій, въ отвѣтъ на извѣстительную о семъ грамоту, писалъ Архіепископу Льву:

 

«Получивъ извѣстіе отъ нашихъ братій и соепископовъ, что Вы призваны на священноначальническое мѣсто, по единодушному всего собора согласію и по волѣ Свѣтлѣйшаго Князя, мы съ великою радостію воздали благодареніе Богу, Создателю нашему, и какъ братство Твое и мы также во всемъ имъ сочувствуемъ и молимъ Всемогущаго Бога, дабы Онъ Самъ, какъ избралъ любовь Вашу по своей благодати, такъ и да покрываетъ Васъ во всемъ Своимъ иокровомъ. Посылаю Вамъ, по обычаю, и омофоръ.» [30]

 

Третье письмо того же Св. Папы, которое относится до Архіепископа Первой Юстиніяны, было писано на имя Феликса, Епископа Софійскаго (Сардикійскаго), въ Верхней Мизіи. Въ этомъ письмѣ Папа Григорій увѣщаваетъ Феликса, чтобы онъ покорился и не противился Архіепископу Первой Юстиніяны:

 

«Извѣстились мы, пишетъ Григорій Феликсу, что братство твое не хочетъ покоряться брату нашему, Іоанну, Архіепископу Первой Юстиніяны, какъ требуетъ того обыкновеніе.... Ради того увѣщаваемъ, да отвергнешь высокоуміе, смиришь себя и да покоришься навсегда твоему распорядителю (ordinatori), упомянутому нашему брату и соепископу» и проч. (Epist. X).

 

Изъ этѣхъ писемъ Папы Григорія ясно видно, что и въ его время, то есть, въ концѣ VI вѣка, Епископы Первой Юстиніяны

 

 

29. Epist. Papae Grig. Liber IV, Epist. VII.

 

30. Lib. IV, Epist. VIII.

 

 

12

 

управляли независимо и самостоятельно во всѣхъ тѣхъ областяхъ, которыя упоминаются въ Юстиніановыхъ указахъ, и сохраняли тѣ права, которыя даровалъ имъ Юстиніянъ, а именно: имѣли подъ своимъ управленіемъ Епископовъ и рукополагали ихъ, а Соборъ сихъ Епископовъ, по изволенію мѣстнаго Правителя, или Князя, избиралъ Архіепископа и рукополагалъ его, безъ всякаго отношенія къ Патріархамъ и Папѣ, кромѣ обычнаго извѣщенія. [31]

 

О послѣдующей судьбѣ Архіепископіи Первой Юстиніяны въ теченіи VII, VIII и первой половины IX вѣка, мы можемъ судить лишь по соображенію съ общимъ ходомъ церковныхъ и политическихъ дѣлъ этѣхъ темныхъ вѣковъ, или по отрывочнымъ извѣстіямъ, встрѣчающимся у позднѣйшихъ историковъ. Такъ, на примѣръ, Лекьенъ утверждаетъ, что Юстиніяновы права, дарованныя этой Архіепископіи, существовали въ ней до того самаго времени, когда Болгаре-язычники,

 

 

31. Сношенія Архіепископовъ Первой Юстиніяны съ Папою Григоріемъ ни мало не противорѣчатъ независимымъ и самостоятельнымъ правамъ этѣхъ Архіепископовъ, ибо:

 

            1) Соборъ Иллирійскихъ Епископовъ, съ согласія Князя — правителя, избралъ и рукоположилъ Архіепископовъ Льва и Іоанна, безъ всякаго предварительнаго письменнаго сношенія о томъ съ Римомъ, или Царьградомъ, а только извѣстилъ о семъ Папу Григорія (конечно, и прочихъ Патріярховъ), согласно «дреонему обычаю,» какъ о семъ пишетъ и самъ Григорій, обычаю, сохраняемому неизмѣнно и доселѣ между предстоятелями независимыхъ и самостоятельныхъ каѳедръ.

            2) Непосредственное сношеніе Архіепископовъ Первой Юсгиніяны съ Папою Григоріемъ, кромѣ древняго обычая, могло основываться и на личномъ уваженіи къ особѣ этого Святителя, къ которому, какъ извѣстно, обращались съ довѣріемъ и другіе Восточные Іерархи, высоко цѣня его личную святость и духовную мудрость.

            3) Григорій Великій, какъ всякій можетъ увѣриться изъ всѣхъ его писемъ, многимъ современнымъ ему Епископамъ, не только Западнымъ, но и Восточнымъ, посылалъ омоѳоры, лишь только получалъ извѣщеніе о новопосвященномъ Епископѣ, или Архіепископѣ, но это дѣлалось лишь «ех more,» по силѣ того духовнаго общенія, которое существовало между предстоятелями независимыхъ Церквей, до окончательнаго отдѣленія Западной Церкви отъ Восточной.

 

Одинъ изъ болѣе безпристрастныхъ писателей Западной Церкви, Аббатъ Флери, описывая, какъ далеко простиралось личное вліяніе Папы Григорія на современниковъ, дѣлаетъ слѣдующую оговорку:

 

«но мы не видимъ, чтобы онъ пользовался какимъ либо судебнымъ правомъ въ областяхъ Восточной Имперіи. Онъ былъ только въ письменномъ общеніи съ Восточпыми престолами, не входя, однако, въ частное управленіе сихъ Церквей» (Правда Всел. Церкви. С. Пет. 1849 г., стр. 900).

 

 

13

 

въ царствованіе Константина Погоната, въ 673 году, перейдя Дунай, распространились отъ Дунайскаго устья (Сулины) за гравицы Превалитанской области, и если не истребили совершенно, то угасили и стѣснили Христіанство. Въ это время, вѣроятно, пострадалъ и стольный градъ Архіепископіи Первой Юстиніяны, такъ что и до сихъ поръ, какъ увидимъ ниже, остается неизвѣстнымъ положительно, гдѣ именно находился этотъ древній и знаменитый городъ.

 

Итакъ, не прошло еще полнаго столѣтія со времени учрежденія Архіепископіи «Первой Юстиніяны,» какъ дальнѣйшая исторія ея (съ 604 г.) погружается въ тотъ таинственный сумракъ, который, по совершенному отсутствію, или по отрывочности, свѣдѣній, тяготѣетъ надъ всѣми историческими событіями въ теченіи, такъ называемыхъ, «Среднихъ вѣковъ.»

 

Въ X вѣкѣ эта Архіепископія снова является на сцену историческаго міра, в притомъ какъ средоточіе Христіанскаго просвѣщенія для Задунайскихъ Славянъ, — Болгаръ и Сербовъ. Но гдѣ же именно, подъ какимъ спудомъ, сохранялся тотъ сосудъ, въ которомъ, подъ горячимъ пепломъ, тлилась, до предопредѣленнаго свыше времени, священная искра Христіанства?

 

Историческія изысканія утвердили ту истину, что до открытаго принятія Христіянской Вѣры двумя, образовавшимися въ средѣ Восточной Римской Имперіи, Славянскими Царствами, Болгарскимъ и Сербскимъ, слѣды Христіанства, затертые, но не до конца истребленные, пришельцами язычниками, сохранились въ тѣхъ Славянскихъ племенахъ, которыя жили разбросанно по всему Балканскому полуострову отдѣльными общинами, не составляя одного цѣлаго, до своего окончательнаго покоренія пришельцами изъ за Дуная — Болгарами.

 

Позволяемъ себѣ выписать сокращенно то мѣсто изъ Шафарика, которое, заключая въ себѣ отвѣтъ на поставленный нами выше вопросъ, послужитъ намъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, и путеводною нитью для дальнѣйшихъ разысканій въ отношеніи къ избранному нами предмету:

 

«Прежде всего надобно, говоритъ Шафарикъ, хорошо отличать обращеніе (въ Христіанство) Болгаръ (въ 860—870) отъ обращенія Славянъ, поселявшихся въ земляхъ Греческой Имперіи:

 

 

14

 

одно съ другимъ мало или вовсе ничего не имѣетъ общаго. По тому что Славяне, обитающіе въ Мизіи, Ѳракіи, Македоніи, Ѳессаліи и Греціи, и находившіеся частію въ зависимости Грековъ, а частію подъ властію собственныхъ Князей, слѣдуя вѣрнымъ показаніямъ и извѣстіямъ, гораздо прежде Болгаръ обратились въ Христіанство, если не всѣ, по крайней мѣрѣ большая часть ихъ. Греческіе духовные, въ одно и то же время съ Римскими, спѣшили, тотчасъ по утвержденіи Славянъ въ земляхъ, себѣ доступныхъ, то есть, хотя нѣсколько зависѣвшихъ отъ Греческаго правительства, распространять ученіе Христово между ними. Въ достовѣрныхъ Греческихъ лѣтописяхъ читаемъ, что Сербы и Хорваты были крещены уже въ VII вѣкѣ; то же самое, имѣя на то много важныхъ доказательствъ, можемъ и должны думать и о другихъ Славянахъ въ Греціи. Славяне, съ половины VI вѣка, находились въ военной и гражданской службѣ у Грековъ, даже при самомъ Императорскомъ Цареградскомъ Дворѣ, жили между Христіанами, имѣли сношеніе съ ними: [32] можно ли повѣрить, чтобы Христіанство, до половины IX вѣка, было недоступно имъ? На Цареградскомъ съѣздѣ, 869 года, Болгарскіе послы утверждали, что предки ихъ, покоривъ Мизію (678), нашли въ ней Греческихъ Священниковъ. Извѣстно, что Мизія въ то время была заселена Славянами, зависѣвшими отъ Грековъ. [33] Отсюда нельзя не заключить, что этѣ духовные уже тогда распространяли Христіанскую вѣру въ Мизіи, которая, хотя потомъ и была нѣсколько пріостановлена и подавлена нашествіемъ Болгаръ, но все таки не могла быть истреблена совершенно. Извѣстно, что Болгарскій Князь Мортагонъ (съ 815 г.) старался насильственными мѣрами истребить Христіанство, распространившееся въ его Царствѣ, и строго каралъ проповѣдниковъ Христовой Бѣры, т. е., Христіанъ, переведенныхъ изъ Ѳракіи и Македоніи (ок. 836 г.). Большая часть этѣхъ переселенныхъ Христіанъ была, безъ сомнѣнія, родомъ Славяне, по тому что они происходили изъ Македоніи,

 

 

32. Мы уже упомянули, что и Императоръ Юстиніянъ былъ тоже родомъ Славянинъ. Въ 354 и 592 г. предводительствовали Греческимъ войскомъ Славяне: Доброгостъ, Всегордъ и Татимиръ, а въ 575 г. является намъ въ Царьградѣ Патрицій Оногостъ и др. Въ. 766—780 былъ Цареградскимъ Патріярхомъ Никита, природный Славянинъ.

 

33. Guill. Віbl. Vita Hadr. ар. Assemani II, р. 190.

 

 

15

 

въ то время заселенной почти только одними Славянами, между которыми находился также и будущій Императоръ, Василій, съ своими родными.

 

Напослѣдокъ, всякое сомнѣніе въ этомъ уничтожаетъ извѣстное свѣдѣтельство Болгарскаго монаха Храбра, изъ котораго видно, что Славяне въ Греціи, задолго до Кирилла и Меѳодія, были крещены и употребляли Греческое письмо, точно также какъ Славяне Хорватскіе, Хорутанскіе и Чешскіе Латинское, обращенные тоже въ Христіанство еще до Меѳодіева апостольства. Сюда принадлежитъ и то также, что Константинъ Философъ, по самому достовѣрному свѣдѣтельству Храбра и Сербскихъ лѣтописей, составилъ Славянскую азбуку еще въ 855 году и началъ переводъ чтеній изъ Евангелія и посланій, между тѣмъ какъ обращеніе Болгаръ случилось лишь въ 861 году. Отсюда слѣдуетъ, что упомянутый благовѣстникъ при началѣ своего дѣла имѣлъ въ виду не Болгаръ, но Славянъ въ Греціи, все еще и тогда не совсѣмъ утвердившихся въ вѣрѣ, или, лучше сказать, нуждавшихся въ поддержаніи ея. Но Подунайскіе Славяне, какъ мы уже выше сказали, находившіеся подъ властію Болгаръ, могли быть крещены еще до вторженія ихъ, и, даже по отпаденіи своемъ отъ Грековъ (678 г.), не совсѣмъ оставили Христіанскую вѣру, не смотря на то, что въ это смутное время не дозволялось имъ открыто исповѣдывать ее. Кромѣ того, нѣкоторые изъ Славянскихъ народовъ, какъ-то: нижніе Моравцы, Верхне-Македонскіе Славяне и др., просто лишь зависѣли отъ Болгаръ и платили имъ дань, но отнюдь не были ихъ подданными въ полномъ смыслѣ слова, и управлялись собственными своими старшинами. Въ ихъ-то краѣ, кажется, Христіанство имѣло гораздо большій доступъ, нежели въ собственной Болгаріи, по тому что здѣсь прежде всего находимъ Архіепископа Агаѳона и Епископа Сергія.» [34]

 

Итакъ, вотъ та область, то мѣсто, гдѣ совершенно естественно (то есть, безъ всякаго понужденія и сопротивленія), возгорѣлась и просіяла, хранившаяся доселѣ подъ спудомъ языческаго стѣсненія,

 

 

34. См. Слав. Древности Шафарика, перев. Проф. О. Бодянскаго, Т. II, кн. I, стр. 292—296. — По новѣйшимъ изслѣдованіямъ годъ изобрѣтенія Славянской азбуки отодвинулся къ 861—862. См. «О временя происхожденія Славянскихъ письменъ, Проф. О. Бодянскаго. М. 1855 г.

 

 

16

 

священная искра Православія, едва только проповѣдь одного изъ Славянскихъ Апостоловъ, Св. Меѳодія, обратила ко Христу языческаго владѣтеля Болгаріи, Князя Бориса (Михаила), и онъ, крестившись самъ, вступилъ въ рѣшительную борьбу съ ревнителями язычества , кончившуюся крещеніемъ всего Болгарскаго народа (съ 861—870) и принятіемъ верховнаго Іерарха не изъ Рима, а изъ Царьграда (Архіепископа Іосифа, потомъ Ѳеофилакта). [35]

 

Но прежде чѣмъ начнемъ изслѣдованіе, кто такой былъ Архіепископъ Агаѳонъ, и по чему онъ распоряжался «со властію» въ Западной части Болгаріи, считаю необходимымъ войти въ нѣкоторыя подробности о географическомъ положеній выше упомянутой области, слѣдуя указаніямъ того же знатока Славянскихъ древностей, то есть, Шафарика:

 

«Нижняя или Болгарская Морава, говорить онъ, первоначально и собственно, была область, лежавшая на рѣкѣ Сербской Моравѣ (у древнихъ Margus, у Никиты ок. 1190 г. Morawos, у Арнольда Marowa и т. д.), состоящей изъ двухъ соименныхъ рѣкъ, Болгарской и Сербской Моравы, соединяющихся при Сталатѣ, и впадающей близъ Кулита въ Дунай. Болгарская или Бинчъ-Мсрава, вытекаетъ не въ дальнемъ разстояніи отъ города Моравы, изъ одной части хребта Шаръ-планина (Scordus), и усиливается рѣками Враною, Топлицей, Тареномъ и Темнешкой; Сербская же Морава принимаетъ знаменитую рѣку Ибаръ. Область, лежащая между Ибромъ и Сербскою Моравою, а по соединеніи ихъ, по обѣимъ сторонамъ рѣки, теперь заселенная Сербами, принадлежала, по достовѣрнымъ историческимъ свѣдѣтельствамъ, въ IX—X вѣкѣ къ Болгарскому Царству, потомъ, по паденіи Болгаріи (1019) Грекамъ, и, наконецъ, по основаніи Сербскаго Государства въ Расѣ Великимъ Жупаномъ Неманей (1159—1195), досталась Сербамъ, основавшимъ здѣсь, въ послѣдствіи, главную свою столицу. Не могу сказать, принадлежали ли обитатели ея въ древнее время также и по своему языку къ Славянамъ Болгарскимъ: конечно, они могли говорить другимъ нарѣчіемъ, отличнымъ отъ нарѣчія Подгемскихъ Славянъ, [36] а Жупаны или Князья ихъ, подобно какъ прочихъ Славянъ, зависѣть отъ Болгарскихъ Государей.

 

 

35. См. «О времени происхожд. Славян. письменъ,» Проф. О. Бодянскаго, стр. 358.

 

36. Жители края между Моравой, Дунаемъ и Тимокомъ и теперь еще во многомъ отличаются нарѣчіемъ своимъ отъ Западныхъ Сербовъ. То же слѣдуетъ сказать и объ языкѣ Темпешцевъ, Бинчъ-Моравцевъ и Топличанъ.

 

 

17

 

Вѣроятно, Болгары тотчасъ по прибытіи своемъ (678) овладѣли землей между Тимокомъ, Дунаемъ и Моравой, и далѣе отъ Моравы по Дрину, покорили себѣ въ послѣдствіи, во время вторженій своихъ въ Славянію и Македонію, на примѣръ, при Борисѣ-Михаилѣ. [37]

 

По распространеніи предѣловъ Болгарскаго Царства къ самой Дравѣ (до 828 г.), всю эту страну стали называть Нижней Моравой, для отличія отъ Верхней (Вышней), въ которой повелѣвали Славянскіе Князья Моймиръ, Ростиславъ, Прибина, Святополкъ а др., частію независимые, а частію подъ властію Франковъ. Свѣдѣтельства, относящіяся къ этой Нижней или Малой Моравѣ суть слѣдующія: на Соборѣ, составленномъ Фотіемъ 879 года, нѣкто Агаѳонъ подписался Архіепископомъ Моравскимъ, вмѣстѣ съ двумя другими Болгарскими Епископами, Гавріиломъ Охридскимъ и Симеономъ Дебельтскимъ. [38] Подпись упомянутыхъ двухъ Епископовъ именно увѣряетъ насъ въ томъ, что это относится къ Болгарской, а не къ другой какой, Моравѣ. Баварскій землеписецъ такъ упоминаетъ объ этой Южной или Болгарской Моравіи:

 

«Beheimare (т. е., Чехи), in qua sunt civitates XV. Marharii (сѣверные или нынѣшніе Моравцы) habent civitates XI. Vulgarii (Болгары) regio est immensa et populus multus, habent civitates V., eo quod multitudo magna ex eis sit et non sit eis opus civitates habere. Est populus, quem vocant Marehanos (Южные Моравцы), ipsi habent civitates XXX....»

 

Потомъ тотчасъ говоритъ о Бодричахъ. Ясно, какъ день, что Мораване (Marehani), поставленные имъ подлѣ Болгаръ и Бодричей, и имѣющіе 30 городовъ, суть народъ, отличный Мораванъ, упомянутыхъ подлѣ Чеховъ, съ 15 городами, и что ихъ нигдѣ больше нельзя искать, какъ только въ этой Болгарской Моравіи, простиравшеііся тогда (829—890) до самой Дравы. Въ этой Моравѣ находилось нѣсколько городовъ, имѣвшихъ одно съ нею имя. Самый древній изъ нихъ, близъ истоковъ Бинчъ-Моравы, нынѣ наз. Турками Gölhan, упоминается Кинамомъ 1018 г. подъ именемъ Morovisdos; въ это время ими владѣли еще Болгары.

 

 

37. Въ 869 г. Дарданія, то есть, край на Бинчъ-Моравѣ принадлежалъ Болгарамъ (замѣч. Шафарика). А по нашему замѣчанію (см. выше) край этотъ слѣдуетъ называть не Дарданіею, а Средиземною Дакіею, границею которой на западъ была рѣка Иберъ.

 

38. Assemani Kalend. III, р. 138.

 

 

18

 

Цѣлый край, то есть, окрестность рѣкъ того же имени, народъ по сю пору называетъ Моравой.» [39]

 

 

Въ этой-то области, и именно въ гл. ея городѣ Моравѣ, находилась въ 870 годахъ каѳедра вышеупомянутаго Моравскаго Архіепископа Агаѳона, который въ 874. году ѣздилъ, по порученію Византійскаго Императора, Василія, посломъ въ Германію мирить Лудовика (Франкскаго) съ Борисомъ (Болгарскимъ) и Святополкомъ (Велико-Моравскимъ), въ 878 г. поставилъ Епископа Сергія въ Бѣлградъ (Сербскій), а въ 879 году присутствовалъ на Фотіевомъ Соборѣ въ Царьградѣ съ двумя Болгарскими Епископами, Охридскимъ Гавріиломъ и Дебельтскимъ Семеономъ. Это тотъ самый Архіепископъ Агаѳонъ, появленіе котораго съ такимъ значеніемъ и властію въ восточныхъ владѣніяхъ (зависимыхъ только) Болгаріи было камнемъ преткновенія для даровитаго Венелина, ибо дало ему поводъ отрицать вовсе посольство Св. Меѳодія и Кирилла въ «Вышнюю Моравію», и посвятить нѣсколько неудачныхъ страницъ для доказательства, что не Св. Меѳодій, а вышеупомянутый Архіепископъ, Агаѳонъ, былъ первымъ Архіепископомъ «Великой Моравіи». [40]

 

Дѣло же объясняется, весьма просто: Христіанская вѣра въ Болгарской Моравіи сохранилась преимущественно передъ другими областями Болгарскаго Царства по тому, что въ главномъ городѣ этой серединной (по отношеніи къ Славянскому населенію Балканскаго полуострова) области, Моравѣ, была «Первая Юстиніяна,» столица древняго Архіепископства того же имени.

 

 

39. Слав. Древн. Шафарика, т. II, кн. I, стр. 351—358.

 

40. Задавшись мыслію, «что Кириллъ и Меѳодій ни въ нынѣшней Моравіи, ни въ Римѣ, никогда не бывали, и что весь кругъ ихъ дѣйствій, все неотлучное ихъ поприще, заключалось въ предѣлахъ могущественной и обширной тогда Болгарской державы,» Венелинъ, въ концѣ своего разсужденія о семъ, указывая на Архіепископа Агаѳона, подписавшагося на Соборѣ 879 г. Моравскимъ, по современному географическому названію своей, какъ мы видѣли, весьма обширной духовной области, и на поставленнаго симъ послѣднимъ въ Бѣлградъ Епископа Сергія, Венелинъ восклицаетъ: «Вотъ первые Архипастыри Моравіи (какой?), а не Кириллъ и Меѳодій!» Разсужденіе о семъ занимаетъ у Венелина 20 страницъ, и вся эта крупная ошибка произошла отъ смѣшенія двухъ областей: Вышней и Нижней Моравіи. См. Критич. изслѣд. объ Исторіи Болгаръ Ю. Венелина, Москва 1849 г., стр. 113—133.

 

 

19

 

Мѣсто древней Первой Юстиніяны (до перенесенія Архіепископской каѳедры въ Охридъ) было и до насъ разыскиваемо учеными изслѣдователями старины, но мнѣнія ихъ и доселѣ не сходятся въ точномъ опредѣленіи этого важнаго пункта. Они согласны лишь въ одномъ, что Первая Юстиніяна находилась въ древней Дарданіи. Но изъ приведеннаго нами въ началѣ этой статьи письма Императора Юстиніяна къ Епископу Каттеліяну, ясно видно, что Первая Юстиніяна находилась не въ Дарданіи, а въ сопредѣльной ей области — Средиземной или Внутренней Дакіи. Императоръ Юстиніянъ, говоря о причинахъ, побуждающихъ его перенести столицу Иллирійской Префектуры изъ временнаго ея пребыванія, Солуня, не въ прежнее мѣсто — городъ Сремъ во Второй Панноніи, а въ свое отечество — Первую Юстиніяну, выражается о семъ такъ:

 

«Мы заблагоразсудили, что надлежитъ, дабы та славнѣйшая Префектура (Иллирійская), которая была въ Панноніи, устроилась въ нашемъ блаженномъ отечествѣ, тѣмъ болѣе, что и Вторая Паннонія не весьма далеко отъ Средиземной Дакіи.»

 

Въ исчисленіи Епархій, приписанныхъ имъ къ Архіепископіи Первой Юстиніяны, «Средиземная Дакія» также поставлена имъ на первомъ мѣстѣ. Изъ этого очевидно, что главный городъ Префектуры — Первая Юстиніяна, находился въ Средиземной Дакіи, которую всѣ позднѣйшіе писатели, по неизвѣстной намъ причинѣ, смѣшиваютъ съ сопредѣльною ей, срединною же областію — Дарданіей, включая ее въ предѣлы сей послѣдней. Такъ, на примѣръ, въ лучшемъ современномъ сочиненіи о древней Македоніи: «Geographie ancienne par Th. Desdevises», ученый авторъ, говоря о раздѣленіи областей во время Императоровъ, пишетъ: «la Dacie interieure repondait au pays des Dardaniens». [41] Шафарикъ, по видимому, держится того же мнѣнія; ибо, не упоминая вовсе о Средиземной Дакіи, онъ о Дарданіи говоритъ: «Дарданіею называется область около Новаго Бръда и Лесковца, отъ Приштины по Нишъ, откуда вытекаютъ рѣки Болгарская и Сербская Морава и Ибарь,» [42] тогда какъ съ достаточною вѣроятностію можно предположить, что граница между двумя серединными областями (Дарданіею и Внутреннею Дакіею) въ VI вѣкѣ была та же самая, которая въ IX вѣкѣ отдѣляла Болгарскія владѣнія отъ Сербскихъ,

 

 

41. Paris 1863, pag. 207.

 

42. См. Слав. Древности Шафарика, г. II, кн I. стр. 289.

 

 

20

 

то есть, проходила вдоль рѣки Ибара и Сербской Моравы, или что Внутренняя Дакія VI вѣка соотвѣтствовала той области, которая въ IX вѣкѣ была извѣстна въ тѣсномъ смыслѣ подъ именемъ Болгарской Моравы, тогда какъ Дарданія (часть нынѣшней южной Сербіи и Босніи) лежала къ западу отъ Дакіи. Замѣтивъ это, обратимся къ изслѣдованію мѣста «Первой Юстиніяны». Шафарикъ, очертивъ столь неопредѣленно границы Дарданія (безъ разграниченія ея съ Внутренней Дакіею), за тѣмъ, безъ всякаго дальнѣйшаго поясненія, относитъ мѣсто «Первой Юстиніяны въ нынѣшній Кюстендиль; Енгель полагаетъ ее въ Опекѣ (Петь), другіе въ Скоплѣ; болѣе всѣхъ приблизился къ истиннѣ Мальтебрюнъ, говоря, что Первая Юстиніяна находилась въ Призренѣ, при чемъ замѣчаетъ, что преданіе о семъ городѣ и донынѣ сохранилось въ окрестностяхъ Призрена. [43] Мы же полагаемъ, что мѣсто Древней Юстиніяны надобно искать въ окрестностяхъ города Моравы (Турецкій Gölhan), лежащаго у истоковъ Болгарской Моравы, неподалеку отъ Приштины (на дорогѣ отъ Приштины во Врану), который былъ въ IX вѣкѣ главнымъ городомъ Болгарской Моравы. (Преданіе же, замѣченное Мальтебрюномъ, можетъ относиться къ находящимся въ горахъ между Призреномъ и Моравою развалинамъ Петрига или Петряни, откуда не далеко до Ведряни или Бедеряни— имени, которымъ называлось родное село Императора Юстиніяна.

 

 

Наше предположеніе, не выводя мѣста древней Первой Юстиніяны изъ предѣловъ, очерченныхъ для нея прежними изыскателями, то есть, изъ четвероугольника, заключающагося между городами: Призреномъ и Кюстендилемъ, Приштиною и Скоплемъ, въ то же время ведетъ къ разъясненію историческаго событія, путавшаго и такихъ даровитыхъ изслѣдователей, какъ Венелинъ: кто такой былъ Моравскій Архіепископъ Агаѳонъ, современникъ Св. Кирилла и Меѳодія, лице вліятельное, какъ видно изъ его посольства въ Германію, независимое по своимъ духовнымъ правамъ, какъ это видно изъ поставленія имъ въ Бѣлградъ (Сербскій) Епископа-Славянина Сергія,

 

 

43. Малтебрюнъ говорить: «Des regions presque inconnus ou la ville de Prisren, patrie Justinien el la véritable Justiniana Prima, selon les indigénes, reste cachéé encore el inaccemble parmi les tribus Slaves et Albanaiseso (Maltebrun, Géogr. Univers. I. IV, p. 333, Paris, 1841 an.)

 

 

21

 

лице самостоятельное, ибо на дѣйствія его жаловался Папа Іоаннъ VIII, какъ на оспаривавшаго его притязанія на Иллирикъ.

 

Все это, въ свою очередь, объясняется тѣмъ, что Архіепископъ Агаѳонъ былъ современный обращенію Болгаріи въ Христіанство и спора о церковномъ преобладаніи надъ нею Рима и Царьграда — Архіепископъ древней Первой Юстиніяны, [44] престолъ которой былъ возстановленъ ранѣе просвѣщенія Христіянствомъ, собственно такъ называемой Болгаріи, у ея полунезависимыхъ подданныхъ Нижне-Моравскихъ Славянъ, среди которыхъ родился великій основатель этой каѳедры. Появляется же онъ на сцену историческихъ событій одновременно съ просвѣщеніемъ Христіянской Вѣрой собственно такъ называемой Болгаріи, по тому что лишь тогда только началъ разсѣяваться мракъ, заслонившій эту каѳедру съ ѴII по IX вѣкъ съ запада нашествіемъ Аваровъ, а съ востока — Болгаръ. Церковный споръ о Болгаріи касался непосредственно Архіепископа Агаѳона уже и по тому, что вся западная часть Болгарскаго Царства, [45] и вся нынѣшняя Сербія

 

 

44. При семъ необходимо замѣтить, что, по тогдашнему значенію Архіепископскаго достоинства (въ IX вѣкѣ), въ Европейской части Восточной Имперіи было всего 4-ре Архіепископа: 1) Константинопольскій (имѣвшій титулъ Патріярха) съ 330 года; 2) Кипрскій съ 431; 3) Первой Юстиніаны (подписавшійся Моравскимъ по современному географическому названію своей духовной области) съ 535, и 4) Болгарской (Преславской) съ 870 года.

 

45. Восточная или собственно такъ называемая Болгарія (Нижняя Мизія и дальняя Скиѳія (Добруча)), какъ мы видѣли выше, принадлежали, по Церковному дѣленію, непосредственно къ духовной области Цареградскаго Патріярха; вотъ по чему и назначеніе въ столицу собственной Болгаріи, великую Преславу, Архіепископа Ѳеофилакта I, не имѣло прямаго отношенія къ Архіепископу Агаѳону и не нарушило ни въ чемъ его духовныхъ правъ, которыя, какъ увидимъ ниже, оставались неприкосновенными и по образованіи Преславскаго Патріяршества. Новѣйшіе Болгарскіе изслѣдователи (послѣ Венелина), не обращая вниманія на Церковное дѣленіе областей, удержавшихся въ Восточной Церкви до позднѣйшихъ временъ, безъ всякаго основанія, переносятъ права Архіепископовъ Первой Юстиніяны на первыхъ, такъ называемыхъ, «Болгарскихъ Преславскихъ Архіепископовъ». Не отвергая, что и первый (?) Болгарскій Архіепископъ Ѳеофилактъ, посланный къ Болгарскому Князю Михаилу изъ Царьграда въ 870 году, могъ получить права, равныя съ Архіепископами Первой Юстиніяны, мы отвергаемъ лишь, не имѣющее ни какихъ въ свою пользу доказательствъ, перенесеніе правъ Архіепископа Первой Юстиніяны на Болгарскихъ Архіепископовъ тотчасъ съ образованіемъ Болгарской Іерархіи.

 

 

22

 

принадлежали къ его Церковной области. Назначеніе Архіепископа Агаѳона отъ Византійскаго Императора, Василія, посломъ въ Германію, для примиренія Франкскаго Короля, Лудовика, съ Болгарскимъ Княземъ, Борисомъ, и Моравскимъ Святополкомъ, съ одной стороны, показываетъ личное значеніе Агаѳона, а съ другой и то, что онъ, какъ независимый, по церковнымъ правамъ, Архіепископъ, въ политическомъ отношеніи былъ на сторонѣ Византійскаго Императора, а въ духовномъ состоялъ въ тѣсномъ братскомъ общеніи съ Царьградскимъ Патріярхомъ, противодѣйствуя сообща съ ними Папскимъ притязаніямъ на Болгарію и Иллирикъ. Поставленіе Архіепископомъ Агаѳономъ въ Бѣлградъ Епископомъ Сергія есть дѣйствіе, вытекающее непосредственно изъ его церковныхъ правъ, какъ независимаго и самостоятельнаго Архіепископа Первой Юстиніяны. Папа Іоаннъ VIII жаловался на это Болгарскому Князю, Михаилу, продолжая оспаривать свои права на Болгарію, отвергнутыя окончательно рѣшеніемъ Цареградскаго собора 870 года. На Фотіевомъ соборѣ 878 года, (такъ названный VIII Вселенскій), на которомъ собралось въ Константинопольскомъ Софійскомъ храмѣ 383 Епископа, Архіепископъ Агаѳонъ является въ сопровожденіи одного изъ своихъ Епископовъ, а именно: Охридскаго Гавріила (другой, Симеонъ, Епископъ Девельтскій (нынѣ Загора близъ Чернаго моря), былъ очевидно представителемъ Болгарскаго (Преславскаго) Архіепископа), и защищаетъ дѣло Фотія съ понятною, по его положенію и церковнымъ интересамъ, ревностію. Нѣтъ сомнѣнія, что такое вліятельное лице, какимъ, и по отрывочнымъ извѣстіямъ, представляется Архіепископъ Агаѳонъ, для распространенія своего пастырскаго вліянія на свою Славянскую паству, не могъ обойтись безъ Славянскаго Богослуженія, и по тому съ достаточною вѣроятностію можно предположить, что въ его каѳедральномъ городѣ, Моравѣ, оно было введено ранѣе, нежели гдѣ либо, если не самимъ переводчикомъ Божественной Литургіи на этотъ языкъ, Св. Меѳодіемъ, въ его пребываніе въ Болгаріи, то симъ Преосвященнымъ Агаѳономъ, какъ современникомъ Св. Просвѣтителей Славянъ. Кто былъ родомъ Пр. Агаѳонъ? Хотя, для рѣшенія этого вопроса, и нѣтъ ни какихъ данныхъ, но, вникая въ черты его дѣятельности, церковной и политической, мы не можемъ не прійти къ заключенію, что онъ былъ изъ Славянъ, [46]

 

 

46. Въ 766—780 г. былъ Цареградскимъ Патріярхомъ Никита, изъ природныхъ Славянъ.

 

 

23

 

такъ какъ вся его центральная церковная область (Болгарская Морава) искони была населена Славянами; къ тому же, по правамъ Архіепископовъ Первой Юстиніяны, они выбирались и рукополагались соборомъ своихъ мѣстныхъ Епископовъ, которые, по всей вѣроятности, были то же изъ Славянъ.

 

Къ сожалѣнію, мы не имѣемъ точныхъ данныхъ для опредѣленія дальнѣйшей дѣятельности самаго Агаѳона и его преемниковъ на столѣ Первой Юстиніяны, къ упроченію вліянія Православной Церкви въ Юго-Западныхъ предѣлахъ его областей у Сербовъ, Хорватовъ и Далматинцевъ, гдѣ, со времени собора 870 года и до окончательнаго раздѣленія Церкви на Восточную и Западную, продолжалась борьба между вліяніемъ Римскимъ и Цареградскимъ (въ лицѣ Православнаго Архіепископа Первой Юстиніяны), но по нѣкоторымъ отрывочнымъ свѣдѣніямъ можно судить, что Архіепископія эта, въ концѣ IX и въ первую половину X вѣка, не совсѣмъ безуспѣшно боролась съ Римскимъ вліяніемъ, дѣйствовавшимъ на Славянское населеніе Далматіи, Хорватіи и отчасти Сербіи, черезъ Далматскихъ Архипастырей, перемѣщавшихъ свою каѳедру, сообразно политическимъ событіямъ, изъ Солина [47] въ Сплѣтъ (Спалатро), и наконецъ утвердившихся въ Діоклеѣ. [48] Со временъ Сплѣтскаго собора, 925 года, Хорваты поддались исключительно вліянію Римскаго Престола, тогда какъ Сербы продолжали еще колебаться, до окончательнаго присоединенія къ Православной Церкви, въ лицѣ своего великаго жупана, Стефана Немани (въ XII вѣкѣ), обращенію котораго къ Православію не мало способствовала ревность Архіепископа Первой Юстиніяны, дѣйствовавшаго черезъ одного изъ Епископовъ своей области, Рашскаго или Расскаго (Леонтія). Но это было уже въ XII столѣтіи, по перенесеніи

 

 

47. Салона, Слав. Солинъ, древній столичный городъ Далматіи, по разореніи котораго Митрополія была перенесена въ Сплѣтъ (Спалатро), но осталась съ титуломъ Солинской (Salonitana Ecclesia) Церкви.

 

48. Діоклея — близъ Подгорицы, на границѣ Черногорской области Кучи и Албаніи, есть межа, которая называется Дукля, и здѣсь видны развалины. Эта древняя столица Римскаго Иллирика была, по сказанію Западныхъ лѣтописцевъ, разрушена до основаній Самуиломъ, Царемъ Болгарскимъ, въ X столѣтіи, послѣ чего Митрополія перенесена въ Дубровникъ (Рагузу). См. Шафарика, Славянскія Древности, въ Русск. перев. Проф. Бодянскаго, т. II, кн. 1, стр. 448 и слѣд.

 

 

24

 

Архіепископской каѳедры изъ Болгарской Моравы далѣе на югъ, въ столицу втораго Болгарскаго Царства, Охридъ.

 

Намъ предлежитъ теперь опредѣлить, въ какомъ отношеніи находилась Архіепископія Первой Юстиніяны (бывшая, какъ мы уже замѣтили, въ области полунезависимой отъ перваго Болгарскаго Царства) къ собственно такъ называемой Болгаріи, точка опоры которой была въ низовьяхъ Дуная (въ Великой Преславѣ). Для этого мы должны бросить бѣглый взглядъ на принятіе и распространеніе Христіанской Вѣры въ собственно такъ называемой Болгаріи. Всѣ современные историки согласны въ томъ, что Болгарскаго Князя Бориля или Бориса расположилъ къ принятію Христіянской Вѣры сперва плѣнный Греческій нонахъ, Ѳеодоръ Куѳара, а потомъ сестра Князя, взятая еще въ юности въ плѣнъ Греками и воспитанная при Цареградскомъ дворѣ въ правилахъ Христіянской Вѣры, по возвращеніи ея на родину въ сопровожденіи духовника своего, Іеромонаха Меѳодія. По самому точному объясненію древнихъ свѣдѣтельствъ, открывается, что этотъ Меѳодій былъ извѣстный Славянскій Апостолъ, братъ Константина Философа, названнаго въ монашествѣ Кирилломъ. Меѳодій приготовилъ къ крещенію (а по другимъ и крестилъ) Бориса, въ 861 году, назвалъ его во Св. крещеніи Михаиломъ, въ честь воспріемника (заочнаго) Греческаго Императора, Михаила. Не смотря на то, что въ это время Болгарскій народъ былъ уже достаточно приготовленъ въ принятію Христіянской Вѣры общеніемъ и сліяніемъ съ Славянскими племенами, прежде ихъ жившими въ покоренныхъ ими въ VII вѣкѣ земляхъ, а равно и частыми сношеніями и столкновеніями съ Греками, дѣло не обошлось безъ кровопролитія. Составилась сильная сторона противъ Князя въ средѣ недовольныхъ его нововведеніемъ Бояръ; но, ободренный вѣрою въ правоту своего дѣла, Князь Михаилъ мужественно противосталъ возмутителямъ, осадившимъ его въ его замкѣ, и усмирилъ возстаніе. Главные зачинщики были казнены, остальные покорились и приняли крещеніе. Но, возникшіе одновременно съ этѣмъ обращеніемъ, споры между Римомъ и Царьградомъ о духовномъ преобладаніи надъ новопросвѣщеннымъ народомъ, не мало замедлили дѣло мирнаго распространенія Вѣры. Св. Меѳодій, вскорѣ послѣ крещенія Князя, въ 862, или 863, году, долженъ былъ, по назначенію Императора и Патріярха, отправиться на дѣло проповѣди въ «Великую Моравію,» а Болгарія не замедлила наполниться

 

 

25

 

Христіянскими проповѣдниками, изъ которыхъ одни спорили между собою о правахъ на проповѣдь, а другіе, пользуясь этѣмъ, разсѣвали среди, еще не утвердившагося въ вѣрѣ, народа различныя ереси.

 

Нельзя не сознать, что положеніе Бориса-Михаила было затруднительно, и чтобы выйти изъ него, онъ рѣшился сблизиться съ Римомъ. Этому не мало содѣйствовала мысль о первенствѣ Папы, громко проповѣдуемая Латинскими миссіонерами, а какъ бы, въ подтвержденіе ея, служили горделивыя и самовольныя дѣйствія Папъ въ дѣлахъ Церкви, особенно въ осужденіи Цареградскаго Патріярха Фотія (863); кромѣ того, смятеніе, царствовавшее тогда въ Царьградѣ, и превратное направленіе тамошней духовной и свѣтской политики, а равно и давнія сношенія Болгаръ съ Франками, повелѣвавшими тогда Панноніею и западными Славянами. Но на первомъ планѣ, какъ надобно было полагать, стояло опасеніе, чтобы, черезъ тѣсное общеніе съ Царьградомъ, не подчиниться навсегда его духовному и политическому вліянію, тогда какъ постоянною отличительною чертою политики Болгарскихъ и Сербскихъ Государей, проходящею черезъ всю ихъ исторію, было желаніе стать въ уровень съ Византійскими Императорами, конечно, для того, чтобы, при благопріятныхъ обстоятельствахъ, занять ихъ мѣсто.

 

Какъ бы то ни было, а въ 866 году Князь Михаилъ снарядилъ посольство къ Франкскому Королю и Папѣ Николаю, прося принять Болгарію подъ свое покровительство. Но надежды, возлагаемыя на это общеніе Михаиломъ, не оправдали его ожиданія. Папа, ограничившись присылкою нѣсколькихъ Епископовъ съ благословенными грамотами, не только не согласился дать Болгаріи, какъ желалъ того Борисъ-Михаилъ, независимаго Патріярха (затея, всего менѣе соотвѣтствовавшая тайнымъ планамъ Папы), но и не спѣшилъ утвердить того изъ Епископовъ, на котораго указывалъ Михаилъ (Формоза), Архіепископомъ всея Болгаріи. Эта медленность и интриги Латинскаго духовенства, лишь только оно увидѣло, что Правительство склоняется на ихъ сторону, измѣнили мысли и расположеніе Михаила. Кстати, въ Царьградѣ собрался новый Соборъ (869—870) и, извѣщенный о семъ, Михаилъ отправилъ на оный своего родственника, Боярина Петра, съ тремя другими Боярами, гдѣ, въ присутствіи Папскихъ легатовъ, не смотря на ихъ жаркій протестъ, было рѣшено, что новообращенная Греческими проповѣдниками Болгарія и впредь должна имѣть отношеніе

 

 

26

 

по церковнымъ дѣламъ не къ Риму, а къ Царьграду; ибо сами Болгарскіе послы подтвердили на Соборѣ, что они (то есть, Болгары) заняли земли, принадлежавшія прежде Греческой Имперіи, и, при завоеваніи этѣхъ земель, застали у тамошнихъ Христіанъ не Римскихъ, а Греческихъ Священниковъ.

 

Князь Михаилъ охотно подчинился рѣшенію Собора, и радостно принялъ Архіепископомъ Болгарскаго народа, присланнаго ему (конечно, по его собственному желанію) Императоромъ Василіемъ и Патріархомъ Игнатіемъ, Архіепископа Ѳеофилакта I. Удаленіе изъ Болгаріи Епископа Гримоальда и Латинскаго духовенства было естественнымъ послѣдствіемъ утвердившагося общенія съ Царьградомъ. Н какія права получилъ отъ Цареградскаго Патріяршества Болгарскій Архіепископъ? Внукъ Царя Василія Македонянина, Константинъ Багрянородный, описывая дѣла и заслуги своего дѣда въ отношеніи Православной Церкви, между прочимъ, говоритъ:

 

«Василій увѣщевалъ Болгаръ (во время колебанія ихъ въ выборѣ между Римомъ и Царьградомъ) принять Архіепископа изъ Царьграда, съ правомъ посвящать Епископовъ внутри Болгаріи и имѣть у себя своихъ собственныхъ (то есть, туземныхъ, изъ природныхъ Болгаръ) Епископовъ.»

 

Тотъ же царственный историкъ, описывая придворныя церемоніи, говоритъ:

 

«Когда присутствуютъ нѣкоторые Восточные Патріярхи на священныхъ Царскихъ праздникахъ, то они предходятъ и послѣдуютъ другъ другу въ такомъ порядкѣ, какой каждый Патріярхъ занимаетъ въ Церкви, а непосредственно за ними слѣдуетъ Архіепископъ Болгарскій.» [49]

 

Но изъ всего вышесказаннаго еще нельзя заключить, какъ хотятъ нѣкоторые, чтобы Архіепископы Болгарскіе съ разу стали въ совершенно независимыя отношенія къ Цареградскому Патріярху; ибо свѣдѣтельства, которыя приводятъ въ пользу этого мнѣнія изъ Нила Доксопатрія (см. ниже), писателя XI вѣка, очевидно относятся къ тому періоду Болгарской исторіи, когда во главѣ Болгарской Іерархіи сталъ Архіепископъ Первой Юстиніяны, имѣвшій уже права независимости (автокефальности) и самостоятельности (автономіи) еще со временъ Императора Юстиніяна (съ 535 года); а это случилось, какъ извѣстно, съ образованіемъ втораго Болгарскаго Царства, при Самуилѣ и его преемникахъ.

 

 

49. Константенъ Багрянородный въ Scriptores historiae Byzantinae.

 

 

27

 

Князь Борисъ-Михаилъ, присоединясь окончательно къ Православной Восточной Церкви, и утвердившись самъ въ ея правилахъ стараніемъ знаменитаго Патріярха Цареградскаго, Фотія (878—889), послѣдніе годы своего царствованія посвятилъ заботѣ о упроченіи вѣры въ народѣ, ревностію содѣйствуя въ этомъ духовенству, которое, съ удаленіемъ изъ Болгаріи Латинскихъ миссіонеровъ, могло свободно заняться своими pрямыми Пастырскими обязанностями. Прибытіе въ Болгарію въ 885 году учениковъ Св. Меѳодія, вытѣсненныхъ изъ Великой Моравіи, по кончинѣ своего учителя, Св. Меѳодія, Латинскимъ духовенствомъ, послужило на великую иользу Болгаріи, ибо они ревностно занялись распространеніемъ духовнаго просвѣщенія и утвердили зараждавшуюся духовную Славянскую письменность; о дѣятельности ихъ мы будемъ говорить подробно въ слѣдующемъ періодѣ Охридской Архіепископіи, а теперь продолжимъ обозрѣніе церковныхъ дѣлъ Болгаріи въ царствованіе сына Борисова, Симеона. Онъ, будучи воспитанъ при дворѣ Константинопольскомъ и усвоивъ себѣ Еллинское образованіе такъ, что получилъ названіе «Полугрека», усвоилъ въ то же время и современные Византійскіе взгляды изъ области ихъ гражданской и духовной политики, что и не замедлило отразиться въ его дѣйствіяхъ. Послѣ первой своей войны съ Греками, одержавши надъ ними блистательную побѣду при Анхіялѣ (917 г.), Симеонъ провозгласилъ себя Царемъ Болгарскимъ, а Архіепископа Болгарскаго (Преславскаго) Патріярхомъ Преславскимъ. Въ имени Царя, которое принялъ на себя Симеонъ, заключалось, какъ справедливо замѣчаютъ, нѣкоторымъ образомъ право на преемство Цезаря. [50] За титуломъ Царя необходимо слѣдовалъ и титулъ, который принадлежалъ Восточнымъ Царямъ, и Симеонъ не удержался принять на себя гордое имя «Самодержца Римскаго.» А чтобы узаконить и освятить въ глазахъ своего народа Царской титулъ,

 

 

50. Шафарикъ замѣчаетъ: «Латинская рѣчь «βασιλεὺς,» по отношенію къ Болгарскимъ Государямъ, обычно переводятъ словомъ rex, но въ самой придворной Болгарской Канцеляріи употреблялось слово «Императоръ,» какъ это ясно видно изъ письма Царя Кало-Іоанна къ Папѣ Иннокентію III, въ 1204 году писаннаго, въ которомъ онъ не только себя, но и предковъ своихъ, Петра и Самуила, именуетъ Императорами. Византійцы употребляли слово «Βασιλεὺς» только въ смыслѣ Царь, напротивъ Королей звали ῥήξ и ῥηγᾶς (См. Разцвѣтъ Славянской письменности, Шафарика, въ «Чтеніяхъ въ Обществѣ Исторіи и Древностей Россійсскихъ, 1848, кн. 7, отд. III, стр. 54, прим. 20).

 

 

28

 

было необходимо благословеніе изъ Рима, или изъ Цареградя— одной изъ столицъ Римскаго міра; находясь въ непріязненныхъ отношеніяхъ къ Византійскому Двору, Симеонъ обратился за этѣмъ къ Риму. [51] Папа, не оставлявшій своихъ притязаній на Болгарію, поспѣшилъ удовлетворить просьбу Симеона, пославъ новому Царю Болгарскому подтвержденіе Царскаго достоинства, а Архіепископу Болгарскому подтвержденіе Патріаршескаго титула. Какъ бы то ни было, но существованіе Преславскаго Патріаршества есть событіе, не подлежащее сомнѣнію. Въ Синодикѣ Царя Бориса, [52] найденномъ въ Терновѣ, значатся и самыя имена четырехъ Преславскихъ Патріарховъ, рядъ которыхъ кончился, вмѣстѣ съ паденіемъ перваго Болгарскаго Царства, въ 971 году. Ни изъ чего не видно, чтобы этѣ сношенія съ Римомъ Царя Симеона имѣли какое ни будь вліяніе на внутренній ходъ церковныхъ дѣлъ; ибо извѣстно, что при немъ Православіе болѣе и болѣе утверждалось въ Болгаріи, видимымъ доказательствомъ чего служитъ процвѣтаніе, подъ покровительствомъ его, церковной Славянской письменности въ строго Православномъ духѣ.

 

Непріязненныя отношенія Симеона къ Византійскому Двору не измѣнились до самой его кончины, послѣдовавшей въ 927 году. «Когда умеръ безпокойный Симеонъ, виновникъ многаго пролитія крови Христіанской, тогда власть надъ Болгарами принялъ Петръ, его сынъ, но не наслѣдникъ его славы, его кровожадности и свирѣпства, а напротивъ чистый отъ всего этого.» Такъ выражается одно Византійское сказаніе, и вѣрно опредѣляетъ характеръ 40-лѣтняго царствованія преемника Симеона, тогда какъ царствованіе сего послѣдняго справедливо считается «золотымъ вѣкомъ» Болгаріи, а самъ Симеонъ называется «Царемъ-отцемъ, родолюбцемъ.»

 

Петръ точно былъ чистъ отъ славы и свойствъ своего родителя, но за то и Болгарія его времени вовсе не походила на прежнюю Болгарію.

 

 

51. См. позднѣйшія свѣдѣтельства о семъ Болгарскаго Царя Кало-Іоанна или Каломана, царствовавшаго въ ХIIІ столѣтіи, который, въ письмѣ къ Папѣ Иннокентію III, писалъ: «Мы нашли въ нашихъ книгахъ, что наши предки, по первыхъ Симеонъ, во вторыхъ, Петръ въ третьихъ Самуилъ, обращались къ Престолу Св. Петра, и получали отъ него Царское и Патріаршеское достоинство.» (Epist. Pap. Innocent III, t. LXX et LXXI, p. 33—35).

 

52. См. Болгар. Книжицы 1858 г., N 7 и 8.

 

 

29

 

Она быстро начала склоняться къ своему упадку, который наступилъ ранѣе, чѣмъ можно было полагатъ, по быстрому ея процвѣтанію при Симеонѣ. Мирный по характеру, Петръ спѣшилъ заключить миръ съ Византіею, и скрѣпилъ его брачнымъ союзомъ: онъ взялъ въ супружество за себя внуку Императора Романа, Марію, плѣнясь ея чудной красотой; свадьбу вѣнчалъ самъ Цареградскій Патріярхъ, Стефанъ, въ Богородичной церкви Живоноснаго Источника, (8 Октября, 927 года). Дорожа миромъ все еще съ могущественнымъ по своему значенію Царемъ, и желая, въ церковномъ отношеніи, оградить Болгарію отъ Папскихъ притязаній, Византія поспѣшила признать за Болгарскимъ Государемъ титулъ Царя, и по его просьбѣ почтила титуломъ Патріярха Доростольскаго Епископа Даміяна. [53] Но Болгарское Патріяршество, и послѣ своего утвержденія Цареградскимъ Дворомъ и Церквію, продержалось не долго. Начавшаяся въ 967 году война Болгаръ съ Кіевскимъ Княземъ Святославомъ кончилась совершеннымъ разгромомъ Болгарскаго Царства. Наущенный, [54] какъ говорятъ современные лѣтописцы, Греческимъ Императоромъ, Никифоромъ Фокой, войнолюбивый Святославъ быстро покорилъ сѣверную часть Болгаріи по Дунай. Онъ овладѣлъ Дрестромъ (Силистріею), взялъ и другіе 80 городовъ по Дунаю (какъ говорятъ Несторъ) и остался княжить въ Переяславцѣ. Проведя здѣсь зиму, Святославъ возвратился на лѣто въ Кіевъ, не докончивъ завоеванія Болгаріи, но въ 969 году онъ снова явился въ Болгарію, и на этотъ разъ докончилъ ея покореніе: покорилъ столичный городъ, Преславъ, перешелъ черезъ Балканы и взялъ приступомъ послѣдній городъ Болгарскій на югѣ, Филиппополь, словомъ, прошелъ всю Болгарію какъ побѣдитель и готовился овладѣть Царьградомъ. Но предпріятіе это было несвоевременно. Послѣдовалъ миръ, по которому Святославъ долженъ былъ возвратиться во свояси, а Болгарія досталась Цимисхію. Наслѣдникъ Болгарскаго Престола, Борисъ, былъ вынужденъ торжественно отречься отъ Царскаго титула

 

 

53. Ассемани, разсуждая о Болгарскихъ Архіепископахъ, касательно Даміяна замѣчаетъ: «Независимый (автокефальный) Даміянъ, который управлялъ Болгарскою Церковію, жилъ въ Доростолѣ. Онъ провозглашенъ былъ Патріярхомъ отъ Императорскаго Синклита, по повелѣнію Императора Лакапена» (Calend. Eccles. Assem., t. III, pag. 143).

 

54. «При семъ Никифори Цари плѣниша Русь Болгарскую землю по дважды въ двою лѣту, Цареви Никифору изведшу Святослава на нихъ.» (См. Черткова, Описаніе Манассіиной лѣтописи, стр. 114).

 

 

30

 

и получилъ въ награду чинъ «Магистра.» Такъ кончилось первое Болгарское Царство, а съ нимъ и независимая Болгарская Іерархія въ 971 году!

 

Въ какомъ отношеніи Архіепископія Первой Юстиніяны находилась къ Преславскому Патріаршеству? Этѣ отношенія остались тѣ же, какими онѣ были и при назначеніи для новопросвѣщенной Болгаріи перваго (?) Архіепископа Ѳеофилакта (870 г.), церковная область котораго, какъ мы видѣли, составилась изъ мѣстъ, принадлежавшихъ по древнему церковному дѣленію (временъ Юстиніяна), къ духовной области Цареградскаго Патріярха (Нижней Мизіи и Нижней Скиѳіи); [55] притомъ, принятіе Болгарскими (Преславскими) Архіепископами, по волѣ своего Государя, Патріаршаго титула, имѣло, какъ было замѣчено, болѣе политическое, нежели церковное значеніе, съ цѣлію поставить Болгарскую Іерархію въ совершенно независимое положеніе относительно Цареградскаго Патріарха, а Архіепископы Первой Юстиніяны имѣли этѣ права издревле, слѣдовательно, отношенія ихъ къ новой Болгарской Патріархіи могли оставаться тѣми же, какія были и къ Болгарскимъ Архіепископамъ, то есть, ограничивались дружественнымъ церковнымъ общеніемъ двухъ равныхъ, по своимъ правамъ, и независимыхъ другъ отъ друга, Іерарховъ, связанныхъ между собою союзомъ единовѣрія и единоплеменности, по тому что оба были изъ природныхъ Славянъ, какъ избираемые Соборомъ своихъ мѣстныхъ (Славянскаго илемени) Епископовъ. Къ тому же дальность разстоянія (Преславы отъ Моравы) и настоятельная необходимость заботиться болѣе о утвержденіи вѣры въ своей паствѣ, нежели о распространеніи предѣловъ своей власти, устраняли поводы и столкновенія между двумя равноправными Іерархами.

 

 

55. Церковная область Болгарскихъ (Преславскихъ) Архіепископовъ, а потомъ Патріарховъ, состояла, какъ видно изъ Синодика Царя Бориса, изъ слѣдующихъ Епархій (Митрополій): Червенская (Рущукъ), Ловецкая, Срѣдецкая (нынѣ Софія), Овецкая (нынѣ Праводы), Дрестерская (нынѣ Силистрія); изъ чего видно, что между церковными областями Архіепископовъ Преславскаго и Первой Юстиніяны, проходила таже самая граница, которая, какъ мы видѣли выше, отдѣляла въ VI вѣкѣ Нижнюю Мизію отъ сопредѣльныхъ ей областей Иллирійской Префектуры: Прибрежной и Средиземной Дакіи, а слѣдовательно, и образованіе въ предѣлахъ Нижней Мизіи и Нижней Скиѳіи Болгарскаго Архіепископства не нарушило ни въ чемъ древнихъ границъ Архіепископства Первой Юстиніяны ни со стороны Цареградской Патріярхіи, ни со стороны Болгарскихъ Государей.

 

 

31

 

Впрочемъ, и въ этомъ отношеніи Болгарія представляла не что либо новое; ибо до принятія Болгарами Христіанства, или, лучше сказать, до ихъ поселенія въ предѣлахъ Восточной Имперіи, она, какъ мы видѣли, была раздѣлена, въ гражданскомъ и церковномъ отношеніи, на двѣ части, коими въ церковномъ отношеніи управляли два независимые другъ отъ друга Іерарха: Цареградскій Патріярхъ и Архіепископъ Первой Юстиніаны. Притомъ, самостоятельность сей послѣдней Архіепископіи, въ настоящемъ періодѣ Болгарскаго Царства, поддерживалась и тѣмъ, что она имѣла свою каѳедру въ области почти независимой, или только подручной, въ отношеніи собственно такъ называемой Болгаріи.

 

Въ заключеніе намъ остается еще бросить бѣглый взглядъ на первоначальное вліяніе Архіепископіи Первой Юстиніаны въ этомъ періодѣ на Сербскія поселенія. Сербы, какъ извѣстно, въ это время не успѣли еще, подобно Болгарамъ, составить отдѣльное государственное тѣло, но жили общинами (жупами), подъ управленіемъ своихъ собственныхъ владѣтелей (Жупановъ), признавая надъ собою не столько власть, сколько покровительство Византійскихъ Императоровъ, на земляхъ которыхъ они поселились не по завоеванію, какъ Болгаре, а по мирному соглашенію, при чемъ имъ пришлось сперва оспаривать оружіемъ этѣ земли у Обровъ (Аваровъ). По свѣдѣтельству Царственнаго историка, Константина Багрянороднаго, частъ Сербовъ, поселившихся въ нынѣшней Сербіи, около Бѣлграда, приняла крещеніе еще въ VII вѣкѣ, при Императорѣ Иракліѣ; но тотъ же историкъ свѣдѣтельствуетъ, [56] что окончательное просвѣщеніе всего Сербскаго народа свѣтомъ Христіянской Вѣры совершилось одновременно съ прочими Славянскими племенами (Болгарами и Моравами), и не удивительно, по тому что къ этому располагала и ихъ одна и та же могущественная причина, — проповѣдь слова Божія на Славянскомъ языкѣ и введеніе Славянскаго Богослуженія.

 

Нѣтъ ни какой причины отвергать Сербское преданіе, что просвѣтители Славянъ, Св. Кириллъ и Меѳодій при переходѣ изъ Болгаріи въ Вышнюю Мораву, огласили своею проповѣдью и лежащія на

 

 

56. См. Scriptores historiae Byzantinae.

 

 

32

 

ихъ пути Сербскія племена; но, вникая въ то, кому достаюсь на долю напоятъ и возращать брошенныя ими на сердца Сербовъ сѣмена Православной Вѣры, мы встрѣчаемся опять съ тѣмъ же самымъ лицомъ, зпаченіе котораго въ дѣлѣ просвѣщенія Славянъ доселѣ не было еще изслѣдовано съ достаточною полнотою, а именно съ Архіепископомъ Агаѳономъ. Извѣстно, что онъ въ 870 годахъ поставилъ въ Бѣлградъ (Сербскій) Епископомъ Славянина, Сергія. Для кого же? Очевидно, для Сербомъ Христіанъ, поселившихся съ окрестностяхъ Бѣлграда еще въ VII вѣкѣ и, по замѣчанію Константина Багрянороднаго, тогда уже отчасти просвѣщенныя Св. Вѣрою. Итакъ, вотъ единственная, уцѣлѣвщая въ лѣтописяхъ, черта изъ дѣятельности Архіепископовъ Первой Юстиніяны по отношенію къ ихъ Сербской паствѣ (Верхняя Мизія, Дарданія и Превалитана, какъ мы видѣли, входили въ областъ Архіепископа Первой Юстиніяны съ 535 года); а что эта дѣятельность была обширна и благоплодна, свѣдѣтельствуетъ мирное и успѣшное распространеніе Православной вѣры между Сербами въ теченіе IX, Х и XI вѣковъ (до самаго образованія незави(си)мой Сербской Іерархіи въ XII вѣкѣ Св. Архіепископомъ Саввою 1222 года), въ которые Сербы Христіане находились подъ церковнымъ священноначаліемъ Архіепископовъ Первой Юстиніяны.

 

Мы уже видѣли, что на самыхъ первыхъ порахъ этой дѣятельности, когда Архіепископъ Агаѳонъ поставилъ въ Бѣлградѣ Сербамъ Епископа Сергія, Папа Іоаннѣ VIII жаловался на него Болгарскому Князю Михаилу (Бѣлградъ былъ тогда Болгарскою пограничною крѣпостью), оспоривая у Архіепископа Первой Юстиніяны право на Иллирикъ, огражденный, по видимому, навсегда отъ Папскихъ притязаній мудрымъ Юстиніяномъ тѣмъ, что учрежденіе , независимой и самостоятельной Архіепископіи Первой Юстиніяны было сдѣлано съ согласія тогдашняго Римскаго Папы, Вигилія. Но мы знаемъ, что это историческое событіе не помѣшало Папамъ, до окончательнаго ихъ отдѣленія отъ единства Вселенской Церкви, предъявлять свои права, не только на древній Иллирикъ, но и на области, непосредственно принадлежавшія Цареградскому Патріаршеству съ самаго его учрежденія, разумѣю Нижнюю Мизію и Нижнюю Скиѳію, изъ которыхъ образовалась въ VII вѣкѣ, собственно такъ называемая Болгарія.

 

Перенесеніе въ X столѣтіи Архіепископской каѳедры далѣе на югъ (изъ Болгарской Моравіи въ Охрідъ) не измѣнило отношенія

 

 

33

 

Архіепископовъ Первой Юстиніяны къ своей Сербской Паствѣ, а напротивъ, поставивши ихъ подъ непосредственное покровитедьство сильнѣйшаго изъ Болгарскихъ Государей, Симеона, дало большой просторъ ихъ дѣйствіямъ, по отношенію къ своей единоплеменной паствѣ. Но съ паденіемъ Болгарскаго Царства въ 1018 году, когда Архіеиископія первой Юстиніяны подпала снова вліянію Византій, вліяніе ея Архіепископовъ изъ природныхъ Грековъ на Православныхъ Южныхъ Славянъ, Болгаръ и Сербовъ, стало постепенно умаляться и ослабѣвать; естественнымъ послѣдствіемъ этого было постоянное стремленіе обоихъ народовъ, Болгаръ и Сербовъ, создать свою народную Іерархію, что и исполнилось въ теченіе этого періода (1019—1340), образованіемъ, сперва независимой и самостоятельной Архіепископіи Сербской (съ 1222 года), а потомъ Болгарскаго Терновскаго Патріаршества (съ 1234). Но оба этѣ событія будутъ подробно разсмотрѣны въ своемъ мѣстѣ, а теперь обратимся ко второму періоду Архіепископіи Первой Юстиніяны, который, по тѣсной его связи сѣ Исторіею Болгарскаго Царства и Церкви, можетъ, по справедливости, назваться Болгарскимъ періодомъ этой Архіепискоиіи.

 

 

ПЕРІОДЪ ВТОРОЙ.

 

Отъ перенесенія Архіепископской каѳедры въ Охриду въ X столѣтіи до паденія Болгарскаго Царства въ 1018 году.

 

 

Въ 885 году, слѣдовательно, еще при жизни Болгарскаго Князя Бориса-Михаила (ум. 888), когда ученики Св. Меѳодія, вытѣсненные, по смерти его, изъ Вышней Моравы Латинскимъ духовенствомъ, вынуждены были оставить навсегда послѣднее поле духовныхъ подвиговъ своего учителя, они нашли себѣ у Болгарскаго Князя Михаила, духовнаго сына Меѳодіева, благосклонный пріемъ и новое поле для благотворной дѣятельности. Двое изъ нихъ, Св. Климентъ и Наумъ, пробывъ нѣсколько времени въ столицѣ Болгаріи, при Великокняжескомъ Дворѣ, конечно, съ соизволенія Князя, но, какъ мы полагаемъ, не столько по его побужденію, сколько по собственному влеченію, трудиться на поприщъ скромномъ, менѣе подверженномъ

 

 

34

 

зависти и пререканіямъ человѣческимъ, избрали себѣ, для жительства и дѣятельности, Юго-Западный уголъ Болгаріи, въ горной области Охридской, называемой Болгарами Кутмицивица, которая наименѣе испытала на себѣ вліяніе Болгарской завоевательной стихіи и при томъ оставалась доселѣ въ сторонѣ, когда была борьба между Владѣтелями Болгаріи и Византіею. Цѣль ихъ прибытія въ Охридъ была не обращеніе жителей этой области въ Христіанство, какъ полагаютъ нѣкоторые: Христіанство уже было насаждено здѣсь ранѣе заботами Архіепископа Первой Юстиніаны, Агаѳона, который поставилъ въ Охриду и Епископа Гавріила, сопровождавшаго его на Соборъ 879 г.; но, какъ видится, ихъ особенно привлекло въ Охридъ уединенное, обособленное и обезпеченное положеніе этой области, какъ по всему благопріятствовавшее тѣмъ просвѣтительнымъ трудамъ, которымъ намѣревались посвятить себя всецѣло этѣ ближайшіе ученики Славянскихъ Просвѣтителей. Построивъ въ Охридѣ монастырь во имя Св. Пантелеймона Цѣлителя, они основали въ немъ духовную школу, для удовлетворенія главнѣйшей потребности новопросвѣщеннаго народа, приготовленія изъ среды его пастырей и учителей природнаго Славянскаго языка. И какъ плодотворна была эта дѣятельность, можно судить по свѣдѣтельству жизнеописателя Св. Климента, что въ короткое время было приготовлено имъ до 3500 человѣкъ, способныхъ къ занятію Священническихъ и другихъ мѣстъ вѣ церковномъ, клирѣ. «Никогда не видали его празднымъ, говоритъ жизнеописатель; вмѣсто отдыха отъ занятій серьезныхъ со взрослыми, онъ обучалъ Славянской азбукѣ дѣтей, отъ переводовъ на родной языкъ, еще не переведенныхъ Богослужебныхъ книгъ и Писаній Св. Отцевъ Церкви, онъ переходилъ къ изустному проповѣдыванію, заимствованныхъ у нихъ и провѣренныхъ опытомъ собственной жизни, правилъ Христіянской жизни и нравственности.

 

Въ слѣдъ за Климентомъ и Наумомъ прибыли въ Болгарію и остальные ученики Св. Меѳодія: Гораздъ, Ангелларій и Савва. Городъ былъ, какъ извѣстно, преемникомъ Св. Меѳодія на Архіепископской каѳедрѣ Паннонніи; преданіе утверждаетъ, что и по возвращеніи въ Болгарію онъ занималъ Архіерейскую каѳедру, но гдѣ именно, не извѣстно: не былъ ли онъ преемникомъ Архіепископа Агаѳона на столѣ Первой Юстиніяны въ Болгарской Моравѣ, или въ Охридѣ?

 

 

35

 

Наслѣдникъ Бориса-Михаила особенно расположился къ Св. Клименту, понудилъ его промѣнять монастырское уединеніе на Епископскую каѳедру, возвысивъ его на Епископство Велицкое. [57] Здѣсь Св. Климентъ также неутомимо продолжалъ трудиться на пользу духовнаго просвѣщенія до самой своей блаженной кончины, послѣдовавшей 27 Іюля, 916 года, погребенъ въ Охридѣ, въ своемъ монастырѣ; Св. мощи его и нынѣ почиваютъ въ одной изъ 8-ми городскихъ церквей, гдѣ находится и надгробный его камень съ Славянскою надписью: «Въ лѣто 6424 (9І6), месеца Іулиа, преставише се Св. Климентъ Охритьски.» Служба, составленная въ честь его, напечатана на Греческомъ языкѣ въ Мосхополѣ, въ Албаніи, подъ названіемъ «Ἀκολουθία τοῦ ἁγίου Κλήμεντος« (1741 г., въ 1/4д.), а общая служба всѣмъ седмочисленнымъ Святителямъ напечатана тамъ же, въ 1741 и 1746 г., съ краткимъ жизнеописаніемъ Св. Климента.

 

Св. Наумъ, сотрудникъ Св. Климента, провелъ остатокъ своей жизни въ мѣстѣ, называемомъ по Гречески Διαβύα, лежащемъ на восточномъ берегу Охридскаго озера, въ срединѣ между Охридомъ и Дѣволомъ, въ трехъ миляхъ разстоянія отъ обоихъ. Тамъ находится древній, посвященный его имени, монастырь, въ которомъ почиваютъ его Св. мощи, а служба ему отправляется 20 Іюля. По вышеупомянутому Послѣдованію, Св. Наумъ трудился не только самъ, на пользу Славянской духовной письменности, но поощрялъ къ тому и другихъ, какъ упоминаетъ о семъ одинъ изъ учениковъ и послѣдователей Седмочисленниковъ, Болгарскій Епископъ Константинъ. Прочіе Седмочисленники извѣстны лишь по именамъ. Дѣло, начатое ими, ревностно продолжалось въ Болгаріи до самаго паденія перваго Болгарскаго Царства, но извѣстны лишь письменные труды: Епископа Константина, Екзарха Іоанна, Пресвитеровъ Григорія и Козмы, монаховъ Ѳеодора Дукса и Храбра. [58]

 

Такимъ образомъ Охридъ, сдѣлавшись въ эпоху перваго Болгарскаго Царства средой духовнаго просвѣщенія для Болгарской Церкви, такъ сказать, приготовился къ тому, чтобы сдѣлаться наконецъ

 

 

57. Г. Велица, находившійся въ Верхней Македоніи, при впаденіи рѣки Велицы въ рѣку Струмицу, на мѣстѣ древняго Тиверіополя.

 

58. См. статью Шафарика: «Разсвѣтъ Славянской письменности въ Болгаріи,» въ «Чтеніяхъ» 1848 г., кн. 7.

 

 

36

 

и каѳедральнымъ городомъ Архіепископа Первой Юстиніяны, Верховнаго Архипастыря «Болгаръ и Сербовъ,» какъ сталъ онъ титуловать себя съ того времени, когда Охридъ сдѣлался столицею Болгарскаго Царства при Самуилѣ и его преемникахъ (съ 976 года). Но когда именно послѣдовало перемѣщеніе Архіепископской каѳедры изъ Первой Юстиніяны (Моравы) въ Охридъ, и въ слѣдствіе какихъ причинъ, государственныхъ, или духовныхъ, по недостатку данныхъ, сказать, не можемъ. Замѣтимъ только, что перемѣщеніе это случилось не ранѣе 916 года; ибо въ житіи Св. Климента сказано, что онъ, сверхъ монастыря, устроилъ въ Охридѣ церковь, которая въ послѣдствіи сдѣлалась каѳедральной Архіепископіи, а Св. Климентъ скончался, какъ извѣстно, въ 916 году; да если бы при жизни его Охридъ былъ столицею Архіепископа Первой Юстиніяны, то жизнеописатель Климента не преминулъ бы упомянуть о семъ по тому, или другому, случаю. Всего вѣроятнѣе, что перемѣщеніе это было дѣломъ Царя Симеона, который сдѣлалъ это для приданія Охриду, уже прославленному трудами учениковъ Св. Меѳодія, большаго значенія и дабы поддержать въ немъ дѣло, начатое Св. Климентомъ; любовь же Симеона къ духовной письменности и просвѣщеніе извѣстны. Случиться это могло въ 923—927 годахъ, послѣ войны его съ Сербами, или по смерти Архіепископа Первой Юстиніяны въ Моравѣ, Агаѳона. Симеонъ, воспользовавшись этѣмъ, упразднилъ Архіепископство въ Моравѣ и назначилъ его преемнику новое мѣстопребываніе въ Охридѣ. Какъ бы то ни было, но извѣстно положительно, что возстаніе Болгаръ, по смерти Цимисхія, въ 976 году, застало Охридъ каѳедральнымъ городомъ Архіепископа Первой Юстиніяны, о чемъ свѣдѣтельствуетъ Кедринъ, [59] и среда духовнаго просвѣщенія Болгаріи сдѣлалась средой возрожденія ея народности. Это случилось такъ: въ 976 году Іоаннъ Цимисхій умеръ. На Византійскомъ престолѣ остался 12-тилѣтній юноша, Василій, сынъ Романа. Болгаре возстали противъ Грековъ, подъ предводительствомъ четырехъ родныхъ братьевъ, Давида, Моисея, Аарона и Самуила. Возстаніе увѣнчалось блестящимъ успѣхомъ:

 

«Самуилъ, по словамъ Греческаго лѣтописца, Ѳеофана, пролетѣлъ съ своими дружинами по всему Западу, то есть, по цѣлому Балканскому полуострову, простирая свои

 

 

59. Scriptores historiae Byzantinae.

 

 

37

 

набѣги не только на Ѳракію, Македонію и окрестности Солуня, но проникая даже въ Ѳессадію и Элладу (то есть, въ Ливадію и Пелопонисъ).»

 

Главная столица Самуилова была въ Охридѣ, а вторая столица находилась недалеко отъ Охрида, въ Преспэ. Въ Охридѣ былъ его дворецъ; тамъ, въ казнохранилищѣ Государя Болгарскаго, лежали вѣнцы, украшенные дорогими камнями, золототканныя одежды, деньги въ монетѣ и слитки дорогихъ металловъ. Въ послѣдствіи, когда продолжительная война уже исчерпала Болгарскую казну, тамъ нашли еще до ста Кентинаріевъ золота (болѣе 600,000 червонцевъ).

 

Дѣйствуя, съ помощію народнаго сочувствія и народныхъ силъ, Самуилъ въ короткое время превзошелъ усилія такихъ завоевателей, каковы были Крали первой династіи, Крумъ и Симеонъ. Царство Болгарское простиралось отъ Дуная, черезъ Преславъ, до границы Ѳракіи, черезъ Охридъ до Адріатическаго моря, черезъ Меленикъ, Сѣръ и Веррію до Архипелага, черезъ Ларису до Ѳермопилъ. [60] Современный Самуилу, Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридскій могъ доврльствоваться и однимъ титуломъ «Архіепископа всея Болгаріи,» безъ подробнаго исчисленія названій областей своей древней каѳедры, ибо онѣ дѣйствитедьно всѣ, и даже съ излишкомъ, входили въ составъ Самуилова Царства. Изъ житія Св. Владимира Елбасанскаго, современника Самуилова, видно, что въ то время Архипастыремъ Охридскимъ былъ «святѣйшій и мудрѣйшій Архіепископъ Николай.» Изъ его преемниковъ извѣстны, по Лекьену и Кедрину, Филиппъ, Давидъ, и Іоаннъ, природные Болгары изъ Деборъ (Дебри, города въ сѣв. Албаніи). Извѣстно, что Самуилъ, какъ найжесточайшій врагъ Грековъ, во все время своего царствованія, не входилъ ни въ какіе договоры съ Царьградомъ, а по тому и преданіе о томъ, что онъ обращался къ Римскому Папѣ съ просьбою объ утвержденіи его въ Царскомъ достоинствѣ, не лишено достовѣрности. Сношенія этѣ не могли не отразиться и на дѣлахъ церковныхъ, и по тому нельзя отвергать вовсе и того, что, современный ему, Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридской и всея Болгаріи, какъ природный Болгаринъ, могъ, по волѣ Царской, основанной на благословеніи Папы, титуловаться Патріярхомъ, какъ, упоминаетъ о семъ Болгарскій Царь Кало-Іоаннъ,

 

 

60. Cedr., р. 468:

 

 

38

 

въ вышеупомянутомъ письмѣ къ Папѣ Иннокентію III, въ началѣ XIII вѣка. [61]

 

Церковь Болгарская при Самуилѣ была обуреваема ересью Богумиловъ, противъ которой, впрочемъ, явились и дѣятельные ратоборцы. Таковъ былъ Пресвитеръ Болгарскій Козма, жившій въ концѣ X вѣка, котораго Слова на Богумиловъ исполнены Божественной ревности и при своей простотѣ убѣдительны силою обличенія. Слова этѣ достаточно знакомятъ насъ съ сущностью этой ереси, которой отечество въ IX вѣкѣ было Арменія; будучи занесена въ Имперію переселенцами изъ Азіи, она особенно усилилась въ Болгаріи въ царствованіе слабаго Петра. Послѣдователи ея извѣстны доселѣ подъ именемъ Павликіянъ, которые, однако, давно уже перешли въ Латинскую Церковь. Нѣтъ сомнѣнія, что и современные Архипастыри Охридскіе и всея Болгаріи трудились надъ искорененіемъ плевелъ этой ереси, посѣянныхъ въ ихъ паствѣ; извѣстно, что Сицилійской монахъ, Петръ, который еще при Царѣ Василіѣ Македонянинѣ (868 г.) былъ въ качествѣ Царскаго посланника въ Армейскомъ городѣ Тибрикѣ, гдѣ жили Павликіяне, изучивъ особенности ихъ вѣроученія, посвятилъ свое сочиненіе Болгарскому Архіепископу.

 

Кровавая война съ Греками продолжалась черезъ все царствованіе Самуила; она кончилась вторичнымъ завоеваніемъ Болгаріи, доставившимъ ея побѣдителю, Императору Василію, титулъ Болгароубійцы. Самуилъ, видя приближающееся паденіе своего Царства, не былъ въ состояніи пережить послѣдняго пораженія: онъ умеръ внезапно въ 1014 году; сынъ его, Гавріилъ-Радомиръ, былъ убитъ своимъ двоюроднымъ братомъ, Іоанномъ-Владиславомъ, послѣднимъ Царемъ Самуиловой династіи, послѣ смерти котораго Болгарія была окончательно завоевана Греками (съ 1018 г.), [62] и съ этого года начинается новый періодъ Архіепископіи Первой Юстиніяны Охридской,

 

 

61. По замѣчанію Г. Григоровича, Охридскіе Болгары, говоря о бывшихъ Архіепископахъ Охридскихъ, и до сихъ поръ называютъ ихъ не иначе, какъ Патріярхами. (См. его Путеш. по Европ. Турціи, стр. 122).

 

62. Въ это время Охридскимъ Архіепископомъ, по свѣдѣтельству Кедрина, былъ Давидъ, тщетно старавшійся своимъ посредничествомъ между Іоанномъ и Императоромъ предотвратить паденіе Болгарскаго Царства.

 

 

39

 

который, продолжаясь черезъ три съ половиною столѣтія (до 1340 года), можетъ быть названъ Греческимъ періодомъ, по преобладанію въ немъ Греческихъ основъ.

 

 

ПЕРІОДЪ ТРЕТІЙ.

 

Отъ паденія Болгарскаго Царства, въ 1018 году, до покоренія Охрида Сербскимъ Кралемъ, Стефаномъ Душаномъ въ 1340 году.

 

 

Изъ Лекьеновой росписи Болгарскихъ Архіепископовъ видно, что и послѣ покоренія Болгаріи Императоромъ Василіемъ нѣкоторое время Болгарскіе Охридскіе Архіепископы были избираемы изъ природныхъ Болгаръ, [63] и что первый Болгарскій Архіепископъ на престолѣ Охридскомъ изъ Грековъ былъ Архіепископъ Левъ, поставленный въ царствованіе Константина Мономаха (1042—1054) (Christ. Orient, t. II, pag. 292). А между тѣмъ въ теченіе этого времени, именно въ 1053 году, совершилось окончательное раздѣленіе между Восточною Православною и Западною Латинскою Церковію. Римскимъ Папою тогда былъ Левъ IX,. а патріярхомъ Вселенскимъ Михаилъ Керулларій. Это окончательное раздѣленіе произошло по той причинѣ, что Папскіе легаты, пришедши въ этомъ году въ Царьградъ для того, чтобы такъ, или иначе, вынудить, или уговоритъ, Восточныхъ Іерарховъ признать Папу за верховнаго Церковнаго правителя, когда увидѣли, что вышеозначенный Патріярхъ, и въ особенности Болгарскій Охридскій Архіепископъ, Левъ, согласно съ другими, нарочно для того собранными въ Царьградѣ, Архіереями, ни какъ не склоняются на ихъ славолюбивыя желанія, разгнѣвавшись, написали и положили на св. трапезу Софійскаго храма письмо, въ которомъ, проклиная, анаѳематствовали, причисляли къ еретикамъ и предавали діяволу и аггеламъ его, именно Патріярха Михаила, Болгарскаго Архіепископа Льва, Патріаршаго Сакелларія Никифора, вообще

 

 

63. Послѣднимъ Архіепископомъ изъ Славянъ былъ Арх. Прохоръ. На надгробномъ камнѣ, лежавшемъ, какъ полагаютъ, на могилѣ Св. Климента, кромѣ надписи о кончинѣ сего Св., вырѣзано еще мелкими буквами: «Въ лѣто 6558 (1050) престависе Св. Архіепископъ Кѵръ Прохоръ» (см. Пут. В. Григоровича, Казанъ, стр. 117).

 

 

40

 

всѣхъ, согласныхъ съ ними, Архіереевъ и пр. За таковую ихъ дерзость собравшіеся на соборъ Архіереи, по жалобѣ Греческому Императору, Константину Мономаху, съ его позволенія, въ свою очередь, прокляли и анаѳематствовали ихъ соборную грамоту и тѣхъ, кто ее писалъ, совѣтовалъ и подбрасывалъ. На этомъ соборѣ былъ Антіохійскій Патріархъ и Кипрскій Архіепископъ и многіе другіе Епископы Восточной Церкви. [64] Послѣ Льва, Болгарскіе Охридскіе Архіепископы продолжали назначаться, по волѣ Императоровъ, изъ Грековъ, но безъ всякаго участія въ этомъ Цареградскаго Патріярха. Въ доказательство сего можно привести свѣдѣтельство Іоанна Скилицы: онъ не указываетъ ни на Патріярха, ни на Цареградскій Соборъ, а прямо говоритъ, что, по смерти Болгарскаго Архіепископа, Льва, Царица Ѳеодора возвела на его мѣсто Ѳеодула, который тогда былъ Игуменомъ въ монастырѣ Св. Велик. Мокія (Memoriae popul. t. II, pag 659.). Точно также (то есть, по волѣ Царской) были поставлены на Архіеп. Болгарское (а рукоположены черезъ соборъ своихъ мѣстныхъ Епископовъ) и преемники Ѳеодуловы, а именно: Іоаннъ II, Лампенскій инокъ и сподвижникъ Патріярха Ксифилина, въ царствованіе Константина Дуки (Memor. popul. t. II, pag. 666), и Іоаннъ III, называемый Айносъ или невинопійца, въ царствованіе Никифора Вотаніята (Memor. popul. t. II, pag 667).

 

Въ томъ же періодѣ, а именно въ царствованіе Греческаго Царя, Алексѣя Комнина (1081—1118) былъ въ Охридѣ, 14 числомъ, [65] Архіепископъ Болгарскій, Ѳеофилактъ II, родомъ Грекъ, одинъ изъ ученнѣйшихъ и благочестивѣйшихъ мужей своего времени. Онъ оставилъ по себѣ различныя сочиненія, и доселѣ уважаемыя Церковію, каковы: Толкованіе на Малыхъ Пророковъ, на четыре Евангелія, на Дѣянія Апостольскія и на Посланія Св. Апостола Павла, подражая въ нихъ совершенно Св. Іоанну Златоусту. Тотъ же Ѳеофилактъ оставилъ и много своихъ посланій, писанныхъ къ разнымъ лицамъ его времени, которыя напечатаны въ 3-мъ томѣ полнаго собранія его сочиненій, издавныхъ въ Венеціи въ 1758 году.

 

 

64. См. Πρακτικὰ τῶν Συνωδῶν. Tom. II, стр. 978 и 981. Церк. исторія Мелетія, т. II, стр. 400-403.

 

65. См. Ducange. Fam. Byzant. c. XXVIII, р. 174. — Calend. Asseman. t. III, с. IV, p. 42; t. V, с. IV, p. 161.

 

 

41

 

Въ этѣхъ письмахъ разбросаны мѣстами насколько замѣчательныхъ свѣдѣній о тогдашнемъ гражданскомъ и церковномъ состояніи мѣстъ, которыя зависѣли отъ Болгарской Охридской Архіепископіи. [66] Между этѣми письмами есть одно, которое ясно показываетъ, на сколько Охридская Архіеинскопія была независима и самостоятельна и въ то время, когда Болгарія находилась подъ властію Византіи, и сколько самъ Цареградскій Патріархъ былъ далекъ отъ вмѣшательства въ ея внутреннія дѣла. Вотъ дословный переводъ Ѳеофилактова посланія, писаннаго имъ къ члену Цареградскаго Патріаршаго Синода, Митрополиту Халкидонскому, Михаилу:

 

«Честнѣйшій Брате и Владыко! Покудова грабили у насъ лишь деньги и церковныя вещи, мы хотя и скорбѣли, но, съ другой стороны, скорбь эта облегчалась тѣмъ, что, по крайней мѣрѣ, оставалось цѣло дѣло духовное. А теперь, когда разрушаютъ и это, все пропадаетъ.

 

Вотъ что случилось здѣсь противу каноновъ: есть въ нашей Архіепископіи одинъ отличный приходъ, по имени Киттава, въ которомъ нѣкоторый монахъ вздумалъ воздвигнуть молитвенный домъ (часовню), но мы его не допустили и возбранили, по тому что онъ предпринялъ это дѣло безъ нашего Архіерейскаго извѣщенія и позволенія и, слѣдовательно, дѣйствовалъ вопреки церковнымъ правиламъ и гражданскимъ законамъ. А онъ (въ свое оправданіе) говоритъ, что взялъ отъ Патріярха ставропигіонъ, [67] и по тому началъ работу.

 

 

66. Такъ въ этѣхъ письмахъ упоминнается, что отъ Охридскаго Архіепископа зависѣли Епархіи Бъдинская (Видинская) и Софійская. Это видно изъ слѣд. письма его къ Скопльскому правителю:

 

«Неприлично Вамъ мѣшаться въ великія и страшныя дѣла, равно какъ намъ не пристойно раздавать священныя мѣста въ видѣ милости; ибо изъ рукопокоженныхъ нами Епископовъ одни получило Епископство за служеніе здѣшней церкви, за ихъ благочестіе и подвиги, каковы Епископы Моравскій и Призренскій, другіе за то, что прославились въ Царьградѣ краснорѣчіемъ и проповѣдью, каковы Епископы Касторійскій и Бѣлградскій, или за добродѣтельную жизнь въ общественныхъ монастыряхъ, каковъ Епископъ въ Тріадицѣ (нын. Софіи). Есть и нынѣ одно мѣсто въ Бъдинѣ (Видинѣ), на которое мы, при всѣхъ нашихъ усиліяхъ, еще не можемъ найти достойнаго мужа» (Theophil. Epist. XIII).

 

67. Ставропигіонъ, то есть, крестооснованіе. По церковнымъ правиламъ (см. Апост. Прав. 31, IV собора, прав. 4 и пр.), никакой, ни духовный, ни мірской, человѣкъ не можетъ воздвигнуть монастырь, ни молитвенный домъ, безъ позволенія мѣстнаго Епископа. А Вселенскіе Патріархи, почитая своими всѣ тѣ Епархіи, Епископы которыхъ были подчинены имъ, издревле ввели обычай давать просящимъ крестъ, для положенія онаго въ основаніе какой либо новосозидаемой церкви, или монастыря, и тогда эта церковь, или монастырь, назывались Ставропигіальными, и почитались какъ подчиненныя непосредственно Патріярху и зависѣвшія только отъ него одного, то есть, независимыя отъ мѣстнаго Епископа, по чему въ нихъ и поминались только одни Патріярхи.

 

 

42

 

Согласно съ церковными правилами, которыя Вамъ извѣстны, мы наложили на сего монаха епитимью, — отлученіемъ отъ св. Причащенія.

 

Но, съ другой стороны, когда увидѣли, что это дѣло не маловажное, писали о томъ, сколько то позволяли предѣлы письменныхъ отношеній, къ честнѣйшему Харкофилаксу, [68] Г-ну Петру, пишемъ и къ Вашей боголюбивой, а слѣдовательно и правдолюбивой, Честности, прося Васъ напомнить, и съ своей стороны, объ этомъ дѣлѣ сему мужу, который лучше всѣхъ другихъ знаетъ и то, что предписываютъ правила, и какъ называются ихъ разрушители; но не понимаю, какъ позволяютъ возникать подобнымъ дѣламъ, черезъ которыя изгоняются изъ Церкви всякой добрый порядокъ и миръ, словно кровь Христова, проліянная да умиритъ все, проліялась втунѣ.

 

Дѣйствительно: какое отношеніе имѣютъ Болгары къ Цареградскому Патріарху, который не имѣетъ ни права рукоположенія въ Болгаріи и не наслѣдовалъ ни какого иного преимущества надъ нею отъ своихъ предмѣстниковъ. Черезъ кого же, спрашивается, будутъ надзирать и исправлять злоупотребленія, могущія возникнуть въ монастырѣ, учережденномъ такимъ образомъ по его волѣ? Очевидно, черезъ того, который владѣетъ и управляетъ и другими, подчиненными ему, монахами, и который называется Екзархомъ.

 

Но кто, развѣ только вовсе выжившій изъ ума, потерпитъ присутствіе между Болгарами Цареградскаго Екзарха и станетъ смотрѣть на него и трактовать его иначе, какъ чуждо похитителя, показуя противъ него,

 

 

68. Хартофилаксъ назывался четвертый изъ 5-ти первокласныхъ сановниковъ Великой Церкви, который засѣдалъ въ Синодѣ съ Патріярхомъ. По свѣдѣтельству Георгія Кодина Курополата, Хартофилаксъ завѣдывалъ церковными судебными дѣлами, и по тому былъ какъ бы правою рукою Патріарха. См. Codin. edit. Bonn., р. 4.

 

 

43

 

выражаясь словами Соломона, гнѣвъ, «исполненный ярости?». ...

 

Скажите Хартофилаксу, что если сіе мое письмо и Ваше слово окончатъ это дѣло — прекрасно; если же онъ окажется глухимъ и не поступить какъ слѣдуетъ, тогда понадобится обратиться и къ общественному суду и заявить свою обиду не одному, а многимъ.» Θεοφυλ., ἐπιστ. 27, στασ. βʹ, σελ. 662—663, т. III).

 

— Вотъ съ какой ревностію ратовалъ Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридскій, «Болгаръ и Сербовъ», за древнія права своей Архіепископіи! Въ 1140 году управлялъ Охридской Архіепископію Іоаннъ IV, въ мірѣ Адріянъ, сынъ Исаака Комнина: онъ присутствовалъ на двухъ Цареградскихъ Соборахъ, которые собирались противъ Богумиловъ (Orient. Christ, t. 11). На первомъ, въ 1146 году, во время Патріярха Льва, гдѣ были осуждены сочиненія Константина Хрисомаха, заразившагося ученіемъ Богумиловъ, а второй въ 1143 году, на коемъ были осуждены два Епископа, какъ послѣдователи той же ереси.

 

Въ 1222 году, когда Царьградъ находился во власти Крестоносцевъ, а Греческій Царь, Іоаннъ Дука Ватаци, и Вселенскій Патріархъ (Германъ), пребывали въ Никеѣ, одинъ Греческій Князь, именемъ Ѳеодоръ Ангелъ или Комнинъ, [69] наслѣдовавшій отцу своему, Михаилу, въ Княжествахъ Епирѣ и Етоліи, которыми Михаилъ завладѣлъ еще до плѣненія Цареграда, пользуясь смутными обстоятельствами Имперіи, взялъ Солунь со всѣмъ Македонскимъ округомъ, и требовалъ отъ Солунскаго Митрополита, Константина, чтобы онъ помазалъ и вѣнчалъ его на Царство А какъ этотъ Митрополитъ, боясь настоящаго Греческаго Царя, Іонна Ватаци, отказался исполнить желаніе Ѳеодора Ангела, то онъ сослалъ его въ заточеніе, и обратился съ просьбою о семъ къ Охридскому Архіепископу, Димитрію, который принялъ благосклонно его прошеніе, вскорѣ помазалъ и вѣнчалъ его на Царство, а на запросъ Никейскаго Двора отвѣчалъ, что онъ, какъ независимый и самостоятельный Архіепископъ, не обязанъ давать никому отчета въ своихъ дѣйствіяхъ, и

 

 

69. Ѳеодоръ Комнинъ владѣлъ Охридомъ съ 1216 года. (См. Histoire du Bas empire par Lebeau. Paris. T. XVII, p. 302); около 1230 владѣнія его перешли къ Болгарскому Кралю Асѣну, а около 1245 г. опять къ Грекамъ.

 

 

44

 

по тому имѣетъ власть вѣнчать на Царство кого, гдѣ и когда захочетъ (Georg. Acropol. с. 21, edit. Bonn., р. 36). Онъ пишетъ:

 

«Димитрій, Архіепископъ Болгарскій, облекъ Ѳеодора во Царскую порфиру, по тому что Димитрій Архіепископъ самовластный (αὐτονόμος ὤν) и никому ни даетъ отчета въ своемъ управленіи, какъ онъ и самъ говоритъ о себѣ.»

 

Вліяніе Охридскихъ Архіепископовъ на Славянъ: Болгаровъ и Сербовъ, въ этомъ періодѣ постепенно ослабѣвало и умалялось, по тому, что стоявшіе во главѣ этой паствы (со времени паденія Болгарскаго Царства) Архипастыри изъ Грековъ (вѣроятно, также и большинство Епископовъ), будучи чужды народу по языку и происхожденію, и болѣе господствуя надъ паствою, нежели служа ей, не могли ни сами сродниться съ нею, ни заслужить ея любви и довѣрія. Вотъ по чему въ концѣ XII вѣка, когда Болгарія снова возстала противъ ослабѣвшей Византіи, а отдѣльныя Сербскія общины (жупы) составили одно цѣлое, подъ управленіемъ своего великаго Жупана, Стефана Немани, первымъ дѣломъ возрожденія политическаго обѣихъ народностей было учрежденіе у себя собственной родной іерархіи, чего они и достигли, при помощи благопріяствовавшихъ тому внѣшнихъ обстоятельствъ. Такъ какъ этѣ событія имѣютъ ближайшее и непосредственное отношеніе къ судьбамъ Охридской Архіепископіи, то мы и разсмотримъ каждое изъ нихъ отдѣльно, начиная съ Болгарскаго возстанія и учрежденія Терновскаго Патріяршества.

 

Въ 1185 году, послѣ 167 лѣтняго подчиненія Болгарскаго Царства Византійской Имперіи, снова возгорѣлась война за независимость. Во главѣ возстанія явились два брата, Асѣнь и Петръ, которымъ преданіе приписываетъ происхожденіе отъ прежнихъ Болгарскихъ Царей (отъ Гавріила, сына Самуилова). Асѣнь, извѣстный въ народѣ подъ названіемъ «Асѣня Стараго», за одно съ братомъ своимъ, Петромъ, счастливо ведутъ войну съ Исаакомъ и Алексѣемъ Ангеловцами, которая кончается при третьемъ ихъ братѣ, Іоаннѣ, въ 1196 году, возстановленіемъ независимости Болгарскаго Царства. Въ борьбѣ съ Греками принимало дѣятельное участіе народное духовенство; на этотъ разъ средой возстанія былъ городъ Терновъ, занимающій, въ сравненіи съ прежними двумя столицами Болгарскаго Царства, Преславою и Охридомъ, болѣе серединное положеніе. Народное преданіе сохранило память объ этой борьбѣ въ слѣдующемъ

 

 

45

 

сказаніи, вписанномъ въ такъ называемомъ «Болгарскомъ Царственникѣ» (то же; что наша «Степенная Книга»):

 

«Около 1170—1190 года жилъ Архіепископъ [70] Терновскій Св. Іоаннъ. Сей Святитель, видя великое озлобленіе, которое претерпѣвали Болгары отъ Грековъ, много плакался передъ Богомъ, моляся, да избавитъ онъ Болгарскій народъ отъ Греческаго рабства. И вотъ однажды, когда плакался такимъ образомъ сей святый мужъ, явился ему Св. Великомученикъ Димитрій (Селунскій) и сказалъ: «Вспомнилъ Богъ домъ и родъ Царей Болгарскихъ, и послалъ меня на помощь и обновленіе Болгарскаго Царства. А по сему надобно, дабы ты помазалъ на Царство Асѣня, и Богъ будетъ съ нимъ и воздвигнетъ скипетръ Болгарскій.» Согласно этому повелѣнію, Св. Іоаннъ вызвалъ изъ Влахіи Асѣня и его брата, Петра, которые происходятъ отъ Болгарскаго Царскаго рода, какъ потомки Гавріила, сына Самуилова. Послѣ сего тотъ Св. Архіепископъ приказалъ созидать въ Терновѣ великолѣпный храмъ, во имя Св. Великомученика Димитрія, и, по окончаніи онаго, позвалъ Епископовъ и народъ для его освященія; послѣ же освященія, взявъ Царскій вѣнецъ и багряницу (порфиру), вѣнчалъ Асѣня на Царство Болгарское, объявивъ народу, что такъ заповѣдано ему отъ Бога черезъ Св. Великомученика Димитрія. Народъ радостно взывалъ: «Асѣню, Царю Болгарскому, многая лѣта, и Іоанну, блаженнѣйшему Патріярху Терновскому и всея Болгаріи многая лѣта.» [71]

 

Такъ началось возрожденіе Болгарскаго Царства. Едва вступилъ на престолъ братъ Асѣня и Петра, Іоаннъ I Асѣнь (1196—1197) какъ, слѣдуя сохранившимся въ памяти и лѣтописныхъ сказаніяхъ, примѣрамъ Царей Болгарскихъ, Симеона и Самуила, пожелалъ утвердить свои права на Царское достоинство и возвысить церковную Іерархію возстановленіемъ Болгарскаго Патріарха. Но, находясь, подобно Симеону и Самуилу, въ непримиримой враждѣ съ Греками, отправилъ для этого посольство въ Римъ, сперва къ Папѣ Целестину, въ 1197 году.

 

 

70. Въ Царственникѣ онъ названъ Патріярхомъ, но это очевидно позднѣйшая вставка; ибо въ то время, когда Болгарія находилась подъ властію Грековъ, не было, и не могло быть, въ Терновѣ Патріярха; даже сомнѣваемся, чтобы Іоаннъ былъ и Архіепископъ, а вѣроятнѣе всего, Митрополитъ, подвѣдомственный Охридской Архіепископіи.

 

71. Царственникъ Болгарскій, стр. 47.

 

 

46

 

Напрасно Греческій Императоръ, Алексѣй ІѴ Комнинъ, Патріархъ Іоаннъ X Каматеръ, узнавъ о намѣреніяхъ Іоанна Асѣна, сперва задерживали его пословъ, а наконецъ предлагали ему свои услуги, обѣщая вѣнчать его на Царство и дать Болгарамъ Патріарха, горделивый Іоаннъ отвѣчалъ на это предложеніе презрительнымъ молчаніемъ, и въ 1203 году вторично отправилъ посольство въ Римъ къ Папѣ Иннокентію III. Слѣдствіемъ этого было то, что Папа Иннокентій, радуясь случаю прибрать такъ легко къ рукамъ Болгарскую Церковь, немедленно отправилъ къ Іоанну въ Терновъ Кардинала Льва, который и вѣнчалъ его на Царство, а Архіепископа Загорскаго, Василія, перемѣстилъ въ Терновъ съ титуломъ Примаса всей Болгаріи и Влахіи, [72] увѣривъ Царя, что Примасъ и Патріархъ значитъ одно и то же. Въ свою очередь, Василій назначилъ двухъ Митрополитовъ въ Преславу и Велесбудъ (Кюстендинъ, какъ предполагаетъ Григоровичъ) и пять Епископовъ, а именно: въ Скопле, Призрѣнъ, Бъдинъ, Ловчу и Браничево, которые всѣ получили, черезъ Кардинала, въ даръ отъ Папы, палліумы. Такъ, не по цѣлямъ духовнымъ, а изъ политическихъ видовъ своего Государя, Болгарская Церковь вынуждена была временно подчиниться вліянію Папскаго престола, тогда какъ въ памяти народа еще живо было преданіе о безчинствахъ проходившихъ черезъ Болгарію Крестоносцевъ, этѣхъ покорныхъ орудій Папскаго властолюбія. А какъ это подчиненіе Болгарской Іерархіи Риму послѣдовало уже послѣ окончательнаго раздѣленія Церквей (1053 г.), то оно легко могло бы имѣть гибельныя послѣдствія для духовнаго роста Болгаріи, если бы духъ ея Св. Просвѣтителей не бодрствовалъ выну на Божественной стражѣ Православія, внушивъ сыну легковѣрнаго Іоанна I Асѣня, Іоанну II Асѣню, благую мысль отречься навсегда, за себя и за своихъ потомковъ, отъ церковнаго общенія съ Папствомъ.

 

Повторилось то же самое явленіе и въ тѣхъ же чертахъ, какъ было при сынѣ Симеоновѣ, Петрѣ. Іоаннъ II Асѣнь, царствовавшій отъ 1217 по 1241 годъ, будучи въ мирныхъ отношеніяхъ къ Византійскому Императору,

 

 

72. Въ Папской буллѣ онъ названъ: «Basilius Archiepiscopus Ternovianus Bulgarorum et Blachorum Primas.» Подъ Влахіею здѣсь разумѣется такъ называемая «Великая Влахія,» то есть, сѣверная часть Ѳессаліи, которая простиралась до Охрида и Родопской планины (хребта).

 

 

47

 

Іоанну Дукѣ Ватаци, и сознавая ошибку своего отца, спѣшилъ загладить ее отдаленіемъ отъ Латинъ и сближеніемъ съ Греческимъ Цареградскимъ Патріархомъ, который (вмѣстѣ съ Императоромъ) пребывалъ въ то время въ Никеѣ (по случаю овладѣнія Цареграда Латинами). Выдавъ дочь свою, Елену, за сына Императора, Іоанна Дука Ватаци, [73] Ѳеодора Ласкаря, онъ просилъ Императора: «еже бы нерещи и даровати равную Восточнымъ Патріархамъ Патріаршую степень Церкви стольнаго града Тернова.» Для разсмотрѣнія этой просьбы, Царь Іоаннъ Ватаци собралъ въ Никеѣ Соборъ, подъ предсѣдательствомъ Цареградскаго Патріарха Германа (1221—1229), который

 

«избравъ мужа благоговѣйна и свята, дѣлы и житіемъ постническимъ возсіявша, Іоакима, преждеосвященнаго Архіепископа, нарекоша его Патріарха, не токмо словомъ, но и рукописаніемъ Германа Патріярха и всѣхъ Епископовъ Восточныхъ, рукописаніе свое положивше, въ сигилли печатлѣвше, вдаше благочестивому Царю, и Патріарху новоосвященному тогда, Іоакиму, въ вѣчное поминаніе неотъемлемо.» [74]

 

Таково было начало Православной Болгарской Терновской Патріархіи, существовавшей съ 1226 по 1463 годъ, въ которомъ она присоединена къ области Цареградскаго Патріярха. Около того же времени, а именно при Императорѣ Ѳеодорѣ Ласкарѣ (ум. 1221 г.), который былъ въ родствѣ съ Сербскимъ Стефаномъ, [75] и Цареградскомъ Патріархѣ (Мануилѣ?), [76] послѣдовало

 

 

73. Іоаннъ Дука Ватаци вступать на престолъ по смерти Ѳеодора Ласкаря и царствовалъ 1221—1225 г., имѣя пребываніе въ Никеѣ (по случаю овладѣнія Царьграда Латинами (съ 1204 года).

 

74. Синодикъ Царя Бориса, рукопись XIII вѣка, найденная въ Терновѣ, нынѣ принадлежитъ Г-ну Н. X. Палаузову. Напечатана въ Болгарскихъ Книжицахъ 1858 года № 7 и 8. Объ этомъ свѣд. и Греч. лѣтоп. Acrop., pag. 55, ed. Bonn., и Nec. Cregor. t. I, p. 29—30. Послѣдній, упомянувъ о бракѣ дочери Асѣня съ сыномъ Императора, юнымъ Ласкаремъ, прибавляетъ: «Но сему случаю и Терновскій Епископъ, который до того времени находился подъ властію Архіепископа Первой Юстиніяны, получилъ самовластіе навсегда, въ силу ихъ племеннаго народнаго родства, то есть, сѣверныхъ (Балканскихъ) и южныхъ (Македонскихъ) Болгаръ.»

 

75. Дочь Императора Ѳеодора Ласкаря была за мужемъ за Радославомъ, сыномъ и наслѣдникомъ Стефана, братомъ Св. Саввы, Архіепископа Сербскаго.

 

76. Сербскіе писатели относятъ учрежденіе Архіепископства Сербскаго ко времени Вселенскаго Патріярха Германа II, но по Каталогу Цареград. Патріарховъ, Германъ патріаршествовалъ при преемникѣ Ѳеодора Даскаря, Іоаннѣ Дукѣ Ватаци, котораго вѣнчалъ на Царство (въ 1221 году) еще Патріярхъ Мануилъ, предмѣстникъ Германа. Остается предположить, что Патріярхъ Германъ былъ двукратно на Патріаршемъ престолѣ, что случалось такъ часто съ Цареградскими Святителями.

 

 

48

 

и учрежденіе независимаго и самостоятельнаго Архіепископства Сербскаго. Внявъ представленію Хилендарскаго Архимандрита, Саввы, изъ Царственнаго дома Неманичей, Царь и Патріярхъ рѣшились [77] дать его отечеству, Сербіи, независимую и народную Іерархію, для противодѣйствія, усиливавшимся съ каждымъ годомъ, притязаніямъ Римскаго Престола на Сербскую паству, уговоривъ самаго родолюбца Св. Савву, принять на себя бремя Архіепископства. Этому счастливому избранію Сербія на вѣки обязана сохраненіемъ доселѣ тѣснаго союза съ Православною Восточною Церквію, при всѣхъ испытаніяхъ.

 

Почти одновременное (въ 1221 и 1226) учрежденіе, съ согласія Визинтійскаго Императора и благословенія Вселенскаго Патріярха, двухъ независимыхъ Іерархій для Православныхъ Южныхъ Славянскихъ Царствъ, Сербскаго и Болгарскаго, было хотя нѣсколько позднею и, но тогдашнимъ стѣсненнымъ обстоятельствамъ Имперіи, отчасти вынужденною, но все таки благоразумною и справедливою, уступкою исконнымъ стремленіямъ обоихъ племенъ имѣть свои народныя, вполнѣ независимыя и самостоятельныя, Іерархіи. Эта уступка по сему дѣлаетъ особую честь современнымъ Цареградскимъ Патріярхамъ (Самуилу и Герману) и по своему значенію можетъ равняться благоразумной политикѣ приснопамятнаго Патріярха Фотія, который не только не мѣшалъ, но и способствовалъ, введенію у новопросвѣщенныхъ Болгаръ и Сербовъ Богослуженія на Славянскомъ языкѣ, чѣмъ Православная Восточная Церковь и привлекла къ себѣ окончательно этѣ Славянскія племена, въ противуположность узкой

 

 

77. Вотъ какъ выражается о семъ одинъ изъ Сербскихъ лѣтописцевъ: «Савва же Архіепискупь молить Царя и Патріарха, да дадутъ ему власть и по немъ сущимъ въ земли его, своими Епискупи освещати себе Архіепискупа, а къ Царьграду не ходити; Царь же и Патріархъ аще и тешко прошеніе, но не могоше его преслушати, и даша ему власть таковую...» См. Повѣсть отъ бытія и ото Царевихъ васехъ родовъ. (Гласникъ Друшства Сербске Словесности. Св. X, г. 1853, стр. 259).

 

 

49

 

политикѣ Римскаго Престола, предавшаго проклятію Славянское богослуженіе и письменность на Сплѣтскомъ Соборѣ въ 925 году.

 

Учрежденіе независимаго Сербскаго Архіепископства и Терновскаго Патріяршества не имѣло другаго вліянія на Охридскую Архіепископію, эту alma mater Православныхъ Славянскихъ Церквей, кромѣ сокращенія и округленія предѣловъ ея обширной духовной области. Изъ Епархій, принадлежавшихъ ей до 1221 года въ Сербіи, извѣстны лишь Епископство Бѣлградское и Рашское, но по всей вѣроятности было нѣсколько и другихъ. Св. же Савва, будучи поставленъ независимымъ Архіепископомъ Сербскаго народа, немедленно учередилъ [78] въ Сербіи, по сказанію ея лѣтописцевъ, 12 Епископій, а именно: 1) въ Захлуміи, 2) въ Діоклеи (близъ Дрина), 3) въ Дъбрьской (нынѣ Дъбра), 4) въ Будимлѣ на Морачѣ (выше Служа, (нынѣ село Будино), 5) въ Расіи гдѣ была Неманичева столица Раса, нынѣ г. Новый Пазаръ), 6) въ Роснимѣ (нынѣ село Росита), 7) въ Призренѣ, 8) въ Грачаницѣ (на Косовомъ полѣ), 9) въ Браничевѣ (по обѣимъ сторонамъ р. Млавы, гдѣ она впадаетъ въ Дунай), 10) въ Бѣлградѣ, 11) въ Топлицѣ, 12) въ Моравицѣ (въ Рудницкомъ Округѣ село Моравци). Къ Терновскому Патріаршеству, во время Царя Іоанна II Асѣня(1217—1241) принадлежали, какъ видно изъ Синодика Царя Бориса, слѣдующія Епархіи: Митрополіи — Сѣрская (г. Серезъ), Пловдинская (Филиппополь), Месемврійская; Епископіи— Браничевская, Нишская, Велъбуджская (нынѣ Кюстендиль), Бѣлградская. [79]

 

 

78. Изъ этого, конечно, нельзя заключать, чтобы, до учрежденія независимой Сербской Архіепископіи, не было вовсе Епископіи, или что всѣ поименованныя Епископіи учреждены вновь, а разумѣется общее устройство и раздѣленіе вновь учрежденной Архіепископіи.

 

79. Относительно того, что Бѣлградская и Браничевская Епископіи значатся одновременно въ числѣ Болгарскихъ и Сербскихъ Епископій, надобно замѣтить, что Бѣлградъ, какъ старинная и сильная крѣпость на Дунаѣ, не разъ была оспариваема у Византійскихъ Императоровъ Болгарскими Царями пока, наконецъ, сдѣлалась собственностью усилившагося Сербскаго Царства. Весьма вѣроятно, что Іоаннъ II Асѣнь, какъ сильнѣйшій изъ Болгарскихъ Кралей Асѣновцевъ, владѣлъ временно Бѣлградомъ; то же надобно разумѣть и о Браничевѣ, какъ округѣ, пограничномъ между Болгарскими и Сербскими владѣніями.

 

 

50

 

Но и за потерею значительной части своей духовной области, части уже болѣе къ ней не возращавшейся, у Охридской Архіепископіи остались еще окружныя мѣста въ Македоніи и Албаніи, которыя не могли возвратить себѣ назадъ отъ Грековъ Болгарскіе Крали третьяго Болгарскаго Царства, но что сдѣлалъ, вмѣсто нихъ, Сербскій Царь, Стефанъ Душанъ Сильный. Это событіе относится къ четвертому періоду Охридской Архіепископіи, который по сему мы и назовемъ Сербскимъ.

 

 

ПЕРІОДЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

 

Отъ присоединенія г. Охрида къ Сербскому Царству въ. 1340 году до паденія Сербскаго Царства, въ концѣ XIV столѣтія.

 

 

Охридская Архіепископія, по своему срединному положенію между Болгарскимъ и Сербскимъ населеніемъ, не могла не имѣть непосредственнаго вліянія на Сербовъ, хотя вліяніе это долго и не совершенно безуспѣшно оспаривала у нея Латинская Церковь черезъ свою Далматійскую Іерархію, перешедшую изъ Солина сперва въ Сплѣтъ (Спалатро), а потомъ пріютившуюся въ сердцѣ приморской части древней Сербіи, въ г. Діоклеѣ (близъ Подгорицы). Болгарскій Царь Самуилъ разорилъ этотъ наблюдательный и военный пунктъ Римской пропаганды, и тѣмъ пресѣкъ на время преобладаніе въ этѣхъ краяхъ Латинскаго духовенства; но когда Сербскій владѣтель, Михаилъ Воиславичъ (отецъ Бодиновъ), по совѣту Дубровничанъ (Рагузцевъ), подчинился Папскому вліянію, Папа Александръ II (около 1062 года), возобновилъ Сербскую Іерархію подъ Діоклейскою Архіепископіею, придавъ ей въ область слѣдующія Епархіи:

 

«Ecclesiae cum suis pertinentis: Diocliensis, Antibarensis, Eccatarensis, Palechensis, Suacensis, Scodrensis, Polatinensis, Serbiensis, Bosniensis, Tribuniensis. Monasteria quoque tarn Latinorum, qaam Graecorum sive Slavorum etc.

 

 

51

 

Crux etiam ante Te, sicuti ante praedecessores Tuos per Dalmatiam et Slavoniam ubique geratur.» [80]

 

Хотя въ дѣйствительности Діоклейская Латинская Архіепископія не владѣла и четвертой долей, присвоенныхъ ей de jure Папскою буллой мѣстъ, но тѣмъ не менѣе булла эта свѣдѣтельствуетъ о неопредѣленномъ положеніи, въ которомъ находилась Сербская Церковь въ концѣ XI и началѣ XII вѣка, до временъ Св. Стефана Немани, этого собирателя Сербской земли. Родившись и крестившись въ предѣлахъ Латинской Діоклейской Архіепископіи (во время пребыванія родителей его въ изгнаніи въ Рыбницѣ (рѣчка въ Черногоріи у Подгорицы, близъ развалинъ Діоклеи, впадающая съ лѣва въ Морачу), Неманя, по возвращеніи отца его въ свой стольный городъ, Расу (около 1124 года), «паки сподобися второе крещеніе пріяти отъ руки Святителя и Архіерея (Православнаго), посредѣ Сербской земли, въ храмѣ Св. Апостолъ Петра и Павла». [81] Этотъ Православный Архіерей былъ Рашскій, Епископъ, Леонтій, принадлежавшій къ церковной области Архіепископа Первой Юстиніяны Охридскаго, а событіе это было началомъ рѣшительнаго обращенія Сербовъ къ Православной Восточной Церкви.

 

Стефанъ въ 1144. году добылъ свою дѣдину и утвердился въ Расіи, [82] въ 1159 году онъ сдѣлался Великимъ Жупаномъ, а въ 1195 году отказался отъ престола и постригся въ монашество (подъ именемъ Симеона), въ основанной имъ Студеницкой Лаврѣ, въ 1197 году удалился на св. Аѳонскую Гору, къ своему сыну, Аѳонскому иноку, Саввѣ, а въ 1200 году преставился въ устроенной имъ на Аѳонѣ Сербской обители, Хилендарѣ. Въ свое управленіе Сербіею онъ утвердилъ ея самостоятельность и укрѣпилъ въ ней навсегда преобладаніе Православной Восточной Церкви, упроченное окончательно черезъ, упомянутое нами выше, учрежденіе въ 1221 году

 

 

80. См. Гласникь Друштва Србске Словесности, св. VIII, г. 1856, стр. 119.

 

81. См. Житіе Св. Стефана Немани въ «Памятникахъ древней Юго-Славянской письменности, изд. Шафарикомъ. Прага. 1851 года.»

 

82. Расія (нынѣ Новый Паааръ) — названіе области и города, гдѣ было родовое гнѣздо Неманичей — сердце старой Сербіи, мѣсто, отъ котораго она начала шириться во всѣ стороны.

 

 

52

 

независимой Сербской Архіепископіи, во главѣ которой сталъ сынъ его, Св. Савва, первый Архіепископъ Сербскаго народа.

 

Сынъ и преемникъ Стефана Немани, Стефанъ II, первовѣнчанный Краль Сербскій, успѣшно продолжалъ дѣло, начатое отцемъ. При его наслѣдникахъ Сербское Царство, постепенно укрѣпляясь внутренно, расширяло и внѣшніе свои предѣлы, особенно же распространилось оно при Стефанѣ Душанѣ, такъ называемомъ Сильномъ, который, владѣя всею нынѣшнею Сербіею, Болгаріей и Македоніею до Солуня, могъ уже безъ преувеличенія именовать себя въ своихъ грамотахъ: «Царемъ Сербскія, Греческія и Болгарскія земли». Онъ въ 1340 году овладѣлъ и Охридомъ, [83] въ слѣдствіе чего Охридская Архіепископія очутилась въ предѣлахъ Сербскихъ. Вскорѣ за симъ былъ собранъ Стефаномъ Душаномъ въ Скоплѣ церковный Соборъ, на которомъ, кромѣ Архіепископа Сербскаго, присутствовали два другихъ автокефальныхъ Іерарха: Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридскій и Патріярхъ Терновскій (Болгарскій), въ качествѣ вѣрноподданныхъ Сербскаго Государя. На этомъ Соборѣ Сербскій Ахіепископъ Іоанникій (родомъ изъ Призрена, бывшій придворный Логоѳетъ), по волѣ Стефана, съ согласія Патріярха Терновскаго и Архіепископа Охридскаго и всего Освященнаго Собора Сербской земли, былъ провозглашенъ Патріархомъ и вѣнчалъ Стефана, какъ Сербскаго Краля.

 

По кончинѣ Іоанникія, въ 1347 году, былъ созванъ новый Соборъ въ городѣ Серезѣ, для избранія ему преемника: избранъ и посвященъ въ Патріархи Савва IV; новоизбранный же Патріярхъ торжественно вѣнчалъ Краля Стефана Душана вторично уже Царскимъ вѣнцемъ, послѣ чего онъ сталъ титуловаться Царемъ (Императоромъ), какъ свѣдѣтельствуютъ всѣ его хрисовулы, начиная съ 1347 года. Такъ въ одномъ изъ нихъ онъ подписался: «Божіею милостію Романіи, Славоніи и Албаніи Императоръ;» [84] въ другихъ: «Божіею милостію Стефанъ Душанъ Царь Србомъ, Гркомъ и Болгаромъ».

 

 

83. При Стефанѣ Душанѣ правителемъ Охриды былъ Севастократоръ Бранкъ, а при сынѣ его, Стефанѣ Урошѣ, сыновья Бранна, Гюръгъ (Юрій) и Влъкъ, что очевидно изъ ихъ хрисовуловъ монастырей Аѳонской Горы.

 

84. Исторія Сербовъ, Раича, ч. II, стр. 749.

 

 

53

 

Цѣль Стефана Душана, какъ нѣкогда Болгарскаго Царя Самуила, была очевидна; создать, если удастся, на обломкахъ Восточной Римской Имперіи свѣжуй и могущественную, Имперію Славянскую. Это сильно встревожило дряхлѣющую Византію; по своему Государственному безсилію, она поспѣшила прибѣгнуть къ громамѣ Церковнымъ — оружію, котораго, къ чести Восточной Церкви, она почти никогда, не употребляла для политическихъ цѣлей. Но на этотъ разъ не было мѣста благоразумію, ибо страсти были сильно раздражены съ обѣихъ сторонъ. Патріярхъ Цареградскій считалъ себя лично оскорбленнымъ, какъ своевольнымъ, безъ его согласія и вѣдома, возвышеніемъ Сербскаго Архіепископа на степень Патріярха, такъ и въ особенности тѣмъ, что Стефанъ, по совѣту перваго Сербскаго Патріярха Іоанникія (какъ говорятъ Сербскиіе лѣтописцы), изгналъ съ Архіерейскихъ каѳедръ и изъ предѣловъ Сербіи, всѣхъ Архіереевъ изъ Грековъ, замѣнивъ ихъ природными Славянами. По волѣ Императора (Іоанна Кантакузина) Патріярхъ Каллистъ отлучилъ отъ Церкви и анаѳематствовалъ Сербскаго Царя, Стефана Душана, Сербскаго Патріарха, Іоанникія, подвластное ему духовенство и весь Сербскій народъ. [85] На сколько это отлученіе или клятва обезпокоили Стефана, извѣстнаго своимъ благочестіемъ и преданностію Православной Вѣрѣ, кадь свидѣтельствуютъ его многочисленные хрисовулы монастырямъ и церквамъ, и принималъ ли онъ какія либо мѣры для примиренія съ Византійскимъ Дворомъ и Патріярхомъ положительно неизвѣстно. Впрочемъ, нѣкоторые изъ позднѣйшихъ Сербскихъ лѣтописцевъ замѣчаютъ, что примиреніе это не состоялось, по тому что, главными условіемѣ его со стороны Византіи, было немедленное возвращеніе Грекамъ завоеванныхъ у нихъ Стефаномъ городовъ, на что Стефанъ не могъ, или не хотѣлъ, согласиться. Дѣло это, какъ бы преданное съ обѣихъ сторонѣ забытію, возобновилось лишь при Сербскомъ Князѣ, Лазарѣ, въ 1374 году, ревностію частнаго лица. Вотъ какъ повѣствуетъ о семъ одинъ изъ Сербскихъ историковъ:

 

«Мимошедшими по препоясаніи Лазаревѣ на Царство двома лѣтома, когда онъ во исправленіи запустѣлыхъ государственныхъ дѣлъ упражнялся,

 

 

85. Между прочимъ, Патріярхъ Каллистъ, какъ показываютъ протоколы Цареградской Патріархіи, запретилъ принимать на Св. Гору (Аѳонъ) Сербскихъ монаховъ, до возсоединенія Сербской Церкви съ Константинопольскою (См. Гласникъ Др. Серб. Словесности, св. ѴIII, 1856 года).

 

 

54

 

приступи къ нему нѣкто пречестный старецъ, Іеромонахъ Исаія, и воспомяну анаѳему и изверженіе, случившееся въ народѣ Сербскомъ во дни великаго Стефана Душана, перваго Царя Сербскаго, которая и до того времени неразрѣшенна пребывала, возвѣстивъ ему вся подробну, и елика дѣлати требѣ, научи. Лазарь же, ревностію возбужденъ, посылаетъ тако пречестнаго Старца къ Сербскому Патріярху, Саввѣ Второму, а сего имени Четвертому, повелѣвая пріити къ нему, иже абіе пришедъ, купно совѣтъ сотвориша, и помянутаго Исаію старца посылаютъ въ Константинополь ко Вселенскому Патріярху просить разрѣшенія бывшія анаѳемы, яко прежде усопшимъ, тако и нынѣ живущимъ въ народѣ Сербскомъ. Благоговѣйный же старецъ Исаія повелѣнію повинувся, вземъ отъ Князя Лазаря потребная довольна, отходитъ ко Аѳонской Горѣ, отонуду же вземъ съ собою пречестнаго мужа, Прота Святыя Горы (Киръ Ѳеофана), и два ученика, Сильвестра и Нифона, и съ ними Никодима преводчика, и достигше Царяграда, царствующу тогда второму Кало-Іоанну Палеологу, Вселенскому же Патріярху святительствующу, именемъ Ѳеофану, добродѣтельному и премудрому мужу. Святѣйшій Патріярхъ, увѣдавъ причину пришествія Исаіина, повелѣ его и сущыя съ нимъ съ честію пріяти. Самъ, повнегда съ Царемъ и цѣлымъ Соборомъ совѣщаша, единодушно прощаетъ прежде бывшія запрещенія на Стефанѣ Душанѣ, и Іоанникіѣ II, первомъ Патріярхѣ Сербскомъ, и на преставльшихся и живущихъ нынѣ. И всѣмъ, яко духовнаго, тако и мірскаго чина, въ общее свое сочетаніе и въ служеніе прощеніемъ пріемлютъ съ таковымъ уговоромъ, да прочее Сербскій народъ противъ народа Греческаго супостатствовати и брань творити престанетъ. [86] Его же ради дѣла соборно изложиша и вѣчно утвердиша, да отъ того времени Славено-Сербскій народъ не точію, яко Первоюстиніянска и Болгарска Церковь, своего самовластнаго Архіепископа имѣяше, но еще соборно изъяснено бысть, да Славено-Сербскаго народа Архіепископъ самовластенъ будетъ, яко же и прочій Патріярси, и да Патріаршеское титло употребляетъ, ни кимъ же обладаемъ. Тако святому Собору узаконившу,

 

 

86. Это условіе у древнихъ Сербскихъ лѣтописцевъ выражено весьма не ясно: «яко аще укрѣпеть се Срьбле, и Грьчскые пакы страны пріимуть, Митрополитъ и помень тѣхь рекьше Патріарховѣхь да не пріиметь, якоже и съборьна повѣлевають правила.» (См. Гласн. Друшст. Серб. Слов., кн. XI, 1859 года, стр. 164).

 

 

55

 

писаніемъ дѣло утвердиша, и посланники Сербскія съ честію и любовію отпустиша, придавше имъ отъ своею Собора посланія, вѣроятельнѣйшаго ради извѣщенія, и еще два избранна мужа изъ Священниковъ, Матѳеа и Моисеа, иже, пришедше въ богохранимый градъ Призренъ съ посланники, внидоша въ Церковь, и окончаннѣй святѣй литургіи, пріобщительно соединеніе сотворяютъ, первѣе съ первоначальнымъ Архіереемъ Сербскимъ, потомъ со всѣмъ Освященнымъ и мірскимъ ликомъ, которыя прежде отлучени быша». [87]

 

Описанное событіе, по свѣдѣтельству Сербскихъ лѣтописцевъ, относится къ 1376 году.

 

Вышеупомянутое участіе Охридскаго Архіепископа въ избраніи и поставленій Сербскаго (Ипекскаго или Петьскаго) Патріярха заставляетъ предполагать, что въ это время каѳедру этой Архіепископіи занималъ уже природный Славянинъ, дѣйствовавшій въ этомъ случаѣ изъ патріотическихъ побужденіи, съ опасностію подвергнуть себя опалѣ Цареградской Патріярхіи, безъ чего, по всей вѣроятности, и не обошлось, какъ заставляетъ предполагать извѣстная срамота Патріярха Каллиста къ Терновскому духовенству, по этому самому случаю.

 

Итакъ, Охридской Архіепископіи суждено было: вначалѣ соединить, подъ своимъ матернимъ попеченіемъ оба Славянскія племена, въ эпоху младенческаго возраста ихъ Христіанской жизни. Когда же они взошли въ мѣру возраста Христова, и для каждаго изъ сихъ племенъ наступило время самобытной народной жизни, какъ въ гражданскомъ, такъ и въ церковномъ отношеніи, то Охридская Архіепископія, какъ чадолюбивая мать, безъ озлобленія и проклятія, но съ любовію и благословеніемъ, согласилась на ихъ отдѣленіе отъ себя, давъ каждому законную долю изъ своего родоваго имущества и сохранивъ до конца дружелюбное съ ними общеніе. Такъ-то благотворно и прочно было вліяніе на своихъ чадъ этой истинной матери Славянскихъ Церквей. Въ этомъ періодѣ область Охридской Архіепископіи состояла изъ Западной Македоніи до рѣки Бѣлой (Вардара) и всей собственной Албаніи, отъ верхняго полукруга Дрина до границъ Стараго Епира. Въ этѣхъ самыхъ предѣлахъ, по смерти Царя Душана Сильнаго, царствовалъ родной братъ его отъ другой матери,

 

 

87. Исторія Сербовъ, Раича, часть III, стр. 18—20.

 

 

56

 

Синиша или «Симеонъ Палеологъ» (при Душанѣ Правитель Янины, Арты и окрестныхъ областей). Онъ, по примѣру Ѳеодора Комнина Епирскаго (въ ХIII столѣтіи), былъ вѣнчанъ на Царство Охридскимъ Архіепископомъ, который находился въ это время подъ его покровительствомъ, перенесъ свою столицу въ Костуръ (Касторію), а въ послѣдствіи, когда овладѣлъ Ѳессаліею, Епиромъ, Акарнаніею и Етоліею, утвердилъ столицу свою въ Трикалѣ (въ Ѳессалія), а Костуръ и Веррію отдалъ въ приданое за дочерью, Ангелиною, выданною замужъ за Тому (Ѳому) Прелюбовича (сына одного изъ великашей Душановыхъ). Царю Симеону, въ принадлежавшихъ ему областяхъ, наслѣдовалъ сынъ его, Михаилъ (а по другимъ Іоасафъ), который, послѣ Косовской битвы (1389 г.), тоже погибъ жертвою измѣны, а области, въ которыхъ царствовали Симеонъ и Михаилъ, были, въ 1390-хъ годахъ, отстошены и завоеваны войсками Султана Баязета (см. Гласн. Друш. Серб. Слов., св. XIII, стр. 322—357).

 

 

ПЕРІОДЪ ПЯТЫЙ.

 

Отъ паденія Сербскаго Царства, въ концѣ XIV вѣка, до упраздненія Охридской самостоятельной Архіепископіи, черезъ присоединеніе ея къ Цареградскому Патріярху въ 1767 году.

 

 

Отъ послѣдняго періода Охридской Архіепископіи, хотя и извѣстно намь лишь небольшое число актовъ, но достаточно и ихъ для того доказательства, что эта древняя Архіепископія до конца пользовалась своими древними правами, безъ всякаго ограниченія своей духовной власти въ предѣлахъ ея области. Этѣ акты суть письма Молдовлахійскаго Воеводы, Стефана, къ Архіепископу Охридскому, Дороѳею, и отвѣтъ на него Преподобнаго Дороѳея. Вотъ они:

 

«Милостію Божіею, Іоаннъ Стефанъ, Воевода, Господарь земли Молдовлахійской.

 

Блаженнѣйшему Архіепископу Первой Юстиніяны и всѣмъ Болгаремъ и Срьблемъ и Дакійскимъ землямъ обладателю, радоватисе о Господѣ.

 

 

57

 

Обаче буди ти вѣдомо, яко Митрополитъ нашъ, Киръ Виссаріонъ, успе, и не можемъ тамо послати инаго, да его рукоположишь, долготы ради путные и проч. Того ради молимъ Твое Блаженство, яко да послеши намъ твое благословеніе и человѣка, кой да намъ Митрополита устамени, и еще же молимъ не презрѣти моленія нашего и здравствовати ти лѣты многими. Аминь. Въ лѣто 6964 (1456), мѣсяца Априлія, Індикта 14.»

 

 

ОТВѢТЪ.

 

»Дороѳей, милостію Божіею, Архіепископъ Первой Юстиніяны, и всѣмъ Болгаромъ, и Срьблемъ и Сѣвернымъ странамъ и прочимъ. Благочестивому и Богомъ дарованному и Христолюбивому Господину, Іоанну Стефану, Воеводѣ всей земли Молдовлахійской, благодать, и милость и миръ отъ Бога Вседержителя и Господа нашего, Іисуса Христа, да будетъ съ тобою. Аминь. По семъ да есть знаніе твоему благочестію, понеже ми пріиде твое писаніе, и разбралъ, еже ми писалъ еси о преставленіи Митрополита Вашего, и хотѣлъ самъ пріити тамо, или моего человѣка послати; но къ добру ненавистникъ діаволъ и исконы запинатель роду Христіанскому, воздвиже нѣкую крамолу между Боляри нашего града и клироса церковнаго; Цару же Султанъ Мухамеду возвратившусе отъ земли Арбанешкые, повелѣ насъ преселити въ Константинъ градъ и съ нѣколко Боляри [89] и клирицы нашей Церкви. Того ради послахъ твоему благочестію писаніе нашего смѣренія, яко да изберете себѣ Митрополита по законнымъ правиламъ и по уставу Святыхъ Отецъ, и да рукоположите съ тамошными Епископи, призвавше къ себѣ и Митрополита Унгровлахійскаго, Киръ Макарія, занеже и ть область наша есть, дондеже обратитъ Богъ нашу скорбь въ радость; прочее да умножитъ Господь Богъ твое благочестіе въ обходѣ лѣтъ многихъ. Аминь. Въ лѣтѣ 6964 (1456), месяца Октомбріа, Индикта 5. [90]

 

 

89. Нѣкоторые читаютъ «Болгары,» а не «Боляры,» и это кажется правильнѣе.

 

90. Эти документы найдены въ рукописи въ Болгарскомъ Рыльскомъ монастырѣ Г. В. Григоровичемъ; см. его «Путешествіе по Славянскимъ землямъ,» 1844—1845; далѣе см. Болг. книжицы годъ I (1858), № 9, стр. 26—27. Гласникъ Др. Серб. Слов., св. ѴII, стр. 177 — 179.

 

 

58

 

Изъ этѣхъ актовъ ясно видно, что въ XV столѣтіи Митрополіи Молдовлахіиская и Угровлахійская еще зависѣли отъ Охридской Архіепископіи, по тому что, вѣроятно, и возникли при ея непосредственномъ участіи въ XIII, или XIV, столѣтиі. Память объ этой связи ихъ съ Охридской Архіепископіей, какъ свѣдѣтельствуетъ Г. Григоровичъ, еще была жива въ Княжествахъ въ XVII вѣкѣ.

 

Въ 1536 году, въ Патріаршество Іереміи XXI (вторично отъ 1536 по 1545), Архіепископія Охридская лишилась еще одной изъ Епархій своей области, Веррійской (въ южной Македоніи), по слѣдующему случаю, разсказъ о которомъ заимствуемъ изъ извѣстнаго изданія актовъ Цареградской Патріярхіи: «Turco-Graeciae Liber II. Historia Ecclesiastica».

 

«Патріяршествующу сему (Іереміи), пришелъ тогда въ Царьградъ Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридской, именемъ Прохоръ, явился Дивану и показалъ Царскіе хрисовулы, которые гласили и установляли, что его Архіепископіи принадлежитъ Верія, которая есть одна изъ Епископій Солунской Митрополіи. И тогда же внесъ за нее сто червонцевъ харачу, и когда увидѣлъ Патріярхъ, что онъ далъ харачъ, пришелъ въ недоумѣніе, что ему дѣлать, чтобы не лишиться этого мѣста. И вотъ научили его, чтобы онъ пошелъ и взялъ фетву, а та фетва гласила, что кто владѣетъ какою либо собственностію и имѣетъ ее въ своемъ распоряженіи болѣе ста лѣтъ, другой не можетъ отобрать ее у него. Итакъ, придя въ Диванъ, показали ту фетву и представили свѣдѣтелей, что она (спорная Епаргія) принадлежитъ болѣе 300 лѣтъ къ Цареградской Церкви. Видя это, Паши признали за нимъ право на владѣніе его, но съ тѣмъ, чтобы и онъ приплачивалъ сто червонцевъ, которым придавалъ Прохоръ. Не зная, что больше дѣлать, Патріярхъ принялъ и это условіе. Итакъ, изгоняютъ онаго Прохора изъ Дивана.» [91]

 

 

91. Въ Греч. каталогѣ Цареградской Патріярхіи Архидіякона Захарія Маѳы, это обстоятельство расказывается такъ:

 

«Прибылъ въ Константинополь Охридскій Архіепископъ и, явившись къ Султану, предложилъ ему 100 золотыхъ ежегодной дани, если онъ возвратитъ Архіепископіи его Сербскую Епископію (Веррійскую), которая за три почти вѣка предъ тѣмъ была отторгнута отъ Охридской и подчинена Митрополіи Солунской. Но просьба Архіепископа была оставлена безъ движенія, по силѣ закона, по которому «имущество, остававшееся въ чьемъ бы то ни было владѣніи непрерывно въ продолженіи ста лѣтъ, не отчуждается.» Но чтобы Государственная казна не потерпѣла ущерба, отказавшись отъ обѣщаннаго взноса 100 червонцевъ, прибавили эту сумму къ той, которая взималась съ Патріярха, и послѣдняя черезъ то возрасла до 4,100 червонцевъ.»

 

 

59

 

Послѣ Прохора является въ 1564 году Архіепископъ Охридскій и всея Болгаріи, Паисій, который въ этомъ году присутствовалъ на Соборѣ, собравшемся въ Цареградѣ для низложенія Вселенскаго Цареградскаго Патріярха, Іоасафа (Choron. Philippi Cyprii, pag. 407—409. — Болгар. книж. 1860 г., бр. 6, стр. 220—221). Въ Зографскомъ монастырѣ сохранились три его грамоты 1566 года, писанныя на имя Митрополита Тимоѳея, Екзарха Православныхъ Христіянъ, жителей Италіи. Въ концѣ этѣхъ грамотъ Паисій пишетъ:

 

«Дадеся въ нашей Патріярхіи Первой Юстиніяны Охридскія и приложися печать нашея Соборныя церкви, благовѣщенія Пресвятыя Богородицы, зеленаго воска, и подписася моею собственною рукою зелеными чернилами, по обычаю нашей Церкви.»

Подписано:

«Паисій, милостію Божіею, Архіепископъ Первыя Юстиніяны Охридскій и всея Болгаріи, Сербіи и прочихъ (καὶ τῶν λοιπῶν).»

 

Послѣ Прохора и Паисія находимъ Архіепископа Охридскаго и всея Болгаріи Гавріила, изъ Босніи Славянина въ 1582 г., который подписывался:

 

«Гавріилъ, Божіею милостію, Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридскія и всея Болгаріи, Сербіи, Албаніи, Македоніи, Молдовлахіи, Унгровлахіи и проч.»

(Christ. Orien. t. II, р. 299. — Chron. Philippi Cyprii. Appendi, pag. 407—409. — Болгарск. книж., годъ 1860, стр. 221—222).

 

Страдая съ своею паствою вмѣстѣ подъ игомъ Агарянскимъ, и нуждаясь, для поддержки своихъ древнихъ правъ, въ вещественныхъ средствахъ, для удовлетворенія алчности областныхъ правителей и властей, Славянскіе Архіепископы Первой Юстиніяны, подобно предстоятелямъ другихъ Восточныхъ Церквей, въ теченіи XVI и XVII столѣтій, не разъ обращались, за помощію, къ единовѣрной и единоплеменной Россіи, дѣйствуя и въ этомъ случаѣ непосредственно, какъ независимыя и самостоятельныя Іерархіи. Такъ, четверо изъ нихъ лично являлись въ Москву, а другіе посылали довѣренныхъ лицъ, снабжая ихъ отъ себя просительными грамотами на имя Царя и Московскаго Патріярха. Исторія нашихъ сношеній съ Востокомъ по церковнымъ дѣламъ, [92] сохранила намъ нѣсколько отрывочныхъ сказаній объ этомъ, которыми мы и воспользуемся, для дополненія

 

 

92. Сношенія Россіи съ Востокомъ по дѣламъ церковнымъ. С.-Петербургъ, 1858 года, въ двухъ частяхъ.

 

 

60

 

скудныхъ свѣдѣніи о состояніи Охридской Архіепископіи въ послѣднемъ періодѣ ея существованія.

 

Въ 1586 году Черниговскіе Воеводы извѣстили Царя Ѳедора Ивановича о пріѣздѣ верховнаго Архіепископа Болгарской, Молдавской и Мултянской земли, Гавріила Охридскаго и Первой Юстиніаніи; съ нимъ былъ Митрополитъ его, Софроній, Архимандритъ съ Архидіякономъ и 13 слугъ, которыхъ они задержали до Царскаго указа. На встрѣчу имъ былъ посланъ человѣкъ Царскій, Несвѣтай Огаревъ, и велѣно было Намѣстникамъ Черниговскимъ, съ честію отпустить ихъ къ Москвѣ, гдѣ они остановились въ Богоявленскомъ монастырѣ.

 

Архіепископъ подалъ отъ себя грамоту на имя Государя, въ которой, преподавая ему миръ и благословеніе, говорилъ, что,

 

(«)поелику онъ есть единый Благовѣрный Царь во всемъ Христіанствѣ, всему народу благовѣрному и Православному похвала и надежда, то они, убогіе, пришли на рубежъ его Царства, чтобы сподобиться видѣть лѣпоту его Царствія, Царя благовѣрнаго и Христолюбиваго, ибо они обладаемм, за грѣхи свои и попущеніемъ Божіемъ, хульниками народа Христіанскаго и церквей Божіихъ, невѣрными Агарянами, къ нему же обращаются по чину Царскому, какъ заступающему мѣсто Божіе на землѣ.»

 

Въ грамотѣ своей Гавріилъ называетъ себя:

 

«Божіею милостію, Архіепископъ Юстиніаны Первой, Охриды и всея Болгарскія и Сербскія земли, и Арваніи, и Волошскія, и Молдавскія и инымъ.»

 

При его грамотѣ, подалъ и свою, сопутствовавшій ему и подвластный ему, Митрополитъ Пелагонскій и Перлятскій [93] (Софроній), въ которой изъяснялъ, что,

 

«грѣхъ ради ихъ, отъ Агарянъ невѣрныхъ многіе бываютъ имъ скорби, и не могутъ освободиться церкви ихъ отъ великой скорби, ибо имъ причинялся убытокъ въ 40,000 аспрій (400 рублей), и не находятъ, гдѣ главы преклонить, а по тому прибѣгаютъ къ Царю, кормящему многоалчныхъ, призврателю убогихъ и опростателю проданныхъ, и просятъ его милости, сколько ему Богъ на сердце положитъ.»

 

Архіепископъ Гавріилъ подалъ еще грамоту Государю, извѣщая его что, преподобный мнихъ Симеонъ и старецъ честнаго дома

 

 

93. Перлятскій, Перленскій, Преленской, т. е., отъ города Прелѣпа.

 

 

61

 

Преподобномученицы Параскевы, которая въ Македоніи, близъ Албанской земли, впали въ великій долгъ, 60,000 аспрій (600 рублей), заложивъ святые сосуды и ризы, и прибѣгаютъ къ Царю, чтобы опросталъ ихъ и искупилъ изъ рукъ невѣрныхъ, и былъ бы новымъ соорудителемъ тому святому дому, какъ благовѣрный покровитель народа Христіанскаго, поелику ихъ самихъ умалилъ Господь, за ихъ грѣхи, паче всѣхъ языковъ.»

 

Принявъ съ честію и одаривъ щедрой милостынею Охридскаго Архіепископа Гавріила и его спутниковъ, Государь отпустилъ ихъ изъ Москвы, и велѣлъ проводить ихъ черезъ Литву.

 

Въ Ноябрѣ мѣсяцѣ, 1588 года, извѣстили Царя, что пріѣхалъ со Св. Горы Митрополитъ Авлонскій, Ѳеофанъ, и съ нимъ Архимандритъ Іосифъ, которые принесли грамоты отъ Архіепископа Ѳеодула Охридскаго, Сербскаго и Болгарскаго. Государь принималъ ихъ въ Генварѣ мѣсяцѣ, 1589 года: онъ принялъ благословеніе отъ Митрополита, сойдя три ступени со своего престола, а представлявшагося вмѣстѣ съ нимъ Епископа Сербскаго изъ города Софіи (Григорія) звалъ къ рукѣ; оба принесли св. мощи въ даръ Великому Государю, и явили свои грамоты; потомъ всѣ пошли въ Соборъ Успенскій, гдѣ уже Митрополитъ Іовъ, заступившій мѣсто Діонисія, готовился совершить литургію, и благословилъ ихъ. Царь Ѳедоръ Ивановичъ пришелъ также въ Соборъ, и всѣ соборно ходили на воду, а послѣ водоосвященія слушали обѣдню. Отпущены съ дарами въ концѣ Генваря черезъ Смоленскъ.

 

Въ 1592 году, при посылкѣ на Востокъ милостыни съ купцомъ Трифономъ Коробейниковымъ, изъ представленной имъ по возвращеніи подробной росписи оной, видно, что дано Охридскому Архіепископу Гавріилу (бывшему тогда въ Царьградѣ) 40 золотыхъ, при чемъ замѣчено, что «прежняго Іоакима, какъ сказывалъ Патріярхъ (Цареградскій), не стало.»

 

Извѣстно также, что въ 1606 (въ царствованіе Бориса Годунова) пріѣзжалъ въ Москву Охридскій Архіепископъ, Аѳанасій, и Пелагонійскій Митрополитъ, Іеремія, а въ 1624 году Архіепископъ Нектарій, но подробностей объ ихъ пребываніи въ Москвѣ и пріемѣ не сохранилось.

 

 

62

 

Въ 1625 году (въ царствованіе Михаила Ѳедоровича) пріѣзжалъ въ Москву, изъ области Охридскаго Архіепископа, Гревенскій Митрополитъ, Сергій, и при представленіи своемъ Патріярху, Филарету Никитичу, имѣлъ особую встрѣчу, въ сѣняхъ Патріаршихъ: высланъ былъ къ нему Игуменъ. Явленъ былъ Патріярху Посольскимъ Думнымъ Дьякомъ и, по принятіи отъ Патріярха благословенія, посаженъ на скамьѣ, посредѣ палаты.

 

Но прежде представленія, по обычаю, какъ и всѣ пріѣзжавшіе изъ за границы власти духовныя, Митрополитъ Сергій былъ распрашиванъ въ Посольскомъ Приказѣ о своемъ пути. Онъ отвѣчалъ, что ѣхалъ въ Россію бить челомъ о милостыни, а съ нимъ черный Попъ Пахомій и бѣлецъ изъ Сербовъ; уже 10 мѣсяцевъ, какъ выѣхалъ изъ своей Епархіи, которая отстоитъ на три дня хода отъ Солуни, а посвященъ онъ на Митрополію Гревенскую Архіепископомъ Охридскимъ, Нектаріемъ, Сербскія земли, уже девять лѣтъ тому назадъ; ѣхалъ онъ на Сербскую, Мултянскую, Волошскую землю, въ Литву, да Литвою и Бѣлоруссіею на Кіевъ.

 

Въ 1628 году прибылъ въ Москву города Корца Митрополитъ Неофитъ. Онъ привезъ Государю грамоту отъ Іосифа, Архіепископа Первой Юстиніяны Охридскаго и всей Болгарской, Сербской и Волошской земли, которою извѣщалъ онъ, что Митрополитъ Селафорскій и Корецкій Неофитъ впалъ въ великій долгъ отъ тяжкихъ и многихъ державцевъ, притѣсняющихъ Церковь Божію, такъ что едва не разорили ее въ конецъ. Онъ вынужденъ былъ заложить сосуды церковные и иныя необходимыя вещи сей Митрополіи, помощи же ни откуда ожидать не было. Такого же содержанія грамота была и къ Патріярху Филарету.

 

Въ 1629 году пріѣзжалъ въ Москву Охридскій Епископъ Косьма, съ Архимандритами, Архангельскаго монастыря Аверкіемъ, и Успенскаго, что въ городѣ Погояни, Нектаріемъ. О нихъ ходатайствовалъ Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридскій и всей Болгаріи, Авраамъ, который писалъ о своемъ Епископѣ, что онъ впалъ въ тяжкій долгъ отъ насилія Турецкаго и, не имѣя чѣмъ заплатить его, рѣшился прибѣгнуть къ Государю. Старцы Успенскаго Погоянскаго монастыря просили также, черезъ своего Архимандрита Нектарія, о помощи, чтобы избавиться имъ отъ тяжкаго долга, и имъ была выдана

 

 

63

 

жалованная на проѣздъ въ Россію черезъ каждыя пять лѣтъ, а Епископу Косьмѣ, который поднесъ, при представленіи Государю, мощи Св. Мученицы Стефаниды, пожаловано, кромѣ обычныхъ подарковъ, 40 соболей въ 25 рублей и деньгами 30 рублей.

 

Въ 1632 году былъ въ Москвѣ Митрополитъ города Драча (Диррахіона, Дураццо), Харитонъ, который, при распросѣ въ Посольскомъ Приказѣ, между прочимъ, сказалъ, что «ставилъ его въ Митрополиты, въ городѣ Охридѣ, Архіепископъ Аѳанасій въ городъ Дуррахіонъ, тому уже лѣтъ 17, и настоятельная грамота у него есть.» Ему дано милостыни 100 рублей: отъ Царя 60 и отъ Патріярха 40 рублей.

 

Въ 1634 году, въ Августѣ мѣсяцѣ, пришла въ Москву вѣсть изъ Архангельска, что на Англійскомъ кораблѣ прибылъ туда Охридскій Архіепископъ, Авраамій, съ своимъ Архимандритомъ, Анѳимомъ, и показалъ на допросѣ, что онъ Сербской земли изъ города Ахридона, отъ соборной церкви Введенія Богоматери, и ѣдетъ съ листомъ отъ своей братіи (Епископовъ) и отъ всякихъ людей духовнаго чина бить челомъ Государю о милостыни. Указано было Воеводамъ допустить Архіепископа и его старцевъ въ Москву. Тамъ опять былъ сдѣланъ ему допросъ въ Посольскомъ Приказѣ уже въ Декабрѣ мѣсяцѣ: кто они, отколѣ и для чего ѣдутъ? за чѣмъ были въ Нѣмецкихъ Государствахъ? не были ли у Римскаго Папы и не причащались ли сакрамента (таинства), также что дѣлается въ тѣхъ Государствахъ, черезъ которыя ѣхали?

 

Архіепископъ показалъ, что «онъ былъ въ Сербской землѣ Патріярхомъ, и что тѣ Митрополиты и Епископы, которые подъ его паствою, дали ему грамоту за своими руками ити на Русь, къ Царю и Великому Князю, Михаилу Ѳедоровичу, и Патріярху Филарету Никитичу, бить челомъ о милостынѣ и о томъ, что имъ великое утѣсненіе отъ Турскаго Султана, Мурата, и Турскихъ людей, которые хотѣли превратить въ мечеть ихъ соборную церковь Введенія во храмъ Пресвятыя Богородицы; чтобы спасти храмъ, заложили они все, что было у нихъ церковной утвари, и тѣмъ отъ Турокъ откупились.

 

Султанъ далъ Архіепископу грамоту, чтобъ впредь ему оставаться при той церкви, и обѣщалъ не отдавать ее Римлянамъ.

 

 

64

 

Шелъ онъ, Архіепископъ Авраамій, изъ Охридона въ Венецейскую землю, и оставался тамъ годъ, по тому что былъ моръ, и никого не пускали; а изъ Венеціи отправился во Францію и въ Англію, гдѣ зимовалъ, по тому что не засталъ кораблей; а когда на другой годъ пошли корабли на Русь, билъ онъ челомъ Англійскому Королю, чтобы велѣлъ своимъ торговымъ людямъ довезти его до Русской земли и дорогою поить и кормить. На Нѣмецкія же Государства шелъ по тому, что тамъ смирно и войны не было. У Римскаго Папы онъ не бывалъ, совѣта съ нимъ не держалъ и сакрамента не принимать, и вѣстей ни какихъ не знаетъ, по тому что изъ корабля не выходилъ, хотя и ближе бы было черезъ Литву, но ради войны остерегся.»

 

Архимандритъ Анѳимъ сказалъ, что «онъ изъ монастыря Св. Наума, находящагося подъ паствою Архіепископа;» въ распросѣ повторилъ то же самое, равно какъ и всѣ его старцы. Въ грамотѣ къ Царю, привезенной Архіепископомъ, было написано:

 

«Прибѣгаетъ къ державному твоему Царству блаженнѣйшій нашъ Архіепископъ Первой Юстиніяны Охридонскій и всея Болгарскія страны, Господинъ Авраамій, по совѣту, собору и хотѣнію той же области Архіереевъ, для благотворныя милостыни, по тому что область его пребываетъ въ великомъ долгу отъ обиды насилующихъ Агарянъ, 25,000 червонныхъ золотыхъ; не возмогъ онъ оплатиться отъ великаго долгу и заложилъ всѣ церковные сосуды, золотые и серебряные, и кресты и Евангелія, и кадильницы, и всѣ церковныя ризы, Архіерейскія и Іерейскія, и не имѣлъ, гдѣ головы приклонить; и такъ помыслили мы прибѣгнуть къ великому твоему державному Царствію, чтобы ты, Государь, насъ пожаловалъ своею милостынею, какъ сотворяешь всегда надъ нашимъ родомъ.»

 

Грамота отъ 1634 г., Марта 6-го, подписана руками: смиреннаго Митрополита Кострицкаго [94] Харитона и Первопрестольника Ахридонскаго, Митрополита Воденскаго Даніила, Митрополита Коритскаго Митрофана, Митрополита Пелагонійскаго [95] Дамаскина, Митрополита Струминскаго Меѳодія, Митрополита Гревенскаго Митрофана, Митрополита Бѣлградскаго

 

 

94. Касторійскаго, который до самаго 1860 г. титуловался: «Екзархомъ всея древнія Болгаріи.»

 

95. Нынѣшній Битоль (отъ обитель), иначе Монастырь. Митрополитъ этого города имѣетъ титулъ «Пелагонійскаго и Екзарха всей древней Македоніи.»

 

 

65

 

(Бѣлграда Албанскаго) Парѳенія, Епископа Молексинскаго Софронія, Епископа Преспинскаго Діонисія, Епископа горы Мокрой Каллистрата, Епископа Спатинскаго Іосифа, Епископа Дебринскаго Кипріяна. Того же содержанія и отъ тѣхъ же лицъ была грамота и къ Патріярху Филарету Никитичу. [96] Февраля 22-го представлялся Архіепископъ Государю, и Государь пожаловалъ ему: кубокъ серебряный золоченый въ двѣ гривны, камки двѣнадцать аршинъ, сорокъ соболей въ 25 рублей и денегъ 30 рублей. Указомъ Царскимъ, въ Апрѣлѣ мѣсяцѣ, велѣно было Путивльскимъ Воеводамъ отпустить за рубежъ ѣхавшаго изъ Москвы Архіепископа Авраамія. Наконецъ, въ 1645 году, при Царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ былъ въ Москвѣ, за милостынею изъ г. Охриды, Архимандритъ Іеремія.

 

Въ томъ же году пріѣзжалъ изъ города Каріополя Архимандритъ Іаковъ отъ монастыря Димитріева, съ грамотой отъ Охридскаго Архіепископа Харитона.

 

Этѣмъ оканчиваются свѣдѣнія наши о сношеніи съ Россіей Архипастырей Первой Юстиніяны Охридскихъ въ теченіи XVI и XVII столѣтій. Особенно замѣчательна выше приведенная грамота Собора Еоископовъ Охридской Архіепископіи, ибо знакомитъ насъ съ Епархіями, изъ которыхъ состояла духовная область этой Архіепископіи, по отдѣленіи отъ нея Патріяршествъ Болгарскаго (Терновскаго) и Сербскаго (Ипекскаго) въ ХIII вѣкѣ. Въ этѣхъ предѣлахъ она оставалась до самого упраздненія ея въ 1767 году.

 

Послѣдніе Архіепископы Охридскіе, какъ бы предчувствуя ожидающую ихъ участь, для огражденія своихъ правъ, часто навѣщали, а иные и проживали, по долгу въ Константинополѣ. Такъ, на примѣръ, изъ протоколовъ Цареградской Патріярхіи относительно предпослѣдняго

 

 

96. Мы не видимъ здѣсь прежде упоминавшихся Епархіи Дирракійской, Авлонской, Погоянинской, Веррійской (которая въ XVI столѣтіи отошла къ Цареградской Патріярхіи) и Могленской. Относительно восточной границы области Охридской Архіепископіи можно замѣтить, что она, по отчисленіи къ Терновскому Патріаршеству Епархіи Софійской и двухъ Епархій Видинской и Варрійской, отошедшихъ къ Цареградскому Патріярху, осталась та же; что была и въ древности; на сѣверѣ Охридская Архіепископія граничила съ областію Сербскаго Ипекскаго Патріаршества; самыя Сѣверныя Епархія: Дибрская, Пелагонійская и Струминская; самая Южная — Мокренская.

 

 

66

 

Архіепископа Охридскаго извѣстно слѣдующее:

 

«Поелику Святѣйшая Митрополія Могленская и Кашанская, подчиненныя Святѣйшей Архіепископіи Охридской, по преставленіи Архіерея Іоакима, осталась безъ пастыря, то Владыка оной Митрополіи и Патріярхъ Болгарскій, Г. Кириллъ, пребывающій доселѣ здѣсь въ престольномъ градѣ, открываетъ законное избраніе и заботится, да будетъ оное учинено по церковнымъ правиламъ. И такъ, по объявленію и дозволенію Его Святѣйшества, собрались мы въ храмѣ Св. Священномученика Фоки въ Ортакіе и учинили законное избраніе.... 1762 г., Декабря. [97]

 

Черезъ пять лѣтъ послѣ сего, а именно, въ 1767 году, при Константинопольскомъ Патріярхѣ Самуилѣ и при Охридскомъ Архіепископѣ Арсеніѣ, послѣдовало подчиненіе этой древней Архіепископіи власти Цареградскаго Патріарха.

 

Въ историческомъ спискѣ Іерарховъ Константинопольской Церкви, изданномъ на Греческомъ языкѣ въ Навпліи, въ 1837 году, Архидіакономъ Захаріею Маѳой, ученый авторъ, говоря о Патріярхѣ Самуилѣ (1764—1768), называетъ его мужемъ высокопросвѣщеннымъ, правдивымъ и благочестивымъ, а исчисляя его заслуги, какъ отличнаго церковнаго правителя, говоритъ:

 

«онъ подчинилъ власти Великой Церкви бывшія тогда самостоятельными (автокефальными) Архіепископіи Охридскую и Ипекскую (Патріархіи); онъ сдѣлалъ это по двумъ причинамъ: во первымъ по тому, что люди, державшіеся Латинства и разнаго рода злоумышленныя лица, прокрадываясь въ этѣ Епископіи изъ предѣловъ Католической Европы, разсѣвали плевелы своихъ заблужденій, легко обманывая независимаго Архипастыря, который часто ничего не сообщалъ объ этомъ Великой Церкви; а во вторыхъ и для того, чтобы и этѣ двѣ Архіепископіи приняли участіе въ уплатѣ долга, и чтобы, такимъ образомъ, большему числу лицъ легче было поднять эту тяжелую ношу.» [98]

 

Но историкъ бывшаго Греческаго возстанія (этеріи) признается откровенно, что въ этомъ дѣлѣ великая Порта и Патріярхъ Самуилъ

 

 

97. См. Гласникъ Друш. Серб. Слов., св. VII, г. 1855, стр. 172.

 

98. На Русскомъ языкѣ изд. въ Петербур. 1862 года, стр. 159—160.

 

 

67

 

были лишь орудіемъ въ рукахъ тогдашняго Великаго Драгомана Порты, Ивана Ипсиланти, который, какъ извѣстно, составилъ и дѣятельно приводилъ въ исполненіе обширный планъ возстановленія Греческой Византійской Имперіи (такъ называемая «Великая идея»). Отреченіе Славянъ Балканскаго полуострова составляло часть этого плана, а для достиженія сего необходимо было сосредоточить духовную власть въ однѣхъ рукахъ, то есть, начать съ уничтоженія двухъ независимыхъ Славянскихъ Архіепископій, что и совершено совокупными усиліями самаго Ипсиланти (расположившаго къ этому Порту, подъ видомъ ревности объ ея интересахъ) и Патріярха Самуила, котораго Иванъ Филимонъ называетъ по сему «усерднымъ и способнымъ сотрудникомъ Ипсиланти». [99]

 

Началось съ присоединенія Сербской Ипекской Патріархіи. Это обстоятельство въ Протоколахъ Цареградской Патріярхіи записано въ слѣдующихъ краткихъ чертахъ:

 

«Въ 1765 году осужденъ бѣдный Георгаки Спаѳари на жалостную смерть, [100] а имѣніе его конфисковано въ казну; и такъ онъ получилъ достойную казнь за дѣла, которыя совершилъ за тѣмъ, по прошествіи года, появилось нѣкоторое долговое обязательство на Архіепископію Ипекскую, которая задолжала означенному Георгаки Спаѳари; это дало немалый поводъ высокой Державѣ, а намъ доставило много хлопотъ, ради необходимости удовлетворить ее...... И въ награду нашихъ трудовъ, мы удостоились отъ Высокой Даржавы соединенія и подчиненія паствы Ипекской нашему св. Вселенскому престолу, имѣя на то согласіе Нишскаго Киръ Гавріила, Ужицкаго Митрофана, Скопльскаго Константія, Енипазарскаго Босанскаго Киръ Серафима, Самоковскаго Неофита, Кюстендильскаго Гавріила, Ерцеговинскаго Анѳима и Призренскаго Гавріила... 1766 г., Индикта 15, Семптемвріа 11.»

 

 

99. См. Болгар. книжицы 1860 г., брой 15. (Переводъ изъ «Историческаго опыта о Греч. возстаніи, соч. Ивана Филимона,» стр. 2— 5), стр. 201 — 204.

 

100. Георгаки, Спаѳаръ Валашскій, Капукехая, Грекъ, имѣвшій большое вліяніе на Порту; за передачу тайныхъ бумагъ врагамъ Порты, онъ былъ повѣшенъ на воротахъ своего дома. Hammer, Hist. de l'Empire Ottom. I. XVII, p. 139.

 

 

68

 

Послѣдній Ипекскій Сербскій Патріярхъ, Калиникъ, родомъ Грекъ, лишенъ Патріаршескаго сана и престола, а на его мѣсто поставленъ, бывшій Амасійскій, Гавріилъ, и въ Кодексѣ (Протоколахъ) записано:

 

«Отселѣ и навсегда имя Ипекской Архіепископіи исключается изъ Царскихъ таблицъ, такъ какъ бы ея никогда не существовало.» [101]

 

Въ слѣдующемъ 1767 году та же участь постигла и Охридскую Архіепископію: послѣднимъ ея независимымъ Архипастыремъ былъ Архіепископъ Арсеній, въ противоположность Патріярху Самуилу, мужъ неискусный въ правленіи и слабый духомъ. Онъ, не имѣя ни средствъ, ни умѣнья защищать свои права, отъ постепенно окружавшей и стѣснявшей его интригы, былъ вынужденъ подписать требуемую отъ него «отреченную грамоту», вѣроятно, надѣясь этою уступкою разомъ покончить со всѣми затрудненіями. Грамота эта также занесена въ Протоколъ Цареградской Патріярхіи, на память о событіи:

 

«Настоящимъ моимъ добровольнымъ отреченіемъ я, нижеподписавшійся, изъявляю, что, чувствуя себя не въ состояніи болѣе управлять Архіепископіею Охридскою, поелику, во время нашего управленія, появились немалые поводы къ злоупотребленію именемъ Архіепископіи, гоненію и нанесенію ущерба какъ Митрополіямъ, подчиненнымъ Архіепископіи, такъ и живущимъ въ нихъ раямъ, и не видится другихъ средствъ освободитъ паству и весь родъ Христіанскій изъ ихъ рукъ иначе, какъ черезъ упраздненіе Архіепископіи, по сему и даемъ отреченіе отъ Архіепископіи Охридской, за исключеніемъ прежней нашей Пелагонійской Епархіи, которую удерживаемъ за собою пожизненно, ради пропитанія и нуждныхъ потребъ. 1767 г., Януарія 15.» [102]

 

Но надежды Арсенія остаться на покоѣ въ Пелагонійской Епархіи не сбылись. Въ томъ же Протоколѣ читаемъ:

 

«Охридскій (Архіепископъ) Арсеній 1767 года, Іунія 24, далъ отреченіе отъ Пелагонійской Епархіи, въ пользу Могленскаго Митрополита, Киръ Нафанаила.» [103]

 

 

101. Гласникъ Друш. Серб. Слов., св. VII, стр. 173—174.

 

102. Тамъ же, стр. 173.

 

103. Тамъ же.

 

 

69

 

По преданію извѣстно, что Арсеній провелъ остатокъ дней своихъ на Св. Аѳонской Горѣ (куда удалился, безъ сомнѣнія, столь же добровольно, какъ и отрекся отъ Архіепископіи). Старцы Болгарскаго Зографскаго монастыря почтительно и радушно приняли послѣдняго Архіепископа «Болгаровъ и Сербовъ.» Они дали ему келлію въ своемъ Карейскомъ конакѣ (дворѣ), гдѣ онъ, проживъ года три, скончался и погребенъ. Въ 1818 году еще былъ въ живыхъ на Аѳонѣ 70 лѣтній старецъ Нефталимъ, который въ своемъ юношескомъ возрастѣ былъ за послушаніе келейникомъ у Архіепископа Арсенія, во время пребыванія его на Аѳонской Горѣ. Этотъ старецъ передавалъ своимъ ученикамъ о Арсеніѣ слѣдующее:

 

«Я, братіе, когда еще былъ въ Зографѣ (въ послѣднее время онъ жилъ съ учениками на келліи) молодымъ монахомъ, то есть, когда мнѣ было лѣтъ 20-ть отъ роду, въ это время былъ присланъ въ заточеніе въ нашъ Зографскій монастырь Болгарскій Патріярхъ [104] Арсеній. Наши старцы, почитая своего роднаго [105] Священноначальника и желая сколько можно облегчить его горестное положеніе, дали ему мѣсто въ нашемъ Карейскомъ конакѣ, гдѣ чистый и пріятный воздухъ и удобность имѣть необходимыя жизненныя потребности, могли хотя нѣсколько утѣшить его въ его невольномъ уединеніи. Въ то же время назначили и меня туда на послушаніе, приказавъ мнѣ служить у него, и я, исполняя заповѣдь старцевъ, безпрекословно служилъ ему до самой его кончины. Помню хорошо, что, года черезъ два послѣ этого, прибылъ въ заточеніе на Св. Гору и бывшій Цареградскій Патріярхъ, Самуилъ, который то же помѣстился на жительство въ Кареѣ. Въ одинъ изъ лѣтнихъ вечеровъ, когда нашъ Патріярхъ пошелъ прогуливаться на Серайскую келлію, [106] а я, въ ожиданіи его возвращенія, былъ въ огородѣ конака, вдругъ слышу, за оградой его, голосъ, и слышно что, говоритъ съ кѣмъ-то необычайно крупно. Выйдя за ворота посмотрѣть, съ кѣмъ это онъ говорить такъ, я увидѣлъ двухъ Патріарховъ,

 

 

104. Какъ было выше упомянуто, Болгары и до сихъ поръ называютъ бывшихъ Охридскихъ Архіепископовъ не иначе, какъ «Болгарскими Патріархами.»

 

105. Изъ этого надобно заключить, что Арсеній былъ изъ Славянъ, что подтверждаетъ и самое его назначеніе на житье въ Болгарскій Зографскій монастырь, и расположеніе къ нему Зографцевъ.

 

106. Нынѣ Русской Скитъ Св. Андрея Первозваннаго.

 

 

70

 

вѣроятно, встрѣтившихся нечаянно во время прогулки; они, стоя другъ противъ друга, укоряли одинъ другого, и нашъ говорилъ: «Ты причиною моего сюда заточенія,» и пощитавшись порядкомъ, разошлись со скорбію. Послѣ этого нашъ Патріярхъ прожилъ менѣе года, и скончался на нашемъ Зографскоиъ конакѣ, гдѣ наши старцы и погребли его честно.» [107]

 

Это преданіе о послѣднемъ Архіепископѣ Первой Юстиніяны Охридскомъ, переходя изъ устъ въ уста, сохранилось на Аѳонѣ и до сихъ поръ, особенно между иноками Болгарскаго Зографскаго монастыря, такъ какъ Болгары болѣе Сербовъ (имѣющихъ свою Іерархію) усвоиваютъ себѣ Охридскихъ Архіепископовъ, титуловавшихся до послѣдняго времени «Архіепископами Болгаръ, Сербовъ и Молдовлахійскія земли.» По упраздненіи Охридской Архіепископіи, почти всѣ Епархіи ея духовной области (также какъ и Ипекской) были постепенно замѣщены Архіереями изъ природныхъ Грековъ, что продолжается и по нынѣ. Митрополитъ Охридскій не имѣетъ ни какихъ особенныхъ правъ и ни какого особаго титула, напоминающаго древнее значеніе Охрида, но бывшій «Первопрестольникъ Охрида,» Митрополитъ Касторійскій, до самаго начала, такъ называемаго «Болгарскаго церковнаго вопроса,» то есть, до 1860 года, пользовался, въ церковныхъ сношеніяхъ, титуломъ «Екзарха всей древней Болгаріи.» Отъ подчиненія Охридской Архіепископіи Цереградскому Патріаршеству до настоящаго времени смѣнилось въ Охридѣ седмь Митрополитовъ, а именно: Григорій, Исаія, Кипріянъ, Каллиникъ (1800—1842), Іосифъ, Діонисій и Мелетій (1860).

 

Въ заключеніе приведемъ очеркъ настоящаго состоянія Охриды, который заимствуемъ сокращенно изъ соч. Г. Григоровича: «Очеркъ путешествія по Европейской Турціи» (Казань, 1848 года) въ 1844—1845 годахъ, съ цѣлью познакомить нашихъ читателей съ остатками ея Христіанскихъ древностей:

 

«Охрида (Ohrid), вѣроятно, на мѣстѣ древняго Лихнидона, [108] съ IX столѣтія получила историческое значеніе. Вмѣстѣ съ Преспою, она была столицею Болгарскихъ Царей.

 

 

107. См. Болгарскія книжици 1860 года, брой 15, стр. 143—144.

 

108. Это доказано положительно открытіемъ въ Охридѣ камней съ подписями Римскаго періода, относящимися къ Лихнидону.

 

 

71

 

Въ ней совершались Апостольскіе труды незабвенныхъ сподвижниковъ Кирилла и Меѳодія. Съ того, кажется, времени городу усвоено титло Первой Юстиніяны и назначено быть престольнымъ Епархіи, которой Архіепископъ пользовался Патріяршими правами, имѣя въ своемъ вѣдѣніи 10 Митрополитовъ и 7 Епископовъ. Съ паденіемъ первой династіи Болгарскихъ Царей, [109] съ властію Латиновъ и Деспотовъ Эпирскихъ, наконецъ съ преобладаніемъ Сербскимъ, городъ и Епархія мало по малу теряли свое значеніе.

 

Въ цѣлой исторіи Южныхъ Славянъ этотъ пунктъ, быть можетъ, самый темный, и тѣмъ не менѣе въ изслѣдованіи хода просвѣщенія Славянъ будетъ всегда предметомъ, отъ раскрытія котораго можно ожидать важныхъ поясненій. Мнѣ легко представлялась утрата всего освящающаго память объ этомъ городѣ, и по тому съ восторгомъ встрѣчалъ я все, что неожиданно отслоняло его почтенную древность. Войду въ нѣкоторыя подробности объ этомъ незабвенномъ для меня мѣстѣ, гдѣ я провелъ 6 сутокъ. 8 Мая (1845 г.) въѣхалъ я въ Охриду. Прекрасный снаружи городъ, поразилъ меня своимъ безпорядкомъ и нечистотою. Изрѣдка лишь выказывались опрятные дома, построенные уступами на двухъ холмахъ. На одномъ изъ нихъ возвышается Митрополія, на другомъ окруженный стѣною дворецъ Джелаледина, извѣстнаго сподвижника Али-Паши Янинскаго. Первому дано названіе варошъ (городъ), и здѣсь обитаютъ Болгаре; внизу его простираются части города, заселенныя Валахами, Турками и частію Албанцами.

 

Митрополія была нѣкогда монастыремъ, на мѣстѣ котораго стоитъ церковь и домъ Митрополита съ училищемъ. Церковь, во имя Успенія Богородицы [110] и Св. Климента Славянскаго, построена 1295 году, во время Императора Андроника Палеолога, съ древнею стѣнною живописью кисти, по сказанію, Панселина, и съ двумя, какъ на Св. Горѣ, папертями. Первымъ предметомъ моего въ ней благоговѣнія были мощи Св. Климента. Онѣ до недавняго времени сохранялись цѣлокупными, пока монахи монастыря Св. Антонія, что близъ Бера (Караферія),

 

 

109. Пропущено: преобладаніе Греческое, продолжавшееся съ 1018 по 1340 годъ.

 

110. Это, вѣроятно, ошибка; ибо, какъ мы видѣли выше, въ грамотахъ Архіепископовъ Первой Юстиніяны Охридскихъ упоминается, что соборная ихъ церковь во имя Введенія Пресвятыя Богородицы во храмъ.»

 

 

72

 

не унесли скрытно честную его главу. За тѣмъ обозрѣлъ я иконы, изъ которыхъ древнѣйшія, въ иконостасѣ, представляютъ Св. Климента въ Архіерейскомъ облаченіи съ крестами (крестовомъ) и Св. Наума въ монашескомъ. Примѣчательнымъ почитаю, что у лѣвыхъ вратъ иконостаса сзади соблюдается деревянная статуя святаго. Глава ея покрыта украшеніемъ изъ парчи, унизанной жемчугомъ. Туземцы относятъ ее ко временамъ Латиновъ. Во второй паперти стоитъ отвѣсно камень изъ сѣраго мрамора, лежавшій, какъ полагаютъ, на гробѣ Св. Климента. Славянская его надпись слѣдующая: «Въ лѣто ҂ѕд҃кд (916) мѣсѧца Їулиа прѣставише с.... с҃тъ Климѣтъ ѡхритьски.» Буквы надписи глубоко врѣзаны въ камень. Ниже еще два раза повторено то же, но мелкими нацарапанными буквами. Сверху камня, также мелкими буквами, вырѣзано слѣдующее: «Въ лѣто ҂гфн҃и (1050) прѣстависе св. Архіепископъ Киръ Прохоръ.» Если приведенная надпись современна смерти Св. Климента 6424, то есть, 916 г. по Р. X., то она будетъ первымъ Славянскимъ (надгробнымъ) памятникомъ. Мнѣ, однако жь, кажется, что ее вырѣзали на камнѣ гораздо позже. Въ первой отъ входа паперти, у стѣны, построено въ полкругъ надгробіе. Здѣсь хранится прахъ сродника Марка Кралевича. Надпись его прочелъ я не вполнѣ, ибо отъ времени она стала стираться. Она слѣдующая: «Прѣстависе расъ Божїи Ѡстоїѧ Раїѧковикь погоусломь Угорчикъ и соуродникъ Кралїѧ Марка, зеть жоупана Ропе, лѣто ҂гѡп҃и (1380) мѣсѧца октобра . . .» съ правой стороны церкви стоитъ ветхое зданіе, внутреннія стѣны котораго украшены живописью. По сказанію жителей, оно было прежде церквію Христіанъ Западнаго Исповѣданія.

 

На вопросъ: «есть ли книги въ церкви?» одни отвѣчали «нѣтъ,» другіе «да,» а добрый мой вожатый (изъ мѣстныхъ Болгаръ) нашелъ средство отпереть ветхій шкапъ, наполненный рукописями, въ числѣ которыхъ нашелъ я, извѣстное ученымъ, Житіе Св. Климента, писанное на пергаминѣ.

 

Послѣ обозрѣнія церкви, обратился я къ другимъ Христіанскимъ памятникамъ, и сперва къ разрушающимся уже ветхимъ зданіямъ, нѣкогда храмамъ. Они достигаютъ глубокой древности. На сѣверовостокъ отъ вароша, пониже дома Бега, возвышается огромное зданіе, которое до сихъ поръ носитъ «названіе Айя Софія» (Св. Софія). О построеніи сего храма сохранилось темное свидѣтельство

 

 

73

 

въ Спискѣ Архіепископовъ Болгарскихъ, сообщенномъ Дюканжемъ. Въ этомъ спискѣ построеніе Св. Софіи отнесено къ Льву, Архіепископу Болгаріи (Охридскому), жившему въ XI столѣтіи. На нечеткой надписи (Греческой), изображенной кирпичами сверху фасада этого храма, прочелъ я другое имя, именно: «Григорїѧ. . . . сѣнь (храмъ) воздвигнувъ божественнымъ законамъ народы Мисовъ (Болгаровъ) поучаетъ премудро ҂гфк.» (1312) (или ҂гѡк (1012).» [111] Этотъ храмъ обращенъ былъ въ мечеть, которая теперь, по ветхости зданія, рѣдко бываетъ посѣщаема Турками, и по тому мнѣ возможно было ближе его разсмотрѣть. Зданіе безъ купола, продолговато, въ 100 шаговъ длины и 58 ширины, представляетъ снаружи какъ бы три этажа, раздѣленные малыми колоннами; съ западной стороны башня, какъ бы остатокъ колокольни. Внутри 8 большихъ столбовъ поддерживаютъ своды; два ряда мраморныхъ колоннъ украшаютъ хоры. Съ восточной стороны, справа и съ лѣва верхней части храма, находятся два ниша или углубленія, изъ которыхъ правый заложенъ камнями. У жителей есть преданіе, что въ нихъ сохранялась ризница и книги. Немного западнѣе Св. Софіи, на возвышеніи, называемомъ Плаошникъ, красуются развалины мечети, которыя напоминаютъ собою Христіанское начало. Жители единогласно называютъ этѣ развалины бывшимъ монастыремъ Св. Пантелеймона, построеннымъ Св. Климентомъ, о чемъ дѣйствительно упоминается и въ найденномъ мною Житіи Святаго, слѣдовательно, это зданіе принадлежитъ къ X вѣку. По преданію, въ немъ находился гробъ Святаго. Теперь еще осталось нѣсколько колоннъ бѣлаго мрамора и небольшой придѣлъ, долженствовавшій служить скиніею гробу. На стремнистомъ берегу озера, на мѣстѣ «Канево,» также находится опустѣлый храмъ, внутреннія стѣны котораго покрыты живописью. По преданію, на этомъ мѣстѣ былъ монастырь во имя Св. Іоанна Богослова. Кромѣ того, есть еще развалины древней церкви во имя Богородицы Панданассы.

 

Вообще въ Охридѣ еще въ XVII столѣтіи, по письменнымъ свидѣтельствамъ, было 33 церкви и параклиса. Изъ этого числа осталось теперь семь,

 

 

111. Мы полагаемъ первое вѣрнѣе, ибо въ 1012 году въ Охридѣ еще преобладало Славянское начало, и по тому не было повода изображать время построенія храма Греческою надписью, тогда какъ въ 1312 г. Охридская Архіепископія была въ рукахъ Грековъ.

 

 

74

 

которыя тщательно осматривалъ я, въ надеждѣ собрать снѣдѣнія о минувшемъ бытѣ Славянъ. Въ каждой нашлись остатки рукописей, но Греческихъ, и слѣды надписей. Вотъ названія церквей: 1) Св. врачей Козьмы и Даміана, 2) Св. Константина и Елены, съ Славянскою затертою надписью, 3) Богородицы Мельницы, 4.) Св. Николая, съ иконою Еразма (не Горазда ли?) и Наума, 5) Св. Климента Славянскаго. Эта построена, какъ гласитъ надпись, во время Краля Сербскаго, Стефана Уроша, въ 6886 (1378) году, 6) Пр. Богородицы, 7) Св. Николая набольница, 8) Митрополія. Городъ въ настоящее время заселенъ Болгарами, Валахами и Турками, отчасти также Греками и Албанцами. Первые многочисленнѣе. Турецкое раздѣленіе города мнѣ не извѣстно, да и жители не совсѣмъ съ нимъ знакомы. Обыкновенно раздѣляютъ его на приходы, которыхъ въ XVII столѣтіи было 7-мь, теперь 5-ть. Нѣкоторыя частя города носятъ еще старыя названія, какъ то: Варошъ, Кошихта, Плаошникъ, Канево, Лобиново. Охридскіе Болгары отличаются образованіемъ и живостію характера. Я часто находилъ въ людяхъ, по видимому, простыхъ, пытливость и начитанность. Такому направленію способствуютъ порядочныя училища и обширныя торговыя связи. Но вліяніе Греческое сильно подавило природный ихъ языкъ, на которомъ Болгары съ трудомъ объясняются во внѣшнихъ сношеніяхъ. Онъ получаетъ лишь свои права въ тѣсномъ кругу, оживляемомъ присутствіемъ женщинъ; внѣ его Болгаре прибѣгаютъ къ Греческому, иногда къ Турецкому языку. Мнѣ не случалось встрѣтить въ Охридѣ кого либо, который могъ бы разбирать самое крупное Славянское письмо.» [112]

 

Но это было справедливо въ 1845 году, а съ тѣхъ поръ многое измѣнилось въ этомъ отношеніи къ лучшему. Есть извѣстіе, что въ Охридскихъ школахъ введено наконецъ преподаваніе Славянскаго языка, и что это не встрѣчаетъ противодѣйствія со стороны нынѣшняго Митрополита. Мы надѣемся, что Охридскіе Болгары, храня у себя драгоцѣнный залогъ прошлаго, мощи Св. Климента, памятью его трудовъ на пользу духовнаго просвѣщенія и письменности Славянской, не перестанутъ оживлять свой духъ къ изученію роднаго Славянскаго слова,

 

 

112. Очеркъ пут. по Европейской Турціи В. Григоровича. Казань, 1848 года, стр. 113—121.

 

 

75

 

на которомъ, благодаря Св. Седмочисленникамъ, уже второе тысящелѣтіе славится Слово Божіе многомилліонною семьею Православныхъ Славянъ, пророча имъ великое будущее, если до конца будутъ хранить между собою «единеніе духа въ союзѣ мира.»

 

А. Л.

 

1866 г.

[Back to Index]